Текст книги "Альвийский лес. Часть 2: Путь из леса (СИ)"

Автор книги: Доминик Пасценди

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

Его Величество через перевод Доранта подтвердил привилегии, данные племени гаррани: дворянство всем воинам и их потомству, земли, кои занимает племя на сей день, и кои займёт в будущем, за исключением тех, которые принадлежат Короне и её вассалам, и заодно личное каваллиерство Асарау.

Венеу это впечатлило, особенно после того, как Асарау, со слов Доранта же, объяснил ему, что это значит.

Аудиенция затянулась надолго, плавно перейдя в обед и ужин. Асарау пришлось ещё раз рассказать свою эпопею у альвов. Дорант поделился тем, чем можно было, о вызволении Императора из лап кровожадных супостатов, о битве, которую пришлось для этого выдержать, а также о помощи одного мужественного альвийского воина. К сожалению, воина этого не было в городе, потому пришлось пригласить альвийку, которая долго отнекивалась (за ней, естественно, послали Асарау, чтобы как бы чего не вышло), но потом всё-таки пришла. Напоить её не удалось (она хорошо помнила, что рассказал ей муж про напитки и их действие), так что на расспросы она отвечала односложно и не очень понятно. Тем не менее, все присутствующие (включая и её) оказались довольны.

И, когда все уже собрались расходиться, в двери постучался Калле, сообщивший совершенно безумную новость.

Альв, отпросившийся за какой-то травой, вернулся – но не один, а в сопровождении двух самок и детеныша!

Глава 6. Уаиллар

1

Его снова вывезли из аиллоу многокожих по темноте в движущемся ааи, влекомом двумя испорченными четвероногими – только на этот раз Уаиллар был в нем один, и еще он знал, что ааи на колесах называется 'повозка', а животные – 'лошади' (правда, произнести эти слова он бы не смог).

Он подумал, что ему странным образом доверяют – сам он, как и любой из военных вождей аиллуэ, никому чужому не стал бы так доверять.

Для себя Уаиллар объяснил такое доверие тем, что Старый, вероятно, принял его в свой клан – не проведя обычных у аиллуэ церемоний, но круглоухие многое, если не всё, делали не так, как принято у его народа.

Он подумал, что при таком безоглядном доверии круглоухие могут быть легкой добычей для того, кто задумает это доверие обмануть.

Дорога была скучной, и воин, в свою очередь, доверяя тем, кто его вёз, позволил себе задремать.

Чуткий сон его прервало прекращение движения. Затем дверца повозки отворилась, и круглоухий не-воин, управлявший лошадьми, сделал жест рукой.

Уаиллар потянулся, разгоняя кровь и приводя мышцы в рабочее состояние, и мягким прыжком покинул повозку. Он практически мгновенно скрылся в лесу – место было знакомое, именно отсюда он в прошлый раз двинулся к своему аиллоу.

Сейчас дорога ему была в другом направлении, в сторону и поближе, но всё равно надо было или оббежать, или переплыть залив озера. Для скорости Уаиллар выбрал водный путь, соответственно срезав дорогу и по земле.

Тут он сделал ошибку, которая едва не стоила ему впоследствии жизни: он забыл, что черно-серый порошок, которым кормят громотрубы, боится воды.

К рассвету воин аиллуо был уже далеко. До поляны, так сильно врезавшейся в его жизнь – и так резко поменявшей её – было еще чуть больше дня пути. Хотя он не спал всю ночь, усталости он не чувствовал: наотдыхался за предыдущие дни. Мешали только громотруба и меч, тяжесть их была непривычна и распределялась не очень удобно. Громотруба еще и надоедливо болталась на боку. Все-таки надо было перед уходом как следует проверить, как сидит на теле кожаная алларэу.

На бегу Уаиллар несколько раз сделал то, что не имел возможности полноценно сделать у многокожих: поупражнялся с мечом. Выдергивал его на скорость, стараясь разнообразить хваты и отрабатывая нанесение удара слитным движением, без перерыва. У него довольно быстро начало получаться. Он всё больше привыкал к размерам, весу и балансу меча, приспосабливая движения к новому оружию.

