Текст книги "Мгновение"

Автор книги: Дмитро Мархулия

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Мгновение.

Смейся и весь мир будет смеяться вместе с тобой,

Плачь – и ты будешь плакать в одиночестве.

Элла Уилер Уилкокс.

Пролог.

Мой юный друг, хочу поведать тебе историю моей жизни. И начну я с далека свой рассказ. Поэтому, нетерпеливый читатель – можешь на этом остановиться.

Я обычный парень, ничем не примечательный, худенький, не высокий, с приплющенным носом и, будто тисками, сплюснутой головой. Но все хвалили мои глаза. Все были от них в восхищении, хотя мне казались они самыми обычными карими глазами. Люди говорили: «ты такой молодой, а взгляд у тебя человека, познавшего, и радость победы, и горечь утраты». Я сам родился в восточной стороне, средь мудрецов, и, ещё с детства, я рассуждал философски, и не видел особой радости в мире. Честно сказать, меня даже посещали мысли о самоубийстве, но об этом я расскажу немного позднее. Я никогда не забуду слова старца с нашей деревни, который поддержал меня в трудный период моей жизни и сказал фразу, которую я никогда не забуду: «в душе не будет радуги, пока глаза не наполнятся слезами». И так я с детства живу в ожидании радуги, ибо плакал я часто.

Мои родители были уважаемыми и достаточно состоятельными для деревни людьми. Папа работал, в адвокатской конторе, в городе, а мама реставрировала любое старьё, и была единственным, в своём роде, специалистом, в радиусе трёхста километров. У неё было немалое количество заказчиков, даже с земель, крайне, отдалённых от нашей деревни.

Я учился в городской школе, в отличии от остальных ребятишек с моей деревни. И сейчас начинается моя история…

Глава I

Весенним утром, жаркого мая, я отправился, как обычно в школу. Это был последний месяц, прежде чем я вступил бы, как мне казалось, во взрослую жизнь. Сегодня папа, в очередной раз, не смог меня отвезти в школу, из-за завала на работе, и я, вот уже, в который раз, стою один на остановке и жду, попутно идущей машины. Ярко красная маечка, с короткими рукавами и белой надписью «Carpe Diem», что в переводе с латыни означает «лови момент», чёрные брюки, на чёрном ремне, и чёрные в красную полоску кроссовки. В ушах наушники и моя любимая песня Эрика Клэптона «Лейла». Солнце, словно огонь накалял железо, прожигало мои глаза. Мне, казалось, что я упаду в обморок. Впервые я услышал их в это утро. Мне казалось, что время начало идти в ускоренном режиме, и вместо песни в наушниках я услышал мягкий, но устрашающий шёпот: «не откажи просящему, не откажи… тебе воздастся, воздастся». Кровь ударила в голову, рассудок мой затуманился, мир поплыл перед глазами, почва под ногами начала падать в, образовавшийся из ниоткуда, обрыв… На этом, моя память перестала работать. Я очнулся, спустя, как мне казалось, часа два.

Мне сегодня нельзя было опаздывать, так как я должен был подготовиться к выступлению на последний звонок, я в панике глянул на часы, и что я увидел – было 8:05. Прошло всего мгновение. Я предположил, что всё произошедшее из-за солнцепёка и тем самым успокоил себя. Глянул влево – пустота, лишь вдали, виднеется одиноко цветущий шиповник, пытающийся, как-то украсить собою мир. И действительно «хочешь изменить мир – начни с себя». Подул лёгкий ветерок, я не стал задаваться вопросом, как его сюда занесло, я просто закрыл на мгновение глаза и наслаждался, расправив плечи и вытянув руки в ширь. Я услышал свист тормозов, открыл глаза; передо мной стоит машина друга моего отца. Как? Я ведь смотрел, я видел – было пусто, и даже намёка не было, на приближающийся транспорт.

