Текст книги "С чем вы смешиваете свои краски? - 2 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Соловей

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 17 страниц)

Глава 13

Следствие по Полякову продолжалось. От нашего управления ничего уже не зависело, но бумажной работы хватило всем. Владимира Петровича удалось загнать в санаторий в Крыму, а мы с Ильёй продолжали писать рапорты и ходить на допросы. В том смысле, что нас допрашивали. Завуалировано это было под беседы.

Снова и снова чиновники разных рангов задавали каверзные вопросы. Как нам вообще пришло в голову разрабатывать Полякова? Одно дело сопоставить действия, доходы и расходы кого-то из «своих», комитетских, и совсем другое – заподозрить генерала из чужого ведомства. У следователей концы с концами не сходились.

– Капитан Петров, ещё раз поясните ваши действия в ноябре прошлого года. По какой причине вы начали следить за гражданином Поляковым? – выспрашивал меня следователь в звании майора.

– Получилось всё случайно. Моё внимание привлёк человек, который профессионально проверял, не ведётся ли за ним слежка. Теперь-то я понимаю, что это были обычные действия офицера, много лет прожившего за границей. Как кандидат в члены КПСС и честный человек, я не мог не отметить подозрительного мужчины и записал номер его автомобиля.

– Почему доложили сразу своему руководству?

– Потому что я служу во 2-м управлении. Не забывайте, меня интересует всё, что касается шпионов.

– Когда вы узнали, кому принадлежит автомобиль, неужели не поняли, что это человек высокого ранга и не нужно за ним следить?

– Напротив. Я же не знал, что он только-только вернулся из командировки. Для советского генерала такая скрытность и подозрительность выглядела необычной. А я как раз кино посмотрел…

– Это к делу не относится, – прервал меня следователь на полуслове. – Не нужно утверждать, что вы начитались романов про шпионов и решили попробовать себя в роли сыщика.

– Да так всё и было! – искренне возмутился я.

– Почему ваш непосредственный руководитель отреагировал на эти сведения столь заинтересованно? – задал очередной вопрос дотошный майор.

– Возможно, по той причине, что я лучший аналитик отдела, – прихвастнул я. Следователь изобразил на лице скептицизм. – Насчёт моей биографии вы в курсе. Я не просто художник. Золотая медаль в школе, красный диплом МГУ, член Союза художников. Запоминаю лица и различаю малейшие нюансы мимики людей. У меня нестандартный подход к делу.

– Работая с документами, вы не могли видеть никакой мимики.

– Зато имеется фантазия. Гражданин Поляков приобрёл кубометр отборной доски для дачи. Сам по себе факт непонятный.

– Отчего же? – не понял следователь. – Я бы подумал, что это рачительный хозяин, который желает поменять полы или устроить другой ремонт.

– Да я, собственно, тоже так решил. Сам не знаю, зачем проник во двор и проверил сарай, где хранились заготовки. Случайно обратил внимание на то, что окошко в сарай имело «контрольку» в виде шёлковой нити. Сам сарай был заперт на навесной замок и тоже имел потайную нить, плюс ещё на двери вверху была закреплена такая же.

– Сомнительные доказательства, – возразил следователь.

– Потому слежку за гражданином Поляковым я и прекратил. Но тут начались подвижки в деле Огородника. Вы в курсе, что, проникнув внутрь квартиры, оперативники не смогли провести обыск, столкнувшись с тем, что практически все предметы имели подобные контрольки, вот у меня и возникли ассоциации.

Илью также вызывали на подобные допросы. Раз в два-три дня приходилось объяснять свои действия и поступки. Илья приводил те же факты, что и я, ссылаясь на мою уникальную интуицию, которой он привык доверять. Владимира Петровича не трогали по той причине, что врачи не рекомендовали ему излишних волнений. К тому же у генерала имелась железная отмазка в виде того таинственного осведомителя.

– Александр Дмитриевич, вот тут у меня имеются отчёты о том, что телетайпные ленты английских средств массовой информации последние полгода вы забирали, минуя переводчиков, – наковырял очередной «компромат» следователь.

– Да, забирал, – согласился я.

– Вы не доверяете профессионалам?

– Доверяю. Но английский язык отличается тем, что некоторые фразы теряют смысл при переводе. Я лучше понимаю при чтении оригинала.

– В вашем деле не указано, что вы закончили курсы переводчиков.

– Зато написано, что я владею английским и испанским в совершенстве, – возразил я.

– Кто именно посоветовал вам изучать иностранный язык самостоятельно, кто надоумил?

– Мне было пять лет, когда я попросил родную бабушку, к слову, преподавателя английского языка, показать русские и английские буквы. Чем младше ребёнок, тем проще ему даётся обучение иностранным языкам. Моя мама переводчик, работает в МИДе.

В общей сложности вся эта канитель продолжалась до конца августа. И вдруг резко прекратилась. Оказалось, что дело вышло на новый уровень, им заинтересовался лично Брежнев. Он щедрой рукой облагодетельствовал тех, кто и близко не был причастен к операции, раскритиковал военную разведку и велел представить к наградам тех, кто брал Полякова.

Обычно награждения приурочивают к знаменательным датам (7 ноября, день Советской Армии и подобные). В нашем случае было сделано исключение. Кроме того, оказалось, что все вышестоящие начальники настолько боялись взять на себя ответственность, что, кроме Андропова, никто не рискнул подписать документы. По сути, всю операцию мы разработали втроём, задействовав незначительные силы милиции (им тоже перепало «пряников»). Если кто и хотел примазаться к славе, то не успел этого сделать.

Нужно отдать должное Андропову, анализировать и сопоставлять факты он умел. Получалось, что за короткое время наше управление раскрыло агента Тригона, генерала Полякова и показало себя в деле с Горбачёвым. Последнее в некотором роде сомнительное достижение и немного нам не по профилю, но там такие доказательства, что не придраться.

Владимира Петровича, вернувшегося из санатория, вызвали на ковёр и известили, чтобы готовил дырочку под орден. А вот то, что и нам с Ильёй вручат награду, явилось полным сюрпризом. Шестого сентября провели торжественное собрание, где Андропов произнёс долгую и проникновенную речь о роли партии и Генерального секретаря в жизни советских людей. После выступил ещё один оратор, просветивший присутствующих теперь уже о роли чекистов в Советском Союзе и наконец приступили к вручению наград

– Капитан Петров Александр Дмитриевич за особо выдающиеся заслуги по защите социалистического Отечества награждается Орденом Ленина, – зачитал один из помощников Андропова с трибуны.

Назвать моё состояние шоковым – это вообще ничего не сказать. На негнущихся ногах я вышел на сцену и получил орден из рук Андропова. Отчего-то запылали румянцем мои щёки, уши стали горячими, а в горле появился ком. Еле сумел произнести положенные случаю слова. Следом за мной поднялся Илья и дальше Владимир Петрович. Вернувшись на своё место и слушая очередную речь, я продолжал охреневать.

Начнём с того, что Орден Ленина обычно вручают тем, у кого имеются другие правительственные награды. К тому же я не думаю, что наши заслуги были такими уж выдающимися. С другой стороны, ежели Брежнев брал вопрос под свой контроль, то ему никто не осмеливался возражать или перечить. Сказал наградить – нас и наградили.

Поздравления продолжились в родном управлении. Пономарёву и Ершову перепало внеочередное повышение в звании. Секретарь парторганизации срочно собрал собрание, на котором вначале поздравил, а после предложил сократить по времени кандидатский стаж капитану Петрову, то бишь мне, и проголосовать за принятие в ряды КПСС. Шустро шельма подсуетился. От такого откровенного подхалимажа мне стало противно, но покер фейс держал и даже руки пожимал, заверяя товарищей, что не подведу. Мне членство в партии нужно как трамплин на ближайшие годы, а к лицемерию я давно привык.

Единственные люди, кто был искренен со мной – это Илья и Владимир Петрович. Генерала я позвал в субботу на дачу. Илья с семьёй и так собирался приехать, а Владимира Петровича нужно было пригласить лично.

– Сашка, только никому ни слова, – поучал меня Илья. – Будет сюрприз.

– Сюрприз так сюрприз, – согласился я.

– Ты заслужил, даже не возражай, – привычным жестом потрепал мои волосы на макушке братишка.

– Орден твой по праву, – приобнял меня за плечи дядя Вова.

Отец Владимира Петровича всегда недолюбливал. В последние годы они редко виделись, но в этот раз не тот случай, чтобы вспоминать старые обиды. С утра в субботу я забрал генерала от его дома и мы отправились в Валентиновку. Владимир Петрович, прежде чем погрузить в багажник коробки с выпивкой и продуктами, покритиковал малый объём «жигулей».

– А Илья сказал, что это идеальный автомобиль для катания девочек, – возразил я.

– И где твои девочки?

– Работа занимает всё свободное время, – ответил я. – И вообще, мне всего двадцать шесть, куда спешить?

– Ну-ну, – не стал продолжать полемику о девочках генерал.

На даче в выходные дни меня всегда ждали. Отец был немного удивлён гостю, но ничего не сказал, я предупредил, что Илья с Игорьком тоже подъедут. Жену с малышом он оставит дома.

– Жаровы-то на месте? – поинтересовался я. – Нужно отметить закрытие дачного сезона.

– Мария Васильевна хотела ещё на неделю остаться, – возразил отец.

– Ба, дожди уже начались, не с твоим здоровьем печь топить, не выдумывай, заберу домой.

– Саша, не успею я всё сложить, к тому же у нас гости, – возразила бабушка.

В результате договорились, что отец перевезёт тёщу с вещами через несколько дней. Пока же готовим угощение и зовём ещё гостей. За Жаровыми я сходил сам. Пригласил их на обед, а там как пойдёт, возможно, и на ужин останутся.

– Девки, а ну-ка соберите нам с собой, – стал командовать Михаил Иванович.

Дочери и жена засуетились. От них я узнал, что Никулиных на даче нет, поэтому позвать не получится.

Стол на веранде накрыли шикарный. К вечеру я обещал шашлыки, но и на обед наготовили много чего. Бабушка всегда ждёт кого-нибудь в выходные дни и тесто на пироги ставит обязательно. Плюс мы привезли из Москвы много деликатесов. Правда, на выставленные мной бутылки спиртного бабушка покосилась недовольно, но возражать не стала.

Илья начал обучать Игорька готовить оливье и салат с крабовым мясом. Я же следил за тем гусём, что привёз с собой. Он запекался в духовке, начинённый черносливом, яблоками и курагой. Принесённую Жаровыми курицу я отобрал тоже на шашлык, поставив женщин на салаты.

Компания у нас дружная, давно проверенная. Как только гусь был готов, стали рассаживаться. Первый тост был за закрытие дачного сезона. Гости пригубили немного красного вина, а водку и коньяк никто вскрывать не стал.

– Саша, пиджак мой из машины принеси, – попросил Владимир Петрович после того, как немного перекусил.

– Что-то прохладно, – поддержал его Илья. – Пожалуй и я свой возьму.

Отец с удивлением посмотрел на нас и прикрыл окно на веранде. Никто больше не обратил внимания на то, что я отправился за одеждой.

Надевать пиджаки мы сразу не стали. Принёс я их так, чтобы не было видно закреплённого на лацкане ордена. Вообще-то у дяди Вовы хватало боевых и всяких юбилейных наград, но конкретно в этот день он закрепил один-единственный орден.

Жаров первым заподозрил, что мы что-то задумали. Не зря же я по пути сменил футболку на рубашку.

– Ну-ка, ну-ка, – приподнялся Михаил Иванович с кресла, привлекая к нам внимание. Пиджаки мы надели в комнате и теперь развернулись, демонстрируя себя во всей красе.

– Ох ты ж! – воскликнула бабушка. – Сашенька! Почему не рассказал?!

– Шурка, это Орден Ленина? – Отец снял очки, чтобы протереть стёкла.

– Папа, папа! Покажи! – скакал рядом Игорёк.

– Не ожидал, – признался Михаил Иванович. – Так, девки, по такому поводу можно немного коньяка. Плесните-ка нам на донышке. Сердце у меня, – пояснил он всем присутствующим.

Лиза и Анна защебетали что-то неодобрительное, но супруга Жарова распоряжение мужа выполнила.

– Владимир Петрович тоже недавно из больницы, – заметил я. – Ему спиртное чисто символически.

– Не просто так достаются ордена? – продолжала внимательно разглядывать нас бабушка.

Она так и не смирилась с тем, что я задвинул художественную деятельность, занявшись не пойми чем, а тут я порушил её взгляды на мою жизнь.

– Кушай, Сашенька, кушай, – бабушка стала подкладывать мне вкусные кусочки на тарелку.

– Шурка, ты, конечно, молодец, – продолжал восторгаться отец.

– Дмитрий, я тебе больше скажу, – привлёк к себе внимание Владимир Петрович. – Наши с Ильёй ордена – это полностью заслуга Александра.

– Товарищ генерал, вы как всегда преувеличиваете, – усмехнулся я.

– Кто генерал? – поперхнулась бабушка.

Упс… Как-то я позабыл, что она не в курсе этого.

– Извините за назойливость, если, конечно, это не государственные секреты, а в каком звании Саша? – задал вопрос Жаров, сделав вид, что не заметил бабушкиного конфуза.

– Капитан, – ответил за меня Владимир Петрович.

– Однако… Девки, ещё чуток плесните.

– Папа, тебе нельзя, – отодвинула бутылку Лиза.

– А я вот сейчас чаёк поставлю, – подхватилась бабушка и, смахнув слезу, устремилась на кухню.

– Порадовал, Шурка, порадовал, – подсел ближе отец. – Не каждому повезло иметь такого сына.

С трудом мне удалось переключить внимание с себя на других гостей. Анна стала рассказывать, в каких постановках Малого театра она задействована, пригласила на спектакли. Если честно, ничего из перечисленного репертуара меня не привлекло. Драмы Шиллера я не люблю. На комедию Мольера сходил бы (у Анны там была роль Гиацинты), но её в ближайшее время не будут ставить. Из премьер в ноябре будет «Любовь Яровая».

У Лизы тоже имелись новости. Она только закончила во ВГИКе художественный факультет и её пригласили на киностудию «Союзмультфильм»*. Лиза рассказывала, какой кропотливый и тяжёлый труд мультипликатора. В это время так оно и есть. До компьютерной графики ещё далеко.

Незаметно беседа перешла на обсуждение новых фильмов. Михаил Иванович сообщил, что начали снимать фильм «И снова Аниськин», где он совместно с Виталием Ивановым выступает в роли режиссёра-постановщика. Игорь, забравшись Илье на колени, внимал каждому слову Жарова. Как же! Самый настоящий Аниськин сидит за столом. Будет пацану что в школе рассказать. Насчёт школы я задал вопрос и получил заверения, что всё хорошо и даже отлично. Единственное, огорчает то, что скоро получат новую квартиру и придётся переходить в другую школу.

Отец подключился к обсуждению этой темы. Они с бабушкой на пару припомнили много детских историй про меня, которые я и позабыл. Владимир Петрович нет-нет да вставлял свои замечания. Народ хохотал. Неужели я так выглядел со стороны?

– В институте на третьем курсе началась обнажённая натура, а Шурка не успевал вместе с группой. У него же и школа, и самбо. Вот он и договорился с одной из студенток, что напечатает ей курсовую на машинке, а она за это попозирует в субботу у нас дома. Жена была у подруги, а я занимался в кабинете своими делами, – не спеша рассказывал отец. – Часа два Шурка работал, затем сделал перерыв и предложил девушке чаю. Та немного оделась и прошла на кухню.

– И тут мама вернулась, – вклинился я. – Чтобы она ничего плохого не подумала на отца, я Ленке закричал: «Быстро раздевайся!»

Народ смеялся до слёз, представив эту сцену с обнажённой девушкой.

Отец в очередной раз закурил, а Владимир Петрович отобрал у него коробок спичек.

– Кстати, вот один из тех людей, кто подтолкнул Сашу Увахина к успеху, – сообщил дядя Вова, демонстрируя спички. – Серия этикеток «Народные промыслы» разработана Леонидом Рабичевым совместно с супругой. Поэт и художник. Я слежу за его творчеством. Хотя после известного случая в Манеже он отошёл от живописи, занимается только полиграфией.

