Текст книги "Личный враг фюрера"
Автор книги: Дмитрий Зотиков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
Зотиков Дмитрий. Сборник рассказов
Личный враг фюрера
Этот рассказ вовсе не о героическом советском подводнике Александре Маринеску, утопившем в водах Балтики после бурной ночи с горячей финской девушкой, один из самых больших германских лайнеров.
Своим личным врагом фюрер, в частной беседе с гросс-адмиралом Редером, задолго до Маринеску, назвал капитана первого ранга военно-морских сил Германии, командира подводной лодки U-*49 Вилли Лоренца. Рейхсканцлер сопровождал беседу с адмиралом ударами кулака по столу, пеной изо рта и резкими немецкими выражениями.
Столь горячей реакции фюрера предшествовали события осени 1939 г. Вовсю разворачивалась Вторая мировая война. Подводные лодки Редера, сбиваясь в "волчьи стаи" топили британские корабли в Атлантике и Северном море. Разрабатывалась операция "Морской лев" по высадке немецких войск на английскую землю. Весь мир приготовился к великой схватке.
И только Советский Союз, заключив пакт о ненападении с Германией, делал вид, что его интересуют исключительно торговые операции.
В рамках межправительственных соглашений в сентябре 1939 года из Ленинграда в немецкий город Гамбург вышел, загруженный 5000 тонн криворожской стали, пароход "Старый большевик". На борту парохода находился военно-морской атташе Германии капитан первого ранга Отто фон Альтенштадт. У атташе, кроме указания свыше сопровождать стратегически ценный груз, из которого немецкая промышленность намеревалась сделать несколько танковых дивизий, были еще и личные цели. В Гамбурге фон Альтенштадта ждала невеста – прекрасная Гретхен Марвиц. Сказать по правде, невеста не была столь уж прекрасной, но к теме этого рассказа это не имеет никакого отношения, поэтому Гретхен остается за рамками повествования.
Итак, пройдя проливом Зунд и миновав траверз маяка Фемарнбельт, "Старый большевик" вышел в Северное море. До порта назначения оставалось совсем ничего, когда фон Альтенштадт услышал сирену, оглушающие звуки рынды и крики «Полундра». Подняв к глазам висевший на груди цейсовский бинокль, атташе увидел несущиеся к пароходу буруны морской воды и понял, что невеста его вряд ли скоро дождется. Торпеда, вонзившись в левый борт в районе машинного отделения, оставила "Старому большевику" три часа жизни, которых, правда, хватило для подачи сигнала SOS и посадки команды в шлюпки.
Отто фон Альтенштадт уютно, благо погода позволяла, расположился в спасательном командирском вельботе и ожидал, когда из-под воды появится английская субмарина. Кто же еще мог атаковать союзника Германии в Северном море!
Когда же подводная лодка, продув балласты, всплыла, атташе с изумлением увидел на рубке свастику. Но это было только начало той цепочки событий, в финале которой фюрер изливал желчь на гросс-адмирала.
На субмарине отдраили люк, и на палубе появился морской офицер с биноклем на шее и рупором в руках, в который он на пестрой немецко-английской смеси прокричал:
– Ахтунг, ахтунг, – вас приветствуют военно-морские силы Германии. Капитану судна приказываю явиться ко мне со всеми документами на груз и судовым журналом. Остальным сохранять спокойствие. У меня на корабле места для вас нет, ждите помощи. Топить шлюпки не буду – немецкое командование с безоружными не воюет.
Отто фон Альтенштадт в бинокль разглядел командира немецкой субмарины. Тесен мир высшего командования немецких ВМС! Атташе сразу узнал в командире своего сокурсника по военно-морскому училищу Вилли Лоренца. Вилли еще в юности отличался поразительными способностями попадать в самые неприятные ситуации. Но утопить судно союзника, шедшее со всеми опознавательными знаками и в условиях абсолютной видимости! Возникшую ситуацию и объяснил Лоренцу фон Альтенштадт, прибыв на борт субмарины вместо капитана судна.
