Текст книги "Поединок отражений"

Автор книги: Дмитрий Федотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Тогда откуда она там взялась?

– Вопрос, я понимаю, риторический?

– Ошибаетесь, милейший дон Теодор, это вопрос философский, – я загасил окурок в мраморной пепельнице-лодочке у него на столе, сунул загадочный снимок в нагрудный карман рубашки и поднялся. – Благодарю за содействие органам дознания, Федор Кузьмич. Если буду кому-нибудь нужен, пусть звонят на мобильный. Чао!

– Привет, – несколько растерянно кивнул сбитый с толку моим демаршем Маслов.

– Материал на корректуру я сдам по дороге, – я сгреб в охапку распечатки и отобранные снимки и вышел из кабинета.

Неотвязная мысль как голодная комариха зудела где-то внутри головы, не давая сосредоточиться: кто же эта незнакомка? На Нурию Саликбекову, «злого гения» всей моей жизни, она не похожа, хотя это и не факт, учитывая возможности перевоплощения черного мадхъя. Все же интуитивно я чувствовал, что это не она! Тогда кто? Та самая киллерша? Но ведь ее там никто не… Стоп! Сержант у двери на фотографии! Он явно смотрел на эту девушку, а не на мерзкие рожи Амиева и компании, что ему эти азеры – одним больше, одним меньше… А вот девушка да еще красивая, да еще в соответствующем прикиде, да еще стоять тут невесть сколько, да… м-да! Надо срочно разыскать этого парня, он – ключ ко всей ситуации. Хотя, постой: ведь он же должен был немедленно докладывать обо всех посторонних или вновь появившихся лицах в «супер-люксе», а не доложил! Почему?.. Да ничего он не должен, ёшкин кот! Он кто? Сержант при исполнении: поручено никого не допускать к месту преступления, он и не пущает! А то, что кто-то там по другим комнатам ходит, ему – по барабану. На то другие ответственные есть. Логично, хотя и форменное раздолбайство. Но повидаться с сержантом все-таки надо и именно мне, а не Ракитину или Велесову. Им он, скорее всего, ничего и не скажет – просто из боязни наказания за это самое раздолбайство, а вот журналисту, да еще ведущему независимое расследование… Ну, пусть и не совсем независимое, хотя сержанту об этом знать и не надо.

Пока я подбивал таким образом итог ко всему, что узнал на настоящий момент, я успел буквально на автомате обойти пол-редакции и переделать кучу мелких дел и делишек, без которых не обходится ни один журналист, работающий на «горячем» материале. Но благодаря недюжинному опыту и смекалке я сумел не только отчитаться о старом задании, но и не получить новое: надо было ехать через весь город на разборку какого-то ДТП со смертельным исходом. Эту повинность пришлось отрабатывать многострадальному и безропотному Жене Перестукину, бывшему выпускающему редактору, а ныне – «спецкору на выезде», как его окрестили острословы из отдела новостей.

До управления криминальной милиции я добрался без происшествий. «Хундайка», хоть и битая, но еще резвая, вполне сносно слушалась руля и педалей, да и с погодой как-то наладилось: солнечно, сухо, ветерок… Настроение у меня установилось тоже согласно погоде, но не надолго. Потому что в управлении начались сюрпризы.

Едва я показался пред бдительные очи дежурного – новоиспеченного лейтенанта Степана Бульбы, как он тут же озадачил меня:

– Лексеич, тебя тут одна баба по телефону домогается – уже раз десять звонила.

– А ты ничего не путаешь, Михалыч? – в тон ему уточнил я. – Я вообще-то в «Вестнике» работаю, а не в КМ.

– Вот и я ей то же самое сказал, – ухмыльнулся бывший сержант и правая рука бывшего капитана Ракитина во всяких рискованных рейдах и разборках в бытность последнего командиром опергруппы.

– А она?

– Говорит, мол, Котов занимается расследованием убийства в «Северной», значит должен быть на работе, – Бульба уже улыбался во весь рот. – А если, говорит, вы не знаете, где он, так и не морочьте мне голову!

– Тяжелый случай, – я достал сигареты, закурил и предложил Степану.

– А у тебя, Лексеич, все случаи тяжелые, – бывший сержант ехидно прищурился, беря сигарету и прикуривая от моей же зажигалки. – Да и бабы – не подарочек…

– Знаешь, Степа, есть такой анекдот, – проникновенно сказал я: – «Раздается звонок. – Алло, это пять-семнадцать-сто один? – Нет… – Так что ж вы снимаете трубку?»

И не дожидаясь реакции задумавшегося Бульбы, я рванул через ступеньку на второй этаж к Ракитину. Однако неизвестная и очень осведомленная и настойчивая дама не шла у меня из головы. Но решить новую шараду мне было не суждено, ибо на пол-пути к кабинету начальника оперотдела запел мой мобильник.

Звонил Вася Полосухин.

– Здорово, Димоген!

– Привет, Полосатый! Что у нас плохого?

– Да вот, не знаю: плохое или не очень, – вздохнул Васька, – похоже, крестник твой объявился.

– Какой еще крестник? Где? – Я и не скрывал удивления.

– Да тот самый, из-за которого ты свою «двадцатку» расколошматил, – уточнил Василий и хмыкнул: – А появился прямо у меня в кабинете.

– Как это?! – Я почувствовал знакомый сквознячок на затылке и инстинктивно встал спиной к стене, создавая себе иллюзию безопасности. – У тебя же там телеметрия с масс-датчиками и две «оглобли» в коридоре перед кабинетом?

– Вот именно, – Полосухин снова издал смешок, и я понял, что он не на шутку напуган, и вся его бравада – лишь защитная поза, не более. – Этот парень именно возник прямо посреди кабинета, но как – я не видел.

– Может, все-таки вошел?

– Нет! – почти выкрикнул Васька, но тут же взял себя в руки, кашлянул и продолжил нормальным тоном. – В общем, он интересовался не мной, а тобой.

– Как он выглядел? – Холод в затылке вдруг преобразовался в ощущение тяжелого, давящего взгляда, и я невольно передернул плечами и внутренне напрягся, стараясь избавиться от этого чувства.

– Почти как я, – нервно хохотнул Васька. – Что-то восточно-цыганистое, наглое и… очень опасное. Понимаешь, Димыч, – вдруг заторопился он, – я ведь никогда, никого и ничего не боялся, даже своего папаши в детстве, а тут страшно стало до икоты! И ведь он мне не угрожал, рожи не корчил, пистолетом не махал… Короче, извини, я проболтался насчет: где ты и что ты.

– Так он ничего про меня не знал?! – поразился я. – Какого же черта…

– Я и сам не понимаю, – подтвердил Васька. – Ерунда получается, но все равно страшно. Димыч, дерни-ка ты из города, мой тебе совет, и побыстрее.

– А ты? Ведь он же тогда к тебе придет – не дурак! – Я вдруг успокоился. У меня такое бывает: «запредельное торможение» называется, когда раздражитель оказывается выше порога адаптации и перестает восприниматься организмом. – И потом, я не привык бегать от опасности, Полосатый, ты же меня знаешь. Короче, спасибо за предупреждение и будь осторожен. Пока!

– Что ж, бывай, Димоген, – Василий в трубке вздохнул с явным облегчением от того, что груз ответственности теперь не давил на его тощие, но жилистые плечи. – Но будь уверен, я друзей в беде не бросаю. Звони, если понадоблюсь.

В трубке запели гудки отбоя. Я сунул мобильник в кобуру на поясе и медленно побрел к кабинету Олега. М-да, уважаемый Дмитрий Алексеевич, как говорила маленькая девочка Алиса, становится все страньше и страньше! Кто же они такие, эти люди, разыскивающие меня по всему городу на работе и у знакомых, и…

Ленка! Рыжик мой дорогой! Как же я про тебя-то забыл, бегемот толстокожий?! Ведь они и на тебя непременно выйдут, если уже не вышли!..

Я буквально вырвал телефон обратно из кобуры и лихорадочно ткнул запрограммированную на номер Лены кнопку. Несколько секунд, пока шло соединение, показались мне нескончаемой пыткой. Права народная мудрость, гласящая, что хуже нет, чем ждать и догонять. Наконец звонкий и бесконечно родной и близкий в этот момент голосок ответил:

– Котик, милый, что случилось?

– Послушай, Рыжик, и не перебивай, – я постарался говорить четко и невозмутимо. – Ты сейчас же отпрашиваешься у шефа за свой счет на неделю, нет, лучше на две, едешь в центр проката и берешь любую неприметную машину в хорошем состоянии, а потом немедленно уезжаешь из города туда, где мы были с тобой в прошлом году. Поняла? Ничего не уточняй, скажи только «да» или «нет»!

– Да, котик, – Лена произнесла это ласково и спокойно.

«Молодец, – подумал я, – научилась держать нервы в узде: не зря я тебя целый год натаскивал». И сглазил.

– Неужели все так плохо, котик?

– Хуже не бывает. – Я едва не зарычал.

– А может, я успею…

– Нет! Ты мне веришь?

– Да, котик…

– Хорошо. Карточку обналичишь где-нибудь по дороге и больше ею не пользуйся! Меня не ищи, я сам тебе позвоню. Все, моя лапушка. Действуй!

Спрятав телефон, я наконец вздохнул с облегчением и вошел в кабинет Ракитина со своим обычным выражением лица – немного смешливым и чуточку хитроватым, за что меня и прозвали еще в институте Котом.

Олег был не один. Слева от него за столом для совещаний сидел Афанасий Иванович Клоков, «наш главный по трупам», как его за глаза называли сослуживцы, и докладывал результаты экспертизы. Я, похоже, застал самое интересное, пропустив скучное и длинное вступление, от которого Клоков никогда не отказывался, не взирая на кислые мины слушателей.

– …Итак, причиной смерти Ильхана Рафаиловича Амиева однозначно явился перелом шейного отдела позвоночника, совершенный, скорее всего в состоянии бодрствования, ибо наличествуют множественные разрывы волокон и фасций шейных мышц, что свидетельствует о попытке сопротивления смертельному воздействию, – методично вещал Клоков, перелистывая файлы с заключениями. – Вывод: такое воздействие мог совершить только очень сильный и специально тренированный человек, мужчина…

– А женщина? – не утерпел я, присаживаясь напротив эксперта. – Киллерша-амазонка?

Клоков недовольно покосился на меня, узнал, удивленно вздернул кустистые брови и продолжал:

– Нет, Дмитрий Алексеевич, вряд ли женщина способна на такие силовые упражнения. К тому же результаты исследования волос, найденных на постели возле убитого и в его руке однозначно указывают на принадлежность их молодому мужчине, а не женщине. Видимо, была схватка, хотя и очень короткая…

Он замолчал на полуслове, увидев наши с Олегом вытянувшиеся физиономии, и спокойно уточнил:

– Я что-нибудь не то сказал?

– Дело в том, уважаемый Афанасий Иванович, – хрипло проговорил Ракитин, – что по оперативным данным никакого другого мужчины в номере не было. Это полностью исключено.

– А вот это уже ваши проблемы, Олег Владимирович, – невозмутимо отпарировал эксперт, затем сложил листки в папку, закрыл ее, отодвинул на середину стола и встал. – Надеюсь, в достоверности результатов экспертизы у вас сомнений не возникло? Всего хорошего, господа!

Он вышел, а мы с Ракитиным молча уставились с двух сторон на злосчастную папку, будто она была виновата в том дурацком положении, в котором мы сейчас оказались.

– Что ж, – решился через пару минут Олег, – пошли к Матвеичу за слонами?

– По-моему, мы их всех не унесем – слишком много, – буркнул я, поднимаясь. – Да я тут вам еще одного припас…

* * *

У комиссара против ожидания все прошло без сучка, но и без задоринки. В смысле, Николай Матвеевич был на редкость мягок и обходителен в выражениях признательности своим как постоянным, так и временным подчиненным за их нерасторопность, близорукость, недальновидность, тугодумие, раздолбайство и непрофессионализм. Так что, хотя до «слонов» дело и не дошло, но и особого задора и энтузиазма всем присутствующим разбор полетов не прибавил.

Все молча согласились, что крупно лоханулись при осмотре места происшествия, но, слава Богу, номер опечатали, и теперь можно было повторить всю процедуру с учетом критики начальства. Понятно, что состав группы определился автоматически: Ракитин, Велесов, Кротов и примкнувший к ним помощник Афанасия Ивановича, молодой фанат криминальной экспертизы Данила Седых.

Предъявленный мной загадочный снимок «юный клоковец» досконально исследовал буквально со всех сторон и всеми доступными ему способами – только что на зуб не попробовал. Естественно, факс-копию тут же сличили с оригиналом и пришли к неутешительному выводу: лохи! Таинственная незнакомка, разумеется, присутствовала и на исходном фото. Оставалось выяснить, видел ли ее там кто-нибудь из охранников, в частности, тот парень, что сторожил дверь в спальню Амиева. Ракитин согласился с моим предложением переговорить со служивым в качестве журналиста, а Павел высказал ценную мысль о проверке видеозаписей системы охраны отеля на предмет идентификации нашей визави.

– Одного я не пойму, – сказал я остальным, когда мы дружно расселись в ангажированной мне «хундайке», – почему никто: ни эксперты, ни я сам поначалу не заметили такой существенной детали, как присутствие постороннего, да еще женщины, в строго охраняемой зоне происшествия?

– А вот меня больше беспокоит тот неизвестный бугай, что свернул шею Амиеву, – откликнулся с заднего сидения Велесов.

– Что, если девица никуда не уходила после ночи любви, а просто-напросто где-то спряталась, дождалась, пока ее «пользователь» уснет и впустила затем своего напарника? – выдал версию неугомонный Данила, так же устраиваясь позади меня.

Я осмотрел его сияющую физиономию в зеркале заднего вида и поинтересовался:

– А где, по-твоему, все это время находилась охрана в количестве шести человек?

– Наверное, дрыхла!

– М-да? – как можно язвительней хмыкнул я и полез за сигаретами. – Тогда ответь мне, о многомудрый Данила Игнатьевич, кого же охранники выпустили из номера поутру и куда делся второй нехилый участник этого шоу?

«Юный клоковец» замер на несколько секунд с открытым ртом и горящей зажигалкой в протянутой ко мне руке и вдруг возопил страшным шепотом:

– Скрытое помещение!

– Чего?! – молчавший до этого Ракитин, резко обернулся к Седых, запорошив пеплом сигареты мои джинсы. – Что ты хочешь этим сказать?

– В номере есть потайная комната! – уверенно заявил тот и тоже закурил.

– Чтоб тебя!..

– Да не расстраивайтесь вы так, Олег Владимирович, бывает! – совсем распоясался уверовавший в собственную прозорливость Данила. – Сейчас приедем и…

– А ну, вылезай! – рявкнул на него Ракитин.

– Почему? – растерялся тот.

– Машина перегружена – пешком дойдешь!

– Извините, Олег Владимирович, – дошло наконец до нахала, – я не хотел вас…

Ракитин продолжал шумно сопеть и сверлить эксперта взглядом, и я, дабы разрядить обстановку, сказал:

– Господа офицеры, простим засранца не корысти ради, а токмо к правде вящей за дело благое порадевшего!

– Во дает! – хохотнул еще плохо знавший меня богатырь Велесов.

– Ладно, – Олег снова уселся лицом вперед и выбросил наполовину недокуренную сигарету в форточку. – На первый раз прощаем вас, кадет! Димыч, заводи свою «антилопу».

– Нет, а все же, как вам идея насчет потайной комнаты? – тут же воспрял духом неугомонный Данила.

– Всякая инициатива наказуема, кадет, – наставительно сказал я, включая зажигание. – Приедем на место – будешь искать!

Через четверть часа мы без происшествий добрались до «Северной» и так же без проблем были пропущены секьюрити на VIP-этаж. В номере царили тишина и запустение. Именно запустение, несмотря на обилие мебели и всякой бытовой мелочевки от пепельниц до комплекта домашнего кинотеатра в гостиной. По первому впечатлению вроде бы никто номер не посещал: тонкий слой пыли успел покрыть за прошедшие двое суток все полированные поверхности и паркет – киберуборщик уныло и мертво маячил в дальнем углу гостиной между пальмой и наружной стеной помещения. Данила от порога сделал несколько снимков обстановки и пола цифровой камерой, после чего Олег разрешил нам разойтись по комнате. Седых тут же выудил из своей пухлой сумки круглый, похожий на лазерный плеер, прибор, подошел к стене справа от входа и принялся колдовать с кнопками на панели устройства. Из его верхней части вдруг вылезла тонкая металлическая штанга и с легким звоном раскрылась в плоскую ажурную конструкцию, напоминавшую антенну пеленгатора. Данила направил антенну параллельно стене и медленно двинулся по периметру комнаты, поглядывая на засветившийся экранчик прибора. «Сканер полостей!» – догадался я, но досмотреть процесс мне не дало восклицание Олега, зашедшего в спальню:

– Что за черт?!

– Нашел? – кинулся я к нему и тоже выругался, увидев на светло-бежевом покрытии стены рядом с ложем ряд неровных рисунков, напоминающих древние петроглифы, а под ними – одно слово: «агн», – выполненные чем-то темно-красным.

– Что это? – сдавленно повторил Ракитин, оглядываясь на меня.

Я внимательней всмотрелся в рисунки.

– Господи! Да это же руны! – непроизвольно вырвалось у меня, я даже попятился от потрясения.

– Какие еще руны?! – насторожился Олег. – А ну-ка объясни!

– Это древнейший вид письменности, распространенный почти по всему обитаемому миру задолго до потопа, постепенно забытый и вытесненный послепотопным петроглифическим письмом, – пояснил я в волнении.

– Ни черта не понял! – покрутил головой Ракитин. – Еще раз, и помедленнее.

Я достал сигареты и зажигалку, закурил и протянул пачку Олегу. Он молча последовал моему примеру. Так пару минут мы курили, разглядывая надпись на стене. К нам присоединился Велесов, но поскольку он совсем не курил, то просто стоял и хлопал большими голубыми глазами на невесть откуда взявшиеся письмена, переводя поочередно вопрошающий взгляд с меня на шефа и обратно на стену.

Мне наконец удалось собраться с мыслями настолько, чтобы попытаться вникнуть в суть послания и объяснить его остальным. А в том, что это послание и именно нам, я не сомневался. В совпадения и случайности я давно уже не верил. «Совпадение – это повторение пройденного, а случайность – просто непроявленная закономерность», – сказала мне когда-то давно, казалось, в другой жизни Ирина – мой спаситель и наставник. С тех пор я неоднократно убеждался в истинности ее слов…

А надпись на стене гласила: «Двуликий проявился в сущем и сделал шаг первый». Смысл до меня не дошел, хотя некая смутная догадка и блеснула где-то на самом краю сознания, а вот последнее слово, написанное славянскими буквами, тем не менее было очень древним, индоарийским, и означало «огонь». На это же указывал и последний рунический знак, отделенный от основной надписи длинной вертикальной чертой. Но ясности сие знание не принесло. О каком Двуликом шла речь я, как ни старался, понять не мог, точнее, вспомнить.

Ракитин, когда услышал перевод послания, только хмыкнул неопределенно, а Велесов и вовсе пожал широченными плечами:

– По-моему, тут побывал псих или сектант какой-нибудь!..

– Это уже по твоей части, Димыч, – хлопнул меня по плечу Олег и направился к ванной комнате. – У нас ты единственный, кто разбирается в подобной чертовщине.

– Подумай лучше, как здесь появилась эта надпись, – огрызнулся я, несколько уязвленный таким пренебрежительным отношением к древнему знанию, – а со смыслом я разберусь.

– Когда выясним, чем она написана, тогда и узнаем, – сказал Ракитин, открывая дверь в ванную, и тут же замер на пороге.

По его мгновенно напрягшейся спине и я, и Павел поняли, что сюрпризы на сегодня еще не кончились, и одновременно кинулись к Олегу. Заглянув через его плечо, я увидел медленно таявший посреди комнаты туманный силуэт человека. В ванной отчетливо пахло морозом и было так же холодно, хотя на дворе стоял июнь. Буквально спустя пару секунд силуэт полностью истаял, а на запотевшем кафеле пола четко отпечатался след голой ноги.

– Женская! – почему-то шепотом прокомментировал Велесов, нависая над нашими головами.

– А может, это подросток? – резонно возразил Ракитин. – Куда делся наш умник? – вдруг вспомнил он. – А ну, давай его сюда! Быстро! – приказал он Павлу.

– Данила! – Велесов рявкнул так, что заложило уши, но эффект сказался незамедлительно. «Юный клоковец» буквально материализовался прямо из воздуха и тут же показал всем, что не зря ест свой хлеб. Едва увидев сюрреалистическую картину заиндевевшей ванной комнаты с отпечатком ноги, Данила жестом фокусника выдернул откуда-то серебристый «карандаш» видеокамеры, бесцеремонно отодвинул нас от входа и сделал панорамную съемку помещения и отдельно – след.

– М-да, маленько не успели, – почесал Ракитин кончик носа.

– Зато теперь не надо искать никакие тайные комнаты, – добавил я. – Способ проникновения, надеюсь, всем понятен?

– Нет! – хором сказали бравые сыщики, и при этом у них на лицах отпечаталась такая неподдельная надежда, что мне стало и смешно и грустно сразу.

Ну, что ты будешь с ними делать! Прагматики и материалисты до мозга костей эти ребята физически были не способны к восприятию какой-либо иной информации, буде таковая не укладывалась в рамки традиционной науки. И теперь они честно ждали от меня нормального с их точки зрения объяснения всей этой паранормальщины. Но я, к сожалению, не мог пока удовлетворить их любопытство, поскольку и сам много не понимал.

Да, я прочитал руны на стене, да, я понял, что неизвестный (или неизвестная?) противник (или доброжелатель?) воспользовался ныне утерянным людьми способом перемещения в пространстве – легкоступом (или телепортацией, или нуль-транспортировкой), доступным лишь жрецам и хранителям древнего Знания. Но все это ничего не меняло в нашем положении. В чем смысл послания? Кто тот противник или доброжелатель? Убийца он или нет? Вопросы без ответов. Лишь тягостное чувство беспомощности в груди, да холодок опасности в затылке, все чаще посещающий меня.

– Автор надписи, – попытался все же хоть как-то разрядить я ситуацию, – использовал одну из сиддх: «манодживита» – мгновенное перемещение в пространстве силой мысли. Сиддха – это сверхчувственная способность, даруемая Творцом, либо развиваемая самим человеком, получившим доступ к древнему Знанию. Всего их восемь.

– Ты намекаешь на то, что та женщина… чудовище… – Ракитин не знал, как определить для себя Нурию Саликбекову, которая в позапрошлом году едва не погубила его и многих других в своем безумном стремлении к абсолютной власти над людьми, – …черный мадхъя вернулся?

– Я почти уверен, Олежек, что это так, – я с усилием улыбнулся, но улыбка, видимо, вышла жалкой, потому что Ракитин, взглянув на меня с надеждой, тут же отвел глаза, вновь уставившись на руны на стене. – У меня снова начались сны! – продолжал я, надеясь, что у Олега хватит выдержки, чтобы не сорваться: слишком свежи еще были его воспоминания о том, как его собственная антисущность – психом, по определению профессора Вольского, – чуть-чуть не убила жену Алену. – Черный мадхъя снова вышел на охоту и теперь он гораздо сильнее и опытней, чем год назад. Надо опять собирать эгрегор, Олег…

– Но при чем здесь Ильхан Амиев? – все-таки крикнул он, но тут же сжал кулаки, глубоко вздохнул и, справившись с собой, добавил: – Неужели эта… бестия вернулась к старому способу… питания?

– Братцы, помогите! – возопил наконец Данила, с дикими глазами до этого слушавший весь наш диалог. Велесов тоже таращился с открытым ртом, хотя и был в курсе прошлогодних приключений. – Что все это значит?! Какой еще мадхъя?! Какой эгрегор?..

– Успокойся! – довольно резко осадил его Ракитин. – Сейчас нет времени тебе все объяснять. Позже! А теперь умолкни и мотай на ус.

– Вряд ли, – мои сомнения в непосредственной причастности Нурии к убийству окрепли. – Здесь поработала не она! Скорее, кто-то из ее учеников, точнее, помощников, который еще не умеет получать энергетическую подпитку без непосредственного контакта.

– А надпись зачем? – подал голос наконец Павел.

– Не знаю, – честно сказал я. – Возможно, чтобы напугать.

– Кого?

– Меня, конечно, – я невольно поежился. – Ведь я – единственный, кто может помешать планам черного мадхъя. Хотя я и понятия не имею, каким образом!

– Вот что, господа сыщики, – заговорил Олег командирским тоном, – заканчиваем наши словесные упражнения и начинаем работать! Павел, дуй за видеозаписями в службу безопасности. Данила, возьми на анализ конденсат из ванной комнаты и вещество надписи. Димыч, а ты отправляйся на интервью с охранником. Встречаемся завтра в десять ноль-ноль у меня в кабинете!

Молодец, майор! Вот что значит опыт и выдержка. Все сразу преисполнились, зашевелились, а в глазах появились осмысленное выражение и решимость выполнить поставленную задачу. Я тоже покинул отель с явным облегчением, – даже холод в затылке исчез, – и с наслаждением подставил лицо под ласковые и теплые пальцы солнца. На краткий миг мне представилось, будто все, что произошло за последние сорок восемь часов – сон, и вот я проснулся и радуюсь наступившему новому дню…

Я вздохнул – увы, покой нам только снится! – и сел в машину. Ну, и где мне искать этого служивого? Хотя – стоп! Я вспомнил его номер на бляхе: 789. Дальнейшее было делом техники. Бортовой компьютер «хундайки», подумав несколько секунд, выдал справку: «Капрал Сергей Николаевич Зимин, Северный отдел службы охраны общественного порядка. Личный номер 789. Контактный телефон 12-45-32». Я вытащил мобильник и набрал номер. На десятом гудке в трубке послышался сиплый, заспанный голос:

– Зимин слушает.

– Здравствуйте, капрал, – я подпустил немного деловитой озабоченности. – Меня зовут Дмитрий Котов, обозреватель уголовной хроники «Вестника». Надо срочно встретиться по поводу убийства в «Северной» Ильхана Амиева.

– Ладно, – нехотя буркнул после едва ли не минутной паузы Зимин, – приезжайте завтра в отдел, я как раз дежурю. Там и поговорим.

– Не пойдет! – жестко отрезал я. – Надо прямо сейчас!

– Вы с ума сошли! – взбеленился он. – У меня отгул! И вообще я не обязан…

– Хорошо, – спокойно парировал я, – тогда завтра вас вызовут в управление на квалификационную комиссию, как не соответствующего занимаемой должности.

– Это еще почему?!

– Потому что вы, господин Зимин, не выполняете своих обязанностей, да к тому же в нештатной ситуации.

– Где же это я не выполнил? – с угрозой спросил капрал.

– Два дня назад вы отвечали за охрану места преступления в «Северной» и не доложили начальству о появлении постороннего в зоне ответственности…

Я не договорил и теперь держал паузу: сработает или нет? Действительно этот служака видел кого-то или же на фотографии – оптический фантом. А может, наоборот? Девушка была, но ее никто не видел, потому что… Почему?

– Приезжайте, – наконец раздалось в трубке. – Кононова пятнадцать, квартира восемь.

В трубке запикали гудки отбоя, но пели они о моей первой маленькой победе! Значит, этот парень действительно видел незнакомку, которую не заметили остальные. А это означает только одно: девица владеет сиддхой «антардхана» – невидимости, то есть умеет «отводить глаза», говоря по-нашему. А капрала она просто не видела из-за спин азеров, и он поэтому не попал в ее сферу внимания в момент активации сиддхи.

Нужный дом я отыскал сразу: типичная «монолитка» начала века – серая и страшная в своей нелепости – агония градостроительства в эпоху «дерьмократии». Зимин оказался высоким поджарым парнем лет тридцати, загорелым и светлоглазым, но с высокими скулами и узким подбородком – типичный продукт смешения азиатской и европейской крови, каковые до сих пор составляют большинство населения Сибири.

– Проходите, – довольно приветливо, против ожидания, кивнул он мне и, не оглядываясь, пошел вглубь квартиры.

Я проследовал за хозяином на кухню и сел на предложенный деревянный табурет.

– Слушаю вас, – сказал Зимин, усаживаясь на такой же по другую сторону стола.

– Вы не поняли, – улыбнулся я, – это я вас слушаю!

Несколько мгновений он разглядывал мою ехидную физиономию, потом вздохнул и заговорил:

– Собственно, рассказывать-то и нечего. Я стоял без смены уже около часа, и мне порядком поднадоели все эти сытые черномазые рожи вокруг – одни мужики носатые! И тут вдруг вижу: из-за спины их главного, как его… Амиева появляется молодая девчонка с умопомрачительными формами в сарафанчике явно на голое тело! В этот момент кто-то щелкнул камерой, девчонка обернулась, увидела меня и… пропала! Буквально, – он помотал головой, вспоминая. – Я понимаю, что так не бывает, но…

– Почему же, – возразил я, – бывает. А вы ее хорошо запомнили? Опознать при случае сможете?

– Конечно! Не каждый день такую красотку увидишь.

Я вынул из кармана злополучный снимок.

– Да, это она! – тут же кивнул Зимин.

– Отлично! – Я встал и пожал ему руку. – Спасибо, Сергей Николаевич. Думаю, нашим друзьям из криминальной милиции все сразу знать необязательно?

– Не верю, что она – убийца, – неожиданно твердо сказал Зимин.

– Хотел бы я с вами согласиться. Кстати, не советую распространяться про наш разговор. Вообще. Это может быть опасно. Вот мой телефон, – я протянул визитку. – Если что-нибудь узнаете или, паче чаяния, встретите эту красотку, постарайтесь не попасться ей на глаза и позвоните сразу мне. Всего хорошего!