– Агуара, ты в школу? – прервал, он мои мысли. Я кивнул. И мы помчались. Всю дорогу мы ехали молча, и, когда я выходил у школы, поблагодарив его, он сказал: «ты не переживай, всё образуется, такое бывает у всех». Я улыбнулся ему, мне стало спокойно на душе, и, окрылённый, я поднялся на репетицию в актовый зал. Народ уже собрался, кто-то читал стих, кто-то пел, кто-то танцевал, я же играл на скрипке. Скрипка мне досталась от бабушки, которая и обучала меня игре на инструменте, и должен отметить, играл я ничуть не хуже людей с музыкальным образованием. В свой выход я собирался сыграть мелодию собственного сочинения, названную мной «Мо Кушла», что в переводе с гэльского означает «моё сердцебиение». На середине своего выступления у меня в голове вырезались слова: «почему он меня успокоил? Как и откуда он узнал о шёпоте? не откажи просящему и тебе воздастся, и тебе воздастся, воздастся… тебе… тебе воздастся». Я потерял сознание.

Очнулся я уже в своей постели, ничего не помнящий, но в отличном состоянии. С комнаты родителей доносился разговор.

– Это из-за тебя, ты совсем перестал общаться с сыном, ладно на меня тебе плевать, но он в чём виноват?

– Амина, не надо делать меня виноватым во всём, это всё из-за тебя началось, вот эти наши проблемы сказываются на нём.

– Может, может он чувствует, что-то неладное, но я, в отличии от тебя, остаюсь для него матерью, а ты? Когда ты последний раз с ним общался? Когда ты последний раз говорил ему, что любишь его и интересовался о его жизни? Ты, наверное, даже не знаешь, что он будет играть на скрипке в свой последний звонок…

– Молчи! Я работаю, я кормлю и одеваю его. Я позаботился о его будущем. Я оплатил его обучение в университете, куда бы он ни поступил, я сделал всё для него. А ты? Ты просто упрекаешь меня во всём, при этом ни делая ровным счётом ничего!

– Вот именно, оплатил, купил, устроил. У тебя всё материальное, а ребёнку нужна любовь. Ребёнку нужен отец. Ты не был раньше таким, это всё она, всё из-за неё.

– Молчи, я не желаю этого слушать. Пойди, проведай его, может он уже пришёл в себя.

Теперь то я понял о чём говорил друг отца. Теперь я понимаю, что бывает у всех. Вернее, я не понимаю. У Рамина родители любят друг друга и у них всё хорошо, также у Инала, у Ники, у всех в нашей деревне всё хорошо, и только у меня родители не ладят. И как давно это длится, и почему посторонний человек знает о наших семейных делах больше меня, и, что будет дальше. Неужели мои родители разойдутся? Они ведь самые лучшие родители, как такое может происходить. Неужели я настолько слеп, что, глядя на вершину, не вижу происходящего у подножья горы. Нет, я не верю. Это мне кажется. Как и показалось, что я слышал шёпот.

– Агуара, как ты, мой дорогой?

– Нормально, мам. День какой-то сегодня странный. Да, и вообще времена непонятные. Это погода, солнце сегодня сильно пекло, я видать перегрелся.

– Ну я скажу отцу, завтра он тебя отвезёт в школу.

– Спасибо, мам. Сделай мне чай, пожалуйста.

