Текст книги "Три покойных кормильца"

Автор книги: Дмитрий Титов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Легко, – отозвался водитель.

– Последний раз я был в зоопарке… – Стас силился вспомнить, – ой, давно. Может, зайдем?

Они шли вслед за спешащей девушкой по аллее, разделяющей ряды клеток. Николай следовал за ней, почти дыша ей в затылок, и широко вилял бедрами, пытаясь повторить походку. Девушка шла на свидание. Возле вольера с горными орлами её ждал молодой человек с букетом. Обменявшись короткими поцелуями, они медленно двинулись дальше, а Николай, к общему веселью, изобразил на лице страшную ревность. – Пошли к белым медведям, – предложил Вася, – они такие смешные!

Ангелы провели в клетках продолжительное время. Им доставляло удовольствие находиться в непосредственной близости к хищникам, которые непременно разорвали бы их на мелкие кусочки, будь они не ангелами, а существами из плоти и крови. Набаловавшись со львами, тиграми, медведями и пантерами, крылатая троица покинула зоопарк тремя белыми голубями.

– Ну, ладно, – сказал Николай, поудобней устраиваясь на верхотуре одного из пилонов нового вантового моста, – деньги мы у Пашки как-нибудь заберем, а вот что мы еще сделать можем?

– Чтоб деньги? – уточнил Вася.

– Чтоб деньги.

– Я всё-таки думаю, – начал Стас, – что, если у нас ничего не получится с этим ресторанщиком, да и даже если получится… нам все равно надо учиться писать письма нашим женам… в смысле, вдовам… в смысле, нашим семьям. Пока что мы особенно и не пробовали.

– Ну, давай еще попробуем, – торопился Василий, – до ночи еще время есть.

– Время-то есть, – заметил конструктор сейфов, – но мы ведь даже не придумали, как мы из ресторана деньги вынесем и по адресам доставим. Стас прав – надо искать варианты общения с нашими женами… в смысле, с вдовами… в смысле, с семьями… Присниться им не получилось…

– Я придумал! – Лицо Василия сияло. – Надо дать объявление в газете! Как Шерлок Холмс!

– Или позвонить по телефону, – поддел его Стас.

– Ну, конечно! Мы ведь и про телефон забыли! Колян, давай им позвоним!

– Ага! Через секретаря! Который в приемной у господа нашего, да? …Вася! Мы рядом с телефоном – как рыбки! Без рук и немые, ты забыл? И чтобы объявления дать… Да какие к черту объявления!! Ты забыл, кто мы?!! Чушь какая-то!

Василий озадаченно замолчал. Но подумал и продолжил:

– Конечно… Примеров базара между покойниками и людьми нет, только в кино, а наукой не доказано. Не может быть энергии у приведения.

– Василий, а если тебя к электричеству подключить? – спросил Стас и почему-то отвел глаза.

– Издеваться?!! Издеваться, да?!! Да! Меня уже подключали к электричеству, если ты об этом! Одна старушка! И что получилось?! Крылышки выросли, видишь? Симпатичные такие, беленькие! Совсем как у тебя!

– Ну, ты ж тогда еще живой был… – Николай задумчиво глядел на изгиб реки. – Вообще-то, мы можем и это попробовать. Главное, ясно, что не помрем.

– Только не я! – Василий снялся с пилона и облетел его по кругу, показывая всем категорическое нежелание продолжать тему. Но темперамент не позволил ему долго молчать. Василий остановил полет и издалека крикнул:

– А потому что у меня на электричество аллергия! Вон на Стасике пробуйте, он у нас, наверняка, каскадер! Он, наверняка, и шпаги умеет глотать! У него только с маслинами не получается!

Оказалось, что трансформаторы подстанции, если быть совсем с ними рядом, гудят очень мощно и угрожающе, как две-три сотни ульев. Среди изоляторов, токоприёмников и прочих толстых и неприятных проводов даже трём привидениям, которым, казалось бы, терять уже нечего, находиться было довольно неуютно. Тем не менее, Николай решил показать пример мужества и отваги. Легко подняв вдоль стоек и ферм своё тяжелое на вид, и всё же призрачное тело, Николай, чуть помедлив, ухватился за один из проводов, который грозно торчал из бело-бежевого фаянса. Ничего не произошло. Тогда Николай зажмурился и взялся за второй провод…

Вспышка, треск, сноп искр, яркие молнии, комок бесформенного желтого пламени – всё длилось меньше секунды. На грязный песок к ногам изумленных приятелей шлёпнулись сверху два обгорелых ботинка, пара палёных крылышек и еще горящие тряпочки.

– …Боже! – трагически выдохнул Стас. – …Он был из нас самый лучший.

– И самый толстый… – всхлипнул Василий.

На самом деле, к счастью, всё было совершенно иначе.

Николай зажмурился и взялся за второй провод…

Никакой вспышки не случилось. Ни пламени, ни треска, ни снопа искр… Почти ничего не изменилось, просто полупрозрачное тело испытателя прибрело слегка небесный оттенок.

Стас машинально указал на него рукой:

– О! Николай голубой!

– Да ты что! – удивился Василий, – а я и не знал.

– Да я не об этом! – чертыхнулся Стас, гневно взглянув на сантехника. – Он не сгорел. И у него энергия! Видно же!

– Урра! – вдруг заорал Василий. – У нас получилось! – И он принялся вытанцовывать «Оле! – Оле, Оле, Оле!»

– Да подожди ты! – прикрикнул на него инженер. – Что получилось?! Что получилось! Ну, посинел…

Между тем, Николай бросил провода и мягко, как Винни Пух на воздушном шарике, опустился к трансформаторам. Стас и Василий в ожидании чуда уставились на всё еще голубеющего товарища.

Николай медленно наклонился, потянулся к прутику возле ноги и… о, чудо! – подобрал его! Не разгибаясь, он начертил на влажной земле слово «Коля».

«Оле! – Оле, Оле, Оле!» – с новой эмоцией взвился Василий. Стас улыбался. Николай, почти не веря своим глазам, глядел на вполне материальный прутик в своей призрачной руке и тоже улыбался. Но прутик вдруг провалился сквозь ладонь и вернулся на землю. И как только Николай, уже лишившийся электрической голубизны, ни пытался вновь его подцепить – больше ничего не получилось…

– Значит, кончилась… Все равно, это победа! – сказал Стас.

– Конечно! – ликовал Василий. – Теперь надо только найти удлинитель, прикрепить контакты Коляну к заднице, воткнуть вилку в сеть и запустить его к сейфам! А можно и батарейками обойтись! Помните? Как его… Заяц-то! Энедж… Энедж…

– Батарейки еще как-то держать надо, – резонно заметил Стас, – да и мало батареек. Здесь-то, небось, все шесть тысяч вольт!

Николай, наконец, пришел в себя:

– Что бы ни было, надо срочно пробовать писать. Полетели к моим!

Три голубя вспорхнули с огороженной территории подстанции и поднялись над городом.

Старший сын Николая, пятилетний Алёша, сидел за столом и увлеченно занимался раскрасками. Фломастеры и карандаши валялись повсюду – на столе, под столом, по всей комнате. Двое других малышей, брызгая слюной, озвучивали всевозможные машинки, которые они катали по горам, сложенным из подушек.

Алёша закрасил Красную Шапочку зелёным, полюбовался на неё с высунутым языком и отправился на кухню за овсяным печеньем. Лера наливала детям сок:

– Попьёшь, ребятам тоже отнеси.

Интересные вещи происходили в это время в комнате. Лампа на Алёшином столе вдруг заморгала, а в стенной розетке что-то тихо треснуло. Розовый фломастер без видимой помощи приподнялся над столом, затем уткнулся в раскраску и быстро-быстро закрасил корзинку Красной Шапочки. После чего шлепнулся на стол, покатился и благополучно приземлился на палас. Вернувшийся с двумя стаканами сока Алёша замер, обнаружив в рисунке явные изменения. Он так и стоял, и смотрел на розовую корзинку, ничего не понимая. То-то он удивился бы, если бы еще знал, что в это время в комнате, прямо над его головой, звучит трехголосье «Оле! – Оле, Оле, Оле!», и мужчины с белыми крылышками на спинах исполняют вокруг стола смешной танец, а один из этих мужчин – его папа, недавно уехавший в длительную командировку.

– Мама… – Алёша стоял на кухне и демонстрировал Лере альбом раскрасок, – я корзинку не закрашивал, она сама.

– Ну, может, Сашка закрасил, пока ты за соком бегал.

– И Сашка не закрашивал. И Никита, наверное, не закрашивал…

– Разбирайтесь сами. Кто-то пошутил, а ты теперь ходишь кругами…

Алеша вернулся в комнату и сел за стол. Надо было еще закрасить елки, а Волку – хвост.

– Я тоже хочу попробовать, – заявил Стас сразу после окончания танца восторга.

– Пробуй. Только ребёнка мне не напугай. Он от корзинки-то в себя не может прийти. – Николай с любовью глядел на сыновей.

– А после Стаса я попробую! – Василий почти по-детски встал в очередь за спиной инженера.

Стас сунул руку в стену под розеткой и чуть-чуть поголубел. Лампа опять начала мерцать, а в розетке заискрило. Алёша поискал глазами серый фломастер, не нашел и полез под стол. Стас этим воспользовался. Держа пальцы правой руки в стене под розеткой, он левой рукой едва дотянулся до синего фломастера. После чего благополучно закрасил Волку хвост.

Алёша вылез из под стола с серым фломастером, уже высунул было язык, чтобы расправиться с волчьим хвостом, но, увидев его неожиданно синим, округлил глаза, сказал «мама» и описался.

– Блин, Стас! – заволновался Николай, – ты чего?

– Да это не страшно, это для него как волшебство.

Алёша прихватил раскраску и побежал с ней на кухню.

– Ага, мамочка! Теперь и хвост кто-то закрасил! – Алеша почти плакал.

– А почему синим?.. О-о, а что это ты у меня мокрый-то, Лёшка! Ты ж большой уже!

– Я испугался!

– Чего ты испугался?

– А чего она сама красится!

– Ну-ка, пошли в ванную переодеваться!

Теперь электричеством подпитывался Василий. Растянувшись меж столом и розеткой, он поголубевшей пятерней ловил на полировке выскальзывающий карандаш. Николай со Стасом не успели отреагировать – Лера с Алешей вошли в комнату в тот момент, когда красный карандаш еще самостийно скакал по полям телепрограммы и уже начертил две буквы – «ЖО…» После чего грифель сломался, и карандаш отлетел в угол комнаты.

Лера ахнула и остановилась в дверях.

– Вот видишь… – плаксивым тоном тянул Алёша.

– Ты чего тут накалякал, Васька?!! – Николай рассвирепел. – Тебе башку оторвать мало!

– Да чё вы, ей богу, – оправдывался святой техник, – это ж пробы!

– «Пробы»! Посмотри, – кипел Николай, – на них лица нет! «Пробы»! И что это за «ЖО»?

– Коля, он хотел «жопа» написать! Точно! Коля, вот точно! – возмущенным шёпотом говорил Стас.

– Какая жопа! Сам ты жопа! Я хотел написать «жёлтые листья»! Осень ведь! Красота!.. Ну, хотите, зачеркну?! – И Василий неожиданно вернул пальцы под розетку…

Лера этого диалога не слышала. Она всё еще во все глаза смотрела на стол, где только что двигался волшебный карандаш. Малыши, видя тревогу матери, оставили свои машинки и поднялись с пола. В этот момент лампа опять замигала, в розетке заискрило, она вдруг вспыхнула, и загорелась! Розетка плавилась. Вверх подымалась тонкая струйка серого дыма, а маленький, но плотно-желтый язычок пламени лизнул обои.

Явная опасность вернула Леру в чувства. Сначала она метнулась к розетке, но выдернуть из неё вилку лампы не решилась. Схватила с пола мягкую игрушку и начала лупить ею по пламени. Розетка страшно потрескивала, пластик горел.

– Всем стоять в углу!! – Лера выскочила из комнаты и через мгновение вернулась с ковшиком, полным воды.

– Водой нельзя!!! – заорал Николай, метнувшись между стеной и Лерой.

– Водой нельзя! – опомнилась Лера.

– Пробки надо выключить!!! – Николай явно паниковал.

– Пробки надо выключить! – как во сне повторила Лера, поставила воду на пол и кинулась в прихожую.

Щелкнул автомат. Лампа потухла. Смолкла музыка в колонках музыкального центра. Треск в розетке прекратился. Лера бегом вернулась из коридора и окатила дымящееся в стене месиво из ковшика. Розетка зашипела, едкий белый дым поднялся к потолку, и всё понемногу пришло в норму. Только грязное черное пятно на стене напоминало о потенциальной беде.

Испуганные дети наконец-то разревелись. Лера подхватила несколько игрушек, телефонную трубку и увела их в спальню. Обескураженные ангелы слышали, как она набрала телефонный номер и вызвала в квартиру дежурного электрика. Больше всех переживал Василий. Он топтался у стола и беспомощно разводил руками. Николай на него даже не глядел, зато Стас просто прожигал его негодующим взглядом.

– Я здесь побуду… – сказал, наконец, Николай. – Вы идите пока, потом встретимся… А «жёлтое» пишется через «Ё».

И Николай коротко взглянул на бледного, если можно так сказать о привидении, часто моргающего сантехника.

Даже на улице Стас всё еще продолжал изучающе приглядываться к Василию. Они были во дворе дома, где жил Николай. Конечно, дождь их не пугал, и всё же они забрались в старенький «Мерседес», припаркованный возле детской площадки. Мелкий дождь шуршал на крыше салона машины. Василий, конечно, чувствовал себя неловко, но уже пытался оправдываться:

– А потому что всё надо вовремя делать! Вот Колян сам ведь запустил проводку, а на меня теперь косится! Как будто это я виноват, что она замкнула. Договорились пробовать – и пробовали. И всё нормально, ну загорелось, и что теперь?

– Ты зачем ребенку «ЖО» написал? – Тон Стаса был безусловно обвиняющим.

– А чего он раскраску унёс? Я б тоже там чё-нибудь раскрасил, не хуже тебя! Я и хотел. Там еще пенёк был не закрашенный. А гляжу, рисовать-то не на чем, вот и написал!

– «Пенёк»!

– Ну, Стас! Ну, вот ей богу, ну, времени-то мало было, написал первое, что пришло! Ну, рука сама написала! А еще, представь, под напряжением!.. Когда меня старушка под дядю Тока в ванной подставила, я, помню, только это слово и успел сказать! Всё, мол… Она самая!.. Да не тужи ты, Стасик, всё будет хорошо. И Колян успокоится! Главное – мы кое-что теперь умеем, и кое-что успеем, Стасик!..

– Врачи клятву дают специальную. Для них главное – не навреди! А ты вон…

– Да ничего я не натворил, всё… всё будет хорошо.

Василий скрылся с глаз Стаса – его трепетные крылышки были уже где-то под капотом «Мерседеса», через минуту он вновь появился рядом с новой мыслью на лице.

– Идея, Стасик!

– Никаких идей!! – взвился Стас. – Я твои идеи знаю уже! Всё! Хватит!

– Дурачок! Здесь же аккумулятор, провода, электричество, Стасик! И для машины, и для нас электричество! Это же транспорт! А я водила, каких поискать!.. Ты не понимаешь, Стасик, дорогой! Представь! Вот на этой колымаге мы въезжаем к тебе во двор: «Здравствуй… как её… бородавочницу-то твою…»

– Наташа!!

– О! Здравствуй, Наташенька! Вот тебе денежки на хлеб – 100, нет 500 миллиардов евров, забери в багажнике и можешь нигде не расписываться!» …А, Стасик? Наташка в лимузине на работу ездит, с собственным шофером, Сережка в Гарвард перевелся, Алёнка киностудию купила… Дом в Комарово, катер… в магазин – на вертолете!

Противоречивые, но приятные мысли и образы вывезли на лицо Стаса на редкость дурацкую улыбку, глаза мечтательно моргнули, и один из них мягко закрылся.

Василий уже проверял аккумулятор. Вот он снова появился в водительском кресле, одну руку «заземлил» на корпус, вторую сунул к контактам зажигания… и чуть заметно «поголубел».

– Так… 12 вольт маловато, конечно, но пробуем… Пробуем, Стасик!

…И машина с чиханьем завелась!

– Оле! – Оле, Оле, Оле!! – заорал Василий.

Группа подростков, оседлавших детские качели, недоуменно наблюдала, как явно пустой автомобиль взревел мотором, дернулся и вдруг покатился по двору. Вот он задел крылом мусорный бак, вот зацепил колесом бордюр, вот пересек обрамленную кирпичом клумбу с увядшими ноготками и, наконец, выехал со двора на проезжую часть…

Николай валялся на собственной кровати – широкой, почти квадратной. Вокруг него были его дети. Его мальчики. Они играли, ползали сквозь него, ссорились и мирились, хныкали и смеялись… Николай даже не смотрел на них. Он лежал на спине, закрыв глаза, и впитывал звуки, такие привычные и, одновременно, непривычные.

Пришел электрик и занялся розеткой. Николай прислонился к стене рядом с Лерой, и они как будто бы вместе наблюдали теперь за работой мастера.

– Странно… Всё поплавилось, а коротнуть-то, вроде, не должно было… – говорил мастер, укладывая инструменты в кожаный «дипломат». – А пробка у вас не та! Поставьте на 10 ампер, безопаснее будет. А у вас на 25 стоит. Коротнёт, а пробка не сработает. Поставьте автомат на 10 ампер, вам хватит.

– Спасибо большое.

– Да чё спасибо… Не за что. Хорошо, что вы дома были, а то бы…

Лера протянула электрику сотню рублей, но тот отмахнулся – «не, не надо», и вышел в прихожую. Лера закрыла за ним дверь.

…Николай слышал, как она медленно прошла назад по коридору, проведала детей в спальне и вернулась в комнату. Погладила пальцами новую розетку, включила настольную лампу. Взгляд её упал на телепрограмму, с начертанным на полях «ЖО». Взяла красный карандаш и покрутила его в руках. И затем, не двигая головой, обвела комнату настороженным взглядом. Николай вспомнил – почти такими же глазами оглядывала свою кухню Люся, к которой они приходили, чтобы присниться ей.

Лера взяла программку, прошла в спальню и спросила старшего:

– Лёша, ты точно это не рисовал?

– Неа. Я и не знаю, чиво это такое…

Николай мучительно потер лоб. Видимо, уже пора было как-то заявить о присутствии в квартире собственного духа. На кухне рядом с кофеваркой он уже приметил старую тетрадь, раскрытую на странице последней записи. В этой тетради когда-то он и Лера оставляли друг другу записки – до тех пор, пока не обрели мобильные телефоны. Наверное, Лера эти записи перечитывала. В тетради лежала шариковая ручка…

– А-а! – орал Стас, вжимаясь в кресло! Глаза его выражали ужас. – Васька! Тише! Убьемся! Врежемся!

Голубоватый Василий крепко держал в ладонях руль (и еще два проводка, извлеченных из под торпеды) и хохотал голосом Фантомаса. Ему нравилось мчаться по проспекту, не соблюдая никаких правил.

– Не врежемся, Стасик, не врежемся! Врежемся, так не мы, а эта старая колымага!

– Людей побьешь, придурок!

– А вот это верно, – посерьезнел Вася и сбавил газу. – Куда поедем-то, Стасик. Тебя, так и быть, бесплатно отвезу, а вот с Коляна три шкуры сдеру… – и он опять рассмеялся.

Сзади старый «Мерседес» догонял пронзительный вой милицейской сирены.

– Далеко-то, видимо, не уедем, – посетовал сантехник, – сейчас начнут по колесам стрелять… Ну их на фиг! Отдыхаем, Стасик.

Василий притормозил, съехал к бордюру и одним движением оборвал зажатые в кулаке проводки. Машина заглохла.

Из подскочившего УАЗика вывалились специалисты с оружием в руках и стали медленно приближаться к «Мерседесу», громко приглашая хозяев выйти из машины и положить руки на капот. Один из них приблизился настолько, что сомнений в отсутствии нарушителей у него уже не осталось.

– От те раз! – сержант обалдело уставился на пустые кресла салона. – Как они ушли-то?!

– Легко! – развязно отвечал ему Василий. – Ты тоже так можешь. Только маслин побольше купи! Верно, Стасик?.. Стасик, ты чего опять угрюмый? Давай-ка посетим наших девушек. Ты – свою, я – свою. А там и Колян освободится.

Лера была в спальне, с детьми. Николай приблизился с кофеварке, осторожно заглянул сквозь пластик в месте подключения электропитания, медленно сунул в корпус два пальца левой руки и чуть заметно «заголубел». Правой рукой поднял к глазам шариковую ручку и улыбнулся.

Небо над городом чуть тронул вечер. Лера задернула шторы. Дети давно уже играли при включенной люстре. Лера прошла на кухню. Николай, наблюдая её, присел на подоконник. Бегло взглянув в раскрытую тетрадь, Лера захлопнула её и поставила на маленькую книжную полку, меж кулинарных рецептов. Николай аж досадливо привстал. И вдруг она замерла. В глубоком изумлении Лера вновь повернулась к полке. Неуверенной рукой она взяла тетрадь, быстро раскрыла её, вскрикнула и отбросила от себя на стол, как живую крысу. На лице Николая разыгралась трагедия. Он вдруг мучительно представил себе те чувства, которые испытывал самый дорогой ему человек.

Обеими руками зажимая себе рот, Лера приближалась к раскрытой тетради. Того, что она видела, просто не могло быть.

«Ты похоронила меня два дня назад. Здравствуй, Лапуль. Не бойся, это я, Коля. Сегодня 15 сентября. Вечер. Я здесь, на кухне. Меня нет, но я есть, это, наверное, бывает со всеми, когда люди уходят. Умоляю, не бойся, это не страшно, иногда даже смешно, поверь. Чтоб не пугать тебя, я не буду здесь появляться, ни днем, ни ночью – знай об этом, я обещаю. Только в крайних случаях. Я хочу помочь вам, а ты должна будешь помочь мне, раз уж я научился общаться с тобой. Это было сложно. Держи тетрадку раскрытой и ручку рядом. И не выключай из сети кофеварку. Прости за маленький пожар, этого больше не будет. Обнимаю тебя. Твой Коля».

Лера задрожала. Колени её подогнулись. Уходя в обморок, она мягко сползла на линолеум.

Василий посетил свою квартиру, когда никого не было дома.

– Люська на работе, а Мишка… А Мишка у бабки, скорее всего, – говорил он сам с собой. – Та-ак! Эта розетка раздолбана, точно. А эта?.. А эта вообще обесточена. И подпитаться-то негде, вот ведь! Давно надо было ремонт делать, Вася. А теперь уж…

Он ходил по всей квартире, проводя ревизию электрооборудования. На кухне зазвонил телефон. Василий подошел к нему, но как-либо прореагировать не придумал. Только, дурачась, сам для себя изобразил автоответчик:

– Здравствуйте. Сейчас мы не можем подойти к телефону, потому что… потому что не можем. Оставьте ваше сообщение после сигнала, и мы обязательно вам перезвоним. Спасибо. Пи-и-и-и-ип!

Телефон отзвонился и смолк. Василий нацелил было два пальца в розетку над кухонным столом:

– Не… это розетка дохлая… Да и без Люськи нельзя, неа. А то ведь спалю на фиг отчий дом…

В это время глухо клацнул замок входной двери. Люся зажгла в коридоре свет, скинула плащ, поправила волосы у зеркала, задержала взгляд на собственных глазах и прошла в кухню, обеими руками неся перед собой тяжелый пакет продуктов. Привычным движением она открыла дверцу холодильника коленом и стала загружать в него молоко, творог, масло, сыр, куриные окорока и яйца. Самые банальные движения всегда выходили у неё так грациозно, что не наблюдать их при случае было невозможно. Василий и наблюдал с улыбкой. И пока молчал.

Люся выгрузила пакет, захлопнула холодильник и устало опустилась на табурет, поддёрнув на коленях темно-синее платье. Облокотилась на стену, обклеенную клеёнкой, откинула голову назад и закрыла глаза.

– Устала девочка… – сказал Вася.

Люся не шелохнулась. Василий подошел и сел на корточки прямо напротив неё.

– А я, Люсь, сегодня на машине катался… Да вот, ей богу, я теперь как холодильник, Люсь! Тоже электричеством питаюсь! Тогда почти живой!.. Только и холодный такой же… как холодильник. А раньше, помнишь, Люсь? – Он встал, огляделся и почти с отчаянием сказал: – Господи, да как же тебя разбудить-то, милая?!

Он поискал по полкам, по столу и даже на полу.

– Вот дом, ёлки моталки! Ни одного карандашика! Хоть бы огрызочек! Чем ты кроссворды-то рисовала, радость моя?! – Вася сквозь стенку проскочил в комнату мальчика и почти сразу вернулся в кухню. – И у пацана ничего нет!.. Они говорят, что ты со мной не улыбалась… Ты ведь всегда смеялась, пока мы были вместе, а? Или не всегда?.. Я… Я всё сделаю, чтоб ты чаще смеялась, Люсёк! Гад буду!

Тут он, видимо, что-то вспомнив, прошел в коридор.

– Ага!

Недолго думая, крылатый сантехник сунул пальцы левой руки под коридорный выключатель, «заголубел», быстро взял из вазы на тумбочке одну из Люсиных помад и размашисто начертал на зеркале нежно-розовыми линиями: «Здравствуй Люся это я твой Вася!» При этом Василий в зеркале, естественно, не отражался. Зато в самый момент написания автографа в зеркале отразилась выходящая из кухни Люся. Душераздирающий вопль вдовы потряс квартиру…

Стас посетил свой дом, когда давно уже стемнело, поэтому застал всю семью. Сергей строчил что-то, стуча по клавишам компьютера, Алёнка ушивала джинсы и ритмично потряхивала головой, обремененной тяжелыми наушниками. Наталья на кухне домывала посуду. Видя, как супруга перед уходом с кухни тайком опрокинула полстакана водки, Стас сокрушенно покачал головой.

Наталья проплыла по коридору, приказала детям укладываться на ночлег и удалилась в спальню. Здесь она довольно быстро забралась под одеяло, рассталась с зубным протезом, надела очки и взялась за пульт телевизора. Стас присел на край осиротевшего супружеского ложа. И в этот момент в ящике прикроватной тумбочки зазвонил мобильный телефон. Это был телефон Стаса, перешедший жене по наследству. Наталья дернулась, выдвинула ящик, неумело отжала на трубке кнопку и почти хрипло ответила:

– Алё!

И тут в ней что-то изменилось.

– Ой, секундочку, одну секундочку! – Наталья мгновенно запихнула в рот извлеченные из стакана зубы, включила над головой лампу, открыла тумбочку и одной рукой выволокла себе на живот огромный том «Камасутры».

– Да-да! Слушаю вас, мой господин! – Стас онемел. За 20 лет совместной жизни он ни разу не слышал в голосе жены таких до противного кокетливых интонаций. – Меня? Элизабет. 23 года, да… Блондинка. 90, 60 и это… и 84… Ха-ха-ха, а как же иначе, ха-ха-ха! …Сейчас? Ну, сейчас на мне такие… розовенькие такие, с рюшечками… – Прижав трубку к плечу, Наталья лихорадочно листала Камасутру. – Но если хотите, я могу их… Чиво? «Чиво я пью»? Сейчас… – Наталья покосилась на пузырек с валерьянкой, – Шампанское! Да, Шампанское! А вас как зовут?.. Алик? Очень хорошо, а вы через агентство звоните, или?.. Хорошо. Мне и надо, чтоб через агентство…

С ковра на одеяло прыгнул Барсик и полез ласкаться к Наталье. Его блудливый взгляд и стал последней каплей – Стас вскочил с кровати, захлопнул уши ладонями… и зажмурился. Потому что, видя теперь беззвучное шевеление Натальиных губ, он представил себе еще более пошлые речи. В таком виде он и вывалился из спальни сквозь стену, оказавшись в комнате детей, и только тут от отчаяния заорал на весь космос.

Дети его не услышали. Правда, Сергей вдруг на секунду привстал со стула и через тюль глянул в темный двор, сразу, однако, вернувшись к компьютеру.

– Серега! Мать надо спасать! Серега! Кто, если не ты! – Стас носился по комнате от сына к дочери, держась за голову. – Всё! Это всё! Позор-то какой! Господи, если бы не эти… маслины!!!

Стас вдруг, как вкопанный, остановился за спиной Сергея. Тот составлял на экране какие-то таблицы, сверяясь с бумагами на столе. Стас вгляделся в экран. Обойдя сына, он наклонился к компьютеру и завел пальцы в блок питания. Голубое свечение его призрачного организма подсказало ему: всё получается.

Сергей только что отвёл глаза от экрана, бросил руки на колени и наклонился к бумагам, разложенным на столе. И вдруг клавиши на клавиатуре с мягкими щелчками стали быстро, одна за другой, проваливаться без видимых к тому побуждений. Сергей изумленно глядел на клавиши – по ним явно стучал невидимка. Боковым зрением он узрел и движение курсора на экране компьютера – там, в одной из ячеек таблицы, под цифрами и процентами вдруг полился абсолютно чужой, невесть откуда взявшийся текст:

«Серега, не пугайся, это папа, спасай мать, она зарабатывает на кривой дорожке – секс по телефону, сделай что-нибудь!!!!!!!!!!!!!!

Видя нескончаемо рождающиеся на экране восклицательные знаки, Сергей опустил глаза на клавиатуру – две клавиши были всё еще отжаты…

– Ой! – сказал Сергей и отвалился на спинку кресла в неглубоком обмороке.

– Мама! – заорала Аленка, не отрываясь от перекройки джинсов и продолжая покачивать головой в такт наушной музыке. – Иди сюда, Сережке плохо, он, блин, опять переутомился, мама!

Три крылатых мужчины около 12-и ночи находились в самом начале Невского проспекта. Они облюбовали местечко на колоннаде Адмиралтейства, откуда открывался великолепный вид на главные магистрали северной столицы. С одной стороны, духи были довольно спокойны и молчаливы, с другой стороны, каждый был по-своему возбужден. Прохладный балтийский ветер трепал их призрачные тела, колыхал крылышки, но духам не было холодно.

Глядя на редеющий понемногу поток автомобильных фар, Николай подводил итоги дня:

– Нет, это мы слишком конкретно намекнули. Надо было как-то подготовить их что ли…

– Да уж… – согласился Василий. – Намекнули обухом по башке.

– Вообще, как ни подготавливай, – подумав, заговорил Стас, – к такому не подготовишь. Мы же пытались подготовить. А как еще? Мы сниться им пытались? Пытались. На поминках были? Были. Почувствовали они нас? Не почувствовали… Ну, вот если бы вот мне мой батюшка покойный приснился, ну и что? Сходил бы я в церковь, свечку поставил, на кладбище бы пошел, прибрался бы, оградку покрасил, положил бы ему на могилку пару пачек «Примы», он «Приму» любил, ну, выпил бы стопочку, поговорил бы с ним… а что еще?

Николай встал, разглядывая возвышающиеся рядом фигуры скульптурной композиции:

– А снизу совсем маленькими кажутся. – Он зачастил крылышками и удалился от компании вверх, поднялся вдоль матово желтеющей иглы, облетел кораблик на шпиле, оказавшийся так же неожиданно большим…

Когда он вернулся, Стас с Василием довольно громко спорили.

– А потому что главное попробовать! Если не пробовать – никуда не сдвинемся! – кипятился сантехник.

– А не получится? А спугнём? Деньги куда-нибудь уплывут – и всё, а воровать я тоже не буду. Не буду, даже не смотря на то, что Наташка…

– …Что Наташка?

– Ничего.

– Вы о чем это? – осведомился Николай.

– Да! – Стас раздраженно махнул рукой. – Василий вон хочет сегодня же этого Пашу навестить.

– Вася! Так ведь не готовы еще наши женщины-то!

– «Не готовы»! – Почетный донор рвался действовать. – А когда они готовы будут?.. А ведь можно только попробовать, за вымя Павлика взять, пугнуть, чтоб боялся! Мы ж теперь электрические, вы забыли?! А кто сказал, что у нас 40 дней времени, а? Может, всего девять! А может, прямо сейчас распадемся на миллионы маленьких Информаций и всё! И останутся наши сладкие голыми!

Николай задумался. Стас хмурился в сторону яркого потока красно-бело-желтых огней, в его сердитом глазу моргали далёкие светофоры.

– Ну, если только попробовать, – с сомнением проговорил Николай.

– Да конечно же, Колёк! Только попробовать! Как, например, сейф открыть, куда и как деньги сложить, как девчонкам передать! А может, им прямо домой развести, может, и не надо их ждать! Я сегодня машинку водил, вон Стасик знает! Правда, Стасик?

Стас взглянул на удивленного Николая и подтвердил, но с давней обидой:

– Он скорость превышал и даже не пристегивался!

Василий заржал:

– «Не пристегивался!» Ой, не могу… Машина дурная попалась! Надо бы с затемненными стеклами тачку, чтоб народ не смущать! Ну, что? Пробуем? Можем сразу на машинке и попробовать.

Они довольно быстро нашли внизу шикарный черный «опель». Николай поморщился.

– Только не «опель».

Вася заржал и подмигнул ему:

– Понимаю. Нехорошие воспоминания… Вон желтая «девяточка» стоит, и окошечки тонированные. Как раз для нас!

Ангелы без труда просочились в салон, Вася занял место водителя и сразу нырнул в мотор. Николай, как самый большой, поместился сзади, а Стас сел справа, причем тут же обернулся и не без стукаческих ноток прошептал Николаю: