Текст книги "Ты мне нужен"

Автор книги: Донна Клейтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Дверь склада протяжно заскрипела. Дженне в лицо дохнуло сухим жаром.

– Ты точно готова к этому? – спросил Кэйдж.

– Сама не знаю, – честно призналась она. – Надо оглядеться хоть немного.

Лили она оставила на пару часов с Арлен, а сама решила наведаться сюда. Слабая электрическая лампочка освещала ряды аккуратно пронумерованных и подписанных картонных коробок.

– Как все подобрано, – поделился первым впечатлением Кэйдж.

– Да уж, – Дженна втиснулась в узкий проход между рядами. – Старейшины позаботились о порядке. Меня спросили, хочу ли я посмотреть. Надо побыстрее тут разобраться.

– Дом принадлежит роду?

Дженна отряхнула брюки от пыли.

– Да. Эми и Давид его арендовали. Плата была символической.

– Таких домов в резервации много. Очередь желающих в них поселиться тоже немаленькая.

Дженна кивнула.

– Я злилась, что меня поторапливали с решением, как быть с их вещами. И так столько всего: борьба за Лили, организация похорон. Родители Давида оставили их на меня.

В его взгляде отразилось сочувствие. Дженна повернулась и пошла вдоль ряда. Все коробки помечены: «Комната и содержимое», «Кухня: различные приспособления», «Гостиная: безделушки»…

Кое-что можно сохранить для Лили. Но от большей части вещей придется избавиться. Зачем Лили разбитый радиоприемник или электрическая открывалка для консервных банок?

Но пока ей невыносимо было бы выкинуть что-то, принадлежавшее ее сестре или зятю, будь то коробка или засохшая старая кисть. Ее горе еще слишком велико. Но потом все изменится. Она надеялась, молилась, чтобы изменилось. Время должно пусть не исцелить, но хотя бы уменьшить боль.

Время. Вот все, что ей нужно.

Ее взгляд упал на коробку, помеченную как «Хозяйская спальня: семейные фотографии и альбомы». Не позволяя себе задумываться, Дженна наклонилась и отлепила краешек клейкой ленты. Быстрый рывок, и коробка открылась.

Сверху лежали два снимка в рамочках. Первый, выцветший от времени, – черно-белая фотография. Трехлетняя Дженна держит новорожденную сестренку на руках, а сияющая мать смотрит на них.

Второй снимок более современный. Эми сидит на диване рядом с Дженной, между ними Лили.

Заглядевшись на фотографии, женщина забыла обо всем на свете.

Кэйдж возвращался из дальнего угла склада мимо моря коробок. Он позвал Дженну, чтобы сообщить о своем открытии, но, обернувшись, нигде ее не обнаружил. Помещение не было таким уж огромным, но в некоторых местах поставленные друг на друга коробки доставали до потолка.

Он нашел подругу склонившейся около открытой коробки. Видимо, она нашла нечто, совершенно завораживающее.

Живя под его крышей, она показала себя сильной женщиной, но внутри ощущалась скрытая хрупкость. Уязвимость, которую она тщательно скрывала. Возможно, рождавшая в нем потребность защитить.

Впрочем, любой, у кого есть в груди сердце, а в жилах течет кровь, не сможет пройти мимо такой женщины. Выразительных глаз. Блестящих волос. А изящная фигурка соблазнит и каменного.

Не то чтобы он никогда раньше не встречал красивых женщин. Но в Дженне было нечто такое, отчего постоянно хотелось обнять ее и заверить, что все устроится. Укрыть от беды. Заставить улыбаться.

В то же время инстинкт самосохранения подсказывал, что поднимающиеся в нем желания опасны для его благополучия.

Она даже не заметила, что он присел рядом на корточки. Заглянув ей через плечо, Кэйдж увидел семейные фотографии.

Легко тронул ее за локоть, и золотисто-карие глаза женщины взметнулись на него.

– Я тебя звал.

– Прости. – Она снова посмотрела на снимки, ее щеки вспыхнули. – Должно быть, я ушла в прошлое.

В пыльном воздухе витал ее легкий цветочный аромат. Кэйджу вдруг захотелось ткнуться лицом в ее теплую кожу, вобрать в себя этот запах.

