Текст книги "Темнота. Конец прекрасной эпохи"

Автор книги: Дмитрий Воротилин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 10 страниц)

Глава 9. Консервы

Временный штаб генерал-полковника Симпсона был стремительно, в считанные часы развернут на границе города в двух километрах от силового барьера. Полифункциональное двухэтажное здание уже было домом для него. Он уже привык к этому безразличному кабинету: стены, потолок, даже рабочий стол – все является частью сложной конструкции, которую может собрать всего лишь взвод солдат. Но гений инженера, отца этого грандиозного творения, не отражался в серой поверхности стола, будучи растворенным во всем существе здания.

Однако Симпсона это уже давно не поражало, в отличие от молодых офицеров, впервые увидевших процесс сборки. Однако и они со временем начинают относиться к этому, как к чему-то обыденному.

Симпсон стоял перед окном и наблюдал на разобранный силами двух взводов аэродром. Солдат копошились вокруг колоссального вида грузового самолета. перед ним разгружали ангар, чтобы принять его. рядом выскакивали маленькие истребители, которые уже загоняли в другой ангар гораздо меньших размеров. Сжигающий нервы шум двигателей доносился до сознания Симпсона, вызывая в нем воспоминания о многочисленных боевых действиях, в которых он принимал участие, в которых ему довелось выжить. Будучи молодым старлеем, по выпуску из учебки он уже спел познать всю жестокость металла. Жестокость обычно относят к чему-то человеческому, что способно действовать. Но Симпсон так не считал. Жестокость открывается, как только люди прячутся за металлом. Времена первой кампании против Альянса все были в наивных знаменах о свободе и правах. Ужас, сменивший их при первой встрече с разрывающими на мелкие ошметки мяса металлом, разразился истошным криком в умах тех юнцов. Симпсон с тех пор стал смотреть на все это как на театральное действие, сценарий которого известен только командирам. Не оставляя в покое Симпсона, сценарий заставил его двигаться вверх по карьерной лестнице, не задерживая подолгу внимание ни на товарищей, ни на подчиненных. Он строил планы, мастерил стратегии, учитывающие в первую очередь выживание его людей даже в самой поганой ситуации. Однако он отлично осознавал, что это до тех пор, пока они находятся в его подчинении. Они есть сила войны. Они знают отлично сами, на что идут. Он же стремится творить сценарий. Также стремительно прибыв на место несения службы, сразу после назначения в новую для него должность – командующего восточным фронтом обороны. Даже поставленные сроки опередил.

Симпсон всмотрелся в приближающийся к аэродрому транспорт. Он сперва не поверил собственным глазам, но все же осознал, что человек внутри кабины еще в юности питал слабость к антиквариату.

Ионолеты пожирали слишком много энергии и были громоздкими чисто из-за сетки электро-статического движителя, под которым скрывался фюзеляж. Уже давно ионолеты используются в оборонке, а позже и в качестве общественного транспорта, однако со временем их популярность падала. Людей волновала и эстетическая сторона прогресса. Все же есть сегодня многие, кто предпочитает бесшумность и незаметность скорости и эстетике. Один из таких вот ионолетов завис над посадочной площадкой, дожидаясь разрешения на посадку. Этот экземпляр, видимо, был создан для перевозки четырех, максимум шести человек. Получив разрешение, он плавно, вертикально сел.

Симпсон не видел, как из кабины выбирается человек. Он вышел из штаба тому навстречу. Дежурный отдал ему чсть, но тот проскочил мимо, не обратив внимания. Он уже вышел на свежий воздух. Шум пыхтения над транспортником предстал перед ним. Это не задержалось в поле его внимания, даже не сколько из-за привычности к этому, сколько из-за проворности гостя, уже стоявшего перед ним. Этот мужик слегка растолстел, его черные волосы стали длиннее, тяжелые брови, горбатый нос, подвижная нижняя челюсть – они остались такими, какими Симпсон помнил их. На нем была полицейская форма, погон указывали на звание генерал-майора. Несмотря на грузность своего тела, его выправка могла заставить завидовать любого офицера. Он встал прямо перед Симпсоном.

