355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Дмитрий Ясный » Жестокий питомец (СИ) » Текст книги (страница 2)
Жестокий питомец (СИ)
  • Текст добавлен: 4 сентября 2017, 04:00

Текст книги "Жестокий питомец (СИ)"


Автор книги: Дмитрий Ясный



сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

–Принимается, мастер Емаал. Что ж, я не против, поговорите с ними. Тяжелый камень на душе это ведь не та драгоценность, которую необходимо хранить. Вы согласны со мной, мастер Емаал?

–Да, мой господин.



То, что Подземный Отец назначил сегодняшний день быть плохим днем, Аагорт Большой Палец, сын Широкоплечего Чесега, познал с утра. Ровно с рассвета, когда в его левый башмак попал мелкий камешек, и он натер себе ногу до крови. Сын подгорного народа, натер себе стопу камнем! Пог Секира, только смачно крякнул, когда Аагорт вытряхнул камешек из башмака, ну он то всегда был молчуном, слово не выпросишь, а Груди-болтун тут же опять заныл о том, что негоже нарушать обычаи да традиции. Подземный Отец, мол, сердится, Матери Гор гневаются, и вообще на все общество несмываемый стыд и позор быть на службе у людишек им, доблестным ветеранам хирда. За что и страдаем, все беды на своих плечах носим, да под бородами прячем. Прав так-то Груди, ох прав. Недобрая это примета, камень в башмаке, а если на это как на знак от Матерей смотреть, то и совсем все плохо.

А потом, в час сойки, Аагорт увидел въезжавшего во двор полигона Безумца и его настроение, чуть выровнявшееся после сытной похлебки с мясистыми бобами и двух кружек пива рухнуло в бездну к проклятому Мертаку. Нет, он Безумца так сразу то и не узнал, изменилась тварь сильно. Осанку свою, выкормыш Мертака, выправил, рукой левой двигает бодро. Но глаза прежние, цвета ядовитого дыхания пещер, глаза. Проклятые, зеленые.

Он, Аагорт тогда совсем еще малым был, чуть повыше рукояти секиры, когда его отец, сидя с друзьями, хвалился, как они разметали пару когорт людишек и побили колдунов из Старших и владетельных семей. Одному колдуну, молодому совсем, так руку напрочь снесли и спину поломали. Сдохнет однозначно, выродок, никакие темные камни ему не помогут.

А вот трое старших колдунов на своих ногах ушли. Матерые были, с хищными питомцами, на конях из Бездны, да в доспехах миражных. Не берет честная сталь колдовскую бронь. Ее только оружье с рунными камнями, усиленное да зачарованное, в силах прорубить. Но мало его у подгорного народа, совсем мало, и покупать камни те у колдунов людских то и приходится за цену великую. Отец тогда горестно махнул широкой мозолистой ладонью, притянул Аагрота к себе и затянул песню рудокопов, ту, что потом пели на его похоронах.

Тот самый недобитый колдунишка и убил его на ярмарке в долине Ротэ, вскрыл как раковину озерного моллюска широкое тело гнома сотней невидимых кинжалов, спустя ровно три года, как Владыка подгорного народа заключил мир с Правящим Домом людей и их Императором.

И не было ничего ему, проклятому колдуну, ни выдачи, ни суда старейшин, ни казни на Огненном камне. Якобы отец Аагрота тогда крепкого пива перебрав, лживым словом задел честь Правящего Дома и горбатый колдун с левой рукой на перевязи, младший сын главы семьи из Замка на Скале смысл кровью мерзавца оскорбление. И тому свидетелей было более десятка, да только люди все, ну и орка два. А какая дружба у гномов с орками все знают. Тесная такая дружба, до хрипа задушенного и ненависти непреходящей.

От каторги людской или чего еще хуже Аагрота тогда старый Вепар спас, сперва удерживая кинувшегося на человеческого колдуна юного подгорка, а потом без затей его сознания лишил, трижды ударив огромным кулаком по голове. Крепка черепная кость у сынов гор. Но, даже проваливаясь в темноту, Аагрот все видел перед собой проклятые зеленые глаза колдуна и запомнил их до конца лет своих. И прозвище его запомнил – Риан-безумец.