Больше всего я люблю чай, который делает моя мама. Она добавляет в него сушёные листья шиповника и мяты, настаивает, в течение часа, после, перед тем, как подать, добавляет в чашку шепотку корицы. Вдыхая аромат этого чая, хочется жить. Вкус просто непередаваемый. Чай бодрит и погружает в позитивные мысли, в эти мгновения, когда я наслаждаюсь чаепитием – я чувствую себя, без капельки сомнения, самым счастливым человеком на земле. Меня мама научила пить чай без сахара, говоря, что только так ты сможешь прочувствовать всю прелесть, даруемую природой и мою любовь к тебе. Сегодня же, выйдя на балкон, и, глядя в беспросветную ночь, меня впервые одолел поток тревожных мыслей за чаепитием. Я представил, что, если мои родители разойдутся, я уже не смогу так часто пить мамин чай, или того хуже, мне придётся его забыть. Вдруг отец меня заберёт куда-нибудь подальше от матери. Да, кстати, эта ночь была беспросветной. У нас такого раньше не бывало. Мне казалось, что она, что-то скрывает от меня. Вообще, почему-то все от меня, что-то скрывают. Неужели я не заслуживаю правды. Почему отец мне не говорит ничего прямо, неужели он не возит меня в школу не из-за завала на работе, а просто потому что он меня не любит? Может это не отец хочет разойтись, а мама, потому что папа меня не любит. Скорее всего будет суд. И папа его выиграет, у отца есть связи в судебной сфере. Хоть бы он меня и вправду не любил, и я остался бы с мамой. Да, но я люблю его. Папа мне купил велосипед, я очень его об этом просил, и мою радость, сложно передать словами, когда я увидел в багажнике, торчащее колесо моего «BMX». Да, и вообще папа очень многое сделал для меня. Он меня однозначно любит. И мама меня любит, и я её люблю. Почему это происходит со мной? Что я в жизни сделал не так, или неужели мне это горе достаётся за то, что я всё время был недоволен жизнью. Может это будут мои первые реальные слёзы? Да, но какая же может быть радуга после такого. У отца появится другая жена, которую я «мамой» никогда не назову, она будет чужая мне. Аналогичная ситуация будет у мамы. Всю ночь на пролёт я рассуждал об этом, ни на секунду, не сомкнув глаз. Утром отец отвез меня в школу.

Глава II

Я не стану утомлять тебя, друг мой, рассказами о бракоразводном процессе моих родителей, и о том, как я выступил на последнем звонке. С тех пор минуло 3 года. Я находился на пороге завершения третьего курса юриспруденции. Да, я пошёл по тропе отца. Учился я хорошо, всегда сдавал экзамены вовремя, без хвостов. Стипендия у меня была достаточно высокой, да и ещё каждый месяц мне на карточку приходила определённая сумма, о которой позаботился мой отец. В целом, у меня было всё, чего мог только пожелать любой студент. Немного, возвращаясь в прошлое, хочу сообщить тебе, что остался я жить с мамой, отец спустя полгода после развода женился на другой, у него уже двое детей, но тем не менее он часто навещал меня и всегда интересовался хорошо ли у меня всё. И я его по-прежнему люблю, и я не обвиняю его в том, что он оставил маму, но мне его очень не хватает, хотя, казалось бы, он всюду вокруг меня. Телефон, одежда, машина, – на втором курсе он купил мне машину, после того, как я получил права, – часы, да и вообще практически всё, что я имею от него. Его так много в моей жизни, но этого не ощущается. Маме было сложно. Она старалась быть мне и отцом, и другом, при этом, оставаясь собой. У неё это, естественно, не получалось и мне это было противно, но выразить ей это я не мог. Не хотел обидеть. Кстати, мама моя – очень привлекательная женщина, даже сейчас, в свои 42 она выглядит на 30. Высокая, стройная, с голубыми, как ясное небо глазами, аккуратным овальным лицом, тонкими и очень красивыми губами, маленьким, чуть приподнятым кверху, носиком, без единой морщинки на лице, и я, иногда, задаюсь вопросом, а что она нашла в отце? Вечно чешущий затылок, и смотрящий хмурыми глазами, с кривым носом, и сплюснутой у макушки головой, – форма головы у меня от него – неаккуратного телосложения; у него одна рука чуть больше другой, но правда он был всегда успешным человеком, и был не обделен харизмой и умом. Видать этим он и зацепил мою мать. Она по сей день не обделена вниманием мужским, и каждый второй готов на ней жениться. Не то, чтобы я этого хочу, я даже против того, чтоб с нами жил посторонний, но моя мать, она не просто не желает каких-либо отношений с кем-то, но продолжает любить отца, как ни странно. В неверности остаётся верной. Для меня это абсолютно непонятно. И между прочим кандидаты в мужья, так сказать, попадались крайне достойные. Но больше всего меня ковыряет мысль о том, что я ошибаюсь, и на самом деле она отказывает себе в счастье, так как чувствует, что я не приемлю чужого в нашей жизни, но никак не из-за любви к отцу.

