355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Донна Клейтон » Ты мне нужен » Текст книги (страница 3)
Ты мне нужен
  • Текст добавлен: 5 октября 2016, 02:25

Текст книги "Ты мне нужен"


Автор книги: Донна Клейтон



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Лили шлепнула ладошкой по воде, восторженно визжа при виде брызг. Купаться ей явно нравится. Стоило Дженне начать раздевать ее, как Лили улыбалась, гулила и возбужденно сучила ножками.

Последние четыре дня превратились в сплошной кошмар. Дженна думала, что достаточно подготовилась к воспитанию, изучив несколько сетевых сайтов, посвященных маленьким детям. Оказалось, что никакая теория не дает даже приблизительного понятия об изматывающем труде матери.

Ночами было хуже всего. Дженна стала бояться их. Лили просто боролась с потребностью своего организма спать. Отдыхала Дженна буквально урывками – час-два – и снова укачивала беспокойную девочку.

Чего Дженна только не испробовала – все советы, какие можно было отыскать в Интернете. Спрашивала Арлен. Качала, пела, носила на руках. По большей части заканчивала тем, что уходила на другую половину дома, боясь потревожить Кэйджа. Ничего не помогало. Четыре ночи без сна вымотали ее вчистую. Головная боль не желала отступать ни на минуту. Глаза едва смотрели, настроение – самое паршивое.

Дженна позволила Лили играть в ванной, пока у той не сморщились кончики пальцев, а вода не стала чуть теплой.

– Ну все, лапочка. Пора баиньки.

Обернув девочку в большое махровое полотенце, она отнесла малышку в свою комнату. Там одела в теплую пижаму и, усадив себе на колени, раскрыла большую книжку с картинками. Обычный ритуал с тех пор, как переехала в дом Кэйджа.

Все прочитанные статьи рекомендовали соблюдать строгий режим. И Арлен говорила, что очень важно следовать определенному расписанию.

Вскоре Лили начала тереть глаза руками, вертеться и хныкать. Еще через полчаса Дженна уже была готова расплакаться сама.

– Ну, ну, – прошептала она успокаивающе. – Давай прогуляемся. – Встала, подняла Лили так, что голова ребенка легла ей на плечо, прихватила легкое одеяло.

Напевая и слегка пошлепывая Лили, направилась в гостиную. От усталости терпение ее истощилось. Нервы были на пределе. Она только надеялась, что Лили этого не почувствует.

Звук открываемой двери сообщил ей, что Кэйдж вернулся из конюшни. После того, как он так откровенно объявил ей, что не намерен заниматься с Лили, Дженна решила, что стоит по мере возможности избегать его. Как выяснилось, больших усилий и не потребовалось. Вставал он рано и большую часть дня проводил с лошадьми, заходя домой только быстро перекусить да сделать один-два телефонных звонка. Дженна понятия не имела, чем он занимается. Ей вполне хватало забот с Лили.

Высокий стульчик она заняла у Арлен, но поняла, что за всем остальным придется съездить в Форсиф, где есть отличный детский магазин. Для перевозки кроватки и матраса нужен грузовик Кэйджа. А поскольку они практически не разговаривали, поездка становилась затруднительной.

Кэйдж ни разу не пожаловался, что Лили мешает ему по ночам. Дженна понимала: крики ребенка его будят. Первую пару ночей она волновалась. Но по мере того, как напряженные дни и бессонные ночи вытягивали из нее последние силы, времени думать о Кэйдже не оставалось.

Дженна посмотрела на хныкающего ребенка и пожалела о своих молчаливых жалобах. Хорошее перевешивало плохое. Лили дарила ей подчас мгновения чистой радости. Просто организм не мог так долго выдерживать без отдыха.

Кивнув вместо приветствия, Кэйдж вошел в гостиную. Губы сжаты в сухую неприветливую полоску.

– Я приготовила обед, – громко сказала она, стараясь одолеть крики Лили. – Не слишком роскошный: суп и сандвичи. Суп надо подогреть, а сандвичи в холодильнике.

– Не думай больше об этом.

Он предупредил раньше, что ей не обязательно стряпать для него, но какая разница – для одного или троих?

– Пойду приму душ. – Повернулся и ушел.