А теперь, спустя почти два десятка лет, его кровник спрыгивает с коня посреди двора полигона и обменивался приветствиями с их нанимателем, мастером Емаалом. И не сделать ему ничего. Тогда колдун был оправдан, а мир с людишками все длится, да и малую клятву на секире Аагрот нанимателю принес. Не поймут братья по хирду, и общество не поймет – накличет Аагрот беду на весь подгорный народ. Вот ему только и остается, что зубами бессильно скрипеть, да бороду грызть.

В общем, похлопали Аагрона братья по плечевым щиткам сочувствующе и по своим местам разошлись согласно уложенью при испытаниях питомцев. В полной броне, со щитами ростовыми заговоренными и с самовзводными арбалетами. И еще болты зачарованные на разрыв плоти им выдали. Раньше не брали самострелы и щиты с собой, а тут Симон, правая рука мастера, 'алый' уровень готовности объявил, ровно как при возможном проникновении больших сил врага на охраняемый объект.

Ну, а как на посты все встали, и людишки в броне в проходах, и они на воротах загонов, то и началось. Загнали большой крытый фургон на первый уровень полигона, подняли защитные щиты коваными полосами укрепленные, местный магик полог поставил, а помощники Симона у подъёмных механизмов решеток клеток встали.

Напряженные все до бледноты, мастером Емаалом словами напутственными накачанные. Безумец Риан, колдун проклятый, из боковой арки к фургону один вышел, и плотный полог с боку его скинул. Постоял немного, да и ушел обратно, только засовы на двери толщиной в три ладони за ним лязгнули, вход на уровень запирая. Что он там делал и кого из фургона выпускал, Аагрон не видел, да и не мог с места своего, но вот губы у Антона-северянина и отсюда видно, мелко задрожали, и лицо еще бледнее стало, хотя куда уже больше?

А потом на песок арены из фургона выпрыгнуло это.

Черное как смоль, подвижное как расплавленный металл, быстрое как взмах секиры. Крутнулось, вздымая тучи песка на месте, качнулось влево, вправо, замерло, словно прислушивалось и принюхивалось. Только чем? Ведь тварь безглазая и безносая. Тьма и темнота, пятно черноты со шкурой словно каменной и мышцами, что как подъемника канаты, ее распирают.

И еще не слышал раньше Аагрон, что бы грааты жалобно скулили, а если бы кто сказал ему о таком, руки бы больше не подал и за стол не сел с лжецом глупым. Скулящий граат, коего даже не матерого, а так, годовалого, ну или двухлетка, командой охотников не мене чем в пять душ берут, это из разряда падения неба на горы, чего быть никогда не может.

Но вот довелось, сподобился. Скулил ужас Синего леса жалостно, даже обмочился, когда его монстр из клетки вытягивал неторопливо, после того как на них решетки подняли. А дикий огр вторил ему, в угол своей клетки забившись.

Закрыл глаза Аагорт, не стал на это смотреть. Позже Груди ему с подробностями ненужными все рассказал. И как убил монстр их быстро, не мучая, и как смерть граат с огром покорно принимали, и как лезвия со спины да из лап монстра выскакивали, и как всем, кто у края щитов стоял, так жутко было, словно кроме запаха крови еще и запах ужаса с арены доносился. А Пог Секира хмурился, молчал и шевелил неспешно губами – возносил беззвучно молитву Подземному Отцу и еще обереги дёргано перебирал короткими пальцами. Никогда Аагрон его таким не видел. Даже произносить не хочется хоть и про себя, поганое словечко 'напуганным'.

Так что и то, что свершалось на втором, третьем и седьмом ярусе Аагрон не стал узнавать. Не было интереса. Хотя, что там узнавать? Все, все, в общем, знают, а отслужившие на полигонах более года, вот как он, и подробностями располагают. На втором да на третьем уровне этого монстра магией пытали – огнем колдовским жгли, прессом воздушным давили, холодом замедляли, разные параметры устойчивости на магические воздействия отслеживали. А вот на седьмом.... Там и секрет, и гордость мастера Емаала держали – южных вампов. Всего трех вампов, но стоил каждый из них по две сотни полновесных. Молодые вампы, с еще не сточенными клыками. А одна из них самка и это сразу в хирд вставать надо, иначе не побить их. За самку вампы жизни свои не жалеют и сил у них при ее защите раз в пять больше становиться, что многими смертями охотников доказано.

