Текст книги "Я прикасаюсь. Книга стихотворений разных лет"
Автор книги: Дмитрий Власов
Жанр:
Поэзия
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)
Орел
Он – гордая птица. Владыка всегда
Боится за трон, пусть ему и вода,
И горы, и чащи, и небо подвластны.
Но сны властелина бывают ужасны.
Соперники, недруги в снах. Да и днем
Томление власти проклятьем на нем.
Ему же претит сей владыческий круг -
Он просто весь мир созерцает вокруг.
Под клювом надменным плывут облака,
Холодные очи глядят свысока
На жизнь, что течет где-то в самом низу,
Где мертвую рубит крестьянин лозу,
Где гаснут поэты, влюбляются воры,
Где войско идет на чужие просторы,
Где нежность и грязь, красота и обман,
Где веру скрывает безверья туман.
Гордыни венец, постигающий мир,
Он бабочек, бьющихся в стекла квартир
Беззвучно смеясь, презирает легко.
Он выше их всех, он от них далеко.
Он знает, что мир переделать – задача
Совсем не его. Его доля – удача,
Над ним вожделенная светит звезда.
Он вечно спокоен, циничен. О да,
Всмотрись в его позу, гляди, как парить
Он может над всеми – о чем говорить?
Но мы ведь не знаем о том ничего,
А сердце так часто болит у него.
***
Где же светлые, жаркие летние ленты?
Время их не щадит – выцветают они.
Оказалось, что строят себе монументы
Только длинные, черные, горькие дни.
Краски выцвели все – лишь одна задержалась.
Желтый лес – полинявшей картине под стать.
А вот черная с белым – та лента осталась,
Ведь действительно – нечему в ней выцветать.
Отчего это так? Знаю, все по спирали
Возвращается снова – сумей лишь узнать.
Но не все же, что мы, торопясь, потеряли
К нам придет и наполнится светом опять?
Это было бы странно и несправедливо,
А поэтому мы возвратимся к тому,
Что терять не спешили. И мы не на диво
Возвратимся сполна к естеству своему.
И так было, так будет. А кубок янтарный
Из осколков собрать и святым не дано.
Это все не от нечисти и не от кармы,
Это нами так с богохулой введено.
***
Лес стоял, удивленный щедротами лета.
Ведь недавно он был, словно в старом кино -
Черно-белый, немой, неживой и отпетый
Дребезжащим роялем под белым сукном.
Только дятел-тапер, да голодные волки
Звук вдыхали в него, еле слышный куплет.
И с журнальных страниц не ползли кривотолки,
Потому что на зимний лес критиков нет.
И никто не искал в нем ни смысла, ни слова,
Ни того, для чего нам тоска бытия.
Просто холодно было и плохо без крова.
Не искал в нем идеи и смысла и я.
А потом кто-то взял карандаш и раскрасил
Еще бледно, листву. Внес в палитру свирель.
Наследила улыбка. Кто ж был этот классик?
Его имя известно – то просто апрель.
А потом прорезались и новые краски.
Из-под маски Пьеро показалось лицо.
И оно было маской, но вскоре все маски
Раскололись, со звоном упав на крыльцо.
И живое предстало – вот губы в малине,
Вот черника зрачков, луг душистых волос.
Только что-то не так в этой новой картине,
Если веки упруги, не пухнут от слез.
Мне все кажется – маска одна не упала
И себя выдает неподвижностью глаз.
Мне все кажется – нет ни конца, ни начала
У обманчивых масок с набором гримас.
***
Дороги нет в наш сокровенный мир,
Огромный и единственно не лживый.
И ни один прожорливый вампир
Не высосет его, пока мы живы.
А после смерти – с кровью пополам
Он причастится им – ни каплей больше.
Сей мир – наш самый ценный, нежный хлам,
Который мы храним всю жизнь и дольше.
Он в нас – частица жизни всех людей
Не наверху, но в пятом измерении.
Он в искренности проклятых идей,
Он в святости, прозрении, презрении.
Он недоступен циникам, хлыстам,
Дурному сглазу, гнилым зубкам склоки
И погребен под тяжестью креста,
Чтобы с рождения – быть одиноким.
Мое будущее
Я скоро закончу (дай бог!) институт,
И каждое утро тогда я
В раздутом метро буду ездить не тут,
А там, тонкой свечкой тая.
Года пролетят как из поезда рощи,
Всем друг на друга похожи.
И все будет глуше, и все будет проще
Для дряблых души и кожи.
Я буду носить роговые очки,
Портфель и четыре недуга,
А вечером черные есть кабачки,
Убитые злющей супругой.
Забуду кто Блок был, а кто Пастернак,
Стихи назову чертовщиной,
И буду болеть за московский "Спартак" -
Лысеющий глупый мужчина.
Не буду чураться я скучных бесед,
В чуму научусь веселиться.
Со мной будет пить по субботам сосед,
А женушке шуба приснится,
И будет она голосить и хрипеть,
Ругая судьбу на рассвете.
А за стеной будут бабки храпеть
И в папу ленивые дети.
Я только утешусь тем, что не один,
Что нас половина планеты
И, в общем-то, сносно живет кретин,
А в юности все – поэты.
Но, может быть, сказка еще не вся,
И теплятся мысли простые -
Что я проживу, огонь пронеся,
Мечты и надежды святые!
Ртутный дождь
Небо ниже спустилось. Но я не ушел.
Небо стало густеть. Я как в детстве, стоял
И смотрел, замирая, туда, где гроза
Превращалась за крышами в огненный шквал.
Очень странно соседство воды и огня!
Вот две капли упали. Подставив ладони,
Я поймать их успел. Они бойко резвились,
Словно маленькие, но строптивые кони.
Только – что это? Капли особенный блеск -
Жутковатый, холодный в меня излучали.
И катились по жести так звонко, как дробь,
Когда кровли в свободном полете встречали.
Ртутный дождь! Я бегу под навес, не дыша.
И вдруг вижу, что девушка в платье, босая
И смеется, и плачет под ртутным дождем,
Его капли ловя и на стены бросая.
Я кричу: «уходи!» Я кричу: «это смерть!»
Но вдруг вижу – глаза ее – ртутные тоже!
И они словно капли, что в пляске слились
На дождем полированной девичьей коже.
Долго тек люциферский металл по плечам,
А затем по спине и по смуглой груди.
Ртуть впиталась. Смотрю – лишь кривится трава,
И трамвай поврежденный искрит и гудит.
Песня друга
Был праздник, и вот я опять один.
И жизнь моя – выставка серых картин.
Мой праздник был долгим, без малого год.
Но больше он в двери мои не войдет.
Опять я с друзьями сижу за столом,
Беззвучно молясь, чтоб прошла за стеклом
Она, и смахнула все серое с глаз…
А мне кричат на ухо пошлый рассказ.
Она мне казалась как воздух, как свет
Привычной и вечной, но вот ее нет.
Она освещает другого, ей дышит другой.
Чужого касается милая маленькой белой рукой.
Но как все случилось, и было ли что-то? А вдруг
Была она вся – в темной комнате – призрачный звук?
Была ведь, была, а иначе – с чего бы тогда
Я зябну в июле, как будто уже – холода?
Генезис
Я постигал, что значит «никогда»
В страшном кругу потерь невосполнимых.
"Когда-нибудь" сияет как звезда,
А "никогда" смысл ускользает мимо.
«Когда-нибудь» – и радость, и укор.
И встретить смерть когда-нибудь – не страшно.
Отложен неизбежный приговор,
Не рушится десятилетий башня.
«Когда-нибудь» – не завтра, не сейчас.
Оно понятно и вполне желанно,
А никогда как бесконечность в нас
Врывается пугающе и странно.
Ее восьмерка в зеркале висит,
Двойной улыбкой скалится, трепещет.
Звездами срез стеклянный моросит,
Засасывая чувства, мысли, вещи.
И все уходит за небесный свод,
Врастает в снег и дождь воображенья.
Сегодня – зеркало. И в нем грядущий год,
А прошлый год – виновник отраженья.
Я постигал генезис «никогда»,
Когда реальностью меня наотмашь били,
Когда из этой жизни поезда
Мои мечты на небо увозили.
Овцы
Где-то в горах высоко-высоко
Овцы ходили за вожаком.
Покуда закат за горою не тух,
Пас их седой загорелый пастух.
Мельче одна и крупнее другая -
Все на свободу не посягая
За пастухом седобровым след в след
Мирно ходили по тысяче лет.
Красавец вожак был умен и силен,
Но тоже свободой он был обделен.
Что ум, что кудряшки, как добрый парик?
Пас и его седобровый старик.
Где-то в горах, как больные сиротки
Овцы ходили – безмолвны и кротки.
И каждая часто мечтала о том,
Чтоб стать всем на зависть и зло – пастухом.
Снег в октябре
Бульварное кольцо чистейшей пробы
Достал октябрь из золотой сумы,
А ветер-ювелир намел сугробы,
Посыпал воздух платиной зимы.
А мы идем и крепко поминаем
Эту погоду – черт, как намело!
Метель уже у сердца. Мы не знаем,
Что делать нам. И мы бежим в тепло.
Бежим в тепло, в карманах грея руки
Без варежек (кто ж знал, что будет снег?),
Чтобы забыв оглохших улиц звуки
Смотреть в окно, молиться за нас всех,
И понимать друг друга с полуслова
Там, куда нас метель свела на час.
Дала метель каплю вина и крова -
Спасибо ей за теплоту у нас.
Холодный город, призрак желто-белый
Людей в сугробы собирал не зря.
Зима на счастье рано к нам поспела,
Встречай и пей за фокус октября!
А за окном, как мать о взрослом сыне
Клен, весь рубиновый, грустит по летней спеси.
На ветках снег – то глупые гусыни
Замерзли на деревьях, лапы свесив.
Какие они красные! Возможно,
Что мы в метель не по годам добреем,
И мы их снимем с кленов осторожно,
В дом принесем и лапы им согреем.
Зима
Тысячи белых мышей
Тесно прижались друг к другу
И множеством чутких ушей
Слушают,
Слушают
Вьюгу.
***
Ленинградский проспект в снегу.
Скрип…Скрип…Скрип…
Это снежный пес
Фонари заставляет петь
И мешает огням смотреть.
Это трется о стены мороз.
Ленинградский проспект в снегу,
А я снова куда-то бегу.
С неба падает в белом звезда.
Скрип…Скрип…Скрип…
Это песнь тишины
Заставляет слушать сердца.
Это иней-старик у крыльца
На сосульки меняет сны.
Над Москвою парят холода,
А я снова бегу, как всегда.
Только зимних надежд здесь тьма.
Скрип…Скрип…Скрип…
Это времени бег
День и Ночь вместе быть заставляет
И на вечер их благословляет,
Когда только и жив человек.
Только зимних разлук здесь тьма,
И бегу я в чужие дома.
Зимнее дно
Посмотри ранним утром в окно.
Что там нас окружает с тобою?
Там еще как на дне темно,
Небо лишь по краям голубое.
Там деревья-кораллы стоят
Неподвижно в безмолвии синем,
Странным пламенем белым горят…
Ты ж не скажешь, что это лишь иней?
Сад на дне очутился морском,
Взятый в плен холодной звездой.
Он до марта уснул за окном
И мы вместе с ним – под водой.
Каждый день от удачи к беде
Проплывают жилищ наших глыбы.
И все тянутся к теплой звезде
Наши души – кричащие рыбы.
***
Натянута струна зимы
Под пальцами горячими.
Давно ль мы были зрячими?
Вдруг стали все слепыми мы.
И вот, слепые музыканты,
Не видим тех, кому играем,
А сами – в холоде – сгораем,
Сами с собою дуэлянты.
Стелется вновь по снегу дым -
Все, что осталось от любви.
Пальцы истерлись до крови,
А мы помочь не в силах им.
Ведь мы должны струну держать
Натянутой, живой и липкой,
Боли не чувствуя, с улыбкой.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