Пусть он не проявлял откровенной враждебности, но держался холодно. Не таким бы должен быть их недолгий брак. Его нежелание предпринять хоть какие-то усилия, чтобы наладить контакт, бесспорно доказывало, что угрюмость у него в крови.

Проходя в сторону своей спальни, Дженна услышала звук льющейся воды. Села в кресло, покачивая Лили, надеясь, что та быстро уснет.

Еще через двадцать минут вопли младенца успешно довели ее до последней черты. Тупая боль в голове взорвалась тысячами болезненных уколов. Она решила немного походить и вернулась в гостиную.

– Лили, – пробормотала она так мягко, как только смогла, – пожалуйста, прекрати кричать. Пожалуйста.

– Дженна.

Она вздрогнула при звуке голоса Кэйджа, не заметив, когда он появился в гостиной.

Обычно он стягивал длинные волосы резинкой сзади, но сейчас они свободно свисали на плечи. Футболка туго обтягивала широкую грудь, черные джинсы – бедра.

Она перевела взгляд на его лицо. И хотя усталость проникла в каждую клеточку ее тела, она не уберегла Дженну от своенравных мыслей… внешность у него потрясающая.

Несколько раз моргнув, она глубоко вдохнула.

– Извини, что беспокою тебя, – сказала она. – Уверена, Лили скоро заснет. Не может она вечно не спать.

Дженна почти ждала, что он уйдет в кухню, но вместо этого он шагнул ближе.

– Можно мне?

Не понимая, что он имеет в виду, она искала его взгляд.

– Дай ее мне, – он протянул руки.

Дженна подала ему малышку.

– Привет, Лили, – он не улыбнулся, просто взглянул ласково.

Удивительно, как такой большой и сильный может быть таким нежным.

Постепенно девочка перестала плакать и успокоилась. Связать ли это с приходом Кэйджа, звуком его голоса или тем мгновением, когда он забрал Лили на руки?

Лили смотрела в лицо Кэйджу как зачарованная.

– Можно? – спросил он, указывая на одеяло, висящее у Дженны на плече.

– Да, конечно.

Их пальцы соприкоснулись – его, загрубевшие от физической работы, и ее, мягкие, словно шелковые.

Он подошел к дивану, расправил одной рукой одеяло и положил Лили на него.

– Маленькие любят, когда их заворачивают, – сказал он. Соорудил некое подобие пакета, обернув одеяло вокруг ребенка. – Это напоминает им о безопасности материнского чрева.

Среди советов, наводнивших сеть, Дженна не встречала ничего подобного. Ей оставалось лишь разинув рот следить, как он поднимает затихшую малышку и пристраивает ее на правой руке.

– Давай, – обратился он к Дженне. – Присядь. Ты выглядишь как… Тебе не помешает передохнуть.

Дженна была слишком измочалена, чтобы хоть улыбнуться.

– Это еще мягко сказано. На меня сейчас без слез не взглянешь.

– Я бы не стал так утверждать.

Она замешкалась перед тем, как сесть на диван. Вгляделась ему в лицо. Непонятно, есть ли какое-то скрытое значение за его словами, или он просто пытается быть вежливым.

Решила, что не стоит излишне напрягаться.

– Мне кажется, я уже сто лет ее качаю.

Лили издала самый сочувственный изо всех мыслимых звуков. Кэйдж хмыкнул.

– Понимаю, о чем ты. Есть что-то в детском плаче, что просто рвет сердце. А ты понятия не имеешь, что малышке надо.

Значит, подумала Дженна, плач Лили все-таки его беспокоил.

Удивленная тем, как малышка на него реагирует, Дженна сказала:

– Гляди, как она смотрит. Словно ты ее гипнотизируешь.

Он улыбнулся ребенку. Снова хмыкнул. Дженна ощутила внутри себя ответную вибрацию на этот звук. Большую, чем полагалось бы.

– Может, я напоминаю ей ее отца.

– Может, – согласилась Дженна. – У Давида тоже были черные глаза. И длинные волосы, как у тебя.

Но ее зять даже отдаленно не был так красив.

При этой мысли у Дженны перехватило дыхание. Вот они – последствия нервного истощения.