Сегодня, перебирая свои старые вещи, я нарвался на плеер, который я слушал ещё в школе. Мне его дядя подарил, кассетный, место у динамика было покрыто такой серебристой решеткой, своего рода, кнопка «play» была вырвана, а рядом с этим плеером лежал современный плеер «айпод», тот самый, с которого доносился шёпот в тот день. Я включил его, надел наушники и полилась песня Клэптона «Лейла». Я закрыл глаза, раскатившись в широченной улыбке, и, словно ушёл в мир духов, полностью погрузился в музыку. Лицо моё в миг изменилось. «Не откажи просящему тебе воздастся». Я вздрогнул. Эта фраза прозвучала так быстро, что я не понял с плеера донёсся шёпот или он возник у меня в голове. Я не понимаю, что со мной происходит. Семнадцать лет, как оказалось, всё было у меня нормально, а за последние три года я пережил: непонятный шёпот в моей голове, и, в последствие, часто случавшиеся обмороки и капельницы, развод родителей, расставание с девушкой, чего я никак не ожидал, ведь у нас с ней всё было хорошо, только она меня и держала в этом мире на плаву, даже порой больше, чем мать, но видать она устала от этого, также я пережил самоубийство друга. Вот о самоубийстве я тебе и расскажу сейчас.

Мы с Леей, моей девушкой, как-то поехали на вечеринку к нашему другу по университету. Хороший парень, очень тёплый и отзывчивый. Отец его владелец сети «фастфудов» в городе С****, дом у них, соответственно, громадный, не дворец Навуходоносора, но тем не менее. Трёхэтажный. Родители его полетели куда-то на отдых и Адик, пользуясь случаем закатил вечеринку. Выпивки было, хоть отбавляй, и я, человек, не пьющий, но после долгих уговоров Леи, всё ж таки, напился. «Давай», – говорит она мне: «надоел уже ходить вечно хмурым». Там, на вечеринке, я во второй раз услышал их. Я стою у огромной колонки, обнимаю Лею за талию, периодически меняя её губы с бокалом пива в моей правой руке, как вдруг, всё перед глазами начинает быстро двигаться, а музыка замедляется, и воспроизводится так, будто кассета зажёвана, и постепенно звучит тише и тише. «Он скоро попросит… скоро попросит». Там ещё прозвучало, что-то, но я не разобрал, пытаясь держать себя в руках, я сосредоточился, собрав все силы, я стал напрягать мозг, чтоб не упасть в обморок. Я вглядывался в каждого, чтоб заметить хоть какое-то изменение в их поведении, но все либо не слышали эти голоса, либо им просто безразлично.

– Эй, ты совсем забыл меня – сказала Лея, мило улыбнувшись, и после поцеловала меня. Я сделал вывод, что не было голосов, всё это из-за алкоголя, так как пью я впервые. Лея, схватила меня за воротник и потащила на третий этаж, без стука мы вошли в первую открывшуюся нам дверь, это была комната Адика, обширная, вся в дорогих картинах и обставленная дорогой мебелью. Через неё можно было попасть на балкон. Лея стала засыпать меня поцелуями, но я её остановил, потому что мне показалось, что я услышал чей-то плачь. Я вышел на балкон, а там Алим, мой однокурсник, с которым я очень хорошо подружился за короткий срок. Он всегда ходил с Асидой, его девушкой, а сейчас был без неё. Подойдя к нему, я заметил, что у него шла кровь с руки.

– Алим, в чём дело? Что случилось?

– Агу, – он так меня называл почему-то – всё хорошо, о стекло порезался, спуститесь с Леей, пожалуйста, на первый этаж, там в ванной аптечка лежит, принесите, очень прошу.

– Да, конечно, Алимчик, я сам пойду лучше, а Лея с тобой побудет.

– Агу, пойдите вместе, вдруг там не будет аптечки и вам придётся искать Адика. Вдвоём это легче будет сделать. А я дождусь, я обещаю. – Он улыбнулся через силу, а я, конечно же, спустился с Леей вниз за аптечкой, ведь, я хотел помочь человеку, но как оказалось, я помог ему убить себя, поскольку в комнату мы смогли войти, спустя минут двадцать, перепрыгнув с балкона зала на балкон ведущий в комнату Адика, так как массивную дверь в комнату, которую никак не выбить, Алим закрыл изнутри. Было уже поздно, он потерял слишком много крови. Никто не знал, почему это случилось, у него было всё хорошо: родители, любовь, забота, друзья, любимая девушка, никаких психологических травм, никто его не ущемлял. Видать слаб был духом, говорили некоторые, и не смог выдержать того, что, кто-то видел, как его девушка целовалась с каким-то взрослым мужчиной. Поскольку это единственное негативное событие, которое произошло в его жизни, то так и объясняли его суицид. Как-то же надо такое дело объяснить, люди они такие, любят повесить, какой-то ярлык, лишь бы сказать, что-то, якобы вот он я, взгляните, зацените, я, и только я знаю, почему, Алим, убил себя, это ж очевидно, вы не знали? Он был слаб духом, и не выдержал того, что его девушка целовалась с другим. Дескать, все становятся мастерами дедукции. Как я их ненавижу, этих людей, им так интересны события, происходящие в округе, что они никогда не сумеют обратить внимание на себя, со стороны. Их океан, всегда будет их пугать, и они, ни за что не сумеют найти сил, успокоить волны, бурлящие внутри, пока будут всю свою энергию растрачивать на суждения.

Я, придя домой, так надеялся, обнять мать, выпить её вкусный чай, но увы, я во взрослой жизни, и живу теперь, каждый раз до окончания семестра, один в большом городе, в квартире, расположенной неподалеку от университета. Квартирка у меня однокомнатная, но просторная, на двенадцатом этаже. Вид с балкона ночью волшебный, весь город сияет, и, кажется, что будь у мира столица – это был бы С****. В моей однушке был огромный, комфортный и очень светлый зал, где я, бывало, наигрывал на скрипке. Также в зале у меня стоял компьютер с принтером, который я включал, лишь, чтоб сделать, какую-то работу, касательную университета. В социальных сетях я не сидел. Я заварил себе кофе, вытащил из тумбочки сигаретку, и, выйдя на балкон закурил, вглядываясь в бесконечную даль. Вообще я, некурящий человек, но у меня всегда дома лежит пачка сигарет, для случаев, когда мне хочется подумать о чём-то или помечтать. На людях я никогда не курил, и моя девушка не знала, что я курю, да и вообще никто не знал. Смакуя кофе и потягивая папироску, я пустился в раздумья. Почему Алим решился уйти из жизни, о чём он думал в этот момент, какова была его последняя мысль, что он чувствовал? Как найти ответы на эти вопросы. У меня в жизни тоже не всё гладко, но я ещё не наложил на себя руки, видать я сильный духом человек. Я глянул вниз, подо мной одиннадцать этажей. Если спрыгнуть, то это будет верная смерть, так легко, оказывается, можно уйти из жизни. Глядя вниз, я видел эту картину, как я лечу, перебирая различные мысли в голове, и, как в мгновение они прервались. Нет, я не готов к такому шагу. Я не готов убить себя. Я не готов, к этому шагу, потому что я слаб духом. Как раз только сильный духом человек способен на такое. Ведь это ж какую силу воли надо иметь, чтоб позволить себе умереть, чтоб сделать этот шаг в пустоту, хотя, казалось бы, этот же шаг способен избавить меня от всех проблем. Может Алим уходил вовсе не от проблем, а ему просто наскучила слишком сладкая жизнь. Бред. Интересно, а он думал о родных, о том, каково будет им, как они перенесут это ужасное событие, осознавал ли он, что, избавляя себя от проблем, он навлекает горе на близких ему людей. Нет, наверное, нет. На вряд ли, он об этом думал. И почему он сделал это в комнате друга. Единственное, что я сейчас понял, так это то, что Алим не был слаб духом, и, что люди животные, ведомые примитивными, низкими желаниями быть замеченными своей догадкой, пусть и ошибочной.