Как уж дикие пустынные кочевники этот клыкастый страх отлавливали да на продажу вывозили, никто и не знал, не иначе как приманкой сонной – магия же их не брала, но вот ценились вампы не только за свои клыки, быстроту и возможность силы свои увеличивать. Кроме всего этого были они полуразумными, нападали всегда стаей, да по-умному, и многие самоуверенные хозяева разных питомцев, уезжали от мастера обратно одни.

Да только не сомневался сейчас Аагрон, уверен был, что нечем больше мастеру Емаалу гордиться, нет более у него вампов, новых ему покупать надо.

–Аагрон! Аагрон, обожги тебя огонь Отца, за мной иди! Наниматель нас на третью арену зовет. Симон, правая его рука, нервничает, говорит хозяин сильно хмурый, просит поторопиться.

Громкий голос Груди выдернул Аагрона из его тяжелых раздумий.

–А что за причина, Груди?

–Не ведаю о том, брат. Нас позвали, половину десятка северян и всех новеньких, этих, что с кривыми саблями на южном периметре патрулируют.

Аагрон шагнул было следом за уходящим Груди и тут же остановился, едва сделав полшага:

–Так зачарованные щиты да болты надо же в арсенал сдать! В пятом параграфе что написано? Всем запрещен вход на третий уровень с тяжелым вооружением и зачарованным оружием во избежание сбоя в защитном пологе!

Груди резко остановился, потом тут же двинулся дальше, коротко, на ходу, обернувшись через плечо и мрачно посмотрев на Аагрона:

–Симон сказал, как есть идти. С оружьем всем. И магик туда же ушел. Не нравиться мне все это, брат.

–Да уж – вздохнул шагавший за ним Аагрон – непонятное кому нравиться может? Дуракам только, да этому, ученому люду, разве.

Собрались все быстро. Даже восточники, с южного периметра были уже здесь, а за ними посылать не ближний свет. Непроизвольно сбились в кучу, поджались друг к другу, переговаривались тихо, гадали о причине собрания. Только магик держался на особицу, стоял неподвижно, руки под плащом прятал. Непросто так держал и прятал, как потом оказалось.

Как только перед вошедшими в арену нанимателем, мастером Емаалом и Рианом Безумцем возникла радужная пелена защитного полога, метнул магик с обеих рук огненные шары, что бессильно расплескались раскаленными каплями о защиту, спекая в бесформенные комки песок. И ветвистые молнии и две огромные ледяные иглы так же не пробили пленку. Выпрямился магик, отшагнул назад и замер, бросив на песок разряженные амулеты, сопровождаемый снисходительной улыбкой Риана Безумца. Мастер Емаал поднял взгляд, тяжело вздохнул, сделал неловкое, незаконченное движение, словно хотел протянуть руки вперед, да передумал, заговорил тихо, хрипло:

–Вы хорошо служили мне, люди и не люди. Я благодарен вам, и вам, в частности, маг Васлав, за верную службу. Но.... Скажите, мне, Васлав, клятву кому вы цените выше, мне или вашему конклаву?

Маг мастеру не ответил, стоял молча, пряча лицо под капюшоном.

–А ты Пог Секира? Чье слово перевесит на твоих весах – мое или ваших старейшин? А вы северяне? Ваши боги же не приглядывают за вами на нашей земле? Что ты ответишь мне, Прямой Ясень?

Широко шагнули вперед Пог Секира и Прямой Ясень, встали прямо перед радужной пленкой и смачно плюнули, вдвоем, одновременно, под ноги мастеру Емаалу.

–Что ж, я так и думал.

Мастер Емаал обернулся к Риану Безумцу, склонился перед ним в глубоком поклоне:

–Спасибо, что позволили мне с ними поговорить, мой господин. Могу ли я теперь, мой господин, удалится к себе?

