Текст книги "Две свадьбы и одни похороны"

Автор книги: Дмитрий Старицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Маман моя также не отказалась подзаработать тридцатник за пару вечеров. У нее месячная зарплата тогда была 140 рублей.

В итоге мы, все трое, через неделю были в статусных обновках. Только у них на штанах красовались престижные шильдики «Lee Cooper», [51]51
  Британская компания Lee Cooper – производитель популярных джинсов (подробнее – см. Глоссарий).


[Закрыть]а у меня «Maricone» с допиской, что это мое счастье «hencho en Mechico». [52]52
  Сделано в Мексике (исп.).


[Закрыть]Но на таком же, фирменном куске тонкой светло-коричневой кожи.

Так и ходил гордый несколько месяцев, пока одна добрая душа не просветила, что по-испански «марикон» означает не только птицу сороку, но еще и пассивного пидораса. Вот так вот.

Оттого я с этими лейблами-шильдиками по жизни всегда был крайне осторожен. Но то, что мне показали эти «двое из ларца», было вполне нейтральным. Даже без тени подначки. Квадратная гальваническая пластинка с чернением. Сверху надпись «tuning», снизу – «porto-franco». В середине, крупнее раза в три – «4WD».

Номана!

Мы согласные.

Новая Земля. Свободная территория под протекторатом Ордена, город Порто-Франко.

22 год, 28 число 5 месяца, воскресенье, 17:29.

Галопом залетели в «Ковчег», где никого из девчат уже не было.

Собирать нам с Катей пришлось не только свои вещи, но и все общественное барахло в номере-складе. О них наша бравая баталерша позаботиться на радостях забыла. Правду говорят, что два раза переехать – один раз сгореть.

Ною я все же выставил претензию, что он не обеспечил нашу безопасность. На что мучимый комплексом вины бывший житель белого безмолвия решил откупиться сигаретами, предложив мне приобрести у него пять блоков «Конкисты» всего по полтора экю за пачку. Я отказываться не стал. И сигареты купил по льготной цене, и в остальном расплатился с ним честно. А за что его излишне чморить? Мужик и так пострадал за нас же. И вину свою понимает. А это не каждый раз бывает.

В общем, загрузили мы с Катей объемный Фредов «чероки» по самое не могу. Даже Катю пришлось сажать на коленки. Впрочем, она не возражала и, устраиваясь, всласть поерзала по ним попкой.

По дороге, на Овальной площади, еще ноут прикупили. Такой же ударопрочный. Просто, подумав, понял, что компьютер, интегрированный с радиостанцией, будет неудобно одновременно эксплуатировать как картографический. Да и закрытой информации в нем уже поднакопилось.

Потом, попетляв по квадратно-гнездовому в плане юго-восточному спальному району Порто-Франко, выехали на набережную, где почти у моря притулился за зеленым кирпичным забором особняк Зорана.

Вроде в этом городе все понятно и удобно в планировке, а захочешь – хрен найдешь. Изломанная линия берега прорезала улицы, но не отменила названия и сквозную нумерацию. А особняк Зорана вообще был уже за пределами Океанской улицы, которая, как указывал план, ограничивала весь город от моря.

Выскочивший на наш звонок в калитку Зоран оказался «югом» [53]53
  Югослав (сленг).


[Закрыть]лет тридцати пяти – сорока. Худощавый, тонкокостный и узкозадый. С конским хвостом начинающих седеть черных волос. Виски были уже седые совсем. В правом ухе – серьга с крупным фиолетовым рубином. Усы подковой и испанская бороденка. И черные глаза с пушистыми, как у девицы, ресницами. Одет он был в черную шелковую рубашку навыпуск и черные же слаксы.

Мы представились по-английски.

Гостям он обрадовался вполне искренне. Мне твердо пожал руку. Кате облобызал пальчики, на что она, польщенная, сделала книксен, который довольно смешно смотрелся в камуфлированной полевой форме с громоздкими тяжелыми берцами.

Представился он также по-английски, правда немного чопорно:

– Зоран Дундич, артист и сербохорват, – и, лукаво посверкивая цыганским глазом, ждал реакции. Видно было, что это у него «дежурная котлета».

– В смысле языка? – спрашиваю.

– Нет, в смысле национальности. Отец – хорват, мать – сербка. За ленточкой жизнь прожил практически в Италии. Так что, если вам будет удобно, могу общаться с вами по-итальянски, на родном сербохорватском, в обеих его ипостасях, по-французски тоже, но хуже.

– А на русском? – спросила Катя.