– Ты, Вилли, полный осел. Пустить ко дну несколько потенциальных танковых дивизий Вермахта. На месте Сталина я присвоил бы тебе звание Героя Советского Союза!
– У меня приказ – топить все, что движется в вверенном мне квадрате, – невозмутимо ответил капитан первого ранга Вилли Лоренц. – Ты, Отто, сам виноват, раз связался с большевиками. Я уже доложил о нашей очередной победе наверх и получил полное одобрение командования. – Лоренц, правда, умолчал, что доложил он только о тоннаже потопленного судна. – Ты, Отто, ничего не понимаешь в тактике морского боя. Жизнь на суше тебя испортила. Хочешь, я покажу, как воюют настоящие морские волки?
Повод для показа появился на следующий день. Акустики субмарины поймали сигнал винтов проходящего корабля. Подняв перископ, Лоренц определил, что прямо на него идет английский сухогруз 42 проекта «Калькутта» тоннажом 8 500 тонн. Помня вчерашние события, командир не решился на торпедную атаку и дал сигнал на всплытие.
Капитан английского судна, увидев субмарину, скомандовал: "Стоп машины" и сухогруз молчаливо закачался возле подводной лодки, покорно ожидая решения своей участи. Решение появилось быстро. Лоренц, желая реабилитировать себя в глазах бывшего однокурсника, решил сделать показательный расстрел английского судна из носового орудия. Он приказал команде сухогруза сесть в шлюпки, причем, два раза повторять не пришлось. Через десять минут несколько вельботов на полной скорости удирали прочь от судна. Немецкие моряки, высыпавшие на палубу субмарины, умирали со смеху, глядя на эту картину.
– "Студебеккеры" везет во Францию для экспедиционного корпуса, – с ходу определил характер груза Лоренц.
Отто фон Альтенштадт усмехнулся. Несколько огромных грузовиков были прикреплены прямо на палубе сухогруза.
– Смотри, Отто. Я сэкономлю огромное количество рейхсмарок Германии. Я не буду тратить торпеды, и утоплю судно всего одним выстрелом из носового орудия. Ты, конечно, скажешь, что это невозможно! Но Вилли Лоренц знает, куда надо целиться.
И действительно, капитан первого ранга Лоренц не соврал. Первый же выстрел привел к удивительным последствиям. Оказывается, в трюме сухогруза находились не грузовики, а боезапас, который благополучно и сдетонировал сразу после выстрела. Последнее, что увидел Отто фон Альтенштадт – огромный студебеккер, летящий прямо на подводную лодку.
Субмарина пошла ко дну в течение трех минут. Оставшихся в живых моряков подобрал в шлюпки экипаж английского сухогруза. Фон Альтенштадт попал в командирский вельбот. Придя в себя, он увидел живого и невредимого Вилли Лоренца. Тот, сидя на банке, пил из бутылки джин, и, обнимая огромного негра в тельняшке и шортах, на ломанном английском спрашивал его:
– Ты когда-нибудь видел, как воюют настоящие морские волки?
Отто фон Альтенштадт закрыл глаза. Он прекрасно понимал, что ближайшие несколько лет ему придется провести в одном лагере с бывшим командиром U-*49 Вилли Лоренцом.
