Текст книги "Две свадьбы и одни похороны"

Автор книги: Дмитрий Старицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Гут, – согласился я с его доводами. – Сколько с меня осталось: за соляру, расходники и прочее?

– Ща посчитаем, – вынул Олег блокнот. – И кстати: держи свои ключи от автобуса.

Новая Земля. Свободная территория под протекторатом Ордена, город Порто-Франко.

22 год, 30 число 5 месяца, вторник, 14:18.

По городу долго не катались, только заехали на Седьмую улицу за своей порцией календарей. Той, что я на автобусе повезу в представительских целях. Заодно с Линдером рассчитался и за изготовление, и за рассылку авансом. Деньги как вода между пальцами, утекают, а заработка пока даже не предвидится. Но что поделать, такой уж я человек, что способен обходиться без необходимого, а вот без лишнего – жить не смогу.

Договорились с Линдером и о том, что он мне, как и книжным магазинам, будет бесплатно высылать свои каталоги, а я за это буду рекламировать среди знакомых его новый сервис: книги и картины по заказу. В общем, ни к чему конкретно меня не обязывающие условия. Просто подтвердить чувство партнерства.

Когда автобус припарковался на общественной стоянке «Арарата», то на такое чудо-юдо, особенно на его авангардистскую окраску, сбежались поглазеть не только мои девчата, которые еще не видели наш «скул бас» в его новой ипостаси, но также остальные постояльцы. И даже не проживающие в мотеле посетители ресторана отвлеклись от божественной стряпни Саркиса. Впрочем, последние – ненадолго. Удовлетворили любопытство и опять втянулись под кондиционер к остывающим вкусностям и разностям. Осмотрев все, что было доступно, разошлись и постояльцы мотеля. Ну машина – и машина. Оригинальная вещь, но на торг не выставлена. Так что нечего зазря облизываться.

Пара лиц полюбопытствовали: кто же такое руками сотворил? Послал их к Олегу в ангар. Может, и срастется у него новый заказ. Надо было ему подсказать, у Саркиса в ресторане на российской Базе Ордена рекламу своего гаража вывесить, чтобы сразу переселенцу она в нос упиралась; да не дотумкал сразу, а теперь – уже поздно.

Самыми активными исследователями нового транспорта были братья-буры. С моего разрешения они быстренько облазили весь автобус снаружи и изнутри, что-то трындя между собой негромко на своем африкаанс. [91]91
  Язык африканских буров, смесь немецкого и голландского по типу русско-украинского суржика.


[Закрыть]Потом ненадолго слиняли к своему «унимогу» и принесли лом, кирку-мотыгу, совковую лопату и початую бухту детонирующего шнура [92]92
  Детонирующий шнур– средство передачи детонации к зарядам взрывчатых веществ. Сердцевина детонирующего шнура – высокобризантное взрывчатое вещество (тэн, гексоген, октоген) в оплетке.


[Закрыть]на зеленой пластмассовой катушке. Потом, ни слова не говоря, стали все эти железки крепить мне на внутреннюю сторону кенгурятника простой обвязкой репшнуром к трубам. Узлы вязали морские, не из сложных, типа «дерни за веревочку». И держат крепко, и развязываются без помощи матерщины. Такие узлы и я вязать умею. Еще со службы.

– Без этого не проедешь там, где саванна кончится, – сказал Ханс, протягивая мне катушку с красным шнуром, пока Клаас возился еще с креплением кирки. – В лесу, а тем более в джунглях, без такой штуки ты как без рук.

– И зачем он мне? – недоуменно крутил я в руках аккуратно наискось срезанный торец полихлорвиниловой макаронины без каких-либо обозначений и шифров.

– Вот ты едешь, едешь и уперся на пути в дерево. Толстое. Не объехать. Что делать будешь?

– Рубить, наверное… – замялся я, прикидывая, что о такой ситуации не подумал совершенно, явно ровная саванна вокруг усыпила бдительность.

– И как долго ты собрался махать топором? – ехидно осклабился Ханс щербатым ртом.

– ??? – почесал я свой бритый затылок, чувствуя себя последним дебилом.

– И какой высоты пенек ты оставишь после рубки? Мост твоего автобуса над ним пройдет? Или застрянет? – добивал меня охотник.

– А с этой штукой – работы на пять минут, – подошел освободившийся Клаас, – просто делаешь две зарубки на нужной высоте, чтобы только шнур не соскочил. Обматываешь кольцом. Вставляешь детонатор, и с безопасного расстояния… – Он изобразил руками что-то резко расходящееся. – Ба-бах – и дерево на земле. И пенек низенький, за мост не цепляет.

– А если поперек дороги упадет?

Мне стало интересно. Новые знания от опытных людей лишними не бывают.

– Тогда пропилишь еще пару канавок. По габаритам дороги. Еще два «ба-бах», лучше одновременно – и то, что осталось лежать на дороге, легко оттянешь лебедкой в сторону.

– А детонаторы где брать?

– У Билли. Мы сами у него берем, – смеются хором.

– Что-то я у него их не видел, – засомневался я в информации.

– Так он их и не каждому продаст. Только своим из-под полы. – И зубы скалят, довольные произведенным впечатлением.

– Спасибо, ребята. – Я был искренне растроган. – Сколько я вам должен за все это?

– Ничего, – ответил Клаас.

– Это подарок Дуле, – добавил Ханс.

Их выжженные солнцем лица, прорезанные глубокими морщинами, смущенно улыбались.

Из толпы девчат вышла Дюлекан и неторопливо поклонилась братьям в пояс. Потом подошла к ним и каждого поцеловала в щеку, приобняв за шею.

Я, бросив бухту детонирующего шнура под ноги, поднялся в автобус, нашел там единичную упаковку календаря, свернутую в рулон и упакованную в крафт. [93]93
  Крафт,или крафтбумага, – высокопрочная оберточная бумага из слабопроваренной длинноволокнистой сульфатной целлюлозы. Название происходит от нем.Kraft – «сила».


[Закрыть]

Выйдя из автобуса, обнаружил просто поцелуйный обряд. Все мои девчонки по очереди подходили к братьям, целовали их в обе щеки и говорили «спасибо». Буры в некотором остолбенении просто сияли своими бесцветными глазами.

– Вот, – сказал я, спрыгнув на гравий, – ответный дар от нас всех на память. Только разворачивать будете там, где посторонние не видят. Хорошо?

Новая Земля. Свободная территория под протекторатом Ордена, город Порто-Франко.

22 год, 30 число 5 месяца, вторник, 15:00.

Отправив всех на обед, занялся расчетами с Фредом. В его же джипе.

– Так, Фредди, вот тебе деньги за прошедшее время, включая сегодняшний день. И еще тридцатник за завтрашний – это твой оплачиваемый отпуск, – протянул ему стопку мелких купюр. – Не отказывайся. Мы тебя загоняли. Отдохни денек. Если в четверг утром с конвоем не уедем, я тебе позвоню. Не автобус же мне по городу гонять.

– Я всегда готов к вашим услугам, – ответил Фред, улыбаясь. – Буду ждать. С вами не скучно.

Я пожал ему руку и вышел из машины.

Да. Привык я уже к этой наглой шотландской морде. Даже жалко расставаться. На удивление.

«Так, должок этот закрыл, – подумал я, глядя, как „пожарный“ джип Фреда выруливает из мотеля на Главную улицу, – пора пообедать и закрывать остальные».

Пообедать в первую очередь. Когда еще так вкусно поем?

Обед прошел в штатном режиме, несмотря на некоторое возбуждение личного состава. И вовсе не чудесной долмой от Саркиса. Все же бабы перемены чуют верхним чутьем. Или нижним? В общем, как-то чуют. И чуйка их редко обманывает. Но все настырные вопросы красавиц я пресек в корне. Будет время – будет пища. Сейчас, когда я ем – я глух и нем.

После обеда дал девчатам армейские полчаса на отдых, а сам перегнал автобус на задний двор к свадебному помосту, который собрался использовать как погрузочный терминал, пока его не разобрали обратно на доски.

После чего, зайдя в заднюю дверь главного здания мотеля, нашел там Саркиса, который в кухне ресторана колдовал над большой кастрюлей.

– А… Жора-джан, – воскликнул он, увидев меня в дверях, – обожди чуток, ара, тут у меня процесс в разгаре, – отмахнулся он от меня большим половником, хотя и вежливо.

Вышел обратно во дворик – перекурить.

Саркис появился через две сигареты.

– Что хотел? – спросил, вытирая руки белым передником.

– Да вот, Саркис, хотел рассчитаться с тобой до четверга. В четверг утром конвоем московским уходим в Россию. Один домик, как разгрузим, – освобожу сразу. Остальные до четверга за нами оставь.

