Текст книги "Мгновение"

Автор книги: Дмитро Мархулия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Невероятно красиво украшенный, банкетный зал, известного в городе С****, отеля: огромное количество воздушных шаров, ленты, свет, громкая музыка; на, красиво расставленных полукругом, столах: море шампанского и прочей выпивки, пятиэтажные торты разных видов, морепродукты и прочие вкусности, в общем всё, как полагается для шикарного проведения праздничного вечера. Мы с Адиком сели за один стол, и, к сожалению, я Адика, спустя минуты две, возненавидел. Он предложил сесть с нами Эсме. Для меня это значило лишь оно – вечер у меня не удастся. Что он в ней нашёл мне не понять. Она не годна, даже в качестве девушки на время, но о вкусах не спорят. Я думал отсесть за другой, но, чтоб избежать лишних вопросов, я остался и решил, что буду напиваться, не жалея своего организма. Адик с Эсмой очень хорошо поладили, судя по их улыбкам, иногда они вовлекали меня в свой разговор, но мне их темы быстро наскучивали. Они обсуждали сотрудников, Эсма жаловалась на свинку, трудящуюся с ней в одном кабинете, Адик рассказывал о своём круге коллег, а также о поездках в разные страны, и всё в этом духе. Я снова оказался не там, где я должен был быть и убедился в том, что Эсма всего лишь кукла, умеющая говорить, именно говорить, но не рассуждать. Понятное дело, что Эсма нашла в Адике. Он крепкий, физически здоровый мужчина с широченными плечами, приплющенным носом, лёгкой щетиной, глубокими карими глазами и преуспевающий финансово, эдакий, преуспевающий брутал, но вот для чего ему она? Поморочить голову? Так это он может сделать с любой девушкой. Явно, что-то и тут скрыто от меня, но, что ж не буду морочить голову себе, подумал я, и проглотил залпом обжигающую жидкость. Спустя два часа, я был уже сам не свой, я стал вести беседу с Адиком и Эсмой, и она перестала быть мне противной, напротив я находил её притягательной, и даже позавидовал Адику, что он опередил меня, пригласив её к нам за столик, чуть позже я даже пошёл танцевать, чего я не делал никогда. Всё во мне кипело, мир перед глазами шёл кругом, я был в центре толпы, дёргающейся, будто их ударяет током, и я был таким же, таким же, как и они, кого я презирал. Я помню я танцевал с Эсмой, обняв её за талию, помню, как она с Адиком ушла куда-то с зала, помню, как все двинулись, словно шакалы за дичью, на улицу смотреть на салют, и я двинулся с ними. Когда же я вошёл обратно в зал, в зале сидел Омар. Один, тупо смотрящий в одну точку. Я подошёл и сел напротив него. Знаете, глядя в его глаза с близи я увидел в них, что-то знакомое, будто я уже встречал эти глаза некогда, но никак не смог вспомнить.

– Ома, что такое? Ты почему не веселишься?

– А что веселиться то, Агуара? Мы нажираемся, как свиньи, выпивая всё, что горит, губя своё здоровье, ради банка, в котором может быть завтра не будем работать. Как по мне, ничего весёлого.

– Ну как же? Не будем работать так и не надо – сказал я, каким-то непонятно сдержанным голосом, будто бы я этого говорить не собирался и согласен с Омаром, но алкоголь говорил за меня – главное, что сейчас мы работаем и можем делать, что угодно и пить сколько угодно, да ещё и за бесплатно! Лови момент Ома.

– Лови момент, Агуара, мой момент ещё не пришёл. – Сказал он, слегка улыбнувшись, хлопнул меня ладонью по колену и вышел куда-то. А я задумался. К этому времени уже все вернулись, и музыка гремела во всю. Омар, кстати, даже стакана не выпил. Но он сказал реальную вещь, я действительно пил за банк, за его светлое будущее, а ведь меня завтра могут уволиться, ну или я сам может уйду. Но ведь упускать момент нельзя, если есть возможность порадоваться, почему бы и нет? Мой момент ещё не пришёл. А ведь действительно это не мой момент, мой момент не может быть вреден для меня и моего здоровья. Я встал и вышел с зала, я хотел найти Омара, чтоб ещё с ним поговорить, он оказался хорошим учителем для меня, хоть и сказал всего лишь две фразы. Я предположил, что он может быть на крыше отеля и отправился туда, открыв дверь, ведущую на площадку, с которой можно было считать звёзды, я увидел силуэт, сидящего на краю крыши, мужчины. Подойдя поближе я разглядел при лунном свете лицо Адика. Он был грустным и мне показалось, что он плакал. Таким я его никогда не видел.