Осада крепости Карфаген
«Война – слишком серьезное дело, чтобы доверять его военным». Бисмарк. Война. Выстроенные в каре войска, залпы картечи. «Шашки наголо, галопом в атаку – арш»! И рассечь его до седла. Одухотворенные лица солдат, падающих мертвыми в окопы противника, отцы – командиры, расставляющие флажки на полевых картах. «Берлин будет взят»! Фанфары, салюты, награды. Кресты, звездочки, холмы. Любовь женщин. «Ах, к нам приехали гусары»! Все в прошлом. Последняя война в истории мировой цивилизации закончилась в 2105 году по грегорианскому календарю. Битва титанов, продолжавшаяся десять лет, завершилась почетной ничьей. Войска Солнечной Империи и республики Альдебаран, потеряв более половины всего личного состава, ушли на зимние квартиры. На состоявшемся через год межгалактическом форуме было подписано соглашение о прекращении боевых действий во всей Вселенной за исключением территории черных дыр. Ни одна черная дыра не прислала на форум свою делегацию, так как известно, что из этих мест выбраться также трудно, как и в свое время, войскам Наполеона затруднительно было удрать из Москвы. Наступил полный и окончательный мир. Но что делать в это безоблачное время военным, привыкшим к яркой, наполненной приключениями и опасностями жизни? Что остается этим мужественным людям, привыкшим носить оружие, ходить строевым шагом, отдавать честь начальству и забирать ее у красивых женщин на бивуаках. Остается идти в коммерцию. Ведь только в коммерции есть риск быть убитым от руки противника. А что может быть противнее для любого военного человека, чем смерть в собственной постели. Как сказал еще Денис Давыдов: «Тот не гусар, кто дожил до тридцати». Хотя сам прожил гораздо больше. Шельмец этакий. Капитан Александр Суворов – командир отдельной разведроты, после увольнения из вооруженных сил устроился на работу в одну очень крупную пивоваренную компанию, желающую выйти на межгалактические рынки. И сразу же полетел со спецзаданием на планету Хея. Ну и название же. Преодолев несколько сотен парсеков межзвездного пространства, толстая туша звездолета, плюхнулась на поверхность планеты, подняв тучу хеянской пыли. Суворов спустился из корабля по трапу и огляделся. Вопреки его ожиданиям, вместо восторженных аборигенов с цветами, он увидел козу непонятного темно-зеленого цвета. Коза подошла к капитану и заблеяла. Суворов почесал ее за ухом.
– Прямо как у нас в Рязани. И дал команду экипажу разбивать лагерь. Сам отошел метров сто в сторону, огляделся и увидел типичную казахскую юрту. Возле юрты сидел абориген в трусах и темных очках и читал газету "Межгалактические сплетни" – Интересуемся желтой прессой, уважаемый, – вежливо обратился к нему Суворов, – кто тут у вас самый главный? Абориген нехотя оторвался от чтения.
– Документы показывай. Суворов достал визитную карточку.
– Этого достаточно.
– Более чем, – абориген встал, зашел в юрту, через минуту показался в костюме и галстуке. Но босиком.
– Позвольте представиться. Начальник таможенного поста Хведрокулос. С вас сто межгалактических долларов. Суворов достал десятидолларовую бумажку.
– Держи Хведрокулос, и ты нас не видел. Начальник таможенного поста ловко схватил бумажку пальцами правой ноги, чем несказанно удивил Суворова. Такой способ приема взятки он видел первый раз и решил поинтересоваться его происхождением. Хведрокулос охотно пояснил.
– Наш божественный император Энтониох второй недавно издал указ, – абориген закрыл глаза и стал читать по памяти. – Каждая рука, берущая подаяние от моих подданных и, особенно, от иноверцев, должна быть немедленно отсечена. Так гласит Великий Талмуд.
– И теперь на планете взятки берут только ногами, – догадался Суворов. Хведрокулос печально кивнул.
– Очень неудобно, но мы привыкли. Если вы ищете дворец императора, то он там, – начальник таможенного поста махнул рукой в сторону пустыни. Направление зюйд-зюйд-вест. Тридцать миль. И уселся читать "Межгалактические сплетни", Суворов сел в вездеход и направился в город на аудиенцию к императору Энтониоху – второму. Возле дворца стоял охранник в тяжелых, железных латах и тоже босиком. Суворов тяжело вздохнул и протянул купюру.
– Мне к императору.
– Второй этаж, налево, – охранник ловко схватил деньги и отдал честь. В покоях императора было тихо и прохладно. Сам Энтониох – второй, кстати обутый в сандалии, складывал кубики. Он выстраивал пирамиду, ставя один кубик на другой, но после десятого вся конструкция немедленно рассыпалась. Суворов привык в своей жизни ничему не удивляться, но на всякий случай поинтересовался у камердинера, с которым только что познакомился с помощью пятидесятидолларовой купюры:
– Что изволит делает Его Величество?
