Текст книги "Жанна д'Арк"
Автор книги: Дмитрий Мережковский
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
4 мая французские военачальники, обиженные тем, что над ними поставлена безграмотная девочка-крестьянка, делают, не предупредив об этом Жанну, вылазку на крепостную башню-бастилью Сэн-Лу, в нескольких милях к востоку от города.[231]231
France. I. 130. – Plan d'Orléans. – Bastille de Saint-Loup. Autun.
[Закрыть] Но англичане сопротивляются так доблестно, что французы должны отступить.
Ночью Жанна, проснувшись и вскочив с постели, зовет оруженосца своего, Жака д'Олона, и на вопрос его, что с нею, – отвечает:
– Жив Господь! Мой Совет велит мне идти на англичан… Где мое оружье?.. Кровь наших людей льется, я это чувствую!
И, увидев маленького пажа Мюго, кричит:
– Ах, скверный мальчишка! Зачем же ты мне не сказал, что льется французская кровь?
Выбежав из дому, поспешно вооружается. Знамя подают ей из окна, и, вскочив на коня, мчится она по улице так, что из-под лошадиных копыт на мостовой брызжут искры.[232]232
Procès. III. 212–218. – Jean d'Aulon. Mugot. – «En nom de Dieu! mon Conseil m'a dit que j'allasse centre les Anglais». – Procès. III. 106. – «Oû sont ceux qui doivent m'armer? Le sang de nos gens coule!». – Procès. III. 68. – «Ha! sanglant garcon, vous ne me disiez pas que le sang de France fut répandu!».
[Закрыть]
Доскакав до Сэн-Лу, прямо кидается в бой. Семнадцатилетняя девочка, никогда на войне не бывавшая, стоит бесстрашно со знаменем в руках, в опаснейшем месте боя, у крепостного рва, под арбалетными стрелами и пушечными ядрами.[233]233
Procès. III. 109, 127. – Chronique de la Pucelle. 295.
[Закрыть]
В первый раз в жизни, увидев кровь на войне, ужасается, но не за себя, а за других: «Я никогда не могла видеть, как льется французская кровь, без того, чтобы волосы у меня на голове не вставали дыбом от ужаса».[234]234
Procès. III. 213. – «Je n'ai jamais vu sang Français que les cheveux ne me levassent sur la tête».
[Закрыть]
Только что увидев Жанну, отступающие французы кидаются в бой с новой отвагой, идут на приступ, поджигают башню и врываются в крепость. Множество пленных перебито. «И, видя то, Дева была очень прискорбна». Хитростью спасает она англичан, укрывшихся в женской обители и нарядившихся там в церковные ризы.[235]235
Procès. III. 106. – «La Pucelle etait toute dolente». – Chronique de la Pucelle. 289, 295.
[Закрыть]
Выгоды этой первой победы огромны: все верхнее течение Луары освобождено и, чтó важнее, доказано, что англичане – вовсе не «Годоны», «хвостатые дьяволы», а такие же слабые люди, как французы, и что можно их ловить, как мышей в подпольи, выкуривать, как ос в гнезде.
Вся эта победа – дело одной только Жанны; без нее ничего бы не сделали: легкую и бесполезную стычку превратила она в глубокий и тяжелый удар. И что еще важнее – павший дух французов был поднят.[236]236
France. I. 338–339.
[Закрыть]
На следующий день, 5 мая, в Вознесение, Дева отправляет к англичанам письмо с четвертым и последним предложением мира. Привязывает письмо к арбалетной стреле и велит пустить ее в английский лагерь у окопов Бель-Круа.
– Шлюха, девка продажная! – отвечают ей Годоны опять все тою же бранью, и горько плачет она, не от обиды, а от жалости к врагам. Но, услышав Голоса, утешается.
– Я получила от Мессира добрую весть! – сообщает войску радостно.[237]237
Procès. III. 107–108. – «J'ai des nouvelles de Messire». – Chronique de la Pucelle. 286. – Journal du siège d'Orléans. 79.
[Закрыть]
XXXII
Главная твердыня англичан, крепостная башня-бастилья Турелли, находилась на левом берегу Луары. С городом соединял ее деревянный, с одной, посредине, сломанной аркой, мост. Перед Туреллями возвышалась башня Августинцев: чтобы войти в ту, надо было сначала взять эту.[238]238
France. I. 130. – Plan d'Orléans. – (Bastille des Tourelles. Bastille des Augustins).
[Закрыть]
Приступ на нее начался 6 мая, на восходе солнца, длился весь день до заката и был отражен. Жанна, собрав отступавших и воткнув древко знамени в землю у самого рва, крикнула с такой отвагой и верой: «Смело входите!» – что после нового отчаянного приступа башня была взята и сожжена. Но, глядя на освещенные за нею красным заревом пожара в черном ночном небе неприступные башни Туреллей, французские военачальники говорили с безнадежностью: «Этого и в месяц не возьмем!»[239]239
Journal du siège d'Orléans. 85. – Perceval de Gagny. 146. – Procès. III. 214–215.
[Закрыть]
– Вы были на вашем совете, а я на моем, и верьте мне, совет Господен исполнится, а ваш погибнет! – ответила им Жанна спокойно и, немного подумав, прибавила, обращаясь к духовнику своему, брату Паскерелю:
– Много будет у меня завтра хлопот… и кровь из тела прольется![240]240
Procès. III. 108–109. – «Vous avez été à votre conseil, et j'ai été au mien, et croyez-moi que le conseil de Messire sera accompli… et que le votre pèrira». – «…Exire crastina die sanguis a corpore meo supra mammam». Два последних слова: «над сосцом», – принадлежат, вероятно, не самой Жанне, а брату Паскерелю (Pasquerel), прибавившему их для того, чтобы усилить чудесную точность пророчества. Но что оно все же исполнилось, и А. Франс отрицать не смеет. – France. I. 351: «que Jeanne ait longtemps d'avance annoncé qu'elle serait bléssée, on ne peut le nier». – To же пророчество сохранилось и в счетных книгах Брабантского двора от 1429 года. – Procès. IV. 426: «dixit quod ipsa aute Aureliam in conflicto telo vulnerabitur. Жанна предсказала, что будет в бою у Орлеана ранена стрелою». Точность предсказания в самом деле чудесная: ранена будет не ядром, не пулей, а «стрелою», как и была действительно ранена. «Я предвидела все, что будет: это особый, от рождения мною полученный дар», – могла бы сказать, и в этом случае, Жанна, вместе с Наполеоном.
