Текст книги "Выжить в Сиэтле"

Автор книги: Дон Пендлтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Дон Пендлтон
Выжить в Сиэтле

Богом каннибалов будет каннибал, крестоносцев – крестоносец, а торговцев – торговец.

Ральф У. Эмерсон. Жизнеописание

Понаблюдай за человеком, и ты узнаешь, кто его бог. Я просто помогаю всем этим парням встретиться с великой «Коза Ностра» на небесах. Пусть она сожрет их.

Из дневника Мака Болана

Пролог

Мак Болан не считал себя суперменом. Он знал, на что был способен, знал свои сильные и слабые стороны. В школе выживания он хорошо усвоил урок, что знания, помноженные на действия, направляемые железной волей и чувством долга, могут поднять обыкновенного человека до исключительных высот.

Суперменом он не был, но экстраординарным, эффективным орудием войны – безусловно, да. В своем ремесле он был Мастером, а его ремеслом была война. Война особого рода, в которой боец становился легендарной личностью или погибал. Болан оставался живым. Он до совершенства отточил свое мастерство в боях в Юго-Восточной Азии, где правил один принцип – «сделать или умереть», и вернулся домой, чтобы заняться уже привычной работой в захламленных каменных джунглях Америки.

Не выставлял он себя также ни крестоносцем, ни патриотом, хотя, несомненно, был и тем и другим. Он не впадал в экзальтацию при мысли о выбранной им самим роли меча, карающего преступный мир Америки, хотя и был таким мечом, и отнюдь не гордился тем, что общество официально объявило его частью этого самого преступного мира.

С его имени начинался «список приговоренных» каждого мафиозного клана в стране. «Вольные стрелки» и непременные участники ночных субботних «разборок» всех мастей толпами шли по его следу, взбудораженные мечтой о награде, выражавшейся шестизначным числом. Полицейские ведомства всего мира вели на него досье, фиксируя каждый шаг Палача, который с самого начала войны, развязанной им на внутреннем фронте, возглавил десятку наиболее опасных для общества лиц, внесенных в список ФБР.

Каким же должен быть человек, продолжающий вести безрассудную борьбу, несмотря на невероятное, подавляющее преимущество своих противников?

Говоря о Болане той поры, когда он еще не начал беспощадную войну с мафией, его друзья неизменно отмечали его дружелюбие, внимательность, доброту. Если не считать плановых дерзких налетов на противника в джунглях Юго-Восточной Азии, он абсолютно не проявлял склонности к необузданным варварским действиям и мести. Во Вьетнаме в его служебных аттестациях неоднократно подчеркивалось, что он с уважением относился к вьетнамскому народу, принимал близко к сердцу страдания детей этой истерзанной страны, внушал своим товарищам чувство нерушимой дружбы и безграничной преданности.

Начальство относилось к нему с уважением и восхищением.

Противник, которому он был известен только под кличкой «Палач», боялся и ненавидел его. Командование вьетконговцев даже пообещало награду тому, кто убьет его или возьмет в плен.

Военные медики и местные жители независимо друг от друга прозвали его Сержант Милосердие в знак признания его неустанной заботы о вьетнамцах – жертвах жестокой кровопролитной войны.

Эксперты психологической службы армии США, обследовавшие сержанта Болана, нарисовали портрет солдата, умеющего управлять собой, хладнокровного и обладающего «высокоразвитым чувством нравственности». Именно такие качества считались необходимыми для военнослужащих, входивших в специальные группы охотников. В основном эти разведгруппы комплектовались из людей незаурядных умственных способностей, умеющих действовать самостоятельно, обладающих выдающимися боевыми качествами и большим опытом, способных не только выжить в одиночку на территории противника, но и вести эффективные боевые действия без поддержки тыловых частей.

Сержант Болан считался поистине идеальным исполнителем-"палачом". Это была его специальность, его ремесло, его предназначение. На его снайперском счету числилось девяносто пять высокопоставленных военных и гражданских чиновников противника.