– Выстраивает вертикаль власти, – печально вздохнул придворный. В это время император обратил внимание на капитана.
– Зачем пришел ты в наши края, чужеземец?
– Бизнес, Ваше Величество.
– Все понятно. Пятьдесят процентов от прибыли устроит?
– Пять и вот это. – Суворов ловко достал из сумки ноутбук. – Суперигра только для королевских особ. «Тетрис»! Через полчаса все проблемы были решены. Суворов взял в аренду на сорок девять лет под оптовый склад старую хеянскую крепость Карфаген.
– Холодненького, Ваше Величество? – капитан поставил на стол пару бутылок пива.
– Великий Талмуд запрещает. Убери и никогда больше не показывай, – рассердился император.
– Слушаюсь и повинуюсь – Суворов поспешил исправить ситуацию. Спрятал пиво в сумку, оглянулся и застыл в изумлении. На него огромными изумрудными глазами смотрела любимая дочь Энтониоха, принцесса Ноохоль…
– Пора садиться за трапезу, – император хлопнул в ладони три раза. Открылась дверь, подул легкий ветерок. Все свечи в покоях, как по команде потухли одна за другой.
– Ну вот. Опять веерное отключение, опять будем кушать в потемках, – расстроился Энтониох – второй. – Где главный придворный по свечам?
– В командировке, – камердинер подбежал к императору и стал шептать ему на ухо. Дракону освещение в пещере делает. Может, переметнуться хочет? А вызывать его бесполезно. Опять скажет, что свечи старые, что финансирование недостаточное.
– Ведь жалование у него самое большое в государстве, – горестно вздохнул император. – Капитан, ты должен помочь мне в одном деле. Надо убить дракона! Суворов задумался.
– Убить не проблема. Вопрос – зачем. Он что, таскает девственниц и сжигает деревни?
– Это-то ладно. Это мы терпим. Но в последнее время эта ворона перепончатая взяла привычку гадить прямо с неба. Точечное бомбометание получается. Вот на днях, принимаю я парад на своей колеснице и с небес полтонны дерьма. Колесница в дребезги, я весь, сам понимаешь в чем. Народ смеется, никакого авторитета не стало. Суворов помоги!
– Ладно, вот только бизнес сначала налажу и займусь вашей птичкой. – Суворов достал все-таки из сумки бутылку пива. – За начало долговременного сотрудничества, Ваше Величество. Через два месяца после прибытия экспедиции, строительство склада завершилось. В крепости подняли российский флаг, и дали праздничный салют, едва не сбив при этом собственный вертолет. На центральных воротах повесили вывеску: Крепость Карфаген. Межпланетная торговля пивом и сопутствующими товарами. С Земли прилетел первый звездолет, доставил несколько тысяч 200-литровых бочек пива. С других планет потянулись корабли розничных компаний. Торговля потихоньку налаживалась. На этом, вроде бы, можно и закончить рассказ об обычной экспедиции землян на планету Хея. Но бизнес, есть бизнес. Он везде одинаков: и в России, и на Хее. Стоит только что-то наладить, как сразу случаются события непреодолимой силы, и злой рок начинает испытывать компанию на прочность. Командир экспедиции и начальник крепости Карфаген капитан Суворов совершил ошибку, свойственную многим топ-менеджерам на Земле. Суворов увлекся дочерью своего бизнес-партнера – императора Энтониоха – второго.
***
Знаменитая осада крепости Карфаген началась сразу после получения императором известия о беременности принцессы Ноохоль. Девушки империи и раньше пользовались успехом у членов экспедиции землян. Энтониох – второй закрывал на это глаза, так как торговые интересы страны были куда важнее, да и народишку в государстве прибавлялось. Но покушение на честь принцессы вывело императора из себя. Он вызвал командира гвардии прокуратора Крааса и велел напасть на Карфаген, уничтожить экспедицию и захватить все складские запасы компании.
– Нет таких крепостей, которые не смогли бы взять хеянцы! – торжественно провозгласил Энтониох – второй. А затем добавил, – Карфаген должен быть разрушен! Операция готовилась несколько дней и поначалу проходила успешно. Гвардии Крааса удалось захватить звездолет землян и нескольких членов экипажа. Но сама крепость, построенная еще в пятнадцатом веке до новой эры древними хеянцами, оказалась неприступным орешком. Капитан Суворов вовремя организовал грамотную оборону. Весь личный состав экспедиции он разбил на несколько отрядов, расставив их по периметру крепости. Были успешно отбиты тридцать атак императорской гвардии за полмесяца. На посланный ультиматум о безусловной капитуляции, Краас получил достойный ответ: "Скорее Фобос упадет на Марс, скорее комета Галлея полетит в обратную сторону, чем крепость Карфаген сдастся. Командующий обороной – капитан Суворов". Ответ на ультиматум был незамедлительно передан императору. Энтониох – второй прекрасно знал, кто такая Фобос. Услугами известной гетеры пользовалось половина мужского населения столицы. Но, почему она должна была на кого-то упасть и кто такая комета Галлея, император не понял. "Наверное, тоже шлюха, – решил Энтониох – второй.
– Эх, Суворов, Суворов. Подошел бы по-человечески. Попросил бы руки Ноохоль, разве я отказал? А теперь, воюй, с непонятным результатом. Вся коммерция погибла, денег в казне кот наплакал. Только захват запасов в крепости спасет империю! Кстати, что они там держат? Сам не пробовал и подданным запретил. Грех большой – питие потреблять. Продавать можно, пить запрещено Великим Талмудом. Да будет так"! Когда все надежды взять крепость штурмом иссякли, прокуратор Краас решил действовать хитростью. Он сформировал из своих лучших воинов отдельный разведотряд под командованием сотника Вобла. Тайным подземным ходом отряд отправился в крепость, для проведения диверсионной – разведывательной деятельности. Через несколько дней вернулся только один сотник. Вид его был ужасен. Глаза заплывшие, лицо опухшее, руки и ноги дрожали. "Пытали, – решил Краас. – Проклятые земляне, десять тысяч молний на их головы. Зачем только император, да будет божественно его имя во веки веков, увлекся этой виртуальной развратницей Тетрис"! Прокуратор, вынув меч из ножен, торжественно возложил его на плечо, стоящего на коленях, сотника:
– Вобл, подвиг твой навсегда останется в памяти нашего народа. Проси чего хочешь! Вобл, с трудом поднявшись на ноги, долго пытался что-то вымолвить. Наконец, собрав последние силы в кулак, он произнес, хмуро глядя в сторону от прокуратора и пытаясь не дышать на него:
– Мой генерал, отпустите меня обратно в крепость. Голова трещит – похмелиться надо.
***
Осада крепости Карфаген прекратилась сама собой. Еще бегал по лагерю Краас и пытался заставить своих воинов подняться в атаку. Еще император Энтониох – второй, забросив компьютер, сочинял указы о вреде пития. Еще принцесса Ноохоль, родив прекрасного мальчика, слала SMS сообщения Суворову, умоляя его помириться с папой. Никто больше не хотел воевать. Разведотряд сотника Вобла, вернувшись в полном составе в лагерь, доставил туда несколько бочек пива. Этого оказалось достаточно, чтобы прекратить все военные действия и помирить враждующие стороны. Началось братание между землянами и хеянцами. Все пили пиво, ели тараньку и пели протяжные русские песни. «Ах ты, степь широкая, степь раздольная» – раздавалось в хеянском лагере. Император Энтониох – второй, запершись в своих покоях с прокуратором, искал выход из создавшегося положения.
– Ваше Величество, – прокуратор Краас упал на колени перед императором. – Надо заключать мир с Суворовым. Войско полностью разложилось, наши женщины, не таясь, бегают в крепость. Звездолет землян вчера улетел в неизвестном направлении, и никто этого не заметил!
– Пепел Крааса стучит в мое сердце, – философски заметил Энтониох – второй. Ты прав, прокуратор. Во всех наших бедах виноваты москали. Нет ли у тебя, чисто случайно, напитка землян, да простит меня Великий Талмуд!