[Закрыть]
XXXIII
«Ранним тихим утром 7 мая начался приступ на башни Туреллей. Двадцать раз подходили французы к окопам и двадцать раз отступали под страшным огнем кулеврин и бомбард; но каждый раз шли снова в бой, с еще большей отвагой, чувствуя себя как будто бессмертными».[241]241
Michelet. 197. – «Sembloit… qu'ils cuidassent estre immortels». – Journal du siège d'Orléans. 85. – Procès. III. 214–215.
[Закрыть]
Жанна была опять впереди всех и всех ободряла:
– Будьте мужественны, верьте, мы скоро войдем в крепость![242]242
Journal du siège d'Orléans. 85. – Chronique de la Pucelle. 293. – «Ayez bon coeur, ne vous retirez pas: vous aurez la bastille de bref».
[Закрыть]
После полудня, приставляя к стене первую осадную лестницу, Дева была ранена в плечо, над правым сосцем, арбалетной стрелой, пробившей стальной наплечник, как бумагу, и вышедшей с другой стороны плеча на четверть локтя. Видя льющуюся кровь свою, Жанна испугалась и заплакала, как маленький ребенок.[243]243
Procès. I. 79; III. 109. – Chronique de la Pucelle. 293. – Michelet. 197. – «Timut, flevit».
[Закрыть]
Но «заговорить» рану не позволила, боясь «волшебства».
– Лучше, – говорила, – мне умереть, чем сделать что-нибудь противное воле Божьей…[244]244
Procès. III. 109.
[Закрыть]
И, вдруг перестав плакать, вырвала стрелу из раны. Только что сделали ей перевязку, вернулась в сражение. Но монсиньор Батард велел трубить отбой. Жанна кинулась к нему и, плача, теперь уже не от боли, молила:
– Именем Божьим говорю вам: мы сейчас войдем в крепость… и ничего с нами англичане не поделают… Только отдохнем немного…[245]245
Procès. III. 25. – «En nom de Dieu! vous entrerez bien bref dedans. N'ayez crainte, et n'auront les Anglaise plus de force sur nous». – Journal du siège d'Orléans. 85.
[Закрыть]
Так и сделали: отложили приступ ненадолго. В это время Дева, сев на коня, отъехала одна в соседний на склоне холма виноградник и, сойдя с коня, села на землю между вьющимися по низким подпоркам и в косых лучах заходящего солнца прозрачно-зеленеющими лозами.
Та же была и здесь тишина, как в домремийском садике; тот же далекий звон колоколов или гудение пчел; та же крепкая свежесть – дыхание «Черной Девы», Матери-Земли.
Вдруг повеяло в воздухе как бы солнечно-теплым розовым маслом от алых и белых цветов шиповника – благоуханием прославленных тел, и Жанна услышала Голос:
– Дочерь Божия, ступай, ступай! Я тебе помогу, – ступай!
Рана вдруг перестала болеть; тело чудесно укрепилось, и, вскочив на коня, Дева вернулась в бой.[246]246
Procès. III. 25.
[Закрыть]
XXXIV
Ужас напал на англичан, когда они увидели, что Жанна – «ведьма» неуязвимая – вернулась в бой. А французы закричали радостно:
– Вот она, вот она! Дева Жанна вернулась! И все за нею кинулись на приступ. Видя знамя свое вдали, по ту сторону рва, она закричала:
– Только что знамя прикоснется к стене, – все за мной!
– Жанна, знамя у стены! – ответил ей кто-то из рыцарей.
– Ваше, все ваше, – входите! – опять крикнула Дева, и все за нею кинулись в ров, влезли, точно сверхъестественною силою поднятые, на стену, сломали ворота и ворвались в башню.[247]247
Procès. I. 216. – Journal du siège d'Orléans. 86. – Chronique de la Pucelle. 293. – «Donnez-vous garde, quand la queue de mon étendard touchera contre le boulevard». – «Jeanne, la queue у touche». – «Tout est votre, et у entrez!».
[Закрыть]
Старый английский военачальник, сэр Виллиям Глесдаль, давший клятву, что, если только войдет в Орлеан, перебьет в нем всех мужчин, женщин и детей, – медленно отступал под старым английским знаменем, развевавшимся над восьмидесятилетними победами, – перед знаменем семнадцатилетней девочки.
– Глассидá! Глассидá! Сдавайся же, сдавайся Царю Небесному, – кричала ему Жанна, щадя и в такую минуту честь врага и отличая победу Божью от своей. – Ты назвал меня «девкой продажной», а я души твоей и всех твоих жалею!
Так кричала она и плакала от жалости.[248]248
Journal du siège d'Orléans. 87. – William Glasdal. – Procès. V. 294; III. 110. – «Glassidas! Glassidas! rends-t'-y, rends-t'-y au Roi des Cieux. Tu m'a appelée putain… J'ai grande pitié de ton âme et de celle des tiens».
[Закрыть]
Ядра летели на Турелльские башни с французских окопов. Кровельный желоб перекинули французы над рухнувшей мостовой аркой, чтоб перелезть через нее, а внизу на реке зажгли дощаник, с дегтем, серой, паклей, смолой, лошадиными костями и хворостом. Вспыхнувший деревянный мост рушился под англичанами. Все они вместе с Глесдалем, не выпускавшим знамени из рук, упали в реку и потонули. И Жанна, видя то, еще сильнее заплакала.[249]249
Chronique de la Pucelle. 294. – Journal du siège d'Orléans. 17. – Procès. V. 294; III. 9, 25, 80, 110. – Michelet. 198. – «Incepit flere fortiter pro anima ipsius et aliorum submersorum».