– Агу, ты что здесь делаешь?

– Я Омара ищу, а почему ты меня назвал Агу?

– В память об Алиме. Ты ж помнишь он тебя так называл?

– Да я помню, а с чего вдруг ты его вспомнил? Столько времени прошло.

– Я знаю почему он убил себя.

– Ну да. Все вроде бы знают.

– Да нет же, Агу. Я реально знаю. Я читал его предсмертную записку.

– Какую записку, Адик? Ты о чём вообще? Ничего не было найдено, ни единой нити.

– А никто и не должен был ничего найти. Записка была для… – у меня начала кружить голова, Адик, что-то продолжал говорить, но я не мог разобрать слова, его голос от меня отдалялся, и я услышал резко-произнесённое, шипучим, словно змеиным, голосом: «он следующий, следующий». Очнулся я уже у себя в квартире, голова трещала до безумия сильно. Легче было бы выдержать сто ударов плетью, нежели терпеть эти адские муки головной боли. Я вышел на улицу за банкой пива, я слышал, это помогает от головной боли после пьянки, но вот уже пятая бутылка, и действительно, никакой головной боли, но я уже пьяный. Так со временем я пристрастился к алкоголю, и бывало даже я приходил пьяным на работу, но никого это, как-то не волновало, правда Омар пару раз говорил: «зря губишь ты себя, зря». Эсму с Адиком не видел около недели после вечеринки. А мне надо было с ним поговорить. И вот, они вместе заходят к нам с Омаром в кабинет, Адик её заносит на руках и, весь счастливый, объявляет, что в скором времени они поженятся. Вот же счастье, и я забыл, что хотел поговорить с ним, а на следующий день его уже не было. Я пытался его найти, но тщетно. Телефон выключен, дома я никого не мог застать, кроме охранника, который ничего не знал о его судьбе, мать его недавно погибла в авиакатастрофе, а отец всегда в разъездах. Адик и нити, ведущие к нему, исчезли. А через месяц Эсма стала грустной, и мне, конечно, понятно, что он её бросил, но неужели она настолько глупа, что поняла это только сейчас, или он ей пообещал, что вернётся за ней и они поженятся. Скорее всего так. Я, конечно, благодарен Адику, мне теперь легче стало работать, Эсма почти не говорит, но мне непонятно для чего весь этот спектакль устроил Адик, и, что он хотел сказать, говоря о предсмертной записке Алима. Сейчас я вспомнил, что блеск в его глазах сменила грусть, когда наши взгляды пересеклись, несмотря на его счастливое объявление. Что-то он скрывает, но что?!

Глава V

Время стремительно мчится, а вестей об Адике всё нет. Рабочие будни перестали напрягать. Как бы это не прозвучало странно, я подружился с Эсмой. Она перестала ходить перекрашенной на работу, она вообще перестала краситься, и знаете, она преобразилась в нечто волшебное. У неё чёрные, но очень добрые глаза, наполненные грустью, и губы стали не отторгающими. Правда, её лицо стало бледным, тяжёлым ей пришёлся разрыв с Адиком, но тем не менее в ней появилась красота естества. Мне даже она казалась привлекательной. И я заметил в ней простоту, когда она стала не раздражённо общаться с Омаром, неужели, такого рода разочарование может так мгновенно изменить человека в лучшую сторону. Бывало мы с ней после работы ходили на ужин. Я ей оказывал моральную поддержку, но вот за собой я совсем перестал следить. Пить я стал чаще, начиная с ресторанов я обращался в конечном итоге к барам, где убивал себя в угаре пьяном каждые выходные, а иногда и в будние дни, после рабочего времени. Я стал неузнаваем для самого себя. По обычаю, в один из вечеров, я отправился в бар, чтоб напиться. Моему удивлению не было предела, когда за барной стойкой я увидел Омара. Что этого человека могло побудить забрести в такое заведение падших людей. В прочем я был рад, ведь я давно хотел поговорить с Омаром, но мне так и не представилась возможность, сейчас же, всё способствует моему с ним диалогу. Я сел на стул, справа от него.

