Текст книги "Рыцарь прерий"
Автор книги: Донна Валентино
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 23 страниц)
Она ожидала возмущения, опасной вспышки ярости, даже физического проявления гнева, который он сдерживал столько лет. Ребекка приготовилась выдержать удар, если он будет ей нанесен. А вместо этого ее захлестнула волна мучительной душевной боли, которая исходила от Джозайи, и показалась ей не менее сильной, чем ее собственная.
Странно думать, что такая мука может стать основой для нового взаимопонимания. Она протянула к нему руки:
– Джозайя…
Он резко повернулся к ней спиной, отвергая ее робкую мольбу.
– Я всегда знал, что это случится, хозяйка. Я всегда знал, что ты отнимешь у меня моего сына.
Глава 14
Постели. По дороге от дома Уилкоксов к своему постоялому двору Джульетта неотступно думала о постелях.
Мягкие, набитые пухом перины. Грубо обструганные деревянные кровати с веревочными сетками. Пухлые подушки из гусиного пера. Многоцветные стеганые лоскутные покрывала, ждущие, чтобы их отвернули, открыв теплые шерстяные одеяла. Неярко горящая лампа, отбрасывающая золотой круг света на тонкие простыни, выстиранные дождевой водой.
Видимо, все эти картины перед ней рисовались из-за ее чувства ответственности: ведь она – владелица постоялого двора! И перед ней стоит сложная задача разместить Алму и Робби вдобавок к Джеффри и капитану Чейни – и еще отряду, который обещал прислать в ближайшие дни из Форт-Скотта лейтенант Джордан.
Да если подумать, то окажется, что неуместные мысли Джульетты о постелях вызваны деловыми проблемами, а не присутствием Джеффри д'Арбанвиля, который молча едет перед нею, гордо выпрямив спину.
Господи, да она ни разу не видела его лежащим в постели!
Запах мятой травы смешивается с запахом нагретой солнцем мужской кожи. Под спиной Джульетты – колкая и в то же время сказочно-мягкая попона. Ее пальцы прикасаются к сильному телу, прочерченному шрамами, на ее губах – вкус соли и страсти, в ушах звучат неровное дыхание и невероятно ласковые слова. И все это пробуждает к жизни чувства и ощущения, которые она считала настолько надежно похороненными, что невольно восстала против них. И как результат – острая боль в гордых, глубоко посаженных глазах, и непроницаемая маска на лице, которое стало невероятно, невозможно дорогим…
О Боже! Постель и предательство. Они так неотвратимо сплелись в жизни Джульетты, что она даже не может убедить себя, насколько не важно то, что Джеффри теперь отказывается смотреть в ее сторону и не адресовал ей ни единого слова с того момента, как они оказались среди других людей.
Если бы он только посмотрел в ее сторону! Но казалось, Джеффри был полностью поглощен мальчишескими восторгами Робби. Если бы он произнес одну из своих странных фраз! Но он был намерен слушать, а не разговаривать. Джульетта не замечала, насколько постоянным было доброе расположение духа Джеффри, пока оно не исчезло, не знала, насколько ее ободряла его уверенная улыбка, пока его губы не сомкнулись в мрачном выражении незнакомого ей человека.
Вся ее тщательно устроенная жизнь шла не так, как она планировала. И она никак не могла понять, что ей теперь делать.
Ее размышления прервала Алма.
– Право, я очень рада, что Ребекка наконец собралась с духом, чтобы пойти наперекор Джозайе.
– Она оказалась очень храброй женщиной, – согласилась Джульетта, не отрывая взгляда от широкой спины Джеффри. И, не удержавшись, пробормотала: – Жаль только, что она не подождала еще день-другой.
– Что-что?
– Да ничего.
Джульетта не была в настроении признаваться, что ей самой надо было заняться выяснением отношений с одним мужчиной – задача, которая была бы не такой пугающей, не путайся у нее под ногами Алма и Робби. А с другой стороны, может быть, присутствие посторонних немного ослабит напряженность, возникшую между ними, даст ей время все обдумать как следует.
– Должна признаться, – сказала Алма, – что, увидев, как Джеффри добр к Робби, я немного стыжусь того, что пыталась тогда его провести. – В ответ на изумленный взгляд Джульетты Алма объяснила: – Во. время пикника. Джозайя Уилкокс меня на это подбил: сказал, что подозревает, будто Джеффри может оказаться шпионом, и велел мне вытянуть из него все его тайны.
– Но это же нелепость!
– Ну, вы же не можете спорить, что эти проклятущие приграничные разбойники донимают нас сильнее обычного с тех пор, как он здесь появился. – Алма искоса посмотрела на нее. – Подозрения высказывал не один Джозайя. Практически все горожане были на его стороне. Джозайя решил, что вам об этом лучше не знать – на тот случай, если вы с Джеффри сговорились.
Джульетта не могла бы сказать, что потрясло ее сильнее: воспоминание о том, какую ревность она почувствовала, глядя, как Джеффри отправился с Алмой на пикник, или известие о том, что жители города Дэниеля – ее города! – составили тайный план, не посвятив в него свою уважаемую мисс Джей. Больше того – они подозревали ее в сговоре с бандитами, и вообще вели себя так, словно она им ничуть не нужна. И в сердце ее шевельнулся крошечный червячок разочарования.
– Так вы избавились от подозрений? Джульетта даже не пыталась спрятать обиду, прозвучавшую в ее вопросе.
Алме хватило совести покраснеть.
– Я сама напомнила им, что вы не стали бы иметь дел с приграничным разбойником. А что до Джеффри, то все решили, что если бы его сочли неблагонадежным, то солдаты не выпустили бы его из Форт-Скотта.
– Он вполне благонадежен. – Странно, почему Джульетте так легко защищать человека, которого она сама называет сумасшедшим? Тем не менее это было так. Она говорила так легко, словно репетировала эти слова несколько дней, и испытывала ту же уверенность относительно его поступков, которая прежде так ее смущала. – Если уж на то пошло, мы должны радоваться, что он оказался здесь. Он готов защищать город ценой своей жизни. – «Словно рыцарь, за которого он себя выдает, когда надо встать на защиту королевства», – хотела добавить Джульетта, но произнести этих слов не смогла. – Пока он будет тут.
– А он собирается уехать? Мне казалось, он ездил в Форт-Скотт, чтобы получить земельный участок.
– Я… – Джульетта успела остановиться, прежде чем с ее уст сорвалось признание, что отъезд Джеффри пугает ее сильнее, чем пролет гусей, возвещающих приближение зимы: и то и другое означало холодное, безлюдное одиночество. Эта мысль оказалась слишком непривычной и болезненной, чтобы ею можно было поделиться с кем-то еще. Она вновь почувствовала прилив решимости уладить свои отношения с Джеффри и немного утешилась уверенностью, что обстоятельства заставят их быть рядом, так что он будет почти вынужден выслушать ее – пусть даже необходимость слушать ее извинения будет его бесить.
– Он не может уехать. У него конь захромал. Алма неопределенно хмыкнула, но на лбу у нее появились морщинки, говорившие об озабоченности.
Лошади уже топали по двору. Обычно вид своего дома, сараев, изгородей внушал Джульетте чувство уравновешенности, уверенности в том, что ее усердная работа и преданность приближают осуществление мечты Дэниеля. Сегодня все постройки показались ей неприятно примитивными: непродуманные здания, сбитые из скучно-серых, обветренных непогодой досок, просевшие там, где ее женской силы не хватило на то, чтобы подогнать их поточнее. Ее мысли сыграли с ней злую шутку, демонстрируя, какими безрадостными и печальными будут казаться эти места, если сарай не заполнит собой громадный конь Джеффри, а сам Джеффри не будет деловито расхаживать по двору и его низкий голос не будет звучно разноситься вокруг.
Джеффри спешился – как всегда с неожиданным для такого огромного мужчины легким изяществом – и сразу же повернулся к Алме:
– Ваш слуга, леди.
С этими словами он помог школьной учительнице слезть с седла, а потом повернулся к сараю и задумался, словно решая: пойти ли ему навестить своего больного коня или выполнить рыцарский долг и помочь спешиться также и Джульетте.
Разочарование сжало ей сердце, но она заставила себя гордо выпрямиться. Она ведь всю свою жизнь слезала с лошадей и садилась в седло без чьей-либо помощи – если не считать того единственного раза, в Форт-Скотте, когда Джеффри снял ее с лошади, обхватив за талию. Джульетта крепко стиснула ногами бока несчастного животного и сжала поводья крепче, чем монашка сжимает четки. Грубая кожа так сильно врезалась ей в ладони, что оставит после себя красные следы, а она только молилась, чтобы Джеффри подошел ей помочь, в то же время смущаясь тем, как сильно ей этого хочется.
Шли секунды, и смущение Джульетты перешло в глубокую обиду. Джеффри тянул время, снимая седельные сумки – те самые седельные сумки, в одной из которых была спрятана попона, послужившая ложем для страстных любовных игр, – а потом повесил их себе через плечо, по-прежнему не поворачиваясь к Джульетте.
Куры, не обращая внимания на разыгравшуюся драму, важно просеменили на двор, с любопытством взирая красными глазками на унижение хозяйки. Лошадь Джульетты встряхнула головой и фыркнула, выражая неудовольствие тем, что все еще осталась с седоком, тогда как остальные животные уже освободились от ноши.
– Простите меня, мисс Джей. Мне следовало раньше прийти вам на помощь.
Джеффри наконец повернулся к ней, видимо, заметив беспокойство лошади. Он протянул даме локоть, явно не желая прикасаться к ее руке. Джульетта смотрела на седельную сумку, прикрывшую его сердце, и думала о том, что обстоятельства не благоприятствуют тому откровенному разговору, который она планировала. Прекрасно. У них наверняка будет возможность поговорить позднее, когда она разместит Алму и Робби и сможет застать Джеффри одного. Она не станет рисковать и не заставит его слушать ее объяснения, пока он не успокоился. Ее собственная гордость тоже была ущемлена.
– Мне ваша помощь не нужна.
Гордо вскинув голову, она слезла с седла не в ту сторону, так что ее лошадь нервно прянула, налетев при этом на Джеффри. Он пошатнулся, но не упал, и ей пришло в голову, что им обоим хорошо удается держаться на ногах, какой бы удар они ни получили.
Джульетта вытерла ладони о юбку, пытаясь не признаться себе, как ей не хватает крепкой руки Джеффри.
– Что касается ночи, то мне было бы проще, чтобы вы спали в одной комнате со мной, Алма. Я точно не знаю, когда из Форт-Скотта вернутся солдаты, так что мы можем поставить для Робби раскладную кровать в комнате у Джеффри…
– Мы с пареньком не будем спать в вашем доме, – заявил Джеффри.
Джульетта изумленно заморгала.
– Ну, я признаю, что, когда приедут солдаты, мне придется попросить вас перебраться в сарай, но пока у вас нет причин покидать свою комнату.
– Это не комната, а храм, и я не желаю жить рядом с себялюбивым духом, который в нем обитает.
Алма испуганно вскрикнула:
– В вашем доме есть привидение, мисс Джей?
– Ах, Господи, ну конечно же, нет! – возмутилась Джульетта, провожая взглядом Джеффри, стремительно удалявшегося к сараю. Похоже, ему не терпелось это сделать с той секунды, как они въехали на двор. Робби шел за ним по пятам. У дверей Джеффри встретило радостное ржание, и Джульетта вспыхнула, представив себе, как умелые руки Джеффри треплют уши коня и гладят его шелковистую шею.
– Можете не краснеть, мисс Джей. Не могу винить вас за то, что вы не хотели никому об этом рассказывать. Господи, привидение на постоялом дворе! – Алма незаметно попятилась к своей лошади. – Я могу вернуться обратно к Уилкоксам. Надеюсь, что Ребекка не рассердится, когда я объясню ей, в чем дело. Или я могу пойти к Тэтчерам. Я уверена, что они возьмут меня к себе.
– В моем доме нет привидений! – воскликнула Джульетта как раз в тот момент, когда Джеффри вышел из сарая, неся на одном плече массивное седло Ариона. Через другое его плечо по-прежнему были перекинуты седельные сумки, и неравномерно распределенный груз растянул ворот его рубашки, в котором показался кельтский талисман для золотоволосой Деметры. В руке он сжимал копье. Он иронично приподнял бровь и чуть раздвинул уголки губ, молча ставя под сомнение ее протесты.
Робби шагал за ним, и через его худенькое плечо были перекинуты те самые голубые туники с вышитым ястребом, в которые были облачены Джеффри и Арион, когда Джульетта их впервые увидела. Свободной рукой мальчик сжимал уздечку Ариона. На широкой спине жеребца были разложены щит Джеффри и его кольчуга. Их серебристый блеск потух, а кое-где на металле виднелись коричневато-оранжевые пятна.
– Мы с вами прощаемся, Алма. – Джеффри поочередно кивнул обеим женщинам. – Сейчас мы направляемся прямо на мой участок.
– Господи, да он действительно уезжает! – Алма заломила руки, быстро переводя взгляд с Джеффри на Джульетту. – Я совсем не уверена, что, разрешая вам забрать Робби, Ребекка имела в виду такое. Разве вы со мной не согласны, мисс Джей?
– Вы не можете уехать!
Хотя вопрос ей задала Алма, но протестующий возглас Джульетты был обращен к Джеффри. Негромкие слова отчаяния вырвались у нее помимо ее воли.
– И почему это?
Он тоже не обращал внимания на Алму.
– Не можете, и все.
О Боже, как теперь проклинала Джульетта долгие годы, приучившие ее постоянно сдерживать свои чувства, бесконечные усилия, потраченные на то, чтобы казаться окружающим сильной и неприступной. Если бы она осталась наедине с Джеффри – только с ним одним, – она, может быть… Может быть, и смогла бы умолять его, чтобы он остался. Может быть, она смогла бы осуществить свой план примирения. Будь Джульетта одна, она насладилась бы осторожной надеждой, которую прочла в его глазах, почувствовала бы, как ее внутреннее оцепенение уходит, когда эта надежда засияла бы чем-то более теплым… чем-то вечным. Но ее слишком тщательно взлелеянная сдержанность не позволила ей выказать свое смятение в присутствии Алмы и Робби.
Она изобразила примирительную улыбку.
– Алма права. Я уверена, что Ребекка рассчитывала, что вы с Робби будете здесь, у меня. Вам нельзя переселяться на ваш участок, Джеффри. У вас там нет ни еды, ни крыши над головой.
Хотя солнце нещадно палило ей голову, она еще никогда не ощущала холода сильнее, чем тот, что охватил ее в момент, когда в глазах Джеффри погасла надежда и они засверкали холодными топазами. Голос у него был полон такого же льда, что и душа Джульетты.
– Леди Уилкокс не станет тревожиться, если мы с Робби будем на соседних ста шестидесяти акрах. – Он передернул плечом, поудобнее устраивая на нем седло. – Поиск пищи и строительство укрытия из подручных материалов относятся к умениям оруженосца, которым я пообещал научить юного Робби.
– Джеффри! – Джульетта не удержалась и шепотом произнесла слова мольбы, несмотря на то что Алма не сводила с них своих блестящих любопытных глазок. – Пожалуйста, останьтесь!
Он вздрогнул и резко поднял вверх голову, словно получив сильный удар в подбородок. Крепче сжав пальцы на древке копья, он с силой ударил им о землю.
– Вы все время ожидаете от меня невозможного, – хрипло проговорил он, не разжимая стиснутых зубов. – Вы просили меня не вступать в бой – и в то же время говорили, что благополучие этого города для вас превыше всего. Сейчас вы просите меня остаться, хотя не скрываете, что считаете меня полоумным олухом, который думает только об игре. – Тут он вырвал копье из земли и потряс им в воздухе. – «Роза пахнет розой, хоть розой назови ее, хоть нет»! А вдова Уолберн, как ее ни назови, наслаждается чувством собственной вины и заключает свое сердце в ледяную броню, которую не растопить простому смертному.
– Даже рыцарю? – Джульетта сама не знала, как ей удалось произнести эти слова вызова. Ей казалось, что лед, о котором он говорит, тесно охватил ее сердце, и что если она не заставит Джеффри остаться, то лед победит, и заточит навеки настоящую Джульетту, оставив только холодную, пустую оболочку – вдову Уолберн. – Я думала… Я думала, вы посланы сюда, чтобы меня спасти.
Его копье с шумом упало. Седло соскользнуло с его плеча и громко ударилось о землю. Он протянул ей руку. Джульетта не могла оторвать глаз от чуть согнутых мозолистых пальцев. Ее собственная рука задрожала, слов но невидимые силы пытались овладеть ею: одна стремилась соединить ее пальцы с пальцами Джеффри, другая невероятными усилиями пыталась остановить.
Так же задрожало и дыхание Джеффри. Его внимательный взгляд скользнул по ней с головы до ног. Джульетта была уверена, что он почувствовал ее внутреннюю борьбу. Несколько его размашистых шагов резко сократили расстояние, разделявшее их, так что она ощутила легкое дуновение ветра от вновь протянутой к ней руки.
– Пять шагов, Джульетта, – не больше. Сделай их. Вложи свою руку в мою, и мы уйдем отсюда и спасем друг друга.
Его низкий звучный голос проник в самое ее сердце. У Джульетты подогнулись колени, и в то же время ее столь долго лелеемое чувство ответственности гирями легло ей на ноги, пригвоздив ее к месту. Горе встало у нее комом в горле, так что она даже не была уверена, услышал ли Джеффри ее ответ: ей самой он показался мертвенно-глухим.
– Я не могу уйти. Не могу – вот так, сразу.
Его пальцы стремительно сжались в кулак, смяв предложенную ей возможность, раздавив ее, словно комара.
– А я могу.
В подтверждение своих слов он стремительно развернулся на пятках, оставив валяться в пыли копье и седло.
Не успела Джульетта пошевелиться, как быстрые шаги Джеффри создали между ними непреодолимое расстояние. Она услышала, как по прерии раздался его клич:
– Ко мне, Робби! К д'Арбанвилю!
Холод, сковавший ее тело, стал еще сильнее: она поняла, что даже в его мыслях не осталось для нее места.
– Мы идем, Джеффри! – Мальчик подобрался к брошенным копью и седлу и метнул на Джульетту извиняющийся взгляд. – Наверное, за остальными вещами он пришлет меня потом.
Потянув за уздечку, Робби перевел Ариона на медленную рысь и тронулся следом за Джеффри.
– Господи, – пробормотала Алма, приподнимаясь на цыпочки, чтобы проводить взглядом странную процессию. – Что за важные дела помешали вам пойти с ним? Он, наверное, просто хотел похвастаться своим новым участком.
Джульетта обхватила себя руками за плечи. Ее била дрожь. Не могла же она растолковать Алме, что Джеффри хотел, чтобы Джульетта прыгнула с ним с края Земли.
– Город. Я дала слово Дэниелю. Нам по-прежнему нужны магазин, конюшня… может быть, даже газета. И наше название – Брод Уолберна – должно появиться на всех картах, как только Канзас получит статус штата.
Она не заметила, что вслух стала перечислять свои втайне составленные планы, пока не услышала, как Алма недоверчиво фыркнула:
– С какой стати вы забиваете себе голову такими вещами, мисс Джей? Никто не вправе требовать, чтобы одна слабая женщина осуществила все это сама. Мы все вместе стараемся, чтобы наш город процветал. И Джеффри тоже, наверное, хочет этого – ведь он же получил здесь участок!
Даже сгорбленной старухе не было бы так трудно отрицательно покачать головой.
– То, чего хочет Джеффри, находится не здесь. Он считает, что должен доказать одну вещь…
Лицо Алмы смягчилось – теперь оно выражало почти что жалость. Она дружелюбно похлопала Джульетту по плечу.
– Мужчины вечно делают глупости, пытаясь что-то доказать. Но рано или поздно они приходят в себя.
Джульетта попыталась беззаботно улыбнуться: всего пару дней назад у нее это получилось бы практически безо всяких усилий. А теперь, когда она видела, как огромная фигура Джеффри с каждым шагом удаляется от нее, казалось почти невозможным приподнять уголки губ, изображая равнодушное спокойствие.
Тем не менее она заставила себя улыбнуться и гордо выпрямилась. Практичная женщина, такая, как она, могла бы считать, что резкий разрыв между ними только к лучшему. Лучше им расстаться сейчас, когда присутствие Алмы не дает ей броситься следом за ним и согласиться на все его самые безумные планы. Кто знает, что случилось бы, если бы Джульетта разрешила себе безнадежно запутаться в их отношениях, а Джеффри сдержал бы свою клятву отправиться обратно в тринадцатый век?
– Я рада, что вы здесь, Алма, – порывисто призналась Джульетта.
– Вид у вас не слишком радостный.
– Но я и правда рада. – Она повернулась спиной к Джеффри д'Арбанвилю и сморгнула с глаз влагу, которая, несомненно, выступила на них из-за внезапного резкого порыва ветра. – Вы правы: нам всем вместе нужно добиваться процветания нашего города. Иногда человеку необходимо напоминание о том, что в его жизни самое главное.
– Может быть. – Алма встревоженно посмотрела на нее. – Но я все равно сегодня буду ночевать у Тэтчеров. Не думаю, чтобы в вашем доме действительно являлся призрак Дэниеля, но память о вашем покойном муже, похоже, вспугивает что-то другое. Сдается мне, что вам следует побыть одной и обо всем хорошенько подумать.
