Текст книги "Я - логист (СИ)"
Автор книги: Дмитрий Шилов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 15 страниц)
Я – логист
Пролог.
– Митрич, как там наши дела?
– Ой, Сергей, всё очень плохо. У нас есть минут десять. Вы уж там поднажмите.
– Да жму, Митрич, жму!
Двадцатисемилетний рыжий парень, поправил меховой воротник джинсовой куртки, включил пятую передачу, и малиновая девятка заревела от натуги. Машина мчалась по широкому проспекту, лихо маневрируя в вечернем трафике, как взбесившийся бык посреди спокойного стада.
– Ох и в заднице же мы, в очень глубокой заднице.
– Вынужден с вами согласиться, – поддержал худощавый мужчина лет пятидесяти и нервно почесал свободной рукой глубокие залысины на голове. Второй рукой он сжимал часы на запястье еще одного пассажира. Точнее, уже не пассажира. Слегка полноватый мужчина с русым полубоксом, закутанный в черный плащ, сутки как был мёртв.
– Ах, очень жалко Евгения. Какой хороший человек… Был. Он ведь начинал вместе с Арсением Михайловичем, – горестно вздохнул живой пассажир и нервно потеребил узел галстука, плотнее затянув его на белой рубашке. Рука на автомате скользнула по лбу, вытирая испарину, появившуюся то ли из-за слишком тёплой дублёнки, то ли из-за нынешней ситуации и бушующего внутри адреналина.
– Митрич, при всём моем уважении, сейчас не время предаваться скорби и воспоминаниям. Если не успеем, то Арсению Михайловичу уже не с кем будем продолжать!
Машина в очередной раз вильнула, и бездыханное массивное тело навалилось на худого мужчину. Он едва слышно вздохнул и отодвинул от себя труп, но руку с часов усопшего не убрал.
Сергей, не отрывая взгляда от дороги, взял с торпеды пачку сигарет, достал одну и, резко крутанув руль, обогнал еле ползущую маршрутку. Щелчок – на конце ногтя большого пальца появился маленький огонёк. Парень прикурил сигарету, глубоко затянулся и потушил огонёк. Перехватив руль двумя руками, он продолжил выжимать из жигулей все соки.
– Сергей, а не могли бы вы открыть окошко?
– Митрич, твою м…
– Я понимаю, ситуация стрессовая, но вы же не хотите, чтоб меня вырвало на почившего Евгения?
Водитель стал раздраженно крутить ручку подъемника стекла. В салон тут же ворвался поток свежего морозного воздуха.
– Доволен?
– Вполне, благодарю. И кстати, семь минут.
– Твою ж медь! А впереди светофоры через каждые сто метров. Митрич, ты в Высшей школе уроки по иллюзиям прогуливал?
– Нет, что вы.
– Отлично, тогда наколдуй нам проблесковые маячки и сирену, помчим на красный.
– Так это же было очень давно, может и не получиться.
– Митри-и-и-ич! – повысил тон водитель.
– Понял, понял.
Мужчина, наконец, отпустил часы умершего, уставился в потолок машины и начал перебирать пальцами, как будто играл на флейте. Через пару секунд на крыше малиновой девятки уже сверкал синий проблесковый маячок.
– Ну и? – злобно выкрикнул Сергей и выкинул окурок в приоткрытое окно.
– Что «ну и»?
– Митрич, твою медь, почему я не слышу виу-виу-виу?! Сирена где?!
– А, точно.
Худой мужчина закрыл глаза, поднёс руку к уху и стал медленно щёлкать. На четвертом щелчке девятка издала громогласный звук сирены, как карета скорой помощи.
– Молодец, студент, садись, четыре! – радостно выкрикнул Сергей, не тормозя на красный.
– А почему четыре?
– Потому что не справился без подсказок. Надеюсь, на полицаев не наткнемся.
– А что будет, если наткнемся?
– Даже не знаю. В Сибирь, на рудники отправят.
– Как в Сибирь? Мне нельзя в Сибирь! Там же постоянный холод, а у меня колени, суставы, поясница, – взволнованно затараторил пассажир.
– Да шучу я, Митрич. Что там у нас с грузом?
Мужчина вновь схватился за часы сидевшего рядом трупа.
– Пять минут.
– Отлично, успеваем, – удовлетворенно подметил водитель, проезжая уже третий светофор. – Митрич, ты вот мне скажи, как это вообще возможно, сломать предохранитель в часах?
– Честно, Сергей, без понятия.
– Вот и я без этого самого понятия. Но как-то это случилось, и мы теперь должны успеть довезти трупак в Земной отдел Департамента, пока нас не замочила завладевшая телом душа.
– Сергей, не надо так, это ведь наш коллега.
– Сейчас наш коллега – кусок мяса с чужой душой, которая в любой момент может отгрызть тебе кадык.
Митрич не ответил, лишь судорожно сглотнул, пытаясь избавиться от кома в горле.
– Твою…
Парень ударил по тормозам. Машина стала резко сбавлять скорость, труп впечатался лицом в подголовник. Завыли тормоза, но остановиться девятка не успевала. Капот неумолимо сближался с горбатой старухой, которая переходила дорогу. Серёга уже собирался крутануть руль, чтоб попытаться избежать столкновения, но Митрич причудливо махнул руками, снег в метре от бабки поднялся и образовал небольшой трамплин. Машина наехала на препятствие левым колесом и поднялась на оба правых, чудом не перевернувшись. Объехав в таком положении злосчастную бабку, Серёга подкрутил руль влево, и девятка вновь приземлилась на четыре колеса.
– Митрич, красава!
Водитель достал еще одну сигарету и закурил. Следующий перекресток промчали без происшествий.
– Так о чём я там говорил? – уточнил парень, глубоко затягиваясь и обгоняя неспешный троллейбус.
– О Евгении.
– Точно! А как он вообще оказался на Индустриальной? Он же в районе танкового училища живет. К бабе, что ли, какой ездил?
– О чём вы говорите, Сергей, к какой бабе… Его на складе нашли, а там из женщин только кладовщица Христина. Скорее всего, были какие-то накладки и Арсений Михайлович послал Евгения со всем разобраться. Охранник нашел его уже бездыханным и сразу позвонил в офис. Хорошо, мы рядом проезжали. Если б пришлось ждать полицию, душа к тому времени уже точно телом завладела бы.
– Как-то вот не сходится. Ну не мог же он поскользнуться на поддоне, удариться об угол часами, умудриться сломать предохранитель, да еще и умереть при этом… Какого фига?! – выкрикнул Сергей, ударив по тормозам. Труп, из-за такой резкой остановки, наполовину сполз под сиденье.
– Что там? – взволнованно спросил Митрич, пытаясь вернуть мёртвого в прежнее положение.
– Дорогу в центр перекрыли.
– Сегодня же веломарафон, мой сын в нем участвует.
– Приплыли. Какой дурак устраивает веломарафон зимой? Ладно, тут недалеко осталось. Думаю за три рывка я смогу перенести нас с пассажиром, – кивнул Сергей на тело с застрявшими под сиденьем ногами.
– А энергии вам хватит?
– Надеюсь, да. Есть, конечно, вероятность, что от перегрузки меня разорвет на третьем рывке, но не будем о грустном. Всё, Митрич, я погнал, машину оставь возле нашего офиса, – сказал Сергей. Бросив окурок в окно, он взял труп за руку и исчез вместе с ним прямо в воздухе.
– Но я же водить не умею, – запоздало проинформировал мужчина своего коллегу.
Глава 1. Ещё один обычный день.
Зовут меня Ножов Дмитрий Юрьевич, мне двадцать один год, и я логист. Скорее всего, вам до лампочки, что это за профессия, и вы вряд ли мечтаете заполучить её в своё резюме в графу «специальность». Но раз упомянул, то стоит пояснить, для общего развития, что за зверь такой – логист.
Людей, считающих, что эта профессия как-то связана с логикой и логическими задачками, спешу разочаровать. Логист – специалист по транспортным системам, грузовым и пассажирским перевозкам, ну и так далее и тому подобное. Нет, в заокеанских и европейских странах данная специальность действительно очень ценится, и те, кто занимается этим… Ремеслом (намеренно с большой буквы), решают разные поставленные задачи, прокладывают маршруты и обдумывают, как логичнее, рациональнее и дешевле переместить груз или пассажира из пункта А в пункт Б. Но это там, далеко, в тех краях, где люди понятия не имеют, что такое тремпель, борщ и взятки. У нас же, в суровых постсоветских реалиях, логист – несчастный человек, который каждый будний день с девяти до шести должен сидеть в офисе на неудобном стуле и не отходить ни на минуту от телефона и компьютера, а то вдруг клиент позвонит, а ответить некому, и тогда он уйдет к другому, а тебя за это лишат премии.
Но что-то меня занесло. Вернемся к проблемам насущным.
Я вам представился логистом и, надо сказать, немного слукавил. В данный момент моей скоротечной жизни я – студент. Студент Национального автомобильно-дорожного университета факультета транспортных систем и логистики. Чувствуете всю пафосность этого названия? Нет, ничего подобного? А вы прочтите его еще раз, только теперь вслух, с паузами, выражением и с интонацией конферансье мировых боксерских поединков. Теперь ощутили всю мощь моей альма-матер?! Эт вам не гарварды всякие.
На самом же деле мой универ ничем не отличается от десятков других вузов нашего города. Здесь, как и в остальных высших школах, странные усатые преподаватели проводят скучные пары и дают практические работы, в выводе которых нужно писать то, что ты писал в задании. То есть вы уже можете предварительно оценить уровень подготовки наших бакалавров, специалистов и магистров.
Сейчас на моих телефонных часах восемь тридцать утра, а это значит, что мне пора выходить из дома и ехать на учёбу. Вторая пара начинается в девять сорок пять. Один час пятнадцать минут я трачу на дорогу от отчей девятиэтажки до Национального автомобильно-дорожного университета.
Люди! Че-ло-ве-ки! Если у вас есть злейший враг, но вы не хотите, чтоб он умер быстро, а желаете лицезреть его долгие и невыносимые мучения, просто поселите этого бедолагу на моем районе и заставьте ежедневно до конца жизни, ездить в центр города. На работу. На общественном транспорте. В час пик.
Но вернемся к нашему часу пятнадцати в дороге. Двадцать пять минут, проведенных в холодной маршрутке позади, а значит, следующие сорок пройдут в главном спасении и кошмаре моего города – метрополитене!
Спускаясь на платформу, пикая карточкой проезда по турникету и заходя в вагон этого чуда транспортной мысли, я всегда мучаюсь одним и тем же вопросом: кто обижает всех этих людей? Вот мне искренне интересно, в метрополитенах других городов лица людей такие же? Складывается впечатление, что у каждого входа в подземку стоит специально обученный человек, который всем входящим ответственно так топчется по ногам, плюет в затылок, а напоследок заливает за шиворот ведро с помоями. Какое бы прекрасное у тебя ни было настроение, как только заходишь в метро и видишь эти лица, сразу же хочется немножечко так повеситься.
Сегодняшняя утренняя поездка не стала исключением из правил. Люди были всё так же угрюмы, и их было очень много. Мне пришлось втискиваться между толстым мужиком, воняющим кошачьими шалостями, и каким-то доходягой, у которого на подбородке только начинала зарождаться растительность.
Когда до нужной мне станции остался один перегон, а кошачий запах толстяка начал органично вписываться в мои нюховые рецепторы, я достал телефон и переключил бешеный Duality от моих любимых Slipknot на более лайтовый Let’s get it started от качовых The Black Eyed Peas. Вселенная как будто услышала смену саундтрека, и под вступительные завывания вокалистки в вагон зашла она – женщина с заплаканными глазами, неестественно дрожащим голосом и самой дешевой тоненькой тетрадкой, листов на двенадцать. В тетрадку была вклеена справка и выцветшая фотография маленькой девочки. По легенде, это дочь обладательницы дрожащего голоса, которую может спасти только ваша денежка, брошенная ей в пакет.
Вообще, по жизни я полуреалист-полуоптимист. Но сегодняшнее утро делало меня законченным циником. Вот честно, чтоб не соврать, в метро я уже катаюсь лет тринадцать. И все годы именно эта женщина именно с этой тетрадкой, одинаково причитая, ходит по вагонам; периодически меняются только фотографии: то дочери надо помочь, то сыну, то матери. Что за семья такая болезненная?.. Но больше всего меня удивляют люди, которые кидают ей в пакет деньги. Это ж какой образ жизни надо вести, чтоб бывать в метро раз в тринадцать лет и видеть эту женщину впервые?
От вселенского негодования меня спас мужской голос, который объявил мою станцию. Поезд остановился, люди повалили из вагона. Поскольку я был в эпицентре этой живой волны, то меня просто зажали в тиски и на свободу отпустили только тогда, когда впереди показался эскалатор. Еще пару минут толчеи, со стороны напоминающей массовую миграцию пингвинов, – и я на улице. Вот он, свежий морозный воздух мегаполиса.
Не буду утомлять рассказами об улицах, достопримечательностях и людях, которых я встретил по дороге, а перейду к самому основному времяпровождению студента – парам.
Большая аудитория, напоминающая амфитеатр, целый поток студентов, усатый препод с прической как у дедушки Ленина и я в третьем ряду. Короче, одно и то же четвертый год подряд.
Как заведено испокон веков, на первом курсе каждый студент получает свой ярлык и носит его до конца пятого, а то и шестого курса. Есть заучки, есть пофигисты, есть спортсмены, есть те, кто сутками не выходит из профкома, ну и так далее. Мне же повезло выделиться «многопрофильностью». Я – тот, кто постоянно шутит, тот, кто вечно ноет, как его достала эта учеба, и тот, кто, несмотря на кучу пропусков, умудряется оставаться на плаву и закрывать сессию без троек. Как-то так.
– … и теперь, перемещая контейнер данным способом, вы значительно рациональнее… – продолжал разглагольствовать преподаватель, стоя за широкой кафедрой.
Прошло всего десять минут лекции, а я уже хочу тихохонько вскрыть себе вены.
Ну вот зачем мне это знать?!! Заче-е-ем??? Зачем забивать головы студентов этой ерундой? По сути, мою профессию можно легко освоить за полгода. Заплатили пару тысяч, походили на курсы, получили сертификат, и вуаля – можешь работать чудо-логистом. Но нет. У нас освоение транспортных систем растянули на пять с половиной лет и добавили всякие предметы, без знания которых новоиспечённый логист будет неполноценным: философия, политология, химия и еще много чего увлекательного.
Четвертый курс. Вся ерундовина, казалось бы, исчезла. Осталось всё только нужное для профессии. Казалось бы. Знаете, как называется предмет, лекцию по которому нам сейчас читает этот престарелый юноша с усами? Внимание! Приготовьтесь, ибо в первый раз я, мягко говоря, опешил от названия этой дисциплины. Организация погрузочно-разгрузочных работ на предприятии. Организация! Погрузочно! Разгрузочных! Работ! На! Предприятии! Мы! Должны! Изучать! Это! Пол! Года! Работу грузчиков мы изучаем полгода!!! То, что можно уместить в две-три лекции, и пару презентаций, нам растянули на шесть месяцев, впихнули курсовую на пятьдесят листов и десяток лабораторных работ! Вот оно, высшее образование в нашей стране. Спасибо, что хоть мешки с навозом погружать не заставили.
Наконец эта бесконечная полуторачасовая пытка подошла к концу. С лицом человека, честно отсидевшего восемь лет в колонии строгого режима, я устремился в место, которым прям-таки горжусь. Это столовая моего университета. И здесь нет ни капли сарказма. В Национальном автомобильно-дорожном университете действительно отличная столовая. Если, допустим, в приличном кафе вы можете позволить купить себе всего лишь чашечку кофе, то здесь за те же деньги можно приобрести тарелку солянки, плов, отбивную и компот. И все это не будет вызывать у вас рвотный рефлекс, а наоборот, еще добавки попросите.
И вот довольный и сытый я направляюсь… нет, не на очередную пару, как поступил бы любой добропорядочный студент, а в метро. Я бы, конечно, мог еще помучаться, но только вслушайтесь в название следующей дисциплины – транспортная психофизиология. Без комментариев.
Первая, самая мучительная часть дня окончена, теперь я займусь делами, которые мне действительно интересны, к тому же денежку приносят. Сегодня предстоит провести еще две тренировки и отработать пару заказов.
Втора моя, скажем так, профессиональная деятельность, – танцы. Естественно, современные, ибо бальными я переболел еще в детстве. Так сложилось, что за четырнадцать лет я не бросил танцевать, лишь сменил стиль, и теперь тренирую детей, ну и работаю танцором в составе шоу-балета в ночным клубам и на корпоративах. Вполне увлекательное, полезное и прибыльное занятие, которое не позволяет мне свихнуться от всяких Автоматизированных систем управления автотранспортом.
Как известно, дети – цветы жизни. И в моём распоряжении целых две клумбы этих растений. Три раза в неделю я гоняю их, всячески нагружаю, в общем, делаю всё, чтоб родители хоть пару часов могли отдохнуть от своих гиперактивных чад.
Две изнурительные (для детей) тренировки позади, и я, закинув рюкзак, чехол и язык на плечо, мчусь на маршрутку, чтоб потом снова спуститься в метро и благополучно транспортировать своё бренное тело до места следующей работы.
У выхода из метро меня уже ждет мой друг и коллега по танцевальному цеху Рантус. Вообще, он Владик, но фамилия, как вы можете заметить, поприкольнее, поэтому все его так и называют.
– Здорово, чува-а-ак, рад видеть тебя, – поприветствовал меня Рантус.
– Да пошел ты, только ж вчера вечером видел твою рожу, – радостно ответил я ему.
– Ты, как всегда, дурачина.
Мы стандартно поздоровались друг с другом. Со стороны это было похоже на танцы индийских племен, смешанные с приветствием черных ребят из какого-нибудь гетто.
– А где Перешмевский? – спросил я, когда мы уже прошли половину пути до клуба.
– Да опаздывает, опять какая-то беда с собакой.
– Ясно, завел собаку и всё, теперь ты её раб.
– Точно.
Мы обошли здание, облицованное бежевой плиткой, прошли через арку и оказались у чёрного входа.
– Ну и как вы вчера повисели? – поинтересовался я, пока охранник проверял наши рюкзаки и чехлы для костюмов.
– Да, как всегда, после второго бокала я уже еле разговаривал, поэтому Оля с Викой закинули меня в такси, а проснулся я только утром, – невесело полился Рантус.
– Я смотрю, ты умеешь веселиться.
– Отвали. В прошлый раз, после нашего такого веселья я телефон в вагоне поезда оставил.
Я не смог сдержать приступ смеха, потому что без телефона он остался на моих глазах: положил его под подушку на верхней полке в плацкарте и благополучно забыл об этом.
– А как там твои поиски новой работы?
– Не хочу пока ничего рассказывать, чтоб не сглазить, но вроде всё идет хорошо, тьфу, тьфу, тьфу, – Рантус три раза постучал по деревянному столу охранника.
Мы забрали наши вещи и не спеша направились в гримерку по длинному, пропитанному ароматами кальянов коридору. Неожиданно впереди промелькнуло тело в чёрном фраке.
– Пацаны, быстро переодеваемся на «Фантом», график сместился, – скомандовал, пробегая, наш руководитель Падре. Вообще-то его зовут Паша, но Падре звучит как-то… поприкольнее.
– Быстро, я сказал! – повысил тон, повторил Падре, а это уже серьёзно.
И тут, как говориться, понеслась.
– Галстук или бабочка?
– Бабочка!
– Штаны кожаные?
– Да, и надевайте не туфли, а сапоги!
– Что по рисункам?
– Сначала ромб, на втором квадрате – в шахматку, потом сольники и снова ромб.
– Ясно. Маски какие?
– С шипами. Я пока отнесу фонограмму. Выход через две минуты. Затем быстро летим в Палас на корпоратив.
Перевести дух я смог уже только сидя в салоне последней маршрутки, которая отправлялась в сторону моего района. Шесть номеров, три клуба, паб и два корпоратива в разных частях города – это вам не шуточки. Это еще хорошо, что уже не декабрь. В двенадцатом месяце в году в наш подобный график на каждый день добавляется еще по пять-десять корпоративов. Месяц хоть и прибыльный, но времени не всегда хватает даже на сон.
Полпервого ночи. От остановки до дома мне идти минут пять. На улице где-то около нуля градусов, снежок потихоньку тает на мокром асфальте, ветра нет, людей тоже – благодать. В наушниках заиграл саундтрек к фильму «Рок-н-рольщик»: ю ар, зе сан, ю ар зе онли ва-а-ан, май харт, из блю, май харт из блю фор ю…
Качая головой в такт музыке, я решил сократить путь через детскую площадку и вернул налево. Впереди, на стоянке перед домом, в свете уличного фонаря наблюдалось какое-то движение.
Вообще, мой район, хоть и считается спальным, но в вечернее и ночное время суток его нельзя было назвать безопасным. Наркоманов, алкашей, бомжей и связанных с ними историй хватает. Но то, что я увидел сейчас, с этими категориями как-то не очень соотносилось.
Под фонарем в кругу стояли четыре мужика. Двое – в чёрных мастерках, с натянутыми капюшонами. В руках они держали короткие раскладные ножи, с острия одного из них капала кровь. Вполне себе такая нормальная поножовщина, казалось бы, но вот два других молодца заметно отличались от первых. Они были в спортивных штанах и… всё. Босые ноги, голые мускулистые торсы и бошки, выбритые под тройку. Тот, что повыше, зажимал в кулаке окровавленный кастет. Другой, пониже, держал двумя руками грозное оружие – палку, в простонародье – дрын.
То ли от страха, то ли от разбушевавшегося воображения мне показалось, что от этого драна исходит яркое фиолетовое свечение.
Четыре тела стояли в свете фонаря и не двигались, снег под ними был пропитан алой «краской».
Вдоволь налюбовавшись картинкой, я пришел к логичному выводу: пока этот весёленький квартет меня не заметил, надо тихо сваливать. Но тут вступило в игру моё везение.
– Эй, пацан, сюда иди! – выкрикнул дружелюбный мужчина с дрыном.
Скажем так, трусом я себя никогда не считал. И думаю даже, встреться сам на сам с кем-нибудь из этих ночных жителей, смог бы дать достойный отпор. Но их было четверо, а я один. В следующий миг в меня вселился дух Усэйна Болта, и я со всех ног помчался в противоположную от этой четверки сторону. Услышав, что вслед мне раздается свист, и какие-то глухие удары, решение еще поднажать показалось мне вполне логичным. Я перебирал ногами так интенсивно и усердно, что мог бы с легкостью пятками почесать себе затылок. А вы учите, что у меня еще рюкзак и чехол для одежды.
Минут пять я петлял по дворам и к своему подъезду подбежал, изрядно запыхавшись. Я уверенно пикнул ключом домофона, поднялся по лестнице и зашел в лифт.
Поднимаясь на седьмой этаж в деревянной коробке с кнопками, я случайно посмотрел на себя в зеркало и резюмировал, всё еще часто дыша: «Вот ты и прожил еще один обычный день».
