Текст книги "Лучший из худших-2 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий, Дашко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 10

Никогда в жизни не видел таких огромных ворот. Казалось, они подпирали собой небо, где так же высоко-высоко забралось палящее солнце.

Приходилось задирать подбородок, чтобы увидеть надвратные башни, грозно ощерившиеся пулемётными стволами. При желании они разложат на молекулы любую угрозу.

А солнце жарило и парило всё сильнее. Спина уже почти промокла от солёного пота. А воздух был густым и тёплым.

При других обстоятельствах я бы подумал, что попал куда-то на курорт. Сейчас заедем в гостиницу, примем душ, переоденемся и на море, купаться…

Ага, как же, держи карман шире! Здесь люди порой умываются в собственной крови. Какое, твою мать, море?!

Та самая, полная загадок и тайн зона, которая овеяла недоброй славой нашу фамилию Ланских, ждала меня впереди. И пока что не обещала ничего хорошего.

Откроются ворота и всё… Здравствуй странный мир! Не скажу, чтобытак сильно стремился сюда, но сила обстоятельств оказалась непреодолима, и вот я здесь.

Не волноваться – не получается. Слишком много плохого довелось мне услышать за время пути, слишком многие погибли из-за тебя и твоих порождений.

Я даже вцепился в винтовку посильнее, хотя никто не стремился у меня её отобрать.

Судя по напряжённым лицам моих спутников, они тоже не испытывают блаженства и не впадают в нирвану.

Невидимые механизмы пришли в движение, створки на удивление быстро разошлись, и тепловоз, после пронзительного гудка, потянул состав за собой.

– Вот и всё, – вдруг произнёс поручик фон Тизенгаузен. – Мы почти дома.

С момента нашего прошлого разговора прошло два дня. Теперь нас объединяла общая тайна, правда, это никак не повлияло на ход моей службы. Я как тянул её прежде, так и продолжил тянуть, не получая поблажек. А поручик остался всё тем же сухим и педантичным немцем, жестоко наказывающим за микроскопическое отступление от буквы устава.

Даже добытая фамилия посредника – Бестужева, не сильно его взволновала.

– К нему будет трудно подступиться, – только и сказал поручик. – Хорошо, что это не ваша забота, Ланской. Им займутся другие люди.

Я был не против. И без того сделал слишком много для пресловутого Охранного отделения, почти ничего не получив взамен.

Но вот мы прибыли к месту назначения: пресловутый «Обьект-13» находился внутри многокилометрового искусственного Периметра, представляющего собой сложную цепь инженерных сооружений: стены, вышки, рвы, колючая проволока, минное заграждение. В общем, всё, что только может придумать человечество, чтобы обезопасить себя.

Однако я уже прочувствовал на своей шкуре простой как лом в разрезе факт: каким бы грозным и представительным ни казался этот шедевр фортификации, даже он не спасал от периодических прорывов с той стороны. Твари то и дело проникали в пограничные земли, где за ними велась долгая и беспощадная охота, потому что эти существа только и могли, что убивать, и потому их путь всегда был усеян трупами, десятками, а то и сотнями трупов. А если порождения магии достигали крупных населённых пунктов, начиналась сумасшедшая резня. То и дело приходилось закрывать на карантин, а потом зачищать довольно большие территории.

К Периметру вели несколько ворот: сюда можно было добраться поездом и даже по воде. А вот от идеи создания внутри воздушной гавани пришлось сразу отказаться: над зоной отчуждения свирепствовали магические аномалии, проскочить через которые ещё не удалось ни одному летательному аппарату.

С того момента, как за мной захлопнулись врата, я по сути оказался на войне, пусть не совсем на передовой, а скорее в неглубоком тылу, но и это уже засчитывалось как участие в боевых действиях.

Для нашего фон-барона это был «дом», для меня… я пока ещё сам не мог определиться, пытался убедить себя в том, что когда-то принял правильное решение, и теперь путешествие в опасную зону станет для меня чем-то вроде трамплина. Отсюда я снова прыгну в нормальную жизнь.

Рельсы были проложены вдоль зубчатых бетонных стен с усыпанными то тут, то там дотами, с рядами путанки и вооружённым до зубов патрулями.

Я физически ощущал неприятное чувство, когда тебя держат на мушке, причём не на одной. Опасность могла прийти как извне, так и снаружи. Здесь старались подготовиться и к тому, и к другому.

Ещё когда всё только начиналось, наши традиционные «союзники» британцы попытались высадить на наших берегах десант якобы, чтобы купировать источник проблем и не допустить расползание магической заразы по всему континенту. Дело едва не дошло до мировой войны. Если бы не геройские парни из флота, ещё неизвестно, чем бы закончилась эта история.

Когда у тебя проблемы, всегда хватает желающих вцепиться в твой бок и урвать лакомый кусочек.

Я думал, наши мытарства закончатся, как только мы сопроводим груз на поезде. Однако, выяснилось, что конечная точка находилась не здесь, и до туда уже придётся добираться другим транспортом.

Ценное оборудование при помощи кранов перегрузили с платформ на подогнанные бескапотные грузовики, чем-то похожие на «камазы», потом подъехали машины сопровождения: два колёсных бронетранспортёра, смахивающий на лягушку броневик с башенкой и подобие инкассаторского автомобиля.

Погрузка заняла на удивление мало времени: настолько отработано и чётко она производилась.

На сей раз речь шла не о простом сопровождении воинских грузов, поэтому нас первым же делом отправили облачаться в полную боевую экипировку.

Каждый из парней, получив и напялив на себя комплект «Латника», больше походил на какого-то робота, чем на солдата. Весила эта броня довольно прилично, но, благодаря сервоприводам, особых проблем не возникало.

Родную и привычную «мосинку» тоже пришлось сдать на склад под расписку: здесь требовалось оружие иного калибра. Стрелковый комплекс «князь Александр Невский» или в просторечии на солдатском жаргоне «Нева» впечатлял огневой мощью и заложенными в него возможностями.

Теперь каждый из нас мог в одиночку штурмовать небольшой город.

Прежде мне не доводилось облачаться по полной программе. Мы, конечно, изучали и «Латника» и «Неву», но больше в теории, или практиковались с отдельными элементами. Меня просто дёрнули из части намного раньше, по сути не дав закончить обучение.

К счастью, всё управление было интуитивно понятно, к тому же всегда можно было обратиться за консультацией к двум инструкторам, которые помогали нам облачаться.

Эх, жаль не было на мне этой сбруи, когда довелось столкнуться с первыми тварями, зуб даю – у них вообще не было против меня ни малейшего шанса. Я бы их разметал в клочки ещё на дальней дистанции.

По команде поручика мы стали занимать места в машинах сопровождения, мне выпало ехать в броневике, который выполнял роль командирского.

Отсюда непосредственно до «Обьекта-13» было около сорока километров по бездорожью. В обычных условиях… часа два-два с половиной осторожной и тихой езды. Но здесь неприятности могли подстерегать на каждом шагу.

Учёных тоже разместили по разным транспортным средствам, в наш броневик подсели двое: лысый и неприятный мужчина лет сорока в квадратных и абсолютно не подходящих к его лицу очках с толстыми линзами и женщина примерно его возраста. Косметику она не использовала, но, думаю, с её помощью она бы превратилась из просто симпатичной в настоящую красавицу.

Её присутствие поблизости приятно волновало меня и поднимало настроение.

Правда, смотрела она на меня и других солдат как на пустое место. То ли вообще не интересовалась мужским полом, будучи погружённой в науку на все сто, то ли считала ниже своего достоинства общаться с грубыми и невоспитанными солдафонами.

Из разговора с лысым я узнал, что её зовут Елизаветой. Имя почему-то очень её шло. Елизавета, Лиза… красиво, блин! И несёт отголоски гражданки, до которой мне ещё дальше, чем пешком до Марса.

Эх, Лиза-Лиза, ну какого хрена, тебя сюда занесло, да ещё в компании с этим лысым хреном (уж простите за повторение!)?! Сидела бы на попе ровно, изучала то, что привезут другие, ходила на свидания и балы… Глядишь, и не пришлось бы сейчас коротать время в компании неотёсанных мужланов в форме.

Будь моя воля, я бы тебя… На секунду перед глазами промелькнули несколько фривольных картинок, в которых главными действующими лицами были я и эта «яйцеголовая», хотя голова у неё как раз была нужной и весьма приятной формы.

Жаль, всё это мои фантазии и только. Вряд ли хоть одна воплотится в жизнь. Быть может, доедем до базы и на этом всё закончится. Мы с Лизой больше никогда не встретимся, и она не сумеет даже узнать, какое имя у её соседа.

Но, собственно, вряд ли ей особо и нужна эта информация. Светочам науки вполне хватало разговоров между собой на любимые научные же темы.

Жаль, только я, как ни старался, так и не смог вникнуть в их оживлённый трёп. Между собой они общались на какой-то тарабарщине, состоявшей исключительно из научных терминов. Хватило пяти минут, чтобы у меня разболелась голова, и я переключился, наконец, на служебные обязанности.

Будем бдить, как приказано.

Встроенное в шлем радио зашипело и донесло голос поручика.

– Трогаемся. Экипажи, полная боевая готовность.

Натужно взревели мощные двигатели. Страшно подумать, в каких объёмах они жрут дизельное топливо и масло. Хорошо хоть на армии тут не принято экономить. Особенно на тех частях, что находятся в боевых или приближенных к боевым условиям.

Наш броневик ехал вторым, вслед за идущим головным бронетранспортёром, выкрашенным в защитный цвет.

Машина шла ровно, внутри её бронированного чрева не ощущалась характерная мелкая дрожь, покачивание или тряска. До ушей доносился только монотонный, слегка приглушенный, рёв могучего мотора. Не знаю, почему, но от него у меня во рту появился лёгкий металлический привкус. Видимо, когда вокруг тебя столько всякого железа, поневоле и сам пропитываешься им.

Изредка в эфире появлялись сообщения из головной машины, что-то вроде:

– Справа, на три часа стадо «коров». Кажется, начинают поднимать головы и проявлять к нам интерес.

– Принято. Шуганите, но без фанатизма.

Меня заинтриговало, о каких коровах идёт речь и почему их обязательно надо шугануть, благо это можно было увидеть из смотрового окна на моей стороне.

Я внимательно всмотрелся и увидел с десяток неповоротливых существ больше похожих на гротескных тюленей, которым вдруг вздумалось изменить привычной среде обитания и перебраться в наши лесостепные края. Ничего общего с коровами, кроме увенчатых рогами голов. Огромные, лоснящиеся от жира туши, длинный хвост с чем-то вроде молота на конце. Навскидку, каждый из этих «тюлещек» весил тонны три, не меньше.

Как и всякого нормального солдата меня сразу заинтересовал сугубо прикладной вопрос: съедобно ли их мясо, насколько хороший получается шашлык?

Видимой опасности они вроде не представляли. Просто толстые неповоротливые гиганты. Обычно существа подобного склада достаточно добродушны.

Но… наверное, первое впечатление не всегда правильное, иначе бы поручик не приказал их попугать.

Кстати, эти создания действительно по очереди начинали отрывать свои безобразные бошки от земли и посматривать на нас.

Впереди пару раз глухо «кашлянула» пушка с бронетранспортёра. Оба снаряда влетели в центр стада «коров», взметнув высокие столбы из земли и пыли.

Тотчас же животные с диким рёвом и на удивление почти спринтерской скоростью устремились в противоположную от нас сторону. Осталась лежать лишь одна особь. Она не дёргалась, скорее всего, погибла сразу.

– За что вы их так?! – недоумённо воскликнула Елизавета. – Они же не сделали ничего плохого, просто лежали и грелись на солнышке?!

Её рация была включена, потому вопрос услышали все, кто находился сейчас на этой частоте.

– Иногда эти твари принимают наши машины за конкурентов и пытаются атаковать. Были случаи, когда стадо «коров» уничтожало патрульные автомобили, – провёл ликбез фон Тизенгаузен. – Поверьте, растрачивать боеприпасы просто так мы не будем. Это слишком дорогое удовольствие.

Я снова бросил на неё взгляд. Мне казалось, чтобы стать учёным нужен определённый склад ума: холодный и рациональный. Достаточно вспомнить, сколько несчастных морских свинок или лабораторных крыс приняли мученическую смерть в научных лабораториях. Неужели, Елизавета и за их жизни так же переживает, как за этих «коров»?

А создание тем временем стремительно разлагалось, массивное тело превращалось в чёрную жижу, высыхавшую под палящими лучами солнца. Эх, столько маны сейчас уйдёт впустую, с тоской подумал я. Будь поблизости, собрал бы всё, пока не лопнул.

Ну, а куда её потом деть, на какое богоугодное дело – я бы придумал. Главное, чтобы и костюмчик сидел и запасец карман оттягивал.

Спутница похоже забыла о недавнем инциденте, снова стала трепаться с лысым уродом. Хотя, наверное, это во мне бурлила ревность. Когда на весь коллектив всего одна представительница прекрасного пола, поневоле начинаешь считать всех мужиков конкурентами и специально ищешь в них негатив.

Да, не модельная внешность у чувака, одевается хреново, явно не по размеру. Очки подобраны не по форме лица. Опять же волосяной покров на башке отсутствует.

Но, может он типичный альфа-самец, из которого так и прёт маскулинность вперемешку с брутальностью, что сражает женщин наповал, а мы, мужики, этого просто по природной причине не ощущаем?

Не, хрень всё это, я бы альфача распознал. Это не тот типаж, просто занудливый очкарик, каких пруд пруди, и явно – не пара Елизавете. А кто бы ей подошёл? Ну, тут к бабке не ходи: я был бы в самый раз.

И моложе, и физический сильнее, и пургу всякую не гоню – только по приколу или по делу. Опять же пусть короткостриженный, но шевелюра – это ж наживное, месяц к парикмахеру не ходить – дреды заплетать будет можно.

От таких мыслей я невольно развеселился, стал посматривать на лысого как-то свысока. А он… он, кажется, заметил мой взгляд и, в свою очередь, тоже как-то странно посмотрел на меня, правда, ничего не сказал. Но я понял одно: наша нелюбовь к друг дружке стала обоюдной, меня словно просчитали.

Тогда я снова отвернулся к бойнице.

Вокруг был пейзаж как пейзаж, так и не скажешь, что катим по изменившейся от магии земле. Нет, конечно, какие-то необычные вещи то и дело появлялись в поле зрения и быстро исчезали. Ну, не бывает таких деревьев в обычной природе, не растёт у нас такое, больше похожее на живое существо, которое почему-то проделало путь Буратино наоборот: от человека к деревяшке. Такая вот необычная эволюция.

Взять тех же «коров» – тоже никогда такие не попадались, ни в одной научно-популярной программе.

О невидимках и вовсе молчу. Но, судя по тепловизорам, эти твари пока бродят в другом месте, сюда не заглядывают. И это скорее хорошо, чем плохо.

По борту что-то чиркнуло, я даже отшатнулся от неожиданности: показалось мне или нет, но одно из деревьев как будто выстрелило в нас острым сучком, но он не сумел пробить в броне дыру, сломался с треском пополам и упал под колёса.

Потом ещё один и ещё, да нас осыпало целым градом. По броне застучало как по барабану, а потом всё так же быстро закончилось.

Особого внимания на это происшествие никто не обратил по понятным причинам. Для броневичков этот обстрел, всё равно что в слона дробина.

Тем не менее, меня проняло.

Да уж… если позовут в лес за грибами, я всё-таки пару раз подумаю… Сила броска была довольно приличной, обычную одежду точно бы пробило насквозь.

В общем, здешний лес полон чудес. Почти рифма, только радости в том мало. Мои успехи в поэзии тут не оценят.

И снова ожило радио в шлемофоне, и снова голос поручика, только непривычно встревоженный:

– Боевая готовность номер один. Впереди великан.

Глава 11

Броневичок тряхнуло так, словно в него влупили прямой наводкой из противотанкового оборудования. Силой инерции меня сначала резко бросило вперёд, а потом вбок, прямо на учёных.

Не будь на мне каски, без сотрясения мозга было бы не обойтись. Но даже смягчённый удар слегка меня оглушил, и на доли секунды я потерял ориентацию в пространстве.

– Что это было? – заорал кто-то из солдат.

– Великан метнул в нас камень. Еле увернулись, – сообщил водитель.

Судя по всему, камень явно был куда больше обычного булыжника. Не удивлюсь, если в нас бросили чуть ли не скалой.

– Борт два и борт три, огонь из всех орудий! – прохрипел в шлемофоне фон Тизенгаузен.

Ках! Ках! Ках! Звуки пушек и пулемётов слились в унисон.

Внутренности бронеавтомобиля разом наполнились едким пороховым дымом.

И сразу послышался протяжный рёв, разом перекрывщий все иные звуки. Я даже не мог себе представить, что за существо способно его издавать. Казалось, что это разом кричат сотни китов, так же жалостно и протяжно, насылая тревогу и какую-то необъяснимую вселенскую печаль.

– Есть! Кажется зацепили! – воскликнул стрелок.

И тут же радость в его голосе сменилась паникой.

– Твою ж мать! Берегись…

Договорить, чего собственно необходимо бояться, он не успел: я вдруг понял, что машина превращается в подбитую гигантской битой кеглю, нас отрывает от земли, подбрасывает воздух.

Пол и потолок переменились местами, потом снова и снова… нас закрутило словно в барабане гигантской стиральной машины. Я ощутил на себе все выступающие детали бронеавтомобиля, пару раз меня конкретно приложило: если останусь жив, будет куча синяков и ушибов.

Затем наступило состояние, очень похожее на невесомость, когда ты потерял всякую связь с землёй и забыл, что такое гравитация. Сложно сказать, сколько оно продлилось, может, секунду или две, но всем, кто находился в машине, оно показалось вечностью.

Затем гулкий удар, душераздирающий скрежет – никогда бы не подумал, что сталь способна издавать такие звуки, кто-то вскрикнул, но его голос сразу же оборвался.

Бах! Очевидно, мы, если так можно выразиться, приземлились, причём к счастью для экипажа, не на крышу, а на колёса. Рессоры смогли частично погасить мощь, с которой нас впечатало в грунт. В противном случае, всё бы закончилось довольно плачевно.

В прочем, как я убедился, радоваться пока тоже было преждевременно. Одного взгляда хватило, чтобы понять: лысый погиб, его напарница вроде бы жива, но это, скажем так – не точно. Она вроде как в сознании, но взгляд безвольный и потухший.

Склоняюсь над ней и, скорее по какой-то интуиции, чем сознательно, вскрываю комплект армейской аптечки, нахожу заветный шприц-тюбик и вгоняю его содержимое ей в плечо.

Молчит водитель, молчит стрелок, в эфире стоит подозрительная тишина. Чувствую себя Незнайкой на Луне в момент сразу после посадки – кругом тихо и страшно.

Поручик… Пробираюсь к нему и вижу безрадостную картину: сегодня явно был не его день – во время удара фон Тизенгаузен умудрился свернуть себе шею. Выглядело это весьма паршиво, вызывая внутри рвотные позывы.

Эх, господин поручик, ваше благородие… Как же вы так?!

При этом глаза остались открыты и в них застыло что-то вроде удивления. Интересно, у меня был такой же взгляд, когда я умирая, покинул родной мир?

Спрашивается, и на хрена всякая муть в башку лезет? Нет, не до того сейчас, о другом думать нужно.

Чисто машинально я провёл рукой по его лицу, закрывая глаза.

Прощай, поручик!

Жаль мужика, я ведь уже успел проникнуться к нему симпатией. Вроде немец, перец, колбаса, кислая капуста, методичный педант и всё такое, но человек далеко не самый плохой.

Беглый осмотр выявил, что в живых из всего экипажа остались только мы, двое: я и пребывающая в наркотическом забытье, после укола шприц-тюбиком, учёная.

Командир погиб, рядом свирепствует великан – что делать?

Первой мыслью было покинуть броневик и бежать отсюда как можно дальше, поскольку эта консервная банка стала чем-то вроде братской могилы. Плюнуть на раненую Лизу, пусть как-нибудь сама спасает себя и…

Никаких «и»!

Я с трудом унял внезапный панический приступ. Стоит только оказаться снаружи, как превращусь в лёгкую мишень для любого из местных существ, даже защитный костюм не поможет. Особенно, когда там свирепствует огромный монстр.

Но почему вокруг такая гнетущая тишина? Неужели, я потерял слух, быть может, навсегда? Господи, только не это! Жить в мире, лишённом звуков, невыносимо, особенно, если тебе есть с чем сравнить.

Не успел я как следует испугаться, как будто кто-то щёлкнул тумблером и слух моментально включился.

Вот только сильно легче от этого мне не стало. Даже наоборот – желание бежать прочь, сломя голову, нарастало с каждой секундой. Такое ощущение, словно в меня вселилась трусливая душа зайца.

Где-то снаружи продолжило реветь и грохотать раненое, но очень опасное существо, а в эфир сквозь многочисленные щелчки, шумы и прочие помехи пробился чуть надтреснутый незнакомый бас.

– Борт один! Борт один! Откликнитесь! Господин поручик, как вы? Приём!

– Приём! Приём! – заорал я, что было сил.

– Кто ты? Где поручик?

– Рядовой Ланской! Поручик мёртв, приём!

– Понял тебя, Ланской. Нам нужна огневая поддержка – справишься?

– Попробую, – отозвался я.

Перелезать через мертвецов было некомфортно, но что поделать! Простите меня, парни! Не я придумал эту затею и не из-за меня вы погибли.

Наверное, стоило что-то сказать, как-то по-другому извиниться, но у меня не нашлось ни времени, ни слов.

С трудом убрав погибшего стрелка, я занял его место. Хоть машина и потеряла ход, орудийная башенка могла крутиться, в чём я довольно быстро убедился.

Вот только пулемётную ленту нужно поменять. В принципе, ничего сложного – это же армия, тут всё сделано настолько интуитивно понятно, чтобы вчерашний мужик от сохи уже сегодня начал бы стрелять по врагу.

У пушчонки автоматическая подача снарядов, заряжающий не нужен.

Тут главное разобраться, дальше само пойдёт, как по маслу.

Оказавшись за гашетками управления, я ощутил уверенность в своих силах. Значит, повоюем. Буду стрелять до последнего патрона и снаряда.

Осталось понять, в кого и куда.

До этой минуты я и представления не имел об великанах, первоначально вообразил себе некоего человекоподобного гиганта из сказок, на крайний случай титана из знаменитой аниме-серии. В общем, хомосапиенс, но просто очень большой, эдакий Гулливер в стране лилипутов.

Ох ты ж, етить твою кочерыжку!

Когда я увидел, с чем придётся сражаться, понял, насколько же далеки были мои представления от реалий. Ничего, хотя бы отдалённо похожего на человека, в том чудовище, что гневно ворочалось метрах в ста от меня, не было. Оно даже передвигалось на четвереньках и походило на раздутое до безобразных размеров насекомое. У него даже было шесть лап, вот только каждая из них была размером с телеграфный столб.

Ей прилично досталось от экипажей других машин, все бока были в зеленоватой жиже, которую я посчитал за кровь. Но тварь по-прежнему не сдавалась, а пыталась атаковать нашу колонну.

Я успел заметить, что кроме броневика, пострадал и один из грузовиков с оборудованием. Уж не знаю, чем он так разозлил великана.

А вот оба бронетранспортёра уцелели, вот только вели уже не ураганный, а довольно редкий огонь. Похоже, боезапас у них уже был на исходе, так что многое зависело от того, когда и насколько успешно в бой ворвусь я.

Первая короткая очередь прошла где-то в пяти метрах от чудовища, подрубив несколько молодых деревцев. Монстр её даже не заметил.

Значит, надо сделать небольшую поправку на «ветер».

Проделав все необходимые манипуляции, я снова нажал на гашетку. Есть! Порядок в танковых войсках.

На сей раз пули легли точнёхонько в тушу чудовища, а два снаряда, отправленные вслед за пулемётной очередью, довершили успех.

Ну то есть теперь меня заметили. Тварь сразу потеряла интерес к бронетранспортёрам и неуклюже виляя, потопала ко мне: половина из её конечностей оказались перебитыми.

– Молодец, Ланской! – похвалил меня тот же бас.

– Стараемся!

Я уже понял, что этого монстра так просто не угомонить, в нём уже несколько тон боевого железа, однако всё, чего нам удалось добиться, только слегка погасить его пыл. В остальном, чудовищное насекомое продолжало оставаться опасным, и ей явно не давали покоя творения человеческих рук.

Ладно, раз убить тебя непросто, попробую сделать так, чтобы ты больше не смогла двигаться.

Тем более задачу мне облегчили стрелки из бронетранспортёров, успевшие попортить конечности монстра.

Хорошенько прицелившись, я стал бить по здоровым лапам твари. Довольно быстро мне удалось подломить ещё одну. Великан резко накренился, в другое время мне бы эта его поза в раскоряку показалась бы забавной, вот только сейчас было как-то не до смеха. Даже в таком состоянии существо оставалось смертельно опасным.

Следующая конечность… С ней пришлось повозиться гораздо дольше: с непривычки я стал много мазать, и впустую потратил чуть ли не половину ленты.

Весь пол буквально покрылся горячими латунными гильзами. Показалось мне или нет, но исходящее от них тепло чуть не обожгло мне ноги, я даже отставил их подальше и постарался спихнуть гильзы от себя.

Бах! Бах… и всё!

Предательски щёлкнул пулемётный затвор. Ах ты ж ёба…й ты на х. й! Патроны, как говорят татары, ёк. В смысле, кирдык боезапасу и, кажется, броневику: поскольку он больше не способен ехать, а монстр скоро сюда доберётся. И, глядя на его мускулы, сомнений не остаётся: броня нашей машины для него что папиросная фольга, порвёт и не вспотеет.

Потом выковыряет нас словно «вустриц» из раковины и сожрёт.

От других броников похоже толку больше нет, они уже «пустые».

– Ланской! – протяжно заорал эфир. – Ты чего не стреляешь?!

– Не чем! – грустно признался я. – Патроны кончились.

– Ёб… твою мать! – по неуставному разорвалось матом радио.

– Иди ты! – не выдержав, ответил я и тоже не по уставу.

Что сейчас думает обо мне невидимый собеседник и думает ли – плевать!

Но это ещё не означало, что я скис и превратился в безвольную тряпку. Или просто приготовился встретить неизбежную смерть, что подбиралась ко мне всё ближе и ближе.

Не дождётесь, гады! Если я и подохну, но не здесь и не сейчас, и не этому тупому насекомому решать.

Я был решителен в своём намерении продолжить бой, пусть и иными средствами. Да, боезапас в бронемашине исчерпался, ну и что… Это ещё ничего не значит.

Из арсенала при мне ещё оставался стрелковый комплекс «Нева». Посмотрим, на что он сгодится и сгодится ли вообще: тварь, несмотря на четыре подбитые лапы, подползала ко мне довольно проворно.

Я выбрался из бронеавтомобиля наружу и сразу ощутил себя мелкой букашкой перед нанесённым сверху тапком. Сейчас размажут так, что мокрого места не останется.

Вот только эта букашка-таракашка ещё немного подрыгается. Помирать, не попортив крови поганым тварям, я не собирался.

Зарядив подствольник кумулятивной гранатой, я харкнул ей в монстра. Есть контакт!

Граната разорвалась в практически идеальном месте, перебив гадине что-то вроде сочленения. Лапа подогнулась, и тварь плюхнулась на пузо, отчаянно вереща.

На меня уставилась целая куча мелких и злобных глаз. Мне стало немного не по себе, давно не приходилось наблюдать такой концентрированный заряд ненависти. Если бы взгляды могли убивать, меня бы порвало на мелкие клочки.

– Не понравилось, сука?! – воскликнул я. – Погоди, сейчас ещё получишь горяченьких!

Все гранаты, что были при мне, полетели в одно место – к большой и уродливой башке, усеянной этими глазками.

Когда гранаты закончились, я перешёл на патроны и вгонял их один за другим в монстра, не догадываясь, что тот уже сдох.

И лишь когда меня обступили с боков, я сумел снять палец со спускового крючка.

Рядом стоял незнакомый фельдфебель, но, когда он заговорил, я сообразил, что слышал в эфире именно его голос.

– Всё, сынок! Ты его прибил! Можешь успокоиться!

– А если сюда нагрянут другие твари?

– Не думаю. После той войнушки, что мы устроили, сюда ещё долго ни одна сволочь не сунется. Минут через пятнадцать прибудет «кавалерия» – мы связались с «Обьектом-13», сюда движется мобгруппа на бронетранспортёрах.

Я устало вздохнул, показал в сторону покорёженного броневика.

– Там есть раненная, женщина-учёный. Остальные, кажется, погибли.

– О ней позаботятся, – пообещал фельдфебель. – И о других тоже. А ты пока переведи дух, солдат. Ты ведь здесь впервые?

– Так точно, в первый раз.

– Неплохо для новичка, – усмехнулся фельдфебель. – Не каждый из нас устроил бы такое. Кому скажу – не поверят!

– Это уже их дело, – пожал плечами я.

Мне и впрямь было нужно отдохнуть. Силы стремительно покидали меня, оставляя наедине не с чудовищной усталостью.

– Здравствуй, папа! – если и была на свете вещь, кроме денег, способная поднять настроение у Василия Васильевича Голицына, сенатора и представителя древнего аристократического рода, так это голос его любимой дочки Лизы, которая после окончания Московского университета зачем-то подалась в учёные, вместо того, что чино-мирно выйти замуж и нарожать себе детей, а Василию Васильевичу – внуков.

– Здравствуй, Лизок! – с нежностью произнёс Голицын.

Жаль, что говорить приходилось не воочию, а через телефонную трубку, иначе бы он с огромным наслаждением заграбастал бы в объятия любимую дочку, по которой успел соскучиться: ей вечно не сиделось на месте, и она кочевала из одной научной экспедиции в другую. Василий Васильевич уже и счёт им потерял.

А дочка-то, пусть и засиделась в невестах, с годами становилась только краше. По идее отбоя от мужиков быть не должно, а вот поди ж ты… до сих пор живёт одна. Хотя про её краткосрочные романы он, конечно, был в курсе, но там так… ничего серьёзного.

– Как дела, доченька?

– Всё нормально, папа! – преувеличенно бодро ответила Лиза, и Голицын сразу напрягся.

Дочка всегда так говорила, когда у неё были какие-то неприятности.

– Лиза!

– Что, папа?

– Это я у тебя должен спросить: что произошло? Только, пожалуйста, не ли мне. Я ведь знаю тебя как облупленную!

Дочка помялась, прежде чем сказать:

– Сейчас уже всё хорошо, папа! Нет, честно-честно! Ты ведь можешь по своим каналам всё проверить и узнать.

– То есть до этого было плохо? – продолжил допытываться отец.

– Ты же знаешь, куда я отправилась. Так что было, папа. Увы…

Василий Васильевич давно себя корил и пенял за то, что позволил кровиночке заняться исследованиями на «Обьекте-13». Знал, что если бы запретил – потерял Лизу раз и навсегда. Она была вся в него, такая же упрямая и настырная. Слова поперёк не скажешь.

– Было нападение, папа. На нас напала тварь… в общем, если я скажу тебе её название на латыни, ты ведь не поймёшь. Тут в обиходе её называют великаном и, можешь мне поверить, она действительно впечатляющих размеров. В общем, мой научный руководитель погиб, меня слегка контузило… Ничего страшного, я уже оправилась, пара деньков в госпитале и уже на ногах! Только ты маме не говори, пожалуйста.