Я не видел Асиду неделю, а когда она явилась, в день экзамена, я её не узнал. Передо мной стояла смерть, только этим словом можно описать её внешний вид, словно вся её жизненная энергия была высосана Дракулой с кровью. Я, как-то пытался ей сказать, что всё хорошо, что жизнь продолжается, но она находилась в другом измерении, до которого никак не добраться моим словам, да и словами тут было ничего не исправить. Экзамен она, естественно, провалила. Наш лектор говорил, что Асида лишь физически присутствовала, а мысленно она обитала в местах, которые даже Богу неизвестны. На сдачу последующих экзаменов она не приходила. Кто-то говорил, что её поместили в психиатрическую лечебницу, и, вскоре, слухи подтвердились. Она не смогла перенести потерю любимого. Спустя полгода, после этих событий, я расстался с Леей, я до сих пор не понимаю, как так вышло, но честно говоря я расстроен не тем, что мы расстались, меня мучают именно воспоминания, связанные с ней. О некоторых, я вам сейчас расскажу.

Глава III

С Леей я познакомился при очень интересных обстоятельствах. Случилось это на первом курсе, в один из зимних вечеров. Мы с ней учились во вторую смену по разным направлениям. Я учился по направлению «Административное и финансовое право», она «на правовом отделении имущественных отношений». Наши лекции оканчивались всегда в одно время, за исключением четверга. Я заметил её ещё в первый день по окончании пар, понадобилось мгновение, чтоб я понял, что хочу быть с ней, но так как с девушками у меня не ладились дела ещё со школьной парты, я боялся к ней подойти. Да, я понимал всегда, что лучше попробовать и получить отказ, чем жить в ожидании и мучать себя, строя какие-то планы в мечтах. А в мечтах моих мы всегда были вместе, и в снах она ко мне часто приходила, и порой сны были так прекрасны, что я не хотел просыпаться, и готов был заменить всю свою жизнь одним таким бесконечным сном. Но, видать, некто свыше услышал мои желания, хотя человек я не религиозный, в отличии от моих родителей. И, как бы это ни выглядело смешно, в трудные моменты жизни, я, обращая взор к небу, просил мне помочь. Так вот, зимним вечером, а в то время зима была крайне суровой для наших земель, снега мы практически не видели, а тут его навалило по колено, она вышла, как обычно с пары, и зашла в столовую, расположенную на улице, пред площадкой в наш университет. Я всегда там ужинал, так как повар я так себе и к тому же ленивый, а наполнять желудок необходимо. Она вся сияла, видать сдала экзамен, все студенты столовой замерли, созерцая её красоту. Даже, одетая в тонну шмотья, она оставалась грациозной. Её осиная талия не разнеслась из-за шерстяного свитера и кожаной курточки, маленькие ручонки, таковыми и сохранились, зелёные глаза, в лёгкой подводке, блестели от счастья, ямочки на щёчках и родинка над губой придавали её улыбке особенного шарма, а волосы, от них я был без ума, густые, чёрные, были причесаны справа на лево и соприкасались с её плечиком. Ей, видать, стало лень в такую погоду готовить дома, и она решила поужинать здесь, в, забитой до полна простыми смертными, столовой. Да, я ощущал себя простым смертным, ибо она была для меня богиней, и я скорее буду поклоняться ей, чем тому, кто описан так или иначе, в древних священных писаниях. Она подошла ко мне, я смотрел на неё, будто бы сквозь и при этом наполненным взглядом.

– Извините, можно я здесь присяду, если вы не против.

Сказать, что я был в шоке, ничего не сказать. Меня словно парализовало, я не просто не мог пошевелиться или проговорить слово, у меня остановился даже ход мыслей. Я не был в таком ошеломлении даже в момент, когда слышал голоса.

– Ээй, всё в порядке? Вы тут? – мило улыбаясь и махая рукой, произнесла она вновь, пытаясь привлечь моё внимание. А я был весь увлечённый ею, у меня не было ни одной сторонней мысли, только она, её образ был врезан в мою голову. С трудом я кивнул и указал раскрытой ладонью правой руки на стул, тем самым, давая понять, что я не против. Вы представляете, она могла подсесть к кому угодно, и к парню более красивому и состоятельному, и к девочкам, но она подсела ко мне, из всех столиков она выбрал именно тот, за которым сидел я, это ли не благословение свыше? Это ли не та самая радуга, о которой мне говорил старец. Как же я был благодарен миру за возможность сидеть с ней, не просто в одном помещении, а ещё и за одним и тем же столом, в одно и то же время.

– А я тебя часто вижу, мы учимся на одном этаже. Я Лея.

С ума сойти, она первая завела диалог. Я, спустя пару секунд, уже пришёл в себя и обратил внимание, что все смотрят уже не на неё, а на меня. Я теперь в центре внимания. Похоже не я один в шоке, с того, что Лея со мной общается.

– Агуара. – произнёс я, немного привстав и кивнув головой. – Да мы учимся на одном этаже, я заметил тебя ещё в первый учебный день.

– Ахах, – засмеялась она, – может это будет глупо, но я тебя тоже заметила в первый же день. Ты был такой хмурый, потерянный, словно не понимал, где ты находишься и создавал впечатления человека, предпочитающего шумному социуму, одиночество.

– Да, я именно такой, каким ты меня увидела. – После ужина я её провёл до дому, оказывается она живёт через квартал от меня, и с тех пор мы всегда ходили вместе в университет и домой.

Этой же зимой я познакомил Лею со своей мамой за ужином. Мать, к сожалению, мой выбор не оценила, но тем не менее была рада за меня. «Она с другого мира, Агуара, её энергетика тебя подавит, тебе нужна более спокойная» – сказала мне она. После ужина я взял у мамы машину и отвёз Лею домой. Этим вечером мы впервые с ней поцеловались. Наш первый поцелуй мне заполнился таким, каким его описывают в книгах. Чистым, искренним и открытым. Это было не просто слияние губ, но слияние душ. Словно я падаю в пропасть, и Лея придаёт мне сил для превращения падения в полёт, и через мгновение мы летим с ней вместе на встречу светлому солнцу, сквозь мрак суровых будней. Мы были, словно Боги Олимпа, бессмертны, и в то же время крайне уязвимы. Эта секунда, этот миг, запомнились мне именно такими, и я бы все отдал, чтоб пережить это мгновение ещё один раз.

А однажды весной, мы с Леей отправились на пикник в местечко у подножия горы П**. Только я, она и девственная красота природы. Что может быть лучше: пение птиц, цветение различных кустарников, журчание ручьёв, тепло встречающий и обнимающий нас лёгкий весенний ветерок. Такой отдых необходим каждому человеку, а мне то как он был необходим, чтоб забыться, уйти от мирских хлопот, забыть о происходящем в моей жизни, просто созерцать и не думать ни о чём. В эти мгновения не было на земле человека, испытывающего счастье больше нас с Леей. Это поистине бальзам для души. Может эта магия создаётся из-за того, что на высоте мы ближе к всевышнему, может потому что здесь нет никого, кроме нас, к этому варианту я больше склоняюсь, ибо, где бы люди не появились, они всё портят, пытаясь адаптировать под себя, каждый метр, тщательно создаваемый матушкой природой; но как бы там ни было – места, не тронутые рукой человека, лучшие и обладают безусловно волшебной силой, исцеляющей любые недуги души. Там мы провели целый день: жадно глотали свежую и бодрящую воду с горных ручьёв, будто ещё чуть-чуть и ручей уйдёт под землю, ели экологически чистые сочные фрукты и ягоды, не поражённые воздействием химического вмешательства, смотрели, лёжа на спине и держась за руки, на проплывающие над нами облака в виде сахарной ваты, различая в некоторых из них интересные фигурки, и просто мечтали. В меня, человека, вечно грустного такие моменты вселяли надежду на лучшее. Я так благодарен был Лее за этот день, хоть и организовал всё я. Таких запоминающихся дней у нас с Леей очень много. Я рассказал не многое, лишь, чтоб попытаться хоть чуток передать читателю то, насколько мы с ней хорошо проводили время, и каким я бывал счастливым с нею рядом.

После самоубийства Алима мы с Леей не виделись месяц, она уезжала на практику в другой город, а встретились мы так, будто не прошло и секунды. Как будто его смерть повлияла на наши отношения, и они угасали. Мы охладели друг к другу. И как-то произошло это всё взаимно одновременно. Будто бы, кто-то прописал нам свыше, что после суицида Алима мы должны убить наши отношения. И мы, как-то не сопротивлялись, постепенно отпуская друг друга. Видать нас полгода продержало то, что мы с ней многое пережили вместе. И, знаешь, дорогой читатель, я благодарен миру за то, что он подарил мне возможность быть с ней. Да, это было временно, но это лучше, чем этого не было бы вовсе. Знаю, многие со мной не согласятся, ведь расставание – это всегда слёзы и уж лучше жить не зная друг друга, чем вот так вот после всего расстаться, разочаровавшись в мире за ложное счастье. Это не так, мы должны испытывать разочарование, боль, радость и наслаждение, ведь именно эмоции и делают нас теми, кем мы и являемся. Кто-то ломается и сдаётся, а кто-то закаляется и движется вперёд на встречу к счастью, на встречу к разочарованию, на встречу к жизни.

Глава IV

Спустя два года я окончил обучение, получил диплом и устроился на работу в коммерческий банк. Как я в последствии узнал, директором этого банка является один из старых друзей моего отца. Мне было немного некомфортно из-за того, что меня взяли по связям, а не ввиду моей востребованности и компетентности, но я себя успокоил тем, что я не просил отца об этом. Я кредитовал население. Зарплата у меня была хорошая, но мне все равно казалось, что делал я свою работу на сумму вдвое большую, чем получаю. Да и к тому же, мне необходимо было выдавать ежедневную премию за то, что я терплю Эсму. У нас с ней и ещё одним сотрудником находятся офисы в одном кабинете. Я до сих пор не знаю за что она отвечает и, как её ещё не уволили. Кому-то она может быть понравиться, но мой мозг отвергал её, словно желудок, заполненный пятью литрами вина, в вперемешку с литром водки и шампанского, и закуской в виде протухших варёных яиц. С виду она очень даже привлекательная, но её красота не из той, которую дарует природа, вечно накрашенные в ярко-красную помаду губы такие большие, что мне кажется она снимает их ночью и кладёт в стакан с водой, стоящий на тумбочке, обычно справа от кровати, на её лице столько пудры, что кажется, вот-вот и её кожа спадёт, словно известь со старой, отсыревшей стены. Если присмотреться у Эсмы очень красивые глаза, но и их она сумела изуродовать тенями, подводкой, превратив себя в угрожающее создание, которое думает, что прекрасней её будет только её дочь, хотя я без понятия, где она найдёт мужика, который захочет быть с ней, ведь о рыцарях готовых встретиться с драконами и трёхглавыми змиями уже даже в сказках не пишут. Ладно, если б она мне не нравилась только внешностью я б вообще слова о ней бы не сказал, так она ещё и вечно пытается со мной заговорить своим противным, мерзким, и как ей кажется, заигрывающим голосом. Я воспитанный человек, я не могу ей нахамить и сказать «заткнись» или «иди доставай Омара». Кстати, Омар, золотой человек. Молча работает, если нужна помощь поможет, спросит сам, что-то по делу, не конфликтует ни с кем, очень располагающий к себе и открытый человек, к которому сам тянешься. Но видать Эсму от него воротит так же, как и меня от неё, ведь он человек с лишнем весом, уже почти полысевшей головой и в очках, которые придают ему смешной вид, а ещё у него короткие ноги, но он все равно прекрасный и очень красивый человек. И вот так я коротаю будни, весь в напряге, но с хорошим заработком. Проработав три месяца, я узнал, что Эсма племянница моего директора и понятное дело почему её ещё не уволили. Но я хочу рассказать вам о корпоративной вечеринке, которую устроил банк в честь его пятнадцатого дня рождения. Я забыл сказать, что в этом банке со мной работал ещё и Адик на должности бухгалтера. Он работал всего два дня, но на вечеринку его тоже позвали.