– Ома, привет, каким ветром тебя сюда занесло?

– Я ждал тебя, Агу. – он меня так никогда не называл, да и вообще, кроме Алима, никто меня так не называл, за исключением Адика, при нашем незавершённом разговоре. Очень странным мне это показалось – Не удивляйся, предположим я просто знаю, что близкий тебе человек, называл тебя так. Это сейчас не имеет никакого значения. – Я хотел ему возразить, я хотел сказать, что это имеет значение, ведь Омар даже не знал Алима, но он говорит, он знает, что меня так называл близкий человек, я хотел узнать, хотел спросить, но мой язык предательски онемел, я не понимал происходящего. Да и вообще, мне казалось, что в этот момент, кроме меня и Омара больше никого нет в баре, хотя краем глаза я видел, как бармен в углу стойки наливает «двойной виски», с виду, состоятельному мужчине средних лет, в дорогом костюме. И безусловно, я бы пустился в раздумья, что могло привести такого человека в место не по его рангу: может ссора с женой, может не умение ладить с коллективом, смерть близкого и всё в этом духе. Но сейчас мозг мой работал в совершенно другом русле пытаясь понять, почему Ома меня так назвал, и вообще, что он здесь делает. Почему он сказал, что ждёт меня. Я по-прежнему не мог произнести ни слова. – Агу, не пытайся, ничего произносить, просто слушай меня. Нынешние времена для мира крайне тяжелы, но ты из тех людей, которые способны разгонять, своим простодушием, открытостью и искренним сердцем, тучи, дабы солнца лучи могли теплом своим обнять мир. Я не могу находиться здесь дольше отведённого мне срока, но я ещё вернусь. – его голос стал отдаляться, но я ещё мог разобрать – очисти своё сознание, прекрати выпивать. – Что? Что он несёт? У меня стала тяжелеть голова, Омар, стал растворяться на глазах, и вместе с сигаретным дымом, пущенным мужчиной, сидящим слева от него, он улетучился в пространстве. В мгновение, вся комната осветилась ослепительно ярким светом, мне заложило уши, спустя секунду я стал слышать пронзительный визг, медленно перерастающий в шёпот: «Не дай сгубить себя, не дай». Я потерял сознание.

Глава VI

В этот раз, в отличии от предыдущих, я очнулся не у себя в постели, а в какой-то непонятной коморке. Всего меня прожигало так, будто меня занесли в жаровню. Я лежал, как я узнал в последствие, на тахте, слева от меня на табурете находилась, пропитанная спиртом, который проел весь воздух в коморке, марля. Повсюду в стенах, были ниши для винных бутылок и бочек. Это всё, на что я успел обратить внимание при тусклом свете. Мне не интересно было, кто меня поместил сюда и ухаживал, пока я был в бессознательном положении. Я пытался понять, кто такой Омар, что он хотел до меня донести, почему он заботится о моём здоровье, что значит «я ещё вернусь», какие лучи солнца, тучи, какого чёрта вообще он стоит из себя моего ангела хранителя и почему всегда в самые важные моменты жизни я не могу разобрать из-за этих странных голосов в моей голове. Кстати, была ведь вспышка света, надо бы спросить у всех присутствующих в баре, как они на это отреагировали и может, кто-то ещё слышал эти голоса. Я решил встать и выйти в зал бара, так как мне показалось, что меня уложили на территории барного склада, но я не мог встать, моё тело меня почему-то не слушалось, пытаясь почесать правой рукой щёку, у меня двигается левая рука. Все мои движения стали инвертированы. Происходящие реалии моей жизни просто умы не постижимы, и у меня возникло чувство, что всё происходящее со мной является страшным сном, а я нахожусь в том возрасте, когда большим удовольствием для меня было мчаться за парящим в небе горным орлом. Вот только, как суметь пробудиться, где найти средство от этого кошмара, и, как после пробуждения это всё забыть. Ответ очевиден, никак, и нужно найти в себе силы принять эту реальность, какой бы страшной и фантастичной она не казалась.