– Здравия желаю, генерал-полковник! Начальник полиции города Хартов генерал-майор Вишневский…

Равик Вишневский, а ты мало изменился, подумал Симпсон, взирая на своего гостя. Он махнул рукой, дав понять Вишневскому, что ему не нужен его доклад. Вместо этого он протянул тому руку. Вишневский холодно посмотрел на нее, но все же пожал руку.

– Генерал-майор полиции! – с гордостью в голосе сказал Симпсон.

В ответ молчание.

– Что ж, не будем терять ни минуты. Прошу в мои апартаменты, – заторопился Симпсон.

Мужчины вошли в здание штаба, безликое снаружи и пустое внутри. Симпсон шел впереди, однако краем глаза заметил любопытствующий взгляд Вишневского. Тот осторожно осматривал все углы, складки конструкции подобно сканеру. за все время, что Вишневский шел до кабинета, он не проронил ни звука. Войдя в кабинет Симпсона, он остановился в четырех шагах от его стола. Симпсон нажал на панель управления на поверхности своего стола и любезно указал на стальной стул, выпрыгнувший со скрипом из-под пола. все ли в этом здании управляется отсюда, подумалось Вишневскому. Он присел, вслед за ним присел и Симпсон.

– Ну, здесь мы можем поговорить по душам, – слащавая улыбка не сползала с лица Симпсона.

– Так точно, генерал-полковник, – сухо ответил Вишневский.

– Ну что ты такой чинный? – Симпсон откинулся на спинку своего стула. – Словно и не знакомы. Сколько времени прошло-то?

– Много, – все также механически ответил Вишневский.

Симпсон ожидал чего-то подобного, поэтому не стал начедать дальше. Он решил действовать издалека.

– Я заметил, как ты осматриваешь мой штаб, – сказал он, обводя глазами пространство вокруг себя. – Это настоящая находка для путешественника.

Вишневский сам слегка покрутил головой, после чего его внимание снова вернулось к Симпсону.

– Она может захлопнуться, когда кто-либо находится внутри?

– Хех. Хороший вопрос, но смею тебя заверить, что здесь повсюду датчики, следящие за тем, что происходит внутри. Если будет обнаружено что-то лишнее, он не будет становиться переносной сумкой, как ни старайся, – Улыбка на лице Симпсона стала только шире после этих слов.

– Значит, обмани датчики, – скажем, измени минимальный вес содержимого внутри, – и ты получишь консервную банку, – Вишневский же спокойно наседал относительно возможности оказаться запертым в переносной сумке.

– Хм. Верно, но здесь полимодальные датчики. Они следят не только за весом, но и за движением, температурой, которые разнесены друг от друга, так что измена одного, не вызовет измены в других. Да и для этого понадобится непосредственный доступ к закрытой системе. Дистанционно это сделать невозможно! – победоносно заявил Симпсон.

Наверно, в его голове сейчас кровавые консервы, как он сам выразился. Это ему первым пришло в голову при виде чуда инженерной мысли? Симпсон видел ионолет, что посчитал все той же частью консерватизма, но никак не мог взять в толк, почему того не поражал его штаб? Может он настолько не любит перемены и прогресс?

– Осмелюсь предположить, что вы вызвали меня сюда не любезничать, – спокойно сказал Вишневский после недолгой паузы. – Нужна сводка? Или вы желаете лично ознакомиться со служащими города Хартов?

Дружеский запал слегка поугас у Симпсона. Он разрывался между необходимостью соблюдать субординацию и желанием высказать своему гостю причины аудиенции. Как Вишневскому удается соблюдать спокойствие, проявляя при этом такую наглость? Да что там говорить? Все тот же старый Равик Вишневский, еще будучи кадетом внушавший Симпсону трепет и уважение своей непоколебимостью. И эти чувства до сих пор таятся в нем.

– Что ж, давай по делу. Каковы энергозатраты?