–Да, мастер, можете. Займитесь подготовкой бумаг, я подойду чуть-чуть позже. И, кстати, у коротышек зачарованные болты в самострелах?

–Да, господин. И болты и щиты. У северян зачарованы мечи.

–Что ж, это будет интересней, чем я думал. Зачарованное оружие и не очень умелый, но боевой маг. Благодарю вас, мастер. Не беззубые овцы, а волки с клыками. Это хорошо.

Безумец, улыбаясь, еще несколько мгновений смотрел на людей и нелюдей перед ним, затем поднес сжатый в воинском салюте кулак к левой стороне груди:

–Умрите с честью!

И отшагнул в сторону, открывая взглядам присутствующих тьму за своей спиной.


Снова кровь, кровь, кровь. Снова запах крови, запах страха, запах ужаса. Запахи, запахи, запахи. Слишком много всего – много крови, много запахов, много страха. И что-то меняется внутри, щелкает реле, втягивается магнитный пускатель, что-то стирает, убирает излишнее, мешающее. То, что мешает выполнять волю, приказ хозяина. Заполненные животным ужасом крики, жалобные просьбы, наполненные мукой и мольбой взгляды. Глушит, стирает, оставляет только контур, силуэт цели. Не нужно это, ни к чему, мешает. Будит что-то внутри, заставляя возникать слабую тень, прозрачный призрак сомнения в правильности содеянного. Мешает. Препятствует выполнить приказ. А пойти против воли хозяина.... Нет, он понимает, что им, целям, больно и страшно, но знают ли они как становиться больно и страшно ему только при одной мысли, что приказ хозяина не будет выполнен? Не знают, да и не зачем им знать, не поймут и не осознают.

Спросил одного, что бился хорошо, умно – не лез под вырастающие из лап клинки, не кидался бесстрашно и глупо, а ждал, выгадывал момент и бил точно и больно, очень больно – без слов его спросил, так как смог: 'Ты хочешь жить?'. Не ответил, вновь ударить попытался, отсек тогда его руку и в тот момент, когда он уже не здесь и еще не там сказал ему: 'Я тоже хочу. Не знаю, зачем и кем, но хочу'.

Не понял он, умер, как и другие, елозя ступнями по песку и заливая его кровью. Не жалко, не смог понять. Так что и жить ему незачем. А мне? И кем? Это странные вопросы, это тревожащие вопросы. Они мешают, беспокоят, и изнутри меня тут же вновь поднимается то, что заставляет забывать о них, тащит за собой боль, страх и влечет в забытье. Но где то осечка, где то ошибка. Изнутри меня.... А кто я? Магнитный пускатель.... Что это? Откуда это?


Кресла в кабинете мастера Емаала обволакивали мягкостью, убаюкивали удобностью, расслабляли. Риан сменил уже второе, но все так же не мог настроить себя на рабочий настрой. Мастер Емаал с легкой улыбкой наблюдал за ним из точно такого же, как и остальные в кабинете, кресла.

–В креслах, что то есть, мастер? Какое именно заклятье встроено?

–Верно, господин, в них два заклятья. В каркас кресел вплетена структура заклятия неги и маскирующий его малый полог сокрытия. Великолепная работа гильдии чисменнских мебельщиков, надеюсь, в единственном экземпляре. Все стоит ровно две тысячи империалов. По пятьсот полновесных за каждое кресло.

–Что отключает воздействие заклятья?

–Управляющий амулет, господин. Прошу вас, владетельный льер Риан – мастер с поклоном протянул Риану полированную прямоугольную пластинку на тонкой цепочке.

–Умно. Наверное, это существенно помогает вам при переговорах с вашими деловыми партнерами и заказчиками?

–Да, господин, мне это весьма способствует добиваться положительных результатов при переговорах.

Риан, искоса взглянул на мастера, небрежно отодвинул несколько листов бумаги с золотым обрезом на край стола, ставя на их место бокал с охлажденным аллозским:

–И никто ничего не подозревал? И не догадывался?

–В амулетах есть функция глушения заклятия, а я, мой господин, смею надеяться, немного умею отличать внимательных людей от других, более.... рассеянных.

–Понятно. Почему не заглушили при моем появлении?

