Текст книги "Фростпанк (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Ворон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Биф обернулся, чтобы взглянуть на двоих рабочих, поднявшихся на середину пыхтящего генератора. Отсюда было сложно разглядеть, что именно крепят там мужчины, но по их улыбкам стало ясно, что они лишь ожидают сигнала.

Несколько человек из толпы вышли вперёд.

– Это не страх, а реальность, губернатор, – произнёс один из них. – Все мы знаем, что нас ждёт впереди. Быть может в Лондоне жизнь постепенно становится прежней, в то время как мы готовимся к встречи со смертью!

Биф холодно посмотрел на двоих, а после вновь обвёл взглядом зашумевшую толпу.

– Когда-то вы избрали меня. Вы доверили мне свои жизни и вместе мы сумели добиться многого. И теперь, когда столько сделано, как ваш губернатор я не имею права позволить страху превратить все наши достижения в ничто! С сегодняшнего дня в Нью-Бэлфасте все будет иначе! С сегодняшнего дня… все мы будем подчинены одному неизменному порядку!

Губернатор махнул рукой. За его спиной с шумом развернулся флаг единого рабочего общества. Чёрный и красный цвет с шестерёнкой притягивал, восхищал и в тот же час запугивал…

– Больше нет различий! Больше не будет страха! Лишь один народ и один порядок!

Кто-то закричал радостно, другие взирали на развевающийся флаг безмолвно размышляя, третьи отвернулись и ушли – Биф запомнил их лица.

Развернувшись на пятках Биф лишь задержался у здоровяка Бора, как всегда скрестившего руки на груди.

– Организуйте несколько ночных патрулей, мистер Бор. Город должны охранять самые преданные нашему делу…

Нужно было стать сильным, твердым, решительным, а не быть как тряпка. Если он хочет победить холод, то в его сердце нет места для слабости. Нет места для тепла.

***

Глава 6 Человечность

21 июня 1830 год

Лондон

Город погибал.

Забитые телами узкие улочки, ведущие к реке, наполнились стонами, ледяные глыбы проминали притулившиеся друг к другу оцинкованные крыши домов, калечили и убивали беспощадно. С запада, от причалов, накатывался крик, звуки отчаянной вопля, мольбы, но быстро затихали.

Биф почувствовал, как несущий его на руках Олбрайт осторожно положил его на какую-то кровать. Услышал его слова. «Держись, —сказал он. – Держись!»

Все произошло так быстро и беспощадно, что эхо ужаса раздавалось ещё несколько дней. Но это было лишь только начало…

Почти неделю я не мог прийти в себя. Чудом уцелев, я отделался лишь сотрясением мозга. Пожалуй, судьба отнеслась ко мне милосердно, сохранив разум от того, что предстояло увидеть остальным в первые дни катастрофы.

Биф очнулся в своём доме лежа в тёплой одежде на кровати. Первое, что он увидел, придя в сознание, был портрет сэра Моргана Додсона, глядевший на него со стены.

– Как ты?

Вместо ответа Биф резко встал, ойкнул от боли, поднёс левую руку ко лбу, ощупал, аккуратно помассировала перебинтованную голову. Одет он был во что-то вроде теплого пальто, купленного, вернее, удачно выменянного у одного купца в России. Это была тёплая вещь, как Канадские штаны и Норвежские сапоги. Однако даже у камина было чертовски холодно.

– Как ты? – повторил Джон, подкинув ещё одну чурку в огонь.

– Словно ледяной глыбой ударили по башке, – буркнул Биф.

– Я услышал, как ты упал. Не хотелось бы видеть тебя таким ещё неделю.

Биф позволил себе улыбнуться.

– Пожалуй, ты дважды спас мне жизнь.

– О, не благодари! – Джон взял бутылку стоящую на камине и плеснул в стакан. – Я уже отблагодарил себя твоим отборным виски.

Биф подошёл к огню растирая руки.

– Где остальные?

– Вчера, когда ты наконец очнулся, Бэйли был в не себя от счастья. Нет, нет! Этот старик напрочь не умеет улыбаться. Ты был прав. Сейчас они с Альфредом на кухне, стряпают какое-то шотландское блюдо.

– Джон, насчёт Элизабет, я…

– Не нужно, – глубоко вздохнул Олбрайт.

Он вздрогнул и отошёл к огромным окнам, открывающим вид на центральную улицу. Из туч, собиравшихся в небе всё утро, вновь повалил снег. Пушистые хлопья лениво кружились в воздухе и тихо падали вниз, укрывая земля мягкой белой пеленой. Плохо дело: кажется зима и не думает прекращаться.

– Элизабет была… она могла бы стать моей женой. К счастью, я не успел к ней так сильно привязаться. Твоё здоровье!

Олбрайт пожал плечами и сделал ещё глоток. Биф, который немного знал его, сразу же сменил тему, отказавшись от аргументации.

– Так значит, теперь, хлыстать виски это твоя привилегия?

Джон посерьёзнел.

– Прежде чем решишься выглянуть на улицу, советую и тебе принять пару-тройку стаканчиков.

Биф опустил взгляд.

– Я понимаю. – Он поморщился, ещё раз помассировал все еще болевшую голову. – Именно поэтому я считаю, что лучше увидеть «это» на трезвую…

Олбрайт бездумно откупорил ещё одну бутылку, а тем временем ветер просто взвыл, вспылил покрывающие тела снежные намёты, зашумел в обмороженных кустах роз и в высоких кронах. Небо серое, хмурое, обильно посыпает снегом тихую улицу, скрывая все и вся своим белым покрывалом. Биф подтянул воротник и спрятал голову под плащ.

Подгоняемый страхом осторожно переступил несколько тел, вошёл под разрушенную арку. Сапоги, ступая по снегу, будили призрачное эхо, которое тут же заглушал ветер. Биф дрожал, не от холода, нет, а от страха.

Снег валил все сильней и сильней. Началась настоящая вьюга, да такая, что в трех футах ничего не разглядеть. На главной улице Лондона правила смерть. Вихрем плясала по десяткам замёрзших останков…

Мы верили, что рано или поздно всё это закончится.

Холод сплотил всех нас, сделал равными перед своим могуществом. Многие люди нашли кров под крышей моего дома, но шли дни, недели, месяца, а становилось только хуже. После града пришли снег и мороз, а за ними непреклонно следовали болезнь и зверский голод.

– Вон тот, в шляпе, – указал Олбрайт, слегка отодвинув занавеску.

Биф сощурился пытаясь рассмотреть лица троих незнакомцев, шныряющих напротив его дома.

– Думаешь, они что-то задумали?

– Надеюсь, ты не станешь утверждать, будто думаешь, что они решили кинуть в карты?– Олбрайт с великим трудом сохранял спокойствие и холодный тон. – Сукины дети будут всегда. И мы убьём их, если посмеют сунуться сюда.

Слова Джона прозвучали резко, грубовато, равнодушно. От изумления Биф высоко вскинул брови. Обращённый к нему, профиль Обрайта был озарён холодным светом зимнего дня. Лицо товарища казалось неестественно холоднокровным. Одна только кривая ухмылка выражала скрываемую тревогу.

Биф прекрасно знал в чем дело. Он лишь надеялся, что потеря любимого человека не пробудет в добродушном друге ненависть и жестокость ко всему, что его окружает. Не в силах смотреть на столь неприкрытую боль, но и не зная, чем тут можно помочь, он отвернулся к окну.

За окном всё так же шёл снег.

Никто не знал жива ли Элизабет. Русый цветок славянского племени, зеленоглазое чудо, однажды явившееся Олбрайту на берегах Юкона с русской экспедицией исчезло в проливе Ла-Манш. За день до катастрофы девушка села на пароход «Сант-Мари», следующий в Амстердам. Даже при самых благоприятных расчетах ее шансы выжить были никчемны. Отчаяние заставляло Джона верить, что ее больше нет.. но даже если и так, он наверняка знал, все знали – Елизавета Багрова не сдалась без боя…

Биф достал с кармана какой-то старый ключ и повертел его в пальцах.

– У меня есть кое-какое оружие, в подвале.

Кажется, лицо Джона несколько смягчилось.

– Проверим, – он щелкнул кинжалом. – Вскоре оно нам пригодится...

Иногда становилось легче. Ветер затихал и одинокие снежинки тихо опускались вниз, чтобы отдохнуть, после долгих утомительных вихрей.

О связи с внешним миром не могло и быть речи. Те немногие, кто сумел выжить в городе, постепенно стали сбиваться в банды и общины, а такие как мы, денно и ночью держали оборону. Пока безумие наконец не достигло своего пика…

Олбрайт был прав. Однако даже он не знал, с чем нам предстоит столкнуться…

Когда Олбрайт поведал Бифу свой сомнительный план, Додсон не отмахнулся, но и не торопился принимать каких-либо решений. Да, он прекрасно знал о том, что некоторые августейшие особы покинули столицу на Дредноутах. Также нашлись люди, которые, якобы, знали наверняка о существовании Генераторов в Арктике. Но эта затея казалась не менее безумной, чем хаос творящийся за окном.

Все вокруг было мертво. Не было ни куропаток, ни белок, ни зайцев ничего. Темза была безмолвна под своим белым покровом. Даже сок застыл в деревьях.

– Плохи дела, да… – проворчал Олбрайт. – Но я уверен, это единственная возможность. Мы о нем вообще узнали только недавно, но успели многое проведать. Долго и нудно искали, да. Ублюдки умудрились спрятать его в огромном ангаре на окраине города.

Бифа съедало любопытство, но он не хотел рисковать жизнями людей ради сомнительной «авантюры».

Джон вновь взглянул на Бифа.

– Теперь мы точно знаем – дредноут существует.

Добраться до Арктики пешком нечего было и думать. Но огромный дредноут…

Он знал, что ему нужно делать, будто сама судьба шепнула решение на ухо. Арктика была землей огромных размеров, а Джон как никто знал ледяную пустошь. Их встреча с Олбрайтом не могла быть просто совпадением. Если бы у него был дредноут… Да, с ним они смогли бы добраться до Генератора. Покончить с холодом. Спасти людей. Они с Олбрайтом встретились не случайно. Это была судьба.

– Я все просчитал, – сказал Джон склонившись над записной книжкой. – Если всё действительно так, как я думаю, хотя бы самую малость, то это стоит того. Люди пойдут за тобой. Я уверен в этом.

Биф отвернулся от него, сжав зубы.

– Возможно. А возможно это – безумие. Или, возможно, твой учёный просто сумасшедший, – сказал Биф неуверенно, барабаня пальцами по столу. – Тот дредноут… ты уверен, что мы сможем его запустить?

– Возможно придётся попотеть, – ответил Джон. – К счастью не все ублюдки с верхней палаты поверили в Ледниковый период. Машина с рождения стоит без дела.

Джон схватил друга за плечо и посмотрел ему в глаза.

– Пойми же, чёрт возьми! Люди устали и очень голодны. Запасы в твоём дворце давно иссякли, а вскоре мы лишимся и угля. Это место исчерпало себя. Город исчерпал себя, Додсон. Сколько здесь людей? Две сотни? Представь, что начнётся когда вся их человечность сменится на звериный голод?

В дверь постучали.

– Войдите... Альфред? В чем дело?

Парень слегка преклонился. Сделать это в полной мере ему помешал толстый бушлат, удачно найденный в чулане огромного дома. В его глазах появилась мрачность, которую Биф никогда не видел раньше.

– Там человек из города, сэр. Кажется, он ранен…

В большой гостиной на столе лежал человек, вокруг него толпились люди, в то время как Бэйли и несколько сведущих во врачевании людей занимались раненным.

Спустившись по винтовой лестнице и подойдя ближе, Биф и Олбрайт ужаснулись. У незнакомца отсутствовала половина левой руки. Он стонал и кажется бредил:

– Мистер… мистер Олбрайт! Я рад, что успел добраться к вам…

– Прошу вас, помолчите! Вам нужны силы! – сетовал Бэйли.

– Нет!… Нет… Я знаю, мне конец… Я потерял слишком много крови…

– Мистер Газлоу? – удивленно произнёс Олбрайт и склонился над раненным.

Биф посмотрел на Олбрайта.

– Ты знаешь его?

Джон взволновано покосился на Бифа и ответил.

– Да! По моей просьбе он присматривал за другими общинами в городе. Кто сделал это с вами?

– О, мистер Олбрайт… на севере Родчестеры сошли с ума… Сперва… сперва они устроили погромы и убили тех, у кого всё ещё оставалась еда... А после… после они напали на поместье Честерфри. У несчастных не оказалось еды и эти ублюдки съели всю семью.

Биф Додсон стоял прямо, не шелохнувшись, будто ученик на уроке закона божьего.

– Съели? Боже правый, ты уверен в этом?

– Черти кровавые мне если лгу, мистер Олбрайт! – Газлоу посмотрел на Бифа. – Они говорили о вашем дворце, сэр. Я чудом унёс ноги, – раненный закашлялся и вздрогнул. – О, господь! Кажется… кажется, я уже не чувствую холода. Я рад… рад наконец-то свалить с этого треклятого ада…

Газлоу замолк. Глаза его были закрыты, тело безвольно.

Джон воззрился на друга.

– Сукины дети будут всегда, ведь так, Биф?

Пинкертон кивнул рассеянно. На губах его застыло неодобрение, в глазах стояло несчастье, но тело было собранным.

Олбрайт предложил правильный путь. Глупо было надеяться переждать этот холод. Новый путь – это единственная надежда, способная встать против неминуемой смерти.

– Так в чем же заключается вторая половина твоего плана?…

Глава 7 Дредноут

Лишь к вечеру второго дня удача решила вознаградить разведчиков за упорство. Солнце быстро шло по тусклому небу, опускаясь за горизонт, и Олбрайт с отчаянием подумал о втором безрадостном ночлеге после бесплодного дня. И вдруг увидел под ногами следы, и свежие…

Цель уже близко!

Оба устали и выбились из сил. Ни человеческого голоса, ни струйки дыма; Они шли сгорбившись, низко нагнув голову и не поднимая глаз. Но увидев следы, разведчики ускорились, давя меховыми сапогами скрипучий снег, и новое тепло заструилось в жилах.

Они поднялись на склон, и увидели, наконец-то, ледник посреди долины – и дредноут, что застыл во льду. Сразу было видно, что когда-то этот исполин был величественной машиной. Олбрайт не представлял, что можно ожидать от укрытия каннибалов – но точно не фантастических размеров, и не хорошо протоптанной тропы, ведущей к огромной пробоине от какого-то взрыва.

Хэнс предположил, что именно на этом корабле прибыли жители Нью-Бостона. Такую мощь и роскошь могли себе позволить разве что самые богатые державы, а америка, имея до Великой зимы горячие сердца и ресурс нового государства, вполне была способна позаботиться о бедных слоях общества. Что стало причиной аварии Олбрайт не знал и знать не хотел, но отлично знал, что случилось с поселенцами позже…

Пленники наверняка были там, в глубинах машины. Пойманные самыми отвратительными людьми, каких только можно себе представить.

И вот они шли, дрожа от холода в глубоком снегу, и оружие делалось все тяжелее в руках.

Но не отступили.

Наконец достигли зияющей дыры. Всюду царил странный запах, а стоило разведчикам войти внутрь корабля как он усилился. Джон не то что не мог узнать его, но даже не мог определить, на что он похож. Он был удушливым и резким, и весьма неприятным, несмотря на то, что ему доводилось проводить долгое время в городе переполненном мертвецами.

Место куда они попали, некогда являлось машинным отделением, в котором находился главный механизм, а также обслуживающие их вспомогательные механизмы: моторы вентиляции, бойлерные системы, котлы и постоянные угольные бункеры. Теперь все было настолько повреждено взрывом и почернело от гари, что разведчики удивились – как вообще удалось уберечь остальные части корабля и немалое количество народа на борту?

«Ирония судьбы» – подумал Джон. – «Спастись после взрыва здесь и погибнуть от взрыва Генератора»…

Олбрайт не желал составить компанию погибшим американцам. Едва ли нелюди расслабились и потеряли бдительность. Возможно, они всегда начеку и перед лицом очевидной угрозы тут же схватятся за оружие.

Через почерневшую от гари шлюзовую дверь разведчики покинули машинное отделение и попали в длинный узкий рукав, ведущий куда-то вглубь отсека.

Уже оказались у почерневшей от гари шлюзовой двери, уже оказались в холодном серо-зелёном коридоре. Тут приходилось смотреть, чтоб не зацепиться за расползшиеся, ветвящиеся, поврежденные кабеля и трубы, и они замедлили шаг. В глубине корабля царил сумрак, такой спокойный, пугающий.

В таких местах обычно обитают толстенные заразные крысы. Олбрайт видел полчища этих существ на кораблях, среди больших городов в узких грязных трущобах. Но услышать довольно знакомый отвратный писк, по мере продвижения вглубь промерзшего корабля, было не менее удивительно чем найти здесь выживших людей.

– Они прятались тут все это время, – тихо проворчал Хэнс.

– Что ты имеешь ввиду? – спросил Джон, провожая взглядом уродливую крысу у левого ботинка.

– Крысы не передохли.

– Ты хочешь сказать…

– Конечно. Думаю их бросили здесь как изгнанников, или что-то в этом роде... Но как они умудрились выживать здесь всё это время?

– Наверняка сказать нельзя, но… чем они питались мы знаем.

Хэнс вопросительно взглянул на Джона.

– Они ведь больше не люди?

– Всё это весьма печально. Хотя, конечно, негры куда более жуткие создания.

Хэнс ухмыльнулся.

– Веселые каникулы на Соломоновых островах?

– Доводилось побывать на Сомо, – кивнул Джон, огибая очередную паровую трубу, свисающую с потолка. – Капитан Лестерн как раз набирал чёрных рекрутов на плантации и любезно согласился подкинуть меня в Соединённые Штаты. Чёрт бы его подрал…

– Туземцы приняли вас с распростертыми руками? – предположил Хэнс.

– Ещё бы! Ничего нельзя предвидеть с этими неграми, – проворчал Олбрайт. – Как оказалось, ублюдки давно уже принялись нападать на торговые яхты. Они подплывали на пирогах с рекрутами, а на дне лодок прятали снайдеровские ружья.

– Даже боюсь предположить, сколько до вас было съедено белых. Здорово же вам досталось, пожалуй…

– Ну ладно, я буду счастлив, когда мы уберемся отсюда, – твердо заявил Джон.

– Тут я с тобой спорить не стану.

Далее разведчики продвигались тихо и осторожно, из боязни открыть своё присутствие тем, кого они выслеживали. В следующую минуту они подкрались к концу коридора и заглянули в приоткрытый шлюз. И вот что они увидели: в центре огромного зала, пожалуй некогда служившем местом ночлега поселенцев, теперь возвышалась огромная железная печь. Она чудовищно чадила вверх, покрыв потолок толстенным слоем гари. Подле нее возились какие-то грязные и заросшие люди. Один из них подкинул свежую лопату угля и захлопнул чугунную дверцу.

Зрелище, которое их встретило, было как будто вырвано из худших кошмарных снов и безжалостно перенесено в явь.

Олбрайт почувствовал, как у него по спине пробежал холодок.

Сидящий в стороне тощий мужчина небрежно орудовал ножом. Разведчики посмотрели на него и ужаснулись. Каннибал как раз разделывал тело подростка – перерезав сухожилия он с усилием и дьявольской улыбкой отделил правую руку от тела несчастного. Еще двое лежали на полу. Один не двигался, второй извивался и дергался в быстро расплывающейся темной луже.

В стороне, у привинченного к полу железного столба, были прикованы другие пленники. Они сидели на полу, с ужасом наблюдая за тошнотворной картиной, в то время как трое других каннибалов мерзко подшучивали над ними, пиная их в животы носками тяжёлых сапогов. Никто не шевелился. Страх, как холодная грязь, облепил лица, связал члены, заткнул глотки.

Невозможно поверить, что эти твари были когда-то людьми; сейчас у них было больше общего с адскими демонами, чем с обычными добропорядочными гражданами.

– Бабу не троньте, – сказал рябой не отрываясь от разделки мяса.

Голос его звучал вяло, без всякого выражения. Он говорил равнодушно, и здоровяк, только что пнувший мужчину, послушно отступил от девушки.

– Верно, – согласился он. – Одна у нас киса осталась. Молоденькая… Рыженькая… Ну что, стерва, сдюжишь нас всех? Не хныч, паскуда! Будешь жить долго и горячо, я тебе обещаю!

– У нас нет ни малейшего шанса, Джон, – сказал Хэнс, как только человек извивающийся в собственной луже крови перестал двигаться. – Их слишком много. Начнётся перестрелка, и нас убьют.

Каждый из извергов был вооружён старым револьвером и лишь рябой держал при себе новенький винчестер. Вокруг открытое пространство – даже спрятаться негде на случай перестрелки.

– Это точно, – поддакнул Олбрайт.

Он смотрел на происходящее, гадая, правильное ли принял решение. Что бы сделал Биф? Вернулся бы в город за подкреплением или сразу бы ринулся в бой? Потеряет ли он время или поступит безрассудно?

Джон помотал головой, отгоняя эти мысли. Сейчас разведчик не мог позволить себе сомневаться, и это решение казалось ему правильным. Он обязан завладеть ядрами…

– …чего бы это не стоило.

– Чего бы это не стоило, – согласился Хэнс, словно читая мысли друга.

И после этих слов, со скрипом распахнув шлюз, он привлёк к себе внимание каннибалов…

Интерлюдия

Пять лет назад

Где-то в Аляске

В тот день Олбрайт проснулся осознанным и полный решимости совершить задуманный поступок.

Дрова давно истлели, еда кончилась, как и вода. Эта хижина охотника затерянная в лесу стала ему убежищем на несколько дней, а возможно и последним пристанищем.

Прогнал страх, сунул блокнот в заплечный мешок к вещам, отнятым у мертвеца. Открыл двери заброшенной хижины, взял в руки револьвер и двинулся вперёд. Угрюмый и решительный.

Сначала стая тихо привстала с насиженных мест, разбрелась вокруг дома, разделяясь на группки, не спуская взгляда с человека, что так долго заставил себя прождать. А они с лютым голодом ждали момента, вцепится клыками в теплую плоть, рвать когтями, оставить раны мучительной боли.

На лице Олбрайта появилась яростная ухмылка, насылающая свои проклятия. Он едва успел повернуться, отражая ревущую, зубастую пасть.

Волк вцепился в рукав с такой силой, что рука занемела, содрогнувшись. Если б не толщина куртки прокусил бы. Но все равно боль и сила укуса заставили его выронить револьвер. Взревев, Джон достал нож с сапога и ударил, что есть силы, попал в бок, под грудь, загнав острие глубоко.

После, вынул нож и ударил ещё раз, добивая – быстро и милосердно. Волк обмяк – тут же выпустил руку – первый из стаи был побеждён.

Джон поднял револьвер и вновь направил на волков – они подбирались всё ближе.

– Давай! – процедил он сквозь стиснутые зубы.

Но они застыли, словно зная на что способна блестящая штука.

Кипевшая внутри ярость помогла: никогда ещё чувства так не обострялись, двигался почти не думая. Вот ещё один хищник заходит слева. Только собрался в атаку, как револьвер с грохотом выпустил пламя, и пуля врезалась в башку, раздробив череп.

– Майнкрафт оставил последнюю пулю себе! – заорал он. – Но я на вас не пожалею! – топнул яростно ногой. – Прочь! Пошли вон!

Зря.

Внезапно они завыли. Да так, что сердце упало в пятки. Чуть ли не половина рванула в атаку. Яростно брызгая слюной.

Олбрайт выстрелил. Снова попал, но это не помогло.

Один волк схватил в руку, другой в ногу, третий и вовсе норовил вцепиться в лицо. Зубы оскалены, брызгают слюнями. Последний убитый им враг получил ножом прямо в пасть.

Барахтаясь в снегу, они старались порвать его одежду: рвали, кусали, желали впиться зубами в плоть. Он вновь отбил атаку на горло. Почувствовал, как нож входит между исхудавших рёбер...

Но силы покинули его. Джон знал, что над ним нависла злая, желающая крови жестокая смерть. Ударял бессильно, с глазами, обезумевшими от боли и злобы.

Он уже не знал, что происходит и не цеплялся за жизнь. Знал лишь, что не сдался, боролся до конца.

«Какого хрена я вновь отправился на север??»…

***

Тьма плавно расступилась, бережно расстелив перед ним серое пространство. Погибающие снежинки тихо падали вниз, ложились на обледеневшую землю, чтобы отдохнуть. Они осыпали лицо Олбрайта приятной прохладой.

Справа тепло.

Повернув голову, он вздрогнул. Рядом сидел мужчина, облаченный в привычную для северян потертую куртку. Он носил длинные волосы, перехваченные на лбу какой-то повязкой. Хмурое светлое лицо покрывали морщины, а широкий подбородок скрывала длинная борода с проседью.

Мужчина неспешно подбрасывал трут, подкармливая прожорливые языки пламени искрящего костра.

«Не думал, что на том свете продолжает всё болеть,» – первым делом подумал Джон.

Попытался встать, но незнакомец, тут же его остановил.

– Даже не думай, – сказал он суровым и властным голосом, в котором, впрочем, не чувствовалось зла. Всецело увлечённый делом, он всё же как-то почувствовал, что Джон очнулся. – Твоим рукам нужен покой.

Олбрайт взглянул на руки. Под повязкой из рваной ткани жгли раны от укусов. Человек не лгал. Он чувствовал себя просто ужасно.

– Кто ты? – прохрипел Джон, не веря в реальность происходящего.

– Никто. Можешь звать меня – Хэнс. Я здесь, чтобы засвидетельствовать уход эпохи.

– Чт… что ты имеешь ввиду?

Мужчина пожал плечами.

– Разве ты не видишь знаки?

Олбрайт все больше сомневался, что это не сон или… быть может он в бреду? Лежит сейчас где-то в снегу и умирает от холода… Всё будто в тумане.

И этот странный мужик….

– Разве ты здесь не для того, чтобы засвидетельствовать апокалипсис апокалипсиса?

– Я… я не понимаю…

– У меня болит за тебя душа, чужак. Неужели ты так слеп! Когда еще в Июле на юге Аляски было так холодно?

Хэнс поставил рядом с огнём консервную банку, набитую снегом. Принялся толочь разнообразные корешки и травы самодельной ступкой, и из всех ингредиентов Джон узнал лишь плоды шиповника.

Ужасно хотелось встать, но он не хотел перечить незнакомцу, что так доброжелательно отнёсся к нему. Он вообще не хотел проявлять враждебность к первому человеку, встреченному за две недели долгого и одинокого пути. Даже если он сомневался в реальности происходящего.

– Я умер?…

Хэнс внезапно расхохотался. Джон удивленно посмотрел на человека, который ещё секунду назад казался невозмутимым, словно гора. Отсеявшись, Хэнс добродушно посмотрел на него:

– Такие как ты так просто не умирают. У Белого Безмолвия знаешь ли скверное чувство юмора…

Глава 8 Последствия

«Понятно, часть из нас погибла по дороге, другая была затерта льдами, тысячи изможденных, потерявших веру в свои силы вернулись с перевалов назад, но наша группа оказалась в числе тех, кому повезло. Мы знали, на что идем, и в нас была крепка решимость, начав путь, пройти его до конца.» – Джек Лондон

Как и ожидалось, на следующий день температура в городе резко упала и проявились первые серьёзные проблемы.

Дюжину рабочих уже отправили в Лазарет с простудой и обморожением; Еды все еще катастрофически мало; Никто не может предсказать сколько в точности нужно угля, чтобы пережить бурю и… Возможно ли её пережить? Биф старался даже не думать об этом.

Сегодня он трудился вместе с рабочими в Восточной шахте. Тропа была не утоптана после ночного снегопада, и люди, ослабшие от недоедания, с трудом двигались по рыхлому снегу. К такой температуре город худо-бедно готов… Но что будет дальше? Генератор и Тепловые башни, теплоизоляция, обогреватели – даже Франц не способен в такие короткие сроки модернизировать все это, не имея в своём распоряжении Паровые ядра.

Слухи и сплетни постепенно заполняли копилку знания своими медяками. Каждый третий или четвертый шепоток касался "Лондонцев", утверждая, что они не так уж и медленно убеждают других покинуть город. Так что он ждал, призывая себя к терпению. Ежедневно выслушивал он всплывающие на поверхность истории, которые повествовали об иссушающей болезни, терзавшей некоторых горожан, о трагических случайностях, подстерегавших всех, кто решался сопротивляться власти зимы.

Биф даже сейчас слышал как некоторые тихо шепчутся, возможно осуждают его решения, быть может и подбивают на бунт…

«Но ведь я не диктатор, народ выбрал меня сам», – рассуждал он. – «Мой долг оправдать их надежды, даже если спасение требует суровых решений».

Старина Бор присмотрит за городом. А пока кое-кто будет гнить в тюрьме, у губернатора будет немного времени продумать следующие шаги.

Но сейчас к Бифу пробирался по снегу бригадир участка. Мужчина был явно чем-то встревожен.

– Губернатор, сэр, там, у конвейера…

– В чем дело? – ответил Биф, почесывая нос.

– Там, Лесли, сэр…

Биф бросил мешок с углём и поторопился следом за бригадиром.

Лесли лежал на снегу, а другие рабочие толпились вокруг него.

– Разойдитесь, черт бы вас побрал! Что с ним?

– Он… Он мёртв, сэр, – произнес Бик скорбным тоном, щупая пульс. – Сердце не выдержало.

Биф отлично знал каждого, кто проделал с ним исполинский путь от самого Лондона. Лесли был из тех стариков, кто подстегивал молодых сражаться ни смотря на все ужасы нового Ледникового периода. О был из тех, кто пережил ирландское восстание, которое было подавлено английскими войсками. Всю свою жизнь он сражался…

"И сегодня, после стольких битв, ты умер от какого-то сердца?"

– Отнесите тело на кладбище, – холодно произнес Биф. – Мы найдем время, чтобы попрощаться с ним. Но сейчас, все должны вернуться к работе.

Когда Лесли погрузили на носилки и понесли на кладбище, Биф увидел на лицах шахтеров всю палитру тревоги и ужаса. Он хотел уже вернуться к работе, как кто-то схватил его за руку.

– Это только начало!

Бик Суотсон стоял рядом с ним, страшный, худой как скелет, возвышающийся как большое безлистное дерево. От него разило потом и страхом.

– Чарли был прав! Место того, чтобы спасаться на юге, мы остались в морозном аду. Он прав, так? Мы ведь все умрем здесь?

Биф резким движением освободил свою руку.

– Возвращайся к работе, – холодно произнес он. – У нас нет времени на обсуждение бесполезных вещей.

– И что ты сделаешь, а? Что ты сделаешь, Биф? Посадишь меня рядом с Чарли в клетку? Люди выдохлись! А ты все позволяешь лишним ртам…

Молниеносный хук с лева заставил Бика заткнуться. Вскинув руки он упал на снег, а Биф навис над ним и придавил ногой к земле. Никто не решился вмешаться.

– Послушай меня! Послушай меня внимательно, маленькое дерьмо! За моей спиной сотни людей! Сотни! Каждый из них трудится не покладая рук и ты будешь продолжать трудиться вместе с нами когда я скажу и сколько я скажу!

Биф убрал ногу с груди испуганного Бика и обратился ко всем.

– У нас нет времени на страх и отчаяние! Каждая потраченная минута это чья-то жизнь. Каждый потраченный день это – жизнь всего города! Подбивая друг друга на бунт вы лишаете себя этой жизни. Ты лишаешь жизни других, Бик. И если потребуется, я не просто закрою тебя в клетке, но и убью. Ты меня понял? Отлично!

Возвращаясь к брошенному мешку с углем, Биф понимал – это только начало. Он чувствовал, как лидерство быстро превращало его в одинокого и злого человека. Постепенно он научился видеть в лицах людей мужество и страх. И как бы ему не была противна эта мысль – Лесли помог ему увидеть куда больше, чем подозрения и долгие допросы… Они согласятся с ним.

«В Пустоши нет надежды на спасение! Нет ее и в Лондоне!»

– Губернатор!

Биф давно стал относился к Альфреду как к сыну.

– Что случилось, Альфред? Почему ты не в приюте?

– У парового лифта люди, сэр! Там братья Стьюи и раненная девочка!

– Так-так… И что тут у нас? – произнес Олбрайт толкая шлюзовую дверь.

Каннибалы в испуге застыли, но увидев лишь двоих англичан тут же схватились за стволы.

– Саксы? – удивился рябой все так же вяло и равнодушно. Он бросил разделочный нож и уставился на непрошеных гостей.

– Из города неподалеку, – ответил Олбрайт, стараясь скрыть свое отвращение. – Мы пришли за ядрами. Мы знаем, что они у вас есть.

– Оу… – протянул рябой. – Паровые ядра? Верно… Верно…