Текст книги "Год Вэй. Гильдия Реальности (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Распопов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 18 страниц)

Проснулся я, когда машина стояла во дворе под навесом, с тяжёлым ощущением похмелья. Блондинчик молчал, в календаре не было отмеченных событий на ближайшее время, но как только я заворочался и открыл глаза, включилась кофемашина и запахло кофе.

С чашечкой в руках я вышел из машины и поднялся в дом. Эдос еще спал, и я прошёл в спальню и сел на нашу кровать, любуясь его спокойным красивым лицом. Видимо от ощущения чужого взгляда он проснулся.

– Доброе утро, Эдос, – я протянул ему кофе.

– Спасибо, Гошен, – Эдос воспользовался моим предложением и принялся за кофе, – куда ездил?

– Обсудил с Пантелеем ситуацию по счетам Петрова. Сегодня он обратится в Головной штаб полицейского управления, скорее всего будет создана секретная группа для расследования деятельности Петрова по изменению программного кода КС. Я попросил, чтобы в её состав также включили тебя.

– Эдос, – я сделал испуганные глаза, – но об этой группе не должен знать никто, понимаешь?!

– Понимаю, я тебя не подведу, не сомневайся! – Эдос придвинулся ко мне поближе и положил руку мне на плечо. Я увидел, что с утренней эрекцией у него все в порядке

– Я знаю, что могу на тебя положиться! – ответил я, тоже начав возбуждаться.

– "Дела, потом, сначала семья", – с этой мыслью я перевернул партнёра на живот, и разбудил его окончательно.

Пока мой любимый готовил нам завтрак, я лазил по файлу Петрова, который был открыт Эдосом для меня на полицейском сервере. Дела у полицейских шли не очень хорошо, информация была навалена кучей по разным папкам, никак не структурированных по названиям или по времени. Я едва нашёл отчёт из института киберологии и кибернетики, по которому Петров сняли обвинение в убийстве человека.

Я раз пять прочитал этот документ и ничего не понял. Выводы об искусственном происхождении трупа делались на основе обнаруженной глубокой киборгонизации организма, выше установленных законом величин.

Для моего гуманитарно – менеджерского образования такое объяснение не многое проясняло. Тем не менее протокол был утверждён соответствующим Актом, подписанным оттиском биополя директора ИКИК академиком Радоженнским, в котором было написано, что "вживленные чипы на усиление нервной активности и усиление свойств кожи с помощью генномодифицированных тканей животных однозначно говорят о продуманности изменений и не кустарном производстве. Рекомендуется проверить все лаборатории на предмет нелегальных модификаций людей". Наведя справки об академике через Википедию, я обнаружил около пятидесяти научных работ Радоженнского по вводу кибернетических надстроек в организмы людей и животных, исследований по влиянию изоберитезации на поведение и психологию индивидуумов, и около двух десятков опубликованных статей по робототехнике, и оснований не поверить этому заключению у меня не стало.

– Нашёл, что‑нибудь? – Эдос поднялся в комнату прямо с подносом, на котором стояли непроливайки, чашки с творогом и булочками.

– Не многое, вот смотри.

– " …усиление свойств кожи с помощью генномодифицированных тканей животных …"

– Да обычная дрянь из генноткани, вот только кому было нужно делать это и для каких целей?

– Заметь, Петров проломил этой пакости черепушку в гараже МКД, а пятеро полицейских только ошарашенно смотрели на то, как их убивают, – заметил Эдос.

– То есть похоже для Петрова такая встреча не была в новинку, и он знал о модернизации.

Эдос ошарашенно смотрел на меня.

– Думаешь он входит в группу террористов? Но ведь мы с тобой не нашли ни одного доказательства этому.

– Я не удивлюсь, что однажды мы узнаем, что это он возглавлял террористов, – закинул я первую удочку для Эдоса, ведь сойти его с пути "чести и служению" общества можно было только сильным эмоциональным потрясением.

Любимый еще больше удивился.

– У тебя появились новые факты по делу?

– Он перепрограммировал социальный компьютер, – просто сказал я.

– Что он сделал?!

Я посмотрел на Эдоса, выдержал паузу и продолжил.

– Это тот факт, информация по которому дала такую секретность рабочей группе, и я даже тебе не должен был этого говорить до момента включения тебя в группу расследования, – я виновато поступил взгляд, – но у меня не может быть от тебя никаких секретов!

Я снова поднял глаза на партнёра, ища в его эмоциях подтверждение, что он мне поверил.

– Гошен, я же сказал, что ты можешь положиться на меня полностью! Я никому не скажу!

– Я верю тебе, любимый.

– Кстати помнишь запись в интернете, о проведении референдума по возврату Правительственного управления в социум? – Эдос о теме широко обсуждаемой в интернете уже третий месяц подряд.

– Да снова не понятные требования, – отмахнулся я, – начала сайт, образованный "Модераторами пути" выдвигает инициативу повсеместной установки камер общественной безопасности, затем террористы взрывают дом с тысячами жителей, что этот закон был принят. Теперь закон принят, и они выходят с новой инициативой вернуть в социум институт правительственного управления, но ведь общеизвестно, что "террорист номер один" состоит в этом движении, и он же продвигает эти инициативы, как могут люди верить им и даже обсуждать такое? Я не понимаю.

– Да, мы не понимаем, зачем это нужно Ли Вэю, но все боятся, что будет новый теракт, чтобы толкнуть общество на принятие и этого закона.

– Эдос, а что если он знает про перепрограммирование Петровым КС и борется с ним таким образом?

– В смысле?

– Ли Вэй хочет вернуть управление социума людям через правительство и отключить компьютер социум.

– Гошен, КС отключить невозможно, даже если будет правительственное управление, все – равно без расчётов и работ компьютера социальной сети никто не сможет обойтись. Но твое предположение очень хорошее, требования террористов становятся понятным, если связать их с тем фактом, что Петрову удалось совершить перепрограммирование КС.

– Я очень надеюсь, – я понял, что сейчас лучший момент пойти вторым путем в этом деле, – что группа разберется с этой проблемой…

Эдос глядя на мое скривившееся лицо, заволновался.

– А что если не получиться? Если не найдут следы Петрова в коде КС?

– Я боюсь, что мы опять посадим Петрова, а КС его выпустил через неделю!

– Но будет работать ведь группа, она явно найдет следы вмешательства, если Петрова отпустят просто так. Сейчас то его опустили только потому, что ты отправил дело на пере расследование?

– Эдос, ты понимаешь, что только мы сейчас владеем полной информацией этому делу и больше никто? А группа экспертов может разберётся, а может и нет, кто может за это поручиться?

– Неужели ничего нельзя сделать?

– Эдос, – я придвинулся к нему, смотря в глаза, – нужно захватить Петрова и заставить его отдать нам коды КС! Только так мы сможем спасти миллионы людей от смерти, а общество от безумного программиста, который негласно его контролирует!

– Ты прав, нельзя миндальничать!

После вербовки Эдоса мне предстояла более сложная задача, обеспечить не гласность операции МПУ и поддержку этого плана Николаем Эдмундовичем. Конечно, полицейские не были беспрекословными исполнителями воли комиссара, но все они выполняли его приказы функционального подчинения, а многие полицейские были рады исполнить и другие личные просьбы руководителя МПУ. Поэтому, очень многое в моём будущем зависело от его убежденности и поддержки моего шефа и его связей. Когда от него было получено "добро" я сразу же стал дейстовать.

Определив по внутри клановому поиску ответственных, что Никос находится дома, я направился к нему, внеся встречу с ним в календарь. Они встретили меня в холе и Никос пригласил меня в кабинет, куда попросил Федоса принести печенье и чай. Я согласился, но увидев включённый в кабинете визард, потер виски.

– Что‑то голова сегодня разболелась, – сказал я полуправду о своём утреннем похмелье, – может попьем чай в вашей замечательной беседке?

– Не боишься замерзнуть? Весна, холодно еще.

– Да ерунда, свежий воздух никогда не повредит, – сказал я и взяв поднос со сладостями и непроливайками, – тем более, под одеждой у меня тепло регулирующее бельё.

– Тогда я тоже приоденусь, и присоединюсь, – он удивился, но не подал виду такой моей таинственности. Все‑таки комиссар – есть комиссар.

– Недавно я был в Москве, – начал я рассказ, укутавшись в электро – одеяло, которое предусмотрительно захватил мне из дома Никос, – мы с шефом проговаривали ситуацию с поиском террористов и угрозой новых выплат, вытекающих из требований "Модераторов пути" ввести правительственное управление.

– Да, угрозы терактов более чем реальны, – Николас ждал продолжения.

– Пантелей провёл встречу тет – а-тет с Кержаковым, – назвал я фамилию самого главного шишки Николаса и почувствовал, как он чуть напрягся, – тот уверял шефа, что террористы будут пойманы в ближайшее время.

– Да, я сегодня получил в почту письмо от него об усилении мер по поиску террористов.

– Пантелей также сообщил ему дополнительные факты, что поиск террористов может быть затруднён тем, что небезызвестному вам инженеру – программисту Петрову удалось внедрить в код компьютера социума свои подпрограммы, с помощью которых он аккумулировал огромные денежные средства на своем счете, и Бог знает, что еще он там на изменял.

– Откуда у вас эти факты? – принял охотничью стойку старый служака.

– Страховые компании имеют инструментарий анализа финансовых измерений социального состояния и за последние несколько месяцев мы накопили много фактов необъяснимого повышения благосостояния Петрова, с помощью мощностей КС. Способ внедрения кода не известен, это может быть вирус или прямое управление.

– Петров такая важная фигура, что Пилатов и Кержаков обсуждают его дела?

– Объём денежных средств, поступивших на счёт Петрова за последние полгода составил миллиард рублей.

– Миллиард?! – лицо Никоса стало каменным.

– Именно, и насколько я знаю группу по расследованию внедренного кода вам поручили формировать?

– Да, но в письме от начальства не было таких подробностей, о которым ты сейчас мне рассказал, я ведь могу увидеть эти отчеты? Я безусловно верю тебе, но…

– Я на это и рассчитывал, – я вытащил из кармана флэш – накопитель и передал его Никосу, – здесь все.

– Не торопишься? – комиссар показал глазами на флешку и свой кабинет с визардом.

– Если только ваш визард не прослушивается, – улыбнулся я, – а то предложение выйти попить чай в такую погоду было откровенно не удачной.

– Я быстро.

Минуты ожиданий шли томительно долго, и я был благодарен старому полицейскому за электро – одеяло, без него бы я совсем уже окоченел.

Вернулся он с очень задумчивым лицом.

– Все очень похоже на правду, – заметил он, присаживаясь рядом и смотря мне в глаза, – но думаю ты прибыл лично не только для этого? Мог ведь передать информацию через Эдоса, я его обязательно ведь включил бы в группу.

– Николай Эдмундович! Если все так, как мы думаем, то не нужно заносить информацию и планы мероприятий, проводимых группой в сеть, а также выкладывать её куда‑либо сопряжённое с работой КС.

– Вернутся к дедовским методам работе на бумаге? – хмыкнул он, – других вариантов нет, компьютер социума присутствует во всех наших программах.

– Тогда режим секретности будет максимальным. Через кого держим связь? Ведь каналы инета, даже самые зашифрованные теперь не надёжны.

– Пока не пришлют специального связного, всю работу строим только через меня и, учитывая серьезность врага, полномочия связному передаются только после моего подтверждения.

– Да, это правильно, так мы исключим подделку от КС, – согласился я с его доводами.

– Тогда будут ли какие указания Эдосу? – чтобы не терять время впустую спросил я, – он посвящен уже во все подробности дела.

– Торопишься, – сморщился Никос, но продолжил, – хорошо, пусть устанавливает дополнительный звуковой контроль за Петровым, людей в группу я ему отберу сам. Вопросов задавать они не будут. Для собраний и совещаний группе будет передана явочная квартира. Завтра же уберут оттуда все визарды, а техники поставят помехозагорадительные устройства противодействия слежению.

– Николас, я верю, что Эдос справится, но ему нужна будет ваша моральная поддержка, он такой ранимый мальчик.

– Я люблю Эдоса и поддержу его, как комиссар и как отец. Спасибо Гошэн, я что ты вступил в нашу семью, мой мальчик, – слова старого лиса не убедили меня, в его стальных глазах главы даже намёков о данной любви не было.

– Я не подведу вас, – я тоже ответил Николаю дежурной фразой, стараясь, чтобы моя улыбка выглядела по настоящему доброй.

Старый полицейский, до пенсии которого осталось всего ничего задумчиво посмотрел вслед слишком прыткому супругу своего сына и пробормотал.

– Миллиард. Миллиард.

С каждым новым произнесением этого слова языку становилось все легче его произносить, а образы, навеваемые тем, что можно было осуществить с помощью этих денег становились все краше. Причем это были теперь не одноэтажный маленький домик в пригороде и скромный счет в банке по выслуге лет, а вилла где‑нибудь на Лазурном побережье, свой катер и конечно же банька. Причем её можно будет привести из Союза специально для себя.

– Миллиард, – произнес он напоследок и план в голове сложился сам собой.

Глава 11. Встреча

Дед, Пашка, Тоня и Катя выбежали из дома, встречая мой супертравелл кар на околице. Лесси и Степ, переняв радостное возбуждение ожидающих, нетерпеливо перетаптывались, снуя и юля в снегу под ногами встречающей меня делегации.

Когда я вышел из транспорта, псы, радостно взвыв, бросились ко мне, виля и крутя хвостами, как пропеллер геликоптера.

– Лесси, Степь, ко мне, – скомандовал дед, да так грозно, что не только остановил плещущий через край поток щенячьей радости русских овчарок, но и заставив щенка Хацко, до этого стоявшего с вопрошающим видом рядом с Катей, грохнутся на задние лапы.

– Здравствуй внучек, – дед похлопал меня по плечам, когда я подошёл к нему и крепко обнял, – рад же я рад! Господи! Спасибо!

Он, не скрывая слёз еще раз крепко прижал меня к себе.

Я только один раз видел, чтобы дед плакал, когда он клал икону в гроб, прощаясь с бабушкой. От этого воспоминания у меня защипало в носу, и я уткнулся деду в плечо.

– Я тоже рад, деда.

Пашка, дожидаясь своей очереди в обниманиях и похлопываниях, обнимал пока чуть располневшую, но от этого только выигравшую в привлекательности Тоню.

Чуть успокоившись, дед выпустил меня, и мы с Пашей попали к друг другу в дружеские объятия. Уже смеясь, и мы вдруг упали, сбитые с ног, уставшими ждать своей очереди собаками, а моё лицо было мигом облизано с двух сторон этими вечными спутниками моего детства.

Вдоволь покувыркавшись с собаками, я наконец‑то смог подняться, и мы прошли во двор, где на веранде дымилась самолично построенная дедом небольшая печь. Печью дед пользовался, когда ему надоедали стандартные программы мультиварок и он залихватски готовил угощения для приезжавших дорогих гостей. Посредине веранды стоял стол, сделанный из огромного дубового бревна, распиленного пополам и уставленного чугунными горшками невесть знать насколько древними, из которых шли такие тончайшие ароматы кулинарных шедевров, что слюна мигом напомнила мне о том, как я голоден.

– Иван, давай к столу.

– Дед, как же я соскучился по твоей стряпне.

– Сегодня мы готовили все вместе, я жарил только мясо, остальное делала Тоня.

– Да что тут готовить, русская печь сама все делает, – Тоня явно скромничала, но щеки её раскраснелись от похвалы деда.

Так здорово мне давно не было. Свежий воздух, тепло от нагретых камней, пшенная каша с кусочками курицы, картошка запеченная с салом, шампура с крупными кусками мяса, с аппетитной румяной корочкой снаружи и сочной мякотью, приправленные чёрным перцем и укропом. Сидящие рядом друзья и дед, пиво перпетуум мобиле, с летающими бутылками и пробками, однажды сохранившими мне жизнь. Вскоре, после того как первые пробки полетели со двора, к нам потянулись любопытные деревенские жители, привлеченные шумом моего приезда, среди которых было трое парней, и наша соседка Инга, моя первая детская любовь. Так не заметно обед перетек в весёлый ужин с плясками, гитарой и самогоном. Приготовленная еда кончилась, но на столе словно сами собой появились соления и квашения всего, что росло на грядках, благо дед с молодости привык праздновать радость победы с чемпионским размахом и был на все руки мастером.

Пары алкоголя, радушие встречающих земляков и отсутствие опохмелительных таблеток сделали своё дело, утром я проснулся у Инги дома, лёжа с ней в обнимку в чем мать родила. Память услужливо молчала, но судя по натертому и распухшему члену, не плохо повеселившегося не давно, у нас было все по – взрослому.

Спустя какое‑то время, хлебнув холодного рассола квашеной капусты, я восполнил пробелы воспоминания прошедших событий новыми впечатлениями о чувственной и соскучившейся по мужской ласке девушке и выкарабкался из‑под нее только под вечер. Прошмыгнув как мышка на улицу, стараясь не попасться на глаза её родителям, я направился к деду.

По пути я вспомнил о словах Худа, о том, что страх одна из основ управления человеческим обществом. Наверное, искусственный разум в чем‑то был прав, мне ведь не хотелось встречаться с родителями Инги, я боялся нанести удар по их надеждам или самолюбию, боялся объяснений, что и зачем я делаю. Сейчас, хоть мы с Ингой славно провели время, чувство сожаления о содеянном изредка проскальзывали в моих мыслях, но на фоне эротических образов недавних постельных сцен совершенно игнорировались совестью. С одной стороны, возможность развлечься и провести денек другой с Ингой, должны были удерживать меня в селе, но с другой Настя, которую я любил. Последний разговор с ней был совершенно не тем, к которому я был готов, чтобы расставить все точки мне нужно было встретиться с ней лично.

Двор снова встретил меня дымом из печи, около которой кудесничила Тоня. Собаки прохаживались по двору делая вид, что им как бы все – равно, что там готовится и истончает вкуснейшие ароматы мяса, но при моём появлении морды собак ощерились "улыбками", и вчерашняя кутерьма повторилась с утроенной силой, на этот раз закончившись моей победой. Я загладил и затрепал лохматых так, что обе псины откинулась на спину и визжали от восторга, разогнав мою грусть.

– Ваня, кушать будешь? – Тоня выкладывала мне в тарелку из горшочка борща с пампушками, после того, как произошла сдача на милость победителя лохматых существ.

Я не стал отказываться и, ополоснув руки присел за стол. Тоня расположилась рядом смотря, как я уплетаю за обе щёки.

– Ваня, мы с Павлом очень благодарны тебе за то, что ты для нас сделал.

Она сказала это в тот момент, когда я засунул в рот огромный кусок вареной говядины и мне трудно было ей возразить.

– Павел порывался пойти в полицию, объяснить, что убитый террорист, – Тоня продолжила свои извинения, – но тут я узнала, что беременна и Пашка не смог оставить нас одних. Ты ведь понимаешь?

– Беременна? А я то думаю, что ты так похорошела. Какой срок?

– Около шести месяцев, ты прости нас!

– Тоня, об этом больше не вспоминай, таков был план и Пашка никуда не должен был идти. Выйти из тюрьмы было делом времени, а вот приди Паша в полицию, то тут бы все усложнилось, причем настолько, что лучше и не думать об этом. Прогулки не под Луной, а на ней, были бы нам точно обеспечены, – грустно засмеялся я.

Она засмеялась в ответ, но тоже, только чтобы поддержать меня. Вскоре на запах борща подтянулись дед и Паша, Тоня посадила их за стол, налив борща.

– Вань, оставайся в деревне, – начал дед агитационную работу, – видишь же, что в городе тебя ждут одни неприятности.

– Смысл деда? Я теперь свой дом не смогу иметь, после моей отсидки для меня ворота в ряды ответственных закрыты навсегда, – дед нечаянно, наступил мне на больную мозоль.

– А ты на Инге женись, – по моему в самой древней игре, дошедшей до наших дней, этот ход называется шах.

Я поперхнулся.

– Деда, Инга хорошая девушка, но я другую люблю.

– Настю? Ты говорил это полгода назад, да и сажали тебя на полвека, уверен что она тебя ждет?

– Звонил ей, сказала, что видеть меня не хочет.

– Во – о-от! Что еще непонятно тебе?

– Да не верю я ей, она, когда ответила я слышал радость в её голосе, а послала она меня потом, когда я про Энтони, ее брата сказал.

– Что за Энтони?

– Энтони Ли Вей. Паша не говорил?

Я посмотрел на друга, он повертев голову на шее, втянул её в плечи, не вербально подтвердив, что с этой темой мне придётся объясняться с дедом самому.

– Не хрена себе! – удивился дед, – Павел рассказал, что их ищут террористы, а то что у тебя интерес к сестре главного террориста никто из вас не упоминал. Рассказывай подробности!

– Да что тут рассказывать, встретил Настю, влюбился, она тоже, он приходил ко мне, в качестве её родственника. Мы повздорили, потом меня посадили в КАЗ, Энтони взорвал колонну, похитил Пашу и детей Тони. Заставил Пашу сделать им костюмы, скрывающие биополя. Как только меня выпустили, я опять попал к ним в руки. Спасаясь, случайно убил одного из террористов, Пашку отправил к тебе, а сам в тюрьму. Вот вкратце и вся история.

– Интересные подробности раскрываются, почему в полиции не сказал, что тебя террористы похищали, а ты защищался? А ты почему, Паша, не помог ему и не пошёл в полицию?

– Да, не все так просто, деда! – вступился я за репутацию друга, – послушай! Я написал программный код с искусственным интеллектом, который может находить себе сам дополнительные вычислительные мощности и дал ему команду на то, чтобы он подставил злостных нарушителей дорожного движения друг перед другом, ожидая, что они передерутся. Слышал про всплеск автоаварий?

– Слышал, только зачем ты это сделал?

– Мы с Настей хотели, чтобы был принят закон по повсеместной установке камер безопасности, чтобы не только ответственным было удобно на дорогах. Неточная команда и Худ устроил эти автоаварии, но я не просил его, чтобы гибли люди. Сейчас я очень сожалею об этом своем решении, – я посмотрел на деда, он молча созерцал пустую тарелку на столе.

– Энтони зарегистрировал законо – утверждающий форум "Модераторов путей", ты наверно слушал о нем и предложил поддержать принятие этого закона, устроив несколько подставных аварий для самых злостных нарушителей, я согласился, но когда я узнал о смертях, я остановил работу Худа, это взбесило Энтони он сказал мне, чтобы я запустил программу, иначе пострадает очень много людей, но своей цели он добьётся, тогда я ему не поверил. Только когда он подорвал карболитовую колонну, я понял насколько все серьезно, – продолжил я убеждать деда в необходимости своих действий и поступков. Почему‑то ожидание того, что поддержит ли их один из самых близких мне людей, было для меня сейчас чрезвычайно важно.

– Где он взял взрывчатку? – дед поднял на меня тяжелый взгляд из‑под густых бровей.

– Не знаю, в террористах есть один тип, Вольдемар, он имел доступ к киборговому оборудованию спецсил, которое использовали раньше в армии и спецподразделениях, наверное, через него они и получили доступ к какому‑то из военных складов.

– Я прочитал в инете, что в связи с возросшим уровнем преступлений рассматривается закон, разрешающий использовать для полиции и армии киберорганические протезы, – добавил Паша новую для меня информацию.

– Энтони и без этого киборг, в них всех Вольдемар встроил какие‑то имплантаты.

– Усиление электросигналов аксоновых сухожильных рецепторов, повышающих скорость их сокращения, – Паша видимо общался с Вольдемаром по этому поводу, пока был у них в заложниках.

– Тебе виднее, – хмыкнул я, – Энтони разработал устройство, позволяющее скрывать биополе от сканеров, так что мой отказ по сути подтолкнул их к другим действиям, которые привели к тысячам жертв.

– Закон был принят!?

Я понял, на что намекает дед.

– Да, но мы с Настей давно не заодно с Энтони, – возразил я ему.

– Мы с Иваном вместе её успокаивали, девушка была на грани психического срыва, из‑за террора, устроенного её братом, – поддержала меня молчавшая до этого Тоня, – такое подделать не возможно, она искренне переживала за погибших.

Я кивнул и продолжил.

– Когда я вышел из КАЗПП, то узнал от Тони, что террористы похищают людей и сдирают с них кожу, для этого они похитили всю его семью. Я ночевал у них дома поскольку моя квартира прослушивалась полицией и случайно столкнулся с террористами, которые пришли за новыми материалами к генно – станку Паши. Я смог исхитриться и уложить Вольдемара и Энтони, но третий сбежал. Мы погнались за ним и нашли квартиру, где держали детей Тони, раньше Демьяна. Вызвав такси, мы упаковали станок Паши, и он уехал к тебе. Я же был ранен и пошел воспользоваться процедурной. Тогда еще звонил тебе, помнишь?

– Да, – подтвердил дед.

– Вот только я не дошел до неё, а столкнулся с Демьяном, я за ним погнался и остановил его, правда он пострадал при этом и его пришлось отнести в процедурную.

– Вы не сняли маскирующую биополе вторую кожу? – встрепенулся Павел при моих последних словах.

– Да.

– Это его и убило. Восстановление пошло по изменённому типу биополя и авалетотутограф попытался срастить чужую кожу с Демьяном, но не смог перестроить нервную систему, его нервы получали постоянные раздражающие сигналы, та ещё пытка, – Паша разъяснил мне, что тогда произошло.

– Действительно, после лечения он орал и визжал, словно пытаясь содрать с себя кожу.

– Я его ударил чтобы спасти полицейских, они стояли как истуканы.

– Его было не спасти в любом случае, – пожал плечами друг, – он умер бы вскоре от нарастающей боли. Тем более этих их странные имплантаты, я вообще не знаю, как они работают. В любом случае сначала нужно было снять кожу, чтобы прибор смог нормально снимать показания с его биополя.

– Собаке собачья смерть, – прервал теоретические изыскания Паши дед, – а почему ты говоришь, что программа сама может принимать решения без тебя?

– Я встроил кое – какие модули, ускоряющие её саморазвитие, но не представлю, что могло пойти не так, но последний наш разговор с ним был донельзя странный, – я пересказал разговор с Худом всем присутствующим.

– Глупости ты какие‑то говоришь, – Паша как единственный технарь сразу же категорично высказался.

– Глупости не глупости, но он сам перевёл деньги с моего счета и предложил работать на него.

– Не думаешь, что твою программу могли просто перехватить у тебя и теперь вымогают у тебя деньги? – высказал дед донельзя разумное предположение.

Я задумался и крепко. Теоретически это возможно, но вот практически, зачем кому‑то кто перехватил управление программой оставлять деньги на счете деда? Это было точно не разумно. К тому же зачем им понадобился я в таком случае? Как козел отпущения?

– Не будем исключать и этого, – в конце концов признал я, – по пока ситуация такова, что он мой работодатель, и поможет найти террористов.

– Ладно засиделись мы что‑то, – внезапно сменил тему разговора дед, ведь и правда за всеми разговорами и обсуждениями мы не заметили, как стало холодать, а солнце закатилось за горизонт.

Когда все разошлись мы с Пашей остались одни. Стояли и молчали, задумчиво смотря на небо.

– Я хочу увидеть Настю, – внезапно я решил поделиться с другом своими мыслями.

– Думаешь сейчас, когда на тебя столько свалилось, за тобой следит полиция и к тому же непонятная твоя программа затеяла что‑то, разумно вообще отсюда уезжать?

– Паша, чёрт знает сколько времени пройдёт пока все утрясётся, а за это время Настя точно перестанет обо мне думать, – я принял решение, – еду завтра же!

– Ты, как всегда упрям Вано, – примиряющие ответил мне друг, – пойдём тогда, хотел тебе сделать подарок позже, но раз такое дело, хоть так тебе помощь окажу.

Пашка отвел меня к станку в пристройке к дому.

– Смотри, мое новое творение, – сказал он, вынимая из станка какое‑то сложное генетическое изделие в виде браслета телесного цвета.

– Что это? – с подозрением взял я в руки предмет напоминающий по ощущениям кожу человека.

– Мое общение с Энтони и Вольдемаром не прошло зря, – грустно ответил он, – несмотря на то, что они делают, они гениальные люди.

– К тому же же работа с человеческой кожей, – его передернуло от воспоминаний, – заставило меня по – новому посмотреть на свою работу. Так что, бери и пользуйся, опытный образец, даже если тебя с ним задержит полиция, они не смогут ни разобрать его, ни воспользоваться. Я пока еще не решил подавать заявку на него или нет.

– Надеюсь он не из кожи человека? – все еще подозрительно спросил я и так и так поворачивая браслет и пытаясь понять его назначение. С виду обычный браслет, просто теплый и "живой".

– Из кожи, но слава Богу не человека, – его слова совсем меня не успокоили, поэтому увидев мою реакцию он поправился.

– Я создал искусственную кожу на основе имеющихся у меня образцов ДНК животных, это конкретно свинья.

– А его назначение?

– Я назвал его скатобраслет.

– Судя по названию, бьёт током?

– Не только. Давай я привяжу его к тебе, одень его.

Я послушно одел браслет, а он подключил к нему беспроводное устройство, которое программировало браслет со станка.

– Так, активируем под тебя, – Пашка что‑то быстро стал набирать на виртуальной клавиатуре своего прибора, я почувствовал прокалывания на руке, а браслет внезапно крепко сжал мне запястье, но через секунду о его наличии на моей руке ничего не говорило, лишь татуировка в виде причудливой синей вязи и легкое утоление, которое слегка чувствовалось при поглаживании.

– Расскажешь, как это работает? – спросил я, довольный что теперь ничто не стесняло мне движений, легкое неудобство на запястье скоро уйдет от привыкания.

– Просто вскинь руку в нужную сторону и мысленно скомандуй какое‑то слово, я запишу его, как код активации в скатобраслет.

– Любое слово?

– Ну да, но лучше короткое, в драке сам понимаешь у тебя времени не особо будет много.

– Проговори три раза про себя это слово.

– "Удар, удар, удар", – когда я закончил произносить про себя кодовое слово активации, браслет на запястье проявился и слегка завибрировал, волосы на руке сразу же встали дыбом.

– Поведи рукой.

Я сделал как попросил Паша, медленно повернув руку в его сторону, как внезапно с пальцев моей руки сорвалась маленькая молния и чуть изогнувшись в воздухе ударила в него. Мой друг свалился как подкошенный.

– Бл@ть, – я едва успел подхватить бесчувственное Пашкино тело, не дав ему удариться плашмя об пол.

Взяв Пашку за подмышки, я вытащил его на улицу.

– Сработало, – первое что произнёс он, когда через пять минут моих трудов по его воскрешению, открыл глаза.

– Экспериментатор хренов! – выдохнул я слова, только тишина вокруг не позволила сотрясти её трехэтажными матюгами покрепче.