Дженна осторожно убрала фотографии обратно в коробку.

– Можно взять коробку с собой?

Пульсирующее в ней отчаяние лежало сейчас на поверхности. Совершенно открытое.

– Конечно. – Желание отгородить, защитить поднялось в нем с невиданной силой. Он осознавал печаль потери дорогого человека. Если бы можно было хоть чем-то утешить ее!

Смятение, исходящее от Дженны, неожиданно сменило окраску. Кэйдж почувствовал, что сердечная боль, пожиравшая ее мгновение назад, сменилась чем-то тревожащим, но по-иному. Желанием?

У парня возникло ощущение, что сейчас он достиг некоей развилки на жизненном пути и дальнейшее зависит от того, как он поступит. Мысли роились в голове, путались, тревожили.

Мягкие губы «жены» блестели в тусклом свете единственной лампочки. Слегка приоткрытые, они словно молили его действовать. Темные опущенные ресницы четко выделялись на фоне белоснежной кожи. Кэйдж неуверенно протянул руку и кончиками пальцев провел по ее щеке. При его прикосновении ноздри молодой женщины затрепетали, она порывисто вздохнула. Пульс участился, грудь поднималась и опускалась.

Ему вдруг неудержимо захотелось погладить упругие выпуклости, обтянутые легкой кофточкой, ощутить в ладонях их чудесную тяжесть. Вместо этого он едва позволил руке опуститься со щеки к горлу, к горячей жилке, пульсирующей на шее. И замер, не дойдя до воротника.

Его мозг взбунтовался против желаний, овладевших телом. Далтон молился о ниспослании ему совета, как поступить. Казалось, пауза была секундной. Но видимо, мгновение затянулось – Дженна открыла глаза и устремила на него вопрошающий и даже ожидающий взгляд.

Ему стало неловко, захотелось извиниться. За что, он сам толком не понимал. За то, что не поцеловал ее? Не набросился на нее прямо тут?

– Все в порядке.

Ее голос прозвучал хрипло и чертовски сексуально. Женщина как будто успокаивала его, видя на лице парня смесь смущения и нерешительности.

– Ничего не случилось, – произнесла она едва ли не шепотом.

У него по спине пробежала дрожь. Внезапно стало ясно, что оба сознают, насколько притягательны друг для друга.

– Дженна, – ее имя царапнуло ему горло, как застрявшая соринка, – я, я не ищу… отношений такого рода…

– Ничего, – снова заверила она, – все в порядке, Кэйдж.

Далтон ненавидел себя за смущение и слабость, в то время как она кажется такой холодной, спокойно относящейся к странному повороту событий.

Нельзя сказать, что он не желал Дженну до сего момента. С самого начала, с первой встречи его тянуло к ней. Он восхищался ее силой, когда не моргнув глазом она прямо и твердо предъявила старейшинам свои требования и права на Лили. Сорвалась с насиженного места, изменила всю жизнь в угоду племяннице. И было бы ложью сказать, что Кэйдж не замечал ее физической привлекательности. Она будила, разжигала в нем желание. Но он был способен сдерживаться. До нынешнего момента.

Он глубоко вздохнул, отчаянно пытаясь думать о другом. И перевел разговор на картины:

– Я кое-что нашел. Думаю, тебе наверняка захочется увидеть.

Она вцепилась в его ладонь, сильно сжала. Жар ее руки буквально обжег ему ладонь.

– Сюда, – повернулся он и махнул в сторону левой стены склада.

Дженна увидела холсты и ахнула.

– Боже мой, – прошептала она. – Я ожидала среди вещей Эми и Давида найти картины, но такое… Здесь их, должно быть, не менее двухсот.

Когда Дженна проходила мимо, Далтон опять уловил ее цветочный запах, на миг показалось, что он шел по лугу в жаркий летний полдень.

– Я не очень внимательно посмотрел, но, кажется, у задней стены еще есть.

Пока Дженна увлеченно разглядывала коллекцию картин, Кэйдж позволил себе разглядывать ее. Тихо наслаждаться и любоваться.

Изумление сквозило в ее лучистом взоре, загорелось румянцем на нежной коже лица.

Его сильно беспокоил собственный поступок. Почему вдруг поддался импульсу и дотронулся до нее, хотя раньше превосходно справлялся со своими порывами?