– А как же. Случайно есть, – Краас достал фляжку. – Я, если позволите, Суворова приглашу. По маленькой, Ваше Величество? На следующее утро воины, охранявшие императорский замок с изумлением слушали как в покоях Энтониоха – второго три нестройных мужских голоса выводили:
– Ах ты, степь широкая, степь раздольная… А, прилетевший из своей пещеры, дракон сидел на крепостной стене, время от времени изрыгал огонь и не знал, что дни его уже сочтены.
Особенности русской разведки в переходный период
Часть 1. Эксперимент.
Самые яркие воспоминания в жизни любого человека связаны, как правило, с экстремальными событиями. Прыжок с трехметровой вышки бассейна в пятом классе запоминается гораздо ярче десяти лет семейной жизни. Вынужденная посадка самолета, в котором летишь на краснодарский курорт, пересказывается до конца своих дней всем родственникам и знакомым, уже окончательно обалдевшим от этой истории. Эпизод с нападением хулиганов на темной улице и удачный побег от них через несколько лет превращается в эпос о битве с бандитами, их задержании и передаче в руки, как всегда опоздавшим, представителям органов правопорядка. Моя полная приключений и опасностей жизнь закончилась после увольнения из армии. Десять лет боевых действий на Кавказе в составе спецназа ГРУ, сотни убитых и взятых в плен «духов», бесконечные переходы в горах, засады, «растяжки» – все в прошлом. Я, Сергей Угаров, тридцати четырех лет, майор в отставке начинаю вести скучную гражданскую жизнь. Впереди, хочешь – не хочешь, свадьба. Затем дети, сад – огород, забивание «козла» во дворе с соседями и гарантированное место на Троекуровском кладбище. Тьфу! Я отлично знал, чем мне больше всего на свете не хотелось заниматься. Мне, человеку умеющему стрелять из всех видов оружия, прыгать с парашютом в любое время суток и в любую погоду, привыкшему убивать и всегда готовому быть убитым, не хотелось работать. Работать на «дядю». Идти, по примеру сослуживцев, охранять разную сволочь, разбогатевшую до неприличия, пока мы ломали «духов» на Кавказе не было никакого желания. Трудоустраиваться по другую сторону баррикад к бандитам в ОПГ не позволяли моральные принципы, честь российского офицера и мамино воспитание. Хотя звали, было дело. Работать грузчиком в магазине или подсобником на стройке? Можно, конечно. Но только, когда припрет так, что и на пиво не останется. Короче, решил я уйти в бизнес. Заработать кучу денег и на Канары, пузо греть на пляже. Для бизнеса нужна «оборотка». Моей военной пенсии в три тысячи рублей было явно недостаточно. Государство, правда, одарило небольшой однокомнатной квартирой на окраине столицы. Поэтому, решено. Я закладываю квартиру в банке, беру кредит, открываю бизнес. Поход по столичным банкам привел меня в отчаяние. Оказывается, моя квартира не интересовала их в принципе. Пришлось обзванивать всех друзей и знакомых и, о чудо, повезло. Старый школьный товарищ Гоша, Георгий Викторович Петушков выручил. Дал пятнадцать тысяч долларов на год. Причем без процентов, чем приятно удивил. Такое бескорыстие в наше время практически не встречается. Все мои родственники и знакомые уже перессорились на почве денег. Кто-то у кого-то взял, не отдал и, понеслось! До мордобоя доходило. Это раньше собирались все вместе по праздникам или просто так и песни пели. А сейчас, одно слово, капитализм. Будь он неладен. Короче, взял я эти пятнадцать тысяч и вложил в одно дело. В какое, рассказывать не буду. Стыдно. Это там, в горах, на Кавказе, мы спецы. А здесь, в городе, в этих капиталистических джунглях, щенки сопливые. В общем, «кинули» меня. Я в суд, в милицию. Там объясняют, все, мол, по правилам теперешней жизни. Договора подписывал? Подписывал. Печать ставил? Ставил. Утри сопли и вали отсюда. Я к бандитам. Те смеются, не пошел к нам, когда звали, теперь сам выпутывайся. Блин – компот полный. Пришлось идти к Петушкову с повинной. Так, мол, и так, Георгий Викторович, денег нет, на тебе ключи от квартиры, поехал я обратно на Кавказ «духов» мочить. Георгий, человек серьезный, заведующий кафедрой какого-то там сверхсекретного института, ключи не взял.