–От моего господина у меня нет секретов.

–Да? – Риан чуть приподнял бровь – Не слишком ли демонстративное проявление верности, мастер Емаал, вам это не кажется? Впрочем, я буду считать это добрым признаком начала нашего с вами сотрудничества. И давайте вернёмся к бумагам.

–Здесь – Риан вытащил из стопки лист бумаги – оговорены сроки подачи декларации и льготы по налогам при принятии вами заказов на тестирование питомцев от сторонних лиц и гильдий, не входящих в союз. Здесь – другой лист лег поверх первого – возможность, опять же льготного кредитования в банке союза и в заемной конторе моей семьи. И я настойчиво рекомендую вам, мастер, как можно меньше встречаться с кредитными инспекторами банка союза. Предваряя возникающие вопросы, скажу просто – не стоит иметь дела с банком союза. Обращайтесь к ним лишь в очень крайнем случае, который, надеюсь, не возникнет, но предварительно обязательно свяжитесь со мной. Так, этот момент вам понятен. Остальные бумаги, это стандартные формы договора и дополнений к нему с обязанностями сторон, утвержденная форма патронированния вас моей семьей и прочее бла-бла-бла для фискальных служб. И еще ваше прошение о вхождении в гильдию нашей семьи и в союз на правах младшего ленника. В дальнейшем, я постараюсь сменить ваш статус на статус бета-партнера гильдии моей семьи. Вы ознакомились с документами, мастер? Вас все устраивает?

–Простите, еще не ознакомился, владетельный Риан, но смею предполагать, эти бумаги могут немного подождать.

–Подождать? Хорошо, пусть это подождет. Что же тогда, по вашему мнению, мастер, ждать не может?

–Ваш питомец, владетельный льер.

–И что с ним не так, уважаемый Емаал?

Риан вновь наполнил бокал вином и посмотрел сквозь рубиновую жидкость на собеседника.

–Прошу меня простить, владетельный Риал, но разве вы сами ничего странного и необычного в его поведении не заметили и не увидели?

–Может и увидел, может и заметил. Но мне хотелось бы вначале выслушать вас и узнать, что вы об этом думаете, прежде чем делать выводы самому.

–Да будет так, владетельный – мастер с осторожностью поднялся из кресла, медленно подошел к экрану на стене.

–Это второй полигон, владетельный. Тут были применены заклятья Вечного Холода и наложен узор заморозки. Обратите внимание на тепловой контур питомца, на резкое повышение температуры его тела. Ранее ничем сам я с подобным не сталкивался, но в моих архивных записях подобное есть. Не столь явная подстройка под агрессивную среду, но рядом, рядом, хотя и сильно выбивается из стандартов. Очень выбивается. Теперь третий полигон – матер Емаал сдвинул изображение обледенелых стен арены в сторону – Саламандра, Стена Пламени и Великий Зной. Все заклятья разнонаправленные, выставлена отметка на максимальное воздействие. Владетельный сам устанавливал границы воздействия.

Мастер Емаал обернулся к Риалу, дождался подтверждающего кивка, продолжил:

–И вот тут первая необычность – это не просто подстройка, а полное слияние с воздействующими на него заклятиями. Зной он просто не заметил, уплотнив шкуру и практически лишив ее пор, стену прошел, снизив температуру тела и изменив структуру наружной оболочки, а вот с Саламандрой неожиданно споткнулся. Мне показалось, владетельный, но ваш питомец, словно сначала ее удивленно разглядывал и только потом начал защищаться. Я бы посмел утверждать, что он поразился, увидев огненную ящерицу. Очень ненормальная реакция для хищного и агрессивного питомца, владетельный, вы не находите?

–Может быть, мастер, может быть. Но вы не останавливайтесь, продолжайте.

Мастер поклонился и вывел на экран другую запись со следящих артефактов.

–Южные вампы, господин. Вначале бросок в их обычной манере, затем глухая оборона, что им нисколько не присуще. Ваш питомец – изучение, нахождение слабых мест, ложные атаки и три удара, ровно по одному на каждого вампа. И, из ряда вон, отрубание головы у каждого из вампов. Затем поиск подручных средств на арене, после бесплодных поисков трудоемкое, но настойчивое выламывание прутьев из ограждения и вбивание их каждому из вампов точно в область сердца. Владетельному льеру это ничего не напоминает?

