Текст книги "Краткий курс истории Русской революции"

Автор книги: Дмитрий Лысков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 19 страниц)

Глава 26. Эсеры, которые могли, но не захотели взять власть

Корни партии Социалистов-революционеров (ПСР, с.-р., «эсеров»), наравне с кадетами, уходят в XIX век. Если последние вели свою историю от западнического либерализма, то ПСР, являясь полным антагонистом, исходила из идей народников, из работ Огарева, Герцена, Белинского, из представлений о русском социализме как об альтернативном пути развития России, минуя хищный и лицемерный капитализм, который Белинский емко характеризовал строками «Те же Чичиковы, только в другом платье. Во Франции и в Англии они не скупают мертвых душ, а подкупают живые души на свободных парламентских выборах!».

Партия эсеров начала XX века прямо наследовала «Народной воле», которую, при желании, можно считать старейшей российской партией – она имела свою программу, идеологию и цель еще в конце 70-х годов XIX века. Программа «Народной воли» предусматривала уничтожение самодержавия, созыв Учредительного собрания, введение демократических свобод, передачу земли крестьянам. Отделения действовали в 50 городах, насчитывали около 500 членов, несколько тысяч участников движения [202].

От «Народной воли» эсерам досталось и ее порочное наследие: оторванность от широких масс, «интеллигентщина», представление об индивидуальном терроре как о методе политической борьбы. Уроки революционной ситуации 1879-1882 годов были восприняты не критично. Тогда, напомним, террором народовольцев удалось дестабилизировать правящие круги, но «партия» оказалась в одиночестве, в отрыве от народа, не готовая возглавить революцию и взять власть в свои руки.

Наследники народовольцев уделили значительное внимание работе на местах, пропаганде собственных взглядов, но, не имея четкого плана действий и решимости какие-либо действия государственнического масштаба совершать, вновь оказались в 1905 и 1917 годах перед дилеммой 30-летней давности: народ поднялся, но ожиданий теоретиков не оправдал. Теоретики, в свою очередь, не обладая должной моменту решимостью, предпочли постулировать неизбежность на «некоторое время» развития России по капиталистическому пути, обещая при этом защиту и поддержку трудящимся, принимая на себя обязательства всячески способствовать эволюционным преобразованиям отдельных сфер хозяйства (прежде всего крестьянского) «по-социалистически».

Становление партии Социалистов-революционеров началось в первые годы XX века, когда небольшие, преимущественно интеллигентские народнические группы и кружки Петербурга, Пензы, Полтавы, Воронежа, Харькова, Одессы и других городов (сохранившиеся после разгрома "Народной воли")начали объединение. Часть их слилась в 1900 году в Южную партию социалистов-революционеров, часть в 1901 – в "Союз эсеров".

В конце 1901 "Южная партия эсеров" и "Союз эсеров" объединились, и в январе 1902 года объявили о создании ПСР. Однако вплоть до конца 1905 года единая партия существовала больше в мечтах революционеров, чем в реальности. Учредительный съезд, утвердивший устав и программу партии, удалось провести лишь в декабре 1905 – январе 1906 в Финляндии.

Практически автономно от самой партии действовала ее главная ударная сила – Боевая организация, совершившая в 1902-1905 годах серию дерзких терактов, жертвами которых стали министры внутренних дел Д.С.Сипягин, В.К.Плеве, губернаторы И.М.Оболенский, Н.М.Качура, великий князь Сергей Александрович.

К началу революции 1905 года в России действовало свыше 40 эсеровских комитетов и групп, объединявших около 2,5 тысяч человек [203]. Партия оставалась преимущественно интеллигентской, число рабочих и крестьян в ней доходило до четверти общего состава [204].

По другим данным, в годы первой российской революции Партия социалистов-революционеров насчитывала свыше 65 тысяч членов [205]. Авторы работы, однако, делают принципиальную оговорку: "Организационная структура партии была весьма аморфной, а дисциплина – слабой. В силу расплывчатости уставных требований в ПСР было много т.н. "записавшихся" членов, фактически не принимавших участия в партийной работе".

Участие ПСР в революционных событиях было весьма разнообразным – от пропаганды социализма на местах и активной работы в профессиональных союзах, до создания эсеровских вооруженных дружин, подпольных динамитных и оружейных мастерских. Не будет существенным преувеличением утверждать, что именно роль эсеров в революции 1905 года была наибольшей – по сравнению с участием других партий.

Она, однако, не была ни руководящей, ни определяющей. Оторванность от основных революционных масс и ставка на индивидуальный террор оставались визитной карточкой социалистов-революционеров. В ходе революции 1905 года Боевая организация совершила около 200 террористических актов. В целом же партия оставалась как бы «над революцией», следуя ее ходу, но не предпринимая попыток слиться с ней, а тем более ее возглавить. На это указывал в феврале 1905 года в своей статье «О боевом соглашении для восстания» В.И.Ленин [206]:

«Интеллигентский террор и массовое рабочее движение были разрозненны и этой разрозненностью лишены должной силы … Как раз поэтому спорила против террора и старая «Искра», когда она писала в № 48: «террористическая борьба старого образца была самым рискованным видом революционной борьбы, и люди, бравшиеся за нее, имели репутацию решительных и самоотверженных деятелей... Теперь же, когда демонстрации переходят в открытое сопротивление власти,.. наш старый терроризм перестает быть исключительно смелым приемом борьбы... Теперь героизм вышел на площадь; истинными героями нашего времени являются теперь те революционеры, которые идут во главе народной массы, восстающей против своих угнетателей...»

«Нам кажется поэтому, – продолжает Ленин, – явным преувеличением следующее утверждение «Революционной России» (печатный орган эсеров – ДЛ): «Пионеры вооруженной борьбы потонули в рядах возбужденной массы...» Это скорее желательное будущее, чем осуществленное уже настоящее. Убийство Сергея в Москве 17-го (4-го) февраля (имеется в виду убийство великого князя Сергея Александровича – ДЛ), о котором как раз сегодня сообщил телеграф, является, очевидно, терроризмом старого образца. Пионеры вооруженной борьбы еще не потонули в рядах возбужденной массы. Пионеры с бомбами, очевидно, подкарауливали в Москве Сергея в то время, как масса (в Питере) без пионеров, без оружия, без революционных офицеров и без революционного штаба, «с гневной яростью кидалась на колючую щетину штыков»… Разрозненность, о которой говорено было выше, еще существует, и единичный, интеллигентский террор тем более поражает своей неудовлетворительностью, чем яснее теперь стало для всех, что «масса поднялась до одиночек героев, в ней пробудился массовый героизм»… Пионеры должны на деле потонуть в массе, т. е. прилагать свою самоотверженную энергию в неразрывной, фактической связи с восстающей массой, идти вместе с массой не в фигуральном, не в символическом смысле слова, а в буквальном».

В ходе революции 1905 года в ПСР выявились внутренние противоречия – оформились левое и правое крыло партии, из конфликта которых вырос раскол 1906 года. Из партии выделились левые эсеры, эсеры-максималисты, которые утверждали, что Россия стоит непосредственно перед социалистической революцией и требовали немедленной реализации программы-максимум: социалистических преобразований, социализации земли, фабрик, заводов, других отраслей хозяйства. Своей опорой максималисты считали трудовое крестьянство, себя – выразителем его интересов. Далее в программных установках эсеры-максималисты абсурдно скатывались к старому-доброму народничеству: социалистическая революция должна осуществиться «инициативным меньшинством» – организацией заговорщиков, действующих в интересах народа (и это на фоне по настоящему массовой, народной революции, происходящей на улице!).

Напротив, правое крыло партии, выделившееся в Трудовую народно-социалистическую партию («Народные социалисты», «энесы»), придерживалось консервативных взглядов. За риторикой о народовластии скрывались установки о возможности совместной власти «трудового народа» и буржуазии, в земельном вопросе не исключался, при отчуждении помещичьих земель, их выкуп, одновременно выдвигался и классический тезис «национализация всех земель», но он сопровождался оговорками о сохранении в собственности земель, где ведется «трудовое хозяйство» и т.д. Энесы, стремящиеся к легальной деятельности, начали планомерный дрейф в сторону кадетов.

Эсеровский центр исходил из программы, принятой на учредительном съезде партии. Задачи в ней определялись следующим образом: «чтобы все слои трудового и эксплуатируемого населения сознали себя единым рабочим классом, видели в своем классовом единстве залог своего освобождения, и путем планомерной организованной борьбы совершили социально-революционный переворот, программой которого являются: освобождение всех общественных учреждений из-под власти эксплуатирующих классов; уничтожение, вместе с частной собственностью на естественные силы природы и общественные средства производства, самого деления общества на классы; уничтожение современного классового принудительно-репрессивного характера общественных учреждений, при сохранении и развитии их нормальных культурных функций, т.е. планомерной организации всеобщего труда на всеобщую пользу» [207].

Последняя фраза с совршенной очевидностью говорит, что еще в 1905-1906 годах эсеры исходили из необходимости плановой экономики, планирования хозяйства. Цель существования органов власти они определяли как "планомерную организацию всеобщего труда на всеобщую пользу".

Естественно, расколы отнюдь не способствовали выработке единой политики революционной деятельности. Тем не менее, именно эсеры приняли активное участие в создании первых Советов, при их непосредственном участии была создана Трудовая группа Государственной думы, отстаивающая интересы крестьянства в решении остро стоявшего земельного вопроса. Все это обеспечивало значительный рост влияния эсеров в ходе революции. Не будь партия столь аморфна и ставь она перед собой цель взять власть в свои руки, эти задачи могли бы быть осуществлены.

В период реакции 1907 – 1910 годов эсеры пережили тяжелый кризис. Царские репрессии после поражения первой русской революции привели к ликвидации многих местных партийных организаций, фактически сошли с политической сцены эсеры-максималисты, энесы, мощный удар по партии нанесла тактическая ошибка руководства, принявшего решение бойкотировать работу III и IV Думы. Партия, фактически, была лишена легального организационного центра в стенах Госдумы, вокруг которого иные силы выстраивали свою работу и организацию.

Полностью деморализовало социалистов-революционеров разоблачение главы Боевой организации Евно Азефа в 1908 году. Он оказался агентом царской охранки. Чтобы понять масштабы этого события, нужно вспомнить, что Боевая организация всегда была любимым детищем ПСР, ее опорой и главным средством достижения политических целей. Выяснилось, однако, что руками эсеровских боевиков Охранное отделение устраняло неугодных ему царских чиновников. Моральный удар от осознания этого факта был настолько силен, что партия, фактически, приостановила свою деятельность.

Лишь к 1912 – 1914 году эсеры начали постепенно нащупывать пути выхода из кризиса. Февраль 1917-го, восстановление Советов вызвали взрывной рост партии. Причем, если правые эсеры и энесы участвовали в деятельности Временного правительства, центристы и левая фракция активно действовали в Советах рабочих, крестьянских и солдатских депутатов (эсеры и меньшевики получили большинство в исполкомах Петроградского и других Советов рабочих и солдатских депутатов, в Советах крестьянских депутатов, земельных комитетах).

Партия стала полностью легальной, более того – одной из правящих периода двоевластия. Численность ее росла в геометрической прогрессии. Большая советская энциклопедия оценивает ее в 400 тысяч членов в 1917 году [208]. Куда большее число указывает энциклопедия «Кругосвет», сообщая, что к лету 1917 года ее численность выросла до миллиона человек, объединенных в 436 организаций в 62 губерниях, на флотах и на фронтах действующей армии [209]. Нужно, однако, помнить о «расплывчатости уставных требований в ПСР», благодаря которым... в партии «было много т.н. «записавшихся» членов, фактически не принимавших участия в партийной работе». В 1917 году этот эффект был усилен многократно, в энциклопедической статье делается специальная оговорка: «в эсеровскую партию в тот год вступали целыми деревнями, полками и фабриками [люди] имевшие слабые представления о теоретических установках партии, ее целях и задачах. Разброс взглядов был огромным – от большевистского-анархистских до меньшевистско-энесовских. Кто-то надеялся извлечь личную выгоду от членства в самой влиятельной партии и вступал из корыстных соображений (их впоследствии прозвали «мартовскими эсерами», так как они объявили о своем членстве после отречения царя в марте 1917) [210].

При этом сама ПСР, самая массовая на тот момент партия страны, была далека от единства. Так, центристы полагали Советы «необходимыми для продолжения переворота и закрепления основных свобод и демократических принципов», для того, чтобы «толкать» Временное правительство по пути реформ, а при Учредительном собрании – обеспечивать в жизнь его решения [211]. Одновременно ЦК партии, признавая советы удобным инструментом, оценивало Февральскую революцию как буржуазную, отвергало лозунг «Вся власть Советам» и выступало в поддержку Временного правительства.

Левые эсеры призывали к недоверию Временному правительству, видя естественный путь развития революции только в социалистических преобразованиях, для которых требовалось создание «однородного социалистического правительства».

В свою очередь правые эсеры и энесы, вошедшие в состав коалиционного Временного правительства, склонялись к позиции кадетов, полагая, что вопрос о социалистических преобразованиях пока вообще не стоит на повестке дня. Они сосредоточились на вопросах «демократизации» российской действительности – не только политического поля, но и быта, и армии и флота. Так, политику «демократизации» армии проводил А.Ф.Керенский, военный и морской министр Временного правительства, с июля – его глава, а с августа верховный главнокомандующий. Из под его пера в мае 1917 года вышел приказ о правах военнослужащих, который разрешал солдатам действующего фронта участвовать в любых политических, религиозных и иных ассоциациях, декларировал в армии свободу слова и совести, а также вводил войсковое самоуправление – выборные войсковые организации, комитеты и суды.

Разрушительное действие этого приказа по своему влиянию вполне сравнимо с знаменитым «Приказом №1» Петроградского совета, изданным опять же не без участия Керенского, который являлся заместителем председателя его исполкома.

На общественную поддержку эсеров, оказавшихся у власти, фатальное влияние оказала их позиция отложить решение земельного вопроса до созыва Учредительного собрания. Откладывать далее было нельзя, тем более в столь пространной форме с неопределенными перспективами. Однако ПСР, сильно склонившаяся вправо, не была готова взять на себя ответственность.

Октябрьская революция 1917 года окончательно расколола Партию социалистов-революционеров. Левые эсеры примкнули к большевикам, правые и, отчасти, центристы не приняли новую власть и вступили на путь вооруженного сопротивления.

26 октября (8 ноября) Керенский отдал приказ о движении войск на Петроград с целью подавить революцию. Возглавил войска командующий 3-м конным корпусом генерал П.Н.Краснов, однако за ним пошла лишь часть 3-го конного корпуса – около 10 сотен 1-й Донской и Уссурийской казачьих дивизий. Столкнувшись с отрядами Красной гвардии и балтийских моряков в районе Пулково, казаки пошли на переговоры, в ходе которых выяснилось, что и они не желают восстановления власти Керенского и не имеют претензий к большевикам. Керенский был вынужден бежать.

Одновременно в Петрограде созданный эсерами «Комитет спасения родины и революции» организовал 29 октября (11 ноября) мятеж юнкеров. Юнкера, захватив несколько броневиков, заняли городскую телефонную станцию, отключили Смольный и начали разоружать на улицах отряды Красной гвардии. Однако Петроградский гарнизон отказался поддержать бунтовщиков, в течение дня они были разоружены.

В дальнейшем эсеры создали собственное враждебное большевикам правительство в Самаре – Комитет членов Учредительного собрания (Комуч), Временное сибирское правительство с центром во Владивостоке и с филиалом в Омске. В сентябре 1918 года в Уфе правые эсеры образовали коалиционную (с кадетами) Уфимскую директорию – Временное всероссийское правительство. В вооруженной борьбе против Советской власти эсеры соединились с кадетами, меньшевиками и белым движением.

Глава 27. Большевики, которые готовились, но «проспали» революцию

Самая противоречивая с точки зрения оценок партия предреволюционного и революционного периода – партия большевиков. Формально – одна из групп, сформировавших РСДРП – Российскую социал-демократическую рабочую партию. По факту – сумевшая свести многочисленные внутренние противоречия к одному принципиальному идеологическому спору – большевиков и меньшевиков, одержать в нем победу, исключить меньшевиков из партии, создать РСДРП(б) – большевиков. Сохранить на всем протяжении революционного периода, несмотря на репрессии со стороны царских властей, подчас на практический разгром партии, строгую централизованную структуру, идеологическую прочность, четкое понимание целей и задач.

Благодаря этому партия сохраняла базовый костяк своих членов, каждый раз «восставая из пепла», быстро наращивая на скелет организаторов и идеологов массу сторонников. В значительной мере эта особенность объяснялась масштабнейшей интеллектуальной работой, которая велась в партии. Огромный массив работ В.И.Ленина охватывал вопросы от тактики и стратегии до философских основ человеческой жизнедеятельности.

Большевики прекрасно представляли себе, интересы каких социальных слоев они выражают, в то время, как остальные партии активно «плавали» в этом вопросе. Позиция РСДРП(б) не была косной. «Непревзойденная способность подслушать массу составляла великую силу Ленина», – отмечал Л.Троцкий. Отметим, в свою очередь, что дело не только в способности подслушать массу, но и в умении обосновать свои выводы в виде четких логических построений, философских, экономических, политических концепций. Если другие партии создавали программы, то В.И.Ленин создавал (и корректировал в случае необходимости) целостное описание окружающего мира.

Характерно, что историю российской социал-демократии В.И.Ленин, как и эсеры, вел от революционных демократов, русских социалистов: Белинского, Герцена, Чернышевского, Добролюбова, революционеров-народников 70-х годов, выступивших за свержение самодержавия путём крестьянской революции и выступавших за переход к социализму, минуя капитализм [212].

Свою первую политическую организацию В.И.Ленин создал в Петербурге в 1895 году. Из объединения марксистских кружков был сформирован «Союзы борьбы за освобождение рабочего класса», явно наследовавший социалистическим рабочим организациям, появившимся в Российской империи еще в 70-е годы XIX века («Южнороссийский союз рабочих» в Одессе, «Северный союз русских рабочих» в Петербурге).

Организационно ленинский «Союз» (а вернее «Союз», созданный при участии Ленина) представлял собой централизованную конспиративную организацию с Центральной организационной группой во главе, тремя районными группами, связанными, в свою очередь, с местными марксистскими и рабочими кружками.

В декабре 1895 года полиция арестовала многих членов организации, в том числе и Ленина. В феврале 1897 года он был выслан на 3 года в село Шушенское Минусинского округа Енисейской губернии. Находясь в тюрьме, а затем в ссылке Ленин написал «Проект и объяснение программы социал-демократической партии».

Представление о масштабах деятельности «Союза борьбы» дает такой факт: всего по его делу было арестовано и привлечено к дознанию 251 человек, из них 170 рабочих [213].

Петербургский «Союз» для своего времени не был ни особо передовой, ни принципиально новой организацией. Первую русскую марксистскую группу – «Освобождение труда» – создал в 1883 году Г.В.Плеханов. Именно Плеханов в своих работах постулировал, что Россия вступила в стадию капиталистического развития, и значит, революционеры в борьбе с самодержавием и капитализмом должны опираться на пролетариат, как на самую прогрессивную общественную силу. Первым вопрос о необходимости создания партии российского рабочего класса также поднял Г.В.Плеханов. Группа «Освобождение труда» выработала два проекта программы такой партии.

В декабре 1883 года марксистская организация под громким названием «Партия русских социал-демократов» появилась в Петербурге, в 1885 здесь же сформировалось «Товарищество санкт-петербургских мастеровых», далее процесс пошел по нарастающей: в Поволжье, на Украине, в Белоруссии, Польше, Литве возникают социал-демократические кружки и организации.

Первый съезд РСДРП прошел в Минске в 1898 году. Ленин участия в нем не принимал, находясь в ссылке. Партия, впрочем, была создана лишь формально – приняв «Манифест Российской социал-демократической рабочей партии», съезд не смог согласовать ее устав и программу. Вскоре избранный Центральный комитет партии был арестован, РСДРП осталась без руководства.

Устав и программа партии были приняты на втором съезде РСДРП, прошедшем в июле-августе 1903 в Брюсселе, а затем в Лондоне. Перенос основных организационных мероприятий (часто и руководящих органов) политических партий за границу был обусловлен законодательным запретом на их существование в России. Повторения печального опыта первого съезда РСДРП с немедленным арестом всего руководящего состава не хотелось никому.

Ко второму съезду Ленин среди российских марксистов имел уже немалую известность. На рубеже веков он из ссылки возглавил кампанию против «экономизма» в российской социал-демократии, подвергнув критике внутрипартийное течение, полагавшее возможным выдвижение чисто экономических требований в пользу рабочих – без, собственно, политической борьбы. Ленин составил «Протест российских социал-демократов», который был подписан 17 ссыльными марксистами.

После освобождения из ссылки в 1900 году В.И.Ленини приступил к созданию партийной газеты. Она должна была, по его задумке, объединить доселе разрозненную партию в единое целое. Такое издание – газета «Искра» – было создано в сотрудничестве с группой Плеханова. На ее базе был доработан и обсужден ленинский проект устава и программы партии, которые были в 1903 году представлены съезду.

Программа РСДРП состояла из программы-минимум (подготовка и осуществление буржуазно-демократической революции для свержения самодержавия и установления демократической республики) и программы-максимум (осуществление социалистической революции, свержение капитализма).

2-й съезд РСДРП с одной стороны завершил объединение марксистских организаций России в единую партийную структуру. С другой он же выявил серьезные внутренние противоречия социал-демократов, наглядно продемонстрировал формирование в рядах эсдеков двух руководящих и идеологических центров.

Острая борьба развернулась на съезде, в частности, вокруг первого параграфа устава партии, устанавливающего принципы членства и обязанности членов. В.И.Ленин, стремящийся к созданию строгой партийной структуры, формулировал его так: "Членом партии считается всякий, признающий ее программу и поддерживающий партию, как материальными средствами, так и личным участием в одной из партийных организаций".

Было понятно, что требование личного участия члена партии в работе партийной организации не способствовало бы массовости РСДРП, могло отпугнуть от нее не определившихся потенциальных сторонников. Группа эсдеков во главе с Ю.О.Мартовым (псевдоним Лев Мартов), стремясь к созданию массовой партии, выступала за исключение пункта о личном участии. Такой подход более соответствовал «традициям» российского партийного строительства, льстил перспективой записать в свои члены миллионы сограждан. В итоге первый параграф устава был принят в формулировке Мартова, однако история доказала правоту Ленина – впоследствии наплыв «записавшихся» никак не помог ни эсерам, ни октябристам, ни кадетам. Напротив, партии, становясь численно все больше (100 тысяч членов, как полагали кадеты, или миллион, как полагали эсеры), одновременно становились все аморфнее организационно (Впоследствии РСДРП вернулась к формулировке Ленина – на своем 3-м съезде в 1905 году).

Зато в ходе 2-го съезда партии сторонники Ленина получили подавляющее большинство голосов при формировании руководящих органов РСДРП – Центрального комитета, Центрального органа, Совета партии. С этого момента сторонники Ленина именовались большевиками, сторонники Мартова – меньшевиками.

Фактически, противоречия большевиков и меньшевиков выросли из представлений о методах партийного строительства. В.И.Ленин в брошюре «Шаг вперед и два назад (о кризисе в нашей партии)» писал: «В сущности, уже в спорах о параграфе первом стала намечаться, вся позиция оппортунистов в организационном вопросе: и их защита расплывчатой, не сплоченной крепко партийной организации, и их вражда к идее («бюрократической» идее) построения партии сверху вниз, исходя из партийного съезда и из созданных им учреждений, и их стремление идти снизу вверх, предоставляя зачислять себя в члены партии всякому профессору, всякому гимназисту и «каждому стачечнику», и их вражда к «формализму», требующему от члена партии принадлежности к одной из признанных партией организаций, и их наклонность к психологии буржуазного интеллигента, готового лишь «платонически признавать организационные отношения», и их податливость к оппортунистическому глубокомыслию и к анархическим фразам, и их тенденция к автономизму против централизма» [214].

Ленин тонко чувствовал возможные последствия отказа от централизма, то, на чем погорели все остальные партии.

«Но – дальше в лес, больше дров, – продолжает он, – попытки анализа и точного определения ненавистного «бюрократизма» неизбежно ведут к автономизму, попытки «углубления» и обоснования неминуемо приводят к оправданию отсталости, к хвостизму, к жирондистским фразам. Наконец, в качестве единственного, действительно определенного, и на практике поэтому выступающего особенно ярко (практика всегда идет впереди теории) принципа появляется принцип анархизма. Высмеивание дисциплины – автономизм – анархизм, вот та лесенка, по которой то спускается, то поднимается наш организационный оппортунизм» [215].

Большевики выступали за жесткую партийную структуру. В ряде случаев эта жесткость приводила к абсурдным с точки зрения современного представления о большевиках итогу. Так, формировался целый класс "коммунистов, но беспартийных". Упоминавшийся выше рабочий Сормовского завода Петр Заломов, первым поднявший в ходе стачки красное знамя с лозунгом "Долой самодержавие", так и не вступил в партию до конца жизни, занимая, тем не менее, высокие посты в СССР. То же самое можно сказать об организаторе восстания на крейсере "Очаков" лейтенанте Шмидте, который, будучи сторонником РСДРП, был, тем не менее, беспартийным.

Сторонники Мартова, напротив, настаивали на «демократизации» партии. Вокруг этих противоречий разгорелся жесткий идеологический спор. Оставшись в меньшинстве, мартовцы обвинили большевиков в узурпации партийного руководства, в установлении диктатуры, в «твердости» ("твердолобости") и в «заезжательстве» политических оппонентов. В пылу этой полемики в 1904 году в «Искре» Мартов опубликовал статью «На очереди», в которой привел саркастическую «Краткую Конституцию Росс.соц.-дем-раб. Партии»:

«(Устав – максимум «твердых»).

1. Партия делится на заезжателей и заезжаемых.

Прим. Группы и лица, кои не склонны быть заезжаемыми, но также неспособны заезжать, упраздняются вовсе.

2. Заезжатели, вообще, заезжают. Что же касается заезжаемых, то оные преимущественно бывает заезжаемы.

3. В интересах централизма заезжатели бывают разных степеней доверия. Заезжаемые уравнены в правах.

4. Для обжалования уже воспоследовавших заезжаний учреждается Совет. Впрочем, последний заезжает и самостоятельно.

5. Иерархия сия увенчивается Пятым, права коего по заезжанию ограничены лишь естественными законами природы.

6. Ц.О. заезжает мерами духовного вразумления. В случае закоренелости вразумляемых, предает оных в руки Ц.К.

7. Тогда Ц.К. поступает.

8. Заезжаемые делают взносы в партийную кассу на расходы по заезжанию, а равно и по пропаганде.

9. В свое время все члены партии, и заезжатели, и заезжаемые делают революцию.

Прим. От сей повинности увольняются заезженные» [216].

Ленин резко ответил на критику Мартова:

«В тесной психологической связи с ненавистью к дисциплине стоит та неумолчная, тягучая нота обиды, которая звучит во всех писаниях всех современных оппортунистов вообще и нашего меньшинства в частности. Их преследуют, их теснят, их вышибают, их осаждают, их заезжают. В этих словечках гораздо больше психологической и политической правды, чем, вероятно, подозревал сам автор милой и остроумной шутки насчет заезжаемых и заезжателей. Возьмите, в самом деле, протоколы нашего партийного съезда, – вы увидите, что меньшинство это все обиженные, все те, кого когда-либо и за что-либо обижала революционная социал-демократия. Тут бундовцы и рабочедельцы, которых мы "обижали" до того, что они ушли со съезда, тут южнорабоченцы, смертельно обиженные умерщвлением организаций вообще и их собственной в частности, тут тов. Махов, которого обижали всякий раз, когда он брал слово (ибо он всякий раз аккуратно срамился) тут, наконец, тов. Мартов и тов. Аксельрод, которых обидели «ложным обвинением в оппортунизме» за § 1 устава и поражением на выборах. И все эти горькие обиды были не случайным результатом непозволительных острот, резких выходок, бешеной полемики, хлопанья дверью и показыванья кулака, как думают и по ею пору очень и очень многие филистеры, а неизбежным политическим результатом всей трехлетней идейной работы «Искры». Если мы в течение этих трех лет не языком только распутничали, а выражали те убеждения, которые должны перейти в дело, то мы не могли не бороться на съезде с антиискровцами и с «болотом». А когда мы, вместе с тов. Мартовым, который бился в первых рядах с открытым забралом, переобидели такую кучу народа, – нам оставалось уже совсем немножечко, чуть-чуточку обидеть тов. Аксельрода и тов. Мартова, чтобы чаша оказалась переполненной. Количество перешло в качество. Произошло отрицание отрицания. Все обиженные забыли взаимные счеты, бросились с рыданиями в объятия друг к другу и подняли знамя «восстания против ленинизма» [217].