Текст книги "С чем вы смешиваете свои краски? - 2 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Соловей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава 16

Своеобразного запаса прочности и власти у Щёлокова в конце 1977 года имелось предостаточно. Это я знаю, что он застрелится, когда Андропов начнёт усиленно под него копать. Но случится это после смерти Брежнева. Сейчас же «дорогому Леониду Ильичу» выгодно сталкивать лбами представителей силовых ведомств. Ничего не ново под луной – разделяй и властвуй. Щёлоков по делу маньяка и моему задержанию отписался ожидаемо: типа разберёмся с перегибами и уволим недостойных звания советского милиционера.

Единственный плюс для нашего ведомства – по телевидению объявили, что благодаря действенным мерам со стороны комитета государственной безопасности опасный маньяк, державший в страхе Москву и Московскую область в течение трёх лет, арестован и получит своё наказание. Про работу милиции даже не упомянули.

Андропов снова вызвал меня к себе, и я конкретно перетрухнул. Не к добру, когда рядового сотрудника привечают сильные мира сего.

Как оказалось, Юрий Владимирович уже успел проштудировать мою биографию. Много чего разузнал и пришёл к выводу, что я достоин чести запечатлеть его на холсте.

– Портрет парадный или для души? – уточнил я.

– Парадных у меня хватает, – скривился как от лимона Андропов. – На каждую демонстрацию трудящиеся выносят портреты вместе с транспарантами. Я слышал, что у вас, майор, неординарный подход и талант.

– Значит, портрет в домашней обстановке. Лучше бы на даче. И предоставьте мне несколько вариантов одежды, в которой хотите позировать, я отберу. Хотелось бы видеть свитер крупной вязки. К вашему цвету кожи что-то тёплых, но тёмных оттенков, – начал я откровенно «грузить» Андропова.

Тот слегка опешил и пообещал, что прикинет насчёт дачи и свитера. А я запоздало сообразил, что обратился ко мне Андропов как к «майору». Ошибся? Не думаю. Никак за пойманного маньяка поощрили внеочередным званием?

Ни Владимира Петровича, ни Илью моё сообщение о будущем портрете и новом звании не удивило. Чего-то подобного они и ждали.

– Сашка, ты же не дурак? – на всякий случай спросил генерал, предполагая мою художественную деятельность.

– Отнюдь, – заверил я.

На самом деле как себя вести и общаться с Андроповым в неформальной обстановке, я не знал, но и какого-то пиетета не испытывал. Для меня это некая историческая фигура, а не небожитель.

Время для написания портрета Андропов решил выделить в конце ноября. Пока же мне предстояло ждать и работать в родном управлении. Кстати, на службе случились некоторые несостыковки. Звание-то мне внеочередное присвоили, а свободной должности под него не оказалось. В этом плане Владимиру Петровичу было проще. Он, получив очередную звёздочку на погоны, остался на своём месте. Правда, с существенной добавкой к зарплате.

Что делать со мной, он так и не решил. Написал рапорт о несоответствии звания должности, да и махнул на это рукой, велев мне заниматься аналитикой. И не только по Великобритании, а вообще по всему тому, что приносят в управление.

– Сам выбери, что там интересного и важного, – напутствовал генерал-лейтенант.

В этом году много чего случилось в стране и за рубежом. Илья в наших частных встречах всё выспрашивал меня: «Как так?! Почему я такое не помню?!» Терпеливо пояснял ему, что в голове у меня не компьютер из будущего, а обычные среднестатистические мозги. То, что кажется важным сейчас, мало кому интересно в двадцать первом веке.

Что-то интересное в западных СМИ я, конечно, находил. Если бы знал, что в это время так часто самолёты падают, давно перестал бы на них летать. Всё же есть некая польза от того, что об этом умалчивается в советской прессе.

Из того, что я читал ежедневно, ничего особенного не видел и предсказаний не делал, поскольку раньше в эти дебри международной жизни конца 70-х годов не вникал. Про ту же Индиру Ганди так и не смог вспомнить, когда её застрелили. Выборы в марте 1977 года она проиграла, и не последнюю роль в этом деле сыграла массовая стерилизация мужского населения. Довольно непопулярный метод повышения благосостояния народа. Подразумевалось, что чем меньше будет рождаться детей, чем меньше государственных расходов.

Удивительное дело, более шести миллионам мужчинам была произведена насильственная вазэктомия (не путать с кастрацией!). Казалось бы, приличная цифра. Сейчас в Греции немногим больше населения проживает, а в Израиле так вообще половина от того числа, которое в Индии стерилизовали. Тем не менее в начале двадцать первого века населения в Индии было более миллиарда человек. И как тут осуждать действия Индиры Ганди? Страна на грани нищеты, кормить всю эту ораву нечем. Ещё и плодятся как кролики.

Пост премьер-министра в этом году Индира Ганди потеряла, но я точно знал, что она получит его снова. Новое правительство не учло уроков и тоже стало применять непопулярные методы внутри страны, сократив продажу алкоголя и заявив о том, что с 1981 года будет введён всеобщий запрет на алкоголь.

Написав обзорную справку по Индии и отдав её Владимиру Петровичу, я продолжил сидеть на работе тише мыши. По делу о Полякове (следствие продолжалось) ко мне больше не приставали, поскольку все были в курсе, что Андропов за мной лично присматривает. В случае возникновения вопросов их есть кому задать.

Зато тётю Розу ничего не останавливало. Куда там следователям до этих умений потрошить словно курёнка того, кто владеет информацией! У тёти Розы получалось всё так ненавязчиво, в промежутках между подачей блюд, что следить за языком получалось вдвойне трудно. И ведь не скажешь ей, что пока есть жопа, приключения не закончатся. Приходилось деликатно отвечать на вопросы и проявлять фантазию, чтобы пояснить, для чего мы вообще в том районе появились.

В результате я поведал тёте Розе грустную историю, как со смертью Светки для меня перекрылся доступ к приличным девушкам. Не знакомиться же с шалавами на улице Горького? Потому приходится ходить по дискотекам.

На самом деле это была первая моя попытка за последние лет пять посетить танцульки. В последний раз именно Светка затащила нас на дискотеку. Мы тогда под «Зиму» Хиля лихо отплясывали.

– У нас на работе Юлечка не замужем. Нужно вас познакомить, – неожиданно заявила тётя Роза. – Она красивая.

– Красивая для своей весовой категории, – встрял Мишка и тут же выдал подходящий к случаю анекдот:

– Сёма, как ваша красавица?

– Масло нужно менять… Или вы про Софочку?

В общем, тему предполагаемых невест (от тёти Розы) удалось закрыть. Мишку к себе в гости я всё же заманил, пообещав его маме, что больше мы никуда не пойдём, а будем заниматься портретом.

Живопись, как и музыка, требует постоянной тренировки. Чуть упустишь, и навыки теряются. А мне вскоре Андропова изображать. Не хотелось опозориться. Потому попросил Михаила попозировать. Он пообещал предоставлять себя по вечерам до конца месяца. После вернётся жена, начнутся занятия у студентов, а у Михаила полноценная преподавательская деятельность. Ему и так сильно повезло, что «на картошку» со студентами отправили аспирантов и он остался по каким-то делам на кафедре. Сам Мишка рвался тоже поехать, но завкафедры загрузил его другой работой, сообщив свою мудрость: «Жёны, увы, стареют, а студентки второго курса – никогда!»

В любом случае у меня, кроме Мишки в качестве натурщика, отец имеется. Посажу и его позировать. Михаилу такую срочность поддержания профессиональных навыков я объяснил, не став скрывать, что вскоре жду в качестве натурщика Андропова.

– Высоко взлетел, – кратко прокомментировал это сообщение Михаил.

Я и сам понимал, что, становясь любимчиком Андропова, получу в нагрузку и его врагов. Этой весной кресло под главой КГБ откровенно закачалось. Простые обыватели не заметили ничего такого. Меня же просветил Владимир Петрович. Андропов был на грани удаления из Политбюро. Однако вместо Юрия Владимировича за бортом оказался Подгорный.

Очень многим были не по душе его речи. Подгорный назвал экспорт газа в западные страны «распродажей Сибири». Кроме того, раскритиковал перекос промышленности в сторону тяжёлой. Недостаток товаров народного потребления уже сильно заметен, а дальше станет хуже. Оказывается, были умные люди в нашей стране, кто видел эти проблемы.

С такой критикой Брежнев и Суслов не смогли смириться. Также им внушало опасение то, что на западе Подгорного считали вторым по влиянию членом Политбюро после Брежнева. Авторитет Подгорного во многих странах был неимоверно высоким. Не уверен, что молодёжь России в 2021 году без гугла и справочников могла сказать, кем был Николай Викторович Подгорный. А вот один мой приятель, англичанин, прекрасно помнил такого советского политика спустя почти полвека.

Когда-то давно он видел на фото жену Подгорного. И в начале двадцать первого века, встретив любую русскую женщину, симпатичную, но немного полноватую, называл её «madam Podgorny», в смысле что похожа на жену бывшего председателя Президиума Верховного Совета СССР. Представляете, какой авторитет был у Николая Викторовича в западных странах в середине 70-х годов, что его не забыли спустя столько лет?!

Подковёрная игра по устранению Подгорного велась нешуточная, и в мае 1977 года без всяких объяснений он был выведен из состава Политбюро. Ну а дальше сформировалось известное трио: Андропов, Громыко, Устинов. Именно те, кто будет голосовать за введение советских войск в Афганистан. Куда мне с такими монстрами тягаться?

На тему Афганистана я дяде Вове никаких озарений не выдавал. Мысленно в голове я много раз прокручивал в голове ситуацию, как прихожу к тому же Андропову и заявляю, что обладаю знаниями будущего. Меня тут же под белы рученьки и в специальное заведение переправят. Возможно, даже поверят и будут «доить» до тех пор, пока я смогу выдавать информацию. На волю точно не отпустят. Я же, считай, ходячая бомба замедленного действия. Вдруг что кому сболтну? Вдруг кто-то ещё узнает о будущем?

По этой причине для Владимира Петровича я много лет создавал нужный образ неординарного парня, которому приходят в голову «озарения». И не по заказу, а под настроение или в критической ситуации. Предупреждение об убийстве на «Ждановской» как раз идеально попадало под эту категорию внезапных озарений.

Одно время дядя Вова пытался надавить на меня, стимулировать, немного попугать, но я был кремень, заявляя, что «из-под палки не озаряюсь» и вообще свободный художник во всех проявлениях. О том, что не стоит говорить даже об этих «озарениях» Юрию Владимировичу, я и сам знал, а генерал на всякий случай предупредил, чтобы я при приватной беседе с Андроповым не ляпнул чего-нибудь эдакого.

В общем, война в Афганистане будет. Илья, конечно, знал и переживал. Но на моё предложение написать письмо якобы от пришельца из будущего и подкинуть его Андропову, друг только что у виска не покрутил.

– А если другие факты написать, которые сбудутся, чтобы поверили? – предложил я. – И дальше уже про войну в Афганистане?

– Сашка, во-первых, имеется большая вероятность того, что Владимир Петрович узнает о таком письме. Как ты думаешь, сколько ему потребуется времени, чтобы сообразить, откуда ноги растут?

– Он и без того в курсе, что я иногда выдаю.

– Во-вторых, – не стал меня слушать Илья, – что конкретно с датами ты можешь вспомнить в качестве примера своих способностей?

– Дату смерти Брежнева, – пробормотал я.

– Вот удача! – хохотнул Илья. – Тебя сам Владимир Петрович по-тихому придушит, чтобы оградить себя от последствий такого предсказания.

Пока я судорожно пытался вспомнить что-нибудь подходящее, Илья продолжил:

– Ты же сам уверял, что одна из главных причин войны – желание Советского Союза получить на юге «послушного и хорошего соседа».

– Это пока наши вояки не в курсе, что «послушный» ислам может быть только для своих. К тому же ЦРУ будет всячески поддерживать и провоцировать афганских моджахедов.

– Не забудь о той информации, что поступает в управление «А», – напомнил Илья.

Кстати, да, информация стекалась непростая. Участились нападения на заставы, пограничные наряды, на колхозы с целью грабежа и угон скота с территорий Туркмении, Узбекистана и Таджикистана. И если потерю материальных ценностей можно было простить, то с начала осени этого года появились случаи увода людей в плен. Кроме того, в сводках имелась информация об убийствах партийных работников и распространении листовок религиозного содержания. Притом что население трёх республик, граничащих с Афганистаном, исповедовало ислам, звоночек очень тревожный.

С политической же точки зрения ввод войск в Афганистан станет своего рода ответом на развёртывание ракет США в Европе. Также Афганистан являлся хорошим плацдармом для оказания помощи Индии. Зачем Советскому Союзу та дружба с Индией, опять же больше вопрос политики, чем реальная необходимость. Это уже противостояние не Америке, а Великобритании.

В общем, на фоне всех этих плюсов и минусов моё заявление о том, что не нужно вводить войска в Афганистан, по меньшей мере будет выглядеть глупо. Большие дяди из правительства имеют своё мнение о том, как заниматься политикой. И своротить их с выбранного пути на данном этапе нереально.

Меня пока устроит стать немножечко «своим» в среде тех «небожителей». И написание портрета Андропова как раз будет в тему. Подрамник с холстом и примерный эскиз того, как я вижу Председателя КГБ, я уже подготовил. Оставалось дождаться вызова.

Выделить немного свободного времени Андропов смог после ноябрьских праздников. Ко мне пришёл кто-то из доверенных лиц Юрия Владимировича и просветил, что мне предоставлен автомобиль с водителем и охранником. Сам Андропов отдыхает и лечится в «Барвихе». Неплохо он придумал с местом для позирования.

Доводилось мне бывать в том санатории. Не в качестве пациента, а как дизайнер*. Интересно, зимний сад сейчас там имеется? Должен быть. По мне так идеальное место для портрета и в качестве освещения, и обстановки.

Оказалось, не я один такой умный. Андропов выбрал именно то самое место, что мне приглянулось.

– Вот, посмотрите. Подойдёт для работы? – сопроводил меня один из личных помощников Андропова. – Пальмы в кадках можно подвинуть, как вам больше подойдёт.

– Спасибо, освещение здесь отличное. С местом сейчас определюсь, – заверил я.

Низкие подоконники, огромные окна и высокие потолки были идеальны для занятия живописью. Помпезность зимнего сада отражала стиль советской эпохи во всей красе: колонны, облицованные светлым мрамором, такой же пол, мини-бассейны с рыбками. Водные ёмкости обрамлял гранит. Не кладбище, но очень близко к этому. Всё строго, геометрично и как-то без души.

Помню, сколько времени потратил в начале двухтысячных, чтобы придать этому помещению немного тепла и уюта за счёт изделий из дерева. Сейчас же облицовка мрамором считается шиком. Но обилия людей в зимнем саду нет. Похоже, народ предпочитает прогулки пусть и на холоде, на улице, чем здесь.

Работать над портретом мы начали уже на следующий день, согласовав время с процедурами, которые прописали Юрию Владимировичу в санатории. Привычно я рассказывал, что и как делаю. Почему так, а не иначе. Андропов в свитере тёмно-серого цвета (не было у него ничего более подходящего) держал в руках книгу, спокойно позировал, а ещё внимательно слушал. Я бы сказал, слишком внимательно. Как бы не ляпнуть чего лишнего.

Парочка охранников маячила у меня за спиной. Особой необходимости в них не было, но если кто-то появится из посторонних, они должны деликатно намекнуть, что подходить и рассматривать художника и его натурщика не стоит.

В этот день сеанс позирования продлился недолго. Я поблагодарил Андропова, пояснив, что дальше продолжу работу без него. Позже немного подвигал пальмы и прочую растительность, создавая такой фон, чтобы не напоминал джунгли, но смотрелся уютно. А «специально обученный персонал» утащил мои вещи и подрамник куда-то в кладовую, сообщив, что выдадут обратно по первому требованию.

Следующий сеанс случился через три дня. Погода была пасмурная. Мне хотелось больше солнца, даже пожаловался Андропову на эту тему. Впрочем, пока шло элементарное закрашивание большой плоскости холста. Работы предстояло немало и отсутствие солнца не так критично.

А ещё нужно было о чём-то разговаривать. Молчать и выглядеть букой я посчитал неправильным. Глава КГБ должен запомнить меня с приятной стороны. И о чём с ним говорить? Реально серьёзная проблема. Это же не друг-приятель, с которым можно на любую тему потрепаться. С этим человеком стоит держать ухо востро, чтобы лишние разговоры боком не вышли.

И всё же я придумал нейтральную тему – о животных. Стал рассказывать о том, что моей маман пришла в голову идея завести болонку. Типа у подруг имеется, а неё – нет.

– Болонка разве это собака? – возмущался я. – Мне в детстве не разрешили овчарку. Хотя сейчас я бы выбрал другую породу.

– Какую именно? – заинтересовался Андропов.

– Ротвейлера, бордоского дога, английского пойнтера или английского мастифа, – перечислил я и далее вывалил все сведения, что помнил.

Рассказал, что история английского мастифа началась в первом веке нашей эры, когда на территорию Великобритании вторглись саксы и привезли с собой боевых собак. С шестнадцатого века травля медведей мастифами – любимая забава английской аристократии. Мастифы и сейчас одни из самых крупных собак весом под девяносто килограммов.

Предполагаю, что Андропова никто до этого не грузил столь специфической информацией. Поглядывал он на меня с искренним недоумением. Хотя определённый вывод сделал.

– Александр Дмитриевич, почему вы не пошли во внешнюю разведку? С вашим знанием английского и самой Англии это было бы просто, – поинтересовался он.

– Мне показалось, что у нас в стране я смогу принести больше пользы, разоблачая шпионов и внутренних врагов, – совершенно честно ответил я. – К тому же, побывав в Англии в детстве, я перестал воспринимать эту заграницу как что-то увлекательное. Это простым гражданам кажется, что там ох как здорово и всё есть. Я видел тамошнюю жизнь с другой стороны и попасть любыми путями за рубеж не испытывал желания.

Комментировать моё выступление Андропов не стал. Я же сообщил о завершении сеанса. Сам-то ещё поработаю, попутно прикину, чем в следующий раз развлекать главного комитетчика. Про кошечек ему рассказать, что ли? Или о птичках, бабочках, цветочках. Ну не анекдоты же ему рассказывать… политические.

Илье я вечером отчитался о встрече.

– Как бы он меня во внешнюю разведку не перевёл, – пожаловался я. – Поднатаскают пару месяцев и выпустят Лондон покорять.

– Не думаю, – возразил Илья, – ты за последние полгода столько пользы на своём месте принёс, что Андропов ого-го как поднялся. Он прекрасно понимает, чьим действиям обязан укреплению своей власти. Так что не переживай, никуда он тебя не отпустит.

_________

*См. доп материалы. Моё оформление зимнего сада в "Барвихе"

Глава 17

Свой портрет Юрий Владимирович оформил через Союз Художников, заплатив мне за работу полторы тысячи. Не ожидал. Обычно партийная верхушка предпочитает получать всё в виде подарков. Вообще-то это было в духе Андропова, в том смысле, что он пользовался благами, которые давала его должность, по минимуму. Не оставит он после своей смерти солидного наследства в виде антиквариата, драгоценностей и картин.

Это Щёлокову сейчас завидуют некоторые музеи. Андропов был во многом аскетичен. Одно то, что он согласился на портрет в свитере, а не в мундире с орденами, уже показатель. Сам портрет получился немного «домашним», такой, что и не скажешь, что изображённый человек – глава грозного КГБ.

– Даже не знаю, майор, где бы ваши способности проявились лучше, – похвалил Андропов моё художество. – Если порекомендую вас кому-то из друзей, не откажетесь написать портреты?

– Буду только рад, – заверил я. Как будто таким людям можно отказать.

Хорошо, что он спросил насчёт друзей, а не стал просить запечатлеть членов семьи. Хотя жена у него не совсем здорова. Не думаю, что Андропов рискнул бы выносить такой «сор из избы». Главное, моей работой остался доволен. Даже спросил, не нужно ли по своим каналам раздобыть щенка мне мастифа? Категорически отказался от подарка, пояснив, что подобная зверюга не предназначена для проживания в квартире.

Вообще-то тему животных и, в частности, собак мы больше не обсуждали. Уже на третью встречу я сообразил принести магнитофон с записями классической музыки и того, что любил отец, предположив, что и Андропову больше придутся по вкусу довоенные мелодии.

Юрий Владимирович приоткрыл секрет, что в детстве немного играл на фортепиано и даже мечтал пойти по этой стезе, но не сложилось. Под музыку мы немного обсудили современную эстраду. Поскольку я совсем не специалист, то просто высказывался, что мне нравится безо всякой подоплёки.

– А как один из лучших аналитиков можете спрогнозировать развитие советской эстрады? – не удержался от шпильки Андропов.

– О! Здесь всё просто. Пугачёва, Лев Лещенко, Кобзон. Эти долго не уйдут. Из ВИА «Машина времени»… хм… дальше нужно подробнее просмотреть списки.

– Напишите мне обзорную справку по эстраде, – зачем-то попросил Андропов.

Больше к работе за время позирования мы не возвращались. Я писал портрет и прикидывал, чем ещё порадовать руководство. Вспомнить бы ещё какого маньяка. Как нарочно, в голову ничего не приходило.

Правда, Владимир Петрович вскоре подсунул несколько секретных шифрограмм от нашего резидента в Америке. Касались эти донесения советского дипломата, нашего посла в штатах Аркадия Николаевича Шевченко. Резидент докладывал, что Шевченко живёт совсем не по средствам, отдыхает в дорогой гостинице Майами, часто употребляет алкоголь.

– Был такой, помню, – просветил я Илью по поводу этой личности. – Это один из невозвращенцев.

– Пиши справку, но так, чтобы не подкопались, – рекомендовал друг.

Вообще-то «подкопаться» можно было ко многому. Мало ли что там докладывал резидент? Какой мужчина не употребляет спиртного? Насчет того, что Шевченко живёт не по средствам, недоказуемо в том плане, что нужно собрать все чеки его расходов, пересчитать, сравнить с зарплатой. И как это сделать, если объект в Америке, а не в Союзе? Но справку я подготовил. Аж сам залюбовался своей писаниной.

Прежде всего перечислил, что именно может рассказать человек такого уровня: он даст характеристику высшим руководителям государства, видным дипломатам и сотрудникам КГБ. Он может знать о разногласиях между Брежневым и Косыгиным. В этом пункте пришлось очень деликатно и завуалированно писать о различных видениях построения социализма у партийного руководства.

Подумав ещё немного, я добавил о том, что такая стратегическая информация, как сокращение запасов нефти в месторождениях Волжско-Уральского района также может был передана ЦРУ дипломатом Шевченко. Напоследок сделал приписку лично для Андропова (мы ж почти кореша!): «Вероятность того, что Чрезвычайный и Полномочный посол СССР А.Н. Шевченко станет перебежчиком – 98%. Рекомендую срочно отозвать его из США. Понимаю и принимаю всю ответственность по предоставленной аналитике».

– Сашка, совсем охренел?! – возмутился Владимир Петрович, вникнув в текст документа.

– Нехай, – повторил я любимое словечко деда. – Если резиденту и его сообщениям не верят, то и на нашу справку Громыко наплюёт. Зато когда Шевченко сбежит, Андропов снова будет на коне.

– Вот сам и пойдёшь ему про коня рассказывать. А я похлопочу, чтобы тебя с докладом приняли, – отчего-то генерал не стал брать на себя ответственность в этом вопросе. Чем меня сильно удивил. Раньше-то верил. И что изменилось?

– Ты же не сказал, что это «озарение», – попенял мне Илья. – Да и факты слишком мутные. Но к Андропову сходи, сходи, – хмыкнул он.

Надежда на то, что генерал мою справочку куда-нибудь припрячет или выкинет, не оправдалась. Хотя не верилось, что он всерьёз отправит меня на доклад к Юрию Владимировичу. Тому больше заняться нечем, как майора выслушивать. Потом оказалось, что действительно нечем, и поговорить со мной хотят.

Особо я не волновался. После написания портрета какого-то трепета перед Андроповым я совсем перестал испытывать. По этой причине пояснил ему ситуацию так, как она мне виделась.

– Юрий Владимирович, не нужно вам брать на себя обязательства. Так и напишите, мол, майор Петров, проанализировав поступающие данные и общую тенденцию западных спецслужб устраивать «сладкие ловушки» нашим не совсем стойким гражданам…

Взгляд у Андропов стал точь-в-точь как у дядя Вовы.

– Ну не сами же вы это анализировали? – попытался достучаться я. – Всего лишь довели до сведения министра иностранных дел справку одного из подразделений. Просто подумайте, как это всё будет выглядеть, если то, что я написал, случится.

– Я подумаю, – пообещал Андропов.

На этом мой доклад завершился, и как он использовал мою справку (в качестве туалетной бумаги или нет), я не узнал. А тут Новый год наступил и появились другие заботы. Илья с женой пригласили меня, отца и бабушку к ним на новую квартиру. Заодно и новоселье отметили. Мелкий Антошка уже ползал вовсю. То и дело его вылавливали в самых неподходящих местах. Пока я посадил отца присматривать за мелким. На кухне помощников вполне хватало.

Погуляли и отдохнули душевно. Меня, как в давние времена, завалили подарками из числа предметов для рисования. Илья приоткрыл тайну, кого я изображал не так давно. Отец с бабушкой отнеслись к этой новости как к обыденному явлению. Они в меня всегда верили. Только супруга Ильи поохала, восторгаясь.

Трудовые будни начала января ничем особым не запомнились. Только в последних числах месяца принесли телетайпную ленту по Великобритании. Илья как раз зашёл с вопросом, как бы нам приобрести дачные участки, а тут я сижу подхихикиваю.

– Что пишут? – сунул Илья нос и не понял, где смешно.

Зачитал ему вслух интервью лидера консервативной партии Маргарет Тэтчер об обоснованных опасениях белых британцев тем, что страну наводнили цветные иммигранты.

– Это не так? – снова не понял юмора Илья.

– Так, так, – покивал я головой.

Всё же понять определённую специфику жизни двадцать первого века Илья пока не мог. Через четыре десятка лет никто в Великобритании и вякнуть не осмелится по поводу цветных и того, что они «наводнили». Сейчас же одно из первых лиц страны открыто заявляет о своей расистской позиции и никто слова против не имеет.

К 2020 году каждый восьмой житель острова будет выходец из другой страны. Но если где-то в Шотландии и на севере Англии это не так заметно, то в Лондоне число коренных жителей значительно уступает «понаехавшим». «Белые британцы» в двадцать первом веке в меньшинстве. А огромные диаспоры индусов и пакистанцев продолжали увеличиваться, несмотря на все ограничения по въезду и визовые препоны. До мировой пандемии ежедневный (прикиньте, в день!) миграционный прирост населения в среднем был пятьсот человек. Тэтчер в гробу переворачивалась от таких цифр.

Скуки ради я написал очередную справку на эту тему и продолжил заниматься делами, не сильно напрягаясь. По 1978 году «озарений» не было. И пребывал я в таком расслабленном состоянии до начала апреля.

Прихожу я, значит, в понедельник на работу, а меня встречает порученец Владимира Петровича. И главное, нервный такой, что у меня как-то нехорошо зубы заныли. Понял, где-то накосячил, а где именно не припомнил.

– К Юрию Владимировичу, – сообщил порученец.

И мы пошли привычной дорогой к Андропову. В голове даже мелькнула мысль, что мне очередного натурщика из верхушки подобрали. Только присутствие в кабинете генерала демонстрировало, что всё совсем не так, как мне представлялось.

– Наш лучший аналитик, – произнёс короткую фразу Владимир Петрович.

Ей-богу, дежавю какое-то. Снова стою посреди кабинета, снова размышляю, зачем Андропову здесь камин, и если нужен, то как его топят. А эти двое разглядывают меня с неподдельным интересом, словно энтомологи.

– Присаживайтесь, товарищ майор, – показал жестом Андропов. – Мне сегодня принесли сообщение о том, что Чрезвычайный и Полномочный посол Шевченко стал перебежчиком.

– Оу! – не сдержал я эмоций.

Андропов же продолжил сверкать очками и сверлить меня взглядом. Что-то у этого комбинатора и знатока человеческих душ не складывалось. Наконец он прервал затянувшуюся паузу.

– Андрею Андреевичу Громыко я твои выкладки и аналитику предоставил ещё в декабре. МИД не предпринял никаких мер. Неделю назад решили отозвать посла, но он предпочёл остаться в Америке.

Судя по жесту Владимира Петровича, похлопывающему себя по карманам, тому от волнения сильно захотелось закурить, а мне как-то было фиолетово. Скольких ещё не поймают и возвратят, я и не упомню. Бежать на Запад будут и дальше, ещё в большем количестве.

Следующий вопрос у Андропова был о моём награждении. Орден за такую аналитику как бы не положен. И фантазия главы КГБ дала сбой.

– Товарищ майор, есть пожелания, просьбы? – поинтересовался Андропов. – Хотелось бы вас поощрить.

– Это можно, – не стал я стесняться и словил «воспитательный взгляд» от генерала. – Мне бы участок под дачу или саму дачу на Рублёво-Успенском направлении. Лучше два участка, второй для подполковника Савельева.

Кажется своим пожеланием я ввёл этих двоих в ступор. И чё? Как спросили, так я и ответил. Мы с Ильёй самостоятельно попытались решить этот вопрос. Дальше шлагбаума не проехали. Илья обменял квартиру жены на небольшой домик в Снегирях (утверждал, что рядом дом Плисецкой). Ту дачу оформили на тёщу. Я же вознамерился устроить задел на будущее. Вдруг в девяностых деньги понадобятся, дачу на Рублёвке всегда можно выгодно продать.

– Можете идти, майор, – наконец отпустил меня Андропов.

Владимир Петрович позже вернулся в управление и вызвал нас с Ильёй к себе.

– Мы когда этого шкета в детстве воспитывали, то про чувство самосохранения и скромность забыли рассказать, – просветил генерал.

– Сейчас уже поздно, что выросло, то выросло, – окинул меня оценивающим взглядом Илья. – А что, собственно, произошло?

– Этот самородок обещал Андропова на коня усадить. И усадил.

Илья не понял, пришлось мне пояснять. Зря Владимир Петрович так скептически отнёсся к случившемуся. Министру иностранных дел черным по белому написали о возможном перебежчике, а Громыко выступил в своём любимом амплуа, какие надёжные кадры у него работают. Да там вся система давно прогнила, а он замечать не хочет. Ничего, лишний щелчок по носу не помешает. Не удивлюсь, что и Брежнев в курсе этого дела. Случай побега посла неординарный. Должны доложить, и уж наверняка Андропов не упустил шанса покрасоваться, какой он был молодец, а его не послушали. Рисковый мужик. Не каждый готов вот так принять аналитическую справку. Не думаю, что такой номер прошёл бы у кого-то другого, но у меня репутация и несколько раскрытых дел. За такое попросить участок под дачу не стыдно.