[Закрыть]
XXXV
Взяты были Турелли, а главный английский военачальник, сэр Джон Тальбо, чьим именем французские матери пугали маленьких детей своих, так и не двинулся: сам был, как малое дитя, испуган.[250]250
Perceval de Gagny. 147. – Chronique de la Pucelle. 295.
[Закрыть]
Все удивлялись тому, с какою чудесною точностью исполнились оба предсказания Жанны: «Завтра из тела моего прольется кровь» и «до наступления ночи мы войдем в Орлеан по мосту Турелльской бастильи».[251]251
Journal du siège d'Orléans. 88. – Chronique de la Pucelle. 295. – J. Chartier. I. 78.
[Закрыть]
На следующий день, 8 мая, одержана была последняя, четвертая победа, больше всех остальных трех. Жанна плакала над теми, кровавыми, и радовалась только этой, бескровной.
«Ради святого дня Господня (воскресения), не будем сражаться сегодня, – говорила она. – Сами не нападайте; если же англичане на вас нападут, защищайтесь храбро и ничего не бойтесь: вы победите!»
В поле поставлен был алтарь, отслужили обедню, и все причастились. В то же время неприятель уходил из всех осадных окопов и башен: это было начало конца – ухода англичан из Франции.[252]252
Procès. III. 9, 29. – Journal du siège d'Orléans. 89, 209.
[Закрыть]
Так, в три дня, от 6 до 8 мая, с чудесной быстротой и легкостью освобожден был Орлеан. «В три дня все английское войско обращено было в бездействие или бегство, – скажет папа Мартин V в том же году. – Видя огромную силу этого войска, мужество английских ратных людей и мудрость военачальников, можно было думать, что соединенные силы мира не сделают в течение месяца того, что совершила Дева в три дня».[253]253
Leopold Victor Delisle. Nouveau document relatif à la mission fe Jeanne d'Arc. 1905, ap. Hanotaux. 155.
[Закрыть]
XXXVI
«Век мой будет короток, – говорила Жанна, – не больше года: надо спешить, чтобы воспользоваться мной как следует!»[254]254
Procès. III. 99. – «Je durerai un an, guère plus. Qu'on pense à bien besongner pendant cette année».
[Закрыть]
Однажды, постучавшись в дверь королевской палаты, – может быть, одной из тех опочивален, где спал Дофин, «покоясь на ложе между Безумием и Разумом», – вошла она, стала на колени и, обняв ноги его, сказала:
– Благородный Дофин, не собирайте стольких долгих советов, а ступайте прямо в Реймс на венчание!
Ласково выслушал ее Дофин, но ничего не ответил.
– Это ваш Совет вам говорит? – с усмешкой спросил один из сановников.
– Да, мой Совет, и очень меня торопит! – ответила Жанна.[255]255
Journal du siège d'Orléans. 93. – Chronique de la Pucelle. 299. – Procès. III. 12. – «Gentil daufin, n'assemblez pas tant et de si longs conseils, mais venez tout de suite à Reims recevoir votre digne sacre». – «Est-ce votre Conseil qui vous parle de telks choses?». – «Oui, et je suis beaucoup aiguillonee à cet endroit».
[Закрыть]
Всякое промедление в походе на Реймс ее возмущало или приводило в отчаяние. И в этом следовал за нею весь народ: множество ратных людей и бедных рыцарей, иногда почти безоружных, оборванных, на жалких клячах или даже пеших, собиралось к ней со всех концов Франции, чтобы идти в Крестовый поход на Реймс, как бы вся Земля вставала на зов воплощенного в Деве Духа Земли.[256]256
Chronique de la Pucelle. 310–312. – Michelet. 202.
[Закрыть]
Но голос человеческого разума не заглушался в Жанне Голосами Божественными. «Я не хочу искушать Господа, – отвечала она судьям своим, испытателям в Пуатье, когда они требовали от нее „знамения“. – Дайте мне ратных людей: они будут сражаться, а Господь им дарует победу. – Делайте, и сделает Бог!»[257]257
Procès. III. 205. – Petit de Julleville. 27–28. («Je ne veux pas tenter Dieu… Je demande des gens d'armes. Ils combattrons; Dieu donnera victoire». – Procès. I. 621, 154. – «Oeuvrez, et Dieu oeuvrera».)
[Закрыть]
Так и теперь, в общем безумном порыве слушается она человеческого разума: прежде чем идти на Реймс, решает очистить Луару. Этот поход почти так же краток и, может быть, более чудесен, чем освобождение Орлеана.
XXXVII
Посланное из Парижа под начальством капитана Фальстафа вспомогательное войско пришло к бежавшему из Орлеана сэру Джону Тальбо слишком поздно. Французы погнались за ним и настигли его на великой Патейской равнине, где произошел 18 июня решительный бой.
– Будем драться сегодня как следует, и, если бы Годоны были к облакам небесным подвешены, мы и там их возьмем! – говорит Жанна, глядя на облака, восходящие над великой равниной. – Ладны ли шпоры у вас?
– Шпоры? Зачем? Разве мы бежим? – спрашивает герцог Аленсонский.
– Ни-ни, – отвечает Жанна весело. – Шпоры надобны вам для того, чтобы преследовать бегущих… Бóльшую победу одержит сегодня благородный король, чем когда-либо: это мне обещал мой Совет![258]258
Chronique de la Pucelle. 306. – Bataille de Patay. – Procès. III. 98–99. – «En nom de Dieu, s'ils étaient pendus aux nuées, nous les aurons… Avez-vous de bons éperons?». – «Quoi! fuierons-nous donc?». – «Nenni, ce seront les Anglais qui fueront; mais il vous faudra des éperons pour les poursuivre… Le gentil roi aura aujourd'hui plus grande victoire qu'il eût longtemps. Et m'a dit mon Conseil qu'ils sont tous notres».