– Я, – говорит, – и так знал, что ты деньги мне не отдашь. Дело к тебе есть важное. Я в нашем институте те десять лет пока ты по своим горам бегал, эксперимент один ставил. Сначала была «голая» теория, потом сделал опытную установку. Завтра пробный пуск. Хочешь, спишу долг полностью?
– Конечно, хочу. Что я должен делать?
– Мне нужен доброволец. Три сеанса по две минуты. Каждую минуту зарабатываешь две с половиной тысячи долларов. Идет.
– Идет. А что делать-то надо? Гоша стал объяснять. Я, сказать честно, мало, что понял. Уж больно много умных терминов он на меня высыпал. Квазипереселение, энергетическое либидо, адреналиновая атака, сверхтуннельный эффект и прочая научная чушь. Попробую рассказать своими словами, так, чтобы и вы поняли, и я сам получше уяснил. Каждый человек в нашем мире обладает собственным энергетическим полем. У кого-то оно большое, у кого-то поменьше. Но в момент наивысшего напряжения, когда, к примеру, надо подняться в атаку под пулеметы противника, происходит огромный выброс адреналина в кровь и энергетическое поле человека возрастает в сотни, а то и в тысячи раз. Петушков и придумал прибор, способный замерять эту энергию. Но это только начало. Дальше сплошные чудеса начинаются. Оказывается, еще при Советской власти велись секретные исследования о переселении души человека в другое тело. Ребята из Политбюро пытались вернуть себе молодость. Тогда из этой затеи ничего не вышло. Петушков же, подняв старые разработки, сделал открытие, что переселение душ, или обмен телами, возможен. Но только в момент пикового возбуждения энергетического поля человека. Не поняли? Объясняю дальше. Прибор, созданный Петушковым, сканирует пространство в радиусе примерно одного километра. Если он обнаруживает пиковый выброс энергетического поля человека, тут же включается механизм по переносу души или, если хотите, обмену тел. Трудность заключалась в том, что было абсолютно непонятно, с кем произойдет обмен. Поэтому Петушков и хотел провести эксперимент именно на мне. Подготовка в спецназе ГРУ позволяла надеяться, что я выпутаюсь из любых ситуаций. Или почти любых. Риск, конечно, просматривался, но не больше, чем в Чечне. Короче, я согласился. Подписал какие-то бумаги, позвонил знакомой девушке Кате. На следующий день, надев чистое белье, пришел в институт и отдался в руки помощницы Петушкова Светлане Ивановне. Даме в годах и с характером.
***
Я лежал на столе, абсолютно голый, окутанный множеством проводов. Светлана Ивановна, хищно улыбаясь, колола мне в руку снотворное. Гоша объяснил, что снотворное необходимо для того, чтобы человек, который окажется в моей шкуре, спал во время эксперимента и ничего не запомнил.
– Жаль, что я неверующий. Сейчас бы хоть молитву прочитал, – произнеся эту прощальную речь, я провалился в бездну. То, что сейчас вам расскажу, в действительности заняло всего несколько секунд. Я сидел за рулем шикарного нового джипа. Причем джип двигался со скоростью примерно сто пятьдесят километров в час. Причем не просто двигался, а обгонял «КАМАЗ» с прицепом. Все бы ничего, но навстречу шел точно такой же «КАМАЗ». Обычная реакция водителя в такой ситуации, уйти в кювет, пытаясь избежать лобового столкновения. Я же прикинув ширину дорожного полотна, решил рискнуть. Включил правый поворот, фары и пролетел между грузовиками. Только оба зеркала заднего вида потерял. Остановился у обочины, огляделся. Рядом со мной сидела, широко открыв рот, красивая молодая женщина. На заднем сидении примостились два пацана лет по пять. По дороге из остановившихся грузовиков бежали мужики с монтировками.