– Куда собрался? – Саркис выгнул густую бровь.

– Да так… Шоп-тур по Базам. Автобус испытать перед дальней дорогой с полной загрузкой. Возможно, там и заночуем. Как фишка ляжет.

– От меня что надо? – Вот деловой человек, сразу поляну рубит.

– Надо, ара, очень много надо. Вода-еда. Вода в первую очередь. Еда во вторую. На весь маршрут. И все через час-полтора. Грузиться будем, – выдал я ему свои ближайшие планы.

– Зачем тебе вода на весь маршрут? – удивился Саркис. – Форты-заправки на скважинах стоят. Да и в любом ручье тут такая вода – боржом отдыхает. Можно без опаски пить.

– Стремно, – засомневался я в таких сведениях.

– Да брось… – Саркис махнул рукой, – за двадцать лет тут никакой холеры не было. Даже дизентерии. Я бы знал.

– Помню. Арам говорил, что вы на перекрестке миров сидите и все знаете, – усмехнулся.

– Именно, ара, именно так, – совершенно серьезно ответил Саркис. – Ладно, Жора, дам тебе шесть баллонов пластиковых от «clear water». Все меньше тяжести, чем от фляг молочных. Это сто восемьдесят литров. Должно тебе хватить до любой цивилизации, если большие постирушки устраивать не будешь. И продуктовый набор охотника для готовки в поле. Котлы есть?

– Есть. Давно купили. И котлы, и треноги.

– Тогда с тебя триста экю.

– А еда-вода?

– Комплимент от повара, хотя готовить его будете сами, – усмехается толстыми губами. – А пока иди. У меня там дежурное блюдо томится. Пригляд нужен.

Затем сразу пошел в лабаз к Биллу, благо тут все рядом.

В оружейном магазине Катя в домашнем цветастом передничке и алой косынке из пионерского галстука, напялив на руки оранжевые резиновые перчатки, негромко напевая себе под нос, смахивала мокрой тряпкой пыль с самых дорогих образцов оружия. Покупатели их всегда долго рассматривали, но намного реже брали в руки. Жаба им не только расход не подписывала, но и пригляд, хотя за это Билл денег не брал.

– Катюха, – окликнул я девушку, – ты не боишься, что от воды самое дорогое, что есть у Билла, заржавеет.

– Это не вода, а тефлон, – с апломбом заявила Катя. – Пора бы уже и знать.

Вот такие вот метаморфозы. Всего день замужем за оружейником, а уже туда же – учит, наставляет. Но я не стал углублять эту тему. Наверное, только так и можно заставить себя любить чем-то очень увлеченного человека. Смешно станет, если через год Катя станет Билла заменять в мастерской, но чем черт не шутит, когда Бог спит? Катя даже в качестве простой продавщицы обязательно поднимет выручку магазина, просто потому, что будет здесь доступна для созерцания. Стволы и сиськи… Убийственное сочетание.

– Через полчаса приходи в домик-склад, будет раздача календарей и автографов, – сообщил ей.

Катя отвлеклась от пыльных стеллажей:

– Без меня не обойдется. Даже не думай.

– А Билл где?

– В подсобке он. – И тут же предложила: – Позвать?

– Не надо никого звать, я уже тут собственной персоной, – пристроился толстяк за прилавок, разглаживая усы. – Жора, тебе что-нибудь нужно от старого оружейника?

– Привет, Билл, – пожал я его руку. – Ты хотя бы в качестве молодого мужа уж не кокетничал возрастом.

В ответ Билл мне озорно подмигнул, убедившись, что Катя не видит.

А я задал тот вопрос, с которым пришел:

– Мне тут буры на бедность подкинули метров тридцать детонирующего шнура. Нужны взрыватели.

– А что ты собрался с ним делать? – Билл настроился слушать.

Ладно, проведем для начала политико-воспитательную работу. Время пока есть.

Новая Земля. Свободная территория под протекторатом Ордена, город Порто-Франко.

22 год, 30 число 5 месяца, вторник, 16:09.

– Так, девочки, не давитесь, всем хватит. На всех взято с запасом, – увещевал я девчат, которым хотелось быстрее дорваться до вещественного воплощения их красоты. – Люди старались. Всю ночь печатали. Брошюровали. А вы сейчас возьмете и помнете. Обидно будет в первую очередь самим же. Итак, первой – Кате, как остающейся.

Шестнадцать календарей было выложено в стопочку на столе. Каждому из нас по одному и еще Биллу в магазин, Саркису и Араму. Им тоже, для понтов, с нашими автографами. Араму еще подскажу, когда год закончится, раздербанить календарь по отдельности, отрезать табель снизу и под стекло в рамки развесить по бару. В дополнение к имеющейся уже у него коллективной фотографии. С персональными автографами! Приток посетителей от этого украшения должен увеличиться. Да и Майлз с Беляевой получится лишний щелчок по носу. Пустячок, а приятно.

Осталось только нормально организовать процесс в этой толчее. Все же домик мотеля не рассчитан на такую толпу.

Утрамбовав гарем по углам, я взял в руки гелевое стило, пишущее серебряным маркером, и размашисто оставил свой автограф на титульном листе.

Повернувшись к Кате, пояснил:

– Тут я. А вот ниже, где надпись «Календарь Зорана», заставь расписаться самого Зорана, когда он тебе свадебные фотки принесет.

– Кать, мы тебе потом свои адреса вышлем, ты нам тогда фотки-то перешли, а? – попросила Антоненкова. – Чтоб было на память.

– Обязательно. Всем все вышлю, – пообещала Катя, лучась довольством. – Не сомневайтесь. Было б куда высылать.

Я перехватил инициативу.

– Итак, «мисс первый месяц» у нас – Роза.

Перевернул страницу и передал ей стило.

– Вот здесь лучше всего расписаться на затемнении, над твоим именем, – показал ей где, – и покрупнее, чтоб издали видно было.

И так прогнал всех девчат кругами по всем шестнадцати календарям. Чтоб у всех остался персональный календарь на память со всеми нашими автографами. Все же мы, хоть и начали расползаться на этой земле по отдельности, остаемся на будущее чем-то единым, типа студенческой группы. Даже ближе – семьи. Ибо что есть гарем, как не семья?

Как только эта карусель с автографами кончилась, Катя, прижимая к груди аккуратно скрученные в рулон календари, сделала таинственное лицо и сказала:

– А теперь все быстренько перебираемся ко мне магазин, а тот там Билл заждался.

Вот так вот. Уже КО МНЕ в магазин!

– А что там будет? – спросила Анфиса.

– Сами увидите, – не стала Катя раскрывать секретов. – Поскакали вприпрыжку. А то если будете так тормозить, то попадете на Базу к закрытию всех магазинов и останетесь без ништяков.

Ввалившись всей толпой в оружейный магазин, тут же слегка обломились, потому что пришлось ждать, пока Билл обслужит пару клиентов, один из которых был такой слегка заторможенный. Но наконец-то и он ушел, и Билл попросил Катю запереть дверь и повесить табличку «Закрыто».

Вся эта таинственность не на шутку заинтриговала. Я даже забеспокоился слегка: а вдруг как огорошат чем-то таким неприятным по жизни? Это нам сейчас совсем лишнее.

Билл вышел из-за прилавка, некоторое время откашливался, кряхтел, поправлял усы, но наконец-то, скрестив руки поверх живота, разродился речью:

– Дюлекан, ты уже три раза приходила ко мне в магазин облизывать одну вещь.

Я сразу встал в стойку. Что за млядство! Какую вещь? Что значит – облизывать?

А Билл тем временем продолжал выступать:

– И я понял, что эта вещь тебе очень нравится. Я хочу, чтобы ты ее и дальше облизывала, но уже как свою собственную.

Дюля воскликнула:

– Правда?! – и с визгом бросилась на шею Биллу, болтая в воздухе ногами.

– Э-э-э… эй… Подруга, нехрена на чужих мужьях виснуть, – прикрикнула Катя и тут же смутилась.

Однако и Дюлекан, сократившись в изъявлении своих чувств, тут же слезла с Билла и встала рядом как примерная девочка.

А я, как дурак, внезапно захваченный судорогой мозговой мышцы, стою в толпе своих жен и ничего не понимаю. Охренеть, не встать. Что тут происходит вообще?

А Катя подошла к стенду с винтовками, на котором они висели параллельно полу, а не стояли вертикально, как в других пирамидах. Сняла оттуда длинную такую дуру и понесла ее на вытянутых руках к Дюлекан в положении «на караул».

Успел обратить внимание только на ценник, который остался на пустом месте. Тот гласил «6,5-мм японская винтовка Арисака 11 200 экю».

Нехило!

Дороже в магазине была только снайперская немецкая «Эрма» с тремя сменными стволами под разные калибры за тринадцать тысяч. Но она новая, а Катя таранила голимый антиквариат.

Однако и соседние винтовки, которые висели на кронштейнах этого стенда, все они были, как бы сказать точнее… Исторические, что ли.

7,7-мм – английский Ли-Энфильд, который наши в Афгане называли «Бур».

10,4-мм – итальянская Веттерли-Витали образца 1887 года.

8-мм – французская Лебеля – Бертье 1907 года.

А также совсем экзотический 7-мм – мексиканский Мондрагон.

Неплохая коллекция оружия Первой мировой.

И все по бешеным ценам.

Дюлекан глядела вожделеющими глазами на приближающуюся Катю, точнее, на винтовку в ее руках. Но, когда Катя подошла вплотную, протянув к ней оружие, и Дюле осталось только взять эту винтовку в свои руки, она вдруг спрятала их за спину.

– Я не могу принять от вас в подарок такую дорогую вещь. – В голосе девушки появилась волнительная хрипотца. – Это неправильно.

Создалась напряженная ситуация. Все молчали. Катя только ресницами хлопала, ничего не понимая. Явно что-то пошло не по предполагаемому сценарию.

Но тут нашелся Билл.

– Дюлекан, кто тебе сказал, что мы ее тебе дарим? – упер он в девушку свой толстый палец. – Стану я дарить? Вот еще глупости. Мы ее тебе меняем.

– Меняете? А на что? У меня же ничего нет. – Глаза Дюли неестественно округлились.

– Как – нет? – подала голос Катя, все еще держа винтовку в руках. – А «мосинка»? [94]94
  «Мосинка»,«мося» – 7,62-мм винтовка конструкции Мосина (русская трехлинейная винтовка образца 1891 года, или, как ее еще называют на Западе, – винтовка Мосина – Нагана (сленг).


[Закрыть]

– «Мосинка» есть, но это единственное мое оружие, – упиралась Дюля.

– Вот мы и меняем тебе ее на «арисаку», так что без оружия не останешься, – сказал Билл. – Винтовку на винтовку, прицел на прицел, патроны на патроны. Баш на баш. Как теперь? Тебя устраивает? Так будет справедливо?

Дюлекан кивнула и буквально выхватила винтовку из Катиных рук. Но все равно сказала:

– Обмен все же неравноценный.

Билл задорно засмеялся:

– Дюлекан, на эти ценники ты не смотри так пристально, они тут для того, чтобы отпугивать покупателя, так как это моя личная коллекция. Ну и для того, чтобы остальное оружие не казалось таким уж дорогим. Это просто такая уловка торговца. Знающего человека она не обманет. Но сколько их – знающих?.. – Билл опять довольно усмехнулся. – Но если кто-то и захочет купить по такой цене, я не огорчусь. Так как знаю, где за ленточкой заказать еще одну, точно такую же, и в прибыли остаться, несмотря на все орденские наценки и накрутки.

Да, отметил я про себя, нетривиальный маркетинговый ход. Само по себе неплохо быть первым на пути у тех, кто забыл или не захотел купить оружие на Базе. А уж с такой тонкой разводкой… Уважаю!

– Билл, ты позиционируешь это старье как исторический антиквариат? – поинтересовался я искренне.

– В принципе, да, – ответил оружейник, – хотя все они, несмотря на почтенный номинальный возраст, считай что новые, боеспособные и практически не стрелянные. И каждая с историей. – Билл явно сел на любимого конька, раз стал читать нам лекцию. – Винтовка, которая у Дюлекан в руках, конструкции полковника Нариоке Арисака образца тысяча девятьсот восьмого года, тип тридцать восемь, сделана в Японии оружейной фирмой СКБ в тысяча девятьсот тринадцатом году и отправлена на хранение в арсенал. Во время Первой мировой войны была куплена Россией и отправлена в великое княжество Финляндское, где и пролежала с тех пор нетронутой на складе до девяностых годов прошлого века.

– Даже в войну? – удивилась Наташа. – Даже у нас народное ополчение чем только не вооружали.

– Особенно в войну, – ответил Билл. – Патроны к «арисакам» выпускались в России, в Сестрорецке, и после обретения независимости стали для финнов недоступны, особенно после советско-финских войн восемнадцатого и двадцать первого годов, когда финны хотели оттяпать у России Карелию с Мурманском, пока та занята гражданской войной. А японцы к тому времени перешли на английский калибр. Да и на вооружении у финнов стояла русская «мосинка», патроны к которой финны делали сами. Конечно, они могли покупать нужный патрон у шведов, но Финляндия – страна небогатая и предпочла покупать бомбардировщики у Англии.

– А дальше что было? – подвигла Билла к продолжению Анфиса.

– В девяносто шестом эта винтовка попала ко мне в руки, когда финны стали распродавать свои старые арсеналы, – охотно продолжил Билл, – и была лично мною пристреляна. Убедившись в том, что русский генерал Федоров [95]95
  Федоров В. Г. – выдающийся русский и советский конструктор оружия, генерал-майор Российской императорской армии, генерал-лейтенант Советской армии. Создатель первого в мире автомата (штурмовой винтовки) под 6,5х50-мм патрон «арисака».


[Закрыть]был прав, когда заявлял об «избыточной точности японской винтовки», я превратил ее в снайперскую. Был поставлен оптический прицел на родное японское крепление. Весьма оригинальное, должен заметить. А вот как я это крепление доставал – это отдельная сага. Роман по переписке, типа поиска святого Грааля. Зато теперь вот оно – родное, аутентичное, стоит на положенном ему месте. И не надо рукоятку затвора гнуть.

Прямо кот Баюн: [96]96
  Персонаж русских волшебных сказок, огромный кот-людоед, обладающий волшебным голосом. Он заговаривает и усыпляет своими сказками подошедших к нему путников.


[Закрыть]говорит о железках, а девки мои уши развесили, как будто бы им о последних тенденциях моды вещают.

А оптический прицел действительно поставлен очень низко и смещен влево от оси металлических прицельных, а не вверх, как традиционно принято. И не перекрывает их.

– Что еще очень хорошо для нашей маленькой Дюлекан, – продолжал Билл, – так это то, что патрон шесть с половиной на пятьдесят миллиметров имеет очень малый импульс отдачи. В конце девятнадцатого века японцы перешли на этот мелкий отечественный калибр, потому что европейские и американские винтовочные калибры не позволяли им эффективно вести прицельный огонь из-за сильной отдачи. Все потому, что у джапов [97]97
  Джапы (американский сленг) – японцы.


[Закрыть]масса тела была меньшая, чем у европейцев. Тогда они, аннулировав все заказы на покупку винтовок в Европе, стали их делать сами. Кроме того, меньший калибр, согласно такой науке, как баллистика, дает большую настильность траектории выстрела и, соответственно, повышает меткость стрельбы, а если учитывать длинный ствол «арисаки» – почти тридцать один дюйм, [98]98
  1 дюйм = 787,4 мм.


[Закрыть]то среди снайперских винтовок она одна из лучших. Уж точно лучше по меткости «мосинки» Дюлекан. А малая навеска пороха при таком длинном стволе дает выстрел практически без вспышки, что также немаловажно для снайпера. Его тогда труднее обнаружить. Но это еще не все достоинства этого оружия. По сравнению с «мосинкой» расположение рукоятки на задней части затвора позволяет перезаряжать винтовку, не отпуская ее от плеча и не теряя из виду цель. Могу много еще про нее рассказывать, но просто поверьте на слово старому оружейнику: винтовка «арисака» совершеннее не только «мосинки», но даже такой легенды, как винтовка братьев Маузер, [99]99
  7,92-мм немецкая винтовка Маузер 1892 г.


[Закрыть]хотя именно последняя и служила для «арисаки» конструктивным донором.

Тут прибежала незаметно для всех исчезнувшая Бисянка, притащив оружейную сумку Комлевой. Переживает за подругу. Вдруг та еще откажется сдуру от такого обмена?

– Вот тут ее все, – сказала она, отдуваясь, и выложила оружейную сумку на прилавок.

Катя тут же схватила кусачки и срезала пломбы.

Билл неторопливо вынул из сумки «мосинку», выдернул из нее затвор, посмотрел ствол на просвет и высказал свое авторитетное мнение:

– Неплохо. Думал, что будет хуже. И очень хорошо, что прицел родной.

Потом вставил затвор на место и передал оружие Кате.

– Повесь, дарлинг, туда же, где была «арисака». И ценника не меняй, – озорно засмеялся при этом.

Выгреб из Дюлиной сумки патроны, подсумки и наган в кобуре. Наган с револьверными патронами сунул обратно, а винтовочные патроны с подсумками скинул в картонную коробку на прилавке.

– Немного обожди, – сказал Билл Дюле, – я тебе патронов отсыплю, как договаривались, баш на баш. Все твои на все мои, – и лукаво подмигнул.

Девчонки, видя, что развлечение кончилось, стали перешептываться на отвлеченные темы, поэтому я внес изменения в их дальнейший график.

– Так, девочки, хорош тут халасы давить; торжественная часть кончилась, пошли собираться в дорогу. А Дюля и сама может решить с Биллом свои профессиональные вопросы.

Особых возражений не последовало. Девчонки быстро ретировались из магазина. Впрочем, оставив табличку «Закрыто» висеть на прежнем месте.

Сам я остался полюбопытствовать на этот новый для меня девайс, при этом не упустил случая похвастаться эрудицией.

– Билл, я вот читал, что эту накладку на затвор, – постучал я ногтем по указанной детали, – японские солдаты выбрасывали.

– Было дело, стучала громко при перезаряжании, – ответил он мне и повернулся к Дюле с советом. – Дюлекан, если снимешь эту накладку, то не выбрасывай ее, а просто храни: когда тебе приспичит эту винтовку продать, то комплектная она дороже стоит.

– Я ее никогда не продам, – возмущенно замотала головой девушка. – Я из такой стрелять училась. И на зверя ходила, пока дед мог где-то патроны доставать. А теперь это еще и память о вас.

– Да-а-а… Вопрос, – опять пристал я к Биллу, – где для нее патроны-то брать? Калибр редкий же. Демидовск, наверное, такой не производит?

– Я тебя не узнаю, май френд, включи мозги, – покачал Билл головой. – Снайперская винтовка – не пулемет. То, что я поменяю Дюлекан, ей надолго хватит. А потом всегда можно будет заказать их у меня почтой. Я выпишу из-за ленточки и перешлю. Сейчас их производят довольно массово в Швеции и Америке. Но шведские патроны качественнее. Всех дел – написать письмо. Заодно передать привет Кате, – улыбается.

Билл мне подмигнул. Потом снова обратил внимание на Дюлю, которая, улыбаясь, стояла рядом в обнимку с Катей и винтовкой, и торжественно сказал:

– Владей.

Вышел я из оружейного магазина не с пустыми руками. Билл, поменяв Дюле по счету подсумок на подсумок и патрон на патрон, мне всучил еще целый цинк патронов 6,5x50 мм. Фактически за спиной у Дюлекан, с условием, чтобы я сказал ей о нем, когда мы уже уедем из города и она не сможет его вернуть. А заодно на мой вопрос: «Что за шаманские танцы с бубнами вы тут устроили вокруг Дюлекан?» – просветил меня с протестантской откровенностью по поводу причины этого сеанса небывалой щедрости.

В принципе, вся интрига завязалась на предрассудках. В первую очередь Катиных. Ее в очередной раз начало колотить, колбасить и плющить по поводу того, что если на их свадьбе случилось у кого-то горе, то это горе надо быстрее задобрить, чтобы оно не перекинулось на них с Биллом. Нормальная такая симпатическая магия, описанная еще Фрэзером. [100]100
  Фрэзер Дж.Золотая ветвь (подробнее – см. Глоссарий).


[Закрыть]

М-дя… Вот так Катя! А говорила, что православная…

И пока Катя металась в этой ментальной горячке, портя мужу свадебное послевкусие, Билл припомнил, что Дюля приходила в магазин любоваться «арисакой» и даже попросила как-то дать ей почистить ее, удивив оружейника хорошим знанием особенностей этого оружия. При этом девушка много рассказывала, какого зверя и когда она добыла из подобного ствола.

– Даже затвор правильно раскидала на пять частей, – прокомментировал Билл, – и собрала вслепую.

Молодому мужу и пришла мысль подарить Дюлекан эту винтовку, чтобы доставить девочке радость и она быстрее забыла то горе, которое ей принес Доннерман. Да и жена быстрее бы успокоилась. Катя моментально поддержала мужа всеми фибрами восторженной юной души. А чтобы эту радость усилить, супруги Ирвайн решили сделать такой подарок торжественно. При всех. Но Дюлекан чуть все не испортила, и пришлось оружейнику на ходу изобретать обмен вместо дарения.

Вот так вот. До чего мне везет на хороших людей! Может, это такое свойство Новой Земли, где враги – так уж враги, а друзья – друзья. Без полутонов.

Допили пиво, и я пошел контролировать процесс разборки вещей перед погрузкой.

На помосте за магазином раскинулся филиал блошиного рынка, который под руководством Ингеборге девчата пытались привести хоть в какой-то порядок.

При виде этого количества вещей мне стало дурно. Одних объемных вьетнамских сумок, типа «мечта оккупанта», был десяток. А вот Ингеборге не соврала, и у нее по сравнению с этими огромными баулами была действительно «сумочка».

Семь тридцатилитровых баллонов с водой. Три – с технической. Четыре – с питьевой. Хотя пока она вся – питьевая, просто надписи на баллонах разные.

– Милый, вода в автобусе стала подтухать, и мы ее поменяли на свежую. Надо только занести этот баллон в автобус. Помпа там, на месте лежит, – ворковала мне Ингеборге. – Ну почти на месте, на столе у кофемашины.

Пришлось корячиться, ничего не попишешь. Все же я тут единственный сильный пол.

А выйдя из автобуса, снова стал рассматривать наши шмоточные ресурсы.

Палатка. Купили только одну на пробу, местного производства, а потом все решилось с гамаками в автобусе.

Матрасы надувные.

Вспененные коврики.

Приборы и оборудование для готовки еды в полевых условиях.

Пластиковый сервиз для пикников на двенадцать персон в плетеной корзинке. Английский, из-за ленточки, с пасторальными сюжетами под восемнадцатый век и внешне выглядевший как фарфоровый. Дорого, конечно, но удобно, и места занимает намного меньше, чем все, то же самое, но россыпью. А главное – почти ничего не весит.

Не нанимались мы стойко переносить все тяготы воинской службы. К тому же пластмассу мыть в холодной воде гораздо легче, чем алюминий. До сих пор как вспомню «торпедный цех имени старшего матроса Бирмана» на флотском камбузе, так на руках вновь осклизлость холодного жира ощущается. А ведь полтора десятка лет прошло с тех пор. Однако ж…

Пока ходил по помосту, периодически нагибаясь и рассматривая разнообразные предметы под пояснения Ингеборге, заметил, что троих девчат не хватает. Альфии, Були и Анфисы.

Ингеборге, на правах всеобщей мамы гарема, тут же их покрыла, пожав плечами, – не знаю, мол, где они. Но выдал лодырниц их заливистый смех из-за автобуса.

Скрытые от меня «путанабусом» девчонки обступили какого-то смазливого чернявого перца лет двадцати пяти, тюрко-славянской внешности, который вполне профессионально ездил им по ушам.

Подхватив с тюка лыжную палку, которой позавчера убил албанца, подошел к ним и с оттягом хлестанул ею по красивой Алькиной заднице.

Альфия тут же подпрыгнула, взвизгнув на высокой реверберирующей ноте. И тут же выругалась:

– О-о-ой! Мля… Охренели все тут!

– Ты что тут делаешь? – окрысился я на нее тоном училки начальных классов, когда она развернулась. – Работы нету? Марш вещи собирать, гулена. И чтоб мне там без сачка пахала как пчелка. Тебе тоже по заднице? – повернулся к Бульке.

Айзатуллина тут же сложила ладони между грудей и, в своем репертуаре, с показной покорностью ответила с полупоклоном:

– Не нужно, мой господин, я все осознала. Больше такое не повторится.

И моментально слиняла от греха подальше.

А Анфиса все это время стояла на месте и тупила, глядя на экзекуцию подруг.

– А тебе отдельное приглашение требуется? Или немедленная порка?

– Нет, – вскрикнула та, очнувшись, и моментом убралась из поля зрения.

Проводил ее глазами и круто повернулся к мужику.

– Кто, куда, зачем?

– Не понял? – ответил тот по-русски, скривив улыбку, которая до того сияла на его довольной морде в предвкушении склеивания красивых девиц.

Вот еще один тормоз на мою шею.

– Что тут тебе надо, мальчик? – это я ему уже с наездом сказал. Этак сверху вниз, хотя мы вроде бы одинаковые по росту.

– А ты кто такой? Какого хрена всех разогнал? – возмутился тот в свою очередь.

– Борзеешь, паря, – поддал я некоторой блатной мерзоты в голосе, по неуловимым признакам ощущая, что передо мной явный новичок на Новой Земле. Только-только из Ворот вылупился. – Ты сейчас нарушил один из самых строгих обычаев Новой Земли: на чужих баб рот не разевать. Чревато это. Особенно для такого шныря, как ты.