Даже в такой непопулярной и «аморальной» войне Мак Болан, тем не менее, никогда не пытался переложить на других ответственность за свою «специальность» или оправдаться перед кем бы то ни было, включая прессу и военных историков. Мак просто объяснял им, что не он выбрал эту войну, а она выбрала его. Он не просил выдать ему лицензию на убийство, его обучили и дали приказ делать это. Он боролся не против людей, а за идеалы.

Каким же должен быть человек, продолжающий выполнять свою миссию несмотря на непреодолимые препятствия?

Вероятно таким, кто, говоря метафорически, способен возложить свою жизнь, личность, смысл своего существования на алтарь служения высокому долгу. Как человек, Мак Болан давно умер в Питтсфилде, у могилы матери, отца и младшей сестры. Он вернулся домой не как победивший герой, а как скорбящий солдат, получивший горестный отпуск лишь для того, чтобы похоронить горячо любимых им людей.

Сэм и Эльза Боланы, а также их дочь Синди стали жертвами войны на внутреннем фронте Америки. Они пали жертвой тирании – тирании «невидимого второго правительства Америки», известного всем под коротким и страшным названием – мафия.

После этого «специалист» перенес свою войну на новый фронт. Из тропических джунглей Индокитая Палач переместился в каменные джунгли Америки.

Он развязал новую войну.

– Я намерен смести их с лица земли, – заявил одинокий воин, обученный сражаться в одиночку. – Я уничтожу мафию.

Так каким же должен быть такой человек?

Таким, как Болан.

Глава 1

Болан был одет в черный комбинезон, сшитый по образцу обмундирования парашютиста-десантника. Висевший на шее пистолет-пулемет – главное его вооружение – Мак надежно закрепил для прыжка, а здоровенный автоматический пистолет – «отомаг» 44-го калибра – покоился в кобуре на правом бедре. Ремни, опоясывавшие его грудь под парашютной «сбруей», украшал целый арсенал смертоносных боеприпасов. Но все это вооружение предполагалось использовать, если события будут развиваться не по плану. А план Болана состоял в проведении бескровной «мягкой» разведки, поэтому в его снаряжении было и парализующее оружие «мягкого контакта». Огнестрельное же предназначалось только для нанесения сокрушительного удара в случае крайней необходимости.

За штурвалом легкого спортивного самолета «Сессна» сидел его старый боевой друг Джек Гримальди.

До этого они перекинулись только парой фраз, имевших отношение к выполнению предстоящей задачи.

Гримальди откашлялся и прокричал:

– Разворачиваюсь против ветра. Высота – четыре тысячи футов. Проверь курс!

Болан по пояс высунулся из открытой двери салона, затем повернул выкрашенное черной камуфляжной краской лицо в сторону кабины и крикнул в ответ:

– Поправка пять градусов на правый борт!

Пилот внес необходимую поправку, мельком тянул через плечо на Мака и скомандовал:

– Проверь теперь! Новый курс – двести восемьдесят пять!

Они уже сбросили ветровой маркер – светящуюся в темноте нейлоновую ленту, – чтобы рассчитать снос от бокового ветра. Было почти два часа ночи. Ярко светила луна, временами проглядывавшая сквозь прорехи в облаках, плывших высоко в небе. Далеко внизу на уровне верхушек деревьев сгущалась тонкая пелена предутреннего тумана. Еще минут двадцать, и он окутает весь район, опустится на землю, и тогда сам черт ничего сквозь него не разглядит.

Целью Болана был небольшой остров в верхней части залива Пьюджет Саунд общей площадью менее пятидесяти акров, лежащий чуть в стороне от морских путей. Намеченный район выброски был еще меньше – комплекс строений шириной в сто и длиной в двести ярдов – закрытая зона, огороженная забором под высоким напряжением и охраняемая подвижными патрулями.

По данным разведки постоянная численность вооруженной охраны на острове оценивалась в тридцать человек. Они появились здесь недавно, как и сама закрытая зона. До самого последнего времени остров служил резиденцией одного миллионера-отшельника из Сиэтла, для которого выстроили небольшой современный особняк, несколько коттеджей для гостей, короткий пирс и лодочную станцию с двумя ангарами. Совершенно неожиданно права на владение островом перешли к незаметному подставному человеку мафии, на этом клочке суши появилась закрытая зона, вооруженные люди, и таинственная строительная бригада, прибывшая откуда-то издалека, начала круглосуточную работу по возведению нескольких новых сборных строений. Пирс был расширен, а на лодочной станции появился новый склад.

Практически мгновенно возник новый укрепленный район.

Добраться сюда можно было только на судне или вертолете, а для посещения требовалось получить разрешение на самом высоком уровне. По сведениям Болана, такие приглашения выдавали не в кабинетах администрации в Вашингтоне, а только в штаб-квартире мафии в Нью-Йорке – в «Коммиссионе».

Все это не могло не вызвать любопытства такого парня, как Мак Болан. Он настолько заинтересовался происходящими делами на острове, что решил прибегнуть к услугам Джека Гримальди и с его помощью пройти ускоренный курс прыжков с парашютом на точность.

Но прыгать ночью Болану еще не доводилось, и он высаживался на территорию врага, полагаясь только на свою уникальную боевую интуицию и ориентируясь по нескольким тусклым огням на крошечном пятачке, расположенном внизу, в четырех тысячах футов под крыльями «Сессны».

И теперь настал решающий момент.

Гримальди приставил руку ко рту и заорал:

– Пошел!

Болан ответил ему взглядом ледяных глаз и шагнул из люка в черную пустоту ночи.

Он стремительно пролетел две тысячи футов в свободном падении, паря с распростертыми руками и ногами, маневрируя, чтобы попасть в восходящий поток воздуха; пьянящий восторг, который он испытывал во время тренировочных прыжков, сменился сейчас суровой сосредоточенностью и решимостью выполнить свою задачу или умереть, усиливавшимися по мере того, как темные воды Пьюджет Саунда становились все ближе и ближе.

Огни цели мерцали далеко в стороне. Когда Болан потянул за кольцо, внизу он не видел ничего, кроме темного зеркала воды. Раскрывшийся парашют резко замедлил падение и плавно понес Мака к земле точно по направлению ветра. При обычных обстоятельствах небольшой, легко управляемый парашют из черного нейлона обеспечил бы ему снижение со скоростью около двенадцати миль в час. Но с тем грузом, который сейчас нес Болан, скорость, вероятно, достигала пятнадцати – восемнадцати миль в час.

Снизившись до высоты примерно в 500 футов, Мак пролетел по направлению ветра за дальний конец комплекса и лишь затем повернул против ветра для выполнения завершающей фазы приземления. Этот маневр позволил ему во время планирования рассмотреть с высоты птичьего полета все детали засекреченного объекта.

Главное здание стояло почти впритык к забору – от него до лодочной пристани было не менее 100 футов. Вокруг дома раскинулся тщательно ухоженный участок земли с крытыми пешеходными дорожками, ведущими к гостевым коттеджам, веером расположенным позади центрального здания. Полоса травы и кустов шириной примерно в пятьдесят ярдов отделяла коттеджи от новой строительной площадки – трех длинных сооружений из гофрированного металла, похожих на небольшие склады. Еще около тридцати ярдов за ними отводилось под газоны и цветники.

Угол сближения, выбранный Боланом, позволил ему пролететь вдоль береговой линии до самого объекта, повернуть назад и опуститься на запретной территории недалеко от ограды. Он приземлился на пятки и тут же завалился на бок, гася купол парашюта.

Через несколько секунд ему удалось подтянуть парашют, свернуть его в тугой узел и перебросить через забор. Порыв ветра подхватил ком черного нейлона, и тот покатился в темноту в сторону скал, обрывавшихся в море. Если повезет, он упадет в залив и его унесет в открытое море.

Болан бесшумно двинулся в противоположном направлении, умело используя для маскировки любую неровность рельефа и стараясь не выходить из плотного белесого тумана, стелющегося над землей. Он внимательно присматривался к ориентирам, на глазок прикидывая расстояние до объектов, время от времени останавливался, прислушиваясь к звукам ночи, и неуклонно приближался к тусклым внешним огням «складов».

За углом крайнего строения топтались два человека с автоматами в руках и нервно вглядывались в густой туман, клубящийся за комплексом складов. Когда Болан подобрался поближе, он услышал, как один из охранников настойчиво произнес:

– Говорю тебе, я что-то слышал там, сзади.

– Ну, так пойди и проверь, – с легким сарказмом ответил другой.

– А-а, ладно! Наверняка, это просто чайки, – решил, сдаваясь, первый часовой.

– А если это охотники за гангстерами? Ты уж лучше иди и проверь.

– Иди к черту, – хихикнув, ответил охранник и торопливо перекрестился.

А тем временем Болан обходил их с фланга, приближаясь с другой стороны на дальность стрельбы «кроссмана» – пневматического пистолета, стрелявшего миниатюрными парализующими стрелками. В данный момент Мак собирал разведданные и не хотел оставлять после себя никаких улик, даже намека на свой визит. Маленькие, пропитанные парализующим снадобьем стрелки немедленно сбивали с ног, вызывали состояние опьянения и оцепеняющий сумеречный сон на несколько часов, оставлявший лишь ощущение похмелья, как после хорошей дозы спиртного.

Самым главным было подобраться к охранникам как можно ближе, оставаясь незамеченным, и «накачать» их обоих прежде, чем они разберутся, что к чему.

И это ему удалось: в течение секунды маленькие стрелки укололи каждого часового в шею, чуть пониже уха. Они одновременно качнулись назад, руки их рефлекторно схватились за шеи и оба охранника, бессильно привалившись к стене сооружения, соскользнули на землю.

Когда Болан вытаскивал стрелы, один из них что-то пьяно бормотал и поглаживал приклад своего автомата. Он, конечно же, видел Болана, но в его затуманенных глазах не было и проблеска понимания того, что с ним происходило. Если он и вспомнит после расплывчатый образ человека в черном, склонившегося над ним, то подумает, что ему привиделся фантасмагорический сон.

Болан двинулся дальше, нашел еще двух охранников, поодиночке патрулировавших соседний участок, и также нейтрализовал их обоих.

Проникнув в дом, Мак обнаружил сторожа, одиноко коротавшего время на кухне в компании с упаковкой из шести банок пива «Хэмм» и с мягко мурлыкающим транзистором, и столь же тихо погрузил его в сладкий сон, как и остальных мафиози.

Быстрый осмотр дома не принес никаких сюрпризов. Других обитателей в нем не было. Ни в стенных шкафах, ни в ящиках комодов не хранилось никакой одежды, ванные комнаты тоже пустовали, и, если не считать запечатанных неиспользованных туалетных принадлежностей, Болан не нашел абсолютно никаких следов проживания здесь людей.

Вернувшись на кухню, Болан заглянул в холодильник и нашел там баночное пиво, кока-колу и расфасованные сэндвичи. На полках больше не было ничего. Зато кладовка ломилась от консервированных и расфасованных продуктов, большой морозильник доверху был забит бифштексами и отбивными котлетами, но при этом складывалось впечатление, что продукты еще только ждут настоящих хозяев дома.

Гостевые коттеджи, очевидно, должны были использоваться как казармы для вооруженной охраны. Болан решил, что заглянет в них позже, и направился к трем длинным сооружениям из гофрированного железа.

Двери каждого из них оказались заперты на два замка.

На поясе одного из охранников, стороживших ангары, Мак нашел ключи, и они подошли. Но то, что он увидел в первом же ангаре, повергло его в изумление. Стоя на пороге, он с недоумением разглядывал высокие кучи мягкого грунта, груды камней, разнообразное тяжелое вооружение, открытые шахты, уходящие в землю.

Ангар служил лишь прикрытием для каких-то фантастических землеройных работ.

Центральное сооружение дало ключ к разгадке. Внутри оно сверкало чистотой, причем чувствовалось, что порядок был наведен совсем недавно, в воздухе еще пахло свежей краской. Болан нашел лестницу и спустился в мрачную темноту, освещая себе путь маленьким фонариком с узконаправленным лучом.

Спустившись футов на двадцать, он увидел... бункер. Судя по всему, его строили для очень важных персон. Об этом свидетельствовали роскошная отделка, спальные места на восемь человек, великолепно оборудованная кухня, комфортабельная гостиная с мишенями для метания стрелок на стенах и карточными столами, тут же стоял и телевизор с большим экраном. От бункера под разными углами уходили длинные неосвещенные туннели. И все это было выбито в твердой скальной породе.

Что за паранойя?..

Болан быстро сделал зарисовки в своем блокноте и выбрался наверх. Он возвратил часовым ключи и бесшумно направился к воротам, через которые, позаимствовав ключ у другого охранника, вышел к лодочной пристани.

Дойдя до самого конца пирса, Болан пустил в небо сигнальную ракету. Если не произошло ничего непредвиденного, Гримальди должен ровно через шестьдесят секунд промчаться над водой на малой высоте и в пятидесяти футах от берега сбросить резиновую лодку. Она понадобится Болану, чтобы перебраться по течению к следующему острову, на котором, как на заказ, располагалась небольшая взлетно-посадочная полоса.

Но сейчас Мак меньше всего думал об отходе. Мысли его крутились вокруг нескольких слов, произнесенных пониженным тоном в ходе многочисленных телефонных разговоров крупнейших боссов мафии, которые удалось прослушать в течение последнего времени.

В кратких закодированных переговорах часто фигурировали слова «Сиэтл» и «опорный пункт». Теперь мозг Болана пытался свести эти понятия воедино. По всему было видно, что мафия готовилась к очередной крупной авантюре.

Не был ли Лэнгли Айленд именно тем местом, которое упоминаюсь в секретных телефонных беседах членов «Коммиссионе»?

Мак сложил оружие и боеприпасы в мешок, слегка надул его для придания ему плавучести, бросил в залив и следом нырнул сам.

Для разных людей слова «опорный пункт» могли означать разные вещи: и укрепленная позиция для артиллерийской батареи, и что-то вроде базового лагеря для мародерствующих банд пехоты... Однако, в любом случае эти слова звучали одинаково круто для всех, как, впрочем, и для Мака Болана.

Мафия заваривала какую-то крутую кашу. Достаточно крутую, чтобы назвать крохотный островок Лэнгли Айленд «опорным пунктом» и истратить чертову уйму баксов для его оборудования. Помещения, вырубленные в твердой скальной породе, – все равно что командный бункер.

Да это, собственно, и был командный бункер. Мафиози собирались нанести мощный удар. Они готовились сорвать банк, сделав ставку на Cosa di tutti Cosi – Главное Дело, и своей ударной базой они избрали Лэнгли Айленд.

А почему бы и нет? Сиэтл – крупный морской порт. Всего в нескольких милях от него – канадская граница. Морем до Ванкувера – рукой подать. Основные торговые маршруты на Аляску проложены как раз мимо этого острова. На лбу Болана запульсировала жилка. Ему показалось, что он нашел разгадку тщательно скрываемой тайны. В отношении Аляски строились ошеломляющие планы, на реализацию которых мафия готова была выложить миллиарды долларов. Не следует забывать и о Востоке, а также о многочисленных торговых путях, густой сетью опутавших район земного шара.

Опорный пункт Сиэтл?

Конечно, почему бы нет – это объясняло многие странные события, происшедшие в мире мафии за последние несколько месяцев. Боссы Организации собирались изнасиловать мир. Северо-западная часть акватории Тихого океана практически никем не контролировалась и как нельзя лучше подходила для этой цели. Можно ли найти более удобное место для проворачивания подпольных операций? Кто, кроме Болана, способен в это поверить? И кто, кроме него, способен остановить их?

Поистине, опорный пункт! Мафия строила боевой штаб дьявольской подпольной инфраструктуры, призванной обеспечить управление объединенными силами международной организованной преступности.

Так или иначе, Мак Болан должен остановить их. И, черт побери, он намерен сделать это!

Глава 2

Когда Гримальди посадил «Сессну», Болан невозмутимо ожидал его в конце полосы.

– Ну, как все прошло? – спросил пилот, разгоняя маленький самолет для взлета.

– Отлично, – лаконично ответил Болан, блеснув холодным как лед, взглядом.

Гримальди знал, что бесполезно пытаться продолжить разговор. Болан заговорит только тогда, когда захочет, и скажет то, что сочтет нужным. Он был не самым разговорчивым парнем на свете. Особенно в такое время. Гримальди научился уважать молчание своего товарища, вернувшегося с боя. Очевидно, что у того выработалась привычка по горячим следам анализировать ход и результаты налета, пока их еще четко фиксировала память, – что-то вроде самостоятельного разбора боя или оценки обстановки.

Все-таки удивительный парень этот Болан – хладнокровный, целеустремленный, настоящая боевая машина.

Но на сей раз он выглядел обеспокоенным, если это слово подходило для такого парня, как Мак Болан. Очевидно, разведка принесла больше вопросов, чем ответов.

Гримальди скосил глаза на хранящего молчание Палача и подумал, что таких людей, как он, – раз-два – и обчелся. Природа щедро одарила его такими качествами, которые крайне редко сочетаются в одном человеке. Он был непревзойденный тактик и стратег, его мозг работал четко, как компьютер, а внешне он походил на атлета-олимпийца. Но, самое главное, он был человеком. Человеком-легендой, черт побери! То, что Маку приходилось делать, тревожило его сознание; смерть и ад, которые он носил с собой, были для него тяжелым бременем. Выбранная им самим роль отнюдь не легко давалась ему. Однако он продолжал играть ее, ведя одну жестокую битву за другой без колебаний, оправданий и жалоб. Такова его работа, и ее необходимо было делать. И он делал ее так, как умел, – надежно и профессионально.

Сотрудничество Болана и Гримальди началось не сразу. Сначала Джек работал на мафию, был воздушным извозчиком, которому щедро платили и требовали только одного – держать язык за зубами. В Организации он не был «своим человеком» – полноправным братом среди братьев, – тем не менее, ему платили за работу, и формально Джек являлся таким же преступником, как и остальные рядовые мафиози. По этой причине он и испытал тот леденящий, разрывающий сердце страх, который знаком разве что тем, кто хоть раз видел прищуренный взгляд серо-стальных глаз Болана поверх черного бездонного зрачка пистолета.

Было в Маке Болане нечто такое, что заставляло восхищаться им даже его врагов. Те, кто имел больше всего причин ненавидеть его, тем не менее относились к Палачу одновременно с суеверным ужасом, невольным восхищением и истинным уважением. И, безусловно, Гримальди испытывал те же чувства.

Однажды он перевез этого парня из Вегаса в Пуэрто-Рико, не подозревая почти до самого конца путешествия, что его пассажиром был Мак Болан, а не курьер мафии, за которого тот себя выдавал. И, конечно же, вполне естественно, что Гримальди, как наемник мафии, помогал гангстерам в Глас Бее устроить засаду самому ненавистному врагу Организации, но ловушка не сработала. Тогда Болан мог убить его, но не захотел – по известной только ему причине. Еще дважды в Пуэрто-Рико Гримальди смотрел в лицо смерти и снова Болан оставил его в живых. В конце концов карибская эпопея закончилась окончательным обращением Гримальди в преданного союзника Палача. Причин тому было несколько, и одна из них заключалась в том, что Гримальди полюбил этого парня, как брата.

Конечно, порвать с мафией невозможно, во всяком случае, пока бьется сердце и в жилах течет кровь. С точки зрения Организации, контракт с нею являлся пожизненным. Поэтому Джек продолжал возить хитромордых боссов куда им было нужно, и зарабатывал на этом приличные деньги, что, впрочем, не мешало ему держать глаза и уши открытыми ради нового друга по имени Мак Болан. Гримальди всегда был легок на подъем и немедленно откликался на его призыв, едва лишь тот обращался к нему за помощью.

Конечно, пилот любил этого «большого невозмутимого стервеца», как он про себя называл Мака. Болан, как в зеркале, показал Джеку Гримальди его душу, напомнив бывшему боевому летчику, что такое мужское достоинство. И, чего скрывать, Гримальди понял, что способен на нечто большее, чем развозить заносчивых, зажравшихся мафиози. Ему понравилось видеть себя рядом с Боланом. И если говорить откровенно, это явилось главной причиной его обращения.

Иногда Джек думал, что причины, приведшие его в лагерь Болана, вероятно, мало чем отличались от причин, подтолкнувших Мака к объявлению войны мафии. Существуют вещи, которые просто обязан делать настоящий мужчина. И Болан их делал. Ценность человека измеряется его соответствием своему предназначению, тому вызову, который бросают ему обстоятельства. И, похоже, Болану свыше была предопределена миссия, осуществить которую мог лишь он один.

Глядя на своего партнера, Гримальди видел, что его гложут какие-то тайные мысли, в сосредоточенном взгляде Палача угадывалась тревога.

Они летели на небольшой частный аэродром, расположенный к северу от Сиэтла. Гримальди прикурил сигарету, передал ее своему пассажиру и прервал затянувшееся молчание.

– Что-то не клеится, Мак?

Болан сделал затяжку и отдал сигарету назад.

– Да, – ответил он, медленно выдыхая дым.

– Так что же они делают на этом острове?

Болан ответил вопросом на вопрос.

– Сколько раз ты сюда летал за последние несколько месяцев?

– Сюда? – спросил пилот. – Ни разу. Зато было два рейса в Спокейн.

– А что происходит в Спокейне?

Гримальди пожат плечами.

– Они мне никогда ничего не говорят. Я знаю только, что ярмарка была прикрытием. Ну, ты знаешь – выставка «Экспо-74». Мои боссы выдавали себя за консультантов по планированию.

– Откуда они?

– Одна делегация была из Европы. Не знаю точно, откуда. Другая – из Тель-Авива.

Болан изумленно захлопал глазами.

– Да-а-а?..

Пилот покосился на Палача и пояснил:

– Во всяком случае, я сужу по ярлыкам на их багаже. Они прилетели в Нью-Йорк самолетом компании «Эль Ал» – «Израэл Эйрлайнз».

– Что ты об этом думаешь? – спокойно спросил Болан.

– Мне кажется, то были большие шишки из международных торговцев оружием. Я бы сказал, боссы. В первой группе трое и во второй пятеро. И тех и других сопровождая вооруженный эскорт из Нью-Йорка, без дураков. Я их вез в правительственном реактивном самолете. Из тех, что резервируются для самой верхушки.

– И оба раза ты вез их туда и обратно?

– Да. Причем каждый раз оставался с ними на пару дней.

– В принципе, они могли бы приехать в Сиэтл на машинах. Обе группы.

– Ты прав, – сказал со вздохом Гримальди.

– Их кто-нибудь встречал?

– О да! По высшему разряду, с красной ковровой дорожкой.

– Мафиози?

– Если это были они, то я их не знаю, – ответил пилот.

– Тогда все сходится, – холодно заметил Болан.

– Что сходится?

Болан вытащил свой «дневник боевых действий» и начал вносить в него какие-то пометки. По ходу дела он небрежным тоном заявил:

– Они там строят форт, Джек.

– На острове?!

– Да, – Болан перелистывал начальные страницы записной книжки в поисках нужных записей. – Ты говоришь, они использовали ярмарку в Спокейне в качестве прикрытия?

– Во всяком случае, у меня возникло такое впечатление. А что за форт?

– Они устроили на острове «маленький Гибралтар» с туннелями и каменными бункерами. – Болан наконец нашел в дневнике нужную запись. – Ага, Тель-Авив. Ты когда-нибудь слышал о судне «Пирейский Купец»?

– Что за судно – израильское? Нет, никогда о таком не слышал.

– Это греческая посудина и как раз сейчас она стоит здесь, в порту Сиэтла. Две недели тому назад в Марселе на борт «Пирейского Купца» погрузили контейнер с грузом, предназначенным для транзитного хранения в Сиэтле. Весь обклеен этикетками «Экспо-74».

– "Купец", что ли?

– Контейнер. Предположительно в нем какое-то оборудование. Грузополучатель – Найберг.

– Кто?

– Алан Найберг – тот, кто купил Лэнгли Айленд.

– А-а-а, этот Найберг, – хмуро протянул Гримальди. – И о нем я, слава Богу, тоже ничего не слышал.

Болан мрачно усмехнулся.

– Не дуйся. О нем пока еще никто не слышал. Но скоро услышат.

Гримальди стало искренне жаль бедного Найберга, какой бы черной ни была его душа.

Мак хмыкнул и закрыл боевой журнал, затем взглянул на часы и выглянул в окно кабины самолета.

– Думаю, время еще есть, – сказал он.

Гримальди заходил на посадку, ориентируясь по огням посадочной полосы, едва заметным сквозь плотную пелену тумана, окутавшего аэродром. До касания полосы он решил воздержаться от каких-либо комментариев. Туман, в сущности, был для них божьим благословением. Диспетчерская вышка на аэродроме отсутствовала, имелся только ремонтный ангар и зона стоянки частных самолетов. Болан оставил свой боевой фургон в укрытии в конце взлетно-посадочной полосы, где Гримальди и должен был его высадить.

Самолет резво докатился до самой ограды, круто развернулся и замер.

– Время для чего? – только теперь спросил он нахохлившегося Болана, сидящего рядом с ним.

– А для того, чтобы еще до рассвета врезать им в брюхо.

– Я тебе нужен? – спросил пилот.

– На этот раз нет, – скупо улыбнулся Болан и начал собирать свое снаряжение.

– Ты, вроде бы, пока собирался действовать мягко.

– Этап раздумий закончился, Джек, – ответил Болан.

– Понял, – Гримальди попытался улыбнуться, но не смог, – Ты хочешь сказать, что я должен исчезнуть?

– Я бы хотел, чтобы пару дней ты поболтался где-нибудь поблизости, если можно. Пахнет жареным, Джек, и, возможно, ты мне понадобишься.

На сей раз губы Гримальди растянулись в улыбке.

– Ты знаешь, где меня найти, – произнес он, едва сдерживая восторг.

Болан пожал ему руку, улыбнулся, как может улыбаться только человек, постоянно балансирующий на грани жизни и смерти, и выпрыгнул из кабины «Сессны». На сиденье остался лежать небольшой сверток.

Пилот заорал вслед исчезающему Болану:

– Эй! Мак, ты что-то забыл!

– Это не мое, – откликнулся тот и растаял в ночном тумане.

Надо же! Не его! Джек развернул сверток и насчитал десять кусков стодолларовыми бумажками.

Гримальди сунул деньги за ворот рубашки и порулил к ангару. Видит Бог, он работал на Болана не ради денег. Его улыбка и рукопожатие были более чем достаточной платой. Но Болан с этим не соглашался. Он принципиально всегда платил за услугу, несмотря ни на какие личные отношения. Он не принимал: во внимание ни дружбу, ни долги, ничего не просил сам и ничего не принимал даром.

Как тоскливо и одиноко должен чувствовать себя человек, вынужденный жить такой жизнью! При всем этом Гримальди не рискнул бы отрицать, что Болан добился успеха. Он был жив, что говорило само за себя в таких обстоятельствах. И Джек Гримальди – пилот, возивший капо, с радостью сжег бы десять кусков за честь помогать Болану в его следующей кампании. Нет, черта с два, он не стал бы оспаривать формулу успеха своего друга.