– Они прекрасны! – Ее удивление сменилось возбуждением. – Я не могу позволить, чтобы все тут пылилось. Эми и Давид хотели, чтобы на их работы смотрели миллионы и радовались им. Надо найти способ показать картины людям.

И Дженна углубилась в изучение холстов.

Радость пронзила Кэйджа: она больше не оглядывается на печальное прошлое, а с энтузиазмом сосредоточилась на будущем.

– Ты что-нибудь придумаешь, – пробормотал он.

И сжал губы, обессиленный горячим и неудержимым желанием, вновь напомнившим о себе.

А не обманывает ли он сам себя? Возможно, в основе его переживаний есть нечто большее? И немедленно задавил эту идею в зародыше, словно надоедливое насекомое.

Теперешняя ситуация нервировала его. Всякий раз, когда он представлял, что возобновит отношения с женщиной, вина, лежащая в глубине души, словно горький осадок, поднималась вверх, пенясь и клубясь, затуманивая мозг. Кроме того, не так уж ошибочно утверждение рассудка. Дженна действительно уязвима. А он слишком хорошо понимает переполняющую ее муку. Желание утешить не делает его плохим парнем.

* * *

– Сейчас принесу ваш заказ, – подросток вежливо улыбнулся и отошел от стола.

Кэйдж согласился с предложением Дженны поесть в «Домашних обедах у Ханны» после того, как они забрали Лили у Арлен. Малышка сидела на высоком стуле, радостно слюнявя болтающееся ухо голубого игрушечного слона.

– Спасибо, что сходил сегодня со мной. – Дженна развернула льняную салфетку и постелила себе на колени. – Должно быть, я ступила на шаткую почву – с момента, как углубилась в воспоминания о сестре, и до того, как увидела их с Давидом работы. Думаю, одной мне было бы куда тяжелее.

Честно говоря, колоссальный эмоциональный подъем, ощущаемый ею сейчас, связан не только с разбором вещей Эми и Давида. Вклад Кэйджа оказался куда более солидным.

– Я счастлив, что мог быть там с тобой.

Она следила, как его пальцы беспокойно переставляют солонку, перечницу, тянутся к маленькой пластмассовой коробке с пакетиками сахара. Вспомнила ощущение от прикосновения его загрубевшей кожи к щеке. Жажда, проглянувшая из его черных глаз, пронзила ее насквозь. От одного воспоминания сердце радостно подпрыгнуло.

Наверно, умнее всего будет не замечать ощущений, бурлящих внутри нее. Кроме того, она была готова спорить на свой последний доллар, что Кэйдж скорее возьмется за раскаленный конец кочерги, чем признается в их обоюдном притяжении. Он не из тех, кто легко уступает соблазнам. Потому ей до сих пор не верится в произошедшее.

– Привет, Дженна, Кэйдж. – На лице подошедшей к столу индианки сияла улыбка. – Как дела?

– Отлично, Ханна, – ответил Кэйдж. – А у тебя?

– Не жалуюсь. Идете на степ-танцы?

Брови Кэйджа взлетели вверх.

– Ничего не слышал о них.

На лице Ханны читалось возбуждение.

– Вам обязательно надо пойти. Теперь, когда вы женаты, хватит прятаться. – И чуть тише добавила, взглянув на парня: – Пора, кстати, тебе помириться с дедом. Глупо жить рядом и не общаться.

Дженна поспешила скрыть удивление. Она не подозревала, что у Кэйджа в Сломанном Луке живет дедушка.

– Глупо, – сверкнули темные глаза Кэйджа, – надеяться, что я последую твоему совету.

Ханна хмыкнула.

– Разве старая пословица не советует почаще долбить по голове – авось слова и просочатся? Да ладно, – уступила она, – приходите хотя бы на танцы. Дженне не мешает увидеть наши праздники.

– Я бы с удовольствием, – сказала та в ответ и кивком показала на малышку.

– Это в субботу, – начала объяснять Ханна. – Наверняка люди начнут собираться спозаранку – многие будут издалека. Но обед накроют только к шести. От вас требуется лишь аппетит и какое-нибудь блюдо к общему столу. Ничего особенного. После захода солнца – фейерверк. Будет музыка, танцы. Истории будут рассказывать. Вам понравится. – Ханна сменила тему: – Слышала, сегодня вы были на складе? Ну и как?

Дженна улыбкой дала понять Ханне, что беспокоиться не о чем.

– Я оставляла Лили у твоей матери. Это она сказала, куда мы ходили?

– Я знаю, что эту лапочку поручали маме. – Ханна провела рукой по головке ребенка. – Но сегодня у меня было уже три посетителя, которые сообщили о грузовике Кэйджа, стоящем у склада. Я боялась, не слишком ли ты расстроилась.

Дженне стало приятно: как много людей о ней беспокоятся.

– Ничего. Был один-два мрачных момента. Чего и следовало ожидать. Но я была не одна. Кэйдж тоже со мной пошел.

Она благодарно взглянула на Далтона и подавила улыбку, заметив, что он не знает, куда спрятать глаза.

– Хорошо, когда есть на кого опереться, – отметила Ханна и похлопала Кэйджа по плечу: – Ты славный парень.

Он правда славный, поняла Дженна. Совсем не обязательно было ему идти с ней, тем не менее он предложил свои услуги, ни секунды не сомневаясь.

– Я нашла много картин, – сообщила она Ханне. – Оказывается, моя сестра и зять были очень плодовиты.

– Хочешь продать их?

– Еще не думала. Но уверена, что оставить их как есть нельзя.

– Согласен, – вмешался Кэйдж. – Стыд и позор, если все эти работы останутся пылиться на складе. Ведь у Давида Коллинза было несколько выставок в Чикаго, верно?

– Может, предложить Совету старейшин устроить тут выставку? – посоветовала Ханна. – Можно назначить цены на них. Или поместить некоторые работы в художественной галерее в Биллингсе.

– Галерея потребует львиную долю доходов с продаж, – предупредил Кэйдж.

– Веб-сайт, – пробормотала Дженна. – Я могу создать веб-сайт со всеми полотнами. – Ее возбуждение начало нарастать по мере рождения новых идей. – А можно и вовсе представить работы всех художников Сломанного Лука. Должны же тут быть и другие.

Лицо Ханны просияло.

– Еще бы. Джон Риддл делает замечательную глиняную посуду, а его жена плетет корзины в подлинном индейском стиле. Есть женщина, которая делает кожаную одежду – платья, плащи, штаны. Не знаю, можно ли это назвать искусством, но боюсь, в скором времени подобное мастерство будет утрачено. Моя кузина, Лиза Джонсон, рисует. И Гарольд Кинг тоже.

В какой-то момент монолога Ханны – Дженна не заметила, когда – Кэйдж поднял руку и положил ей на локоть. Его тепло медленно проникало в ее тело и сознание. От непонятного выражения его глаз у женщины перехватило дыхание. Во рту вдруг пересохло.

– Думаю, веб-сайт – прекрасная идея, – сказал он.

– И я тоже, – заявила Ханна и продолжила восхищаться тем, как может помочь проект Дженны людям, живущим в резервации, не замечая, что температура в комнате за считаные секунды увеличилась на добрых десять градусов.

А Дженна, только что окрыленная планами, вдруг обнаружила себя полностью опустошенной. Сильные, сухощавые пальцы Кэйджа вливали в нее по капле все нарастающую радость. Улыбнувшись ему, она подумала: неужели Кэйджа так заворожил ее внезапный мозговой штурм, что он забыл о своих прежних заявлениях?

Колокольчики входной двери возвестили о приходе очередного посетителя. Повернув голову, Дженна заметила входящую Ху-му. Старуха издали одобрительно кивнула им.

– Ху-ма! Добро пожаловать! – Ханна бросилась к ней, потом повернулась к Дженне. – Можно рассказать о твоей идее?

– Конечно.

Ханна пересекла комнату, горячо болтая о сайте и планах молодой супружеской пары представить миру художников Сломанного Лука.

– Извини, – пробормотал Кэйдж, не убирая руки, – я заметил Ху-му через окно. И подумал, что будет неплохо, если она… ты понимаешь, увидит нашу привязанность.

– Конечно, – пробормотала Дженна. Потребовалась минута, чтобы осознать произошедшее. И сразу ее раздавило громадное разочарование.

