Текст книги "Формула возврата (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Луговой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Annotation

Четверо подростков находят в старом доме необычную рукопись, изучив которую, ребята понимают, что стали обладателями фантастической возможности. Они могут строить порталы, которые позволяют беспрепятственно перемещаться в пространстве, во времени, а может, и между мирами. Вот только после первых прыжков, технология почему-то перестаёт работать. Хорошо хоть, что в мире, в котором оказались ребята, аборигены разговаравают на русском языке. Да и многие из его обитателей заочно знакомы нашим современникам. Вот только как вернуться домой? Тем более, что выжить в этом мире, оказавшимся Землёй Изначальной, Землёй-прародительницей ох, как не просто. ***Выкладываю начало замороженного ранее проекта, так как собрался его "разморозить". ;) Собственно, вот... Как обычно – оценки и комментарии способствуют проде :)

Луговой Дмитрий Юрьевич

Глава 1.

Глава 2.

Глава 3.

Луговой Дмитрий Юрьевич

Формула возврата

Пролог.

Кондратий, по-старчески крякнув, встал с лавки и зачерпнул щедрой рукой корец квасу из жбана. После чего переместился на массивный табурет, поближе к окну. Установившаяся в последнюю неделю жара совсем разморила и заставляла потреблять неимоверное количество жидкости прямо с раннего утра, при этом экономя на каждом движении.

Да и вообще, Кондратий понимал, что в давно уже неимоверно разленился. Вот прямо сейчас не мешало бы встать, да пойти обнять человек эдак несколько. Десятка полтора-два, не больше. Тем более что и погода подходящая. Его погода-то. Как впрочем, и лютые морозы – тоже его. Ан, нет. Вот уже несколько столетий Кондратий предпочитал большую часть работы сваливать на супругу. А ей что? Была бы коса наточена, да хламида выстирана. Короче, она не возражала против дополнительной нагрузки.

Отогнав от себя неприятные мысли о собственной лени, Кондратий отхлебнул прохладного шипящего горлодёра, приятно прокатившегося по пищеводу, и уставился в окно. Там, за стеклом, высоко-высоко в пронзительной синеве, выстроившись пятью боевыми тройками, барражировали Бабки Ёжки в новых, недавно усовершенствованных ступах.

– Чепуха всё это! Как есть чепуха! – в сердцах Кондратий грохнул корцом по подоконнику, расплескав содержимое. – Ну что толку? Летают тут, тренируются. А чего тренируются, если закрыто всё? Полтыщи лет, как закрыто.

И в самом деле, ерунда какая-то получается. Земля Изначальная вдруг, ни с того, ни с сего, оказалась полностью отрезана от всех своих ипостасей. Ни заклинания чародеев, ни "особые" пещеры гномов, ни драконья изнанка бытия... ничего из того великого арсенала контактов с параллельными мирами не действовало. В единый миг, как ножом отрезало. Как отрезало и питомники существ, которые тысячелетиями взращивали в мирах-сателлитах обитатели Земли Изначальной. Нет, здесь тоже обитали люди, но в таком малом количестве, что впору было оберегать их как зеницу ока, пока совсем не перевелись.

Кондратий почесал маковку, и перевёл задумчивый взгляд на гладь Ильмень-озера, подёрнутую зыбким маревом. Внезапно неподвижное зеркало воды вздыбилось, и, взметая за собой фонтан переливающихся брызг, в воздух взметнулось огромное обтекаемое тело, на лету расправляя радужные перепончатые крылья. Грозный строй Бабок Ёжек рассыпался на глазах. Перепуганные старушки рванули наутёк, от греха подальше. И то, с расшалившимся драконом шутки плохи!

– Кузьма!.. Кузька, ёрш твою растак! – закричал Кондратий, распахнув окно во всю ширь. – Кузька, гадёныш эдакий! Ты пошто дракона опять выпустил?

– Жалко его, дядька Кондратий! – из-под низенького крылечка рубленой бани вынырнула вихрастая голова домовёнка. – Дракон-от, чай, водный. Совсем от жарюки такой разомлел. Уж он меня так упрашивал, так упрашивал...

– Упрашивал он, – Кондратию было лень вступать в перепалку с домовёнком, да и яркий горячий луч тут же начал припекать высунутую в окошко лысину. – Смотри у меня! Ежели сызнова шороху наведёт, али к ночи в стойло не вернётся, будешь его сам опосля по буеракам отлавливать.

– Та ни, дядь. Не будет он шалить нонеча. Вишь, жарища-от, так и жжёт. Куда ему летать-то? Вмиг усохнет.

– Ишь, усохнет. – Кондратий ворчал больше для порядку, так как понимал, что Кузька прав, а дракона и в самом деле стоило выпустить искупаться. – Слышь, Кузьма! Раз уж ты у бани ошиваешься, так и истопи её мне. Да пожарче, смотри!

– Слухаюсядядькондратий, – в одно слово выпалил малец и юркнул за баню, к поленнице.

Кондратий вернулся на лавку. Нет-нет, он не сошёл с ума, заказывая баньку в такую жарищу. Знал старый чёрт, что после хорошей парной, хоть на самый солнцепёк лезь. Всё одно – прохладно будет.

Но это всё житейские радости. А вот как быть с главным вопросом? Пусть уж не вырваться ни в один из миров, так хоть одним глазком взглянуть – как там местные людишки? Расплодились, чай... расшалились без присмотра. И-эх! Понаделают делов, а потом расхлёбывай!

Под такие невесёлые мысли Кондратий задремал, ожидаючи парной. А что ещё делать старику в жаркий денёк, если и делать-то нечего?

* * *

– Вф-ф-ф! Больно как! – неожиданный возглас прорезал пыльную ночную тишину заброшенного чердака.

– Тихо ты! Терпи! – властный шёпот мигом прервал стенания.

– Ага, терпи! Я, кажется, на гвоздь наступил!

– Ну, всё, теперь столбняк подхватишь, и кирдык! – подключился третий собеседник.

– А ты молчи, не подначивай, – опять осадил второй. – Вась, идти-то сможешь?

– Смогу... кажется, – ответил первый, явно подавив всхлип.

– Ну и отлично! Вот как раз Луна появилась. Я сейчас телефоном подсвечу, снаружи незаметно будет. Так, ты больше сундука не касайся. Вад, придётся нам вдвоём переть добычу.

– Игорёк, подожди! – Василий, справившись с болью, тоже перешёл на шёпот. – Я, наверное, смогу тоже...

– И свалишься с лестницы. Нет уж, иди сам. Держи вот мой смарт, он светит ярче. Ну, тронулись!

Ещё несколько минут пыхтенья, сопенья, поскрипывания старых рассохшихся досок, испуганного писка потревоженных мышей, и всё затихло. Древний заброшенный дом, потревоженный хоть и осторожным, но всё же бесцеремонным вторжением ещё некоторое время возмущённо поскрипывал невидимыми суставами балок и половиц. Но, в конце концов, затих и он. Мальчишки – что с них возьмёшь? Так и норовят забраться то в подвал, то на чердак. А то и просто устроят игру в пустых комнатах, возвращая старому дому призрак молодости, призрак жизни.

Глава 1.

– Васёк, айда купаться! – ребята, разгорячённые игрой в волейбол, пробежали мимо, к тёплой воде, заполнившей выработку старого песчаного карьера.

– Не-а. Идите, идите. Я потом, может быть.

Василий перевернулся на другой бок, чтобы не сгореть на июньском солнце, но так было неудобно читать. Палящий свет не только ослеплял глаза, но и съедал буквы с пожелтевших листков машинописного текста, делая их почти неразличимыми. Пришлось вставать, и перекладываться в тенёк ивняка, жидкими островками росшего по берегу. Купаться вообще-то хотелось. Но две причины заставляли пацана оставаться на берегу. Первая – это нога. Колотая ранка, полученная в глупой ночной вылазке в заброшенный дом, побаливала, грозя загноиться. Особенно, если её намочат, а затем припорошат песочком. Василий не понимал, ну какой смысл было лезть в тот дом ночью? Ладно бы им было лет по десять-двенадцать. Тогда было бы объяснимо – захотелось острых ощущений, и всё такое. Но в пятнадцать... а Вадику через две недели вообще шестнадцать стукнет.

Единственным оправданием ночного похода можно было считать злобного старикашку без имени и фамилии, жившего по соседству. Хоть заброшенный дом не имел к нему никакого отношения, кроме территориальной близости, попадаться на глаза вредному деду ни хотелось никому. Но это-то как раз было обходимо. Достаточно просто дождаться, когда дед заковыляет в центр городка по продукты.

Лет пять назад пацаны со всей округи любили устраивать в доме и на заросшем участке вокруг него разнообразные игры, квесты, да и просто собрания по поводу покорения всего мира и своего городка в частности.

А потом в доме поселилась странная личность. Бомж – не бомж, непонятно. По крайней мере, злобный сосед его не гнал, и в правоохранительные органы не обращался. Значит, заселившийся человек имел право там находиться. Да его и не видели практически никогда. Изредка выйдет на улицу, пройдётся до магазина, и обратно. Рожа заросшая, одежда старая. Но это на первый взгляд, и то, издалека. Если рассмотреть вблизи, то видно, что растительность на лице, хоть и заполонила всё основательно, но аккуратно подстрижена. Одежда пусть и старая, но не лохмотья. Всё выстирано, если есть прорехи, то подшитые или заштопанные.

А ещё этот загадочный жилец, похоже, вовсе не спал по ночам, и, почему-то, предпочитал проводить это время суток на чердаке. Независимо от времени года, как только стемнеет, из чердачного окошка начинал литься яркий свет. Может как раз по этой причине окрестная ребятня прозвала загадочного незнакомца Звездочётом. А что? Имени-отчества его всё равно никто не знал, не говоря уж о фамилии.

Временами Звездочёт исчезал, о чём свидетельствовало отсутствие света на чердаке. Но ненадолго – на неделю, максимум на две. Но в последний раз он пропал основательно. Вот уже почти полгода сквозь крону старой яблони не пробивался свет, сигнализирующий о том, что обитатель загадочного дома на месте.

Может быть, это и послужило причиной ночной вылазки ребят. Уже не совсем пацаны, но ещё далеко не взрослые, они втайне боялись, что пробравшись в дом, найдут окоченелый труп Звездочёта. А это ж уже целый детектив! Но ничего криминального в доме не оказалось. Хотя, одна загадка всё же нашлась. Дверь дома, как и много лет назад, когда он стоял заброшенным, оказалась незапертой. Но в комнатах царил идеальный порядок – если не считать лёгкого налёта пыли, который неизбежно должен был скопиться в пустующем помещении, всё было аккуратно расставлено, прибрано и хранило следы ухода.

Почувствовав справедливую неловкость от того, что забрались в чужое жилище, ребята всё же решили обследовать чердак. Взобравшись по скрипучей старинной лестнице, мальчишки поражённо остановились. В неярком свете подручных средств высветилась картина полного и бесповоротного захламления. Грудами непонятного старья было завалено всё свободное пространство. Сквозь клочья пыльной паутины, над которой, похоже, трудилось не одно поколение пауков, местами поблёскивал то бок старинного самовара, то запасная оконная рамы с остатками стекла. Рваные кирзовые сапоги, часы с печально вывалившейся кукушкой, металлическая сетка от кровати... чего там только не было! Не было там одного – свободного места. Самое интересное, что несколько лет назад, когда дом был ничейным, такого захламления чердака не было. И совсем непонятно было – что делал под крышей Звездочёт, когда возвращался в дом.

Удивлённо осмотревшись, ребята всё же решили рискнуть, и пробраться к чердачному окошку – может как раз там есть свободное пространство, где и обустроил своё рабочее место незнакомец. Однако в противоположном конце чердака было то же самое. Нашлась лампочка без плафона, которая сиротливо свисала из-под крыши на толстом чёрном проводе. Пыли на лампочке почти не было, следовательно, она и являлась источником света по ночам. Только вот, зачем её было зажигать, если здесь так же было ни развернуться, ни присесть?

Тайна, сказав банальное "упс!", испарилась в ночи, вместе со вспугнутой летучей мышью, вылетевшей в окошко. Поняв, что ничего интересного больше не будет, ребята решили уходить восвояси. И в этот момент под крепышом Игорем треснули тонкие доски перекрытия. Чудом избежав вывиха, а может, чего и похуже, Игорь, чертыхнувшись, посветил фонариком в образовавшуюся дыру. Внизу, полузасыпанный трухой и мышиным помётом, стоял старинный сундучок. При этом доски провалились именно в перекрытии. Ни потайного люка над сундуком, ни дверцы снизу, изнутри дома в тайник не нашлось. Всё говорило о том, что схрон был устроен здесь задолго до заселения в дом Звездочёта.

Чуть поколебавшись, ребята всё же решили, что сундук является их законной добычей. Вот только открыть его сразу не получилось – крышка оказалась закрытой на массивный навесной замок. Ключа найти не удалось, хоть и был просеян весь сор, находящийся в тайнике. Посему сундук решено было изъять и забрать с собой. Во время этой операции Вася и получил досадную травму.

Но не это было основной причиной, по которой он не спешил присоединиться к компании купающихся друзей. Главной было содержимое сундука. Добравшись с добычей до Васиного дома – он жил ближе всех – нетерпеливые ребята при помощи ножовки спилили дужку, и, предвкушая сверкающие сокровища, откинули крышку. К их великому разочарованию, клада внутри не оказалось. В сундуке стояла старинная пишущая машинка, под которой обнаружилась стопка пожелтевших листов бумаги с текстом, напечатанным, скорее всего, на этой же самой машинке. Только титульный лист оказался выполнен от руки. На нём аккуратно, можно даже сказать любовно, каллиграфическим почерком было выведено:

«Измышления о нумерологии»

Вадим и Игорь не впечатлились. А вот Вася был сразу заворожён словом "измышления". Его вычурность, даже пафосность, навевали мысли о том, что автор жил давным-давно, вполне может статься, что и во времена Петра Первого. Носил напудренный парик, знал минимум шесть языков, включая латынь, и изъяснялся вот такими словесами. Конечно же, это было нереально, хотя бы потому, что в те времена пишущих машинок ещё не придумали. В общем, Василий сразу же завладел рукописью, но ребята, поразмыслив, решили, что надо будет попозже вернуть сундук на место – всё же неприятный червячок копошился в их совести. Ладно бы дом был совсем заброшенный, а так – наличествовал хоть и условный, но всё же хозяин.

Друзья разошлись по домам, и Вася приступил к изучению рукописи. Обработанная ранка ещё побаливала, сон не шёл, и парень настроился на долгое чтение.

Материал был изложен достаточно интересно. Чувствовалось, что автор обладал аналитическим складом ума, здоровым скепсисом и неплохим чувством юмора. Поначалу неизвестный исследователь чётко обозначил своё мнение в том, что нумерология является лженаукой. Его интересовало только одно – почему все эти псевдо постулаты остаются популярными со времён Пифагора до наших дней. Но постепенно, видимо изучая всё больше и больше материала, автор проникался идеей о том, что в предмете его исследования что-то есть.

С негодованием отметая все идеи о влиянии дат рождения и чисел имени на судьбу человека, исследователь, в конце концов, сосредоточился на арабских цифрах, уделив особое внимание их начертанию. Прежде всего, потому, что алфавит арабской вязи значительно отличается от написания всем известных арабских же цифр. Возникала идея о заимствовании. Но заимствовать в те времена и исторические реалии было особо не у кого. Тогда пришла мысль о привнесении извне. Дальше пошло ещё интереснее. Автор начал рассуждать о палеоконтакте с внеземными цивилизациями или параллельными мирами...

Вася читал бы и до рассвета, но глаза начали предательски слипаться, строчки расплывались, и смысл фраз стал ускользать от переутомлённого сознания. Пришлось отложить рукопись и лечь спать с твёрдым намерением непременно продолжить с утра.

Утром, прочитанное накануне перемешалось в голове подростка в кашу из обрывочных цитат, рассуждений и выводов, поэтому немедленного желания продолжить изучение рукописи не возникло. Так что Василий без колебаний согласился пойти с друзьями на пляж, в последний момент прихватив с собою занимательное чтиво. С одной стороны добавлять практически бесполезных знаний не хотелось – с утра тема рукописи не выглядела столь привлекательной. Но с другой стороны, надо было дочитать. Вася, как человек, серьёзно увлекающийся наукой, привык доводить исследования до конца.

Устроившись под ещё не очень жарким утренним солнцем, подросток достал оставшиеся страницы. И не пожалел. Закончив теоретические рассуждения, неизвестный автор перешёл к практической части. Как следовало из текста, само написание арабских цифр несло в себе очень глубокий смысл. Приводились сравнения с анатомией человека, расположением основных потоков кровеносной системы, нервных импульсов и прочего. Последние страницы с выводами просто поразили Василия. Делая заключения по своей работе, автор утверждал, что если человек сможет сопоставить себя со схематическим "рисунком потоков", заключённых в начертании арабских цифр, то сумеет покорить пространство, время, и вообще, станет крут, как Эверест.

Дочитав последнюю страницу, Вася стал задумчиво складывать прочитанные листки аккуратной стопкой. "Что значит – сопоставить? – думал он. – Соотнести какие-то свои внутренние биоритмы, прочие параметры? Пульс, например, или температуру тела. Допустим, но как это сделать?" По всему выходило, что никак, по крайней мере, без радикального вмешательства в организм. Но ставить такие эксперименты над собой он явно не собирался.

А если собрать людей в прогрессии: один человек, рядом два человека, потом – три. В подкрепление своих рассуждений, Василий принялся задумчиво рисовать на влажном прибрежном песке схематичных человечков. Ручки-ножки, палочка – туловище, точка – голова. Нет, ерунда получается. Такая схема больше похожа на римские цифры. А у нас речь идёт об арабских. Парень рассеяно провёл ладонью по песку, стирая незатейливый рисунок. Миг, и от нарисованных фигурок почти ничего не осталось. Только самый первый человечек, да и то, одна его приподнятая рука всё же попала под беспощадную стирающую ладонь.

Васе вдруг стало жалко нарисованного человечка. "Один ты остался, – мысленно извинился парень перед рисунком. – Да ещё и с одной рукой. На единицу похожий. Дай-ка я тебя подправлю".

Уже занеся палец, чтобы подрисовать стёртую руку, подросток замер.

"Вот оно! На единицу. Хотя... не может такого быть – неужели всё настолько элементарно? Впрочем, кто мешает мне проверить?"

Охваченный новой идеей, парень принялся размышлять на тему: а можно ли, меняя позы, опять же, с помощью рук и ног, последовательно изобразить все цифры?

Вот, к примеру, единица. Пишется по-разному. Понятно, что нижняя горизонтальная чёрточка, это, скорее всего, просто украшательство, дополнение, появившееся со временем. А острый клювик вверху в некоторых шрифтах отсутствует напрочь. Хотя его отобразить человеку не так уж и сложно.

Вася поудобнее устроился на подстеленном на песок покрывале, лёг на спину и вытянулся во весь рост. Вот так – чуть приподнять руки над собой и готово. Единица.

Теперь двойка. Лёжа изобразить её не получится. Увлёкшийся парень совершенно позабыл о том, что может выглядеть нелепо в глазах окружающих, позабыл о болезненной ранке на ступне. Резво вскочив, он снова изобразил единицу.

Теперь плавно поднимаем руки над головой, изгибая их. Одновременно опускаемся на колени. Двойка.

Теперь цифра три. Как же её изобразить-то? А если так: руки оставляем в том же положении, голову вниз, на грудь. Далее – сесть на пятки. Пусть не совсем, но почти – тройка.

Резкий укол боли в область ступней. И тут же, следом, словно морозная волна прокатилась, повторяя контуры тела. От пальцев ног, до вытянутых пальцев рук. Цветастый узор покрывала мгновенно померк, сменившись подёрнутой рябью субстанцией, похожей на ртуть, подсвеченную пронзительно синим монохромным лучом.

Шквал эмоций захватил парня. Во-первых, страх. Но это-то было естественно. Восторг – надо же ЭТО работает! Непонятно что, непонятно как, но – работает! И азарт – а что будет дальше?

Справиться со страхом помог тот факт, что Вася не только не потерял ощущения собственного тела, но и прекрасно видел сам себя. В конце концов, от страха осталась только некоторая осторожность: вот ещё чуть-чуть... четвёрку сложу, и хватит. Тем более, что "изобразить" телом эту цифру проблем вообще не представляло. Начав складывать руки в соответствующую фигуру, Василий внезапно был бесцеремонно вырван из того фантастического пространства, в которое попал благодаря старой рукописи.

– ... с тобой?! Вась, Полозков! Ты меня слышишь?

Ртутно-синее нечто сменилось привычным пляжным пейзажем. Васю трясли за плечо, отчего о продолжении эксперимента не могло быть и речи. Анька! Девчонка из параллельного класса. Весёлая, умная, кареглазая темно-русая боевая подруга лихой троицы, на которую все трое, естественно, положили глаз. А так как парни были настоящими друзьями, то между собой решили, что в такой ситуации предоставят выбор самой Аньке, и два отсеявшихся кандидата претензий к счастливчику иметь не будут. Однако хитрая девчонка, которой льстило внимание троих парней, явно не спешила с выбором.

Всё ещё не отошедший от неожиданного эксперимента подросток, несколько раз с силой зажмурил глаза, привыкая к яркому свету летнего дня.

– Да нормально всё, хватит меня трясти уже, – фраза получилась несколько грубоватой.

– А чего ты зюкалкой какой-то согнулся? Йогой что ли занимаешься?

– Ею самой! – Вася мимолётно порадовался, что умная Анечка сама подсказала отмазку, и ему не придётся ничего выдумывать.

– Странная какая-то йога, – не унималась девчонка. – И ещё, мне показалось, что ты вдруг стал светиться как будто. Каким-то синим светом. Признавайся, Полозков, что за йога такая?

В этот момент к парню пришло спасение в виде Вадима и Игоря. Друзья, привлечённые необычной суетой, выбрались из воды и поспешили на выручку.

– Чего у вас тут? Привет, Ань, – Игорь привычно захватил лидерство.

– Да вот... иду мимо, смотрю – Васька светится, – поняв, что фраза прозвучала достаточно глупо, девчонка прыснула со смеху. – Нет, правда! Показалось, наверное. Но в тот момент...

– Не показалось! – поняв, что всё равно делиться придётся, Вася решил выложить приятелям всё сразу. – Парни, Ань... я действительно что-то нащупал...

* * *

Что ж, пока Василий, стараясь сохранить невозмутимость исследователя, пересказывает друзьям результаты своего эксперимента, можно уделить несколько минут, чтобы поближе познакомиться с нашими героями.

Все трое парней учатся в одном классе. Класс не простой, а физико-математический. И успехи в учёбе у ребят, надо сказать, неплохие. По крайней мере, в профильных предметах. Лучше всех, конечно учится Василий Полозков. И не только в классе, но и во всей параллели, которая в этом году пойдёт в одиннадцатый класс. Вообще-то Васе все учителя прочат карьеру большого учёного. А он и не возражает. Больше всего времени он проводит, пытаясь решить задачи, которые современная наука пока считает неразрешимыми. Пока, правда, ни одной из них не решено, но Василий не отчаивается. Просто хобби у него такое.

Вадим Вишневский. В отличие от Полозкова фундаментальными теориями интересуется постольку-поскольку. Вад – будущий прикладник. Скорее всего, станет знаменитым программистом, в крайнем случае, основателем нового мирового бренда наподобие Майкрософта.

И, конечно же, неформальный лидер тройки – Игорь Сойкин. Весельчак и балагур, предмет обожания всех окрестных девчонок от тринадцати до восемнадцати. Особенно, если учесть, что благодаря спорту, он имеет крепкую атлетическую фигуру. Игорю вообще было по барабану, в какой класс идти – гуманитарный, физ-мат, или же био-хим. Пошёл туда, куда подали документы его друзья, с которыми он ещё в детский сад ходил. В большую науку Сойкин явно не собирался, но подозревал, что если Вадим и Вася поступят на один и тот же факультет областного университета, то и ему там тоже предстоит учиться. Несмотря на некоторое раздолбайство, Игорь тоже учится весьма неплохо. Правда, учителя склонны приписывать его успехи положительному влиянию друзей. Но, ведь это и к лучшему, не так ли?

Анечка Матросова. Ходила с ребятами в одну группу в детском саду, но потом судьба-злодейка коварно разлучила её с мальчишками. Если Вадим, Вася и Игорь попали в 1-А класс школы, то Аня в 1-В. А мы же все знаем, что между "ашками" и "вэшками" огромная пропасть, особенно в семь лет отроду. И только спустя годы, мальчишки приглядевшись, вдруг с удивлением увидели в юной красавице из параллельного биолого-химического класса свою давнюю одногруппницу. И в скором времени девчонка на равных правах вошла в компанию сорвиголов, которая во внеучебное время заставляла мелко креститься окрестных бабок, и укоризненно качать головами людей помоложе. Впрочем, все проделки компании носили вполне безобидный характер, и были скорее именно шалостями, чем вредительством. Если, конечно, не считать обчищенных яблонь и слив в городских садиках. Но, с другой стороны – а кто их, эти вишни-груши считает? Больше само на землю сыплется.

* * *

– Да ла-а-адно! – недоверчиво протянул Игорь, выслушав рассказ приятеля. – Ты, Васёк, не перегрелся ли, часом? Дай-ка лобик пощупаю...

– Отстань! – грубо оборвал Игоря Полозков, явно разочарованный такой реакцией товарища. – Тоже мне, мамочка заботливая. Вадим, а ты-то что молчишь?

Вишневский в ответ только пожал плечами. Если его и убедил рассказ Василия, то виду он не показал. Помощь пришла от Ани:

– Не, парни, Васька не врёт, мне кажется. Я же видела, как он засветился.

– Ну... не знаю, – протянул Сойкин. – Может, вы нас вдвоём разыгрываете.

– Хорошо! Разыгрываем, значит? – обычно спокойный Вася разозлился недоверием друзей. – Пойдём! И это... вещи соберите.

Полозков уверенно направился прочь от приятелей. Те, переглянувшись, всё же собрали вещи и поспешили за Васей. Тот был настолько уверен в своей правоте, что поколебал недоверие остальных.

Василий уверенно шагал прочь от берега, пока не нашёл то, что искал – укромную песчаную ложбинку, поверху густо поросшую ивняком и молодым ольшаником. Место было полностью скрыто от посторонних глаз. Вдобавок к тому, находилось далеко в стороне от протоптанных к пляжу тропинок.

– Значит так, – дождавшись отставшую троицу, сказал он. – Сейчас мы проверим мой рассказ. Я повторю всё, что делал на пляже, но на этот раз дойду до конца. Только мне не мешать!

– А если... – состорожничала Аня.

– Никаких "если", – решительно отверг Полозков. – Хотя... в крайнем случае, просто выведите меня из транса. Один раз у тебя получилось, так что получится и во второй. Всё, я начинаю.

Аня, Игорь и Вадим только кивнули в ответ, и принялись наблюдать за Васей. А тот, отбросив всякие сомнения, приступил к своей "йоге". Один-два-три... четыре. На четвёрке пропало ощущение собственного тела, а "синяя ртуть" вдруг вспыхнула ослепительным сиянием. Василий, зажмурился, но подогретый недоверием друзей, решил не обращать внимания на потерю ориентации и двигаться дальше.

Пять. Ребята с ужасом увидели, как тело Полозкова вдруг стало полупрозрачным. Причём вместе с одеждой. Никаких внутренних органов, как при рентгеновском снимке. Просто сквозь Василия стали видны редкие травинки, выгоревшие на жарком летнем солнце.

– Вытаскиваем его! – в голосе Игоря, в один миг поверившего в Васин рассказ, сквозила паника. – Скорее!

Полозков стал не только прозрачным, но и руки друзей проходили сквозь него, совершенно не встречая сопротивления.

– Стойте! – первой сообразила Аня. – Мы его так самого повредить сможем.

Впрочем сам экспериментатор, похоже, совсем не испытывал никакого дискомфорта. На миг застыв, он начал менять позу.

Шесть. Теперь контуры Василия едва угадывались в сияющем синем облаке. Несмотря на ослепительный блеск, никакого жара не чувствовалось. Ребята, понимая, что ничего уже сделать не могут, и вмешательство в загадочный процесс может только повредить их приятелю, напряжённо застыли.

Семь. "Пространство!" – промелькнуло в голове у Васи. Откуда взялось это слово, он не знал. Но чувствовал, что оно очень важно. "Может... может быть мне нужно сориентироваться в пространстве? Но как – я же ничего не вижу". И действительно, парень был как будто погружён бесконечное сине-серебристое сияние, не смотря на то, что глаза его оставались закрытыми. Никаких подробностей того места, где он начал эксперимент, Вася не помнил. Его сознание помимо воли стало перебирать знакомые места. Картинки менялись, не задерживаясь перед глазами. Наконец одна из них прочно закрепилась в голове. Вася сразу узнал это место – их шалаш, который располагался в зарослях густого малинника в дальнем конце огорода на участке Игоря. Ребята так часто проводили время в своём "штабе", что там был известен каждый кустик, каждый листочек, каждая кротовина. Знакомый пейзаж тут же спроецировался на окружающую субстанцию. Получилась как будто объёмная копия. Так бывает, если под фольгу от шоколадки подложить монету, а потом потереть её пальцем. Как проявляется контур монетки, так проявился и шалаш с окружающими его зарослями.

Восемь. "Время!". Нет-нет-нет! Со временем экспериментировать не стоит. Это решение Василий принял буквально автоматически, боясь даже представить, что произойдёт, если он хоть на секунду сместится из настоящего в прошлое или будущее. Каким-то образом подросток почувствовал, что это его решение где-то зафиксировалось.

Девять. Мальчишки с Аней с облегчением увидели, что контуры их приятеля стали более очерченными. К нему постепенно возвращались плотность и объём. В последний миг загадочная синева рывком отделилась от Полозкова и зависла почти плоским овальным пятном в паре-тройке метров от Васи. Тот открыл глаза.

– Ну, ты... ну, ты, Васёк, даёшь! – только и смог выговорить Вадим.

– Сам-то – как? – поинтересовался более практичный Игорь.

– Нормально, – Вася ощупал себя, с любопытством огляделся. Его взгляд остановился на непонятной штуковине, висевшей перед глазами. Синяя поблёскивающая дымка окружала объёмную картинку, в которой угадывался их шалаш в малиннике. Причём остальные стояли так, что им явно не было видно, что скрывает синяя завеса.

– Народ, – потрясённо выдохнул Василий. – Гадом буду, но это же... портал!

Ощутив за спиной шевеление, Вася понял, что остальные подошли к нему и тоже разглядывают удивительное нечто.

Картинка в пространственной дыре была узнана сразу и всеми. Это придало уверенности ребятам.

– Ну, что, шагаем? – Васе, как первооткрывателю не терпелось проверить эту штуковину.

– Подожди! – Игорь буквально оттащил друга от окна в пространстве.

Найдя под ногами небольшой камешек, Сойкин запустил его в дымку. Тот, не встретив на пути преграды, беззвучно шлёпнулся на вытоптанную ребятами тропинку. Следующий камень полетел целенаправленно в заросли малины. Листва её, потревоженная летящим предметом, всколыхнулась. Ярко-зелёный жук-навозник, до того мирно сидевший на ветке, недовольно расправил крылья и улетел, скрывшись из вида. Третья очередь оказалась за вещами. Завёрнутая в покрывало одежда так же благополучно приземлилась с той стороны.