– Данный вопрос не совсем находится в рамках моей власти, однако могу вам доложить об исправности работы ТЭА. Если что-либо пошло не так, это стало бы известно. Что-то не так с барьером?

– Нет, я лично удостоверился в исправности как основных, так и запасных генераторов.

На лице Вишневского застыло лишь ожидание.

– Не слишком ли неудобен ионолет? – Симпсон словно сквозь джунгли пробирался своими вопросами, держа в руках лишь палку.

– Как раз-таки наоборот. Даже очень подходит для городских условий.

– Вот как? – протянул Симпсон. Он дождался подходящего момента. – Хорошо. Помогает ли с этим вот?

Он, проведя рукой по панели управления, вызвал экран на поверхности стола. Высветилось изображение полуразрушенного здания, на котором, закрывая практически все здание, красовался плакат, изображавший оскалившегося солдата. Это все было, однако, лишь фоном для группы людей в черных масках.

– Говорят, что после объявления возможности мирных переговоров, да не где-нибудь, а в Хартове, здесь усилилось националистическое движение, вроде этого, – Симпсон ткнул пальцем в изображение. – Сначала были противники войны, а теперь это.

Вишневский молча смотрел на изображение, крутя своей челюстью в раздумьях.

– Подобных толков не было с тех пор, как разобрались с национальной партией, ее же идеи оказались очень живучими, однако, – продолжал Симпсон, подталкивая тем самым своего гостя к ответу.

– Не партия, но идеи, – заявил Вишневский.

– Что?

– Партия может и мертва, но идеи – это нечто более живучее. И более опасное.

Вишневский положил на стол небольшое устройство, включил его, после чего данные передались на экран стола. Появилось изображение длинноволосого человека, прикованного к стулу, в котором он полностью обмяк и опустил голову, походя на труп, в комнате с голыми стенами, да к тому ж без окон.

– Идеи опасны от их непонимания, – подытожил Вишневский. – Это студент четвертого курса технологического университета Хартова. Его группировка называет себя "Красные знамена", о чем мог свидетельствовать красный фон на их плакатах. Название самое тривиальное. Это в основном молодые студентики, решившие, что они будут бороться за свободу, по-своему, – Вищневский аж подчеркнул последнее слово, выражая тем самым свой нейтралитет в политике. – Он много успел рассказать, например, про своих товарищей. Мы отлавливаем их уже. Однако на свободе остается их лидер, лица и имени которого никто даже не знает.

Симпсон приоткрыл рот, но тут же спохватился, вновь став инспектором.

– Кто-либо еще знает об этом? – сказал он, кивнув на иизображение пленного.

– Лишь ограниченный круг людей, которым я доверяю. И ему не причиняли физического вреда. Использовали только методы со времен нашего обучения, – спокойно сказал Вишневский.

"Со времен нашего обучения!" – воскрикнул мысленно Симпсон.

– Они террористы, и для них существует специальная статья в законе.

– Я знаю. Они подрывали с помощью самодельных бомб государственные учреждения. Изначально обходились без жертв, однако последний теракт затронул жизни двоих моих людей… – в голосе Вишневского наконец-то стали проявляться эмоции. – Мы почти предотвратили тот последний теракт, однако ж немного опоздали. Это опоздание дорого обошлось. Поэтому, если изволите, я сам в будущем их жизнями.

Вишневский жаждет мести? Но он же не настолько импульсивен, чтобы карать своих обидчиков. по крайней мере не сейчас. Он ждет. Но чего? Хочет сдать их государству? Он явно не абы где держит этих студентиков. Он, видимо, все предусмотрел. Еще с юности ратовал он за справедливость. Борьба та его подвела. Но что ж теперь? Может быть, в столице у него есть друзья, обладающие властью и для этого грязного дела? Что за история с секретной тюрьмой? Он также полностью уверен, что может спокойно показать подобные фото Симпсону и уйти по своей воле.

– Ты ведь не забыл меня, Равик? – спросил Симпсон.