Я нашёл в себе силы совладать с собой и с трудом сумел сесть на тахте. Я тупо стал разглядывать коморку. Ничего интересного, какое-то старое барахло в её левом углы, те же бутылки и бочки, и в нише напротив меня находилась непонятная бутыль с, светящейся ярко-зелёным цветом, жидкостью. Прошло около получаса и дверь в коморку отворилась. В неё вошла немного странно, как-то по средневековому, одетая девушка двадцати лет. Я подумал, что я окончательно спятил: я вошёл в бар, а очутился в таверне.

– О, вы уже очнулись?! Но я б не советовала вам пока что двигаться.

– В смысле? Ты знаешь, что со мной не так?

– Да, я обработала вам раны мазью из корня мандрагоры. От её попадания в кровь слегка мутнеет рассудок и ваше тело перестаёт быть подвластным вашему разуму, но это временно.

– Раны? Какие раны? Я, что-то не понимаю.

– Пожалуйста. Не напрягайтесь, в вашем состоянии этого нельзя делать. Я не знаю какие раны, я вообще не понимаю, как вы сюда забрели, но, когда я нашла вас валяющимся без чувств посреди рощи, всего израненного колючками, я притащила вас к себе. Всё ваше тело было покрыто язвами и ожогами от соприкосновения с дафной и борщевиком. – Да, этим она объяснила почему меня всего прожигало, но я все равно не понимал происходящего.

– А где я? О какой роще вы говорите? Разве мы не в баре?

– Бар? Значит вы сюда забрели скорее всего с города С****, там находится ближайший бар, ничего себе вы путь проделали. Мы находимся в роще у*, здесь я живу.

– В роще у*? Но как ты здесь живёшь? Ни единой живой души в радиусе сотен километров. Да, и как я сюда забрёл, странно.

– Вот именно, и я о том же. Я без понятия, как вы сюда попали, но я знала, что вы придёте. Мне спокойнее одной. Я Апста. – Что-то со мной определенно происходит, но что? Может я в баре перепил и никакого разговора с Омаром не было и этого разговора тоже нет?

– Агуара, очень приятно. То есть, как это ты знала, что я сюда приду? – Этот разговор мне начинает напоминать речь Омаром в баре. Все вокруг меня, что-то знают о моей жизни, но не я.

– Ну я просто знала. Этого не объяснить словами. – Хм, явная копия разговора с Омаром.

– А ты не знакома с Омаром?

– Который такой красненький и с клешнями? – в этот момент она очень тихо улыбнулась и дважды направила навстречу друг другу средний и указательный пальцы.

– Нет я о человеке. – сказал я очень раздражённо и настойчиво и в этот момент у меня так сильно заколол бок, что я скорчился.