–Напоминает. Несколько упрощенный и огрубленный ритуал упокоения легендарных предков вампов.

–А разве вы, мой господин, проводили обучение питомца до тестирования или давали ему ознакомиться со старыми книгами? Смею предположить, что нет.

–Верно, мастер, питомец никакого обучения не получал. Есть еще, что-то занятное кроме этого, мастер?

Владетельный Риан в несколько быстрых шагов приблизился к экрану, заинтересовано наклонил голову к плечу, вглядываясь в застывшее на экране изображение.

–Ничего, кроме одного странного момента – мастер быстро сменил следящий артефакт, заменив его на другой – Вот, владетельный, смотрите. У меня создалось отчетливое впечатление, что он пытался о чем-то говорить с Прямым Ясенем, вождем дружины северян. Поза тела, чуть отведенный в сторону клинок. Возможно, это только мои домыслы, владетельный и мне это показалось, но я редко ошибаюсь в своих предположениях. Почти никогда. Я думаю, ваш питомец, мой господин, не обычный питомец, а вернее, совсем не питомец. Откуда он у вас, владетельный?

Владетельный Риал, не отвечая мастеру, молча вернулся в кресло, сделал мелкий глоток из бокала, недовольно поморщился – вино нагрелось. Чуть изменил позу, вытягивая ноги, бросил расслабленно левую руку вдоль подлокотника кресла, поставил бокал с вином на край стола, освободившуюся руку небрежно закинул за голову. Мастер Емаал у экрана еще больше сгорбился, появилось напряжения в фигуре, мышцы ног непроизвольно напряглись, готовые бросить тело в сторону от опасности. Пальцы, пальцы левой руки владетельного пугали его. Напряженные, хищно согнутые, готовые в одно мгновение выстрелить убийственным знаком. И еще глаза. Неестественно яркие, заполненные густой зеленью безумия, бурлившие жуткими водоворотами в глубине зрачков.

Бездушный голос владетельного подобно остро отточенному клинку разрезал сгустившее напряжение в комнате:

–Итак, ваши выводы мастер. Краткие выводы. И будьте добры, только факты. Не надо предположений.

–Да будет так, владетельный.

Мастер пару минут молчал, приводя мысли в порядок, затем, ухватившись за край ворота одежды и немного оттянув его вниз, начал говорить:

–Объект, предоставленный владетельным Риалом на тестирование, не является стандартным питомцем и имеет с другими экземплярами лишь внешнее сходство в поведенческих реакциях и внешнем виде. В частности, на основе проведенных тестов выявлено, что объект является метаморфом, без навыков использования своих умений. Без сомнения, разумен, но разум его находится в несколько неадекватном состоянии, предположительно, в состоянии комы. Причины этому мне неизвестны. Во время тестирования объект действовал в основном под руководством инстинктов, с краткими моментами осмысленности действий. На основе этих и некоторых других данных, предполагаю, что данный объект обладает неким багажом знаний и умений, не присущих стандартным питомцам и вследствие этого не имеет с ними ничего общего. Вероятность вселения сущности с планов Хаоса и нижних планов реальности более чем высока. Прогноз по векторам возможных событий допускает восьмидесятипроцентную вероятность возращение к объекту памяти и восстановления его личности в полном объеме. Поведение объекта в этом случае, прогнозу не поддается. Предположительный уровень опасности – первый красный. Рекомендация владельцу объекта – объект ликвидировать, результаты тестирования уничтожить.

–Вы понимаете, мастер, что в этом случае придется ликвидировать и носителей информации о результатах тестирования?

–Понимаю, владетельный Риан. Но безопасность моего господина превыше всего.

В ответ на эти слова владетельный Риан недовольно поморщился, взмахом руки предложил занять свободное кресло мастеру.

–Слишком много патетики мастер и полное отсутствие рациональности. Оставшийся персонал меня вполне, да и вас тоже, устраивает. Профессионалы, умелые и молчаливы и связаны с вами многим. Даже повязаны. Спорить не будете со мной, мастер?

Владетельный Риал усмехнувшись, подмигнул мастеру Емаалу, согласно кивнувшему головой.

–Поэтому в ликвидации ваших людей, как и в ликвидации гм, объекта, я не вижу смысла. Я предприниму нечто другое.

–Позволено ли мне будет узнать, владетельный льер, что именно вы предпримите?

–Да. Я постараюсь вас удивить, мастер Емаал. Я попробую – владетельный Риал сделал короткую паузу – подружиться с объектом.

Мастер Емаал долго молча, потом вновь потянул ворот, словно одежда мешала ему дышать:

–Что ж, верно и не без причины вас за глаза именуют Безумным Рианом, мой господин.


Тепло и хорошо. Уютно. Нет раздражающего холода сквозняка из бесчисленных щелей и мерзкого ощущения влаги с северной стороны. И мягко, слишком мягко, непривычно. Другое внизу, не грубое, не колет, не заставляет беспокойно ворочаться и упрочнять кожу. Скользкое, прохладное, гладкое. Скорее всего, шелк, лучшее средство от паразитов. А что такое шелк? Не помню.

И еда другая. И вода другая. Рядом в серебряной чаше тоже вода? В серебряной? В чаше? Серебро́ – элемент 11 группы пятого периода периодической системы химических элементов.... Растворяется серебро в цианистых....

Откуда это знание? Зачем? Прочь, мешает. Забыть....

Интересная вода, необычная. У нее странный запах не воды, знакомый вкус. Он раньше пил и эту и другую воду. Нет, не воду – он раньше пил вино. Это вот красное, молодое. Вино?!

Откуда он все это знает, почему помнит и зачем перемены? Что они влекут за собой? Опять боль и вливающийся в тело расплавленный металл? Не хочу, больно. Или не будет боли? И что ему ожидать от стоящего рядом с клеткой? Он в клетке? Почему он в клетке? А почему он не должен быть в клетке? Рядом стоит тот, кто отдает приказы, значит, это его приказ быть ему в клетке. Но что-то внутри протестует против этой мысли, встает валом на пути того, что заставляет подчиняться, рушится под непреодолимой силой и возникает вновь. На крови прикушенного языка, на хрусте сжимаемых челюстей, на волнах опаляющей до слепоты боли. Значит, все-таки боль. Перемены – боль, боль приходит вслед за переменами.

Не хочу боли! Не хочу перемен!

Оглушающий рык заставляет отшатнуться черноволосого человека от клетки, непроизвольно сделать назад два, нет, лучше три шага, сопровождаемые треском разрываемой материи и звуком раздираемых на куски серебряных блюд и широкой чаши.

–Видимо, где-то я ошибся, где-то недодумал и поспешил – тихо шепчет человек, наблюдая за беснующимся в клетке монстром – Но ничего, у нас тобой предостаточно времени, что бы узнать друг друга поближе. Мы станем с тобой друзьями, чего бы мне, да и тебе, этого не стоило.


Кони выметнулись на поляну, взрыли копытами дерн, поднимая в воздух комки земли и пучки вырванной с корнем травы. Чутко прянули ушами, захрапели, поводя атласными боками. Оскалились, свирепо глядя друг на друга глазами с фиолетовыми отливом. Как позволил себе тот, что рядом, делать то же что и он?! Шеи напряглись в тщетной попытке дотянуться до соперника, рвануть, прихватив шкуру крепкими зубами и расслабились, сдерживаемые поводьями и успокаивающими похлопываниями хозяйской руки.

–Только у Грога выращивают таких прекрасных скакунов! Ты уже оценил своего жеребца, племянник? Какая стать, какая выучка, а какой характер?! Прекрасные животные!

–Подарите жеребца, дядя?

–Ну, разумеется! Для любимого племянника все что угодно! Забирай скакуна вместе со сбруей и седлом! И подковами!

Лысеющий мужчина с мясистым лицом, изрубленным глубокими морщинами, широкоплечий, обманчиво грузный, громко рассмеялся и легко соскочил с коня. Не глядя бросил поводья одному из сопровождающих, прошелся по поляне, прислушался к раздавшемуся вдалеке звуку охотничьего рога и звонкому лаю гончих.

–Прекрасное место, прекрасный день, прекрасная охота! Жаль, что мой конь зашиб себе бабку и мы не сможем насладиться гоном оленя. Но у нас есть прекрасное вино, вроде бы еще амотосские пряные ягоды и тема для разговора. Серьезного разговора. Пройдемся, племянник, пока мои люди приготовят все для отдыха?

Люди... Скорее безмолвные статуи, закованные в металл. Беззвучно разошлись по кругу, исчезли в сочной зелени весенней листвы, пропали, превратились в тени. Но Паус не сомневался – малейший признак опасности и тени обретут плоть, убийственную и беспощадную. Да, умеет дядя создать атмосферу для разговора.

–С удовольствием, дядя Анарт.

Когда тебя приглашает пройтись твой родной дядя со стороны матери, вот уже более тридцати лет занимающий должность Первого Хранителя Покоя Правящего Дома, мысль отказаться от приглашения даже не появляется.

–О чем будем говорить, дядя Анарт? О проблемах в стране? Или в Правящем Доме? Или о женщинах?

–Ну, ни какой из тебя придворный, племянник, просто никакой! Прям как клинок! Ты должен был терпеливо выждать, когда я начну разговор, а затем осторожно и тщательно подбирая слова отвечать мне, не отвечая. Вилять, недоговаривать, льстиво улыбаться и преданно заглядывать мне в глаза! Я ведь кто? Я страх и ужас непокорных владетельных семей, ночной кошмар всяких разных заговорщиков, кровавый палач и цепной пес Дома! Я по шею в крови невинных жертв! А ты!? Черт, ты рубишь словами как мечом и при этом нагло пялишься на меня с такой же наглой улыбкой! Тьфу!

И Первый Хранитель Покоя действительно сплюнул на траву, не забыв тщательно растереть плевок подошвой сапога.

–Какая-то поганая мошка в рот попала – пояснил он в ответ на удивленный взгляд племянника. Затем став в одно мгновение серьёзным, пробил дробь по пряжке пояса, качнулся с пятки на носок:

–А говорить, Паус, мы будем о проблемах в твоей семье, мой драгоценный племянничек. О возможных проблемах.

Коротко взглянул на хранящего молчание Пауса, продолжил разговор вопросом:

–Насколько хорошо ты относишься к своему младшему брату, Паус, к ублюдку и безумцу Риану?

–Это не ублюдок, а мой младший, пусть и сводный, брат и я люблю его, дядя Анарт. Если бы мы с вами не были бы родственниками, то....

Он не закончил предложение, да и не было в этом необходимости. Голос Пауса звучал глухо и пугающе, словно угрожающее рычание крупного зверя.

–Не лги себе и мне, Паус! Если ты решил убедить себя в своих бредовых фантазиях, то я то здесь причем? Это твое личное дело. Но я знаю правду, и ее знаешь ты! И если я говорю – что он ублюдок и безумец, то он на самом деле ублюдок и безумец. Ты меня понял, племянник?

Теперь на Пауса, старшего сына главы владетельной семьи из Замка на Скале смотрел и обращался к нему уже не любимый дядя, добрый и понимающий, а иногда и прикрывающий шалости племянника, а Первый Хранитель Покоя Правящего Дома, герцог Анарт дин Корвус из Старшей семьи Корвусов. И вид его совершенно не располагал продолжать настаивать на своем.

–Я понял вас, господин Первый Охранитель. Я хорошо отношусь к своему брату ублюдку, господин Первый Охранитель.

–Ну, вот, теперь ты обиделся и будешь сух и чёрств с любимым дядюшкой.

Первый Охранитель расстроенно вздохнул, и вдруг, неожиданно повернувшись к Паусу ухватил того за плечи и резко притянул к себе, уставившись немигающим взглядом ему в глаза:

–А если я скажу тебе, что твоя сестра Лоззи и шестилетний Искандер, а так же твой отец и мать, да и ты сам племянник, в опасности из поступков твоего сводного брата, ты по-прежнему будешь на меня обижаться? Или нет?


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю