Текст книги "Я - логист (СИ)"
Автор книги: Дмитрий Шилов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)
Глава 10. Бомж и какие-то чуваки.
Станислав Валерьевич, ныне более известный как Стасян, был самым обычным бомжом. Нет, естественно, это не его личный выбор, но жизнь сложилась именно так, что из уважаемого доктора биологических наук и заведующего целой лабораторией по развитию нервной системы он превратился в самого обычного бездомного. А виной всему этому – слабая сила воли и, какая банальность, алкоголь. Сначала элитный, и лишь по праздникам. Затем проблемы на работе, урезание спонсирования, второй выкидыш у жены. И вот уже «Джек Дэниэлс» сменился самой обычной дешевой водкой. Полтора года и… хоп – денег на водку уже не хватает, вместо нее глушиться всякий шмурдяк и самогон хрен пойми из чего. Затем из-за долгов исчезает квартира, как бонус, уходит жена, и вуаля – уважаемый Станислав Валерьевич превращается в Стасяна.
…На дворе стояла уверенная и лютая зима конца января. Дул ледяной, пронизывающий до костей ветер. И даже валенки, надетые на порванные кроссовки и сверху обмотанные тремя прочными и большими пакетами, не спасали ноги Стасяна от обморожения. Он уже больше часа бродил в темноте по посёлку в поисках какого-нибудь заброшенного дома или закрытой на зиму дачи, чтоб забраться туда и погреться. Наученный горьким опытом, он обходил десятой дорогой все богатые и двухэтажные особняки, даже если они не подавали никаких признаков жизни.
Мужчина уже было собрался на второй круг по поселку, но понял, что ничего лучше не найдет и побрёл к аккуратному одноэтажному домику из белого кирпича с зеленой пологой крышей. Больше всего в этом доме его привлекали окна без решёток. Нетронутые сугробы вокруг и большой замок на железной калитке говорили о том, что хозяев тут не было с осени.
Стасян подошёл к калитке, потрогал заледенелый увесистый замок и улыбнулся. Никогда он этого не понимал. Зачем ставить высокую железную прочную калитку, если всю остальную территорию ограждает хиленький деревянный штакетник высотой до подбородка?
Мужчина обогнул участок, зашёл с тыльной стороны и закинул через забор свою поклажу – большую клетчатую сумку и детский потёртый рюкзак с Барби. Из недр своей старой длинной дублёнки, местами крепко поеденной молью, бомж достал пластиковую литровую бутылку. Тара была полна наполовину, а значит до завтра Стасян был снабжен горючим. Онемевшими пальцами он открутил крышку, сделал затяжной глоток, пару капель при этом упало на покрывшуюся ледышками бороду. По желудку растеклось блаженное тепло. Мужчина умостил баклагу на законное место, посильнее натянул на голову шапку-ушанку с рваной дыркой на затылке, оглянулся по сторонам – на горизонте было чисто – и принялся за забор.
Стасян хоть и был алкашом и бомжом, но человеком оставался культурным. Поэтому, когда доктор биологических наук в отставке и ночевал где-то на чужой территории, то старался не причинять ущерба имуществу.
Мужчина достал из бокового кармана кухонный ножик с зазубринами, обломанный на середине, и стал не спеша пилить поперечную балку, которая соединяла штакетины.
Пару минут работы, за которые даже пальцы успели слегка оттаять, и с верхней и нижней балкой было покончено. Стасян приподнял пролет забора, который подпилил, отставил его в сторону, неуклюже пролез внутрь и поставил забор назад. Утром, уходя, он склеит балки скотчем, либо забьет гвоздями. Хотя скотча, гвоздей, а тем более молотка у него не было.
Подняв сумку и рюкзак, мужчина подошел к дому. Самое ближнее к нему окно было деревянным, а подоконник, если встать на выступавший фундамент, едва доставал до пупка. В дело вновь пошел обломанный ножик. Десять минут манипуляций с гвоздями, которые держали стекло в раме, и с самой рамой, и вот уже Стасян аккуратно кладет целое стекло на снег. Со вторым стеклом пришлось повозиться чуть дольше, и даже немного расковырять раму. Но усилия были вознаграждены, и вскоре замерзший, но довольный мужчина оказался внутри. Он решил не ставить сейчас стекло на место, отложив это дело на утро, плотно закрыл дверь в комнату, с которой началось его знакомство с домом, и пошел на кухню.
– Джек-пот, – прошептал себе в бороду довольный Стасян.
На кухне, на белом старом столе, стояла маленькая газовая плитка, а рядом на полу – газовый баллон.
Через пол часа довольный и более-менее отогревшийся Станислав Валерьевич сидел в тёмной кухне и пил горячую воду из чашки, предварительно вскипяченную в старом чайнике в красные розочки. Свет он решил не включать – нечего соседям глаза мозолить.
Итак. Какова же была территория временных владений особы без определенного места жительства? Кухня, две небольшие спальни, чердак, просторная гостиная с камином и туалет. Что интересно, в туалете даже душ имелся, но вода была перекрыта, да и бойлер, судя по всему, хозяева на зиму забрали с собой.
Станислав Валерьевич смотрел на огонь в конфорке плитки и мысленно благодарил судьбу за то, что сегодня он не замёрзнет до смерти. Дальнейшим гвоздем его развлекательной программы планировалась забава, которая состояла в том, чтоб найти все возможные одеяла и покрывала в доме, свалить их на старый покосившийся диван, и зарыться в них, предварительно допив содержимое баклажки. Стасян даже подумывал шикануть: поискать дрова на участке и затопить камин в гостинной, уже пофиг на дым, привлекающий внимание, но этим планам не суждено было сбыться.
До острого слуха Станислава Валерьевича, которым он всегда гордился, донеслись отголоски рёва двигателя машины. Сначала он не придал этому значения, продолжая безмятежно посёрбывать горячую воду из чашки, но через пару секунд до одурманенного алкоголем разума дошло, что машина остановилась возле его нынешнего пристанища.
Мужчина, благо он не раздевался, схватил валявшиеся под ногами сумку с рюкзаком и рванул в комнату, через которую проник в дом.
– Блиии-и-и-ин, – тихо протянул Стасян, заглядывая в окно без стекол. Отсюда он видел лишь капот чёрного Мерседеса. – А пофиг.
С этими словами бомж поудобнее закинул рюкзак на плечи, обеими руками схватил клетчатую сумку и выпрыгнул в окно. Звук разбивающегося стекла прокатился по округе. Приземлился он, конечно же, на стёкла, оставленные на снегу. В пятке легонько кольнуло. Стасян рванул к подпиленному забору, намереваясь сбить его на ходу, но не тут-то было.
Кто-то схватил его за рюкзак и дёрнул со всей дури назад. Сумка вылетела из рук, а сам Станислав Валерьевич, заковыристо мятюкнувшись, упал на спину. Над ним сразу же навис лысый, как колено младенца, громила.
– П-п-простите, я просто хотел п-п-погреться, ничего более, – заикаясь, стал оправдываться мужчина, лёжа на спине.
Амбал молча схватил Стасяна за плечи и рывком поставил на ноги.
– В дом! – скомандовал лысый, толкая бомжа в спину.
– П-п-прошу, не надо, от-т-тпустите меня! Я п-п-правда…
Еще один сильный толчок в спину – и мужчина молча побрёл ко входу. Прям возле открытой настежь калитки стоял шикарнейший чёрный Мерседес эс класса. И почему-то только сейчас до Станислава Валерьевич дошло – он влип. И влип по крупному, как муха в отборнейшее коровье дерьмо. Перед тем как войти в дом, он оглянулся на того, кто его сопровождал.
У выбритого наголо двухметрового Амбала не было ни бровей, ни бороды, ни ресниц – никакой растительности вообще. Смуглая кожа и выразительные черты лица выдавали в нём иностранца. А сшитый на заказ чёрный костюм, золотые запонки, дорогие часы и лаковые остроносые туфли прямо кричали, что это богатый иностранец.
Стасян зашел в небольшую комнатку, где, скорее всего, хозяева раздевались и оставляли на крючках верхнюю одежду, и наклонился, чтоб разуться. Ему это показалось сейчас очень логичным. Под правой ногой стремительно образовывалась кровавая лужа. Всё-таки стекло крепко резануло ступню. Но из-за адреналина, а может, и страха мужчина не ощущал боли.
– Риспетато-о-о, не стоит, проходи обутым, – послышался приятный мелодичный мужской голос из кухни.
Стасян, повинуясь голосу, разогнулся и прошел на кухню. Там уже горел свет и на неудобных совдеповских стульях без спинок сидели три человека. Один из них расположился в углу – брат-близнец того верзилы, который поймал Станислава Валерьевича. Он тяжело дышал, был бледен и одной рукой держал окровавленное полотенце, намотанное на кисть правой руки. Одежда на нем была точь-в-точь как на брате.
Второй из присутствующих – довольно пожилой мужчина с седыми подбритыми висками, густой каштановой шевелюрой, собранной в высокий хвост, и аккуратными тонкими усиками. Одет он был ничем не хуже близнецов – шёлковая красная рубаха, дорогое чёрное пальто, на мизинцах золотые перстни.
Ну и третьим был мужчина, внешний вид которого прям вопил на всю округу: перед вами итальянец – лет пятидесяти, смуглый, чёрные волосы зачесаны назад, при этом обильно сдобрены гелем, выразительные карие глаза, чёрный костюм-тройка в вертикальную белую полоску, белая рубашка, расстегнутая на три пуговицы так, что взору открывается густая поросль на груди.
– Алонзо, принеси пакеты и растопи камин, фрэдо.
Лысый амбал кивнул и вышел.
– Риспетато, что ж ты так не аккуратно. Смотреть надо, куда прыгаешь. Болит нога? – обратился к Стасяну, обладатель обильной грудной растительности.
– Немного.
– Садись, Фабио тебя осмотрит. Кстати, как зовут?
– С-с-станислав, – дрожащим голосом пробормотал бомж и уселся на свободный стул.
– Не буду я его осматривать, Джакомо, от него несёт как от помойки, – резко возразил пожилой итальянец.
– Фабио! Ты должен быть благодарен такому подарку судьбы! Где бы мы сейчас еще нашли бездомного, которого никто не будет искать? Да, немного пуцца, но либо так, либо мы не сможет помочь твоему племяннику! Нон дискутере!
– Пусть сам достает ногу из дерьма! – ответил пожилой итальянец, вызывающе при этом плюнув на пол.
– Станислав, разуй раненую ногу.
Мужчина молча наклонился и начал распаковывать ногу. Всё что ему сейчас оставалось – это беспрекословно выполнять то, что ему скажут.
– Пуцца. – с закрытыми глазами прошептал лысый близнец в углу, баюкая руку, замотанную в кровавое полотенце.
– Стай цитто! – скомандовал резко Джакомо, и амбал лишь издал слабый стон.
Тем временем Станислав освободил ногу. Запах от неё исходил действительно зверский, но помимо этого в пятке торчал солидный осколок стекла.
Джакомо присвистнул. В комнату зашел близнец, оставил полные пакеты из супермаркета у входа и снова скрылся.
Пожилой итальянец встал со стула, вальяжно снял пальто, закатал рукава красной рубахи, подошел к пакетам, порылся недолго и достал бутылку водки.
– Фабио, пью велоче, пока эти двое не истекли кровью, – сказал Джакомо.
Пожилой итальянец прищурил глаза, скривил недовольную гримасу, открутил крышку и одним махом, даже не поморщившись, выпил треть бутылки. Затем обильно полил руки водкой и присел на корточки возле Станислава, передав при этом бутылку своему товарищу.
– Фу, я ж не люблю это пойло, – брезгливо скривился Джакомо и поставил бутылку на стол, рядом с плиткой.
Тем временем Фабио пододвинул свободный стул поближе и небрежно закинул ногу Станислава на него. Мужчина при этом издал сдавленный стон.
– Алонзо! – крикнул пожилой итальянец.
В дверном проёме показался лысый амбал.
– Принеси аптечку из машины.
Близнец кивнул и вновь скрылся из виду.
Фабио еще пригубил из бутылки, вернул тару на место и продолжил осматривать ногу.
– Станислав, давно ел? – обратился Джакомо к бомжу.
– Днём съел остатки куриных потрохов.
– Спорчицья! – скривился владелец волосатой груди. Он встал, подошел к пакетам, выудил из одного солидный кусок буженины и протянул его Станиславу. Тот недоверчиво уставился на мясо.
– Риспетато, угощайся.
– З-з-зачем я вам нужен? Отпустите меня, – умоляюще прошептал бомж.
– Если мы тебя отпустим, то ты скоро умрёшь от потери крови, поэтому бери и ешь! – Джакомо кинул ему в руки буженину и вернулся на свое место.
Станислав хотел было что-то еще сказать, но рот не открыл. Влип он, по ходу, по-крупному, плюс таких лакомств он не ел уже несколько лет, грех отказываться. Зубы жадно впились в мясо высшего сорта.
– Ну вот. Бэнэ!
В комнату вернулся близнец, положил аптечку на стол и вновь исчез в дверном проёме, перед выходом бросив встревоженный взгляд на бледного брата.
Пожилой итальянец вновь отпил из бутылки, достал вату, бинт.
– Джакомо, стекло застряло в кости, я могу не вытащить его целиком.
– Ничего, нам главное залатать утечку.
От неожиданной острой боли у Станислава потемнело в глазах, и он невольно вскрикнул. Следующая минута была одной из самых болезненных в его жизни. Даже аппендицит, который ему в юношестве вырезали без анестезии, сейчас казался детской шалостью.
– Готово, – довольно произнес пожилой итальянец, выпрямился во весь рост, потянулся, кинул осколок стекла на стол, взял бутылку и вернулся на свой стул.
– Выпьешь? – поинтересовался, улыбась, Джакомо.
– Не откажусь, – честно ответил Станислав, глядя на хорошо забинтованную ногу.
– Вина?
– А можно водки?
Услыхав это, пожилой итальянец довольно ухмыльнулся. Он взял с подоконника гранёный стакан, наполнил половину и протянул Стасяну. Тот схватил посуду, как будто у него её вот-вот отнимут, и жадно влил в себя жидкость. По телу разошлось блаженное тепло. Он еще закусил бужениной, и боль в ноге уже не казалось такой невыносимой.
– Бэнэ! Как самочувствие? – голос Джакомо вроде и был дружелюбным, но вот какие-то потаённые нотки всё равно присутствовали. Как у какого-нибудь серийного маньяка.
– Уже лучше, спасибо вам большое, – улыбаясь, ответил Станислав.
– Тогда нельзя медлить, Алонзо! – выкрикнул пожилой итальянец.
Через секунду в комнату вошел близнец. Он уже был в одной майке и брюках, а в руках держал топор.
– Наколол дров? – спросил Джакомо.
Лысый амбал кивнул.
– Тогда давай, наконец, вылечим твоего брата. Держи Станислава, чтоб он не дёргался.
Близнец в майке поставил топор к стене, подошел к бомжу и надавил своими лапищами на плечи, прижимая того к стулу.
– Ч-ч-что вы делаете? – дрожащим голосом спросил Станислав. На него вновь накатила паника: сейчас его, по ходу, грохнут.
– Не ссы, жить будешь, – весело воскликнул пожилой итальянец с седыми висками и допил содержимое бутылки. – Амато, мальчик мой, подъем, пора лечиться!
Станислав ничего не понимал, но со спины к нему бесшумно подошел бледный близнец. Он сорвал полотенце со своей руки и бомжа чуть не стошнило: ладонь была окровавлена, и на ней не хватало мизинца и безымянного пальца – их как будто аккуратно отчеканили топором или тесаком.
Раненый близнец, закрыл глаза. Видно было, что он очень сосредоточен и напряжен. Вены на его лысой голове вздулись пульсирующими бугорками. В следующий миг доктор биологических наук офонарел! Ногти на здоровой руке лысого амбала начали вытягиваться и вскоре превратились в длинные заостренные серые когти. Он с размаху всадил их в плечо бомжа. Станислав вскрикнул, но больше по инерции, чем от боли. Через пару мгновений до него дошло, что ему не больно. Взгляд скользнул по плечу. Когти лысого буквально в сантиметре от дублёнки зависли в воздухе, но было ощущение, что они будто ввязли в невидимое желе и даже пульсировали. Затем у Стасяна перед глазами замелькали звёздочки, картинка стала нечёткой, во рту появился кисловатый привкус. Хоть сознание и медленно покидало тело, но перед тем как отключиться, доктор биологических наук кое-что заметил. Отрубленные пальцы на руке лысого близнеца стали отрастать.
Глава 11. Новая жизнь.
Дима:
Добрый вечерочек))) Как дела?
Алеся:
Приветик) да вот, валяюсь на диване, думаю какой бы фильм посмотреть, а как ты? как самочувствие?
Дима:
Нормально) Уже даже голова не болит, глядишь, скоро и тошнить перестанет.
Алеся:
Хорошо, что голова перестала, значит скоро начнутся твои суровые трудовые будни)
Дима:
Поскорее бы уже. Так что там по фильмам? Какие у тебя есть на выбор?)))
Алеся:
Да не знаю я, комедию хочется, что-то веселенькое и легенькое
Дима:
А как ты относишься к французскому кинематографу?
Алеся:
Никак) кроме Такси и Астерикс и Обеликс ничего и не смотрела
Дима:
Очень настоятельно рекомендую Бобро Поржаловать! Мы всей семьей как-то смотрели, орали, как потерпевшие)))
Алеся:
О, спасибо, его и посмотрю
Дима:
Ну, хорошего тогда просмотра, а я пойду спать) Заокеанских сновидений)))
Алеся:
Спасибо, а тебе енотов-спасателей в сон)
Дима:
Енотов???
Алеся:
Ага! они ж те еще милахи)
Я еще раз перечитал нашу вчерашнюю вечернюю переписку с Алесей и улыбнулся. Вроде ничего особенного, обычная болтовня, но радостная улыбка сама проявилась на моем лице.
Свернув диалог на экране, я глянул на время. 8:55. Ага, еще пять минут до будильника. Отличненько! Улыбка, по моим сугубо личным ощущениям, засияла еще ярче. Вот оно, начало первого официального дня в моей новой жизни. Я только проснулся, а меня уже разрывало изнутри от хорошего настроения.
Я вскочил с кровати и пританцовывая подошел к компьютерному столу. Как же хорошо-о-о-о, а значит и музыка должна быть такой же хорошей. Нажал кнопку, подключил переходник от колонок к телефону. Так, что там у нас, о да-а-а-а!!! Отлично! Шикарнейший Will Smith с треком Gettin' Jiggy With It. Из колонок зазвучала приятная мелодия, я сделал погромче.
– Выруби! – недовольно прокричал младший брат со своей кровати, слегка приподняв голову.
– Харэ дрыхнуть, встава-а-а-й! – я подхватил свою подушку и без сильного замаха швырнул её в брата. Светлая дымка желтоватого цвета, которая окутывала братца резко стала ярче. Он кинул в ответ своей подушкой. И тут начался подушечный махач, кстати, забыл сказать, пока мы с братом швыряем друг в другу подушками, покрывалами и одеялами, я донесу до вас кое-какую информацию. Я теперь вижу ауру существ. И это прям крутота! Да, весь остальной мир мне теперь виден в немного тусклых тонах, но зато я могу видеть ауру всех существ.
И у каждого вида она разного цвета. Крутая плюшка! Мне сказали, что ауру могут видеть только энергетические вампиры, и другие похожие им создания.
– Всё, отвали, дай я еще поваляюсь. – примирительно сказал братец, запыхавшись, и упал на свою кровать.
– Окс! – продолжая пританцовывать, я пошел в туалет.
– Доброго утреца, – весело пропел я, пересекаясь с мамой в коридоре. Она мне ничего не ответила.
Мама не разговаривала со мной, так как она была обижена. Почему? Ну, тут можно её понять. Сын пропал на пять дней, без связи и прочего, толком ничего не объяснил, прислал перед пропажей лишь одну смску: «На пару дней уехал по работе в другой город». А когда я вернулся, то она мне устроила разгром, мол какого лешего я заранее не предупредил, потом еще пять дней не отвечал ни на звонки, ни на смс. Я ей сказал, что украли телефон. Знаю, матери врать не хорошо, но не скажу же, что я умер, потом в меня пытались вселить какую-то тварь, и я несколько дней валялся беспамятства в больнице для нелюдей. Кстати, оказалось, что я особенный случай, но об этом чуть позже. А сейчас чистка зубов.
Пока я неистово драил зубила, желая чтоб потом все лицезрели мою белоснежную улыбку, я немного призадумался о странном. А именно – о воспоминаниях. Ко мне вернулись воспоминания, и это хорошо, но так же у меня появились воспоминания, которые не были моими. И я отчетливо воспроизводил их у себя в голове раз за разом. Виноградники, которые я никогда не видел, сангрия, которую я никогда в жизни не пробовал, темноволосая смуглая незнакомка, которую переполняло отчаяние и перепуганный мальчик. Как они оказались в моей голове? Неужели это воспоминания из моей прошлой жизни? Надо будет это обсудить со знающими людьми. Точнее нелюдями. Или творцами. А может и двоедушники подойдут, во всём этом мне еще предстоит разобраться.
Итак, с чисткой покончено, теперь можно и закинуть топлива. Я вошел на кухню, так же пританцовывая, теперь уже под следующую песню Принца из Беверли-Хиллз – Men in black.
На кухне во всю куховарил отец. Так как его работа находилась на другом конце города, он всегда вставал раньше всех, это вошло в привычку и теперь, даже в воскресенье, он вставал в шесть утра.
– Драники? – воодушевленно поинтересовался я.
– Да, держите, специально по вашему спэц-заказу. – весело ответил отец и поставил на стол огромную миску с драниками. Они были горячими и с твердой корочкой по краям. Тарелочка со сметаной так же прилагалась к этому великолепию. Идеально! Идеальнее завтрака и не придумаешь!
– Куда-то собираешься?
– Да, я ж говорил, что устроился на стажировку в логистическую фирму, надо заскочить, уладить вопросы перед выходом, так сказать, на работу.
– Ясно. – довольно ответил папа и вернулся к готовке.
Неожиданно музыка прекратилась и заиграл звонок. Я подорвался со стула и побежал в комнату, повторяя за звонком: «Тэкила! Та та таратара та та…»
– Алло, да.
– Привет, не разбудил? – это был Паша, он же Падре, руководитель коллектива, где я танцую, если кто забыл.
– Не, я как раз ел.
– Хочешь сегодня поработать?
– Да, конечно, что и во сколько?
– Офики и повара, встреча в восемь вечера возле Холодной Горы.
– Принято.
– Всё, пока-пока.
– Пока.
Вообще шикардос! Еще и работа привалила, в воскресенье у нас очень редко выскакивают заказы. Я снова врубил музыку на телефоне и пошел наслаждаться драниками.
Через пол часа я вышел на улицу и полной грудью вдохнул свежий морозный воздух прекрасного воскресного утра. Дети играли в снежки. Сосед с шестого этажа старательно выбивал ковёр на снегу. Две бабки из соседнего подъезда неспешно прогуливались под руку, перемалывая кому-то кости. И всех этих людей окутывала светлая, с желтоватым отливом, аура. И только у дядя Бори, нашего дворника, аура была светло-зелёная. Меня это очень удивило, я прошёл мимо него, кинул приветливое: «Доброе утро». В ответ дядя Боря лишь кивнул головой и я увидел его спереди. Обалдеть! Всё тот же невысокий полненький сгорбившийся мужичек, долбивший ломом заледеневший асфальт, вот только теперь его длиннющая борода была не седая, а тёмно-зелёного, болотного цвета. И ладони, которые сжимали лом, раза в два больше, чем у Арсения Михайловича, а у того лапищи были ого-го!
Вот тебе и на! Оказывается вот что было скрыто от моих глаз всё это время. Значит дядя Боря нелюдь. Интересно, много еще таких я встречу сегодня? Ответ не заставил себя долго ждать. На подходе к остановке мне навстречу шла женщина, окутанная фиолетовой аурой. И помимо ауры в её облике была еще одна примечательная и очень необычная деталь. Её глаза были белыми. То есть кроме белого сплошного цвета больше не было ничего, ни зрачков, ни хрусталиков, ничего. Круто.
Я подошел к остановке и уперся в длиннющую очередь. Ёлки-палки! Воскресенье же! Куда вы все прётесь? А фиг с вами! Пешком пройдусь. Так, что у нас там по музыке?
Я втыкнул наушники, достал телефон, зашел в плейлист, поставил рандомный выбор композиции. Fall Out Boy – Dance, Dance. Прекрасная песня для хорошего настроения. Идти минут сорок, ну ничего. Мы не гордые, пройдемся, подышим свежим воздухом.
По пути к метро, из нелюдей я встретил еще двух девушек с белыми глазами, но это просто ничто, по сравнению с тем, что меня ожидало в переходе. Я как-будто попал внутрь радуги. От количества разнообразных аур у меня даже голова немного закружилась. Пока я дошел по длинному переходу до турникета, я уже даже перестал обращать внимание на все эти мелькавшие рога, хвосты, крылья, другие странности. Они, если смотреть моим новым зрениям все были серыми и неинтересными, а вот ауры, которые окружали существ – это нечто. Оттенки были всевозможные, тут и обожаемый девушками лимонный, и персиковый, и цвет морской волны. Какие-то ярче, какие-то тусклее, какие-то прям чуть ли не ослепляли, а некоторые едва мерцали.
Сколько же всего было от меня сокрыто. Я пикнул карточкой, спустился на платформу, дождался поезда, зашел внутрь. Народу было немного, поэтому я сел посреди целой свободной лавочки, напротив парня, у которого шея была покрыта змеиной чешуей, а голова – как у ящерицы, но с птичьим клювом. Он как ни в чем не бывало достал учебник по психологии и погрузился в чтение. Я же в это время во все глаза пялился на него, чудом сдерживая челюсть, которая так и норовила упасть на пол.
Через две станции в вагон зашел мужичек с гитарой. Воооо! Вот ему я всегда какую-ту денюжку кидаю. Еще в детстве я мельком увидел, что он действительно слепой, под очками, в маленькую щелочку, я подсмотрел, что у него нет глаз, лишь пустые глазницы. У него был прекрасный голос, как у Высоцкого, с таким рыком, но пел он, в основном, Цоя.
Я вытащил один наушник. Группа крови на рукаве. Я достал из кармана пару монет и кинул ему в пакет. Опа! А мужик-то не так прост. Творец! У него, так как и у Алеси, была белая аура.
Станция Университет. Пора выходить. Я благополучно вышел на улицу, продолжая изумленно таращиться на всех прохожих. Я прошел метров двадцать и замер. Моё удивление, которое и так сегодня не чувствовало берегов, преодолело очередной рубеж. Почему я этого не увидел раньше, когда только вышел из дома?
Рядом с Университетом, прям на центральной площади нашего города , есть здание Госпром. Это старая и прочная махина, которая выстояла и войну и бомбардировку, она, мне кажется, и смерч с землетрясением без проблем выдержала бы. Так вот, из самого высокого шпиля этого здания, прямо в небо уходил гигантский водоворот. Нет, не так. ГИГАНТСКИЙ водоворот! Он переливался разными цветами, но основой были желтый, оранжевый и коричневый. У основания водоворот был всего пару метров в диаметре, затем увеличивался и плавно переходил в два огромных блина, размер которых я на глаз не определю, но с этого места, где я стоял, треть небосвода они закрывали точно. Затем воронка вновь уменьшалась и уходила куда-то в небо. Со всего города, с разных его концов, к этому водовороту слетались разноцветные сферы, не больше баскетбольного меча. А что если?
Я достал телефон, включил камеру, навел на этот гигантский водоворот, сделал снимок и… На фотографии был лишь Госпром и кусок здания университета. Ну, этого и следовало ожидать. Я еще немного повосторгался этим видом и пошел к Университету.
Вчера днём Алеся мне прислала смс, что сегодня воскресенье, у всех выходной, моя работа в офисе начнется с завтрашнего дня, но мне надо зайти в Университет, посетить специальную лекцию для свежеиспеченных двоедушников. Так сказать, вводная информация для чайников. Я хоть таковым и не являлся по факту (это про двоедушника, а не про чайника), но прийти был обязан.
Я вошел в нужное мне здание, прошел турникет, охранник на меня даже внимания не обратил. Ага, аудитория шестьсот семь. Я поднялся пешком на шестой этаж, нашел нужную дверь, зашел внутрь. В аудитории уже были люди.
За первой партой, прям перед дверью, сидела рыжеволосая девушка, даже скорее девочка, лет шестнадцати. Лицо её было полностью усыпано веснушками, губы немного выпирали, выдавая наличие брекетов на зубах. Одежда! Капец! Одежда тоже была… рыжей… ну точнее оранжевой. Оранжевый пуховик, оранжевая кофта, оранжевые джинсы, оранжевые ботинки. Нет слов!
Прям за ней, на второй парте, сидел парень, обычный на вид студент. В кепке с прямым козырьком и в клечатой рубашке. Сейчас он с опущенной головой втыкал в свой смартфон.
А вот за ним, уже на третьейпарте, сидел мужчина. Еврей. Вот прям как в фильмах! В чёрном плаще, белая рубашка, жилетка, шляпа и пейсы.
– Здрасьте. – выдал я всем присутствующим, улыбнувшись.
Девушка что-то неуверенно пробубнила в ответ, парень лишь мотнул головой, не отрываясь от телефона, а вот еврей даже внимания на меня не обратил, он читал книгу и она, судя по всему, поглотила его с головой.
Я прошел в аудиторию и сел за вторую парту второго ряда. Никогда не садился на первую парту. Не люблю я это место. Ты как на ладони, а за спиной у тебя десятки других людей, которые видят всё, что ты делаешь! Брррр.
О! Интересная деталь! У этих троих не было ауры. Точнее была, но она не обладала цветом, как у всех живых существ, их окутывала легкая дымка, похожая на дым от кальяна. Интересно, у меня такая же? Я посмотрел на свои руки, но это были просто руки, свою ауру я видеть не мог.
Через минут десять, когда мне уже надоело бросать аккуратные взгляды на еврея и рыжую девочку, интересные же персонажи, в аудиторию зашел нелюдь. Да, надо было привыкать к новым реалиям, и мысленно я всех, кого видел, уже делил на группы: люди, нелюди, творцы. Двоедушники как-то пока мне очень редко попадались.
Так вот, вошедший. Хммм, как бы тут описать поярче внешность. Знаю! Два слова! Голова, тело. Именно так! Тело и голова. Тело статного мужчины в коричневом костюме тройка, с расстегнутым воротом и без галстука. И прямо над этим телом голова пантеры с жёлтыми глазами. А знаете что самое интересное? Они не были соединены. Телу как будто отсекли голову вместе с шеей, а сверху, там где должны торчать все потроха, положили белую ткань, которая всё скрывала. И вот уже над этой тканью, прям в воздухе, сантиметрах в пяти от воротника, висела большая чёрная голова пантеры.
Другие присутствующие тоже изумленно уставились на это существо.
– Здравствуйте, меня зовут Люциус, и сразу дам совет. Если видите нелюдя, а особенно если этот нелюдь необычен, то не надо на него так таращиться! Большинство это раздражает, а некоторых смущает. – промолвил обладатель коричневого костюма тройки, головы пантеры и тёмно-синей ауры. – Нет, не отводите взгляды, смотреть можно, но не надо именно таращится, спасибо.
Люциус сел за преподавательский стол, положил на него папку, пару увесистых книг и горестно вздохнул.
– Уже есть вопросы? Отвечу лишь на один, спрашивай. – раздраженно промолвил нелюдь, заметив поднятую руку рыжей девочки. Он хоть и пытался говорить без акцента, но всё-таки иногда что-то проскакивало инородное в его словах.
– А вы кто? – спросила девочка довольно писклявым голосом.
– Пара минут и ты это узнаешь. – по тону голоса нелюдя стало понятно, что этот вопрос ему сразу же задают в десяти случаях из десяти. Ну естественно! Летающая башка пантеры и безголовое тело!
– Во-первых – возьмите свои смартфоны, выключите их и поочередно подойдите с ними ко мне.
Так как я сидел ближе всего к Люциусу, то подошел к нему первым и молча протянул свой телефон. Нелюди взял смартфон, коснулся указательным пальцем выключенного экрана, провел по нему ладонью и вернул назад. То же самое он проделал с телефонами рыжей девочки и студента. А вот с евреем произошла заминка, так как он дал ему старую чёрно-белую Нокию.
– А вот это, Ибрагим, для вас, – Люциус вложил в руки еврея его телефон и толстенную книгу. – Справочник, который ответит на большинство ваших вопросов. А вас, молодежь, я попрошу включить свои гаджеты.
