Текст книги "Поединок отражений"

Автор книги: Дмитрий Федотов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

– Так я же все правильно говорил! – обиженно вскинулся тот.

– Правило третье: никогда не спорь со своим командиром, пока он сам об этом не попросит, – невозмутимо продолжил Олег. – Будет мозговой штурм, там и выскажешься. А насчет тестирования Красилина… только если он согласится. У нас пока еще презумпция невиновности не отменена. Ясно?

– Слушаюсь, – вздохнул пристыженный Данила.

– Кстати, – вспомнил я, – ты с кошачьей кровью закончил?

– Закончил.

– А почему молчишь? – рассердился Ракитин. – Правило четвертое: обо всех дополнительных сведениях по ходу расследования докладывать командиру незамедлительно! Ну?

– Вы не поверите, – покрутил вихрастой головой «юный клоковец», – я и сам-то до конца не верю… короче, это сок травки, которая растет высоко в горах, встречается на Алтае, Тянь-Шане, Кавказе, в Карпатах и носит красивое имя Arnica montana. Травка обладает мощным антикоагулянтным действием, усиливает кровообращение, повышает тонус мышц, сильный анальгетик и… издревле используется для совершения обрядов посвящения у шаманов алтайских племен.

– Не хило! – крякнул Олег. – Ну и что сие означает?

– Только то, что автор надписи имеет непосредственное отношение к славному племени древних магов, коими и является большинство шаманов, – охотно объяснил я, увидев замешательство на физиономии Данилы.

– Другими словами, эта Тудегешева еще и шаман? – ехидно прищурился Ракитин.

– Не факт, – возразил я. – Надпись мог оставить и тот, кто убивал. Кстати, это как раз хорошо объясняет, почему его никто не видел: отводить глаза – первое, чему учат молодых шаманов, – азбука профессии.

– Лады, – прихлопнул ладонями Олег. – Вопросов больше нет? Работаем! Связь мобильная. А за Красилиным я отправлю Степана – дело для него привычное.

* * *

Мои «сейко» показывали пять минут седьмого пополудни, когда я покинул уютный офис фирмы «Ласковый май», где трудилась не покладая рук и ног на ниве «нежных услуг» Светлана Ивановна Липская, она же Барби – такая же белая и пушистая, с роскошными формами и абсолютно пустым взглядом огромных льдисто-голубых глаз. После получаса безуспешных попыток заставить эту куклу вспомнить хоть что-нибудь стоящее или необычное из ее прошлых отношений с Ильханом Амиевым, я сдался и даже испытал некую солидарность с покойным: вот именно от общения с подобными «герлами» у мужиков и возникает чисто потребительское отношение к женщине.

Я сел в машину, включил двигатель, все еще раздумывая: ехать ли к мадемуазель Суховой сегодня или отложить визит на завтра, и в этот момент запел мобильник.

– Привет, котяра! – Суркис явно пребывал в большом возбуждении, коли вспомнил мое студенческое прозвище. – Ты сейчас сидишь?

– Сижу, а в чем дело?

– Это хорошо… Да вот хочу сообщить результаты опознания твоих иголок. Это хвоя Pinus lancetrifolium – реликтового растения, считавшегося исчезнувшим во время последнего оледенения, около одиннадцати тысяч лет назад! – Илья почти кричал в трубку.

– Не может быть, – уверенно заявил я, хотя на самом деле подобного не чувствовал. – Где бы я его нашел?

– Вот и я думаю: где? – уже спокойнее сказал Суркис. – Говоришь, на Кавказ ездил? Куда именно?

– Да не был я на Кавказе! Понимаешь, приснилось мне вчера… – и я рассказал Илье о своем странном путешествии, благоразумно опустив только видение монстра в камне. – …а когда утром пошел в ванную умываться, эти иголки выпали у меня из волос.

– Ты хочешь меня убедить в том, что побывал в прошлом? – хмыкнул Суркис. – Узнаю старого фантаста.

– Не думаю, что это было путешествие во времени, – я проигнорировал его сарказм. – Скорее, в пространстве… Очень похоже на трансполяцию психоматрицы из одного тела в другое.

– Ерунда! – перебил меня Илья. Будучи материалистом до мозга костей, он терпеть не мог всякой «чертовщины, магистики и колдовства», считая детской игрой ума и больного воображения. – Иглы вполне реальные и свежие, значит, ты их подобрал совсем недавно, только где? Скажи правду, я никому не скажу!

– Я говорю правду…

– Тьфу на тебя! Кстати, чтоб ты знал: Pinus lancetrifolium произрастала исключительно на Алтае, – обиженно сообщил Суркис и отключился, не дожидаясь моих извинений.

Опаньки! Я даже двигатель выключил от изумления и тупо уставился на замолчавший мобильник. Что-то уж слишком часто за последние два дня лезет на глаза эта древняя горная система – Алтай. Не верю я в совпадения! Сначала девчонка, потом трава, теперь вот – хвоя сосновая… Да еще капище то, во сне: крест в круге – очень распространенный символ у древних алтайцев и тибетцев? Нет, определенно, чем быстрее я отыщу эту Тояну, тем лучше и для меня, и для остальных.

Я решительно набрал номер Елены Суховой. Откликнулась она почти сразу, будто ждала звонка.

– Добрый вечер, Елена Петровна!

– Здравствуйте… Я вас знаю?

– Нет, но постараюсь вас не разочаровать, – я говорил низким грудным голосом, как учила меня когда-то Ирина, такой тембр обеспечивал доверие собеседника, успокаивающе действуя на его подсознание. – Меня зовут Дмитрий Котов, я журналист и веду независимое расследование убийства Ильхана Амиева…

– Ничем не могу вам помочь, – прервала меня Сухова. – Каждому воздается по делам его!

– Не суди, да не судим будешь! – отпарировал я и мягко добавил: – Лена, вы не производите впечатления жестокого и немилосердного человека. К тому же моя цель – не убийцу искать, а невинных людей уберечь. Разрешите пригласить вас на ужин: качество угощения и приятное общение гарантирую!

– И куда же вы меня приглашаете? – в ее голосе появилась заинтересованность.

Ох уж эти женщины! А еще говорят, что чревоугодие – исключительно мужской грех.

– Мы посетим лучший ресторан города – «Сибирское бистро», и я познакомлю вас со своим другом, владельцем этого заведения. Годится?

– Пожалуй…

– Куда за вами подъехать?

– О, люблю решительных! – теперь в трубке мурлыкал голос светской кошечки. – Так и быть. Я буду готова через полчаса. Елизаровых двенадцать, первый подъезд. Успеете?

– Уже в пути, – я бросил мобильник на сиденье и неспеша выехал со стоянки.

Я ошибся. Сухова оказалась не кошечкой, а настоящей львицей! Яркая, молодая женщина, уже слегка располневшая, но лишь до кондиции «булочка». Именно от таких у мужчин зрелого возраста и усиливается слюноотделение. А если прибавить к этому пышную гриву золотисто-рыжих волос, уложенных в элегантном беспорядке и очаровательную улыбку чуть припухлых губ, то даже родинка на подбородке и короткие пальцы рук не смогли бы испортить возникшее приятное впечатление. Ко всему прочему у Елены Петровны был отменный вкус. В меру короткое темно-зеленое платье из модной поляризованной ткани, бликующей в отраженном свете и становящейся почти прозрачной в проходящем, оставляло открытыми длинную шею и большую часть пышной груди. Красивые руки также были полностью обнажены и украшены лишь двумя витыми, в форме змеи, браслетами из белого золота, охватившими запястья. От шеи на тонкой цепочке-паутинке спускалась в ложбинку между грудей ослепительно белая жемчужная капля. Такие же капельки, но поменьше, ласкали шею женщины, свисая на подобных же золотых паутинках с мочек ушей.

Львица остановилась возле машины и, снисходительно улыбаясь, спокойно дождалась, пока я выйду из ступора, вручу ей огромную алую розу и открою дверцу машины. В этот момент мне стало стыдно за непрезентабельный вид «хундайки»: таких женщин можно возить только на «поршах», «шевроле» или, на худой конец, на «ягуарах»! Но Елена невозмутимо уселась на потертое сиденье, положила розу и миниатюрную перламутровую сумочку себе на колени и предоставила на мое обозрение всю призывную стройность загорелых ног. Я тут же убедился, что со слюноотделением, равно как и с мужским началом, у меня все в порядке и даже очень, а потому, захлопнув дверцу, вынужден был применить надежный трюк с мудрой «Щит Шамбалы», дабы взять под контроль свои эмоции и фривольные мысли.

– Что с вами, Дмитрий? – поинтересовалась львица, когда я с непроницаемым лицом уселся на место водителя. – Мне показалось, что вы нервничаете?

– Елена Петровна, – проникновенно сказал я, – я, конечно, понимаю, что для красивой и независимой женщины свести с ума практически любого мужчину – пара пустяков, было бы желание. Но я очень прошу вас: только не сегодня. Ладно?

– Почему? – Сухова слегка пошевелилась, будто устраиваясь поудобнее, но это привело к потрясающему эффекту: полное впечатление, что все ее тело содрогнулось от желания.

Вот чертовка!

– Я на работе, – брякнул я первое, что пришло в голову, и, как ни странно, сия глупость возымела действие.

– Я поняла, – совершенно серьезно кивнула Елена. – Поехали.

Признаться, я решил, что она все-таки немножко обиделась. Сидела всю дорогу молча, целомудренно сложив красивые загорелые руки на коленях поверх сумочки, и, медленно вращая в пальцах стебель розы, задумчиво разглядывала венчик нежно-алых лепестков. К счастью, ехать было недалеко, и минут через пятнадцать я припарковался возле знакомого двухэтажного особняка бело-красных тонов на площадке для служебного транспорта, предъявив подаренную Полосухиным карточку гостя.

Вход в ресторан, располагавшийся на втором этаже, был отдельным от нижнего зала кафе, и вообще эта часть заведения разительно отличалась от общеизвестной внутренним убранством, но еще больше кухней.

Елена, как и я, явно оказалась здесь впервые и теперь с нескрываемым интересом разглядывала галерею охотничьих трофеев по периметру зала, смотревшихся на фоне стенных голографических панелей, изображавших различные экзотические уголки сибирской тайги, весьма эффектно. Меня же лично поразил огромный, не менее двух метров в холке, красавец-лось с роскошными рогами в косую сажень, казалось, выходящий из зарослей ольхи прямо в зал.

Наше замешательство не осталось без внимания. Едва мы замерли в нерешительности у входа, откуда-то сбоку, будто из малинника, вынырнул приветливый молодой человек в одежде полового времен купца Калашникова и, согнувшись в полупоклоне, произнес с характерным сибирским выговором:

– Милости просим, господа хорошие, чево изволите? Чайком с медком побаловаться, али отужинать опосля?

– Конечно, отужинать, – в тон ему ответил я. – И в самом лучшем виде!

– Не извольте обеспокоиться, барин. Сделаем! Располагайтесь, где душа пожелает, – разулыбался парень и снова нырнул в малинник.

– Надо же! – обрела наконец дар речи Елена. – Вот не думала, что у нас в городе есть такой удивительный уголок!

– На самом деле, – слегка снисходительно пояснил я, беря львицу под руку и провожая в дальний угол пустого в это время зала к одинокому столику, почти до самой крышки утопавшему в пышном папоротнике под разлапистым кедром, – еще полгода назад ничего этого не было и в помине. Но прошлой осенью «бистро» приобрел во владение один весьма неординарный и предприимчивый человек и, осмотревшись, решил, что называется, произвести реорганизацию всего дела. Прошу! – я пододвинул Суховой стул, буквально вынырнувший перед нами из орляка.

– Но это же – огромные деньги! – не выдержала она. – Это же никогда здесь не окупится!

– Ого! – настала очередь удивляться мне. – Я вижу, учеба в университете не прошла для вас даром, хотя вы и сменили род занятий…

Я сел напротив девушки и небрежным движением выложил на стол золоченый «Wellington» и пачку модных нынче у дам «Neo» – ублажать, так ублажать, хотя гадость, на мой вкус, редкостная.

Елена спокойно вынула из предложенной пачки длиннющую золотистую сигарету с полуметровым фильтром, дождалась, пока я поднесу ей зажигалку, выпустила тонкую струйку дыма в кедровую лапу над головой и только после этого поинтересовалась:

– Откуда вам известен мой род занятий? Вы все же – сыщик?

– Хуже, – вздохнул я и тоже закурил (а что прикажете делать?) эту заокеанскую дрянь. – Я волк свободного племени, как говаривал один известный персонаж, а точнее – я репортер уголовной хроники. А для нашего брата, чем лучше осведомлен, тем больше шансов уцелеть. Ибо кто предупрежден, тот вооружен.

– Понятно, – львица напротив меня презрительно повела бархатным плечиком, невзначай сбросив с него бретельку платья и продемонстрировав, что других бретелек на плече не наблюдается. – Да, мне не повезло. После университета я полгода не могла найти приличную работу, пока однажды меня не разыскал Ильхан и не предложил должность консультанта в фирме его старшего брата… – она вдруг замолчала, продолжая курить и устремив напряженный взгляд куда-то поверх моей головы.

Я открыл было рот для следующего вопроса, но вдруг услышал гнусаво-знакомое:

– Ба, кого я вижу!..

И из-за кедра к столику шагнул высокий, поджарый джентльмен во фраке с ослепительно белой манишкой, в котором лишь с трудом можно было распознать бывшего жулика и конокрада «цыганских кровей» Ваську Полосатого. Сейчас перед нами стоял настоящий светский лев – только гривы не хватало. М-да!.. Узнаю старого гулевана и охмурителя. Не прошло и пяти секунд, а Сухова уже незримо билась в паутине его жадно-страстного взгляда.

– Елена Петровна, – почти отчаянно заговорил я, не без основания опасаясь, что этот похотливый «цыган» испортит мне приятный и продуктивный в смысле получения нужной информации вечер, – познакомьтесь с моим другом, владельцем сего скромного заведения, Василием Вилоровичем Полосухиным.

Сухова часто заморгала, приходя в себя от гипнотического сексуально-ядовитого взора Васьки, улыбнулась и протянула точеную руку для поцелуя:

– Очень рада!

– А уж как я рад, – брякнул этот «казанова», бессовестно дразня губами пальцы девушки. – Отныне и навсегда вы моя желанная гостья!

– Ах, Василий Вилорович, вы меня ставите в неловкое положение…

– Ну, что вы, для меня такая честь…

И далее – по тексту водевиля минут пять или больше. Во всяком случае я успел выкурить еще одну сигарету, пока эти голубки самым наглым образом флиртовали у меня на глазах, составляя план дальнейших свиданий.

Я уже прикидывал, как бы незаметней отчалить восвояси, поскольку посчитал вечер безнадежно утерянным, но в этот момент у столика бесшумно материализовался давешний половой с огромным, расписанным под Палех подносом, заполненном такими же разукрашенными тарелками, плошками, чашками и братинами. Васька с плохо скрываемым разочарованием был вынужден прервать сексуальную вербовку и дожидаться окончания сервировки стола, но при этом так глянул на полового, что все разносолы в одно мгновение перекочевали на наш столик, и я не удержался от изумленного возгласа. На двух плоских тарелках, поставленных перед нами, оказались ровные стопки румяных блинов, в братине – подогретый мед, тут же окутавший нас своим изумительным, почти волшебным запахом, а в чашках и плошках – зернистая икра, сметана, смородиновое и малиновое варенье. Половой не замедлил испариться, пожелав нам «приятного кушанья», а я поспешил вернуть утраченные позиции за столиком и таки продолжить разговор в нужном мне направлении, втайне надеясь, что над головой у меня не оказалось чьих-нибудь рогов.

– И что это была за фирма у Амиева-старшего?

– Какая разница? Вас же интересует только, что я там делала, – спокойно пресекла Елена мою попытку, все еще пожирая голодными глазами мачо Полосухина.

– Ну да, – мысленно чертыхнувшись, признался я и ухитрился наконец достать ногой под столом щиколотку Васьки.

К немалому моему удивлению этот жест отчаяния возымел нужное действие. Его цыганская рожа вдруг приобрела максимально озабоченное выражение, и Васька сказал почти натуральным голосом:

– Прошу извинить, миледи, но меня ждут неотложные дела – хозяйство уж больно беспокойное! – он кивнул, отступил от стола на шаг. – Надеюсь в скором времени увидеть вас снова. Адье! – и буквально исчез в стволе кедра.

– Ну вот, такой интересный парень… – капризно сморщила носик Сухова, но я не дал ей разгуляться, прекрасно понимая, чем это для меня закончится.

– Леночка, уверяю вас, я ничем не хуже, и вы имеете все возможности в этом убедиться! Как пожелаете!

– Посмотрим, – все еще капризно пожала она плечиком.

– Так что вы делали в фирме Амиевых?

– Трахалась с теми, с кем они мне приказывали, – по-прежнему равнодушно, даже буднично сообщила она. – А вы что подумали?

– Гм-м, да нет… – новая сигарета сломалась у меня в пальцах, и я с облегчением швырнул ее пепельницу. – Извините меня, Елена Петровна, я, конечно, настоящая свинья. Простите, больше не буду.

– Да что с вами, Дмитрий?! – передо мной вновь сидела матерая львица, вторая бретелька также оказалась лишней на плече, и теперь тяжелая ткань лишь чудом удерживалась на роскошной груди. – Вы здесь ни при чем. Вы делаете свою работу? Ну, так делайте!

– Конечно, да. – Я снова мысленно сплюнул, вытащил все же пачку любимых «Монте-Карло», закурил и испытал наконец долгожданное успокоение. – Действительно, чего это я?.. Собственно, Лена, мне и нужно-то выяснить: причастны ли вы к смерти Амиева-младшего? И если «да», то в какой степени. Хотя, признаться, у меня зреет твердое убеждение, что вы к этому не имеете никакого отношения…

– Отчего же? – Сухова загасила сигарету и с преувеличенным энтузиазмом взялась за нож и вилку, намереваясь приступить к блинам. – Если подумать, то причин для убийства Ильхана у меня более чем достаточно. Надеюсь, не надо их уточнять?

– Пожалуй, не стоит, – кивнул я.

– Ильхан был редкостной сволочью, – она подцепила ножом горку икры, положила на середину верхнего блина, слегка разровняла, потом, ловко орудуя вилкой и тем же ножом, свернула блин конвертиком, – и все же я не смогла бы его убить, потому что я трусиха.

Елена замолчала, занявшись дегустацией получившегося лакомства. При этом она невольно наклонилась вперед, чтобы не уронить блин на колени, и коварное земное тяготение тут же дернуло ткань платья вниз, открывая жадному мужскому взору соблазнительные сочные полушария с набухшими темно-розовыми бутонами. Глаза мои отказались смотреть куда бы то ни было, кроме как на эти прелести, игнорируя приказы рассудка, и я вынужден был их просто закрыть. Только так мне удалось взять ситуацию под контроль, и я немедленно поинтересовался:

– Амиев вас запугивал, угрожал вам?

– А как вы думаете? – откликнулась девушка и тихо засмеялась: – Можете открыть глаза, я больше не буду!

– Спасибо, – выдохнул я и тоже накинулся на блины, внезапно ощутив дикий голод: подавляемые желания всегда требуют материальной компенсации. А вы думаете, почему в Америке такое кошмарное количество толстяков несмотря на постоянную борьбу с лишним весом?

Минут пятнадцать мы активно уничтожали блины, перепробовав все предложенные начинки, но очень быстро поняли, что не в состоянии справиться со всей порцией и одновременно откинулись на спинки стульев.

– Лена, – снова начал я, пребывая в благодушном настроении, – у следствия, да и у меня, есть подозрение, что убийство Амиева-младшего, равно как и сегодняшняя смерть банкира Витковского – дело рук одного человека, женщины по имени Татьяна Тудегешева. Вы знали ее?

– Тояну?! – она мгновенно выпрямилась, в глазах вспыхнула настороженность. – Еще бы не знать! Она же сама добивалась Ильхана! Сама, понимаете?

– Не совсем…

– Ну, Ильханчик ведь был повернут на сексе и… как бы коллекционировал свои амурные похождения, что ли? – Сухова снова закурила. – То есть ему нравилось добиваться от девушки интимной близости, а потом… переходить к следующей.

– Казанова, блин! – хмыкнул я.

– Вот-вот! А когда мы учились на последнем курсе, Ильхану вдруг приспичило жениться. Не думаю, чтобы всерьез, так, для отвода глаз. Уж сильно он к тому времени всем надоел своими домогательствами и скандалами. Из-за его неверности кое-кто и уксусом травился, и вены резал, и даже в реку прыгал… Так что желающих пересчитать Ильхану ребра было с избытком. Вот он и сделал предложение одной сокурснице, их тех, кто еще не имел с ним счастья пообщаться, некой Лилии Дедулько, племяннице ректора. Скромная, тихая, симпатичная. Все прямо обалдели, но мало кто поверил…

– Нанялся волк овцу стеречь…

– Точно! – Елена вдруг послала мне томно-призывный взгляд, но я сделал вид, что не заметил его. – И вот когда уже все дошло до подачи заявления, на сцене неожиданно появилась Тояна. Собственно, она была и раньше, училась на курс младше, но никак не выделялась, а тут…

– Она что, тоже замуж за Ильханчика захотела? – мне уже не терпелось добраться до конца истории, потому что тонкости особого значения не имели.

– Скорее да, чем нет… – Сухова явно не знала, как расценить поступок бывшей однокашницы. – Она явилась на помолвку, взяла Ильхана за руку и во всеуслышание заявила, мол, это мой мужчина, потому как я с ним стала женщиной.

– Лихо! И что на это ответил сам мужчина?

– Высмеял ее, а главное, унизил: сказал, что со шлюхами дел не имел и не имеет!

– Это она-то шлюха?

– Вот именно!.. – у Елены даже щеки порозовели, а волнующаяся под бликующей тканью грудь, казалось, была готова вновь явить себя во всем великолепии. – В общем, был большой скандал с участием ректора, и Тояна бросила университет.

– Точнее, ей порекомендовали сменить вуз…

– Наверное… Больше я ее не видела. А Ильхан через год, как и следовало ожидать, развелся с Лилией, – Сухова загасила до половины выкуренную сигарету и коротко вздохнула, успокаиваясь. – Думаю, вам есть резон пообщаться с ней.

– А где мне ее найти? – я приготовился записать информацию, но девушка лишь рукой махнула.

– Да будет вам, Дмитрий! Вам ли не знать Лилию Борисовну Муратову, заместителя председателя губернской думы?

У меня натурально отвалилась челюсть. Ну и ну! Воистину, неисповедимы пути твои, Господи! Кто же не знает госпожу Муратову, без преувеличения самого уважаемого в городе и в губернии человека, обаятельную женщину, мудрого руководителя, тонкого политика и прочая? Надо же, и здесь успели отметиться друзья наши заклятые!..

– Спасибо, Елена Петровна! – вполне искренне сказал я, встал и взял ее теплые руки в свои. – Вы мне несказанно помогли, – и я прижался губами к затрепетавшему живому шелку, ее коже.

– Вы сильно рискуете, Дима, – тихо, со сдерживаемой дрожью в голосе проговорила девушка.

– Не удержался, Лена, извините! – честно признался я. – Вы не представляете, насколько облегчили мне задачу. Гуляем?

– Если вы проводите меня…

– Непременно и с удовольствием! Эй, человек, ужин господам!..