– Она притихла. Может, я пойду уложу ее? Может, заснет, – прошептала женщина.

– А может, снова начнет плакать? Она явно понимает, где находится. Почему бы тебе не прилечь и не дать глазам отдых?

– Ой, нет. – Она замотала головой так сильно, что волосы хлестнули ее по щекам. – Я не смогу.

– Сможешь. – Придерживая ребенка одной рукой, Кэйдж наклонился, и пальцы его свободной руки сомкнулись вокруг ее лодыжки. Одним гибким движением он поднялся и положил ее ноги на освободившееся место.

Дженна даже не успела осознать, что произошло. Она лежала ничком, положив голову на диванный валик.

– Мне правда нельзя, Кэйдж, – пробормотала она. – Что, если Лили начнет плакать? Она борется со сном, словно решила установить мировой рекорд бодрствования.

– Рассказывай! Она уже чемпионка.

Ее снова кольнула вина за то, что племянница будит хозяина по ночам, но его юмористический настрой утешил.

– Закрой глаза и лови момент. – Далтон улыбнулся. – Как он ни мимолетен.

Непонятно, почему он решил быть таким милым. Навалившаяся сонливость мешала основательно рассмотреть этот вопрос. У него замечательная улыбка, подумала она, закрывая глаза. Ему следует улыбаться почаще. Отзвуки его голоса слышались откуда-то издалека, словно бы он говорил с ней через длинную трубу. А может, ей все уже снится. Через мгновение она провалилась в глубокий сон.

Дженна зашевелилась, потянулась. Щебет птиц приятно ласкал уши, уголки рта непроизвольно поползли вверх. В воздухе носился изумительный аромат жареного бекона и кофе.

На улице совсем рассвело. Она резко села, отбросив одеяло. В гостиной пусто, но в кухне кто-то есть.

Она проспала всю ночь. Вспомнила вчерашний вечер. Кэйдж предложил помочь. Лили была им очарована. А потом он предложил ей отдохнуть.

Неужели она проспала крики Лили? Устала, конечно, но не настолько же?

Дженна встала. Рассеянно провела рукой по волосам и направилась в кухню. Далтон сновал у плиты.

– Доброе утро, – приветствовал ее Кэйдж. – Кофе?

– Хорошо бы. – Она приняла предложенную кружку и огляделась в поисках племянницы. Не желая, чтобы он заметил охватившую ее панику, вдохнула запах, отпила немного.

– Спасибо. – И не смогла удержаться от следующей фразы: – Извини, что тебе пришлось возиться ночью с Лили.

– Мне не пришлось. Я оставил дверь открытой на случай, что она проснется, а ты не услышишь.

Как мило с его стороны. Особенно учитывая прежние заявления, что ничего общего с Лили он иметь не желает. Какая-то чушь. Но очень мило тем не менее.

Он глотнул из своей кружки.

– Я и сам недавно поднялся.

– Но… – Дженна стиснула теплую кружку между ладоней. – Лили проспала всю ночь?

Кэйдж кивнул.

– Думаю, вам обеим требовалось хорошенько отоспаться. Мне, кстати, тоже.

Усмешка, изогнувшая его губы, сделала их донельзя сексуальными. Дженна ощутила, как кровь прилила к щекам. Заерзав, она уставилась в кружку с дымящимся кофе.

Он поставил кружку на стойку. Выключил газ, отодвинул сковородку.

– Пошли проверим, как она.

Вместе она прошли через гостиную. Вступив в коридор, он сказал:

– Я подумал, что ей надо спать одной. А ты беспокоила ее сон, деля с ней кровать.

– Думаешь? Никогда бы не догадалась. Я хотела купить ей кроватку, но все не удавалось выбраться в Форсиф.

Для человека, не особо приветствовавшего присутствие в доме ребенка, Кэйдж удивительно много знал, как следует обращаться с маленькими. Любопытство не давало Дженне покоя.

– Ты так здорово ее успокоил вчера. Откуда ты столько знаешь о младенцах?

Он не ответил. И не пошел по коридору в ее спальню, а свернул в комнату напротив его собственной. В ту, запретную.