– Аз могу, – Зоран сразу перешел на русский, с некоторыми вкраплениями сербских слов, – но не подробно. А что улицей стоим? Прошу за мной.

Он провел нас через калитку, и мы оказались на небольшой вымощенной брусчаткой площадке, ограниченной с одной стороны воротами, с другой – гаражом на две машины. Справа – каменным забором, слева – палисадником с цветами и садовой скамейкой-качалкой под маркизой.

Потом прошли между домом и гаражом в глубь молодого сада, где нас усадили в деревянную решетчатую беседку, увитую виноградом. Там были самодельный деревянный стол и лавки вдоль стен.

– Одну минуту, – извинился хозяин, усаживая нас в этом строении, – сегодня как раз тот день, когда я без прислуги. Так что, одну минуту ожидания, и я в полном вашем распоряжении.

С этого места открывался прелестный вид на океан. Деревья в саду изначально были посажены так, чтобы этот вид из беседки не загораживать.

Любуясь океаном, я спросил Катю:

– Ну как тебе этот фотограф?

– Никак. Он педик, – фыркнула девушка в ответ.

Дальнейшее развитие обсуждения этой темы прервал сам гостеприимный хозяин, который с видом заправского циркача-эквилибриста принес литра на три домоджану [54]54
  Домоджана– оплетенная соломой или синтетической полосой стеклянная бутыль на три – пять литров с одной ручкой. Распространена на Балканах.


[Закрыть]и два медных подноса с закуской и стаканами. Быстро расставив все это на столе, присел сам, разливая черное вино в турецкие стеклянные стаканы.

Ну-у-у… такие… пузатенькие… из которых азербайджанцы чай пьют. Вот.

Из закуски в наличии были хлеб, брынза, мед в сотах, какой-то порезанный фрукт и соленые маслины.

– Мед откуда? – удивилась Катя.

– Местный, – улыбнулся Зоран. – Есть тут под городом пасека. Словенцы держат. Мои хорошие знакомые. Вы его лучше пробуйте, чем лицезреть. – Он подал Кате ручкой вперед короткий столовый нож. – Такого вкуса вы, уверен, не пробовали никогда.

Мед действительно имел очень богатый, но несколько специфический вкус, немного острый, как бы с перчинкой, и не такой приторный, как на Старой Земле. Но все же это был мед. Слегка похожий на староземельный, собранный с горных трав Алтая.

– Божественно, – отметил я, когда, прокатав по нёбу «млеко пчел», украдкой выплюнул в ладонь комочек воска. – Беллиссимо. На этом здесь можно состояние сделать.

– Они тоже на это надеялись, но пока не получается у них, – грустно сказал Зоран. – При пересечении Ворот только один рой уцелел. Остальные в течение месяца окочурились. И вот уже два местных года прошло, а пчелы не роятся, хотя матка их производит исправно. Приходится каждые полгода новый улей колотить. Немного больший по размеру. Сейчас он уже больше термитник напоминает. Урбанистический.

– Грустно это, – сказала Катя.

В ответ Зоран покачал головой, соглашаясь.

– А с чего нектар пчелы собирают? – заинтересовался я проблемой.

– С окрестных трав, которые рогачи едят. Там так устроено, что каждый месяц что-либо да цветет. Как на Ядране. [55]55
  Ядран (сербск.) – Адриатическое море.


[Закрыть]Но что мы на пчелах зациклились? Предлагаю выпить за знакомство. На здрав!

Вино было очень хорошим, хотя и самодельным.

– Вранец? – спросил я, ставя пустой стаканчик на стол.

– Вранац, [56]56
  Красное вино, производимое в Сербии, Косово, Метохии, Черногории и Македонии из винограда сорта Вранац.


[Закрыть]– поправил меня довольный Зоран. – Свой. Домашний. Уже новоземельный. Это прошлогодний урожай.

– Отличное вино, – произнесла, слегка причмокивая, понимающая в этом вопросе Катя, – но что-то я виноградника у вас не увидела.

– А он там, – махнул рукой Зоран в сторону моря, – дальше вниз по склону, за садом. Отсюда его не видно. А вот от того дерева – вполне. Если интересно, то я вам его покажу.

Так, отставить смотрины. Мы сюда по делу приехали, а не вино пьянствовать. Чую, что Зоран сам набиваться на работу не будет. Гордый.

– Вообще-то мы к вам по делу, – набрался я серьезного тона.

– Не убежит же от нас дело, – весело улыбнулся Зоран.

По всему выглядело, что ему наша неожиданная компания нравится, и он явно настроен на продолжение банкета. Мне он тоже был симпатичен. Как человек, не как мужчина. Не подумайте лишнего.

– В том-то и дело, что убегает, – вздохнул я. – Сроки жесткие.

– И что вам понадобилось от артиста, если не хотите общаться с виноделом?

– Фотографии.

– С выездом? – деловито осведомился сербохорват.

– Нет, мне Линда сказала, что у вас тут хорошая студия.

– Если Линда так сказала, значит, так оно и есть, – с гордостью ответил Зоран, щелкнув пальцами. – Аз имам хорошая студия, даже косой подиум имам. Но не стоит бросать уже налитое вино. Примета плохая. Молям, – поднял он свой стакан.

Мы допили разлитое вино и пошли вслед за Зораном через сад в отдельно стоящее здание без окон, своим внешним видом напоминающее каменный сарай, однако со стеклянной крышей.

Внутри залитого солнечным светом просторного помещения с высоким потолком, напоминавшего мастерскую художника, стояло несколько разнокалиберных штативов, а по стенам – шкафы с прикрытыми дверцами. С потолочных балок свисали гроздьями разнообразного размера софиты. В торцевой стороне комнаты был подиум со скошенной частью подмостков, на которых лежала брошенная и не убранная стремянка.

– Здесь я могу делать все, – объявил Зоран, – и готов выслушать, что именно вам от меня надо. Вы понимаете разницу между перформансом и инсталляцией? – начал Зоран задирать нос.

– Конечно, – тут же откликнулся я. – Перформанс – это когда художник сам испражняется посередине зала на виду у публики, а инсталляция – это когда зрителей запускают в зал любоваться, а художник уже ушел.

– М-да, интересная трактовка, – почесал Зоран свою бороденку правой рукой, оперев ее локоть на кисть левой. – Тогда что вам нужно?

– Шоу.

– Шоу? – Зоран выгнул левую бровь.

– Да, шоу, – утвердительно кивнул ему головой. – Это когда художник заставляет испражняться на публике нанятую актрису.

Зоран мелко захихикал. Отлично, шутка юмора удалась.

– А если серьезно, – продолжил я, развивая свою мысль-заказ, – то мне нужен календарь. Первый красочный художественный календарь Новой Земли. На одиннадцать листов. То есть от вас потребуется всего одиннадцать фотографий. Постановка, естественно. Но качеством не хуже той вашей фотографии, на которой бабушка с котом вяжут лук.

И смотрю на реакцию фотографа.

А Зоран улыбается, заразно так, что у меня самого лыба на лицо вылезла.

– Я счастлив, что вам понравилась моя лучшая работа, – поклонился Зоран, немного вычурно, и ножкой шаркнул. – Во сколько красок вы собираетесь печатать свой календарь?

– Ваш календарь, – парировал ему реплику.

– Мой календарь? – удивился Зоран.

– А чей же еще? – спросил я его несколько притворно. – Кто тут из нас знаменитый маэстро: я или вы?

– Ну, раз так… – Зоран был немного озадачен. – Тогда повторю вопрос: во сколько красок вы собираетесь печатать наш календарь и где?

– Здесь, в Порто-Франко. В типографии Линдера. В одну краску.

– Как календарь Пирелли? [57]57
  Календарь Пирелли( ит.Pirelli calendar) – ежегодный фотокалендарь компании – производителя автомобильных покрышек Пирелли (подробнее – см. Глоссарий).


[Закрыть]– усмехнулся Зоран.

– Лучше, чем календарь Пирелли, – ухмыльнулся я в ответ. – У вас будут настоящие модели, а не сушеные воблы Пирелли, эти жертвы анорексии. [58]58
  Анорексия– отказ от приема пищи при сохранении аппетита под влиянием психопатологических расстройств.


[Закрыть]

– Вы сможете предоставить мне такие модели, как Водянова? – Зоран сверкнул глазом, явно издеваясь надо мной. Он, видимо, считал такую задачу для меня непосильной.

– Лучше, чем Водянова, – широко улыбнулся я, торжествуя.

И мы все трое задорно рассмеялись.

– Если модели будут лучше, чем Водянова, то я вам сделаю всю работу практически бесплатно, – щелкнул Зоран пальцами, – скажем, по сто экю за фотографию. Идет?

– Идет, – я протянул ладонь, которую тут же пожал Зоран. – Разбей, – сказал я Кате.

Она подскочила и ребром ладони развела наши руки.

– А теперь раздевайся, – сказал я ей.

Катя округлила глаза. И стоит, изображая тормоз в профиль.

– Раздевайся, говорю, – повторяю ей. – Ты – первая фотомодель этого календаря.

– Какая тема календаря? – не унимался Зоран.

В Кате он видел пока только мешковатого патрульного в мятом камуфляже, пусть и с красивым личиком, и не обращал на нее особого внимания.

– Сиськи и оружие, – огласил я. – Реквизит найдется?

– Только холодное, – ответил Зоран.

И немедленно отвлекся на Катю, которая за это время успела раздеться. До трусов. И распустила свои шикарные волосы.

Быстро, однако, сумел я отметить.

Зоран был сражен наповал моментальной метаморфозой Гавроша [59]59
  Гаврош– персонаж романа В. Гюго «Отверженные», жизнерадостный, дерзкий, пронырливый, одновременно храбрый и отзывчивый парижский бездомный сорванец.


[Закрыть]в богиню молодости и красоты любого пантеона. Обошел вокруг нее пару раз, не отрывая глаз.

Потом оторопело спросил:

– У тебя все такие? – Зоран был удивлен и озадачен.

– Все, – ответил я серьезным тоном, – но Катя – самая красивая.

Катя довольно зарделась. Была польщена. И самую чуточку смущена.

– Сто экю за лист, – сказал Зоран, не отрывая глаз от Катиной фигуры. – Сто экю за лист.

Потом резко повернулся ко мне.

– Я проиграл, Георгий, – и повернулся к девушке. – Катя, вы понимаете, что на Старой Земле вы только на рекламе нижнего белья сделали бы миллионы?

– А почему не на подиуме? – нашла Катя в себе дерзость, хотя было видно, что такую информацию до нее довели впервые в жизни. И ей от этого очень обидно и горько.

– Рост. Рост, черт бы его побрал! – воскликнул Зоран, ударив кулаком в ладонь. – Модель на подиум должна быть не меньше ста восьмидесяти сантиметров роста.

Новая Земля. Свободная территория под протекторатом Ордена, город Порто-Франко.

22 год, 28 число 5 месяца, воскресенье, 20:00.

Боже, какой сегодня длинный день. А еще выходной называется.

Голова ходит кругом и гудит, будто я торчу внутри колокола. Уже забываю, что дальше сделать должен.

В типографии на Седьмой улице я уже был…

К Зорану опять сегодня надо наведаться, но это позже.

Точно. К Биллу надо в его оружейный лабаз зайти, пока не закрылся.

В магазине Билл сидел за стойкой и увлеченно читал какой-то мануал, судя по виду его чтива. Когда он положил брошюрку на стол, я с удивлением увидел, что это описание СВТ-40 на английском языке.

Билл молча уставился на меня глазами спаниеля или бассета; у кого они там самые грустные?

Я ему молча довольно криво улыбнулся. Шутка с патронами как-то перестала для меня видеться шуткой.

Билл, ни слова мне не говоря, полез под стойку и вынул оттуда красную коробку пистолетных патронов на 50 штук, фирмы «Fiocchi», на коробке было написано «6,35 mm Browning». И, положив коробку на столешницу, сказал:

– Вот. Подарок. Я свое слово всегда держу. – И тут толстяк даже усы распушил от гордости.

Почувствовал себя спонсором.

– А я в тебе ни секунды не сомневался, дружище, – ответил ему и положил на стойку записку от хромого лейтенанта из патруля.

Морду Билла в тот момент, когда он читал эту записку, надо было видеть. Это было нечто с чем-то. Полная палитра противоречивых эмоций. Я даже мелкими приставными шажками крадучись незаметно отошел от стойки почти на метр, боясь, что мне сейчас от него крепко прилетит в нос. И коробку с патронами там же оставил, не прикоснувшись к ней. В том, что бывший сержант морской пехоты умеет давать кулаком в зубы, я нисколько не сомневался.

Однако Билл, многозначительно хмыкнув, не проявляя никакой агрессивности, снова полез под стойку и положил рядом с коробкой пистолетных патронов еще одну. Точно такую же.

– Ну ты и приколист, – только я и услышал от него.

Теперь можно тихонечко выдохнуть и развернуть носки ботинок обратно к прилавку.

– Зато у меня есть для тебя хорошая новость, – обрадовал я его, – и даже без плохой в нагрузку. Думаю, это стоит пачки патронов.

Билл поднял на меня свои вопрошающие белесые глаза.

– Да, – ответил я ему на невысказанный вопрос.

Новая Земля. Свободная территория под протекторатом Ордена, город Порто-Франко.

22 год, 28 число 5 месяца, воскресенье, 20:38.

За ужином я подошел к Кате и тихонько поинтересовался:

– С Биллом разговор был?

