Текст книги "Глаза Тайги"
Автор книги: Дмитрий Стрельников-Ананьин
Жанр:
Современная проза
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
Сегодня мне не вериться, что тогда я мог часами исполнять свои, и только свои авторские песни. Сейчас этого уже не повторить! Я их почти не помню. Где-то в подсознание ещё кружат некоторые: те, которые были изданы в серии «Российские барды». Всего лишь несколько песен… А тогда я мог петь всю ночь – от заката до рассвета! Было ли всё это? Не верится! Но:
Давайте будем веселиться и гулять!
Пусть станет лёгкой дальняя дорога!
Не надо времени, друзья мои, терять –
Его осталось уж для нас совсем немного.
Пройдут года, а вместе с ними – слепота,
Увидим мы, что жизнь совсем уже другая,
Так пусть же будет что вспомнить нам тогда,
Когда? Когда?!
Как подойдём мы к заключительному краю…
Сколько друзей я приобрёл в свои молодецкие годы! Какой спектр общения! Где же они теперь – друзья-товарищи?
Друзья. Радость и одиночество в тесном окружении ровестников и не только: одноклассников, одногруппников, сослуживцев, коллег.
В средней школе их было несколько, а среди самых близких – двое: Николай, с которым первый раз попробовал водку, спивается где-то между Канадой и США, а Максим перебрался в Калифорнию и ничего более о нём не знаю.
Коля, помнишь, как мы с тобой «дрались» за книжку «Осминоги за стеклом» Святослава Владимировича Сахарнова? С каким энтузиазмом рисовали аквалангистов и морских животных, твёрдо веря, что и мы вот так же когда-нибудь…
Одиночество. Академия, стройбат, Университет, снова – Университет, и опять – Университет.
Одиночество.
Что такое одиночество в кругу друзей и знакомых? Нежелание оставаться на их уровне или опускаться до их уровня, даже если на определённом этапе совместное времяпрепровождение устраивает.
Конечно, можно для смеха есть с приятелем на перегонки перцы чили, но сколько лет это может продолжаться? Можно целыми днями шататься по пивным и смаковать вино в парках, но сколько, как долго?
Всё на свои места расставило оно – время: проходили годы, я изменялся, а большинство из друзей-товарищей – нет. Я шёл, а они стояли или топтались на месте. Но я не сдавался – со всей силы тащил их за собой, пока не понял, что это сизифов труд. Пока не понял, что настоящие друзья у меня действительно есть, но это не те люди, которых я толкаю вперёд, теряя энергию и сбавляя шаг.
Я – естествоиспытатель, путешественник, ищу и нахожу СВОЮ дорогу, шагаю по ней. Те, кого я тащил за собой – придорожники. У них нет своей дороги. Они беспорядочно наползают на чужие, в том числе на мою: заполоняют её, превращают в гуляйполе, лабиринт без выхода, сеть спутывающую ноги. Трава, ботва, «друзья»…
Мои настоящие друзья, это такие же путешественники. Так же расчищающие дороги – каждый свою. Так же понимающие, что без косилки не обойтись. Иначе зарастём сорняком. Остановимся. Сгниём под бодрые тосты, под неслышимое шу-шу, в невидимых, но крепких сетях интриг, манипуляций, лжи и зависти.
Так и косим каждый день, и идём по чертополоху и репею, тернистым обломкам, раня ноги, и понимая, что иначе никак.
Не верь разлукам, старина, их круг
Лишь сон, ей-богу.
Придут другие времена, мой друг,
Ты верь в дорогу.
Нет дороге окончанья,
Есть зато её итог,
Дороги трудны, но хуже без дорог.
В два конца идёт дорога,
Но себе не лги:
Нам в обратный путь нельзя.
Слава богу, мой дружище,
Есть у нас враги,
Значит есть, наверно, и друзья.
Я вижу их – вот они идут, мои друзья, каждый твёрдо ступает по своему пути. Нам не нужно частое общение «наперебой», достаточно, что мы знаем, что мы есть, что каждый из нас где-то прокладывает свою дорогу. С некоторыми из них я не знаком лично, но это не важно. Важно, что они есть. Важно, что даже погибая, но не сгибаясь, они скажут тебе то, от чего станешь рубить шашкой с утроенной силой…
Раздевшись, я выжал одежду. Вода в болоте была холодной, но пока пробивался через топи, я этого не чувствовал. Разогрелся так, что от меня шёл пар, как от перегревшегося мотора, как от коня поднявшего всадника на самую вершину горы.
Одежду следовало высушить и как можно быстрее. Способ был только один: снять, выжать из неё воду, снова одеть и двигаясь, сушить её теплом собственного тела.
Поёживаясь в ставшей неприятной, «чужой», одежде, я бегал туда-сюда вдоль берега болота, продолжая думать о дружбе.
Не только у меня есть друзья и «друзья», но и у моей страны есть друзья и «друзья».
Когда к нам в дом постучалось беда, моя страна разделилась на несколько стран, а «верные» зарубежные союзники почти поголовно отвернулись от нас.
Друзья разбежались. Некоторые из них сразу обросли коростой и язвами русофобии. Другие, не смотря на свой выбор, понимали, что только в союзе со своей «бывшей» Большой Родиной и своим «бывшим» Большим Братом они могут оставаться кем-то значимым, что лучше быть одной из стрел в его крепкой руке, чем стать одной единственной, ничего не значащей стрелой при каждом потрясении переходящей из рук в руки.
Пучёк стрел в российском колчане – это русский хребет растущий из Ладоги, Новгорода, Киева, Владимира, Москвы и Санкт-Петербурга. Переломить его пытались монголы с иными степняками, шведы с наёмниками и предателями России, французы с собутыльниками и случайными попутчиками, немцы с рабами и даже возомнившие невесть что японцы и поляки с литовцами. Всех их Россия переломила через колено. Все они вдоволь испробывали калёных наконечников из русского колчана.
Когда к нам в дом постучалось беда, некоторые сепаратные сообщества не задумываясь вырвали свою стрелу из русского колчана и остались с ней и своими новыми, «лучшими» союзниками один на один. Они даже не заметили и не поняли, когда их новые, желанные, «выстраданные» «союзники», «партнёры» и «друзья» с облегчением переломили, двумя пальцами, их единственную стрелу – не из ненависти к ним разумеется, а из ненависти к нам.
Есть у моей страны и такие друзья, которые от неё отгородились, но до сих пор мечутся – то вернут свою стрелу в русский колчан, то попросят её обратно. Лёд тронулся, дамы и господа, пришло время определиться в чьём колчане ваша стрела останется навсегда. Если не в русском, значит вы придорожники на русском пути. Придорожников – косилкой, шашкой. Если будет надо, отдам стране свою.
Я пью за здоровье немногих,
Немногих, но верных друзей,
Друзей неуклончиво строгих
В соблазнах изменчивых дней.
Я пью за здоровье далёких,
Далёких, но милых друзей,
Друзей, как и я, одиноких
Средь чуждых сердцам их людей…
Бегая во мраке по лесу, я зацепился ногой за корень и с размаху упал навзничь. Тяжело поднялся, со стоном поглаживая ушибленный бок, который отозвался острой болью.
А не слишком ли я задираю нос? С какой стати я взялся за обсуждение судеб своих знакомых и целых народов? Кто я такой, чтобы стране свою косилку предлагать?
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
