Текст книги "Взятие Вашингтона"

Автор книги: Дон Пендлтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 8 страниц)

Глава 13

Действия Палача приобрели еще больший размах после встречи с Броньолой. Целая серия хорошо подготовленных убийств потрясла дипломатические круги и повергла в ужас полицию.

Первое преступление было совершено в шикарной квартире, расположенной недалеко от Посольской аллеи, – речь шла о некой Джеффи Литл, молодой даме, известной всему Вашингтону своей готовностью оказывать определенного рода услуги.

По словам полицейского, прибывшего на место преступления, Болан заставил мисс Литл открыть сейф, до смерти напугал служанку и убил двух телохранителей.

Чуть позже Болан сообщил Броньоле:

– В схеме, которую я вам передал, можете заполнить одну ступеньку. Впишите туда имя Джеффи Литл. Она обеспечивала наркотиками и девочками весь дипломатический корпус. Мне кажется, что нечто подобное происходит и в рамках ООН. Кстати, можете сразу же вычеркнуть Джеффи Литл из списка – она больше не будет работать. А в Нью-Йорк передайте, что ее компаньона зовут Труди Гамильтон.

Покинув квартиру мисс Литл, Болан заехал в Джорджтаун и посетил роскошный спортивно-оздоровительный центр...

– Кровожадный безумец, – сказал потом один из полицейских, – он устроил там неописуемую резню.

– Этот акт вышел за рамки его борьбы против мафии, – объяснил агент ФБР. – Болан потерял над собой контроль, он убил ни в чем не повинных добропорядочных граждан. Его сторонники никогда не смогут оправдать это гнусное преступление. Он хладнокровно прикончил в сауне четверых почтенных жителей города и еще шестерых в комнате отдыха, а их тела сбросил в бассейн. Эти десять несчастных были важными политическими деятелями и крупными адвокатами. Никто из них не был вооружен. Этот с позволения сказать герой недрогнувшей рукой пристрелил их, а потом ограбил спортивный центр.

А вот как выглядела эта история в изложении Болана:

– Спортивный центр в Джорджтауне служил местом встреч сообщников Лупо. Здесь они разрабатывали свои операции и строили далеко идущие планы. Я выяснил, что члены клуба входят в узкий круг особо доверенных лиц и имеют доступ к совершенно секретной информации. Правда, теперь уже можно забыть о десятерых из них. Кроме того, мне стало известно, что всего через несколько часов они планировали взять власть в свои руки. Дела обстоят намного хуже, чем я предполагал. Лупо наложил на страну свою лапу и скоро сожмет кулак. Я делаю все возможное, чтобы помешать ему, но это не так-то просто. Идет жестокая, кровавая борьба, самая настоящая бойня. И мне нужна помощь. Предупредите надежных людей в Белом доме, что речь идет о государственном перевороте.

Все документы, которые мне удалось раздобыть, я передам вам через своего человека. Позаботьтесь о нем. Его зовут Алиотто, и если ему придется туго, защитите его.

Через 20 минут после побоища в Джорджтауне какой-то человек в синем костюме вошел в офис компании «Федерал Триангл», спокойно пристрелил двух мелких чиновников и неторопливо ушел, оставив на одном из трупов значок снайпера.

Десятью минутами позже тот же человек проник в здание Верховного суда и расправился с высокопоставленным чиновником Департамента юстиции, забрал из его кабинета все документы и бесследно исчез, несмотря на преследование дюжины полицейских.

Кровавые налеты продолжались до пяти часов вечера в разных местах столицы.

Официальный представитель главного полицейского управления заявил, что структура подразделения, созданного ранее для борьбы с Боланом, претерпела существенные изменения, и командовать ею теперь будет Джим Вильямс, сотрудник Казначейства США.

В шестичасовом выпуске новостей ведущий телепрограммы сообщил, что еще никогда силы правопорядка не работали в таком тесном сотрудничестве. В нервном напряжении находились все жители города, в том числе и обитатели Белого дома. Заканчивая передачу, ведущий заверил телезрителей, что полиция покончит с Боланом в течение одного-двух дней.

– Мак Болан, – объяснил он, – всего лишь человек: ни больше, ни меньше. И как всякий народный герой, он раскрылся наконец, и правда оказалась печальной, ибо ни один человек не имеет права распоряжаться жизнью и смертью других людей. О правосудии в Соединенных Штатах можно говорить все, что угодно, но Мак Болан всего лишь очередной развенчанный миф, который публика скоро забудет.

Заглянем теперь в дневник Болана: «Я не ищу популярности. Сегодня я убил много народу, но от этого не испытываю никакого удовольствия, как, впрочем, и горечи, так как ни один из покойников не заслуживал лучшей участи. Но сражение только начинается, мне нужно еще разыскать Лупо».

На тему поисков много разговоров велось и в другом конце Вашингтона. В подвале особняка на Посольской аллее босс ИМАЖ слушал доклады своих подчиненных.

– А я тебе говорю, что этот тип свихнулся, – заявил Раймон Лакурза. – Он повсюду оставляет за собой горы трупов и при этом кричит: «Мне нужен Лупо!» Слышишь, ты нужен ему, он хочет с тобой разделаться. Как уже разделался с половиной наших людей. Пора остановить его.

– Что ты посоветуешь, Раймон? – спокойно спросил Лупо.

– Не имею понятия, – честно признался Лакурза.

– Ты меня удивляешь, – съязвил Лупо. – Ты не способен разыскать Клаудию! Она будоражит весь город, а ты даже не можешь ее найти!

– Она никогда не остается долго на одном месте, – заметил Лакурза. – Она вовсе не дура, Джек. Я говорю тебе...

– Хватит нести чушь, – буркнул Лупо.

Он сердито ткнул пальцем в человека в мятой рубашке, похожего на рассеянного ученого – этакого молодого старичка.

– Профессор сказал мне, что она предупредила о заговоре четырнадцать человек из числа наших жертв. Они, в свою очередь, известили этого типа из Департамента юстиции, Броньолу. Они сговорились, Раймон, они поддерживают друг друга. И все благодаря нашей маленькой Клаудии. Я же приказал тебе разыскать ее!

Раймон поднялся и что-то чуть слышно пробормотал себе под нос.

– Что ты сказал?

– Я сказал: пусть говорят. В любом случае, мы крепко держим их за горло.

– Да, но хватка слабеет, – вмешался в разговор тот, кого Лупо назвал профессором. – Мы ничего не можем сделать против этого подонка Броньолы.

– Как ни печально, но это правда, – подтвердил Лакурза.

– Сам знаю! – окрысился Лупо.

Его обычно приветливое лицо помрачнело.

– Что вы посоветуете?

– Надо отступить, – начал человек с рассеянным взглядом. – Мы потеряли контроль над ситуацией. Даже если вы возьмете Болана в ближайшие пять минут, вы ничего не добьетесь. Мы все равно будем в незавидном положении. Я вам советую отступить. Наберитесь терпения. В конце концов, ничего не изменилось. Да, мы потеряли многих наших людей. Зато сохранили власть. Нам предстоит решить только один вопрос: когда нужно будет ее применить?

– Все не так просто, профессор, – возразил Лупо. – Нужно учитывать реальную политическую обстановку. Первый тур выборов уже не за горами.

– Тем не менее... я остаюсь при своем мнении.

– Ладно, это один из вариантов, – согласился Лупо. – Есть другие?

– Я согласен с профессором, – сказал Лакурза. – До сих пор мы действовали очень тонко и добивались хороших результатов. Если же пойдем напролом, как бульдозер, то ничего не добьемся из-за шума, наделанного Боланом.

– Я до сих пор не видел ничего подобного, – сказал профессор. – Болан напоминает мне бензопилу. Он принес нам больше вреда, чем вся полиция за последние годы.

– Сволочь он, ничего не скажешь, – бросил Лакурза и преданно посмотрел на шефа. – Профессор не понимает одного: убитые составляли нашу силу. И ее почти не осталось.

– Ты прав, – вздохнул Лупо. – Болан это... это...

– Феномен, – подсказал профессор.

Лупо повернулся к своему мозговому центру и посмотрел на него долгим пристальным взглядом.

– Как нейтрализовать этот феномен, профессор?

Ученый улыбнулся:

– Энергию в чистом виде невозможно нейтрализовать или уничтожить. Ее можно либо преобразовать, либо поглотить.

– Объясните нормальным языком.

– Сколько человек погибло, пытаясь убить Мака Болана?

– Очень много, – бросил Лакурза.

– Точно, – заметил профессор. – Так стоит ли противопоставлять одну энергию другой? Ясно, что Болан намного сильнее, чем противостоящие ему силы.

– Ну и что с того? – проворчал Лупо.

– Поглотите его.

– Постойте... – медленно произнес Лупо.

Профессор улыбнулся и кивнул головой:

– Подумайте хорошенько.

– Не хотите ли вы сказать, что его надо купить? – спросил Лакурза. – Уже пытались – дохлый номер.

– Нет, я другое имею в виду. Введите его в нашу Организацию, как это делалось с другими, растворите его в ней.

На губах Лупо заиграла улыбка. Он закурил сигарету и выпустил в потолок облако голубоватого дыма.

– А ведь это хорошая идея, – сказал он наконец.

– О чем он говорит? – недоуменно спросил Лакурза.

Лупо сиял.

– О мнимом поглощении.

Улыбка Лупо с каждой секундой становилась все шире и шире.

– Мы сделаем его жизнь такой невыносимой, что он уберется из страны, повизгивая и поджав хвост.

– Что ты имеешь в виду? – недоумевал Лакурза.

– Я думаю, что он намекает на «Многоликого» Таразини, – негромко произнес профессор.

– А какое он имеет отношение к этому делу? – спросил еще один человек, который за все время совещания не проронил ни слова.

Наконец до Лакурза дошло. Он улыбнулся, потом засмеялся.

– Черт возьми, почему никто не подумал об этом раньше?

– Потому что раньше не было такой необходимости, – сказал Лупо. – В котором часу состоится совещание, профессор? В доме у ублюдка Броньолы?

– В восемь вечера.

– Отлично, – сказал Лупо, – звоните в Нью-Йорк: где бы Таразини ни находился, он должен быть здесь к восьми часам. Мне плевать – в Стамбуле он или в Антарктике. В 20.00 я жду его здесь. Наймите, если нужно, военный самолет, но доставьте его ко мне вовремя.

Профессор резко встал.

– Он будет здесь.

– Так какое отношение Таразини имеет к Болану? – спросил самый непонятливый из компании Лупо.

– Раньше Таразини был актером, – уходя, бросил профессор, видимо посчитав, что дал исчерпывающее объяснение.

Лупо засмеялся, закинув руки за голову.

– Черт возьми! И как это мне не пришла в голову такая блестящая мысль?! Вообразите себе лицо этого идиота, когда он окажется по уши в дерьме! Наверняка он считает, что жизнь у него не мед, а? Он думает, что фараоны хотят добраться до него за то, что он пристрелил нескольких парней из Организации? Черт побери!

– И правда, здорово, – подтвердил Лакурза, хихикая.

– Что-то я по-прежнему ничего не понимаю, – заметил третий.

– А Болан поймет! – едва выдавил из себя Лупо, заливаясь смехом. – Эй, Раймон, представляешь себе рожу этого кретина, когда он поймет, что позволил проглотить себя с потрохами!

– Да объясните же, в чем дело! – угрюмо попросил самый непонятливый из компании.

Но у Лупо не было никакого желания вдаваться в подробности.

– Эй, Раймон, а если Болан решит шлепнуть президента?

– Ну это уж слишком! – зашелся смехом Лакурза.

– А ведь мы могли бы ему помочь, – сказал Лупо вдруг посерьезнев. – А что, неплохая идея...

Будущее Вашингтона принимало новый оборот.

Глава 14

Почему?

Болан задавал себе этот вопрос еще в Бостоне и лишь сейчас как будто нашел ответ.

Всегда, во все времена, человек спрашивал «почему?». Каждый ребенок донимает родителей: почему небо голубое? почему наступает ночь? почему идет дождь?

Палач тоже спросил себя – «почему?».

Нью-Йорк был финансовым центром Соединенных Штатов, а возможно, и всего мира. И все же Болан раскрыл там заговор, направленный на обретение не финансового господства, а политического.

Почему?

Лас-Вегас считался столицей игорного бизнеса всего континента, но никаким заговором о господстве над всеми казино мира там и не пахло. Мак обратил внимание на то, что грязные деньги мафии использовались для завоевания политического влияния как в самих Штатах, так и за пределами страны.

Почему? Какие могут быть политические амбиции у Лас-Вегаса, крупнейшего игорного дома Запада?

На островах Карибского бассейна Болан обнаружил райский уголок, готовый принять толпы бес численных туристов, но доллары мафии пошли на закладку политического фундамента. Зачем заниматься политикой в тропическом раю?

Почему она так привлекает боссов Организации?

Неплохо, когда есть где отдохнуть, но разве мафиози похожи на тех, кто расстается с деньгами ради сомнительного удовольствия?

Конечно же, нет! Болан понял это еще до посещения Бостона. Он видел, что происходит, когда бизнесмен, политический деятель и преступник – одно и то же лицо; в этом смысле Чикаго многому его научил.

Но только в Бостоне Мак понял масштабы коварного заговора. Если Нью-Йорк – это банк, Лас-Вегас – огромное казино, а Вашингтон – политический центр, то какая же роль отводилась Бостону?.. Почему этот город имел такое значение? Почему там велась столь отчаянная борьба за верховную власть?

В Вашингтоне ответ на все вопросы пришел сам собой. А почему бы и нет? Почему бы не взять в свои руки всю полноту власти? Они имели деньги, нужных людей, влияние и силу. Тогда... почему бы не попытаться овладеть всей страной? Чтобы такой лакомый плод сам упал в руки, достаточно было лишь слегка потрясти ветку. Зачем считаться с политическими деятелями, о существовании которых не сегодня завтра все забудут? Зачем финансировать политика, когда можно им стать самому?!

Конечно, существует такая процедура, как голосование. Но это для простаков. Пусть голосуют. Почему бы и нет? И все кандидаты станут участниками грандиозной аферы.

Итак, «почему» превратилось в «почему бы нет».

Как ни парадоксально это звучит, но Бостон важен как раз потому, что сам по себе не имеет никакого значения, а кроме того, все началось именно там. Задумал операцию бостонец по кличке Лупо... Интересно, как его зовут на самом деле?.. Хармон Кил тоже уроженец Бостона, как, впрочем, и Клаудия Витале.

Старый город обретал в глазах посвященных некое значение, тогда как реально не имел никакого, хотя в различных кругах американского общества считалось престижным иметь корни в Бостоне. В каком-то смысле это была родина Соединенных Штатов, колыбель американской аристократии.

Болану казалось, будто он проник в тайну Лупо. Но он прекрасно понимал, что в Вашингтоне, кроме Лупо, ему придется убить еще кое-кого. Второй мишенью станет добропорядочный гражданин, выходец из знатной семьи, известный политик.

Но, прежде всего, Палач должен найти Лупо.

И лишь потом он вытащит на свет того, кто стоит за его спиной, человека, который собирается стать очередным президентом Соединенных Штатов.

Глава 15

Как было условлено, Болан встретил Клаудию Витале у входа: в библиотеку Конгресса; он взял ее под руку, и они медленно, как влюбленные, направились к знаменитому фонтану «Двор Нептуна». Болан усадил свою спутницу на скамейку и заговорил с ней, но, увы, не о любви.

– Я узнал, что вы смогли организовать встречу, – сказал он.

– Да, придет большинство заинтересованных лиц.

– Вы тоже, Клаудия?

– Да, конечно.

– Учтите, все будет в ваших руках. Их надо убедить действовать сообща. Нужно выстоять, иначе сожрут. С врагом не может быть компромисса. Либо пан, либо пропал. Третьего не дано. Скажите это вашим простофилям.

– Хорошо.

– Помните: другой возможности у нас не будет.

Она вздрогнула.

– Звучит просто ужасно.

– Если вы считаете это ужасным, то что вы скажете, когда каннибалы придут к власти? Они проглотят нас всех до одного.

– Знаю. Но это трудно себе представить. Вы знаете, иногда намного проще пустить все на самотек в надежде, что проблемы уладятся сами собой.

– Клаудия... – начал Болан.

– Да?

– Глупый вопрос, но... как... как такая девушка, как вы, смогла?..

Она тихонько засмеялась.

– Вопрос неглупый. Скажем так, банальный, как и то, что произошло. По правде говоря, я и сама не знаю, как позволила вовлечь себя так глубоко в эту мерзость... Сначала был Джек, потом...

– Ваш муж?

Она кивнула.

– Да, он был подонком, конечно. Но тогда я этого не замечала. Да... я была совсем юной, страстной натурой. Я изучала политологию. Джек был старше, опытней. И очень обаятельный. Все произошло во время предвыборной кампании Хармона Кила. Я была одной из тех студенток, которые не сводят глаз с политических деятелей.

– Вы уже работали у Хармона Кила, когда познакомились с Витале?

– Нет. Это он работал у Хармона Кила. Конгрессмен ездил по университетам в поисках новых сторонников и поддержки.

Она горько улыбнулась.

– Я позволила себя увлечь, одурачить. Сначала поддалась на уговоры Кила, потом Джека. Я тогда училась на последнем курсе. Весной получила диплом, а в июне стала миссис Джек Витале.

– Когда вы все поняли?

– Поняла что?

– Что вышли замуж за мафиози?

Задумавшись, она нахмурила брови.

– Вы знаете, ведь я сама итальянка... Думаю, что всегда знала это. Знала, но отказывалась смотреть правде в лицо. Но после нашего свадебного путешествия, когда я начала постоянно работать у Хармона Кила...

– Где?

– В Бостоне. У него там постоянный офис, а Джек был его директором. Я начала работать на Джека и вскоре стала замечать взятки, махинации, прочую грязь. И тогда мне все стало ясно. Еще бы, бесконечные банкеты, встречи с гангстерами, колоссальные суммы денег, невиданная роскошь... И все это на зарплату директора бюро! Я просто не могла не увидеть правду.

– Хармон Кил был в курсе?

Она покачала головой.

– Я уверена, что нет. Он и до сих пор ничего не знает. Именно поэтому я... – Клаудия замолчала.

– Продолжайте.

Она усмехнулась.

– Мне не очень хотелось об этом говорить, но... я очень люблю этого человека. Он для меня как дедушка. Мы никогда не говорили об этом. Так сложились наши отношения, особенно после смерти Джека. Я искренне верю, что Хармон Кил не переживет, если узнает правду обо мне.

– И Лупо сыграл на ваших чувствах?

– Стоит ли об этом говорить?

Болан утвердительно кивнул головой:

– Да.

– Конечно же, он этим пользовался, – прошептала Клаудия. – После... когда не стало Джека... я стала продвигаться по службе. Вместо моей скромной должности я очень быстро получила место в Вашингтоне, где работаю сейчас. Вначале я не знала, кто за этим стоит.

– Все началось после смерти вашего мужа?

– Да. Я часто думала, не потому ли его убрали? Джек скомпрометировал себя, его олицетворяли с мафией. О его связях с Организацией знали слишком многие. Он не мог больше свободно действовать.

– Значит, по вашему мнению, боссы велели его убрать, чтобы вместо него воспользоваться вами для достижения своих целей?

– Не знаю. Возможно.

– Ну и когда вам пришлось нырнуть в первый раз?

Она побледнела.

– Вы имеете в виду постель? Прошу вас, не будем об этом, Мак. Я все скажу, кому вы пожелаете, но...

– О'кей, – произнес Болан, – просто я пытаюсь собрать воедино все части головоломки.

– В этой истории нет ничего загадочного, – тихо проговорила она.

Потом, набравшись мужества, она продолжала:

– Не знаю, как это произошло. Я даже не понимала, что мной пользовались. Я жила одна уже два года... А ведь я не старуха, Мак.

Она глубоко вздохнула, чтобы сдержать дрожь.

– Без моего ведома у меня в квартире установили видеокамеру и подслушивающее устройство... А дальше... Скажем, я была влюблена в того парня, а он, по-моему, в меня.

Она почти незаметно пожала плечами.

– Наш роман закончился так же быстро, как и начался. Спустя некоторое время появился Лупо, и мне пришлось довольно часто работать по его заказам. В конце концов, я плюнула на все и подчинилась. До тех пор, пока...

– Да, я понял, – проронил Болан.

– Все это так отвратительно...

– Да, но ситуация вырисовывается все яснее и яснее. Продолжайте...

Они расстались через несколько минут: Клаудия осталась наедине со своей совестью, а Болан отправился на свидание со смертью.

* * *

В восемь вечера все приглашенные собрались на скромной вилле Гарольда Броньолы в Джорджтауне. Гости чувствовали себя немного неловко, держались группками и избегали смотреть друг другу в глаза.

Броньола вошел с Клаудией Витале, которая пыталась держаться легко и непринужденно. Совещание началось без лишних слов и суеты. Прежде всего собравшиеся приступили к обсуждению дальнейшей судьбы тех политиков, чья жизнь оказалась под угрозой. В течение двадцати минут Клаудия, не выбирая слов и не пытаясь смягчить ситуацию, говорила о готовящемся заговоре. Потом Броньола высказал официальную точку зрения, дал ряд дельных советов и успокоил жертвы шантажа, сказав, что специалисты, на которых возложено решение данной проблемы, сделают все возможное, чтобы обеспечить их безопасность.

О скабрезной стороне дела никто не проронил ни слова. Броньола попросил собравшихся подписать соглашение о борьбе с заговором и пустил по кругу лист с текстом.

Одиннадцать человек, не колеблясь, подписали документ. Трое попросили время на размышление.

В 20 часов 40 минут собрание закончилось.

С бокалом шерри в руке Клаудия Витале осталась сидеть в кресле, в то время как Броньола пошел провожать гостей.

* * *

Вечерние сумерки быстро и незаметно окутали город своей темной плотной вуалью. Гости Броньолы прощались с хозяином дома, когда в круг света вошел высокий человек в черном комбинезоне и бросил на ступеньки террасы – прямо под ноги оторопевшим людям – глухо звякнувший металлический предмет.

– Мак! – вскрикнул Броньола. – Ты что здесь делаешь?

В руках человека в черном он заметил автомат, и тут же первая длинная очередь огненным бичом стеганула по группе растерянных людей.

Двое приглашенных бросились вниз со ступеней, рассчитывая укрыться в густой тени деревьев. Вторая автоматная очередь сбила их с ног и бросила наземь.

Гарольд Броньола, вытирая кровь со лба, рассеченного осколками кирпича, метнулся в дом, выхватил из кармана плаща, висевшего на вешалке, револьвер и, подбежав к двери, открыл ответный огонь.

Нападение прекратилось так же неожиданно, как и началось. Четырнадцать тел остались лежать на газоне, ступеньках террасы, у самого подъезда дома. Человек в черном исчез, словно кошмарное видение. Но дело было сделано. Два сенатора и конгрессмен скончались в доме Гарольда Броньолы еще до прибытия «скорой помощи». Советник Конгресса и высокопоставленный чиновник администрации умерли по дороге в госпиталь, а известный политик, чиновник ФБР, три представителя Верховного суда и три сотрудника администрации отделались более-менее серьезными ранениями.

Как только уехала последняя машина «скорой помощи», Броньола со следами запекшейся крови на лице повернулся к Клаудии Витале, чье лицо выражало неописуемый ужас, и протянул ей значок снайпера.

– Не могу поверить, – едва выговорил он хриплым голосом. – У меня это просто не укладывается в голове!

В этот момент Гарольд Броньола, один из руководителей Департамента юстиции, отдал бы голову на отсечение, лишь бы узнать, что убийцей был не Мак Болан, а бывший актер по имени Таразини.

Болана начали «поглощать».

Пока полиция переворачивала вверх дном квартал, где находился дом Броньолы, потрясенный город и вся страна с изумлением слушали взволнованные сообщения теле– и радиокомментаторов о том, что «около девяти часов вечера человек, которым вполне мог быть Мак Болан, выпустил автоматную очередь по окнам Белого дома. Жертв нет, повторяем: обошлось без жертв...».

Мака Болана втягивали в нехорошее дело. Его «поглощали»...