Лупу, не вставая, кивнула головой в подтверждение.

– И как?

Катя, что-то дожевывая, гордо продемонстрировала мне левую руку, на которой безымянный палец украшал перстень розового золота с бриллиантом, чуть больше спичечной головки размером. Однако у Билла действительно серьезные намерения.

– Ты точно ВСЕ ему сказала? – засомневался я что-то.

Катя опять утвердительно кивнула, чему-то мягко улыбнувшись внутри себя.

– Ну вот, а ты боялась, – улыбнулся уже я светящимся счастьем Катиным глазам.

Как это, оказывается, приятно – делать людей счастливыми.

Новая Земля. Свободная территория под протекторатом Ордена, город Порто-Франко.

22 год, 28 число 5 месяца, воскресенье, 21:22.

После ужина, заставив взять откровенные тряпки из их гардероба и ружейные сумки, Розу, Дюлю, Анфису и Таню погнал к Зорану – фотографироваться. Ингеборге, Сажи, Альфия, Буля и Наташа на фотосессию поедут завтра с утра, пока Роза с девочками из первой партии будут учиться на радисток. Там на всю учебу им осталось только полдня до обеда. Потому как завтра вечером у нас две свадьбы сразу. Большая пьянка намечается, по определению. А если пьянка мешает работе – то бросай ее.

Уже и доски Биллу завезли на задний двор магазина, где будут помост возводить для торжественного акта бракосочетания. Оперативный парень Билл. Полчаса назад решил пожениться – и вот уже доски завозят. А Доннерман, по всему видать, Биллу на хвост падает. По расходам.

Катя на фотосессию не едет, так как уже успела отстреляться у Зорана до ужина.

Я улыбнулся, вспомнив: как Зоран вышел из прострации созерцания обнаженной Кати, так сразу же вынул из шкафа навороченную фотокамеру – и давай изводить пленку. Еле удалось его осадить и задать правильное направление работы. После чего Зоран, с неохотой отставив фотоаппарат, сходил домой и притащил штук шесть разных клинков и древний карамультук, [60]60
  Длинноствольное фитильное или кремневое ружье у азиатских и кавказских тюркоязычных народов в XIX – начале XX века (подробнее – см. Глоссарий).


[Закрыть]богато украшенный инкрустацией по всем деревянным частям.

Катя, пока Зоран отсутствовал, сбегала, как была – без одежды и босой – до Фреда за ворота, чем ввела нашего водятла в полное изумление, и притащила из машины в студию свои вещи. Но подошли по замыслу только пионерская юбочка-манжета и тяжелые берцы. На голову ей Зоран нашел вишневую феску с черной кисточкой, которую спустили на лоб некой завлекалочкой. А из-под фески распушили во все стороны все буйство Катиных волос.

Поставили девушку вертикально, растопырив ее стройные длинные ноги в тяжелых ботинках в виде буквы «Л». На талию накрутили богатый парчовый пояс, за который заткнули украшенный бирюзой ятаган без ножен. В руки ей дали карамультук. Она его держала правой рукой под приклад, положив на плечо. А левой, попутно слегка закрывая предплечьем самую интимную часть обнаженной груди, она придерживала это антикварное ружье. Этакий часовой.

Хорошо еще, что карамультук был черкесский, а не янычарский, который за десять килограмм весом. Все равно Катя к окончанию этой довольно краткой фотосессии сильно вымоталась, до дрожи в поджилках, будто мешки таскала. Вот и завидуй «легкой» работе фотомоделей…

Зоран пребывал в восхищении и полном рабочем экстазе. Попеременно подключая разные софиты в помощь местному солнышку, ярко светившему сквозь стеклянный потолок, он снимал Катю со всех возможных ракурсов.

Я смог остановить его, только пообещав, что будут ему к вечеру еще десяток моделей и сюжетов и не надо весь календарь делать из одной Кати. Но полдюжины пленок он на нее истратил. Пришлось признать, что сто экю за такую работу – это действительно даром. Правда, вслух я это Зорану не высказал. Проиграл так проиграл.

Когда я привез ему вторую партию девчат, Зоран уже ничему не удивлялся, по крайней мере внешне. Хотя по глазам его было видно, что качеством моделей он очень доволен.

К нашему приезду студия была просто завалена разнообразным старинным оружием. На мой вопрос, откуда все это появилось, Зоран пожал плечами и развел руки в стороны:

– Пришлось разорить в доме кунацкую, [61]61
  Кунацкая– парадная комната или отдельная пристройка в кавказском, турецком или балканском доме, предназначенная для приема гостей – кунаков хозяина.


[Закрыть]которую я почти целый год оформлял. И все ради вас.

Быстро определились по реквизиту. И тут все свое недюжинное мастерство проявила Анфиса Иванова, не только предложив половину идей, но и воплотив их в вещном виде практически из ничего. Юбочку для Тани Бисянки – два передничка, точнее – передничек и задничек, она за десять минут сплела из травы. Самой обыкновенной травы, которую нарвала тут же, в углу хозяйского сада. И из подручных материалов: обрезков старого мохнатого синтетического покрывала, десятка перьев и пятка веревочек соорудила ей на голову очень даже симпатичный вапах. [62]62
  Головной убор из орлиных перьев. На лакотскомязыке – Wambli Wapaha. Первое упоминание о наличии перьевых головных уборов у равнинных племен индейцев относится к 1736 году.


[Закрыть]

Моментально, из каких-то «желудей», подобранных в том же саду, нанизала на иголку вполне дикарского вида бусы.

И вот уже наша Таня Бисянка предстала в образе воинственной индианки. Босая. В короткой травяной юбчонке с голым бедром. С тремя нитками бус на голой груди. Ах, какой груди! С очень дорогим, но грубой работы браслетом на предплечье. А в руках – настоящий турецкий лук с парой стрел.

Отпад.

Я готов отдаться ей прямо сейчас!

Голову самой Анфисы украсили чеканной мисюркой [63]63
  Мисюрка,или шапка мисюрская, – тип средневекового шлема арабского происхождения. Представляла собой небольшой плоский, реже сферический шлем, к краям которого обязательно крепилась кольчужная бармица, часто даже на лицо.


[Закрыть]с длинной бармицей. [64]64
  Бармица– защита из кольчуги, которая прикреплялась к шлему.


[Закрыть]На голое тело – короткую байдану, [65]65
  Байдана– кольчуга из крупных плоских колец.


[Закрыть]чуть прикрывающую бедро, без пояса. Прямо, как в сказке: ни одета, ни раздета. В правую руку ей дали рогатину или, скорее, нечто вроде протазана. Уж больно лезвие было вычурное. В левую – небольшой круглый щит, явно декоративный и скорее парадный, чем боевой. Просто произведение искусства, иначе вряд ли Зоран стал бы его вешать в своей кунацкой. И соответственно, восточный макияж на красивое лицо Анфисы. Уж в этом-то искусстве моим девкам равных не было.

Для Розы нашлась у Зорана ковбойская шляпа – стетсон. В ее шмотках нашлась клетчатая ковбойка с длинным рукавом и джинсовые шортики, если можно назвать так эту обмахренную понизу узкую полоску ткани. Зоран пожертвовал собственные «казаки», размеров на пять больше Розиного, и пару револьверов времен «очаковских и покоренья Крыма». Как бы не системы Лефоше [66]66
  Первый в мире револьвер, поставленный на вооружение армии (подробнее – см. Глоссарий).


[Закрыть]еще.

Сложность была только в том, как правильно подвязать ковбойку под сиськами, чтобы выдающаяся грудь Розы была видна и не видна одновременно и завлекала.

Но справились же.

Дюля Комлева в итоге снялась в полуприседе со снайперской «светкой» [67]67
  «Светка»– самозарядная винтовка Токарева СВТ-38/СВТ-40 (сленг).


[Закрыть]Тани Бисянки в руках. Почти в профиль. Нет, скорее, в три четверти. Голую грудь ее слегка прикрывал оптический прицел. На голове пристроилась югославская партизанская пилотка времен Второй мировой войны. На бедра просто красиво намотали кусок камуфлированной ткани. Больше ничего, кроме берцев. Нет, еще подсумки винтовочные на поясе.

Представив, как на эту фотку будет дрочить весь доннермановский патруль, я чуть не угорел.

Зоран носился, как наскипидаренный, ставя свет, меняя пленки и заставляя девочек принимать разные красивые позы, прыгать, танцевать даже. Стеклянный потолок он периодически прикрывал автоматической шторой для изменения освещенности.

И снимал, снимал, снимал. Только кассеты в корзинку отлетали.

Вернулись в «Арарат» все довольные и возбужденные. Очень понравился им этот творческий процесс, несмотря на его утомительность. Пришлось даже водкой отпаивать всех у Саркиса.

Новая Земля. Свободная территория под протекторатом Ордена, город Порто-Франко.

22 год, 28 число 5 месяца, воскресенье, 25:08.

Саркис нам выделил семь домиков.

Девчат раскидали по двое. На одну койку валетиком.

Ингеборге живет теперь со складом.

А мне, как самому главному перцу, дом достался индивидуальный. Хотя хрен они мне дадут одному там ночевать.

Вот сейчас в этом домике после холодного душа сижу за простеньким светлого дерева письменным столом и маршруты в ноутбуке намечаю.

Всегда надо, чтобы у нас была одна дорога, а у врагов, которые хотят нас настичь, – сорок. Желательно – во все стороны. Но в этом отношении с дорогами в Новой Земле очень и очень скудно. Что есть в наличии у нас на предмет тупо сбежать от проблем? В наличии всего две общедоступные магистрали на запад и одна на север. И все. Негусто.

Тем более что направление в Китай, как и северный анклав Евросоюза, меня изначально не устраивает. Несмотря на полтора десятка вполне благоустроенных европейских городов, где, по слухам, вполне налаженная цивильная жизнь, ловить нас бандиты могут и там. И вполне успешно, что характерно. Да и что нам там делать? И кто нас, чужаков, там защитит? Так что север отпадает сразу.

В этом направлении остается только одна возможность: закатиться далеко, аж за китайцев, к сербам. «Живео, другари, братушки православные». Те – защитят. Но что нам там делать? Просто выживать, каком кверху на грядке, гнать ракию [68]68
  Ракия– так на Балканах называют самогон. В Турции – ракы.


[Закрыть]из местных ягод и тупо спиваться? Девчат придется замуж раздать, ибо косовские сербы не потерпят даже намека на мусульманство, типа гарема.

Да и через китайцев еще прорваться надо. Наняли албанцев – наймут и китайцев. Не верится как-то, что вербовка и заброс ханьцев СЮДА прошли мимо триад. [69]69
  Триады– китайские тайные общества, которые в ходе исторической трансформации переродились из религиозных и патриотических организаций в преступные синдикаты.


[Закрыть]

Остается западное направление. Там две основные магистрали, которые называются весьма непритязательно – Северная и Южная дороги.

Северная дорога начинается в Порто-Франко и идет на запад почти по параллели от океана до океана и заканчивается в Рио-де-Жанейро, что в Бразилии. Причем первые пять дней, кроме фортов-заправок, – ни одного нормального населенного пункта, и все этой чертовой саванной пылить, где ты у всех на виду, как прыщ на заднице. По пустынному водоразделу, между восточным и южным водостоками рек, который делит территорию Европейского Союза на Северный и Южный анклавы и вклинивается аж в Техас. Населения на этом водоразделе практически нет. Закон – степь. Прокурор – гиена копытная. Сгинуть там – как два пальца об асфальт. Никто и искать не будет.

Первый нормальный город, который стоит на Северной дороге, – Вако, столица местного Техаса, где будет, как указано на карте, первый нормальный мост на этом тракте, на первой полноводной реке, а до того все бродами преодолевать редкие речки. Не зря я из автобуса монстру сделал. Ох, не зря.

Этот путь ведет через Техас в Бразилию, утыкается в город Сао-Бернабео на реке Амазонке и после переправы загибается на юго-запад и окончательно упирается в Рио-де-Жанейро на берегу Западного океана.

А дальше – картина Айвазовского «На дне». Маслом.

В Бразилию нам не надо, несмотря на весь веселый и незлобивый характер тамошнего населения. Карнавалы – это, конечно, хорошо и весело, но традицию фавел [70]70
  Фавелы( порт.favela) – трущобы в городах Бразилии, часто расположенные на склонах гор, где отсутствует инфраструктура и высок уровень преступности. Власти в дела фавел не вмешиваются.


[Закрыть]пока еще никто здесь не отменял. Так же как непотизм, [71]71
  Фаворитизм,кумовство (например, при найме на работу), предоставляемый родственникам или друзьям, вне зависимости от профессиональных достоинств.


[Закрыть]повальную коррупцию, уличный бандитизм выше среднего и весьма специфическое отношение к правам человеков. Вряд ли местная Бразилия сильно отличается от той Бразилии, где «много-много диких обезьян». Скорее всего, валил оттуда народ неимущий, которому дома ловить было нечего, а сюда замануха вроде как была.

Вездесущий Орден тут вообще не лезет в национальные заморочки и традиции. Типа: живите, как хотите. Идеал либертианства: [72]72
  Либертианство– крайне радикальное течение в либерализме. Провозглашающее свободу всему вообще.


[Закрыть]каждый дрочит, как он хочет, я дрочу, как я хочу.