– Нет… Карл, – Вишневский буквально натянул эти слова на их содержание.

Симпсон вытащил из стола бутылку с темной жидкостью и две рюмки.

– Местный коньяк. Говорят, он также хорош, как и столичный.

– Врут, – вздохнул Вишневский, но от рюмки не отказался, залпом опрокинул ее и, поморщившись, поставил ее обратно.

Симпсон и сам понял, что врут. Явно намешана какая-то дрянь для вкуса, чтобы противопоставить его какому-то потному привкусу. Но лишь противопоставить, не скрыть. Не получилось бы. Однако он хорошо продается. Местные привыкли небось, а для некоторых, особенно проезжих, это может быть источником новых вкусовых ощущений.

– Прошлое в прошлом, Карл. Зачем ты вообще здесь?

Симпсон вздохнул. Несмотря на возможность вертеть Вишневского как только ему взблагорассудится, он все еще питал уважение к этому человеку. Даже побаивался.

– Равик, я прибыл сюда, чтобы следить за развитием ситуации на границе с Альянсом. Но как бы то ни было, я должен сказать, истинная причина нашей беседы менее тривиальна.

Вишневский обратился целиком и полностью вниманием своим к Симпсону.

– Президент лично отдал мне приказ прибыть сюда и проследить за возможным пересечением границы группы диверсантов.

Дыхание Вишневского несколько замедлилось. Симпсон понял, что выбрал правильный момент для последующих слов.

– Так вот. Накануне мирных переговоров в Хартове. Это попытка срыва планов нашего государства. Об этом никому неизвестно, за исключением малого круга высокопоставленных лиц. Президент решил сыграть с этим: нет диверсантов – есть мирные переговоры, есть диверсанты – есть возможность выставить Альянс в неблагоприятном свете перед всем мировым сообществом. Разведка указала приблизительные координаты перехода диверсантов через барьер.

Вишневский вскинул брови, нижняя челюсть выпятилась вперед.

– Да, я и сам скептически отнесся к этому. Барьер способен остановить тяжелую технику. Что уж говорить про людей. Но им удалось. полтора часа назад трое неизвестных перешли барьер. Мы узнали об этом только потому, что поставили датчики гораздо дальше барьера, в указанном заранее секторе, да к тому же проверяли напряжение в сети. Напряжение подскочило. Это могли бы и не заметить. Диверсанты имели практически стопроцентную, как мне сказали, маскировку. На данный момент они вот-вот войдут в Хартов.

Симпсон вывел на экран карту, на которой было изображена прерываемая дважды линия, идущая от линии барьера до границы самого города.

– За ними следят, используя высокочувствительные датчики. Держим их на расстоянии. Есть подозрение, что они скоро всплывут в этой части города.

Он ткнул пальцем в место на карте, которая была обозначена как "Старый город".

– Это и есть предмет столь сложной политической игры "Будет – не будет"? Для того что бы в случае форс-мажора разобщить силы Альянса их пропустили?

– Они сумели преодолеть силовой барьер, который мы раньше называли непроницаемой стеной. Одни лишь высокие технологии, подобные этим, могут заставить их задавать друг другу неудобные вопросы, ну а сели им плевать, то можно указать на то, что это акт агрессии во время мирных переговоров.

– Но зачем так рисковать? Они же не идиоты. Или же они подставят наше правительство?

– Ты, Равик, как всегда весьма проницателен, – Симпсон улыбнулся, однако в ответ ничего не получил. – И вот здесь мы подходим к тебе.

– Слушаю внимательно.

Симпсон опрокинул еще одну рюмку, и он тут же признал, что это пойло только на раз. Хотя есть существенный плюс: это алкоголь. В данном случае этот плюс слабоват все-таки.

– Я понимаю, что это твой город, Равик. Мне нужен человек компетентный, знающий этот город. Ты должен следить за ними. Военное вмешательство в данном случае запрещено. Ты подходишь для этой роли как никто другой.