Всего несколько минут назад она не понимала выражения его лица. А теперь ясно читала на нем озабоченность, неуверенность. Почему она раньше не догадалась?

– Я подумал, эта… демонстрация, – он растерянно заглянул ей в лицо, – будет очень кстати.

– Конечно, – повторила она, ощущая себя идиоткой.

– Я думаю, что так будет правильно.

Он славный парень. Так сказала Ханна, а она мысленно согласилась. Устроил представление для Ху-мы, подтверждающее реальность их брака. Глупо было видеть тут нечто иное. Особенно после того, как он прямо сказал, что его не интересуют интимные отношения. Может, не такими именно словами, но смысл был такой. Почему она так быстро забыла? Почему так расстроена?

Он славный парень. Дженне следует это помнить. Только это и движет его словами и поступками. Ничего тут нет плохого. Она ведь и сама не хотела заходить далеко. Разве не она доказывала себе, что интимные отношения только осложнят ее жизнь?

– Конечно, – прошептала она, не уверенная, отвечает ли Кэйджу или собственным невысказанным вопросам.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Несколькими днями позже Кэйдж предложил взять ленч и совершить небольшую прогулку верхом на дальний луг. Поначалу Дженна воспротивилась, страшась представить Лили на одном из этих громадных животных.

– Не волнуйся, – успокоил он. – У меня есть специальная корзина для нее. Я сам ее повезу. Все будет отлично. – Потом его темные глаза прищурились. – Ты ведь не боишься ехать верхом?

Дженна хмыкнула:

– Если только чуть-чуть.

Следуя несколько позади, Дженна отметила, как ловко Кэйдж приподнимается в седле при каждом шаге лошади и держит Лили, словно она легче перышка.

Поняв его решимость не поддаваться существующему между ними влечению, она тоже старалась игнорировать его. Иногда ничего не замечать было легко. Обычно это было в те дни, когда Кэйдж проводил долгие часы на конюшне. Но даже тогда она постоянно ловила себя на том, что выглядывает в окно, надеясь его увидеть, хотя и знала, что впустую. В другие дни влечение было настолько сильно, что Дженна совершенно выматывалась, делая вид, будто его не существует. Как будто вокруг них возникал гигантский водоворот, толкающий их друг к другу. К сожалению, сегодня был именно такой день.

Интересно, что будет, если погладить мускулы его голой спины, провести по позвоночнику? У нее вырвался непроизвольный вздох.

– У тебя все в порядке? – спросил он, быстро глянув через плечо.

– Замечательно. Все хорошо. Далеко еще?

– Не очень. – Он осадил лошадь, задержавшись рядом с ней. – Ты уверена, что все хорошо?

– Да. Я немного устала, и ногам пришлось изрядно потрудиться.

– Видишь то дерево у ручья? – Мотнув подбородком, он указал направление. – Вот наша цель.

Минут через двадцать они добрались до места. Дженна мешком свалилась вниз и не удержалась от облегченного «уф», когда ноги коснулись земли.

Если Кэйдж собирался подавить смешок, то ему это не удалось. Перекинув ногу через седло, он спрыгнул вниз так плавно, что Лили даже не шелохнулась. Мягкое покачивание быстро убаюкало ее.

Дженна положила племянницу на расстеленное в тени одеяло.

– Это сооружение, – махнула она в сторону люльки, – просто чудо.

– Индианки прошлого носили в таких детей, занимаясь работой по дому и на полях. Так руки остаются свободными. – Он отстегнул вторую сумку и принялся опустошать ее. – Эту сделал мой отец. Я использовал ее для Ски. Хотя не многие следуют традициям. Теперешние пластиковые и холщовые куда легче и значительно дешевле. Надо просто зайти в детский отдел магазина.

– Сколько времени потребуется, чтобы сделать такую люльку? – поинтересовалась женщина.

– Несколько недель точно. Но сам я никогда их не делал. А отец умеет. Он может сделать что угодно! – гордо сообщил Далтон.

На землю ложились солнечные лучи. Весело журчал по камешкам ручей. Чудесное место для пикника.

Она налила им обоим по стакану холодного сока из термоса.

– Кстати о семье. Ничего, если я спрошу, что случилось между тобой и твоим дедушкой? Ханна говорила, что вы не общаетесь. – Отщипнув кусочек хлеба, она положила его в рот.

Кэйдж развернул свой сандвич.

– Он осудил моих родителей за то, что они остались в Аризоне. Ему хотелось, чтобы они жили тут. Не считаясь с тем, что маме нужен сухой теплый климат.

Далтон откусил от сандвича, проглотил.

– Я понимаю, что дед – наш шаман. Что его обязанности…

– Ши-паи? – поразилась Дженна. – Ши-паи твой дед?!

– Да.

– Почему ты раньше не сказал? Ты же знал, как я сражалась со старейшинами.

Он пожал плечами.

– Ничего хорошего из этого не вышло бы. Кстати, меня не удивило, что именно из-за него тебе отказывали в опеке. Он очень болеет за род. Старается удержать нас вместе. Хочет, чтобы все оставалось по-старому. И хотя цели у него благородные, сомневаюсь, что они достижимы. Теперь – не то, что раньше. Он обижает людей жестокими словами, хотя его намерения и чисты.

Дженна вспомнила свои споры со старейшинами. Ши-паи не задевал ее чувств, но определенно расстраивал до крайности.

– Твой дедушка придет на субботнее празднество?

Кэйдж кивнул.

– Будет рассказывать истории. Надо признать, оратор он одаренный.

– Если тебе очень не хочется…

– Нет, нет, – он промокнул рот салфеткой. – Я пойду. Как сказала Ханна, когда-то надо налаживать отношения. Да ведь дед и не сумел переубедить родителей. Они счастливо живут на новом месте.

Пока Дженна пила сок, Лили сладко спала. Но уж, раз открыв глаза, она дала всем понять, что проголодалась и требует всеобщего внимания.

Дженна усадила девочку, открыла баночку фруктового детского питания и приступила к кормлению.

– Как легко сделать ее счастливой. – Женщина сменила позу, вытянула ноги и жалобно ойкнула.

– Что такое?

– Похоже, судорога, – ответила она. Оставив ложку в банке, наклонилась, чтобы размять ногу. Лили недовольно завозилась.

Кэйдж пришел на помощь.

– Ты корми. А я буду растирать.

Ощущение его рук было поистине благословением, но и проклятьем одновременно. Даже через ткань джинсов проникало тепло его пальцев. От боли в мышце она временами морщилась.

– Сейчас пройдет, – успокаивал он. – Обещаю.

Дженна попыталась превратить гримасу в улыбку, сосредоточилась на кормлении Лили, засовывая ложку за ложкой в широко открытый ротик, пока не показалось дно банки. Лили, расшалившись, ухватила ложку, размахивая ею, как дирижерской палочкой, потом принялась стучать ею по своим ботинкам. Мышца наконец расслабилась.

– Ой-ой, – произнесла женщина, – так куда лучше.

Откинувшись назад, она перенесла вес на локти. Подняла глаза, и вновь их взгляды не просто пересеклись – слились. Желание отражалось на лицах.

Его руки остались лежать на ее икре. Хотя пальцы больше не шевелились, напряженность чувствовалась во всем теле. Жар, исходящий от него, просто сжигал. Даже солнечные лучи не могли палить сильнее.

Сердце молодой женщины учащенно забилось.

Было предельно ясно – он желал ее. Так же ясно, как безоблачное небо над головой.

– Прошу прощения, – промямлил он. – Не знаю, что со мной такое.

Дженна не удержалась:

– Почему ты считаешь, что это неправильно? То, что мы чувствуем, совершенно естественно. Может, мы и не хотим этого чувствовать, но от нас ничего не зависит.

Он стиснул зубы.

– Я должен уметь контролировать себя. Вскочив на ноги, он зашагал прочь. Остановился на берегу ручья, провел рукой по волосам.

От этой выходки парня она едва не ругнулась.

Как же легко можно испортить замечательный день!

Далтон самому себе не желает признаваться в своих желаниях. И обсуждать это тоже не намерен. Просто глупец! Сгорать в жару у воды и не напиться!

Что ж, придется подстраиваться под него. Или… Еще один ребенок появился у нас? Только очень уж взрослый?

– Кэйдж, – позвала она. – Иди сюда. Не переживай по пустякам. – В жизни не произносила ничего подобного. Но если он решил притвориться слепым, пусть будет так. – Давай приберем тут да поедем домой.

Вечером перед танцами Кэйдж заскочил в домик, оборудованный им под мастерскую, и вынес оттуда две коробки с подарками – одну для Дженны, другую для Лили. Он ощущал неловкость, представляя, как будет вручать их, но подарить собирался несмотря ни на что.

Последние три недели, проведенные рядом с Дженной и ее племянницей, изменили его жизнь, взгляды. Его самого.

Хорошие изменения и… не очень.

Каждое утро что-то обещало. Жизнь становилась полнее. Ярче. Но что готовит будущее?

Ничего подобного он не чувствовал долгое время.

Еще недавно он боялся оказаться рядом с Лили, боялся, что она разбередит боль по его погибшей маленькой дочке. Вместо этого пробудились воспоминания – о звонком смехе Ски, ее первых попытках ползать, изумительном запахе только что выкупанного младенца, пухлых пальчиках, ухватившихся за его ладонь.

За какие-то недели Лили раскрыла для него сокровища драгоценных мгновений, проведенных со Ски, погребенные раньше под отчаянием и сердечной мукой. И потому Кэйдж в благодарность собирался сделать подарок малышке. Конечно, она пока не поймет. Но это не имеет значения. Для него самого важно принести ей дар, по праву заслуженный милой крохой.

Как и Дженной. Она тоже сыграла свою роль в произошедших с ним изменениях. Разбудила желания, возвращения которых он уже не ждал. Не поддаваться им стало самым сложным за всю его жизнь. Но Далтон решил не уступать. Потому что не готов еще.

А подарком для Дженны хотел выразить свою признательность. В день, когда он потерял семью, ему казалось, что душа разбилась вдребезги. Целый год прошел в самобичевании, гневе, тяжких размышлениях. Он даже не прочувствовал, как удалось Дженне вывести его из темноты.

Еще снаружи Кэйдж услышал играющую в доме музыку. Вытер ноги о коврик, открыл дверь и увидел Дженну, танцующую со смеющейся Лили на бедре. Поглощенная танцем, женщина даже не заметила, как он вошел.

Каштановые волосы рассыпались по плечам, счастье било из нее ключом. Лили радостно верещала.

Ему представлялось, что так же и Мэри Линн могла бы танцевать со Ски. Удивительно, что сейчас он может думать об этом, не впадая в отчаяние.

– Привет.

Дженна ойкнула, испуганно повернулась к нему.

– Я не слышала, как ты вошел.

– Это очевидно, – засмеялся он. Шагнул вперед, намереваясь отдать коробки раньше, чем лишится смелости. – У меня есть кое-что для тебя и Лили.

Ее раскрасневшееся, радостное лицо просияло от удовольствия. И тотчас его тело отреагировало на ее красоту: грудь стеснилась, мышцы напряглись, всепроникающее тепло затопило душу. Он опустил глаза, попытался как можно незаметнее глотнуть воздуха. Протянул ей коробки.

Дженна приняла их, но они оказались слишком громоздкими, чтобы удержать подарки и Лили. Кроха прочувствовала ситуацию лучше взрослых и протянула руки.

Кэйдж подхватил малышку, и Лили немедленно запустила руки ему в волосы. Они, несомненно, сильно привлекали ее, и, как только представлялся случай, она не упускала его. Пожалуй, Кэйджу даже нравилось такое внимание.

Дженна открыла одну коробку, ту, что поменьше.

– Какие хорошенькие, – выдохнула она, вытаскивая крохотные мокасины. – Лили, гляди! – и показала девочке замшевые ботиночки.

Лили потянулась, полагая, что это новая игрушка.

– Мы наденем это тебе на ножки, солнышко, – объяснила ей Дженна, стаскивая сандалики племянницы.

– Надеюсь, они впору, – сказал Кэйдж.

Лили стала весело болтать ногами, разглядывая свои новые «туфельки».

– В самый раз, – объявила Дженна. – И они ей нравятся. Ты поцелуешь Кэйджа?

Поцелуй крошки больше напоминал нежный укус, но его грудь переполнилась радостью.

– Я рад, что они тебе понравились, – мягко сказал он Лили.

Дженна взялась за другую коробку.

– Можно открыть?

Он кивнул.

На сей раз ее реакция была не столь живой, но искренней.

– Они прекрасны, Кэйдж. – Она провела пальцем по мягкой замше. – Такая тонкая работа. Должно быть, они очень дорогие. Откуда ты их взял?

– Сделал.

Изумление отразилось на ее лице.

– Мой дедушка научил меня делать мокасины, когда я был подростком, – объяснил он. – Нас, детей, приучали избегать праздности. Поощряли находить себе полезное хобби. Одно время я его забросил, а после аварии вернулся вновь. Мне нужно было что-то делать. У меня в мастерской есть еще несколько пар.

– И что ты собираешься с ними делать?

– Понятия не имею.

– Могу я предложить их на продажу на сайте?

– Люди не заинтересуются.

– Ты что! Я уже разузнала кое-что, пока готовила сайт. – Она держала мокасины бережно, словно они были сделаны из хрусталя. – Предметы народных промыслов берут нарасхват. Туфли вроде этих стоят огромных денег.

– Мне не нужны деньги. Я же сказал, это хобби. Чтобы занять свободное время.

Она чуть приподняла одно плечо.

– Тогда пожертвуй деньги в общий фонд племени.

Он согласился.

Воздух был наполнен соблазнительными ароматами и веселой музыкой. После заката солнца и фейерверка современные инструменты – гитары, скрипки и электронные клавишные – уступят место традиционным барабанам и флейтам. А сейчас длинные ряды столов были уставлены самым разнообразным угощением: сочными жареными цыплятами, свининой и говядиной, кукурузным пудингом и зелеными бобами с кусочками ветчины, спаржей, маринованной в специях, лепешками и булочками.

Дженна поставила на стол свое блюдо с еще горячим печеньем с черной патокой, которое принесла в качестве доли от молодой семьи.

Кэйдж, Дженна и Лили посидели на траве, уплетая за обе щеки. Потом влились в гуляющую толпу, слушая музыку и приветствуя знакомых. Кэйдж представил ее своим друзьям. Солнце опустилось за горизонт, появились первые звезды. Несколько мужчин собрали группу подростков и занялись дровами для костра. Когда пламя разгорелось, забили барабаны и меж людьми промелькнула одинокая фигура. Начался танец вокруг костра. Лицо неизвестного было прикрыто маской. Тщательно сделанный костюм – белоснежные перья головного убора, рыжевато-коричневые куртка и штаны, вышитые бусинами мокасины – невольно напоминал романы Купера и Майн Рида.

Кэйдж склонился к Дженне, прошептал:

– Это дедушка. Он шаман, поэтому его обязанность начинать все празднества.

Старик склонился и словно бы зачерпывал что-то одной рукой, затем другой, потом воздевал обе руки к небу, не упуская ни единой детали запутанного танца. На какое-то время Дженна потеряла его из виду за костром. Но скоро он снова появился.

– Дедушка славит наших предков, – сказал Кэйдж. – Дает им знать, что мы помним.

Зачарованные старые и молодые мужчины и женщины наблюдали за танцем Ши-паи – все вместе обратились взорами к прошлому.

Дрожь прошла по телу Дженны, когда она поняла сюжет танца. Шаман усердно трудился не только сегодня, но и каждый день своей жизни, делая все, чтобы сохранить доверенное ему сокровище – наследие линейпов.

Она вспомнила рассказ Кэйджа, как была украдена земля, как честь племени ленапе использовали против них, давая одно лживое обещание за другим, лишь бы оттеснить законных хозяев земли дальше на запад. На погибель.

И все равно они выжили.

Хотя шаман не произнес ни слова, Дженне стало ясно, что шаман и каждый здесь присутствующий сознают великую честь называться ленапе.

Неудивительно, что шаман так возмущался на собрании Совета молодыми людьми, покинувшими резервацию. Неудивительно, что так жестко распорядился: Лили должна остаться. Неудивительно и то, что взялся за обучение внука искусству шитья мокасин. Он выполнял свою работу. Пытался защитить то, что почитал священным. Род. Историю. Память.