[Закрыть]
Бой был краток, почти мгновенен: едва успели французы напасть на англичан, как те уже отступили, и войско их было разбито наголову. Тысячи четыре взято в плен или перебито. Мертвыми телами покрыто все поле. Взят был в плен и сэр Джон Тальбо.[259]259
Mantellier. 139. – Gruel. 73–74. – Perceval de Gagny. 154. – Chronique de la Pucelle. 306. – J. Chartier. I. 86.
[Закрыть]
Выехав верхом на поле сражения, где долго еще продолжалось избиение пленных, Жанна увидела, как одного из них ударил француз по голове так, что тот упал замертво, и, сойдя с коня, кинулась к нему, позвала священника, чтобы он его напутствовал, и, положив голову умирающего на колени свои, ласкала его и утешала, как мать, до последнего вздоха.[260]260
Procès. III. 71. – «Habebat magnam pictatem de tanta occisione». – Michelet. 201. – «Tenendo eum in caput et consolando».
[Закрыть]
XXXVIII
После Патейской битвы все течение Луары было освобождено: путь в Реймс на королевское венчание открыт.
«Бог послал королю святую Деву Жанну… чтобы вести его на помазание, – говорил брат Ришар. – В тайны Божии проникает она, как никто из святых… и если бы хотела, то могла бы сделать так, чтобы ратные люди проходили сквозь стены крепостей, и многое еще другое могла бы сделать, больше этого!»[261]261
Procés. IV. 342.
[Закрыть]
Людям кажется в ней чудесным «предзнание-воспоминание» (в смысле платоновского anamnesis) о том, чему она никогда не училась.[262]262
Chronique de la Pucelle. 312.
[Закрыть]
«Военачальники не могли надивиться тому, что она в военном деле так опытна, будучи во всех остальных делах простейшей поселянкой».[263]263
Procès. III. 100. – «Hors des faits de guerre, elle était simple et jeunetle».
[Закрыть]
«Простенькой маленькой девочкой была Жанна во всем, кроме военного дела: она умела не только отлично сражаться, но и располагать войска и готовить их к бою, особенно артиллерию. Старый капитан с 20 – 30-летним военным опытом не мог бы лучше сделать».[264]264
Procès. III. 88.
[Закрыть] «Жанна ездит верхом и бьется копьем, как лучший из рыцарей; этому все ратные люди удивляются»,[265]265
Michelet. 216. – Lagny.
[Закрыть] – говорит о ней простой народ с восхищением и верит, что она побеждает чудом не только Годонов, Хвостатых, но и последнего врага, Смерть: в городе Ланьи просят ее воскресить умершего младенца.
Видя, что весь народ поклоняется ей, как святой, люди Церкви остерегают ее: – Вы нехорошо делаете, Жанна, принимая такое недолжное вам поклонение; берегитесь, вы вводите людей в идолопоклонство.
– Ваша правда, – отвечает она смиренно. – Я не могла бы уберечься от этого, если бы не хранил меня Господь.[266]266
Procès. III. 84. – «En vérité, je ne saurais m'en garder, si Messire ne m'en gardait».
[Закрыть]
Истинное чудо Девы в том, что она убережется от этих мнимых «чудес», сохраняя в себе до конца равновесие между человеческими и божественными силами.
Узел, которого не могут развязать умнейшие политики, Жанна разрубает, объявив народу от лица Божия, что Карл VII – единственный законный наследник престола, и рассеяв в самом короле все сомнения. Быстрым походом на Реймс опередив англичан, обеспечивает она королю все выгоды царского помазания.[267]267
Michelet. 165.
[Закрыть] Мало веря политикам и военачальникам, слушается только Голосов своих, говорящих ей бесконечно простые слова.[268]268
France. I. 389.
[Закрыть]
– Семи лет не пройдет, как англичане оставят нам больший залог, чем в Орлеане, и потеряют все во Франции, благодаря великой победе, которую Бог пошлет французам… Я это знаю… так же несомненно, как то, что вижу вас перед собой! – скажет она судьям своим в Руане,[269]269
Petit de Julleville. 121–122. – «Avant sept ans, les Anglais laisseront un plus grand gage qu'ils n'ont fait à Orléans. Ils perdront tout en France, par une grande victoire que Dieu enverra aux Français. Je le sais, par une revélation qui m'en a été faite; je le sais aussi assurement que je sais que vous êtes en ce moment devant moi».
[Закрыть] и, как скажет, так и будет: семи лет не пройдет от 1431 года, когда она это скажет, до 1437 года, когда французский король Карл VII вступит в освобожденный Париж.
XXXIX
17 июля 1429 года, через три месяца после того, как св. Дева Жанна явилась миру, Карл VII коронован был в Реймсе.
Сткляница с неистощающимся миром заключалась в золотом ковчежце в виде голубя Духа Святого, потому что миро для помазания первого христианского короля Франции принесено было некогда самим Духом Святым, и сткляница оставалась полной всегда, в знак вечности королевской власти во Франции.[270]270
Froissart. 1. II. Ch. LXXIV. – Flodoart. Hist, ecclesiae Remensis, collect. Guizot. V. 41 et suiv. – Dom Marleot. Hist, de la ville de Reims. II. 48.
[Закрыть]
Маршал Жиль дё Ретц, тот самый, что служил на крови детей черные обедни дьяволу, отправлен был за Святейшей Сткляницей.[271]271
Journal du siège d'Orlans. 113. – Chronique de la Pucelle. 321. – Pierre Varin. Archives administratives de la ville de Reims. Paris: Impr. de Crapelet, 1839–1853. II. 569; III. 555.
[Закрыть] Жанна, видевшая скрытое не только в будущем, но и в сердцах человеческих, не ужаснулась ли, увидев Голубя Духа Святого в тщательно от детской крови омытых руках «благочестивого» маршала?
После венчания, войдя к королю, став перед ним на колени и обняв ноги его, Жанна сказала:
– Воля Божия, благородный король, ныне исполнилась: я сняла осаду с Орлеана и привела вас в город Реймс на святое венчание, показав тем, что вы – истинный король, тот, кому королевство Франции должно принадлежать… А теперь я хотела бы уйти от всего и вернуться домой, к отцу и к матери, чтобы снова пасти в поле овец…[272]272
Chronique de la Pucelle. 322–323. – Journal du siège d'Orleans. 114. – «Gentil Roi, maintenant, est fait le plaisir de Dieu que je levasse le siège d'Orléans et vous amenasse en cette cité de Reims recevoir votre saint sacre, en montrant que vous êtes vrai Roi et celui au quel le royaume de France doit appartenir». – Procès. III. 14–15. – «Je voudrais bien qu'il plut à Dieu que maintenant je me retirasse, laissant là les armes, et que j'allasse servir mes père et mere, en gardant les brebis». – «In custodiendo oves ipsorum, cun sorore et frartibus meis qui multum gauderent videre me».
[Закрыть]
И, так говоря, плакала она; и все, глядя на нее, тоже заплакали. Плачет, потому что знает – помнит все, что с нею будет: я уже становлюсь жертвою (II Тим. 4, 5).
На следующий день после венчания Жанна писала бургундскому герцогу Филиппу Доброму: «Жанна Дева, от имени Царя Небесного, Повелителя своего единственного, призывает вас заключить нерушимый и вечный мир с королем Франции. Все простите друг другу от чистого сердца, как должно христианам. Если же хотите воевать, то идите вместе с королем на неверных…»[273]273
Petit de Julleville. 70–71.
[Закрыть]
В эти дни Жанна могла бы действительно считать дело свое исполненным: сила королевского венчания была такова, что все пути углаживались, все города открывались и все подъемные мосты опускались перед единственным законным королем Франции, Карлом VII. Путь его по всей стране был победоносным шествием.
XL
«Я ничего не боюсь, кроме измены», – говаривала Дева, не называя короля, но, может быть, о нем уже думая задолго до того, как он ей изменил.[274]274
Michelet. 217. – «Je ne crains rien que la trahison».
[Закрыть]
– Мне вас жалко: вы очень устали, отдохните! – говорит ей король после Патейской битвы.
Жанна только молча плачет, чувствуя в ласке его равнодушие и недоверие; понимая, что «вы очень устали, отдохните» – значит: «я от вас очень устал, дайте мне отдохнуть!»[275]275
Procès. III. 116. – «J'ai pitiè de vous et de la peine que vous endurez». – France. I. 441. – «Et audivit ipsa ex ore regis multa bona de ea… Rex habuit peitatem de ea et de poena quam portabat».
[Закрыть] Знает она, что снова заснет он таким же сном смертным, каким спал до нее, и что она уже не разбудит его ничем, никогда.
Карл устал от Жанны, и снова захотелось ему в «опочивальные кельи и каморы». Так же ненавидит он ее, как спящий – того, кто будит его от сладкого первого сна.[276]276
Hanotaux. 211, 216.
[Закрыть]
После Патейской битвы Дева была на вершине власти и святости в глазах простого народа, но не первых людей Франции, ближайших королевских советников или наушников. Сир дё Ла-Тремойль, королевский ростовщик, «ненасытное чрево», «бездонная прорва», пожирающая всю казну, ненавидит Жанну и боится ее. «Жанна никому не верила и делала все по-своему; за это Бог ее наказывает», – объявит во всеуслышание о Деве, взятой в плен Годонами, архиепископ Реймский, государственный канцлер Реньо дё Шартр.[277]277
Petit de Julleville. 60. – Sire de La Tremoille. – 94. – Regnault de Chartres. – «Elle ne voulait croire personne, mais faisait tout à son plaisir».
[Закрыть]
Жанну все еще выставляют люди Церкви и политики напоказ англичанам как пугало, но сами втайне уже боятся ее или сомневаются в ней. «Что это за существо под видом женщины, Бог знает… А что, если и вправду ведьма? Какой позор – дьяволом восстановленные святые Лилии Франции!» – так, может быть, искренне думают почти все ближайшие сановники Карла и он сам иногда больше всех.[278]278
France. II. 21.
[Закрыть]
XLI
Мир нужен был англичанам и бургундцам для того, чтобы остановить французского короля и Деву на пути в Париж – сердце Франции. 28 августа 1429 года, в тот самый день, когда Жанна вступит в Сэн-Дени, чтобы начать осаду Парижа, подписан будет мирный договор с англичанами, и все, сделанное Жанной для Франции, этим постыдным и нелепым договором будет уничтожено.[279]279
Hanotaux. 200.
[Закрыть]
После венчания Карл, по совету Реньо дё Шартра, вопреки Жанне, которая хочет идти прямо на Париж, – уходит за Луару, где снова король Франции делается «захолустным королем Буржа». В то же время Ла-Тремойль и дё Шартр заключают, без ведома короля, двухнедельное перемирие с герцогом Бургундским, под тем предлогом, что по истечении двух недель Париж будет сдан Карлу. Но на самом деле герцог Бургундский пользуется этим временем, чтобы укрепиться в Париже, а герцог Бедфорд, вызвав подкрепления из Англии, укрепляется там же, и английский король, малолетний Генрих VI, готовится вступить во Францию, чтобы венчаться в Реймсе. Герцог Бургундский объявлен наместником Парижа и всего французского Севера, «регентом Франции». Все зависит от него: он может сделать Францию какой ему угодно – французской или английской.[280]280
Hanotaux. 200, 203–208, 218.
[Закрыть]
Жанна чувствует, что держат ее в стороне от всего; герцогу Бургундскому не верит и хорошо видит все его обманы-западни. «Этим перемирием я недовольна и не знаю, сохраню ли его; но если и сохраню, то только ради чести короля», – пишет она гражданам Реймса.[281]281
Procès. V. 139–140.
[Закрыть]
«Мир мы добудем не иначе как на конце копья», – думает Жанна вместе с маленькой кучкой последних верных друзей своих – «войском Девы» – герцогами Аленсонским, Бурбонским, Барским и графом Вандомом – все очень молодыми людьми, почти мальчиками.[282]282
Hanotaux. 214. – «On ne trouverait point de paix, si ce n'etait par le bout de la lance». – France. II. 9 – 10.
[Закрыть] Все остальные этого не думают, и хуже всего то, что вернейшие слуги короля, лучшие люди Франции, жаждут «изменнического мира» с Англией. Все говорят королю о безмерных народных бедствиях и о «преступном безумии войны».
«Все мы верно служили вам, государь, но душа наша унижена до праха, и утроба наша прильнула к земле, – пишет Карлу Жювенель дэз-Урсин, будущий архиепископ Реймский. – Вырыть бы общую могилу и толкнуть нас всех туда… Видя в этом королевстве такое лютое тиранство, весь народ как бы лишился рассудка, ропщет и проклинает вас и всех, кто с вами… Если бы пришел какой-либо сильный государь и восстановил справедливость, то, будь он даже сарацином, обезумевшие люди отдались бы ему в подданство… Бедный и верный народ ваш, государь, ждет от вас справедливости… Но вы от него скрываете ваше лицо, и забыли его, и предали».[283]283
Amiet. 31. – Lettre de Jouvenel des Ursins.
[Закрыть]
Хуже всего было то, что лучшие люди Франции если еще не говорили, то уже думали: «Полно воевать, пора заключить мир; Бог велит прощать врагам… Жанна отныне только смутительница мира, обманщица народа: кончено ее призвание».[284]284
Amiet. 32. – «Jeanne, pertubatrice de la paix, abuseresse du peuple».
[Закрыть]
– Знайте, меня уже предали и скоро убьют, – говорила Дева простому народу, верному ей до конца. – Молитесь за меня; я уже не буду в силах служить королю и благородному королевству Франции![285]285
Michelet. 217. – «Je vous le dis avec assurance… je suis trahie et bientôt je serai livree à la mort. Priez Dieu pour moi, car je ne pourrai plus servir mon Roi, ni le noble noyaume de France».
[Закрыть]
XLII
«Только покажитесь под стенами Парижа, и ворота его перед вами откроются», – пишет Карлу, вскоре после его венчания, герцог Аленсонский. Карл обещает прийти, но дни проходят за днями, а он не приходит. Кое-как наконец дотащился или, вернее, позволил себя дотащить до Сэн-Дени и здесь опять остановился – «заснул».
Но, помимо или даже против воли короля и его ближайших советников, осада Парижа началась, по настоянию Жанны и «маленького войска Девы» – последних верных ей мальчиков.
8 августа сделан был первый приступ. Здесь, под стенами Парижа, так же как там, в Орлеане, Жанна, стоя на окопах, кричит осажденным: – Именем Божьим говорю вам: сдавайтесь![286]286
Perceval de Gagny. 167. – Procès. I. 148. – Journal d'un bourgeois de Paris. 245. – «Rendez la ville au Roi de France!». – «Rendez-vous, de par Jesus, à nous tot».
[Закрыть]
Так же и здесь, как там, но уже не англичане, а французы отвечают ей бранью:
– Шлюха, девка продажная!
– Только бы король показался, и добрые французы в Париже сегодня же ночью что-нибудь да сделают! – говорит Жанна.
Дно глубокого рва щупает она копьем: слишком глубок, чтобы завалить хворостом. Но все-таки велит заваливать.
Тучей летят ядра и стрелы с окопов. Дева ранена стрелой из ножного арбалета; но еще сильнее кричит:
– На стену! На стену! Город будет наш![287]287
Gasquet. 118. – «Que le Roi se montre! Les bons Français qui sont a Paris feront quelque chose cette nuit».
[Закрыть]
Но сир дё Ла-Тремойль велит отступать. Жанна не хочет уходить. Ее уносят насильно, плачущую:
– Если бы мы не отступили, Париж был бы взят![288]288
Procès. I. 57, 246. – Perceval de Gagny. I. 26, 168. – «En nom de Dieu! la place eût été prise». – Chronique de la Pucelle. 334. – J. Chartier. I. 109.
[Закрыть]
Рано поутру, на следующий день, Жанна снова идет в бой, несмотря на рану, и клянется, что не уйдет, пока город не будет взят. Но приходит тайный приказ короля прекратить осаду Парижа и отвезти Жанну в Сэн-Дени. Ночью мост на Сене разрушен, тоже по приказу короля, чтобы сделать новый приступ невозможным.[289]289
Perceval de Gagny. 168–169. – Chronique de la Pucelle. 465. – Vallet de Virville. II. 120.
[Закрыть]
Жанна в Сэн-Дени, выгоняя продажных женщин из лагеря, ударила одну из них мечом св. Катерины с такою силою, что старый, много лет пролежавший в земле, ржавчиной изъеденный меч сломался – лезвие, должно быть, отскочило от рукоятки. Это дурная примета: силу свою потеряет Дева вместе с чудесным мечом.[290]290
Procès III 99 – J Chartier. I. 109, 112. – Journal d'un bourgeois de Paris. 246. – Perceval de Gagny. 170.
[Закрыть]
13 сентября король, покинув Сэн-Дени, снова идет отдыхать – «почивать» за Луару. Жанна, следуя за ним нехотя, перед отъездом снимает с себя и вешает свой рыцарский доспех в часовне Сэн-Дени, над ракой с мощами Святителя.[291]291
см. сноску выше.
[Закрыть]
Знает—помнит, что отступление от Парижа будет для нее роковым: «призвание Девы кончено».
XLIII
Зимние месяцы 1429–1430 года Жанна проводит в убийственной для нее праздности, при дворе короля, в замках Луары, или в ничтожных и большей частью неудачных, потому что с недостаточными силами, походах-вылазках.
При осаде городка Сэн-Пьер-де-Мутье, занятого бургундцами, Жак д'Олон, оруженосец Девы, видя ее, при отступлении покинутую всеми, спрашивает:
– Что вы тут делаете одна? Отчего не уходите, как все?
– Я не одна, – отвечает Жанна. – Пятьдесят тысяч ратных людей моих со мною, и я не уйду, пока не возьму города!
Эти «пятьдесят тысяч» – легионы Ангелов.[292]292
Procès. III. 217–218. – Saint-Pierre-de-Moustier. – «Je ne suis pas seule: j'ai en ma compagnie cinquante mille de mes gens. Et je ne partirai point d'ici jusqu'a ce que j'aie pris la ville».
[Закрыть] «Призраков я не боюсь!» – скажет о них герцог Бургундский.[293]293
Amiet. 33. – «…Qu'il ne craint point les fantômes».
[Закрыть]
Раннею весною Жанна потихоньку уходит от короля, убегает, с «мальчиками» своими и горстью ратных людей, – в том числе, за недостатком французов, чужеземцами-наемниками, чтобы возобновить осаду Парижа.
16 апреля 1430 года, в Пасхальные дни, над Мелонскими высотами, Дева слышит Голос:
– В плен будешь взята, до Иванова дня!
– Если так, пусть тотчас же, без долгих мучений, умру! – молит она, но Голос только тихо повторяет свое:
– В плен, в плен, в плен будешь взята!
И тише еще, ближе, внятнее, ласковее:
– Будь покойна, не бойся, радуйся: Бог тебе поможет!
Голос это повторяет упорно, неотступно, почти каждый день, но ни места, ни часа не называет.[294]294
Procès. I. 114, 253. – Aux faussées de Melun. – «Tu seras prise avant… Saint-Jean». – «Quand je serai prise, que je meure tout aussitôt, sans longue épreuve». – «Et les Voix lui répétaient qu'elle serait prise et qu'ainsi fallait-il qu'il fût fait». – «Ne t'ébanis pas et prend tout en grè. Dieu t'aidera». – Gabriel Leroy. Histoire du Melun depuis les temps les plus recules jusqu'à nos jours. Melun: Drosne, 1887. Ch. XVI.
[Закрыть]
XLIV
23 мая Жанна идет из Парижа в осажденный англичанами и бургундцами город Компьен и в пять часов пополудни того же дня, как входит в город, делает вылазку с тремя-четырьмястами ратных людей на бургундский лагерь, у Мариньи, где французы, захватив врасплох бургундцев, безоружных и рассеянных, избивают их жестоко и грабят лагерь. Но английский отряд, потихоньку подкравшись вдоль реки Уазы, ударяет в тыл французам. Медленно отступают они, отягченные награбленной добычей, и, вдруг увидев, что будут отрезаны, бегут-кричат:
– Спасайся кто может!
Кони англичан уже упираются наглавниками в спины бегущих, так что пушки с компьенских стен не могут стрелять по врагам, не попадая и в своих. Следуя за ними по пятам до подъемного моста у ворот Компьеня, англичане могли бы войти в город. Видя эту опасность, комендант Компьеня, сир Гильом дё Флави, велит, только что большинство французов вошло в город, запереть ворота, поднять мост и опустить решетку.
Дева с горстью ратных людей, покрывая отступление, продолжает биться с бургундцами, все еще надеясь победить.
– В город, Жанна, в город, или мы все погибли! – кричат ей, но она не слушает и все повторяет:
– Нет, победим, победим![295]295
Procès. IV. 458. – Compiègne. Margny. Ouase. Guillaume de Flavy. – A. Lorel. La prise de Jeanne d'Arc. 209. – Perceval de Gagny. 175–176 – «Mettez-vous en peine de regagner la ville ou nous sommes perdus». – «Allez en avant! Its sont à nous!».
[Закрыть]
Жак д'Олон, взяв лошадь ее под уздцы, хочет повернуть ее силой, но поздно: англичане уже отрезали ведущую к мосту по низкому, болотистому лугу насыпную дорогу.
Жанна вместе со своими людьми загнана в угол между окопами и дорожною насыпью, где бургундцы, оттеснив последних защитников Девы, настигают ее. Юный пикардский стрелок Лионель, схватив ее за край золотой епанчи, стаскивает с лошади, и все окружают ее в бешеной свалке.
– На слово сдавайтесь, Жанна, клянитесь! – кричит ей Батард Вандомский, боясь, что ее не возьмут живою.
– Я клялась не вам, а Другому, и сдержу мою клятву! – отвечает Жанна.
Но ее наконец схватывают, и она сдается. Лионель «счастливее, чем если бы взял в плен самого короля Франции».[296]296
Perceval de Gagny. 175. – J. Chartier. I. 122. – Procès. V. 166. – Amiet. 36. – «La pressait de lui bailler sa foi, pour ce qu'il était gentil-homme». – «J'ai juré et j'ai donné ma foi à Autre qu'à vous et Lui en tiendrai mon serment!».
[Закрыть]
Деву обезоруживают и отводят в Марнийский лагерь. Только что распространилась весть, что «ведьма» взята в плен, весь лагерь наполнился победными криками.
Герцог Бургундский пожелал видеть Жанну, и, когда она подошла к нему, кое-кто из рыцарей и духовных лиц похвалил его за благочестие и храбрость, удивляясь, что «могущественный герцог не испугался этого исчадия адова».[297]297
D'Achery. Specilegium. III. 823. – France. II. 174. – «…Que ce très puissant Due n'eût pas peur des Larves vomies par l'enfer».
[Закрыть]
XLV
Что такое Компьень, поражение или победа Жанны?
Дверь в Париж, сердце Франции, – Компьень: это знает Жанна, и ложится на пороге двери, чтобы телом своим преградить путь врагу в это сердце. Победоносное сопротивление осажденного Компьеня сломит волю герцога Бургундского и Бедфорда, уничтожит главный замысел их – идти в Реймс; английский король Генрих VI не будет венчан в короли Франции, и если бы даже был, то это второе венчанье могло быть в глазах всех народов только пустым и смешным обрядом, жалкою тенью первого; сколько бы ни венчали Годоны своего короля, единственным законным королем Франции останется Карл VII.
«Мира мы не добудем иначе как на конце копья», – это предсказание Жанны исполнилось. Снова здесь, в Компьене, как там, в Орлеане, поднят павший дух Франции, и этим спасается все. Темная, тайная победа, Компьен, может быть, больше явной, лучезарной, – Орлеана.
Дева знает – помнит, что будет взята в плен. Голоса теперь уже молчат о победах; говорят только о страданиях: «Так должно быть… будь всему покорна и радостна». – «О дне же и часе плена мне Голоса не говорили ничего, – вспомнит Жанна на суде. – Часто я об этом спрашивала их, но они не отвечали… Если бы, впрочем, я знала день и час… я все-таки пошла бы в Компьень, что бы со мною ни случилось»…[298]298
M. Duff et N. Hope. 191–194. – «Elles (les Voix) ne me dirent pas l'heure a la quelle je serais prise. Souvent je leur demandais de la faire connaitre, mais elles ne répondirent. Si j'avais su… j'y serais allé, quoi qu'il dût advenir».
[Закрыть]
Дочери Божьей «должно пострадать» так же, как Сыну Божию: это знает – помнит она и вольно идет на страдание.
Здесь, в Компьене, уже загорается костер св. Девы Жанны – Огненный Крест.
XLVI
Жанну, пленницу свою, пикардский стрелок Лионель уступил за небольшую плату своему начальнику, Батарду Вандомскому, а тот, уже за плату бóльшую, – сюзерену своему, Жаку Люксембургскому, под чьею стражею и осталась она в Марнийском лагере. Но так как местечко Марни находилось в приходе епископа Бовезского, Пьера Кошона, то, явившись в лагерь, потребовал он выдачи пленницы. Жанна была ему и личным врагом, потому что вся паства его, только что явилась Дева, предалась королю Франции, лишив епископа митры и всех церковных доходов.[299]299
Procès. I. 13. – Albert Sarrazin. Pierre Cauchon, jude de Jeanne d'Arc. Paris: H. Champion, 1901. P. 26, 58, 108. – Evêque de Beauvais. – Vallet de Virville. Procès de condamnation de Jeanne d'Arc. 10.
[Закрыть]
В выкуп за Жанну обещает он не свои, а чужие, английские деньги, и торгуется бесстыдно, как цыган на ярмарке; сначала предлагает 6000 ливров золотом, а потом – 10 000: «цену такую дают, по французскому обычаю, только за королей».[300]300
Procès. I. 14. – Michelet. 230–231.
[Закрыть]
В то же время Парижский университет, эта великая Школа, «мать всех наук», «солнце христианского мира», посылает герцогу Бургундскому требование выдать Жанну, «еретицу» и «ведьму», главному Инквизитору Франции. Но герцог, предпочитая остаться верным английскому королю, не соглашается выдать пленницу французам и отправляет ее из Марнийского лагеря в глубь страны, в замок Больё. Здесь обращаются с нею все еще «рыцарски-вежливо», и оруженосец ее, мессир Жак д'Олон, взятый вместе с нею в плен, продолжает ей служить.[301]301
Procès. I. 8 – 10. – Chateau de Beaulieu. – Fanon. Hist, des tribunaux de l'inquisition de France. Ch. II. – Henri Denifle et Émile Chatelain. Chartilarium Universitatis parisiensis. Parisis, ex typis fratrum Delalain, 1889. IV. 510. – Perceval de Gagny. Ill.
[Закрыть]
Только простой народ во Франции будет верен ей до конца, и это чувство народа – малых людей в миру – выразит только один великий человек в Церкви, архиепископ Эмбренский, Жак Желю. «Я советую вам ничего не жалеть для выкупа Девы, чтоб не заслужить упрека в неблагодарности», – скажет он королю Франции.[302]302
Marcellin Fornier. Histoire générale des Alpes Maritimes on Cottiènes, et partieulière de leur métropolitaine Ambrun. Paris: H. Champion, 1890–1892. II. 319–320.
[Закрыть] Карл будет пытаться выкупить Жанну, но вяло, робко и так же, как делает все, – точно во сне. Все остальные советники его рады будут освободиться от Жанны. «Бог попустил, чтобы Дева взята была в плен за то, что она возгордилась… и не исполняла воли Божьей, но делала все по-своему», – скажет королю архиепископ Реймский, Ренью дё Шартр, и уверит его, что вместо Жанны-пастушки послан ему Богом пастушок из Жеводана, говорящий и делающий все то же, что Жанна, но еще гораздо лучше.[303]303
Procès. V. 168. – Pastourel de Géraudan.
[Закрыть]
XLVII
В первые дни августа герцог Люксембургский отправляет Деву из недостаточно надежного Больеского замка еще дальше в глубь страны, в замок Боревуар, близ города Камбрэ, где заключение становится строже и «рыцарская вежливость» уже кончается.[304]304
Procès. I. 109–110; II. 298; III. 121. – E. Gomard. Jeanne d'Arc au château de Beaurevoir. 1865, passim.
[Закрыть]
«Я просидела около четырех месяцев в Боревуарской темнице, когда дошел до меня слух, что осажденные в Компьене будут истреблены огнем и мечом, все до семилетнего возраста, и мне захотелось лучше умереть, чем жить после такой гибели добрых людей», – вспомнит Жанна на суде.[305]305
Amiet. 99. – «Je fus quatre mois environ à Beaurevoir. J'avais oui dire que ceux de Compiègne tous, jusqu'a l'âge de sept ans, devaient être mis à feu et à sang. Et moi, j'amais mieux a mourir que de vivre après une telle destruction de bonnes gens».
[Закрыть]
Чтобы идти на помощь Компьеню, решает она бежать из тюрьмы.