– Дорогая, – пришлось немного потрясти женщину. – Скажи, будь любезна, какой у меня водительский стаж.
– Три месяца, – женщина, наконец-то очнулась.
– Напомни мне потом, чтобы я ездил осторожнее. Хорошо. Поглядев на часы, я понял, что до конца первого эксперимента оставалось полминуты. Можно было еще успеть удрать от мужиков с монтировками. Вернувшись в лабораторию, я все подробно рассказал Гоше.
– Ну вот. Первые пять тысяч ты уже отработал. Продолжим или отложим эксперимент до завтра?
– Нет уж. Давай сразу.
– Давай. Светлана Ивановна, укол. На этот раз у меня было время сориентироваться. Я находился примерно на высоте тысячи метров. Основной парашют болтался как тряпка. Вероятно, Гошина установка поймала пиковое напряжение какого-то начинающего десантника из аэроклуба. Здесь у меня проблем не должно было возникнуть. В такие ситуации я уже не раз попадал. Правда, было одно обстоятельство, которое мешало мне сосредоточиться, но об этом позже. Отстегиваю основной парашют, дергаю кольцо запасного, и вот я на земле. Ногу только немного подвернул. Лежу, соображаю, что дальше. А ко мне уже бегут:
– Марина, Марина, – кричат. Тут я опять в лаборатории очутился. Доложил, все как есть. Только про то, что две минуты женщиной побывал, не стал рассказывать. Разнесут еще потом везде, позора не оберешься. Отдышался немного, сходил со Светланой Ивановной в институтский буфет, перекусил. Ассистентка в буфете (специально что ли?) рассказала о том, что Петушков, одолжив мне денег, затем сам их и отнял через знакомых коммерсантов. Но слова к делу не пришьешь. Пошел на третий, последний эксперимент. Уже все привычно. Снотворное, мотор, съемка. Вас когда-нибудь приковывали наручниками к батарее? Страшное зрелище. Если, к тому же, в лицо смотрит дуло пистолета… Короче, деваться было некуда. Напротив меня расположились три братка явно неславянской национальности. Один показывал свое умение в устном счете. Причем считал, почему-то, в обратном направлении:
– Пять, четыре, три, два, один. Зеро! Я даже увидел, как пуля выходит из дула пистолета и задумчиво летит мне прямо в лоб. Все. Я умер.
***
Сознание возвращалось рывками. Я то опять проваливался в черный туннель, то снова встречался с встревоженными лицами Петушкова и Светланы Ивановны. Наконец, усилием воли заставил себя очнуться.
– Ну, вот и славно, – Георгий Викторович вытер пот со лба. – А мы уж думали, что тебя потеряли. Давай, рассказывай, что и как.
– Иди ты со своими экспериментами куда подальше, – я попытался подняться. – Светлана Ивановна, в горле совсем пересохло! Ассистентка, понимающе кивнув, протянула полстакана неразбавленного спирта. Петушков, осознав, что меня лучше пока не трогать, отошел в сторону и присел на стул в углу лаборатории. Спирт сделал свое дело очень быстро. Даже старый школьный товарищ стал не так противен.
– Убили меня. Бандитская разборка. Пистолет «ТТ». Сволочь ты, Петушков, все-таки.
– Сам знаю! – Гоша вскочил со стула и забегал по лаборатории. – Ты, Серега, сейчас доказал, что эксперимент безопасен для испытуемого. Представляешь, какой бизнес можно развернуть! Мне хотелось дать Петушкову в морду, но навалившаяся дикая усталость не позволила этого сделать.
– Так, Светлана Ивановна, – Петушков подошел к стенду. – Эксперимент будет немедленно продолжен. Я хочу сам понять, что происходит Там. Завтра же соберу ученый совет и сделаю доклад. Весь научный мир встанет передо мной на колени. Я стану богат, очень богат! Гоша быстро разделся, сам нацепил на себя электроды, сам поставил таймер, причем, уже на десять минут, сам ввел снотворное.
