Текст книги "Эгрегоры человеческого мира. Логика и навыки взаимодействия"
Автор книги: Дмитрий Верищагин
Соавторы: Кирилл Титов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
А вот однажды один будущий товарищ, тогда еще господин, сидя за кружкой пива в немецкой пивной, придумал прелюбопытную теорийку всемирной справедливости, которая потом успешно заражала миллионы людей… Сколько людей погибло и сколько сил истрачено, а все впустую вышло, не случилось справедливости и счастья. За чем гонялись 70 лет? А за эгрегором. Не было бы эгрегоров вообще – совсем не так бы все получилось, побаловались бы чуть-чуть и надоело. А так, из позитивного для всех – выиграна ВОВ, из негативного – Гражданская, голод, чистки, лагеря… Счет потерь явно не в пользу человека, а в пользу эгрегора. И делали это люди, движимые давлением эгрегориальной идеи, невольно заражая друг друга своим возбуждением и надеждами. Эта идея и сначала была для большинства сомнительной и давно потеряла для всех полезность,привлекательность, пользу – но нет, они давились и все равно лезли в петлю.Но все это и так знают. Простое помешательство – а так долго длилось.
Обратите внимание, что в нашем маленьком примере на одно явление, на одну архетипическую проекцию была направлена энергия сразу многих потребностей – и питья, и исцеления, и гордости перед соседями, и религиозной потребности, и потребности продать молочка и заработать. Этот процесс мог бы продолжаться едва ли не до бесконечности.
Но первичная функциональность архетипа – «пить» – сохранила свою ключевую позицию. Не стало воды, и эгрегор был обречен на прозябание. Почему он выжил вообще? Потому что архетип целебного родника продолжал удовлетворять потребности шамана. А шаман, мудро окамлавший источник, стал в этом цикле вторичным архетипом и питает надежду людей на возвращение воды. Ну и потому, что остаются потребности кумушек (а вот был у нас когда-то родник). А подайся шаман в город, забудь, отвлеки кумушек, и память изгладится в народе, и потеряется родник.
Рис. 25. Люди общаются друг с другом, и при незащищенной энергетике создают цикл между потребностями одного и потенциалом другого, который и формирует зародыш эгрегора.
Если потом придет шаман новый, станет считать родник чисто духовным: вроде его нет, но он все равно есть, или и родник потом проклюнется, и новый шаман возродит традиции – все это уже будет другой, родственный эгрегор и другая сказка.
То есть эгрегор может какое-то неопределенное, довольно долгое время довольствоваться и своими вторичными архетипами, и последние даже могут становиться первичными поставщиками энергии. Но именно своими – вот был тот ритуал у шамана, вот от головы родник лечил, а не от тоски сердечной, – теми, которые были некогда в его составе. Смена архетипических инструментов – это смена эгрегора.
В примере с родником – который не являлся живым – на самом деле энергообмен происходил, конечно, не с самим родником, а между людьми при посредстве родника. К нему стремились, чтобы исцелиться, то есть снабжали зону эгрегориального инструмента энергией с преобладанием восходящего потока.
О нем рассказывали, то есть результат удовлетворения потребности при помощи эгрегориального инструмента рождал снабжающий его нисходящий поток. Получившие нисходящий поток и чуточку восходящего потока – рассказ – освобождали восходящий поток и немного нисходящего потока – стремились – потом освобождали нисходящий поток и немного восходящего потока – рассказывали. Пусть даже каждый человек делает это всего по одному разу, цикл продержится.
Сам цикл ясно виден на рисунке: люди на роднике и люди не на роднике связаны нитями восходящего и нисходящего потока, причем в связи родник – посторонние преобладает нисходящий поток, а в связи посторонние – родник больше потока восходящего. При этом, поскольку в каждой точке энергообмена один поток поглощается, а другой после этого излучается, то нетрудно заметить, что оба потока движутся в логически противоположных курсах, как бы в разных направлениях во времени.
Рис. 26. Мысль предшествует действию, и группы людей различаются по месту нахождения в эгрегориальном цикле хотя бы тем, что одни больше распространяют эгрегориальное влияние, а другие уже действуют в нашептанном эгрегором направлении, тем, что одни отдают, а другие получают, тем, что одни могут действовать на архетип, а на других он влияет сам.
Если нарисовать шамана, то видно, что его место на роднике, но тем не менее оно ассоциировано не с его физческим воплощением, а с самим бытующим в мыслях архетипом – оттого он и мог расплачиваться ритуалами (и нисходящим потоком), обретая популярность и дары (восходящий поток в прямой и косвенной форме).
Постепенно они могли бы за счет слабоосознаваемого эгрегориального взаимовлияния так «намолить» место, что чудеса исцеления из-за скопившейся в народе веры в чудо стали бы здесь обыденным случаем, и шаману даже не пришлось бы совсем трудиться. Мы еще вернемся к этому примеру, равно как и к разновидностям эгрегориальных циклов, а пока пойдем дальше.Итак, основой для существования эгрегора является не просто потребность, не просто ценность – фундаментом существования эгрегора является эгрегориальный цикл, энергетической основой которого служит энергия центральных потоков, генерирующаяся человеком в процессе удовлетворения потребностей, а регулирующими удовлетворение потребностей элементами – один или несколько связанных архетипических инструментов, факт и способ использования которых человеком и есть суть данного эгрегора. При этом люди с их потребностями и архетипические эгрегориальные инструменты коллективного бессознательного находятся в состоянии психоэнергетического взаимовлияния, сосредотачивая в пространстве между собой огромные количества энергии.
Эгрегоры – царство и нравы
Но мы рассматривали простые примеры. Вообще же связь между потребностью и архетипическим инструментом может оказаться самой причудливой. И это дает возможность эгрегору привлекать к своему архетипическому инструменту энергию от самых отдаленных потребностей. Энергия течет в обществе примерно так же, как текут деньги, движение которых зачастую даже совпадает с течением энергии восходящего потока.
Но есть и более сложный механизм эгрегориальной подпитки.
Это те самые социальные механизмы, схемы группового удовлетворения потребностей, о которых мы уже говорили. Например, человек имеет дорогую вещь, он боится ее потерять (собственничество, часть социального пакета). И он знает другого, у которого проблемы с потреблением – ну просто денег на еду не особо хватает. Они договариваются об охране. Но человек все равно боится, и он нанимает еще одного, и еще одного, и так далее. Постепенно так может вырасти эгрегор музея, где лежат вещи, в общем-то никому особо не нужные, но которые дорожают год от года только потому, что о них думают и заботливо хранят.
При этом исходно энергия потребления группы людей была направлена на архетипический инструмент, на опасения нанимателя, а через него на саму вещь, которая в качестве архетипа в конечном счете и смыкала кольца малых эгрегоров, образовывая этот эгрегор. И хозяина уж давно нет, но пока есть вещь и она кому-то нужна, на нее будет направлена энергия потребления охранников и администраторов.
А хозяин когда-то ценил эту вещь потому, что он любил красивую хозяйку, которая с этой вещью блистала в обществе. И эта вещь там прославилась, и тысячи людей восторгались ее красотой, и эта энергия через хозяйку также питала эгрегор вещи. И хозяйки давно нет, а восторженность ее красотой и принадлежавшей ей вещью осталась.
Соответственно, нам необходимо учитывать, что благодаря такому механизму архетипический инструмент эгрегора не всегда должен иметь отношение к очевидной с первого взгляда потребности. Поскольку через вторичный архетип к центральному всегда может быть направлена энергия совершенно отдаленных потребностей и малосвязанных с исходным архетипом людей.
Поэтому мы с вами, мои уважаемые читатели, оказываемся в довольно непростой ситуации: сложных потребностей у человека огромное количество, и не все можно не то что словами определить, но и обнаружить в себе, как нечто отдельное от других. Архетипических ценностей тоже огромное количество, многие из них абстрактные и лишь ситуационно значимые, и совершенно непонятно, откуда, от каких потребностей к ним течет энергия.
Так как же нам составить какую-либо классификацию эгрегоров? Мы имеем дело со сложнейшей системой, где высшие и низшие ценности, согласно неизвестным нам заранее связям, получают энергию от потребностей самых разных уровней – высший архетипический инструмент может получать энергию как от низших потребностей, так и от высших, и низший инструмент может обеспечиваться точно так же.
Для классификации эгрегоров, как устойчивых образований в коллективном бессознательном, оказывается неприменимым даже привычное нам деление потребностей и ценностей на высшие и низшие. Конечно, существуют пирамиды потребностей и пирамиды ценностей. И действительно внутри этих пирамид присутствует жесткая иерархия.
Но вот энергия, то есть поведение людей, направляется от пирамиды потребностей к пирамиде ценностей, может идти и с верхних уровней на нижние, и с нижних на верхние, и с нижних на нижние, и с верхних на верхние. Словом, как угодно.
Может быть, поэтому Маслоу и признал невозможность создания модели мотивационной системы человека, потому что он рассматривал потребности в отрыве от ценностей.
А ведь это огромная разница, для обозначения которой зачастую даже отдельных слов в нашем языке нет! К примеру, «справедливость как ценность» будет означать, что мы ведем себя, желая быть справедливыми. Прекрасно, потребность высшего уровня, социальный пакет. А «справедливость как потребность»? Когда мы стремимся получить по справедливости? Это уже потребность отнюдь не высшего уровня, имеющая отношение либо к безопасности, либо к социальному пакету.
Но ведь на этом же архетипическом инструменте, «справедливости», может быть и эгрегор «справедливости как лозунга при выборах», когда эксплуатируется то же понятие, но энергия к нему поступает с верхней части пирамиды потребностей, патриотической группы. Верх – верх. Для избирателей. И тот же архетип выбираемый политик эксплуатирует, удовлетворяя свои низшие потребности во власти и деньгах. Низ – верх.
Рис. 27. И каждая такая связка, цикл – это свой эгрегор, желающий выжить и вырасти.
Одна потребность (например, питания) снабжает энергией много эгрегориальных циклов (поесть мяса, хлеба, попить), внутри каждого из которых существует много слоев, замкнутых на свои архетипические олицетворения (колбаса салями, котлеты и т. д.). И эти архетипические инструменты снабжаются энергией и из других источников (производство колбасы на продажу).
Поэтому эгрегор, за редкими исключениями «раскрученных», наподобие торговых марок, нельзя уверенно описать по принципу «один архетип – один эгрегориальный цикл». Допустим, эгрегор «больницы» на самом деле будет состоять из, как минимум, двух эгрегориальных циклов: «больницы, где люди лечатся» и «больницы, где люди работают за деньги».
Поэтому же – и мы увидим это в процессе практической работы – имеет принципиальное значение, как производить настройку на эгрегор и его составляющие, чтобы работать именно с выбранным психоэнергетическим слоем и получать запланированные результаты.
Однако выделять тот или иной эгрегор мы можем лишь по его архетипическому инструменту,и только потом проводить детальную настройку.
При такой сложности эгрегориального мира нужно признать, что проще всего представлять его как густой суп, настоящий энергоинформационный океан, в котором плавают архетипические инструменты, окружившие себя зыбкими и пересекающимися энергетическими оболочками – эгрегорами. Мы можем выделить тот или иной эгрегор, но не в состоянии провести инвентаризацию всего океана.
Рис. 28. Проанализировав энергетический обмен вокруг архетипа, мы можем определить, к какому типу он относится и что в себе содержит.
Еще раз подчеркну: такой вещи, как абстрактный анализ эгрегора, не существует. Можно только проводить анализ энергообмена вокруг конкретного архетипического инструмента как определенного эгрегориального ядра.
Поэтому мы лишь очень приблизительно можем разделить эгрегоры на «высшие» и «низшие». На самом деле уровень архетипической ценности, центрирующей эгрегор, может охарактеризовать лишь соотношение управляющей и энергетической величин, но это мало говорит даже об истинном энергетическом составе эгрегора (который, впрочем, можно определить уже практически), тем более о его «доброте» или «злобности», «хорошести» или «плохости».
Эту легенду, при всем нашем сожалении, придется развеять раз и навсегда. «Высший» эгрегор не обязательно «хороший», а «хороший» не обязательно «высший».
Но уровень архетипавсе же имеет значение. Эгрегор высшего архетипа имеет больше влияния, низшего – больше энергии.В этом отношении они различаются достаточно четко, и мы их можем использовать для различных целей. Более того, это означает и разный энергетический баланс в них. Первый больше зависит от нисходящего потока, второй – от восходящего.
Далее, естественно, следует разделять эгрегоры по их массовости и распространенности.Это достаточно просто, только необходимо учитывать, насколько распространены производные и связанные с эгрегориальным архетипом понятия. Чем эгрегор популярнее, тем проще при его помощи запускать долговременные программы.
Но это еще не все: следует учитывать, насколько часто люди прибегают к эгрегориальным идеям в их конкретном опредмеченном отношении.К примеру, эгрегор «лимонада» окажется менее мощным, чем «кока-колы», хотя и лимонад, и патентованный напиток известны всем. Пьют все же больше патентованный напиток.
С этой точки зрения, эгрегор «лимонада» и эгрегор «колы» примерно равны по распространенности, но энергии больше в эгрегоре «колы». По понятным причинам более мощные эгрегоры хорошо подходят для решения тактических задач.
Следующий важный фактор – это уровень абстрактности архетипического инструмента.Более конкретен эгрегор «мерседеса», чем «автомобиля», тем более «транспорта», тем более «передвижения», уже имеющего самое непосредственное отношение к потребности экспансии. Соответственно, эгрегор с более конкретным архетипом быстро реагирует, более удобен в управлении и для получения информации, его связи достаточно просто выявить, а поведение относительно легко предсказать.
Зато эгрегор с абстрактным архетипом, хотя им практически невозможно управлять и получать применимую информацию, более стабилен, глубоко интегрирован в эгрегориальную среду. Его медленный энергетический запас почти бесконечен и его очень удобно использовать при создании небольших целевых эгрегоров, а также в приемах манипуляционного взаимодействия.
Принять во внимание стоит еще одну группу факторов – это возраст, традиционностьэгрегора и его связанность с другими.
Допустим, эгрегориальная плотность вокруг понятия «баня» относительно невелика, если учесть, насколько часто люди в ней моются в отличие от ванной. В баню – раз в неделю, в ванну – каждый день; сколько человек находится в бане и сколько находится в ванных в данный конкретный момент… смешно сравнивать. Получается, что «ванна» и распространеннее, и мощнее (не везде есть бани). В срезе данной секунды – да. Но «баня» старше, связана с традициями и, более того, в современном понимании ассоциируется с праздником, отдыхом, выездом на природу.
Соответственно, можно заключить, что при долгом вялотекущем взаимодействии, при редких эмоциональных всплесках «ванна» окажется перед «баней» в выигрыше, – что и происходит на деле в городах. Однако стоит поставить выбор на более конкретную, острую почву, и баня вновь получает преимущества. Именно поэтому можно быть уверенным, что в перспективе «ванна» может смениться чем-либо другим, «баня» же – никогда. У нее слишком много связанных величин. На связанных и старых эгрегорах удобно ставить якоря.
Естественно, эта классификация довольно приблизительна, так как вполне можно представить и иные параметры, способные ситуационно оказаться в определенных отношениях полезными. Например, соотношение архетипического инструмента и человека (есть инструменты, которые человек использует, а есть, которые пользуются человеком, к примеру «средство передвижения» и «вера в богопроисхождение Мумбо-Юмбо»; национальность и транснациональность; естественность и техничность и т. д.), но сами понимаете, что если начать делить предмет исследования относительно каждого забора, то получится уже псевдоинформация. Ситуационно выгодными признаками мы будем пользоваться в соответствующих ситуациях.
Очевидно также, что мы вправе ввести при анализе эгрегоров дополнительные энергоинформационные характеристики, которые можем получить в эксперименте, – но об этом поговорим в свое время.
Однако что же происходит при взаимодействии эгрегоров, даже родственных, тех же самых, к примеру, «ванны» с «баней»? Мы с вами уже говорили о том, что эгрегоры прежде всего нуждаются в энергии – собственно, они и есть коллективная энергия потребностей, замкнутая на архетипических понятиях.
Поэтому эгрегоры в процессе своего взаимодействия – а взаимодействуют они, естественно, через людей, то есть полем битвы являются индивидуальное и коллективное сознания человека – неизбежно конкурируют как за количество энергии, фокусирующейся на их архетипический инструмент, так и за количество источников этой энергии, в том числе вторичных архетипических фокусов и связанных эгрегориальных структур.
Но прежде всего эгрегор кормится и воспроизводится.
Хотя он не обладает сознанием, да и свободной волей тоже, потому что воля принадлежит человеку, а эгрегор – просто огромная амеба энергоинформационного мира, он самим своим присутствием влияет на человека, исподволь заставляя его склониться к тому или иному решению посредством практически не осознаваемого психоэнергетического влияния других людей. Ему нужна энергия, и он ее получает столько, сколько может при данных обстоятельствах.
В нашем безобидном и очевидном примере – кто не знает, как бывает сложно отказаться, когда у друзей возникло желание сходить в баню (хотя тебе самому бы сейчас просто помыться да отдохнуть перед работой; варианты: в театр, на рыбалку, в клуб…) – и что на простой рациональный выбор в подобной ситуации наслаивается многое: ожидания друзей, отношения, просто эмпатическое притяжение. И от этого сложно отказаться.
При этом друзья, естественно, тоже ощущают ваше психоэнергетическое состояние. И даже если вы откажетесь, вы сделаете это с неким трудом, и ваше состояние наложится на состояние компании, внеся свой энергетический вклад в рацион эгрегора. Ведь друзья все равно пойдут, но унесут с собой и ваш эмоциональный заряд, новый оттенок, который будут транслировать некоторое время. Эгрегор подкормился и оставил в вас отпечаток, и вы будете транслировать его дальше.
Но этот пример очевиден – ведь друзья открыто говорили о своих планах, о том, что их занимает. И хотя мы и наблюдали довольно мощное психоэмоциональное давление, оно было для нас заметным, и мы знали, с чем его связать и как отреагировать.
Гораздо чаще бывает так, что люди не говорят о проблемах прямо и по существу – они просто вскользь касаются их, передавая друг другу слабоосознаваемые, но от этого не делающиеся менее действенными сигналы. Таким образом, эгрегор все время самоподдерживается, подправляя наше мышление в нужную ему сторону. Но об этом мы уже говорили.
Взаимодействие эгрегора с его собратьями зачастую нарушает их энергетическое равновесие. Собственно, на нем и основана эволюция эгрегоров.
Во-первых, каждое продуктивное участие эгрегора в процессе мышления человека пусть немного, но увеличивает роль его архетипического инструмента в удовлетворении потребностей данной группы.Таким образом, эгрегор конкурирует с ближайшими соседями – как торговые марки «Пепси» и «Кока», склонности к политическим убеждениям или к веяниям моды. За каждый контакт, каждый продуктивный проход по сознанию равновесие немного сдвигается, постепенно формируя в человеке устойчивое предпочтение и превращая его в надежного поставщика энергии. Более того, в ряде случаев успешный архетипический инструмент может полностью переключить на себя энергоснабжение родственного эгрегора, изгнав его из активного эгрегориального мира.
Нет нужды говорить, что вследствие этого каждый подключенный человек пусть немного, совсем чуть-чуть, но уже становится менее универсальным в своем выборе. И в результате тратит на достижение своих целей чуть больше времени, чем мог бы (всегда можно купить попить чего-нибудь, но конкретный напиток встречается реже, чем любой). Но это – один эгрегор. А их многие тысячи. И никто из них не упустит случая ограбить родственничка. Они друг друга «не терпят».
Во-вторых, архетипический инструмент эгрегора и энергообмен вокруг него также являются лакомым куском для родственного ему, но более крупного паразита.У него уже существует энергетическая поддержка, он довольно самодостаточен. Если сложится такая ситуация, что энергетический поток одного эгрегора будет значительно превышать поток другого, то архетип вторичного эгрегора может быть включен в первичный. При этом «съеденный» эгрегор формально продолжает существовать, но, по сути, теряет управление – как это произошло, когда «марксизм» превратился в «марксизм-ленинизм». Эгрегорам свойствен каннибализм.
Для человека это означает, что он служит не тем знаменам, что ему кажется, с понятным эффектом.
Рис. 29. Эволюция эгрегоров как она есть – рост, захват, поглощение, разветвление, размножение.
В-третьих, успешный эгрегор развивается, зачастую не только поедая родственников, но и подключая к себе архетипы и энергетическое обеспечение других эгрегоров из неродственной группы потребностей.Пользуясь их энергией, он растет, усложняется в архитектурный эгрегориальный комплекс перемыкания энергии огромного количества потребностей на один управляющий архетипический инструмент. Как это происходит, например, со «средней школой номер 5», открывшей в своих стенах флористический салон и клуб собаководства, или с государственными и религиозными эгрегорами, когда район делается частью города, город – частью области, область – частью республики, или с понятием «закон»…
Для человека снижается общий КПД его деятельности, он кормит целую пирамиду. В-четвертых, вторичные архетипические инструменты развитого эгрегора становятся архетипическими инструментами более мелких эгрегоров– как, например, с религиозной точки зрения «чистая» еда одновременно является архетипическим инструментом для производителей такой еды, хотя энергия их потребностей в религиозный эгрегор не переправляется.
Для человека это означает, что он становится зависим от крупного эгрегора.
И в-пятых, совсем удачливые эгрегоры размножаются,рождая множество дочерних. Это происходит за счет увеличения количества возможных воплощений родительского архетипического инструмента, который теперь уже становится родовым понятием и погружается на более глубокий уровень, обретая свое бессмертие в культуре – стабильность и практическую неуязвимость. Так в незапамятные времена произошло, к примеру, с архетипическим понятием «средство передвижения».
Естественно, эгрегоры могут также мутировать десятками разных способов, в основном за счет мутации самого понятия, лежащего в их основе.
Иногда равновесие в эгрегориальной среде становится неустойчивым, и тогда достаточно одному их них изменить статус, как начинается внезапная лавина перемен.
И все это бурление эгрегориальной жизни разыгрывается в сознании людей и жизни человеческих сообществ.
В следующей главе мы подробно рассмотрим влияние эгрегоров на психику отдельного человека, в зависимости от того, в каких отношениях с эгрегором он находится. Но ведь эгрегор влияет не только на этом уровне – эгрегор влияет еще и на обстоятельства, складывающиеся вокруг человека. Пьеса про борьбу эгрегоров разыгрывается людьми.
Как мы помним, цель эгрегора проста – это энергия и регулярность ее поставок. Поэтому, если у человека есть архетипическая ценность, занимающая его сознание, но не занятая в данный момент прочными эгрегориальными связями, эту ценность стремятся занять.
Вы сами не раз и не два на себе наблюдали такой эффект: стоит заинтересоваться каким-либо вопросом, как через незначительный промежуток времени появляется какой-то человек, который вам об этом рассказывает – приносит, так сказать, известие об интересующем вас предмете. Знакомо?
А почему так происходит?
Не будем слушать низкопробные легенды о том, что, дескать, «эгрегор управляет событиями мира и природы вокруг нас и что мы от него заказываем, такие события он и приносит по нашему желанию в нашу жизнь», – так говорят лишь те, кто не понимает, что на самом деле эгрегор занят лишь своими делами и управляет их собственнымнезащищенным мышлением, в результате чего они и принимают во внимание только эгрегориально-обусловленное даже в неживой природе.
Для человека защищенного власть эгрегоров со всей очевидностью лежит в социальной сфере и проявляется поведением других людейи результатами их действий.
Соответственно, и механизм понятен: на полевом уровне вы буквально излучаете отсутствие у вас требуемой информации и желание ее получить. Поэтому любого, кто владеет ею, так и тянет с вами поделиться. А заодно, естественно, передать и эгрегориальные настройки. Тем больше тянет, чем больше этот другой находится под властью соответствующего эгрегора и чем меньше вы имеете к нему отношение. В процессе передачи информации проходит настройка свежего для вас архетипического инструмента на устойчивый контакт с эгрегором.
Однако со временем эгрегор, даже настроив ваш архетипический инструмент на себя, может относительно недополучать от вас энергии – и в этом случае вы просто эпизодически становитесь мишенью для социальной суеты, преимущественно с участием активных представителей этого же эгрегора. При этом совершенно неважно, какую линию он ведет – вне зависимости от настроений и смысла бесед: чем больше энергии выливается на эгрегориальный архетип, тем эгрегору лучше (как тут не вспомнить кинозвезд, обладателей собственных микроэгрегоров или эгрегориальных прослоек, справедливо считающих, что грязный скандал – это тоже реклама).
Вообще незащищенный человек, обладающий значительным количеством ненастроенных на эгрегоры архетипов, является постоянным объектом такой суеты и мишенью для наиболее эгрегориально активных персонажей, так называемых эгрегориальных проводников, которые невольно стараются оказать прессинг, чтобы вспахать эгрегориальную целину и привести человека в состояние смирения по отношению к своему эгрегору.
Еще большему давлению будет подвергаться компания или сообщество, пока по каким-то причинам не задействованное доминирующими эгрегорами окружающей среды эгрегориальные лидеры и пешки стремятся перевербовать, перенастроить всю структуру, причинить ей максимум неприятностей, разрушить свободу, которой она обладает, и подчинить своим интересам.
Знающие люди, делая что-то новое, используют факт нападения эгрегориальных структур как признак движения в социально новом, еще эгрегориально не занятом и поэтому очень вкусном для них направлении (не говоря уже о том, что социальная новизна может означать то, что обнаружено что-то поистиненовое, и тогда эгрегориальное сопротивление окажется только частью сопротивления самой ткани реальности).
Но и это цветочки: в ситуации, когда незащищенный человек уже имеет настроенный на какой-то эгрегор архетип, он все равно может стать мишенью для завоевательных действий другого эгрегора. Разумеется, такая возможность возникает, когда неважно по какой причине открытый эгрегорам человек, в особенности обладающий некоторым количеством стабильных социальных связей, оказывается окруженным людьми, активно взаимодействующими с другим, родственным эгрегором, «случайно» собравшимися вокруг него. И тогда события могут стать достаточно напряженными, включая ссоры, скандалы, интриги и прочие «прелести» человеческого общения. Либо перестройка происходит как бы по желанию человека, под влиянием внешнего намерения, принося удовлетворение, но одновременно непредсказуемо перенастраивая человеческую психику.
Иногда это прекращается, когда эгрегор получает достаточно «вышибленной» энергии и «наедается» энергией своего собрата-донора, тогда происходит временная передышка. Но иногда борьба идет до конца, до полного переподчинения представителя донорского эгрегора или даже до замены человека, прежде контролировавшего этот социальный узел.
В общем-то, те, кто переживал подобные ситуации, знают, что радости в эгрегориальной провокации мало. Она внезапна, поначалу ее трудно понять, и логика такой ситуации, если не знаешь, в чем тут загвоздка, распутывается довольно сложно, и еще труднее потом найти себя.
Но этим влияние эгрегориальной борьбы на человека, конечно, не исчерпывается, и еще сильнее она отражается на сообществах. Равновесие в эгрегориальном мире вообще вещь довольно редкая.
В стабильных сообществах наблюдаются, как правило, медленные, с периодом до нескольких лет, эгрегориальные волны, постепенно смещающие равновесие и как бы управляющие лениво поворачивающимися флюгерами социальной моды, которые даже не могут далеко отклониться от привычного направления. Особенно это заметно в странах Европы.
Есть и другой вариант, когда волны чаще, злее, стихийнее. Это характерно для сообществ, еще только выстраивающих новый эгрегориальный табель о рангах, например России и стран бывшего СНГ.
Есть вариант третий, когда равновесие рушится стремительно, словно карточный домик. И в образовавшееся от ослабевшего архетипического инструмента место сразу устремляется энергия большого количества эгрегоров – взять хотя бы любую революцию, когда тысячи людей различных занятий, испытывающих самые разные надежды и по самым разным причинам выходят на улицу, чтобы сломить одно-единственное олицетворение неугодного голодным эгрегорам архетипа. Время, когда раж и азарт охватывает толпы, которые все равно ничего существенного в результате не добиваются.
Эгрегориальные конфликты нашей эпохи, их подводные течения и возможность управления ими – это вообще тема отдельного разговора.
Однако я полагаю, уважаемые читатели, вы уже схватили главное – взаимосвязь эгрегоров и нашей повседневной жизни.
И так было испокон веков – татаро-монгольское иго, падение Рима, крестовые походы, инквизиция, Октябрьская революция, мировые войны, терроризм – все это отражение и выражение эгрегориальной борьбы, приносившей пользу немногочисленным людям, но направлявшей разум миллионов, потративших время и силы и получивших лишь вред.