Вспомнили мой успех в Манеже, упомянули и Светку, возникла неловкая пауза.

– Её убийца понёс заслуженное наказание, – генерал решил сообщить правду.

– Нашли? Посадили? – заволновалась Лиза.

– Почему никому не сообщили? Его судили? – подключилась бабушка к расспросам.

– Дело проходило по нашему управлению, – намекнул Владимир Петрович. – Тот человек умер.

Гости поняли, что больше комментариев не будет, и задавать вопросы не стали. Вскоре мы с Ильёй пошли раскочегаривать мангал. Пусть из-за стола никто не вставал, но время уже приближалось к ужину. И вообще, хорошо сидим. Женщины затянули романс из нового кинофильма «Дни Турбиных», Михаил Иванович их поддержал:

– Целую ночь соловей нам насвистывал,

Город молчал и молчали дома.

Белой акации гроздья душистые

Ночь напролёт нас сводили с ума.

Сад весь умыт был весенними ливнями,

В тёмных оврагах стояла вода.

Боже! Какими мы были наивными!

Как же мы молоды были тогда!

Наша дачная вечеринка перешла в ту стадию, которую я больше всего любил – с песнями и задушевными разговорами. После дядя Вова с бабушкой насели на меня в плане того, что я молодой, интересный парень, а всё не тем занимаюсь. Пора оглянуться по сторонам и познакомиться с приличной девушкой. И где я её найду?

– К Мишеньке зайди в гости, у молодой жены должны быть подружки, – посоветовала бабушка. Кстати, да, Мишку нужно проведать. Орденом похвастаюсь.

В воскресенье с утра вернулись в Москву. Владимира Петровича я подбросил домой и, не заходя к себе, отправился к Левинсонам. Я ожидал услышать нечто из анекдота:

«Роза Марковна, я слышал, шо вы таки женили Мишу. И как вам невестка?

Высшее образование, умеет готовить, аккуратная, шьёт, вяжет… В общем, гадюка, гадюкой!»

На самом деле невестки дома не было. Она же студентка, а им положено ездить «на картошку». Мишка мог «отмазать» молодую жену, но не стал этого делать. Мне он обрадовался, попытался усадить за стол, но я предложил поехать к себе. Раз жены дома нет, то можно друга забрать и пообщаться, не оглядываясь на время. Если у меня такое ностальгическое настроение, то стоит и Мишку подключить.

–

* Елизавета Жарова – художник-постановщик многих мультфильмов. Мне больше всего полюбился мульт про попугая Кешу («Утро попугая Кеши», «Новые приключения попугая Кеши»).

Глава 14

– Саша, мама спрашивала, ты не в курсе, как проще всего уехать в Израиль? – спросил Михаил и совсем меня не удивил.

Давно я ждал этого вопроса от тёти Розы. Придётся провести профилактическую работу вначале с другом, потом с его мамой.

– Так, математик, я даю тебе исходные данные, а ты просчитываешь вероятность событий.

– Дай чем записать, – попросил Михаил.

– В уме считай. Это не те цифры, что ты думаешь.

– Так бы сразу и сказал, – устроился удобнее на сиденье Мишка.

– Тётя Роза всё там же, на овощной базе, работает? – друг утвердительно кивнул. – Официальная зарплата сто десять рублей.

– Но ты же знаешь… – начал было Мишка.

– Мне до этого дела нет. Хорошо, возьмём для примера простого инженера, молодого специалиста. Зарплата сто двадцать, жилья ещё нет, имеется комната в общежитии. Каковы перспективы?

Михаил мне эти перспективы быстро накидал: встанет на очередь, чтобы получить жильё. Лучше побыстрее жениться, обзавестись ребёнком, тогда получит двухкомнатную. Не сразу. Но лет через пять-семь, как повезёт.

– А теперь подумай о том, что работники, к примеру, МИДа, имеют гораздо выше зарплаты. Ездят по заграницам, отвариваются в «Берёзке».

– Это ты сейчас про себя? – усмехнулся Мишка. – Не трудись, я в курсе.

– Как насчёт мяса в магазинах?

– В нашем гастрономе каждый день.

– Каждый день «выбрасывают» и такая очередь, что достаётся везунчикам. Кто не успел, тем перепадают откровенные кости.

– Можно фарш в пачках купить, – не понял, к чему я веду, Мишка.

– Это в Москве. Ситуация в провинции ещё хуже. Тебе не кажется, что разница между «верхами» и «низами» усиливается? Я вот получаю продуктовый набор каждый месяц, могу в буфете купить дефицитные для тебя продукты. Вернее, просто могу их купить, а тому же инженеру это будет дорого. Как долго это будет продолжаться?

– Сашка, это будет длиться столько, насколько хватит власти той конторы, где ты служишь, – разумно ответил Михаил.

– Десять лет, – припечатал я. – Через десять лет этот колосс на глиняных ногах рухнет. Не нужно тебе сейчас уезжать в Израиль. Внуши это матери. В будущем тебе и здесь работы хватит.

– Ты уверен? – задумался друг.

– Перечитай классиков марксизма-ленинизма про признаки революционной ситуации, – рекомендовал я. – А сейчас едем ко мне, есть чем похвастаться.

Орден Мишку ошеломил. Он его долго разглядывал, прикинул на себя пиджак (натянуть не смог, комплекция подкачала). Спросил, кому об этом можно рассказать, я попросил особо не распространяться. Мои знают, а чужим не нужно давать лишнюю информацию.

Переключились на Мишкины успехи. Звание доцента он получил, но с преподаванием не всё так просто. Пока у него полставки на кафедре и ещё подработка в одном из техникумов столицы.

– Академия наук мне не светит, – не совсем оптимистично заявил Михаил, сооружая из моих запасов бутерброды. – Чайник поставь.

– Ты метил в академики? – поинтересовался я.

– Куда бы я ни метил, не уверен, что смогу получить даже звание профессора.

– Национальность? – проявил я прозорливость.

– Угу, – с набитым ртом отозвался Михаил. После прожевал кусок и продолжил: – Антисемитизм у нас в математике.

– Ты же Михаил Иванов, русский.

– А покойный папа еврей. Повезло, что у нас близкой родни, считай, нет. Отец привёз маму из Ленинграда. Сам понимаешь, что после блокады мало кто выжил. Есть какие-то троюродные дяди и тёти где-то в Одессе. Мы никогда не общались, так что во всех анкетах я с чистой совестью пишу, что родственников не имею.

– На тебя начали уже давить? – спросил я.

– Не начали, правда, но я и не особо высовываюсь. Парочку статей моих пропустили, но подразумеваю, по той причине, что подпись была «Иванов».

Дальше Михаил стал вводить меня в курс этой математической кухни. Иван Матвеевич Виноградов, выдающийся авторитет и неформальный лидер всех математиков СССР, был откровенным антисемитом. Из руководимого им МИАН он изгнал практически всех евреев.

– Не стану принижать его достижений и совершенно гениальный метод тригонометрических сумм. Те проблемы, что были недоступны в начале двадцатого века, решены благодаря его методу. Ты знаешь, что представляла собой проблема Варинга? – спросил Мишка.

– Упаси боже, – честно ответил я.

– Как гипотеза она была предложена во второй половине восемнадцатого века, – уже не обращал на меня внимания Михаил, оседлав любимого конька. – Гильберт доказал её в 1909 году. До этого проблему удавалось решить только в частных случаях. К примеру, теоремой Лагранжа о сумме четырёх квадратов. Харди и Литлвуд разработали круговой метод. И только Виноградов создал метод тригонометрических сумм.

– Я понял, Виноградов гений, – успел вставить фразу до того, пока Михаила вновь не унесло в математические дали.

– При этом он редкий мерзавец и человеконенавистник, – дополнил друг. – Понтрягин тоже антисемит, но он хотя бы диссидентов поддерживал, а после активно выступал против награждения Филдсовской премией Григория Маргулиса и Владимира Арнольда. Зато приблизил себе любимчика Аносова.

Фамилия показалась мне знакомой и я рискнул вставить замечание по поводу того, что Аносов не так уж плох.

– Да неужели?! Ты читал его докторскую диссертацию «Геодезические потоки на замкнутых римановых многообразиях отрицательной кривизны»?! – возмущённо поинтересовался Михаил.

– Упаси боже, – повторил я и испытал желание перекреститься от одного названия той диссертации. – И очень жаль, что ты не влился в ряды любимчиков Понтрягина.

– Мне и под началом Тихонова неплохо, – заметил Михаил. – Сам же говорил, что за вычислительной математикой и кибернетикой будущее.

Разглагольствования Мишки продолжались. Я жевал бутерброды, запивал чаем и думал о том, как всё же мне повезло с выбором друзей. Отчего Михаилу и в голову не пришла идея «утопить» оппонентов, настрочив донос? Где-то через час я предложил свернуть домашние посиделки и прошвырнуться в кафе.

– В «Космос» или куда-нибудь ещё, – стал я агитировать Мишку.

– Из нас двоих это ты холостяк, которому ничего не будет за то, что пошёл знакомиться со столичными девушками.

– Твоя супруга не узнает, я могила.

– Мама отругает, – тяжело вздохнул «послушный мальчик» Миша и заверил, что готов к культпоходу.

Автомобиль, естественно, я брать не стал. Кто его знает, как там дальше вечер пойдёт? Коктейль наверняка выпьем, и куда потом, за руль? Уже возле метро я сообразил, что, надев лёгкую куртку вместо пиджака с орденом, не переложил документы из кармана. Будь я за рулём, обязательно взял бы права и удостоверение. А тут из головы вылетело.

Вообще в Москве этого времени редко кто носит постоянно с собой паспорт. Некоторые специально не берут, чтобы не потерять. Можно месяцами ходить без паспорта и в очень редких случаях тебя тормознут и попросят документы. Возвращаться домой я не стал, решив, что это плохая примета. Мишка о таких вещах вообще не задумывался. Он снова углубился в математические дебри, втирая мне что-то про теоремы и методы. Изредка я вставлял пару слов, чтобы поддержать видимость диалога. Хочет друг высказаться, пусть говорит. Нужно же кому-то его выслушать. Подозреваю, что тётя Роза с трудом воспринимает заумные речи сыночка.

В «Космос» я потащил Мишку не просто так. Начало сентября, большинство студентов помогает колхозникам собирать урожай. Число праздных туристов тоже уменьшилось. Школьники, те, кто не москвичи, разъехались по домам. Попасть в кафе на улице Горького достаточно просто и контингент должен быть подходящий.

– Когда-то мы со своими девчонками сюда ходили, – припомнил я, заглотнув половину бокала коктейля «Шампань-коблер». Михаила я сразу предупредил, что это мы мой орден обмываем и я плачу. Для меня 1 рубль 18 копеек за коктейль недорого.

– Дамский напиток, – произнёс Мишка. – Светке нравился.

Собственно, он редко употреблял что-то крепче. Коктейль имел приятный вкус, но по мозгам бил сразу. Впрочем, так же быстро и выветривался. В составе коктейля было шампанское, коньяк, ликёр и сироп. Пропорции того алкоголя были смешными: коньяк – одна столовая ложка, вишнёвый ликёр – столько же, шампанского – 60 мл. Остальные компоненты безалкогольные. Ими набирался общий объём напитка. Но как мы знаем, смесь коньяка и шампанского даст нужный эффект. Состояние опьянения наступало буквально после первого глотка.

Часа через полтора я решил, что уже не могу видеть мороженое, а от сладкого коктейля скоро слипнется то место, что пониже спины. К тому же мой расчёт на знакомство с девушками себя не оправдал. Мишка, зараза, сверкал обручальным кольцом, отгоняя потенциальных для знакомства девиц. Другу же пришла в голову идея пойти куда-нибудь на дискотеку, но для начала просто прогуляться во вечерней Москве.

Часа через полтора, взяв такси, мы поехали на набережную Яузы. Там, в Доме культуры студенческого общежития, проводились по выходным дискотеки. К сожалению, без студенческих билетов нас внутрь не впустили. Один я, может, ещё и сошёл бы за старшекурсника, но здоровый Михаил выбивался из нужного образа.

– Не очень-то и хотелось, – обиженно сообщил я. – И вообще, девчонки могут на подступах прогуливаться. Давай подождём.

Пока мы околачивались на подступах к Дому культуры, я затеял дискуссию на музыкальную тему.

– Отчего сейчас никто не танцует под американское диско, предпочитая Beatles, Queen, Boney M? Не умеют, сложные движения для таких мелодий?

– Ты у меня спрашиваешь? – усмехнулся друг. – Это твои коллеги готовы «шить» связь с Западом, пропаганду и агитацию за одно прослушивание подобных дисков. И вообще мы чем тут занимаемся? Смотри, какая цыпа поцокала.

Я повернулся, чтобы проследить за тем, куда указывал Михаил, и заметил:

– Она от одного твоего вида сбежит. Уже стемнело, а мужчина твоей комплекции может вызвать совсем не те чувства, – заметил я.

– К тому же она дура, – неожиданно сообщил Михаил и решил пояснить видение ситуации: – Одна, по тёмным переулкам…

– В центре Москвы, где полно бдительных граждан и милиции, – дополнил я.

– Пойдём проводим её, не приближаясь, – предложил Михаил.

– Могу и познакомиться с девушкой, если ты чуть отстанешь.

– Поспеши, я как раз вот тут сверну. Отлить нужно, – сообщил Мишка.

Отлить и мне бы не помешало, но на первом месте девушка с симпатичными ножками, гуляющая в одиночестве поздним вечером. Насчёт центра города я немного преувеличил. Хорошо, что девушка двигалась в сторону Матросского моста, а не в обратном направлении.

Бежать следом я не стал, поскольку примерно понял её маршрут. Сейчас она поднимется по ступеням на пешеходную часть моста и дальше до метро «Преображенская площадь». В общем, спешить не стоило, никуда она не денется. Зато стоило подождать Мишку и проверить кустики неподалёку. Ой, только не нужно меня уверять, что никто из вас не пользовался в тёмное время суток подобными кустами в случае, если приспичит!

Завершил я свои дела как раз вовремя – Мишка появился. Негромко свистнул, привлекая к себе внимание.

– И где наша мадемуазель? – спросил он.

– Думаю, что на мост поднимается. Поторопимся, чтобы кто-то другой, более шустрый, не перехватил.

– Шустрых здесь не видно, – заметил друг, намекая, что нам даже праздные прохожие не встречались.

И тут как по заказу из-под моста такой «шустрик» выскочил. С разбега он натолкнулся на меня, сделал странный жест рукой, но тут его взгляд упал на Мишку и он, прижимая некий предмет к себе, рванул вдоль набережной.

– Осторожнее, товарищ, – успел я сказать вслед.

– Сашка, у него женская сумочка в руках была, – заметил больше меня Михаил. – А девушка где? – с нотками беспокойства в голосе задал он вопрос.

Ступени, ведущие на мост, хорошо просматривались. Девушки нигде не было. Двойные фонари нормально освещали мост и окружение, но не то, что было под мостом. Не сговариваясь, мы с Михаилом кинулись туда и почти сразу наткнулись на тело девушки.

– Проверь, как она, я ту суку догоню! – крикнул Михаил и помчался за тем парнем.

Не знаю, каковы были шансы догнать преступника, но мужская фигура ещё не исчезла из поля зрения. Я же поспешил на помощь девушке. Освещение под мостом было тусклое, для автомобилей хватало света фар. Как нарочно, машин не было, и я правой рукой сразу вляпался во что-то липкое, похожее на кровь. Чтобы не пачкаться дальше самому и не пачкать девушку, левой рукой осторожно дотронулся до шеи. Она хорошо была видна и выделялась неестественной белизной. Пульс не прощупывался.

Звать на помощь бесполезно, но в милицию требовалось позвонить. Выскочил я на освещённый участок, пребывая в шоковом состоянии. И тут удача! Патруль ДНД. Что-то в моём поведении им не понравилось, и двое парней выдвинулись вперёд. Слишком резко и быстро приблизились. Убегать я не собирался, но сработали давно отработанные инстинкты. Какого чёрта я сделал подсечку одному из приблизившихся и сам понять не смог. Зато это стало своеобразный командой «фас» для всех остальных.