И вообще – к русским хочется. Надоела уже чужая мова вокруг. Но в этом случае надо, прилично не доезжая до города Вако, свернуть с Северной дороги на юг и через 60 километров упереться в город Аламо. Аламо? Ни хрена не помню ничего про старосветское Аламо. Это тоже Техас. Что там про Аламо в путеводителях? Ага…

Аламо – это карго-перекресток Новой Земли. Куда сходятся в центре континента шляхи как с Северной, так и с Южной дорог. Во все стороны. Удачное место. Как их еще не подгреб кто-то «моцный» под себя. Городишко-то – всего пять тысяч населения, не больше. Не могут же они там все подряд, включая баб и детей, быть «суровыми челябинскими мужиками»?

И река около Аламо есть уже приличная, от Вако, с северо-запада течет.

От Аламо мы должны двигать на юго-запад в направлении центра местного греха – города Нью-Рино, что на реке Мормонской, при впадении ее в очередную Большую. Но нам туда не надо. Хоть это и самый крупный город ТУТ. Во избежание того, от чего бегаем.

На трассе Аламо – Нью-Рино пилим с одной ночевкой, затем сворачиваем на Т-образном перекрестке строго на запад и пылим уже в сторону Алабама-Сити по землям Американской Конфедерации. Ага! И эта дорога называется весьма оригинально – тоже Северная. Потому как южнее ее есть еще дорога Южная. А что? Логично.

От Алабама-Сити, практически рядом, два лаптя по карте, будет местная Москва, а от Москвы недалече уже и Новая Одесса. Конечная цель нашего анабасиса. [73]73
  Анабасис– длительный поход по недружественной территории.


[Закрыть]

Однако Северная дорога, которая тут самая северная, отличается особым разгулом дорожного бандитизма, потому как рядом, буквально за горным хребтом, расположен Латинский союз с кучей решительных команданте, [74]74
  Полевой командир. В первоначальном значении – воинское звание, равное майору, в испаноязычных странах.


[Закрыть]которые обеспечивают снабжение своих революционных сторонников дорожной экспроприацией экспроприаторов. Ну да. Ничего удивительного – рынок коки для местных марксистов тут узкий, а кормящей сиськи КПСС даже не предвидится. Впрочем, как и конкурирующего дойного органа от ЦРУ.

Но не с нашим счастьем выбирать этот маршрут. Спереди засада, сзади – погоня. Мило, забавно, но нам так точно такого не трэба. Я далеко не товарищ Сухов по крутизне.

Альтернатива – Южная дорога. Начинается она в Порто-Франко с «нулевого километра», то есть с того же места, что и Северная дорога, так же как и самая северная дорога, что ведет совсем на север, а вовсе даже не на запад. С ума сдрынуться, дорогая редакция, с местной географией!

Итак, Южная дорога сначала идет туда же, куда и Северная, – та, которая на запад, а не на север, но почти сразу же круто загибает на юг, обходя по территории Евросоюза орденские земли с пятью Базами на побережье.

Первый крупный город на ней – Портсмут, или Нью-Портсмут, тут его в разных брошюрках пишут по-разному. Морской порт в Валлийском княжестве, уже на берегу Залива, а не Океана. До него дорога слабо освоена, в основном немногочисленные форты-заправки, обслуживающие конвои и фермы местных аграриев, которые в свою очередь обслуживают сами форты-заправки. Попадаются еще фермы земледельцев-автаркистов, которые аутично «возделывают свой сад» и огород, не вступая в экономику большого обмена. Но те больше из всяких сектантов, раскольников и прочих старообрядцев состоят, сваливших со Старой Земли от ожидаемого ими прихода конца света, но не отказавшихся от своих эсхатологических настроений и тут. Что поделать? Привычка.

На всем пути – саванна, будь она неладна. Интересно, чем аграрии тут свои посевы от рогачей огораживают? Или просто просаживают традиционные для Европы сельхоздотации? А рогачи проходят по страховому случаю урожая? Или тут все иначе? Что гадать, когда можно просто увидеть. Со временем.

От Портсмута, где есть первая налаженная переправа через большую реку, дорога идет по невысоким горкам в номинальную столицу Евросоюза – Виго, большой город на большой реке, при впадении ее в море. Основали испанцы, а кто там обитает – будем посмотреть. Севернее по тому же водоему город Кадиз, судя по названию, тоже испанский.

Далее идет просто автобан местный прямо до центра местного греха – Нью-Рино. Трасса проведена вне городов, которые тут практически все на побережье, а от Южной дороги к ним идут отростки шляхов местного значения. На перекрестках форты-заправки, которых намного больше, чем на Северной дороге. Крупные города на побережье: Паланга, Наполи, Варна, Коринф и Массилия.