– Да, что вы от меня хотите Агуара? Не знаю я никакого Омара, и вообще я по имени из людей, сейчас живущих, знаю только вас. Мне было предназначено помочь вам, я это сделала. На утро вам станет лучше, и я вас попрошу уйти и оставить меня в покое. Меня не меньше вас удивляет происходящее, и не надо от меня требовать каких-либо объяснений, я сама в них нуждаюсь. – С одной стороны, я конечно, понимаю, что я виду себя, как мерзкий хам и самый последний дикарь, но с другой стороны на меня сейчас всё так давит, ещё и это жжение по телу, что я не могу совладать с собой. Наконец я смог контролировать свою голову. Я наклонился вниз и увидел, что я весь в повязках, на разодранном запястье сверкает какое-то масло, на колено наложен лист какого-то растения. Я извинился перед Апстой за своё поведение, и поблагодарил за оказанную мне помощь. Чуть позже она принесла мне какие-то фрукты и стакан воды. Воду она собирает по капельке с листьев деревьев во время утренней росы. Нахождение у Апсты вызвало у меня воспоминание о моём пикнике с Леей, только в роще у* фрукты оказались ещё вкуснее, чем на полянке у подножия П**. Я задержался у неё ещё на два дня. Мне тут было бесконечно хорошо, и я не хотел возвращаться к своим повседневным проблемам и к той рутине, которая ждала меня, как преданный пёс своего хозяина, в городе. Апсте было сорок два года, поразительно, выглядела она моложе всех, с кем я учился в университете, ни единой морщинки на её, по-детски чистом, прекрасном лице, на щеках, всегда румяных, жили четыре родинки. У неё были нежные, тонкие губы алого цвета, и голубые глаза сияли, наполненные жизнью. Сквозь прядь её ярко-рыжих волос пробивалась сединка, но это никак её не старило. Апста живёт в роще, с двумя, подумать только, прирученными волками, уже двадцать лет. Волки, конечно, находились в свободном пространстве, но они слушали команды Апсты. Родилась она в деревне Г**, расположенной неподалёку от моей. В возрасте двадцати лет, убежала из дому, сейчас внимательно, потому что ей велели голоса.

– В смысле? Какие голоса?

– Ты не поймёшь. Да и я не смогу объяснить.

– Нет я пойму. Я обязательно пойму. Я слышу их. Только они мне не велят ничего. Они меня предупреждают, что ли. После того, как я их слышу, я падаю в обморок.

– Такой шипучий шёпот? И весь сторонний шум в этот момент от тебя отдаляется?

– Да, да! Именно так!

– Странно. Значит ты был избран.

– О чём ты говоришь? Кем избран? Для чего?

– Не знаю, для свершения какого-нибудь, а мне выпала честь помочь тебе.

– Хм, смешно. Но с другой стороны, зато я не сумасшедший. Ну или не я один сумасшедший.

– Да о каком сумасшествии ты говоришь? Весь мир повяз во лжи, куда ни глянь всюду льётся грязь от людей, сплошной негатив, ради денег придумывают новые виды болезней, а мы в свою очередь губим себя, сами того не понимая, лечащими нас препаратами, и в свою очередь позволяем людям, контролирующим данный бизнес, жить в райских условиях, питаться здоровой пищей, которая в разы дороже той химии, что нам так нагло и вкусно впаривают рекламные вывески и щиты. Никто не напишет «труп животного», ведь это же «свежее мясо», никто не прорекламирует полезность тех или иных фруктов, зато покажут нам в самом сочном виде вреднейший гамбургер. Зачем людям пить воду, если есть газированные напитки. Зачем снимать фильмы о добре, любви, о спорте, об успехе, ведь можно показать людям похоть и убийства. Нас кто-то нагло травит, с самого детства, меняя наше мышление глобальным образом и направляет его в русло, крайне вредное для нашего организма и нас в целом. И мы покорно плывём в этом русле, словно мёртвые рыбы, абсолютно лишённые всякой воли. И ты хочешь сказать, что мы сошли с ума, лишь потому, что слышим какие-то непонятные голоса? Это мир сошёл с ума.

Я не знал, что ей сказать, я хотел было, чем-то возразить, но меня, словно молнией ударило, я вздрогнул, и у меня возникла мысль о том, что и я в глубине души разделяю её мнение. Она бесконечно права. Я глотал литрами жгучую жидкость разрушая свой организм и затуманивая свой рассудок, в попытках избежать реальности, лишь потому что я её боялся. А ведь впоследствии я бы прибегнул к лекарствам, вот он какой связный цикл. И вроде бы я об этом всегда знал, но осознанно к этому я подошёл лишь в это мгновение. Мне стало интересно, а что слышала Апста, как часто, когда впервые услышала их, всегда ли это один голос? Я спросил её об этом.

– Да это всегда один голос, очень знакомый голос, но я никак не могу вспомнить, где я его раньше могла слышать. Впервые я его слышала ещё в школе, но я не придавала ему особого значения, поэтому и не помню, что он мне говорил. Когда я училась на третьем курсе, у меня не ладились отношения с родителями и были мысли уйти из жизни, но, словно, спасательный круг, кинутый тонущему, меня вытащил из бездны деструкции голос, который велел отправляться мне сюда и ждать моего часа. Я в совокупности всех событий происходящих в моей жизни решила попробовать ему подчиниться. Когда я сюда явилась, здесь меня ждала уродливая, горбатая, с кривым носом, бабушка, глаза, которой мне показались знакомыми, но я не смогла с ней поговорить, она будто бы исчезла после слов: «ты меня заменишь, деточка… моё время прошло». И словно, капелька воды, попавшая в лаву, мгновенно она испарилась. – у меня в голове сразу пронеслось испарение Омара в баре. И очень интересный факт, что она сказала о знакомых глазах. В первые дни голоса мне подсказывали, как лечить ту или иную рану, что можно употреблять в пищу, а что нельзя трогать, и так я прожила почти двадцать лет. И вот, около месяца тому назад, спустя пятнадцать лет безмолвия, голос вернулся ко мне и предупредил о скором твоём появлении. «помоги путники, что страдает в надежде и надеется в страдании». Ну а дальше ты и сам всё знаешь.

– Ты очень хорошо и грамотно излагаешь правильные мысли. Это удивительно, ведь ты не общалась с людьми такой долгий период.

– Я не говорила, что я ни с кем не общалась. Я сказала, что ты единственный из живых, кого я знаю по имени. Здесь часто бывают монахи, сущность, которых и есть их имя, и мудрость их не знает границ. – Я сглотнул ком, образовавшийся в горле, и кивнул головой, давая понять, что я услышал её. День близился к закату, мы сидели на перилах балкона хибарки Апсты и молча болтали ногами. В округе раздавалось пение цикад, был слышен звук, склоняющихся в разные стороны от ветра-хулигана, деревьев. С далека доносилось успокаивающее журчание ручья. Апста первой прервала тишину природы.

– Ясно, почему тебя выбрали, ты очень чистый человек.

– В каком плане, Апста?

– Такие как ты в современном мире зовутся романтиками. Ты не поведёшь девушку в шумное место, чтоб отдохнуть, а предпочтёшь этому прогулку по парку, экскурсию по музею или же поход в театр. Такие, как ты, расставаясь с любимым человеком, разрушают его самым прекрасным способом.

– Но только разрушила таким образом она меня.

– О, это тебе так, кажется, в тебе появилась пробоина и воспоминания льются из тебя, а у неё же всё наводнилось воспоминаниями о тебе, и теперь проходя каждое дерево, у которого вы фотографировались, посещая те места, в которых вы держали друг друга за руки, проходя мимо парков, в которых вы целовались, её будут мучить приятные воспоминания. Да, да, и боль бывает сладкой.

На утро, после этого разговора я отправился назад в свой мир. Апста дала мне некий кулон-сосуд, в виде медвежьей лапы. «Не открывай его, покуда не настанет час», – я, конечно, ничего не понял, но отнесся к её словам с пониманием, сделав умный вид. В дорогу от Апсты, помимо кулона, я получил фруктов, бутыль воды, а также наставления о том, какой дорогой я быстрее всего доберусь до города. Мне надо было придумать, как написать объяснительную на работе о причине моего отсутствия, а также зайти в бар, где всё и началось. Может там я получу ответы, которых так жажду.

Глава VII

Добрался я до города только к вечеру. Поразительно, как я прошёл такой путь, и не запомнил абсолютно ничего. Дверь в мою квартиру была заперта, и я не мог найти ключи. Нет, только бы я их не забыл у Апсты. Больше я туда не вернусь, как бы хорошо там ни было. Я решил пойти в бар, чтоб сразу узнать о том, как я от них ушёл, или может меня уволокли оттуда и заодно узнал бы об Омаре, может, кто ещё видел, как он улетучился, а после… Я даже не знал куда пойти и у кого остаться. Адика нет в городе, Алима в живых, Омар исчез, с Леей я не поддерживаю связи, да и к тому же, она может не одна. Остаётся Эсма, однако ж, это будет крайне некрасиво с моей стороны, обращаться к ней с просьбой о возможности переночевать у неё, мы с ней даже не приятели, хоть и стали общаться по тёплому. А я ещё и не помню её номера телефона, а мобильный телефон не могу отыскать. Благо, хоть кошелёк со мной. Поеду лучше всего после бара к маме, а далее на утро вызову службы, чтоб открыть входной замок. Чёрт, а где машина и ключи от неё? Скорее всего она стоит у бара, может в ней и находятся ключи. Все дороги ведут в бар. Через двадцать минут я уже был на месте, и действительно мой серебристый форд «фокус» стоял на парковке, слева от бара, но двери были закрыты на ключ. Интересно. Я вошёл в бар, все обернулись и посмотрели на меня и смотрели так, словно второе пришествие Христа свершилось. Впрочем, выглядел я сейчас почти, как и он, в этих разодранных лохмотьях и весь небритый.

– Парень, ты, что в тот день выпил? Сам бармен без понятия был, что с тобой случилось?

– В каком плане?

– Как в каком? Всем оплатил выпивку, мне подарил машину, а ключ от квартиры дал бездомному и ушёл восвояси, абсолютно растерянный, шатаясь во все стороны и неся какой-то бред себе под нос.

– То есть? Что? Чёрт! Со мной мужчина был, похожий на пончик так сильно, что им можно было закусить. Кто-нибудь его видел?

– Никого с тобой никто не видел, ты был один. Выпил стопку «Чачисона», закусив, чем-то, что ты достал из-за пазухи и тебя понесло. – В баре я не получил ни одного ответа, только лишь новые вопросы. Машину я вернул себе сразу же, находясь в баре, слава Богу, я не подарил документы на неё незнакомому мне человеку. Я решил хорошо выспаться, поехав к маме, и завтра попытаться расставить всё по своим местам. У мамы было очень много вопросов о том, где я был, почему я так потрёпанно выгляжу, что с моей одеждой, откуда ожоги, и почему на телефонные звонки ей отвечал, чей-то незнакомый голос. Ну замечательно, я и телефон подарил свой. Я сказал маме, что мне дались очень тяжело последние дни и я отвечу ей на все вопросы позже, а сейчас я хочу отдохнуть. Я так сильно хотел спать, что даже не обратил внимание на ноющий желудок, просящий чего-нибудь вкусного и сытного. За последние трое суток я не ел абсолютно ничего, кроме фруктов. И как Апста живет, питаясь только ими. Меня поглотил сон, в первую же секунду, как я свалился на постель.

Утро. Кто-то звонит в дверь. Я, с трудом встав с постели, накидываю на себя халат и еле волочу ноги к входной двери, и кого я вижу, передо мной Адик.

– Агу, привет! Как дела? Что происходит, сотовый выключен, в твоей квартире какой-то наглый мужик открывает и говорит, что ты там больше не живешь. – Моя квартира, надо бы сегодня решить мне этот вопрос. И Адик передо мной, я даже не знаю, что и подумать. Я просто стою перед Адиком в застывшем положении.

– Ты живой? Может впустишь меня?

– Да, да, конечно, проходи. – Мы прошли в гостиную, мамы дома не было, я сварил Адику кофе, и присел рядом с ним на диване.

– А ты куда исчез? Что за спектакль с Эсмой ты устроил?

– Агу, это долгая…

– Перестань меня так называть, к этому вопросу мы ещё вернёмся. Продолжи об Эсме.

– Тише парень, не кипятись. Понимаешь, после смерти матери, мы с отцом поругались, и он меня лишил финансовой поддержки. Поэтому я и пришёл работать к вам в банк, так как я узнал, что у этой пустышки дядя директор банка…

– Не называй её так, она может и глупая, но душа у неё есть. Душа не почерствевшая.

– Агуара, ты с каких пор за неё заступаешься? – он засмеялся. – Я лишь пытался выжить в сложившейся ситуации. В общем через неё я получил кредит в полмиллиона апсаров, и бросил её. Мне она не нужна.

– Какой же ты мерзкий, Адик? Я тебя знал с лучшей стороны… Ты мог просто попросить денег у друзей, а не губить прекрасную девушку.

– У друзей? У каких друзей? Как только я оказался без денег, все мои друзья исчезли, в горе человек всегда один.

– Вот не строй из себя такого несчастного. Почему вернулся? Деньги кончились?

– С отцом наладил отношения.

– Расскажи об Алиме. Что ты скрываешь о нём?

– Да он просто тряпка. Не хочу о нём говорить. – В это мгновение, во мне всё закипело, вялость и усталость превратились в такую активизацию, будто у меня по венам вместо крови течёт экстази. Я смотрел на его мощную шею, и видел, как пульсируют его вены. Я вцепился в его горло, и стал его душить с невероятной силой. Я никогда бы не мог подумать, что я способен на убийство, и я не мог себе представить, что такой хрупкий парень, как я, способен осилить здорового и крепкого Адика. Но я смог, несмотря на его сопротивления, я сумел его задушить. Спустя пару минут мёртвое тело Адика лежало неподвижно в диване моей гостиной. Меня начало трясти, я смотрел на свои пальцы, они дрожали, как у алкоголика, я опустился на колени и заплакал.

– Агуара, Агуара. Миленький, что с тобой? Очнись. – Это был всего лишь кошмарный сон, но он был так реален.

– Ма. Все хорошо, просто дурной сон. Можно чаю? – с улыбкой, попросил её об этом, уже предвкушая вкус спокойствия. За чашечкой чая, я рассказал матери всё, что происходило со мной с самого начала моего рассказа, ну, а кому, как не ей, стоит о таком рассказать. Мать – это единственный человек на планете, который готов тебя выслушать и способен понять, каким бы ты человеком ни был, и чтобы с тобой в жизни ни приключилось. И сейчас она меня выслушала и пыталась понять, давая какие-то скептические определения всему происходящему. Ясное дело, что она ни на миллиметр не видит общей картины происходящего, но она искренне пытается дать мне какие-то ответы, ведь в родителях заложено, что как родится ребёнок, ему надо давать ответы на все вопросы. Она предлагала мне обратиться к ясновидящим, священникам, гадалкам, но я это всё отверг.

Я искупался, побрился, с жадностью поел, приготовленную мамой, жареную картошку, одел один из моих костюмов, времён университета, – мама любит хранить старые вещи, – сел в машину и отправился на работу. По дороге, вместо того, чтоб придумать историю причины моего отсутствия я думал о том, где бы найти мне библейского Иосифа, почему у меня нет друга Иосифа, как бы он сейчас мне помог. Войдя в кабинет, я увидел, что меня особо не ждали, за время моего отсутствия у нас появились двое новых работников. Эсма, увидев меня, крайне обрадовалась, вскочив со стула, она подлетела ко мне и обняла меня крепко.

– Агуара, где ты пропадал? Ни звонка от тебя, сам не поднимал трубку, Равиль Анзорович, сегодня взял на работу этих ребят, чтоб работа банка не простаивала, он очень зол на тебя. – У меня, на душе полегчало, может от того, что мне теперь не придётся никому ничего объяснять, может потому что я увидел Эсму, но, подумав несколько секунд, я решил, что ей я должен открыться, и назначил ей встречу после работы.

Тем временем, я отправился решать вопрос с моей квартирой. Я даже не знал, какому бездомному я дал ключи, вдруг он психопат, вдруг он набросится на меня. Признаюсь, мне было страшно одному заходить в мою же квартиру, если мне ещё и откроют дверь. Я думал может с полицейскими зайти. Я серьёзно, потому что было очень много случаев, когда бомжи, блуждающие близ бара, нападали на людей и отнимали у них всё, что было. Вдруг и этот из таких. Как я мог ему отдать ключи, что же двигало мною в тот момент, а может я отдал ему ключи, чтоб он меня не избил?

Подъезжая, я заметил, полицейские, пожарные и скорой помощи машины стоят на стоянке, напротив моей квартиры. Люди перемётывались с места на место, наблюдалась необъяснимая суета. Снова, что-то произошло. Я вышел и поинтересовался о происходящем у соседа, живущего против моей квартиры. Видели бы вы его удивлённо-испуганное лицо, когда он увидел меня.