Текст книги ""Картошка" (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Савельев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

   А потом я вдруг открыл странную хрень, которой иголку пропихивал, достал оттуда тонкую иголку, и за пару минут по этим дыркам прошил весь словарь. Он тогда опять в кататонический ступор впал – еле выковырял его оттуда.

     Вот такая вот нежная и ранимая психика у этих зелёных человечков.

         Ну ладненько – выходить уж сейчас, а я тебе всё предыстории рассказываю, прелюдии так сказать.   А у нас ведь там неожиданно приключения нарисовались...

       Но это лучше бы как-нибудь под пиво, или под винцо хорошее.

   Вы, кстати, чего на субботу планировали?   Может «замутим» чего?   Или у вас ремонт этот,   отношенческий?

         О!   А давай я свою на твою «натравлю»?   Ну там, скажу что твоей нужна дружеская поддержка, бла-бла...   Они при встрече нам кости перемоют, обсудят какие мы все козлы, то, сё.   Замкнём их друг на дружку как клеммы аккумулятора – пусть разряжаются!

   Только крепкого ничего брать не надо, а то искрить будет.   Не дай бог долбанёт ещё.   Зачем нам это?   Нам надо мягенько.

       А мы как раз, пока они разряжаются, пивка или винца спокойненько попьём.   Я и расскажу.   Хорошо.   Тогда до связи.   Пока.

         Хорошо посидели. Умеете вы всё-таки атмосферу создать! Молодцы – чего ещё скажешь.

     А девчонки-то наши уже смотрю о тряпках шарманку завели – миновал похоже кризис (тьфу-тьфу). Ну пусть развлекаются – это полезно! По крайней мере будем думать, что это полезно.

       Сейчас-сейчас продолжу. Неужели заинтриговал? Про баб небось ждёшь. Ну а про что ж ещё? Не коммунизм же мы там строили в конце то концов, а раз чего-то интересное было – значит про баб. Вполне нормальная логика. И можешь даже так сильно не ржать, а то как раз они родимые, в смысле девки наши, родимые и интересные, бросят болтать про своё тряпьё и к нам понабегут.

   Сигарного дыма, говоришь, они не любят? Ну тогда у нас есть ещё немного времени. Ты, кстати где такие шикарные сигары-то взял? Ты ж вроде не куришь, а значит и не должен бы в этом толк понимать. И тут вдруг настоящие кубинские сигары, да ещё какие!

   А, вот как! Хороший у тебя дядька! Полезный. У нас такие сигары сто́ят... будто и вправду скручены на бедре обнаженной девственницы. И непременно мулатки – у мулаток видимо вкус более пикантный...

     Да этой байке уж лет двести – не меньше. Надо же хоть как-то оправдать такой запредельный ценник.

          Ну так и вот.

       Распорядок у нас был весьма не обременительный: Утром, прямо в палату приходили врачи, или врач с медсёстрами посмотреть на нас и поболтать.

   Забавно то, что ни врачи, ни медсестры не знали даже английского, не говоря уже о какой-нибудь экзотике.

       Ну вот как так? Ведь заведение «заточено» именно под иностранцев!

   Не все врачи, конечно – один дядька лихо говорил по английски. Но дежурил он редко, в основном появлялся, когда они приходили толпой – что-то типа консилиума.

     Остальные в английском – как и я – тыр-пыр. Но у меня-то уже имелись новомодные гаджеты – я мог очень интерактивно полистать словарь, а как уж они находили общий язык с пациентами в остальное время – остаётся загадкой.

       После обхода бабуся в белом раздавала пилюли и клизмы. А тем, чья карма нуждалась в сильной коррекции – выписывали направление куда-нибудь за тридевять земель – карму править, просвечивать, прикручивать, ну и прочее и прочее. Меня тоже один раз послали «кишку глотать», но больше не трогали – кормили витаминами. Видимо карма у меня оказалась чистой, как слеза младенца. Жалко только тортика не давали – витамины без тортика... не тот эффект, ох не тот!

   Затем все разбега́лись учиться. Мне разбега́ться было особо некуда, но я тоже разбега́лся. Поначалу тупо болтался по городу, а через пару дней... но это тема для отдельного рассказа. Не будем смешивать. В общем больные учились, здоровые копали картошку, а я, неожиданно для себя, нашел более интересные занятия.

   Часам к пяти-шести народ подтягивался, в восемь закрывались двери, а часов в 9-10 тётка, которая хранила наш покой, снимала свой белый маск-халат и... мы оставались одни-одинёшеньки до утра. Не, ну а чё ей нас сторожить? Мы – детишки взрослые, по ночам не плачем, маму не зовём...

       Вот если бы здесь наши охламоны были, ну навроде меня – тут бы це́рбера с пулемётом посадили, чтобы не разломали всё, и не разбежались кто куда. А инострань... Хе, куда ж они денутся! Вокруг Советский Союз! Страшный для них и ужасный. Кругом ракеты и медведи... Уу-у! Никуда не денутся.

   В таком вот сложном распорядке ничегонеделания я и провёл целых три недели.

      Нн-де. Это вам не картошку копать! А чё картошка?! Копай, да складывай, копай, да складывай...

         Но я что-то отвлёкся.

     Дело было на третий день вечером. Прямо перед тем, как нас закроют под замо́к я, довольный ужином и жизнью вышел отведать очередную порцию никотина. У самого выхода на улицу откуда-то нарисовался Эудис, сказал что меня недавно кто-то искал, а сам куда-то усвиста́л. Я удивился конечно – кто бы вдруг меня тут искать мог?   Ну, думаю, перепутал он чего-то, да и бог с ним. Через пару минут Эудис появляется чуть ли не из ниоткуда и, показывая в сторону :   «Да вон тот парень тебя искал».

   Поворачиваюсь в сторону, куда он гривой машет, а оттуда в мою сторону движется....   нечто. Кинг Конг. Точно. Кинконг жив и, резвенько так, скачет в мою сторону. Ну правда! Там быча́ра такой трёхметровый – нас с тобой друг на друга посадить и расширить – в самый раз будет. Мама дорогая! Думаю:   «Если щас международный конфликт разгорится – ни одна физкультура не поможет! Придётся бегать вокруг него кругами, быстро-быстро, и дубину какую-нибудь высматривать. Иначе – без вариантов...»

       Не, ну чё ты ржешь?! Правда. Ну приукрасил я конечно немного. Точнее даже не так – выразил первое впечатление. Во! Так точнее.

   Ну я же спортом занимался и, сто́ит заметить, совсем не шахматами! Хотя шахматами тоже немножко, но не суть. Да я таких как он за километр вижу, даже если фигура и рост не такие   э-э... показательные. А тут же вообще машина для отрывания голо́в. И походка, и движения – быстрые, плавные, без напряга, не скованные. Да много показателей!

     Такого лося – хрен завалишь! Даже дубина не спасёт. Ну, если конечно ты как Брюс Ли умеешь дубиной вертеть – спасёт, но я такой гимнастикой мало занимался, и реально оцениваю ситуацию. А этого Кинконга я хорошо рассмотрел – сразу как вышел его заприме́тил. Он откуда-то из-за угла вырулил, и сразу же к стайке наших разноцветных девчонок пришвартовался. Я ещё тогда подумал :   «О, какой сегодня крупный иностранец-то косяка́ми пошел – не иначе к дождю. А мои соплеменники картошку копают – помёрзнут же бедолаги...»

       И вдруг вот это вот... вот этот вот динозавр, глядя на меня в упор, резвыми скачка́ми подходит ко мне и.....

       И, на чистейшем русском языке, начинает меня о чем-то просить – помощь ему какая-то там нужна.

     Я, честно говоря офонаре́л прям. Не обалдел – нет. Обалдел – это как-то слишком мягко сказано, даже на чуть-чуть не отражает су́ти того состояния. Именно офонаре́л. Превратился в тупой уличный фонарь, в телеграфный столб :   Ко мне по проводам сообщения идут какие-то, а я стою дуб-дубом, столб-столбом.

        Ну а как? Он же только фигурой на гамадрила похож. В остальном-то итальянец-итальянцем! Ну, может и испанец какой, но скорее итальянец. В моём тогдашнем понимании итальянцы как раз какие-то такие.

     Ну а кто? Не француз же! Француз для меня – это Бельмондо, Ришар, Депардье. А этот – застрявший в молодости, и сильно отожравшийся Аль Капоне, в смысле который Аль Пачино. Или наоборот? Да не важно! Итальянец – он и в Африке итальянец!

   Чернявый такой, морда правильная, и вся такая... итальянская. Как ещё сказать?

       И вот это итальянское Капоне вдруг «зачёсывает» мне чего-то на чистейшем русском, причем явно с местными идиоматическими оборотами ни одному Капоне не известными – это как?

     Я стою, тупо глазами хлопаю, чувствую – он меня уже упрашивает, чтобы помог в этом чём-то, и вообще уже какую-то хрень понёс про дискотеки, ещё про что-то...

   Я давай ему башкой кивать – мол помогу-помогу, что ж не помочь-то? Чай не чужой какой. Наш. Хоть и здоровый как слон – наш слон-то, как не помочь?

   Уж не будем же мы, думаю, человечков зелёных есть – обойдёмся как-нибудь без поедания щупалец. Да и не буду я щупальца есть. Не люблю я их! Вегетарианец я в этом. Наверное.

       Он увидел, что я гривой как ослик киваю и давай меня, вместе с прилипшим к нам Эудисом наверх тащить, в апартаменты наши, в больничные. Вот там-то наконец всё и выяснилось, точнее – это я наконец допёр в чем дело.

     Ему видите ли приспичило срочно уйти к какой-то девочке. Надо вот до зарезу, и прямо сейчас. Не понял я зачем – то ли «трубы горят», то ли шкаф какой переставить? Да не важно. А вот пока он там свои трубы прочищает – бабулька-цербер закроет нафик эту богадельню на все замки́, и до самого утра.

       Вот как раз я и должен был помочь ему триумфально вернуться сюда уже довольным, и с отполированным «трубоочистителем». Ну как же не помочь-то соплеменнику в таком деле? Святое ж дело!   Тем более, что мы в стена́х лечебницы – заботиться должны о здоровье ближнего. Пусть расслабится, излишки всякие сольёт..., а то ведь он бегает тут...   с «полными вёдрами»...

     Показал он нам триумфальную арку, через которую собирался возвращаться победителем. Или не арку? Не! Не арку – потайной лаз. Точно! Тайный лаз из больничных казематов. Ты Монтекисту читал? Во! Похожий.

       Лазом оказалось обычное окно в общем холле. Но окно тайное, потому что сбоку. В центре – там вообще никаких окон не было, а тут вот бац, и есть.

   Договор мы заключили быстро, и при полном непротивлении сторон. Согласно контракту мне надлежало присмотреть за тем чтобы церберша не закрыла окно, либо открыть оное если закроет.

       Сам же он, в благодарность присмотра за порталом, обещался взять нас с собой сегодня ночью на дискотеку. Сказал зайдёт в десять – пол-одиннадцатого.

   Правда сначала сказал, что меня возьмёт, но взглянув в горящие полным непониманием глаза Эудиса сказал :   «Если хочешь – идите вместе. Но за ним смотреть сам будешь.»

         Я сказал : «Ага».   И мы распрощались.

     Честно говоря, я весьма скептически отнёсся к его обещанию – ну мало ли кому и зачем нужна такая брава́да. Подумал, что вечером он или вообще не зайдёт, или скажет что кто-то там заболел, уехал, скоропостижно женился, улетел на Луну... и поэтому сегодня всё «обламывается», но вот послезавтра.....

     В общем, не принял я его обещания всерьёз.

         А, как оказалось, зря..

         Весь вечер мы предавались любимой праздности не делая совершенно ни фига.

     Хотя, сто́ит сказать, что вечер-то прошел довольно продуктивно.

       Во-первых я доделал его часть словаря.

  Затем он полвечера носился с этим словарём, как курица с яйцом, и хвастался каждому встречному-поперечному гуманоиду. Этим самым словарём хвастался, особенно лесом на обложке.

     А ещё, почетную обязанность следить за окном я, широким жестом, и со всеми полагающимися по́честями делегировал ему же.    Счастливый Эудис, с радостью и большим азартом бегал туда-сюда каждые пару минут, и контролировал портал.

   Вообще – это конечно был концерт !   Словарь – тот был уже на второе, а вот на первое...

   Сначала мой шоколадный друг долго и взахлёб восхищался нашим новым знакомым – великим и могучим Александром.

   И впрямь ведь имя-то как у Македонского. Правда по моим первым впечатлениям, я бы скорее назвал его Росинантом, или как там коня Александра звали?   А!   Буцефал.   Это у Дон Кихота был Росинант.   Ну да бог с ним, всё равно пусть будет Росинант.

   Эудис, махая руками и тыкая в словарь, с жаром уверял, что видел таких Александров только в кино.

       По правде сказать – действительно редкий экземпляр!

   Чего-чего, а здоровых мужиков-то у нас навалом. Но вот этакое сочетание звериной мощи, какой-то природной грации и киношной внешности – таких и в кино-то не очень много, не то что уж на улице.   А этот как раз именно такой.

   В общем, по-восхищался он, по-восхищался, и давай меня расспрашивать, о чём же таком сверхсекретном мы с этим киношным персонажем договаривались.

   Я быстренько раскрыл ему не только хитрый план «побега из Шоушенка», но и план победного возвращения в родимый «Шоушенк» через ту же трубу. Наплёл сдуру чего-то о сложностях прохождения сквозь дыру в пространстве после завершения заветной миссии «прочистки труб»...

       Нн-да. Наплёл-то я быстро, а вот потом задолбался разъяснять ему-неразумному, что никаких сверх-ярких преступлений во всём этом нет, что никто нас за это не расстреляет, не повесит, на запчасти не разберёт, и что это просто детская шалость на уровне детсада...   Реально задолбался объяснять – они ж там у себя все такие «свободные»... прям до безобразия ... шаг вправо, шаг влево – расстрел...

   Поняв, что вот так сходу я не поломаю его жизненные установки – я просто сказал, что Александр – «сын царя Соломона», и что ему за это точно ничего не будет. Но при этом у меня конечно было очень важное лицо. Сказал держать это всё в секрете, что невинные люди могут пострадать...   Короче лапши какой-то навешал-навешал, но он проникся.

     Чувствую – опять меня куда-то не туда зано́сит – я давай про «плюшки» рассказывать.

   Вот, говорю, дальний отпрыск царя-Салтана дарует нам, с барского плеча, тайный поход на дискотеку в качестве свиты, бла-бла.

   Он офигел. Сначала побле́ял немного про то, что он-то «сын», а мы-то не «сын». Но, успокоенный моими доводами завёл другую шарманку :   «А что там будет?   А как?   А кто?»

       Да твою ты ж мать.    А я что – знаю?

  Придёт, говорю, и всё расскажет.

     Успокоился вроде немного.   Секунд этак на тридцать.

   Потом :   «А чего туда надевать?».   Блииин!   Меня аж на ха-ха пробило.

   Говорю :   «Обязательно нужна бабочка, ну, на крайняк просто галстук.»

     Руками мне такой кричит, мол а у тебя-то есть?

  Я рукой махаю, типа я выше всех этих галстуков – мне и в трусах хорошо будет.

   Усвиста́л куда-то.   Приносит аж четыре галстука. Два тёмных – в клеточку какую-то, в крапинку. А два – ну ваще пипец! Один тоненький – селёдкой, и ярко-ярко красный, как клятва пионера. Второй широченный, многоцветный. Желто-красно-зелёно-какой-то, ещё и с пальмой посередине.

       Вот я ржал-то!    Клоунада!

  Обиделся он на меня немного. Чё, говорит, не подходят? Ну я кое-как там отмазался, мол давай богатыря дождёмся – тогда и решим. Ну и переключил его внимание на словарь.

       Дальше всё было уже чётко по феншую : шитьё словаря, дефиле́ со словарём, ну и так далее. Александра у портала он изловил, натащил мне каких-то журналов – я лежал и тупо их листал.

   И вдруг, уже ближе к одиннадцати...   Та-да-да-дааам!    Появляется этот самый «сын великих царей» – вот уж чего не ожидал, так это того, что он и правда придёт!

   Короче говоря, мы запрыгнули быстренько в тапки и...   позабыв про галстуки вышли со второго этажа прямо в ночь...

           Ну не в ночь конечно – в вечер.   Это я чтоб по-ярче было.   Как у классиков.    У Хемингуэя вроде было – вышел в дождь, а у меня вот тоже – вышел в ночь.

       А вообще, этот Саша конечно здо́рово меня ошара́шил!

   Вломился такой, и прям с порога :   «Ну чё разлеглись-то?   Пошли быстрее!   Вместе идёте?   Ну давайте-давайте, а то я один уйду!»

     Вот тут пришла уже моя очередь :   «А...»,   «Э...»,   «А куда?»,   «А как?»....

   Не зря поговорка есть :   «Не рой другому яму...»   А нефиг было над Эудисом ржать – вот и огреба́й.

   Правда он, в смысле Эудис, и тут меня в этих   «Бе..., ме...»   обогнал – докопался до «сына царей» со своими галстуками...

   А Александр, как истинный дипломат (родители у него то ли дипломаты, то ли в торгпредстве) долго смотрел, в этаком а́фиге, то на галстуки, то на говорящего чего-то Эудиса...   Как на больного на голову ребенка смотрел. И потом сказал только :   «В следующий раз наденешь.   Может быть» (я так перевёл). В общем пошли мы на дискотеку без галстуков.

       Окно, в смысле лаз, в смысле портал – я ж тогда вечером изучать не стал.   Ну так а чего его изучать – окно и окно.    Что я о́кон не видел?    То, что на втором этаже?    Да и чё?   Если уж такой динозавр туда спокойно влазит и вылазит – то я тем более смогу. Уж с чем-чем, а с лазаньем по всяким стройкам у меня с детства полный порядок.    А вот по поводу Эудиса – я сомневался. Но на это Саша махнул рукой, и опять повторил своё сакральное :   «Сам увидишь».    И, таки да.   Увидел.

   Когда открылись створки выяснилось, что со стороны улицы к са́мому окну подходит...   крыша подвала.

   Точнее крыша лестницы в подвал.   И от окна она, мягенько так, поло́го, спускается вниз почти до земли.    Примерно в метре от земли она заканчивается, и прямо там... кто-то сердобольный (догадываюсь даже кто) поставил ящики лесенкой, чтоб уж совсем не напрягаться.

       Даже я офигел.    Вход, удобнее чем через дверь.

  Не, ну может «загнул» – не особо удобней, но вот если бы наша палата была прямо возле окна – то и правда было бы удобней.   Быстрее во всяком случае.

       Ну а чего ты не веришь?   Правда!   Это сейчас все друг друга боятся.   По-моему даже собственного отражения в зеркале боятся!    Кругом решетки, колючки под током, пища́лки, следилки просвечивалки всякие – по улице пройти спокойно нельзя, чтобы тебя не засняли, не обнюхали, и не пропища́ли на тебя какой-нибудь железякой. Как, блин, в концлагере каком.

   Что, не так?   Вон, попробуй, пардон, пёрнуть где-нибудь – наверняка сразу заверещи́т сигнал химической атаки, из стен выпрыгнут четыре мордоворота в броне, а с потолка на башку выльется липкая вонючая гадость – караул, а-я-яй – ты на них напал.    Что, не так?

   Ну ладно-ладно. Не будем спорить. Просто опишу как я именно тогда относился к этому всему.

   Ну к примеру. Есть вон там на втором этаже какая-то шня́га больничная, ну и чё?   Нафик она нужна-то сто лет?    Ну вот ты, прямо сейчас, полезешь в родильное отделение?   Конечно, если ты вдруг счастливый новорожденный отец – может и полезешь.   А если нет?   Да ты больной что ли на́ голову – туда лезть? Не полезешь ни в жизнь!    Вот так и тут.

       Ещё, смотри. Круго́м общаги и всякая институтская дребедень. Кому нафик надо к студентам лезть? Драные кеды что ли коварно выкрасть? В студенческой общаге, или возле неё в любое время суток наткнёшься на каких-нибудь праздношатающихся.   У студентов своё расписание жизни, точнее полное отсутствие какого-либо предсказуемого расписания.

   На фига туда лезть? А! Ну конечно-конечно – к девкам. Сам сколько раз лазил.   Но так тут же больные какие-то! Вон здоровых вокруг – как сельди в бочке, а ты к больным полезешь?

   Иностранцы?    Так тем более!   Полезешь к иностранцам – всё ГБ-шники города на уши встанут! Порвут ведь как грелку за честь страны, ещё и врагом народа сделают, и повесят на тебя позапрошлогоднюю пропажу трусов у кенийцев.

   Иди себе мимо, и дыши ровно – не суйся к иностранцам. Может тут ГБ-шник под каждым кустом сидит?   И как прыгнет...

         По крайней мере мы так думали.    Союз же вокруг!   И Союз этот ещё и не думал разваливаться!   Всё спокойно, всё размеренно. Никаких решёток, оцеплений, и никто тебя пища́лкой в задницу не тычет, и рентгеном не просвечивает.

   Я обалдел-то только от того, что это выглядело как-то чересчур... как приглашение :   «Заходите к нам на огонёк...»    Навязчиво что ли, слегка.   Но ведь «приглашением» этим, кроме нас, никто так и не воспользовался.   Никто даже не захотел посмотреть :   чего ж там такое за окнами находится? Им тут прям дорожку выложили красную, и народ-то по ней туда-сюда шлёндает (мы, в смысле), а никто так и не заинтересовался.   Вот как.    А ты говоришь...

        В общем мы, величественно семеня ножками, сошли по этому трапу в тёплый сентябрьский вечер.   Александр, жестом Ильича указал нам путь к светлому будущему, и, только когда мы двинулись в темноту, наконец-то рассказал диспозицию и цели нашего неожиданного путешествия.

         С первых же секунд его рассказа стало понятным, что там, куда мы идём –  Эудис, весь обвешанный цветастыми галстуками, да ещё и в каком-нибудь смокинге, выглядел бы несколько неуместно.

     Оказалось, что вокруг нас, в зоне прямой видимости или ша́говой доступности находится...  целая куча студенческих общежитий.  Одного только родного Александру института четыре штуки, а ещё и парочка медиков, и ещё чьи-то...

   Не так чтобы прям городок студенческий – не! Вперемежку понатыканы и жилые дома, и административные, и общаги студенческие.

   Александр, с видом бывалого путешественника, сделал для меня беглый географический экскурс где и чего находится.

     Жил он, как я потом понял, в своей квартире с родителями.  В смысле номинально с родителями – те мотались по разным заграницам на Африканском материке, приезжали в отпуск, а на каникулах он ездил к ним.  В остальное же время жил один в своей квартире и...  во всех этих общежитиях сразу.

   Как раз в одно из этих общежитий на дискотеку мы и направились.

         Когда ты учился – наверняка всё было немного по-другому, а тогда такие местечковые дискотеки были очень популярны.  Ну а чего, собственно, молодняку надо?  Подрыгаться под бодрящую музыку в толпе себе подобных, да постараться замутить чего-нибудь с противоположным полом.  Атрибутика при этом не особо важна.  По крайней мере тогда была не особо важна.

   Чаще всего это был обычный холл в общежитии, свет приглушен, или почти выключен и, самое главное – громкая музыка под управлением местных энтузиастов-диджеев.

   Были конечно места и посолидней.  Как я потом заметил – во многих институтах было этаким хорошим тоном, чтобы хотя бы в одной из их общаг был бар со столиками, стойкой и танцполом. И в нём – дискотеки по несколько раз в неделю.  Но, по большому счету, большинству было наплевать – есть там стойка или нет.  Мне, так на это было совершенно наплевать.

     Священнодейство длилось в основном до часу ночи.

  Везде конечно по-разному – от местных князей зависит – от коменданта, вахтёров там всяких и т. д.  И от того когда всё это происходит. К примеру ближе к сессии дискотеки бывали всё реже и всё короче по времени, а вот вначале года, когда всем пофигу – долго и часто.  В праздники тем более.

       В самом начале года дискотеки были очень часто, и длились в среднем часов до двух.

   Один случай запомнился, как наша комендантша (молодая девка лет тридцати) вышла заспанная, завёрнутая в какой-то плед, и орала на нас матом, типа :  « Охренели вы совсем...!  Четыре часа ночи, а вы своей...  музыкой...  бум-бум на всю общагу...»

   Мы такие – бе, ме, мол ещё полчетвертого только...  Не в настроении в общем была.  Не в праздничном.

     Это я к тому, что по-разному было.  Вот.  А!  Вопрос в том, как туда пройти?  Ну это просто.

   Во-первых часто дискотеки проводили в холле, а вахтёр был чуть дальше.  Но даже если мимо вахтёра – просто делаешь правильную морду лица – и ты там.

         Не!  То что ты сейчас показываешь – называется «кирпичом».  Так не надо.  Эффект вахтёра ещё никто не отменял.  К «кирпичу» вахтёр пренепременно прицепится, и будет доказывать, что его кирпич более твёрдый, более силикатный чем твой – зачем тебе это?

   Тебе надо создать на голове выражение благодушной незаинтересованности, доброжелательной пофигистичности при полном безразличии.

     Ну вот смотри – вспомни как ты идёшь в метро мимо ментов.  Да просто идёшь.  Ты даже не помнишь как именно – идёшь себе да идёшь.  Как мимо мебели.  Поставили тут какой-то шкаф не к месту – ну ладно – им видней на кой хрен он здесь стои́т.  Ты идёшь себе и идёшь.

        Не!  Не очень точно идею отразил – не так ты мимо ментов ходишь – не как мимо мебели.  Тут скорее другое подойдёт :

     Вот стои́т у тебя на дороге такой здоровый электрощит.  Ты четко знаешь, что внутри там у него гудит какое-то непонятное никому электричество  – ууу-у-у.  Долбануть может – «мама не горюй»...  Плюс электрощит этот ещё и свежевыкрашен – у него прям на груди табличка висит :  «Окрашено».  Но торчит-то этот щит тут каждый божий день, да и красят его по три раза на день...  Ну стои́т себе – и пусть стои́т!  Ты прошел мимо и забыл о нём навсегда!

   Они, менты в смысле, и ловят-то только тех, кто не смотрит на них как на электрощит – подозрительно значит смотрит!

   Вот так же и с вахтёром!  Он как бы для тебя есть, как электрощит есть – ну и хрен с ним – есть он и есть.

     Ты, когда чуть примелькаешься – у тебя автоматически такое выражение на морде лица будет – это я тебе «как доктор» говорю.  Идёшь себе и идёшь.

         Что-то я опять отвлёкся.  Мы ж про девок.  Тьфу, про дискотеки в смысле.  В общем обычно дискотеки были не особо навороченные и не очень замысловатые.  А контингент – обыкновенные, нормальные студентки.

   Чего ржёшь?  А!  Ну студенты конечно тоже были.  Куда ж без них.  Без нас в смысле.  Нормальные студенты и студентки.  Молодые, задорные, симпатичные, фигуристые.  Студентки в смысле.  Нн-да.

   Кому-то сейчас может нравятся девочки с этакими перекачанными губами, и чтоб непременно понты, пальцы в растопырку, сопли пузырями, и диета пренепременно из фуагра́ и мохито – мне такие не нравятся.  Дело вкуса.  Кому чего.

       Не, я ничего не имею против гусиной печени, а тем более против рома с лимончиком и сахаром – вкусная штука.  Хотя, при тех же ингредиентах, я предпочел бы скорее дайкири, а не мохито – но опять же это дело вкуса.

   Только вот женщины – это всё-таки не выпивка...  Желательно, чтобы башка у неё была хотя бы чуть-чуть менее треугольная, изнутри...

      Во!  А тут студентки – будущее, так сказать, нации.  Ну сам понимаешь – будут там, когда-нибудь, кем-то там, бла-бла...  В общем – самое то́ для меня!

   Короче говоря мы быстренько добрались до места.  Общага, студентки, музыка, и...  и вот тут для нас началась настоящая «картошка», о которой я так тяжко вздыхал в армии...

         Ну да! Именно картошка.  Я ж говорю – картошка это не корнеплод – картошка это идея!  Идея взаимодействия различных тел с определёнными целями.

      Идеи и цели – они же должны как-то вдохновлять, вести за собой, стимулировать.

   Если вот тебя вдохновляет выкапывание клубней из земли – ничего не имею против!  Главное чтобы вдохновляло.

        Вон, помнится, мы мелкими, ши́бздиками ещё в младших классах – вдохновились то ли китайскую стену построить, то ли штаб какой. Так понатащили совершенно неподъёмных брёвен, здоровееенных таких. Несколько дней пыхте́ли, зато с азартом!

   Мужик потом долго ругался – ему пришлось целую бригаду грузчиков вызывать, чтоб эти брёвна вернуть...  Но ведь вдохновились же!

     Так и с этими клубнями.  Вдохновляет тебя – ну и замечательно!  Меня не вдохновляет.

   Я само слово-то «клубни» склонен рассматривать лишь в иносказательном, так сказать, аспекте, ничего общего с картофелем не имеющем.  В смысле клубни, которые не надо ни откуда выкапывать – эти клубни пристра́ивать надо.  Пристраивать поближе к тёплому, влажному, мягкому  э-э...  климату.  Нн-де.

     Так о чём я?  Ах да!  О «картошке» же!  Понимаешь ведь в чём разница – тут нам предстояло «окучить» целую кучу девок , тьфу, в смысле «картошки» – оговорился я, конечно картошки, да ну ты понял.

   А это ж тебе не в грядке ковыряться – тут к каждой свой подход нужен, сноровка нужна не малая!  Это тебе не просто какую-нибудь хрень из земли выкопать, и в корзинку бросить – тут нужна стратегия, тактика, отработанные древними технологии, и свежий подход, рожденный прямо по ходу пьесы.

   Такая «картошка» – и стимулирует, и целеустремляет.  Хотя это конечно не просто, ой как не просто!

        Я бы сказал, что перед нами стояла архи-сложная кармическая задача!

   Ты вон видал как пчёлка трудится?  Бедная пчёлка день за днём опыляет цветок за цветком.  Без у́стали и без выходных – вся в заботах, вся в делах.  А то ведь, сам понимаешь – вообще трава не вырастет ни фига, если не опылять-то...

        Вот так и мы – день за днём....  Ещё и не на одном поле...

   Студенты же – народ продуманный!  Уж кто-кто, а студенты всегда знают когда, где, и какая именно дискотека планируется.  А следовательно, чтобы не было никаких накладок – сами и организовывают всё так, чтобы сегодня дискотека была вот тут, завтра там, а послезавтра вон сям.  Вот и мы, следуя, так сказать за кармой, тряслись то на одной дискотеке, то на другой такой же, только в соседнем здании – ой нелёгкая кармическая задача, ой не лёгкая!

   Но чтобы справиться с нею – Богами нам в помощь был выделен «супер-пчёл» Александр.

   Не – «пчёл» звучит как-то странно – не отражает сути явления.  Он скорее бык, этакий буйвол племенно́й.  Специально прям зато́ченный породу улучшать...  Ага.

        Даже лучше не бык подойдёт, а конь.  Точно!  Этакий породистый рысак – Арабский Скакун.  Хотя, какой он нафик арабский – наш же!

   Какие ещё, кроме арабских, скакуны-то есть?  Поближе по географии.  О!  Пусть будет Ахалкетинец!  Во, точно!  Порода лошадиная такая есть.  Шикарная, да ещё и древняя – со времён Царя Гороха.  И звучит-то тоже прям круто – Ахалкетинец.  Ух!  И этот вот точно такой же – порода из него ну так и прёт!

         Вороной масти – длинный волнистый хвост, прихваченный резинкой аж прям блестит.  Такой :  фыр, фыр, копытом бьёт...  В общем – бабам нравится.  Ну ещё б не нравился :  двухметровая машина с Вандамообра́зной фигурой и такой же фотографией...  Не!  Ещё круче!  У Вандама морда уж больно рязанская, а у этого – такой греческий, чёткий профиль, но не чересчур.  Породистый короче.

     Вот на него мы и ловили, как на живца.  А чё – запускаешь его вперёд – и все бабы наши.

   Схема была чёткая и отработанная :  запускаем Ахалкетинца,  пока девки в а́фиге подлетает экзотика-Эудис, и почти сразу я – ну там :  спеть, сплясать...

   Напор, атака и...  сокрушительное поражение превосходящих сил противника – всё чётко по Суворову.  Суворов же гений стратегии и тактики!  Ни одного сражения не проиграл!  А он что говорил?  Он говорил :  «Стоя́нием города́ не берут!»  Добавить можно разве только, что стоя́ние понадобится уже потом – внутри города...  Ну да ладно.  В общем мы как раз с него, с Суворова, пример-то и брали...