Детская. Прекрасно оформленная в бледно-желтых, зеленых, розовых и голубых тонах. Лошадка-качалка в углу раскрашена в точности так, как и настоящие лошади, пасущиеся сейчас на улице. Мягкие игрушки, погремушки разложены в высоком шкафу. В комнате чисто, никакой пыли. Утреннее солнце льется сквозь прозрачные зеленые занавески.

Заглянув в кроватку, Дженна с удивлением обнаружила в ней спокойно посапывающую Лили.

Вдруг она вспомнила мальчика на автозаправке, упомянувшего, как изменился Кэйдж после произошедшего несчастья. Наморщив лоб, она пыталась вспомнить еще что-нибудь.

И постепенно элементы мозаики стали складываться воедино. Картина представлялась не слишком радужной. Все, что делал Кэйдж прошлой ночью, что говорил о Лили – нет, о детях вообще, – внезапно приобрело иное значение.

– Кэйдж, – ее лоб прорезала морщина, – ты был отцом.

Она не собиралась допытываться, просто высказала мысль, ставшую ясной.

Он хмуро кивнул.

– И ты развелся или…

Он отрицательно качнул головой.

– Вдовец?

Еще одни кивок.

– Мне так жаль. Я… мне просто так жаль… Я не знала. Слышала что-то о несчастном случае. Но понятия не имела, что ты потерял жену. И ребенка. Кэйдж, я правда не знала.

Нормальное человеческое любопытство требовало подробностей, но она не посмела задавать больше вопросов.

– Лили спит, не станем ее тревожить. – Кэйдж указал на дверь. – Пошли в кухню.

Они налили еще по кружке кофе и уселись за стол. Забытый бекон остался на плите нетронутым.

– Я должен извиниться, что не предложил воспользоваться детской раньше, но…

– Ничего, – поспешила успокоить она. – Я понимаю, почему тебе хотелось сохранить комнату для… ну просто. Она принадлежала твоему ребенку. Если ты не хочешь, чтобы Лили там спала, я куплю кроватку. Я и собиралась купить. Можно поставить ее в моей комнате. Нам и там будет отлично.

Дженна смяла бумажную салфетку, попавшуюся под руку, отчаянно пытаясь найти тему для разговора.

– Я никогда не подозревала, что могу беспокоить Лили. Ну, то есть кровать достаточно велика для нас обеих.

Вспоминать об устройстве Лили казалось не очень правильным после его недавнего признания, но она просто не знала, о чем говорить.

– Не переживай. Откуда тебе было знать? Мне потребовалось некоторое время, чтобы привыкнуть… Лили нужно место, где спать. Глупо, если кроватка, мебель, игрушки будут пропадать тогда, когда они особенно нужны.

Вопросы о трагедии повисли на кончике языка Дженны. Как могла, она старалась удержать их. Если Кэйдж захочет рассказать, то он сам расскажет.

Он уже предупреждал, что не желает, чтобы чужие лезли в его жизнь и душу.

Повисло молчание. Казалось, что индеец намерен молчать и дальше, но он поставил кружку на стол и глубоко вздохнул.

– Это была авария. – Его взгляд уперся в точку на противоположной стене, большой палец нервно поглаживал ручку кружки. – Мэри Линн, моя жена, вела наш седан. Я сидел рядом. А дочка, Ски, сзади.

Он замолчал, напрягшись каждым мускулом своего тела.

– Был прекрасный солнечный день. На небе ни облачка. Мы ни разу не превысили скорости. Не было ни единой причины предполагать, что наш обратный путь из магазина превратится в кошмар моей жизни. До сих пор не знаю, что это был за зверь. Норка? Ласка? Выхухоль? Просто темная полоска меха на дороге. Мэри дернула руль. Ее короткий вскрик и теперь мне слышится порой. Должно быть, она повернула руль слишком резко и сильно нажала на тормоз. Как потом мне объяснили, его заклинило. Все, что я знаю, – машину занесло. Мы врезались в бетонное ограждение. А потом перевернулись. Машина так и осталась лежать на крыше.

Его пальцы вцепились в кружку и побелели от напряжения.

– У меня не оказалось ни царапины. А Мэри и Ски умерли до того, как я выбрался из машины, чтобы им помочь.

Дженна сочувственно коснулась его локтя.

– Просто случай. Глупый случай. Некого винить. Только, – он запнулся, – я не могу не чувствовать вины. За то, что выжил.

Когда они встретились, он казался таким тяжелым человеком. Замкнутым, суровым. А сейчас обнаружилось, что их судьбы очень схожи. Просто он пытается залечить раны сердца тем способом, который кажется самым простым.

Она обнаружила, что ее пальцы касаются его руки, отдернула их, сложила руки на коленях.

– Мне следовало, видимо, давным-давно освободить детскую. Уже год прошел. Я просто не был готов. – И добавил: – Я и сейчас еще не готов.

Воспользовавшись тем, что он как будто немного отошел, Дженна спросила:

– Сколько ей было? Ски?

Он грустно улыбнулся.

– За месяц до аварии ей исполнился год.

– Ох, – выдохнула Дженна, – так мало.

Многое теперь прояснялось. Его начальный отказ жениться. Напряжение, скованность после того, как они забрали Лили. Долгие часы, проводимые в конюшнях. Нежелание заниматься с малышкой.

Он не избегал Лили. Он избегал воспоминаний о дочери.

– Я хочу, чтобы ты знал, – голос ее слегка дрожал, – я очень благодарна за то, что ты сделал для нас с Лили. В свете того, что ты перенес, это просто…

– Я только плачу свой долг.

Она не могла удержаться от улыбки.

Ладно, значит, он предложил детскую потому, что Лили нужна кровать. А о жене и дочери рассказал, потому что… Ну, надо же было как-то объяснить, откуда в доме у одинокого мужчины имеется безупречная детская. И излить душу. А главное… Главное, он доверился ей. И ее мнение о нем изменилось.

Теперь она понимает его чуть лучше. Нет, поправил внутренний голос, теперь ты понимаешь его гораздолучше.

Прося его о помощи, она никак не ожидала проникнуться к нему сочувствием. Подобные чувства опасны, могут превратиться в нечто иное – нечто более сильное, более личное. Да, женщина легко может потерять голову от такого, как Кэйдж.

Выйти замуж за полного незнакомца с целью получить опеку над Лили представлялось абсолютно безвредным, когда она прорабатывала идею. Но данный брак по расчету сейчас казался не таким уж безобидным. Морщинка на ее лбу стала глубже. Увидев доброту Кэйджа прошлой ночью, узнав его трагическую историю, она не могла больше считать его незнакомцем. Она чувствовала происходящие изменения.

ГЛАВА ПЯТАЯ

– Можно мне присоединиться к тебе?

Дженна обернулась на стоящего в дверях Кэйджа. Улыбнулась.

– Это твое крыльцо.

– Ты так глубоко задумалась, я боялся тебя потревожить.

Живя под крышей Кэйджа уже вторую неделю, молодая женщина была вполне довольна ходом дел. Лили постепенно привыкала к распорядку, и Дженне удавалось поработать. А Кэйдж наконец сумел избавиться от сковывающего его в обществе Лили напряжения.

– Лили я только уложила, – сообщила она. – Мне надо бы поработать, но хочется хоть немного посидеть в тишине. Буду рада, если ты побудешь со мной.

Он присел на соседней ступеньке, и ей немедленно ударил в ноздри его запах. Она заметила, что Кэйдж не часто пользуется одеколоном. А его чистый свежий запах куда приятнее аромата любого средства после бритья.

– Небо сегодня чудесное, – сказала она.

– Я никогда не устаю смотреть на одни и те же звезды.

Дженна сегодня была в приподнятом настроении. Наконец-то удалось разделаться с особо трудным заданием. Ей потребовалось куда больше времени, чем она предполагала: бодрствуя, малышка требовала всего ее внимания. Сегодня же с задачей было покончено, и Дженна была на подъеме.

– Как твой день? – спросила она. – Все сделал, что хотел?

– Да. Извини, что задержался.

Дженна подавила улыбку, хотя и понимала, что темнота ее не выдаст. В первые дни он постоянно ворчал и злился. И все время избегал ее. А теперь извиняется, что не вернулся к обещанному времени. Можно подумать, что они и впрямь женаты.

– Я нашел в холодильнике тушеное мясо. Ты отлично готовишь.

– Спасибо. Мне рано пришлось освоить работу по дому.

– Да?

Дженна минуту прислушивалась к мягкому треску кузнечиков.

– Эми было девять, когда умерла мама. Я, как старшая, взяла ее заботы на себя. Отец никогда не был удачливым добытчиком. По правде сказать, у него были небольшие проблемы со спиртным. – Если честно, ее отец был обычным алкоголиком. – Метался с одной работы на другую. А я вела дом. Когда денег не было, подрабатывала, как могла.

– Трудно приходилось, наверное?

– Думаю, многим приходится еще хуже. По крайней мере, у нас была крыша над головой. Два года назад отец умер.

– Потеряв обоих родителей, вы с Эми, должно быть, были очень близки?

Дженна вздрогнула.

– Не так, как должны бы. Спорили относительно ее образования. Она не слишком хорошо училась. Впрочем, колледж ее и не прельщал. Интересовалась лишь рисованием. После одной особенно крупной ссоры она собрала вещи и уехала. Осела в Чикаго. А потом позвонила, сообщила, что возвращается. Встретила там художника по имени Давид Коллинз и выходит за него замуж. Я радовалась, что Эми снова поблизости.

– А ты? Раз образование кажется тебе таким необходимым, ты, наверное, сумела закончить колледж? – спросил Кэйдж.

Она смущенно отвернулась:

– Несколько курсов, но степень не получила.

Он хмыкнул.

– Надеялась, значит, что сестра будет следовать твоим словам, а не поступкам.

Дженна опустила глаза.

– Что-то вроде. Но я-то свою нишу нашла очень рано.

– Работу на компьютере?

– Да. Я как раз закончила школу, когда в одной организации поблизости стали обновлять компьютерный парк. Один из старых компьютеров попал в мои руки. Я понемногу научилась с ним обращаться. Предложила местной булочной создать для них сетевой сайт. Они не ждали особых результатов. – Она чуть приподняла одно плечо. – По правде говоря, я тоже. Но вскоре они стали рассылать заказы по всем штатам. Сладкие десерты – до сих пор один из моих клиентов. Могу с гордостью заявить, что положила начало прибыльному бизнесу. Но дорого мне пришлось заплатить за это.

Он удивленно поднял брови.

– Мы с Эми так долго нуждались, что, однажды заработав деньги, я постоянно стремилась получить еще больше. Если не занималась работой на клиента, то училась или рыскала в поисках новых заказчиков. Даже не заметила, как Эми выросла. Никак не могла остановиться. Тогда, наверное, и дали трещину наши с ней отношения. Пусть после ее возвращения в Монтану мы стали видеться чаще – особенно после рождения Лили, – все равно работа была у меня всегда на первом месте.

– Думаю, это нормально, Дженна. Совершенно естественно, что тебе хотелось обеспечить себе приличный доход.

– Да, вот только после звонка из больницы я поняла, что мне, может, никогда не представится случай наладить отношения с Эми по-настоящему. Вот почему опека над Лили стала так важна для меня. – Она сама не понимала, почему пускается в такие подробности. Вероятно, после двух недель общения исключительно с ребенком соскучилась по разговору, более подходящему для взрослых. Кроме того, ей хотелось, чтобы Кэйдж узнал ее получше. Столь неожиданное побуждение наполняло ее удивительным, кружащим голову возбуждением.

Но каковы бы ни были ее цели, казалось просто необходимым объяснить ему, что заставило ее предложить себя в жены совершенно незнакомому человеку, мигом собраться, переехать в Сломанный Лук, изменить уклад всей жизни в угоду одному крохотному ребенку.

– Я получила жестокий урок, – продолжила она. – Жизнь может измениться в мгновение ока. Кому, как не тебе, это понимать. Семья важнее, чем карьера или деньги. И я хочу каждый день показывать Лили то, что не сумела показать Эми. Что я люблю ее и забочусь о ней. Ставлю ее превыше всего остального.

– Ей ничего не остается, как понять. – Его голос был полон таким же жаром, что и летняя ночь. – Видно, как ты ей предана.

Дженне стало неловко. Довольно уже говорила сегодня о себе.

– А ты абсолютно предан ранчо и лошадям. Занимаешься ими дни напролет.

Две недели назад она не осмелилась бы сделать такое замечание, недвусмысленно подвигавшее его перевести разговор на себя. Но с той ночи, когда он предложил воспользоваться детской, он стал менее замкнутым, успокоился. Внешне, по крайней мере. Иногда с ним было нелегко. Но к Лили он привязывался все сильнее.

– Приходится, – сказал он. – Разведением лошадей занялся еще мой отец. Когда три года назад мы с Мэри Линн поженились, родители состарились и отошли от дел. Купили дом на колесах и целый год путешествовали. Побывали во всех континентальных штатах. А потом решили осесть в Аризоне. Климат тамошней пустыни оказался очень благоприятен при мамином артрите. Я бы никогда не уехал. Слишком мне нравится тут. Ранчо, лошади. Еще мальчиком я знал, что это станет делом моей жизни.

Он помолчал. Затем продолжил:

– Я чуть не потерял все после гибели Мэри Линн и Ски. До того у меня было вдвое больше лошадей, и пара работников помогала справляться с хозяйством. А после случившегося…

Он опустил голову, густые волосы закрыли лицо. Дженна восторженно любовалась игрой лунного света на них.

– У меня уже не осталось… не знаю… инициативы, энергии, или что там.

– Ты перенес страшный удар, Кэйдж.

Он резко выпрямился.

– То же самое можно сказать про тебя.

Их взгляды встретились.

Она ощутила ужасную слабость. И еще – ей жутко хотелось прижаться к нему. Господи боже! Да она, того гляди, влюбится.

Нельзя сказать, что у нее не было опыта общения с мужчинами. Правда, опыт не слишком обширный. В двадцать шесть она вполне может претендовать на звание старейшей девственницы Монтаны. Хотя и встречалась кое с кем. Нет, правда, у нее в активе целых три кандидата. Но два раза отношения длились около полугода, а последний случай – где-то год.

Тем не менее она никогда не ощущала достаточной близости с любым из своих приятелей, и до интима не доходило. Ни один из них не будил в ней такого физического отклика, как Кэйдж.

Дженна застенчиво потупилась. Как противно, что она сразу начинает заикаться.

– Но мы выжили, верно?

Вопрос она подкрепила слабой улыбкой, но все равно не могла заставить себя смотреть ему прямо в лицо. Сначала надо взять себя в руки.

– Если можно назвать жизнью то, что я делал весь прошлый год.

Она подняла глаза.

– Именно так я это и называю. Каждый выживает, как может. Ты поддерживал на плаву ранчо. Я всю себя вложила в Лили. Нам надо держаться, Кэйдж. И верить, что все наладится. Не может быть ночь бесконечной. Взойдет солнце, и наступит новый день.

Увидев, что высказанная ею банальность вызвала у него усмешку, она вспыхнула от смущения.

Он уперся ладонями в колени.

– Как похоже на изречения мудрых.

– Кого?

– Старейшин. Врачевать чужие раны мудрыми словами – по их части. Обычно у них находится в придачу старинная легенда. Это основы культуры ленапе.

Ее смущение переросло в дискомфорт.

– Я не претендую на особую мудрость. Но ведь нет ничего дурного в том, чтобы ободрить упавшего духом?

– Нет. Несомненно, нет.

Богатые модуляции его голоса завораживали ее.

– Раз уж ты заговорил о культуре ленапе, может, расскажешь мне о вашей истории? Если, конечно, не очень устал.

– Я расскажу обо всем, что тебя интересует.

– Должна признать свое невежество. Помню, в школе мы проходили Дорогу слез. Насколько я понимаю, это когда индейцам пришлось уйти из родных мест под нажимом переселенцев. Но больше… – она растерянно развела руками. – Конечно, мне следовало знать американскую историю чуть получше. Но после смерти матери я слишком много времени посвящала стирке, уборке и готовке.

Его понимающий взгляд поднимал в ней такие чувства, что пришлось опять отвести глаза.

– Ленапе к Дороге слез отношения не имели. Это событие затронуло наших братьев чероки. В 1833 году племя чероки было вынуждено преодолеть тысячу миль от своего дома в Джорджии до выделенной индейцам территории в Оклахоме. Условия пути были ужасны – многие погибли, не добравшись до пункта назначения. Настоящий перевод названия этого события с языка чероки – «дорога, где они плакали».

От стыда ее щеки запылали пуще прежнего.

– Мне так неприятно, что смешиваю всех индейцев воедино. Это ненамеренно. Я знаю, что у индейцев есть разные племена.

– Ничего, Дженна. Я не думал обижаться.

Она сжала губы, надеясь преодолеть смущение.

– Перемещение ленапе на запад началось почти за сто лет до события, известного тебе как Дорога слез.

– За сто лет? – Ее возмущению не было предела. – Эти переселенцы даром времени не теряли.

– Думаю, мы пострадали из-за того, что наши территории оказались ближайшими к первым поселениям европейцев. Чтобы попасть севернее и южнее, им надобилось больше времени. Наши устные хроники говорят, что Вильям Пенн вел себя порядочно. Но после его возвращения в Англию оставшиеся здесь агенты начали продавать землю, возмещая свои долги. Продаваемая ими территория была охотничьими угодьями ленапе.

Он вздохнул, и Дженна загляделась, как поднимается и опускается его широкая грудь.

– Индейцы не понимали, как можно владеть землей, продавать землю. Эта мысль казалась им столь же нелепой, как продавать воздух. Земля принадлежит Великому духу. Создатель дал своим детям землю, чтобы охотиться и рыбачить. Мои предки просто не понимали сущности владения землей. А другие этим воспользовались. Чтобы завладеть землей, люди Пенна прибегли к бессовестному обману. Их агенты сфабриковали документ, будто бы удостоверяющий давным-давно заключенную сделку. Заявили, что пятьдесят лет назад наши предки подписали соглашение, по которому уступали правительству столько земли, сколько мог преодолеть пеший за день пути.

– Документ подделали?

– Да. Но, даже зная это, ленапе сочли делом чести уважать сделку, заключенную их предками.

– Крючкотворство, – пробормотала Дженна.

– Дальше – больше. Вожди согласились уступить оговоренную землю, думая, что речь идет о полосе в две-три мили. Но те, с кем они договаривались, наняли трех бегунов. Они покрыли за день пятьдесят пять миль. В тот день агенты Пенна заявили права на двенадцать сотен квадратных миль территории ленапе. Следующие сто тридцать лет нас постоянно теснили, и кончили мы тут, в Резервации Сломанного Лука.

– Хотела бы и я знать о своем происхождении столько, сколько ты, – сказала Дженна. – То есть я знаю, что родители моей матери были голландцами, а отец из Ирландии. Но только и всего. – Она заправила мешающий локон за ухо. – Мне нравится, как в вашем роду чтят традиции и свою культуру.

Кэйдж откинулся назад. Теперь ему не надо было поворачивать голову, чтобы смотреть на нее. Наверно, ей стоило обеспокоиться, почувствовать себя выставленной напоказ. Вместо этого она откровенно наслаждалась его безраздельным вниманием.

– Не пойми меня неправильно, традиции – вещь хорошая. Но было бы глупостью отказываться от современных достижений. Хотя помнить прошлое очень важно. У нас бывают церемонии и праздники. Там поют, танцуют, едят национальные блюда…

– А скоро будет что-нибудь подобное? Я бы пошла.

Он замер.

– Что такое? Я что-то не то сказала?

– Ничего. – Он потянулся, сорвал длинную травинку. – Просто прошло очень много времени с тех пор, как я сам бывал на подобных собраниях.

Дженне не требовалось уточнения. Она и так поняла. С тех пор, как потерял семью.

– Возможно, пора что-то изменить.

Вот, снова. Удивительный, просто сминающий ее выброс энергии с его стороны. Словно невидимые пальцы хватают ее и тянут к нему.

– Я хотела сказать… – нервно заспешила она, – я бы с удовольствием посмотрела. Заодно можно показать старейшинам, что я не попусту обещала. Ну, что… я хочу узнать о вашей культуре. А без тебя пойти мне было бы неловко.

Признание отчего-то еще сильнее смутило ее. Она облизнула пересохшие губы. Этот человек выводит ее из равновесия самыми пустячными замечаниями.

– Конечно, мы пойдем исключительно для Лили.

Он медленно опустил веки.

– Конечно… Для Лили.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю