Текст книги "Дурман желаний"

Автор книги: Дороти Хайтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Как вы попали сюда, мистер Керн? – Теперь она перешла в наступление. – Я заперла за собой парадную дверь – я знаю это. У вас есть ключ? Этого не должно быть, вы не владелец коттеджа, и нечего ходить сюда, когда заблагорассудится.

Керн засунул руки в карманы своих поношенных зеленоватых брюк и безразлично пожал плечами.

– Парадная дверь была открыта. Сегодня очень ветрено, а защелка замка уже изношена. Вам надо было запереть еще и на ключ. Имейте это в виду на будущее.

Говорил он вежливо, но Лаура не поверила ни одному его слову. Она слышала, как щелкнула защелка, когда ее открывали, и непременно заметила бы, если бы под ударом ветра распахнулась дверь. Если бы это вообще случилось.

В голову ей пришло другое объяснение.

– Ключ от коттеджа отдал ваш отец? Так что ли? Или другое – вы нашли его после смерти отца и ходили сюда, когда вздумается?

Такого эффекта от своих слов Лаура не ожидала: лицо Керна стало жестоким, серые глаза загорелись… Она испуганно отступила назад.

– Никогда… Никогда не говорите ни мне, ни кому-либо еще о моем отце, о его личной жизни, – прорычал он сквозь стиснутые зубы, прожигая ее взглядом.

Вот оно что! Оказывается, со смертью отца прошлое для Керна не стало прошлым. Он до сих пор не простил отцу связь с женщиной, жившей в коттедже.

Желая его успокоить, Лаура медленно заговорила:

– Извините, если я нечаянно затронула какое-то больное место, но этот вопрос напрашивался сам собой. Даже если бы дверь и была открыта, вы обязаны были постучать или подать голос. Должно быть, вы видели мою машину перед домом и знали, что я в коттедже.

Наступило молчание. Жестокий оскал на лице Керна постепенно разглаживался.

– Я видел, как вы прислали, – признался он, взглянув на нее сквозь завесу ресниц. – Я как раз работал – складывал стену из камней вон через то поле. – Подойдя к окну, Керн показал рукой. – Вот там.

Лаура тоже посмотрела туда. На краю заросшего пастбища она увидела тачку, полную неотесанных камней; сверху лежали инструменты.

– Во время этой работы я всегда хочу пить. К сожалению, мой термос быстро опустел, – говорил Керн, растягивая слова, – и, увидев вас, я решил сделать перерыв и пройтись сюда, чтобы узнать, настроены ли вы по-добрососедски и не угостите ли чашкой чаю.

Что-то похожее на пальмовую ветвь мира замелькало в воздухе. Лауре оставалось лишь принять ее, и она ее приняла, хотя что-то в этом человеке ее настораживало и заставляло относиться к нему с большим подозрением.

– Конечно, – сказала она небрежно. – Пойдемте вниз, я приготовлю чай.

– Спасибо, – ответил он, не двинувшись с места. – Вы заметили, как здесь душно? Не допускайте, чтобы в доме завелась сырость. Понимаете? Послушайте моего совета – откройте все окна, пусть здесь хорошенько проветрится. – Керн распахнул окно, и свежий апрельский ветерок, ворвавшись в комнату, совершенно растрепал ее шелковистые золотые волосы. – Простите, – сказал Керн, отбрасывая несколько прядей, свесившихся ей на лицо.

И снова то же: прикосновение его прохладных пальцев – и сердце сбивается с привычного ритма, а дыхание становится неровным.

Напуганная собственной реакцией, Лаура резко отвернулась от окна, чтобы уйти, и в этот же миг отвернулся от окна и Керн. Она почти уперлась в него. Ее лицо оказалось в дюйме от груди Керна. Он был без галстука, ворот рубашки был расстегнут глубоко, и Лаура видела его загорелую кожу, путаницу черных волос.

На шее у нее ударил горячий ток крови. Все заслонило непроизвольное кошмарное желание склониться вперед, прижаться ртом к этой бронзовой коже, втянуть в себя аромат его тела. Она не отводила взгляда от его шеи, боковым зрением отмечая внушительную ширину плеч. Тело Лауры вспыхнуло, как соломенный стог.

Что-то со мной не в порядке, думала она в смятении. Я, верно, больна. У меня жар, бред, галлюцинации. Все лишено здравого смысла. Мне этот мужчина даже не нравится, почему же меня тянет сделать?.. Лаура не осмеливалась признаться себе, что именно ее тянет сделать, какие желания одолевают ее. Твердо знала она лишь одно: ей еще ни разу не доводилось испытывать такого сумбура чувств.

– Зачем же так отпрыгивать – я для вас абсолютно не опасен, мисс Грейнджер, – сухо обронил Керн, вонзив взгляд в ее раскрасневшееся, взволнованное лицо.

Она рискнула поднять глаза, беспокойно замигала, когда взгляды их встретились, и отвернулась в сторону, чтобы собраться с силами. Она не должна давать ему основания воображать, будто… Будто – что? – спросила она себя, лихорадочно соображая чего же, по ее мнению, не должно касаться воображение Джоша Керна.

– Хотя вы и представляете для меня источник опасности. – Лаура с легким трепетом услышала его мягкий, подтрунивающий голос.

Что он имеет в виду? Уточнить она не осмелилась.

Керн сказал это сам:

– Меня преследует постоянное, выводящее из равновесия желание поцеловать вас, но это ведь нехорошо, да?

– Да! – с несколько излишней запальчивостью ответила она.

– Вы обручены с другим, – согласился Керн, однако Лаура чувствовала, что он не может оторвать взгляд от ее рта и что, к великому сожалению, ее губы дрожат под этим взглядом.

Секунду спустя Джош Керн нагнулся и приник к ней с горячим коротким поцелуем. Все кончилось, прежде чем она успела подумать, не говоря уж о должном ответе. Минуту их губы оставались в соприкосновении, затем он резко отпрянул от нее.

– Простите, если для вас это было отвратительно, но иногда не уступить порыву более опасно, чем сдаться на его милость. – Голос Керна звучал сдержанно. – В результате человек становится одержим той силой, которую пытается игнорировать.

Лаура не очень его слушала. Она была слишком занята собой, пытаясь подавить собственный порыв. Ее до смерти тянуло прикоснуться к его рту, осязать его губами. Ей казалось, будто поцелуй Керна оставил оттиск, который можно взять пальцами, потрогать. И мучительно хотелось, чтобы он поцеловал ее снова. Это сознание мучило ее больше всего.

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Много дней спустя наваждение напоминало о себе вновь и вновь: Лаура не могла ни забыть его, ни понять.

Бесспорно, Джош Керн ей даже не симпатичен. Он относится к той породе мужчин, которые вызывают у нее раздражение; ее подруги, кажется, именно за таких выходят замуж, а потом всю жизнь клянут себя за это. Не нужно большого воображения, чтобы представить его в домашней жизни. Женщины обслуживают его, варят ему, убирают за ним, стирают и гладят рубашки. Так поступала, несомненно, его мать, по словам Дейла, одна из лучших хозяек в Йоркшире. Оставленная мужем ради женщины, обитавшей по соседству – лишь поле перейти, – миссис Керн, вероятно, отдала всю свою любовь и внимание единственному сыну. Недаром Джош Керн нахально самоуверен, как человек, испорченный домашним воспитанием с самого детства. Он держится так, словно вся земля принадлежит ему.

Лаура ненавидела мужчин подобного типа. Почему же тогда… почему он… так действовал на нее? Но сколько бы ни задавала она себе этот вопрос, толкового ответа не находила, а иным объяснениям не хотела верить.

Как и обещала, в конце недели Лаура отправилась в Париж и провела с Патриком незабываемые часы: они осматривали городские достопримечательности, закусывали в чудесных небольших бистро на тихих улицах, рекомендованных им привратником отеля, где они остановились. Гостиница маленькая, но удобная, не из числа перворазрядных современных гигантов, находилась на левом берегу Сены, в стороне от магистралей, неподалеку от церкви Сен-Сюльпис.

Лаура и Патрик всюду ходили пешком – это проще и дешевле, чем брать такси, а главное – прекрасная весенняя погода делала каждую прогулку удовольствием. Они ориентировались на Сену, не прибегая к плану города. Река служила компасом, когда они пересекали ее по мостам вперед-назад или бродили по шикарным торговым улицам в районе рю де Риволн, отправлялись в Лувр, гуляли по Елисейским полям. Иногда Патрик делал зарисовки, пока Лаура сидела на террасе кафе за чашечкой кофе или бокалом вина и наблюдала течение парижской жизни.

Это был уик-энд, полный спокойствия и тишины. Время о себе не напоминало; все заботы и тревоги рабочей недели Лаура оставила дома и просто плыла по течению с приливом и отливом городской жизни.

Но наступил воскресный вечер, а с ним аэропорт, самолет и необходимость возвращаться домой.

– Жду тебя в Амстердаме, – сказал Патрик, целуя ее перед посадкой. – Ты определенно не сможешь быть в Риме на следующий уик-энд?

– Если б только могла, – вздохнула она с сожалением. – Но я должна встретиться с мистером Хадсоном в нашем коттедже.

– С кем? – насупился Патрик.

– Со строителем, – напомнила она, и лицо Патрика прояснилось.

– Ах, да, тот самый человек, которого рекомендовал нам Дейл. Ты не говорила, что уже связалась с ним.

– Разве? Да, я позвонила, он согласился приехать и прикинуть, во что обойдутся необходимые работы.

– Но ты ведь знаешь, что нужно получить смету и от других мастеров. Позвони еще двум-трем, прежде чем поручишь работы Хадсону.

– Я так и хотела сделать, но узнала, что Хадсои уже много лет занимался ремонтом коттеджа, а ты должен признать, что внутреннюю модернизацию дома он провел превосходно.

– Если его смета будет в разумных пределах, я оставлю решение за тобой, дорогая. Итак, до встречи в Амстердаме через три недели.

Патрик отдавал Италии больше времени, чем Франции. Лаура всей душой хотела бы выкроить пару дней, чтобы слетать и туда, но дела не хотели ждать.

Главным оставались планы подготовки средневековой ярмарки. Время поджимало – Иан Эйри хотел использовать разгар летнего сезона. Он хотел, чтобы Лаура^подобрала место недалеко от фабрики «Эйри-Йорк», недалеко от местного аэродрома, недалеко от автострады, чтобы площадка для ярмарки была обширная, чтобы место это радовало глаз и производило впечатление на иностранцев. А еще следовало подумать, как контролировать наплыв посетителей, чтобы публика не смяла ограду. Иначе все пойдет прахом.

Лаура извелась, просматривая свои списки мест, пригодных для проведения ярмарки, и отвечающих всем этим требованиям. Она отметала один вариант за другим, а Иан звонил буквально через день и интересовался, нашла ли она то, что требуется.

– Я сама вам позвоню, как только отыщу, – пообещала ему Лаура в пятницу после обеда, поглядывая на часы: в три предстояла встреча с новым клиентом, и Лауре не хотелось, чтобы он застал ее за телефонным разговором с Ианом.

– У меня есть свое предложение, Лаура. Что вы думаете, если мы устроим ярмарку в Рэнсомсе?

– В Рэнсомсе? – повторила она автоматически.

– Это усадьба моей тетушки, примерно в двенадцати милях севернее Йорка. Там огромное здание в центре парка. Свободного места сколько угодно, а рядом мы можем разбить большой шатер, где устроим что-то вроде ресторана.

– Со средневековым пиром, – подсказала Лаура.

– Но это же блестящая идея! – сразу же загорелся Иан. – Вы тоже сможете это устроить? Наверное, реализовать этот замысел не так-то просто.

– Я уверена, что найду такого ресторатора. Сейчас во многих замках и дворцах устраивают банкеты в средневековом стиле. Проблема не столько в том, как накормить гостей, сколько в том, во что облачить обслуживающий персонал, убедить их надеть старинные одежды – ведь поварам и официантам длинные средневековые рукава мешают работать. Но я найду кого-нибудь, кто убедит их согласиться. С угощением все проще – в таких случаях ростбиф всегда хорош, или оленина, или жареный гусь с яблоком в клюве. Подают еще фазана, в печеном виде его декорируют собственными перьями… Вот в таком духе.

– Вы добросовестно сделали домашнее задание, не так ли? Или уже устраивали такие банкеты?

Лаура рассмеялась:

– Признаюсь, пришлось как-то заняться чем-то подобным для одной косметической фирмы пару лет назад. Их оптовые покупатели из США были в восторге.

– Будем надеяться, что мои заказчики тоже останутся довольны. Итак, ваше мнение? Обращаться мне к тетушке за разрешением использовать ее поместье?

– Иан, – сказала она осторожно, – прежде всего я должна увидеть его. Нужно иметь полную уверенность, что там подходящее место и для ярмарки, и для шатра-ресторана. А вы помните, что нужна еще большая площадка под стоянку машин?

– Вы все учитываете, – одобрительно заметил Иан. – Хотел бы я, чтобы вы работали у меня. Ни у одной женщины моей фирмы нет такой деловой сметки, как у вас.

– Ну что вы! Спасибо, Иан, – ответила Лаура, краснея. – Иногда в моей работе детали – это все. Итак, я могу подъехать в усадьбу в этот уик-энд? Я буду в том районе – мы купили коттедж близ замка Говард, и я заеду туда в субботу: надо пройтись по всему дому с мастером-ремонтником. После этого я могу посмотреть поместье вашей тетушки.

– Великолепно! Я уверен, вы понравитесь ей. Те 1 ушка любит интеллигентных женщин.

– Сегодня у меня день сплошных комплиментов, не так ли? В какое время я могу быть там?

– Вам удобно в четыре? Тетя Флора угостит нас чаем.

– Флора – какое прекрасное имя.

– Да, только бы мне не запутаться в трех соснах: Флора, Лаура, верно?

Здесь Иан развеселился вовсю, затем, перестав смеяться, объяснил, как проехать в усадьбу. Лаура делала пометки, но пару раз сбилась.

– Повторите еще разок, Иан. Вы сказали: у фермы повернуть налево, за озером направо, потом снова налево?

– Нет, за озером налево, а затем направо. – Иан помолчал. – Послушайте, а не заехать ли за вами по пути и не подвезти ли вас? Я буду пересекать дорогу на замок Говард, и мне не понадобится делать большой крюк.

Предложение Иана ее обрадовало, однако она вежливо удостоверилась, не составит ли это ему труда.

– Конечно нет. Я отвезу вас к тетушке и доставлю назад к вашему коттеджу, где вы пересядете на свою машину. Где точно находится ваш коттедж?

На этот раз объяснение оказалось более простым. Иаи сказал, что без труда найдет дорогу и будет у нес в три тридцать.

В блокноте появилась новая пометка: найти ресторатора для средневекового пира, подыскать нужных размеров шатер.

Едва Лаура кончила записывать, как зажужжал сигнал переговорного устройства: приехал новый клиент. Попросив Анну провести его в кабинет, Лаура поднялась из-за стола, с теплой улыбкой, приготовленной заранее, протянула вошедшему руку.

– Здравствуйте, мистер Эймс. Как ваши дела?

Выкинув из головы мысли о средневековом пиршестве, Лаура сосредоточила внимание на делах нового клиента. К моменту его ухода она почувствовала усталость. Машинально подписала стопку писем, принесенных Анной, проверила с ней список дел, предусмотренных па следующий день, продиктовала короткую записку о поисках нестандартной по размерам палатки под ресторан на ярмарке. Еще одна записка касалась пожеланий нового клиента.

Откинувшись на спинку кресла, Лаура зевнула, прикрывая рот рукой.

– А-а… Простите, Анна. Думаю, для одного дня достаточно. Я уезжаю домой. Заложите две эти записки в компьютер, и на сегодня это все.

Анна кивнула и исчезла за дверью. Уходя, Лаура видела, что секретарь уже допечатывает вторую записку на клавиатуре ЭВМ.

– Желаю хорошо провести свободные дни, – сказала Лаура, задержавшись на минуту, чтобы полюбоваться быстрыми пальцами Айны. Профессиональная работа.

– Спасибо. А вы постарайтесь отдохнуть. Вы выглядите усталой. – Анна оторвалась от работы и озабоченно взглянула на Лауру.

Лаура состроила гримаску.

– У меня много дел, на эти дни. Надо съездить в наш новый коттедж, а потом в усадьбу тетки Иана Эйри. Но за добрые пожелания спасибо.

– Но вы хоть не будете сидеть в офисе, подышите свежим воздухом, – ответила Анна, держа пальцы на клавиатуре. – В конце концов, смена обстановки так же полезна, как отдых.

По пути домой Лаура вспомнила эти избитые слова и подумала, что, в сущности, они верны, хотя и употребляют их походя. В Париже она чудесно отдохнула, часами гуляя с Патриком по городу. Ноги у нее гудели, тело ломило, но, ложась в постель вечером после теплой ванны, она ощущала в себе только приятную усталость.

Это была совсем иная усталость, не такая тяжесть, как теперь, когда мозг работает, как перегревшийся двигатель машины, и не дает ни заснуть, ни успокоиться. Лаура была без сил, но в то же время трудилась без остановки: опасная для жизни комбинация.

Она остановилась у магазина, чтобы купить продукты на уик-энд; чувствовалось отсутствие Патрика. Оказывается, как привыкла она полагаться на своего жениха, обеспечивавшего ей повседневные удобства и комфорт. В квартире Лауры уже не было безупречного порядка, даже запах стал какой-то нежилой. В ванной выросла куча нестиранного белья – значит, предстоит стирка, потом надо будет его гладить.

Без Патрика квартира выглядела холодной и пустой. Лаура распаковала продукты, разложила их в холодильнике, затем разобрала грязное белье и включила стиральную машину. Еще предстояла проблема ужина. Она слишком устала, чтобы готовить какое-нибудь сложное блюдо, поэтому остановилась на салате и жареном палтусе.

Позже пришел черед пылесоса, полировочной пасты, ряда мелочей. Когда наконец она нырнула в постель, то и здесь не нашла покоя. Приснился ей странный, похожий на реальность сон. Лаура увидела себя в коттедже ночью, одну. Отовсюду слышатся какие-то звуки, чьи-то шаги, скрип половиц. Из последних сил она бежит из комнаты в комнату, сердце у нее разрывается от ужаса, холодный пот заливает лицо.

Лаура видит себя входящей в большую спальню. Комната залита серебристым лунным светом, но у окна проступает темный силуэт. Там, укрытий тенью, стоит человек. Он делает шаг вперед, и свет луны падает ему на лицо. Это Джош Керн. Лауру охватывает дрожь.

Он смотрит на нее с насмешкой па своем смуглом лице. Лаура не способна шевельнуть даже пальцем – взгляд ее устремлен па Керна и она чувствует, как загорается ее рот – словно от огня. Резким движением Лаура зажимает губы рукой, а Керн все так же смотрит на нее. Ее пальцы медленно скользят но губам, будто стирают оттиск жадного рта Керна, след только что оставленного поцелуя. И тут Джош Керн начинает хохотать…

От этого хохота Лаура проснулась. Лихорадочно включив свет у кровати, она села на постели вся дрожа. Во имя всех святых, почему должен был ей присниться сон о нем?

Неуверенным движением она выскользнула из постели, медленно подошла к зеркалу, вгляделась в свое отражение – оно вызвало у нес беспокойство: покрасневшее лицо, неестественно блестящие глаза. Лаура поспешила отвернуться и решила сварить себе чашку шоколада.

Теперь можно было посидеть на кровати, спокойно потягивая горячий напиток. Она взяла какую-то книгу, чтобы скорее забыть свой сон перед тем, как снова лечь.

Должно быть, она переутомилась. Ничем иным ее состояние не объяснишь. Кого-кого, но именно Джоша Керна не хотела бы она видеть во сне!

На следующий день Лаура добралась до коттеджа. Мастер был уже там, ходил по саду, однако он был не один. С ним был Джош Керн, в новеньких голубых джинсах и в белой, с вырезом на горле, рубашке для игры в поло. Его черные волосы были тщательно причесаны. Сердце Лауры дернулось» словно рыба, попавшаяся па крючок.

– Добрый день, мисс Грейнджер! – любезно ощерившись, приветствовал ее строитель. – Повезло нам сегодня с погодой – ни ветра, ни дождя, я даже взобрался на крышу, а Джош подержал мне лестницу. Результаты осмотра для вас приятные – работы там всего на пару дней.

– Ну что ж, мистер Хадсон, действительно хорошие новости. – Лаура делала вид, что не замечает настойчивого взгляда серых глаз Керна. Судя по его одежде, он не собирался трудиться на прилегающей ниве. Тогда почему он здесь в то время, когда ей предстоит разговор с мастером?

Хадсон так и сиял.

– Мы осмотрели дом снаружи. Тут тоже ничего страшного. Правда, прогнила рама одного из окон, надо ее менять, следовало бы покрасить заново стены. Но даже это не срочно, потерпит до следующего года. Так что в итоге сейчас вам почти нечего делать.

– Действительно, радостные вести. – Лаура широко улыбнулась мастеру. – Я должна посоветоваться со своим женихом насчет малярных работ. Вероятно, мы успеем провести их этим летом, поскольку погода стоит хорошая. Ну, мистер Хадсон, если вы уже осмотрели дом снаружи, заглянем теперь внутрь?

Лаура не смотрела на Керна, надеясь, что он правильно поймет ее нежелание замечать его и уйдет.

Но Керн не ушел. Она знала, что он не уйдет.

Лаура отперла парадную дверь и вместе со строителем вошла внутрь. Керн шел следом. У нее не было повода избавиться от него. Не грубить же ему в присутствии мастера? Керн ходил с ними по комнатам, как если бы участвовал в принятии решений. Слушая, что говорит мастер, он даже комментировал его замечания. В свою очередь, Хадсон обращался к Керну и советовался скорее с ним, чем с Лаурой, будто коттедж по-прежнему принадлежал семейству Кернов. Лаура каким-то образом ухитрялась сдерживаться, но внутри у нее все кипело. Однако сквозь пелену гнева пробивалось совсем иного рода чувство, взрывная сила которого была более опасной.

Лаура не забывала их последнюю встречу – прикосновение его рта к губам, прикосновение ею рук, свое пронзительное волнение, до боли острое желание прижаться ртом к его коже и впитывать, впитывать это тепло каждой порой своего тела. Горячая краска заливала лицо всякий раз, когда ее охватывали воспоминания. Она избегала взгляда Керна, чтобы он не догадался, о чем она думает.

Минут через двадцать Хадсон ушел, и Лаура повернулась к Джошу Керну, обдавая его яростной зеленью своих глаз.

– Чего вы добиваетесь? И как это сумели так ловко поспеть к моему разговору с мистером Хадсоном? Только не рассказывайте, будто вы работали в поле по соседству: слишком уж чисты и ваша одежда, и вы сами!

Он засмеялся:

– Вам не откажешь в наблюдательности! Да, я знал, что вы будете здесь – мне об этом сказал Алф Хадсон, когда мы случайно столкнулись в городе. А возвращаясь домой, я увидел, как он пытается поднять лестницу на крышу дома и…

– И решили, что появился благовидный предлог снова явиться сюда и отравлять мне жизнь! – резко выпалила Лаура.

Керн ответил с видом оскорбленной невинности:

– Я действовал лишь в духе добрососедства– помог Алфу!

Лаура смотрела на него с явным отвращением.

– Да бросьте вы! Хадсон потребовался вам лишь для отвода глаз. Не пытайтесь обвести меня вокруг пальца! Я вижу ваши ухищрения: с их помощью вы надеетесь выставить нас отсюда. Каждый раз, когда я приезжаю, вы объявляетесь тоже. Так вот, какие бы ни были у вас цели, пора прекратить это! Вам меня не запугать и отсюда нас не выгнать. Коттедж я покупаю и намерена переезжать, что бы вы ни предпринимали. Поэтому не теряйте времени на мелкие уловки, мистер Керн, лучше смиритесь с реальностью!

Он слушал Лауру, чуть склонив голову. Серые холодные глаза безучастно наблюдали, как она разворачивает свой сердитый монолог. Когда она его завершила, наступила короткая пауза.

С пылающими щеками Лаура ждала, что скажет Керн. Он заговорил, но первые же его слова заставили ее открыть рот.

– Ваша свадьба состоится до переезда сюда?

– Что-о-о?

– Свадьба состоится до переезда? – терпеливо повторил он, а Лаура пыталась сообразить, что кроется за этим вопросом.

– Может быть, но мы еще не решили относительно даты.

Чего ради он хочет знать это? Какие еще замыслы рождаются в его воспаленном мозгу? Вкрадчивым голосом он промямлил:

– Алф Хадсон что-то говорил о вашем женихе: он, мол, не приедет сюда сегодня, так как находится сейчас за границей. Он долго будет отсутствовать?

– Нет, – коротко отрезала она, почувствовав, как зашевелились волосы у нее на затылке. Она не собиралась беседовать о Патрике с этим человеком.

Древний инстинкт в глубине ее существа вновь и вновь подсказывал, что Джош Керн опасен. Он хищник, охотник, держись от него подальше! Так твердил ей тонкий голосок. И Лаура держалась бы, если б могла. Но как сделать это, если он появляется каждый раз, когда она приезжает?

Его брови изогнулись аркой, когда он наблюдал за Лаурой со своей совершенно возмутительной чуть заметной усмешкой.

– Нет? Алф, кажется, думает, что ваш жених будет путешествовать по Европе несколько месяцев.

– Вы с Хадсоном отвели душу, не так ли? Посплетничали насчет моей личной жизни? – буркнула Лаура, густо покраснев. – Мне урок – теперь я буду осторожна при разговорах.

Раздался громкий хохот Джоша Керна.

– Да полно вам! Он едва ли разгласил государственную тайну. Я спросил, будет ли и ваш жених, а он сказал, что не будет, потому что он за границей. Что тут преступного? Алф Хадсон знает меня с детства; он уверен, я не какой-нибудь негодяй, который может воспользоваться информацией, чтобы ограбить дом или пробраться сюда, когда вы одна, и… – Керн насмешливо умолк, затем продолжил: – И сделать нечто нехорошее, что, как вы подозреваете, я могу сделать.

Их глаза встретились, и дыхание Лауры участилось.

– Я не говорила, что чего-то боюсь!

– Не надо говорить о том, что и так видно, – мягко сказал он.

– Все это ваше воображение, – пробормотала Лаура.

Однако ей было страшно. Толком она даже не знала, чего боится… Однако всякий раз в присутствии Джоша Керна ее нервы напрягались до предела в ожидании… Чего?

– Вы выглядите испуганной, – сказал он, оказавшись вдруг в непосредственной близости, их разделяли какие-то дюймы, отчего сердцу ее не стало спокойнее. Лаура сглотнула, надеясь, что он не услышит его оглушительно тяжких ударов.

Вздернув подбородок и выдерживая его взгляд, она отважно пустилась в обман.

– У меня разгневанный вид, мистер Керн, а не испуганный! А теперь оставьте меня!

Он посмотрел на нее с высоты своего роста.

– Я читаю в ваших глазах не гнев, а что-то совсем другое. Вы напоминаете мне дикую кошку, которая живет в одном из моих амбаров. У нее такие же зеленые глаза… и она шипит и фыркает, если я приближаюсь.

– И правильно делает!

Похоже было, что разговор его забавляет. Повернув голову, Керн показал длинную царапину, спускающуюся вниз от уха.

– Кошечка пускает в ход свои когти. Это ее вчерашняя работа.

Лаура пристально посмотрела на его воспалившуюся бронзовую кожу и быстро задышала.

– Не шутите с этим – может случиться заражение, – хрипло сказала она, борясь с безумным желанием коснуться раны, провести пальцами по этой гладкой загорелой коже. – Вы давно делали прививки от столбняка? Если у кошки микробы, от нее можно заразиться. Вы знаете это?

– Конечно знаю, – нараспев затянул Керн, наблюдая за ней с видом человека, способного читать в душе; при мысли о такой возможности по спине у нее побежали мурашки. – Я ведь работаю на ферме и был бы безрассудным глупцом, если бы регулярно не делал уколов от столбняка. А если бы позабыл, моя мать напомнила бы.

– По словам мистера Хадсона, ваша мать – отличный кулинар.

Лауру интересовала эта женщина, к тому же разговор о матери не грозит ей никакими осложнениями.

– Да, действительно, – кивнул Керн. – Я питаюсь, как король. Кроме того, она присматривает за всеми делами на ферме. Это она велела поймать кошечку и отвезти к ветеринару, пока это очаровательное создание не стало достаточно взрослой, чтобы завести котят. Я гонялся за ней по амбару целых полчаса, пока не загнал в угол и не посадил в клетку. К тому моменту я был зол, как черт, особенно потому, что мать заставила заниматься этим меня. Но она права– у нас и без того много диких кошек на ферме: прибавления не надо.

– Но вы же ее не убили? – Лауру расстроила эта мысль, она уже отождествляла себя с кошкой, почти видела, как зверек шипит и царапается, шерсть у него взъерошена – его загнали в угол. Зеленые глаза Лауры загорелись симпатией.

Керн посмотрел на нее сверху вниз и неожиданно улыбнулся, став на минуту очаровательным и приятным.

– Помилуй Боже! Кошечка вернется, когда оправится после операции. Даже на ферме, где есть грызуны, нельзя дать кошкам свободно размножаться. Если их не кастрировать, через год-два они уже становятся проблемой. Моя мать любит кошек, в доме у нас живут три и множество диких – в амбаре. Интересно, что бы она подумала о вас, – сказал он едва слышно.

– Она знает, что мы покупаем коттедж?

– Я ей рассказывал о попытках Дейла продать дом, – уклончиво ответил он, пожав плечами.

– Но не о том, что кто-то, собственно, уже купил его?

– Вы еще не купили его, – холодно заметил он. – До завершения купли-продажи пройдет еще пара месяцев.

– И вы рассчитываете избавиться от нас за это время! – вспыхнула Лаура.

Вот тут Керн ее добил.

– Нет, я передумал, – невнятно сказал он, и Лаура недоверчиво уставилась на него.

– Что такое?

– Мне приятна мысль о том, что вы будете жить в этом коттедже, – заявил Керн, и ее сердце принялось отбивать барабанную дробь, сотрясая все тело и лишая ее слуха.

– Это еще одна из ваших шуточек? – неуверенно спросила она осипшим голосом.

– Я не шучу, – ответил он, безжалостно охватывая ее руками. Лаура отчаянно замотала головой, не хуже дикой кошки в сумрачном амбаре. Зверек дрожит, но не сдается, зеленые глаза мечут искры, он стремится ускользнуть от непонятной силы, чувствуя лишь одно: если не уйдешь от нее, то погибнешь.

– Не прикасайтесь ко мне!

Лаура повернулась, чтобы обратиться в бегство, но Керн действовал молниеносно. Он перехватил ее, остановил, прижал к стене; она оказалась, как в тисках, между его руками; его светлые неумолимые глаза наблюдали, как она извивалась, дергалась из стороны в сторону.

– Перестань этому сопротивляться, – зашептал он. – Ты знаешь, что хочешь меня, так же как я хочу тебя, Лаура. Твой рот сказал мне все, когда я тебя поцеловал. Все твое тело кричало об этом, твоя кожа источала желание, твою страсть можно было ощутить кончиками пальцев…

Лаура была как в жару, лицо горело, тело пылало. Но она не собиралась уступать ни Керну, ни собственным неясным чувствам.

– Нет, неправда, – покачала она головой. – Это просто ваша очередная мелкая уловка, чтобы выжить нас отсюда, заставить уйти…

– Я не позволю тебе, Лаура, снова уйти отсюда. – Голос Керна звучал резко, он всем телом с силой прижался к ней, и Лаура почувствовала, как ее захлестнула волна слабости; она задрожала, как в обмороке.

Медленным движением Керн начал опускать голову. Перестав сопротивляться, Лаура, как завороженная, следила за его приближающимся ртом, уже не думая ни о чем, кроме жесткой, мужской силы этих губ. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем они наконец коснулись ее, и, когда это произошло, Лаура содрогнулась всем телом, но его губы лишь скользнули, не утолив ее жажды.

– Ты сводишь меня с ума, – пробормотал Керн. Он задыхался, двигаясь всем телом, приникал к ней сильнее и сильнее, и Лаура с дрожью отвечала, ненавидя себя за это.