Повисла тишина. Вишневский опрокинул рюмку, причмокнув, после чего сказал:

– Я согласен.

Внутри Симпсон ликовал. Да! У него получилось.

– Но при одном условии, – добавил Вишневский.

– Что же за условие?

Ликование Симпсона приутихло.

– Ноги твоей и твоих людей в Хартове не будет.

Кто кем манипулирует, пронеслось в голове у Симпсона. Он раскрыл перед ним карты, пригласив к беседе, как друзья. Вишневский же все это время подвергал его границы аннексии. Он понял это только сейчас.

– Я рад, что ты вернулся, Равик, – Симпсон то ли пытался вернуть старого Равика, то ли свою власть над ним, которой, возможно, у него никогда и не было, то ли и то, и другое, то ли он наконец-то проявил искренность.

– Я никуда и не уходил, Карл, – все также спокойно, что несколько пугало, сказал Вишневский. – Но это мой город, а значит мои методы и моя команда. Слава мне не нужна. Мне не нужен кавардак в Хартове. Даже по окончании этой истории ни тебя, ни твоих людей в своем городе видеть не хочу.

– Нет. Он не манипулировал. Он просто не умеет это. Просто бьет. Знает куда и когда.

– Мы ведь оба можем помочь друг другу, – сказал Симпсон после непродолжительного раздумья.

– Согласен. Я буду прикрывать твой тыл. Я прошу с твоей стороны одного: невмешательства.

– Хорошо, – напряженно сказал Симпсон. Он понимал, что ничего не может поделать, все же решил предпринять последнюю попытку: – У меня есть средства специально для этого дела. Например, маскировочные костюм последнего поколения.

– Такие же, как и у них? – Вишневский кивнул на карту города, намекая на рех практически незаметных диверсантов. – Я помогу, но только на моих условиях, Карл.

– Да ты не оставляешь мне выбора.

На кране стола высветилось новое окно.

– Что ж, я должен проверить грузовой самолет, – Симпсон кивнул в сторону аэродрома.

Вишневский и сам уже собирался уходить. Было понятно, что их беседа подходила к завершению.

– Тогда, видимо, наше время истекло, – сказал он.

Симпсон хмуро посмотрел на него, однако промолчал. Щелчком по экрану, он послал данные о диверсантах на устройство Вишневского. Тот принял их, после чего Вишневский положил девайс обратно во внутренний карман.

– Мне важно, чтобы ты докладывал о ситуации каждые двенадцать часов, – сказал Симпсон.

– Есть.

Мужчины вышли вместе из здания штаба, отдали честь друг другу. Вишневский направился к ждавшему его ионолету. Симпсон же наблюдал, как уходил его старый друг. Когда ионолет бесшумно взмыл в воздух и также бесшумно направился обратно в Хартов, он с тяжелым выражением лица направился к команде, работавшей над грузовым самолетом. Это корыто он собирался использовать для секретной перевозки груза, техники и солдат. Судно громоздкое, малоповоротливое, но крайне вместительное и мощное. отличное судно для масштабной переброски сил.

Однако это самолюбование не могло успокоить сейчас Симпсона, метавшегося внутри от гнева до гордыни и обратно. Он нашел отличного союзника, но тот слишком много себе позволяет. Или же он сам тому дозволял такую наглость? Да, он хотел сыграть на старых дружеских чувствах, но на это не повелся его новый старый союзник. Что ж, гнев можно использовать и в другом направлении. Например, держать в тонусе своих подчиненных, тех, что так долго возились с самолетом.

Водопад мыслей сокрушал разум Вишневского, хотя по его лицу этого нельзя было сказать. В кабине ионолета он молча сидел и обдумывал все, что услышал от Симпсона.

Этот человек не изменился, думал он, даже наоборот, стал еще лицемернее прежнего. Вишневский не доверял Симпсону, хотя он мало кому доверял. Однако он точно понимал опасность любезностей с этим человеком, что тот ни перед чем не остановится ради достижения своей цели. А ео цели? Они связан только с нм самим. Точнее даже можно сказать, что у него одна лишь цель – власть. Однако он решил ему помочь, потому что так было надо. Вишневский не хотел с ним играть. Он понимал, что это задание есть не разделение власти, но разделение ответственности. Да, ему сейчас так проще, однако в случае чего непредвиденного всех собак спустят на него же.

Вишневский вспомнил утро этого же дня. Как к нему пришел лично начальник главной разведывательной службы. Маленький, ничем не выделяющийся человек, такой вот чинуша в очках. Его было трудно выделить из толпы, зато он был достаточно умен, чтобы стать начальником разведки. Даже фамилия была у него подходящая – Грау. Может она родная, а может он ее сменил специально. Это неизвестно.

Грау же был товарищем Вишневского. Они познакомились, когда Вишневский стал начальником полиции Хартова. Война с Альянсом заставляла не обращать внимание разведки на внутренние криминальные элементы. "Красные знамена" их не особенно волновали. хотя среди них и могли завестись скрытые террористы, особенно учитывая пограничный статус города. это обеспечивало взаимодействие ГРС и полиции Хартова, на секретных основах. Грау помог Вишневскому обустроить в Хартове тайную тюрьму для террористов. Он даже обеспечил его современными технологиями, вроде маскировочных костюмов последнего поколения и недавнего новшества в виде мобильных антивзрывных контейнеров. От Вишневского же требовалось содействие в поимке реальной угрозы для государства.

Вот и этим утром Грау не просто так появился на его пороге.

– По самым свежим данным планируется проникновение диверсионной группы на территорию Хартова. Прямо через барьер. – проговорил он.

– Это возможно? – удивился Вишневский.

– Самого это не радует, однако есть источник, который указал слишком уж точные координаты. Президент доверяет ему. Я – нет.

– Почему?

– Работает с нами недавно, откуда взялся, неясно. Успел себя зарекомендовать, однако, поэтому ему и доверие. Моя же работа – не доверять никому. Возможно, он работает вовсе не на нас. Возможно, не один. Поэтому я подготовил для него игру. Даже если диверсионная группа действительно существует, это не значит, что цельная картина. Мне понадобится твоя помощь.

– Хм. И в чем же она будет заключаться?

– Ты ведь знаком с генерал-полковником армии Симпсоном?

Вишневский затаил дыхание.

– Вот именно он и нужен для игры. Однако без тебя здесь тоже никуда. Его назначили командующим восточным фронтом обороны. Предположительно, он уже в пути в Хартов. Я видел его досье и думаю, что он будет поступать так, как нужно мне. Он свяжется с тобой, чтобы вести собственную игру. Т же должен ему подыграть.

– Он не заподозрит?

– Знает только про диверсантов, а больше ему и не нужно. Не заподозрит.

– Дай-ка догадаюсь, он всего лишь отвлекающий маневр для этого таинственного источника? – ухмыльнулся Вишневский.

– Да. Понимаю, что любви к нему ты не питаешь.

Вишневский промолчал.

– Но не суть.

– В чем же вообще заключается моя роль?

– Ты-то и будешь следить за диверсионной группой. Появится на самом деле – глазу с них не спускай, не появится – это тоже что-то значащее.

– Симпсон потребует ему докладывать.

– Сперва мне, – Грау будто на граните отчеканил эти слова, – потом ему. Будем давать ему столько, сколько нужно.

– Это может быть связано с мирными переговорами?

– Боюсь, что да. Но президент думает использовать это против Альянса. Это опасно. И будь с Симпсоном помягче.

– О, я буду сама искренность, – ухмыльнулся Вишневский. – Если эти ребята проникнут за барьер, мне нужно только следить за ними? Что если будет форс-мажорная ситуация?

– Я обеспечу тебя последними игрушками. Мне нужно только, чтобы ты только следил за ними. Чтоб все прошло тихо.

Бурлящий поток мыслей. Снова в кабине ионолета. Снова тяжесть тела. Первая часть плана прошла успешно.