Больше всего ему нравилось то, как меч рубит даже довольно толстые ветки, почти не испытывая сопротивления. Копье аллэ не очень приспособлено для рубящих ударов, острая кромка лезвия может не выдержать – поэтому аиллуо используют удары колющие и режущие. Меч, как казалось Уаиллару, способен перерубить даже толстую кость, что давало гораздо больше возможностей в бою.

А еще по пути воин аиллуо размышлял о том, каким могущественным мог бы стать его клан – его собственный клан, где он был бы Великим Вождем – если бы у всех воинов было стальное оружие и они могли бы сражаться в строю, как многокожие. Он думал, как стал бы обучать воинов строю, и понимал, насколько это было бы непросто, поскольку аиллуо всегда сражались каждый за себя, и доблесть воина была его личной доблестью. В строю же, как понял Уаиллар, наблюдая за упражнениями многокожих, главная доблесть – не сразиться самому с самым великим воином противника, а не разорвать строй и защищать своих соседей, действуя с ними как единое целое.

Пришлось бы полностью ломать представления воинов о жизни и её ценностях.

Но клан с таким оружием и такой манерой ведения боя легко победил бы другие кланы, и его глава мог бы стать Великим Вождем всех аиллуо. И тогда...

На этом месте мысли воина теряли чёткость, потому что, честно говоря, он и сам не очень представлял себе, что именно будет тогда.

Если бы Уаиллар вдруг рассказал то, о чём он думает, Старому – тот заметил бы, что аиллуо попросту мечтает. И непременно спросил бы, а где, собственно, он собирается брать оружие многокожих, чтобы дать его своим однокланникам.

То, что круглоухим приходится как-то изготавливать вещи, которыми они обладают, воину просто не приходило в голову. А тем более – насколько это может быть сложным. Всё, чем на его глазах пользовались круглоухие, было уже готовое. Если им нужно было что-то, они просто приносили это откуда-то или доставали из сундуков.

Некоторые вещи явно проходили через огонь, Уаиллар это чувствовал. И он видел огонь в руках многокожих – костер, который они разжигали по дороге, очаг в доме Харрана. Но этот огонь был для приготовления пищи; воин, попробовав такую пищу, весьма её одобрил. Где проходили через огонь такие изделия, как меч, как посуда – он и не задумывался.

Уаиллар вообще никогда не задавался вопросом, откуда круглоухие берут то, что используют в своей жизни: одежду, многочисленные предметы быта, и тем более оружие. Аиллуэ брали то, что им нужно, у Природы, уговаривая растения и, иногда, животных (например, когда хотели молока). Использовать огонь было уарро. Преобразовывать неживое было уарро. И даже некоторые уговоры растений были уарро. Ничего похожего на вещи круглоухих у аиллуэ не было.

Так что получить оружие многокожих можно было только у многокожих.

А для этого с ними надо было дружить.

2

Меж тем пресловутая поляна была уже совсем близко. Место было довольно посещаемое, причем не только сокланниками Уаиллара. Там росла самая лучшая уэллэу, и было её довольно много. По давно заведенному обычаю, если на поляне встречались воины разных кланов, охранявшие своих беременных женщин, они делали вид, что не видят друг друга. А вот воину-одиночке, попадись он там, могло не поздоровиться. Впрочем, смотря как он вёл бы себя на поляне: того, кто собирает траву для жены, скорее всего, также 'не заметили' бы.

Уаиллару же, попадись он сокланникам, точно пришлось бы сражаться за свою жизнь, что бы он ни делал. Поэтому ему следовало бы удвоить внимание и осторожность, но за мечтами он этого не сделал.

За что и поплатился, как только вышел на открытое место: прямо перед ним, в двух перелётах копья, собирали уэллэу две женщины, разборчиво выделяя по только им понятным признакам отдельные листья и осторожно отщипывая их от веток. Они сидели близко друг к другу, обирая два соседних куста. За их спинами, в небольшом отдалении, стояли четыре незнакомых аиллуо, опираясь на копья. Они были собраны и внимательны, и постоянно осматривали поляну, по-умному распределив её между собой так, чтобы каждый смотрел на свою часть.

Естественно, Уаиллар был ими мгновенно обнаружен. Тихий звук – и обе женщины тут же приникли к земле, стараясь слиться с нею. Воины же рассредоточились, окружая пришельца.

Уаиллар выхватил громотрубу и завозился, взводя колесцо. Как только один из аиллуо оказался в двух десятках шагов, он нажал на спусковой рычажок. Колесцо прокрутилось, брызнув искрами, но выстрела не последовало. Еще два оборота ключа, еще одно нажатие – воин другого клана был уже в нескольких шагах – и опять ничего.

Уаиллар еле успел отбить громотрубой летящее в него копьё (и порадоваться, что воин оказался таким бестолковым, что бросил его вместо того, чтобы приблизиться ещё и ударить), как справа от него возник второй противник.

Громотруба полетела в голову первому (тот успел уклониться, но получил по ключице, что сбило бросок ножа). Уаиллар привычным уже движением выхватил меч и рубанул копьё второго воина. Тот на несколько мгновений застыл, тупо глядя на обрубок древка; это его и погубило: колющий удар в печень не оставил ему надежды на жизнь.

Дальше Уаиллару пришлось крутиться, как, наверное, ни в одном из сражений, где он участвовал прежде. Оставшиеся три воина были молоды, сильны, хорошо обучены и опытны. На его стороне было зато превосходство в оружии: постепенно он оставил всех троих без копий, перерубая древки то удачным ударом, то в парировании, когда отбивал копьё. Никому из аиллуо не пришло бы в голову отводить удар копья лезвием, но сталь меча позволяла это делать, и каждый такой удар не только сбивал движение копья, но и надрубал древко.

Один из троих аиллуо не только лишился копья, но и тут же охромел, получив широкую рану на левом бедре. Оставшись без копий, воины попытались достать Уаиллара метательными ножами, но тут он был в своей стихии: не так-то просто было попасть ножом в военного вождя клана Оллаулэ, даже и трём противникам сразу.

Чужие аиллуо не сразу осознали, что, метнув ножи, остались вовсе без оружия.

Уаиллар сразу же длинным выпадом проткнул сердце самого подвижного и опасного из них. Потом зарубил хромого. Третий рванулся бежать, но в результате был убит броском ножа аи, получив смертельную рану в спину – невыносимо позорная смерть для воина.

Всё это заняло так мало времени, что первый поражённый Уаилларом воин еще дёргался в агонии, зажав распоротый против печени живот.

Уаиллар методично пронзил сердце каждому из четырех, не вникая, живы они ещё или уже нет. Он был настолько выжат после долгого бега и схватки, что у него подгибались ноги. Не хотелось бы пострадать из-за недостойной воина непредусмотрительности.

И вот тогда он, наконец, выпрямился из боевой стойки. Было бы уместно опереться на копьё, но копья не было, а меч для этого не годился. Поэтому пришлось принять горделивую позу и сделать вид, что он полон сил и энергии: на него с ужасом смотрели две пары женских глаз.

3

Одна из женщин резко выпрямилась, и в Уаиллара полетел нож. Он еле увернулся, не ожидая такого (хотя следовало бы: в его клане женщины метали ножи не хуже мужчин). Вторая, которой по виду до родов осталось недели две, встала с трудом и смотрела на воина взглядом, в котором смешивались ненависть с недоумением: что это за аиллуо, который, убив четверых воинов, не кидается тут же резать уши?

Метательница ножа, всмотревшись в убитых, согнулась в приступе рвоты.

Ну вот что с ними теперь делать?

Отпустить – так через день на пятках Уаиллара будет целый клан, и не надо строить иллюзий, что он сможет легко запутать следы. Там наверняка есть воины не хуже, чем он сам.

Убить? Уаиллар содрогнулся. Даже для спасения своей жизни он не посмел бы убить женщину. Это даже не уарро – это в крови. Женщин убивать нельзя.

Тяжело вздохнув, Уаиллар огляделся в поисках подходящей лианы. Уллэиэ или лучше уллиоэ, та гибче. А, вот она.

Нарезав нужные куски, Уаиллар приблизился к женщинам. Та, что была на большом сроке, сжалась от ужаса, не в силах сопротивляться. Мало кто умел вязать лаллаэалэ так быстро, как Уаиллар, так что ей сопротивляться и не удалось бы, в её-то состоянии. Уаиллар, однако, постарался сделать узел так, чтобы не причинить женщине боли, и чтобы она как можно меньше испытывала неудобств.

Вторая, едва отойдя от приступа рвоты, попыталась было убежать – но куда ей, от воина в расцвете сил. Подножка бросила её на землю, несколько движений – и лаллаэалэ спутал ей конечности так, чтобы она могла двигаться, но не могла убежать. И снова Уаиллар был быстр, но осторожен: беременная женщина – свята почти как Великое Древо.

Она сопротивлялась и не хотела идти. Пришлось взвалить её на плечо и отнести ко второй женщине.

– Меня зовут Уаиллар. Как ваши имена?

Молчание.

– Нам предстоит дальний путь. Будет удобнее, если я буду знать, как к вам обращаться.

Снова молчание.

– Если вы не поняли – вы мои лаллуа. Обе.

Тут их проняло.

– Как это может быть? Воин может иметь только одну жену.

– Жена у меня есть. Я пришел за листьями для нее. Вы мне не нужны. Если бы ваша охрана не напала – мы разошлись бы, и все были бы живы. И мне не пришлось бы вязать вас и тащить с собой. Но у меня нет другого выхода: мне не нужна погоня. Я вас уведу, и по крайней мере до заката никто в вашем клане не подумает, что с вами что-то случилось. Но вы должны понимать: вы у меня на правах лаллуа, если не будете сопротивляться – вам ничего не угрожает. Если будете – мне придется вас убить.

Он вовсе не собирался этого делать. Если бы женщины упёрлись – пришлось бы их отпустить, потому что рука на них не поднялась бы. Но они-то этого не знали и приняли его слова всерьёз.

Такого испуга Уаиллар никогда не видел на женских лицах.

Тела их спутников со страшными рублеными ранами добавили веса его словам.

Женщины застыли, где стояли. Уаиллар прикинул количество собранных ими листьев – было явно мало. С тяжелым вздохом он велел женщинам собрать еще столько же – времени было жалко.

Пришлось их всё время подгонять, тратя на них внимание, которого не хватало и так, чтобы следить за окрестностями.

На счастье, никто больше на поляне не появился.

Уаиллар хотел было отрезать уши убитых им воинов – но потом сообразил, что у него теперь нет ни ааи, ни копий перед входом, на которые эти уши можно нанизать, ни клана, перед воинами которого можно было бы этими ушами гордиться. Он собрал свои ножи и ножи убитых, распихал их по гнёздам в кожаной алларэу, а три оставшихся примотал лианой. Подобрал громотрубу, которая так его подвела, и только тут сообразил, что его предупреждали не мочить порошок. Помотал головой, сокрушаясь о своей бестолковости. Ещё раз подогнал женщин, явно тянувших время, и объяснил им, что ждать помощи совершенно бесполезно. Оценил количество собранных листьев, понял, что их достаточно, и потянул за предусмотренные устройством узла лаллэале поводки:

– Пора идти, красавицы.

Женщины поднялись и покорно последовали за ним.

4

Они шли до темноты, а потом еще довольно долго. Женщины явно устали, но Уаиллар не хотел останавливаться, пока они могли идти. Благо, нести им было почти нечего: листья уэллэу весят немного, хоть и занимают много места, пока свежие.

Он знал одно укромное место вблизи крошечного чистого ключа, который прятался высоко на каменистом холме. Туда было неудобно забираться, и поэтому все останавливались ниже, где ключ падал в выбитую им же каменную чашу с высоты в два или три роста, издавая мелодичный шум. Там же, где ключ только пробивался сквозь трещину в скале, было невозможно устроиться на ночлег: не хватало места. Зато чуть выше и левее была скрытая от взглядов снизу плоская площадка, покрытая мохом, про которую знали очень немногие. Там можно было отдохнуть втроём, а то и вчетвером, а к воде спуститься по незаметным, но удобным выступам, образующим природные ступени.

Всё это прикрывали кроны огромных олоолои, которые любят каменистую почву.

Вот туда Уаиллар и затащил обеих женщин. Затащил буквально: они выбились из сил и уже не могли не только лезть на скалы, но и идти по ровной местности.

Впрочем, дух у обеих был на высоте. Подчиняясь воину, они его ненавидели, хотя и боялись.

– Кто ты? – Спросила та, что была на большем сроке. – У тебя алларэу из кожи мёртвых животных. У тебя оружие из камня, прошедшего огонь. Это уарро. Ты не должен был жить.

– Из какого ты клана? – Вторила другая. – Я догадалась! Ты – Лишённый Имени из клана Оллаулэ! Главная Женщина Эуллара говорила про тебя! Ты – уарро, тебя должен убить любой аиллуэ!

Воина это задело:

– Я Уаиллар, военный вождь клана Оллаулэ! Я убил Великого Вождя Ллуэиллэ и ушёл к многокожим! Я знаю то, чего не знает никто из народа аиллуэ: всё, что говорят нам Великие вожди и Главные женщины – ложь от начала до конца! Никакого уарро не существует! Можно есть то, что не родилось в Великом Лесу, можно есть то, что прошло через огонь, можно пользоваться тем, что изготовлено из неживого – и это не приводит к смерти! Нам всё время лгали, и мы из-за этого всегда жили хуже, чем могли бы – хуже, чем круглоухие! У круглоухих, даже не воинов, еды куда больше, чем даёт нам Лес – а почему? Да потому, что нам запрещают то, что не знали предки! Любое растение круглоухих приносит плодов больше, чем то, что растёт в Лесу. И по вкусу они лучше, и голод утоляют быстрее! А многие растения, если их обработать огнём или горячей водой, если к ним добавить соль и травы – становятся вкусными, даже те, которые мы не считаем съедобными!

Женщины были потрясены тем, напором, с которым он высказывался. Они не столько слушали, что он говорит, сколько уступали давлению того, как он говорил.

Уаиллар выхватил меч:

– Смотрите! Это оружие многокожих! Оно непобедимо! Оно разрубает любые, самые лучшие, даже четырехлетние аллэ! Оно разрубает кости! – И он широким движением срубил наискось кривое деревце толщиной в руку, росшее из ближайшей расщелины в скале. – Ничего подобного у нас нет! И не будет, пока мы не перестанем слушать старейшин и не начнём жить своим умом! А еще у многокожих есть громотрубы!

Он отработанным движением вернул клинок в ножны и вдруг успокоился (вспомнив, как сам он только что сделал стыдную ошибку с громотрубой). Женщины меж тем смотрели на него с ужасом, как бы не большим, чем когда он обещал их убить.

– Так как вас зовут, наконец?

Они переглянулись и неохотно представились:

– Оллэаэ. – Та, что на большем сроке.

– Уаларэ. – Вторая.

Уаиллар посмотрел на них внимательно и долго.

– Кто-то из вас уже рожал?

Обе сделали отрицательный жест.

– Кто-то из вас помогал при родах?

Уаларэ, также жестом, подтвердила.

– Моя жена тоже будет рожать в первый раз. Если вы ей поможете, я этого не забуду. И я клянусь Великим Древом, что тогда вы и ваши дети останутся в живых, что бы ни случилось.

Они опять переглянулись. На этот раз обмен взглядами был долгим.

И Уаларэ сказала:

– Мы поможем.

А потом спросила:

– А куда ты нас ведёшь?

5

Полночи ушло у Уаиллара, чтобы рассказать женщинам, куда он их ведёт, и – главное – убедить, что там нет ничего страшного и рокового.

Когда они поняли это, ему пришлось потратить ещё больше времени на описание жизни среди многокожих, её достоинств и недостатков. Половину того и другого он выдумал, поскольку реального знания женского быта в аиллоу многокожих было у него немного. Аолли была плохим примером: ей просто нечем было заняться в чуждом месте, где не было ни одной женщины, чтобы поговорить, и не было никакого дела, чтобы отвлечься от скуки.

Женщины не поверили сперва, когда Уаиллар описал им вкус корнеплодов, прошедших обработку горячей водой и посоленных. Они испугались до полусмерти, увидев, как он поджигает искрами от колесца чёрно-серый порошок для громотрубы, оставшийся сухим в промасленном кожаном мешочке, из которого Уаиллар должен был брать его для того, чтобы перезарядить громотрубу. От порошка загорелась сухая кора, от сухой коры – сухие сучки, от сухих сучков разгорелся костёр. Уаиллар насадил на ветку и опалил плод лаоллэ, случившийся в корзинке Оллэаэ – он сложил в эту корзинку всё, что нашёл в корзинках у обеих, и добавил то, что было съестного у воинов. Женщины с опаской взяли куски нарубленного корнеплода, обнюхали, лизнули, взвизгнули, обжегшись, по подсказке Уаиллара подули, подождали, лизнули снова, на кивок Уаиллара – откусили по ма-аленькому кусочку, пожевали, переглянулись и быстро съели оставшееся.

А съев, забросали воина вопросами, которые сводились к тому, опасно ли жить среди многокожих (да нет, вовсе не опасно), есть ли там ещё необычная еда (да есть, конечно, и много), и вообще, как там всё устроено.

На последний вопрос – или кучу вопросов, если уж честно – Уаиллар отвечал едва ли не до рассвета. И это было самое сложное, что досталось ему в нынешнем походе: сам он знал про общество многокожих не шибко много, лишь то, что успел увидеть и понять, проведя рядом с ними около одной луны.

Многому они просто не поверили – или не поняли. Как может быть ааи высотой больше, чем нужно, чтобы аиллуо мог выпрямиться во весь рост? Как могут стены ааи быть не сплетёнными из побегов? Как в аиллоу могут жить больше круглоухих, чем есть в самом большом клане? Как может быть, что не все мужчины – воины? Неужели все круглоухие носят вторую кожу? Как, и не только вторую? И больше? И скорлупу на груди из – как ты сказал? Стали?

Неужели в аиллоу многокожих не растут нужные растения? Как то есть – их вообще нет? А где же они берут (дальше следовал длинный перечень)?

Что значит – меняют на кружочки из прошедшей огонь земли?

Да я и сам не понимаю, чуть было не ответил Уаиллар. Но вместо этого ответил:

– Сами увидите. Не так уж долго туда добираться.

И велел спать, потому что наутро им было надо снова идти, и довольно быстро.

Сам он и вправду заснул – под тихое шушуканье и журчание ключа.

6

За следующий день они без приключений прошли по лесу довольно заметную часть дороги. Уаиллар вёл женщин в обход озера; одного раза ему хватило. На дневной стоянке он подсыпал пороха на полку и попытался выстрелить – в воздух, естественно. Колесцо прокрутилось, исправно брызнув искрами, порох на полке пшикнул и выпустил облачко вонючего дыма, однако выстрела не произошло. Видимо, отсыревший порох в каморе не высох ещё.

Разочарованный воин засунул громотрубу обратно в кобуру – и повёл женщин дальше, не ответив на их любопытные расспросы, что и зачем он делает с этой штуковиной.

К вечеру они нашли относительно удобное место для стоянки, где совсем рядом была небольшая рощица лолоу, ещё сохранившая часть плодов. Этим они и поужинали. Вода была рядом, в обильном, хотя и грязноватом, ручье.

Уаиллар убедил женщин, чтобы они уговорили кусты вокруг их стоянки переплести ветви так, чтобы сделать это место недоступным. Так что до утра они проспали спокойно, если не считать еще одну порцию расспросов и ответов. Рассказ про то, что можно передвигаться в небольшом ааи, который тянут четвероногие, поразил женщин. Уаиллар вспомнил ещё про то, как воины круглоухих ездят, сидя верхом на лошадях (и задним числом пожалел, что не попробовал, хотя ему и предлагали на пути в аиллоу многокожих: тогда он еще верил во всякую чепуху про уарро).

Женщины охали, ахали и смотрели на воина с недоверием. Потом Уаиллар заснул, так что не узнал, о чём они шепчутся, обсуждая его. Он даже не знал ещё, что обе они потеряли в его битве на поляне своих мужей. И теперь им надо было крепко думать, за каким мужчиной держаться – и выбор был, откровенно говоря, невелик.

Наутро они двинулись дальше, попутно ощипав пару деревьев лэллээллэ[1] (правду сказать, они больше собрали с земли, чем с веток). Потом им попалась рощица арраи[2], но плоды большей частью уже сгнили или высохли на ветках.

В общем и целом, становилось голодновато.

На третий день пути под самый вечер они набрели на грядки, устроенные круглоухими, которые живут возле озера. Эти круглоухие затевают огороды в самых неожиданных местах, где их не могут сразу обнаружить многокожие, собирающие долю от урожая.

На троих им хватило примерно полгрядки, что ещё раз поразило женщин: разница между урожаем обычных овощей и тех, что выращивали круглоухие, поражала.

На следующий день Уаиллар обнаружил, что ограбленные круглоухие осмелились их преследовать. Пришлось убить одного и ранить двух остальных, чтобы они отстали.

Дальше путешествие продолжалось почти без событий, если не считать еще двух ограбленных грядок. Там росли лаоллэ, которыми женщины хотели было пренебречь, и только под прямым давлением Уаиллара они собрали полную корзину корнеплодов.

Той же ночью они, урча, сожрали содержимое корзины едва ли не полностью, после того, как воин показал им, как запекать лаоллэ и как использовать соль, которая была у него завёрнута в тряпицу, закрепленную в кармашке кожаной алларэу. Наутро пришлось даже вернуться и выгрести ещё одну грядку, забив обе корзины, несмотря на возражения Уаиллара, который опасался за здоровье беременных женщин.

Был ещё эпизод, когда пришлось полдня лежать в кустах, ожидая, пока проедут и пройдут по дороге разные круглоухие. Женщины хотели, чтобы Уаиллар пробился мечом и ножами. Было непросто объяснить им, что круглоухие теперь союзники и друзья, и нападать на них без причины не следует.

Наконец, они добрались до русла реки, и дальше двигались вдоль него, что было намного легче, так как круглоухие редко спускались вниз с берегов, чтобы воспользоваться жёлто-коричневой от глины и песка водой, быстро текущей с дальних гор. Когда это случалось, Уаиллар с женщинами успевал спрятаться.

Оллэаэ, которой было до родов считаные дни, старалась не отставать. Из-за этого Уаиллар не придавал нужного значения её сроку, что закончилось очень плохо: ему и Уаларэ пришлось принимать роды в дне пути от аиллоу многокожих. Родился мальчик, крупный и здоровый. Уаиллар позавидовал его покойному отцу. Пришлось искать укрытие и три дня пережидать, пока молодая мать смогла двигаться дальше. Уаиллар развязал Оллааэ и дал ей свободу, но ребенка нёс в руках сам. После этого он внимательно приглядывал за Уаларэ, хотя той до родов было больше двух лун.

Так или иначе, он успел в аиллоу многокожих за день до срока, который назначил ему Старый. Он и женщины пробрались в город ночью, вдоль речки, так же, как сам воин аиллуо когда-то невообразимо давно, когда пришёл за своей женою. Никто их не заметил, и они без помех прокрались к ааи, где жил Старый.

Только там, у входа, охраняемого знакомыми многокожими, Уаиллар почувствовал себя в безопасности и расслабился.

Знал бы он, в какое недоумение пришли Калле и Кимпар, увидев его в сопровождении двух самок и с мелким альвийским ребенком на руках!



[1] Лэллээллэ – род груш.

[2] Арраи – род абрикоса