Текст книги "Петропольский цикл. Дилогия (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Самохин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 43 страниц)

ГЛАВА 29

Я собирался покинуть магазин игрушек со скоростью пожарного, на которого рушится полыхающая балка. Добежал до магнитной стойки на выходе, реагировавшей на любой предмет, с которого не снята защита (а также на сотовые телефоны, ключи с брелоками и разнообразную мелочь), пересек невидимую линию, разделявшую магазин и свободу, и… замер от истошного воя! Я всем своим видом показал, что готов к обыску, поскольку ничего в бутике не упер. Немедленно объявилась эльфоподобная девушка и извинилась, пояснив, что стойка так реагирует часто и вообще страдает болезнью Альцгеймера.

– Можете идти, – улыбнулась она.

А до меня дошло: магниты сработали на оружие, покоившееся у меня под мышкой… Тут же я подумал еще и о том, что продавцы в бутиках наверняка знают о всех происшествиях в «Гранд-Паласе» не меньше, чем охранники!.. Два костюма зарулили в магазин игрушек и осведомились в один голос:

– Все в порядке?!

Эльфоподобная девушка разулыбалась и поспешила их успокоить. Костюмы нахмурились, вышли из магазина, но далеко не ушли – остались в ближайшей галерее на тот случай, если дотошная стойка все же права в своих подозрениях насчет моей склонности к мелкому воровству. Я чувствовал их цепкие взгляды на своей спине. Они следили за тем, чтобы я не скинул награбленное. По счастью, скидывать мне было ничего.

– Извините, – я обратился к девушке, – вы не могли бы мне помочь?

Она расцвела, кивнула и обнадежила:

– Конечно! На какой возраст требуется подарок?

– Нет, вы меня неправильно поняли… – промямлил я, чувствуя, как рыдает горючими слезами мой бумажник. – Просто хочу кое-что спросить.

– Я вас слушаю.

Взгляды охранников буравили мою спину. К тому же мной заинтересовались остальные продавцы магазина игрушек. Послышались смешки. В нашу сторону двинулся готовый оказать эльфу любую силовую поддержку парень лет двадцати пяти – в ярко-красной рубашке, с длинными волосами и бородой двухнедельной давности. Он прошел мимо нас, встал возле прилавка, за которым на стене висела плазменная панель, взял в руки джойстик от игровой приставки, скучавшей на полу, и оживил картинку. Игра, выбранная продавцом, была снята по фильму о боксере Романе-Рокеле, просмотренном мною накануне. Я заинтересовался и стал искоса поглядывать в сторону плазменного экрана: там боксер Роман-Рокел на ринге дешевого паба сцепился с грузным противником, который и драться-то толком не умел.

– На прошлой неделе в «Паласе» проходил показ какой-то коллекции модной одежды. Подробностей я не знаю, – приступил я к изложению своей просьбы, не забывая следить за ходом боя между Романом-Рокелом и его неуклюжим соперником.

– Да, я помню: очень позитивный праздник был!

Вот это везение! Сразу наткнулся на нужного человека! Оставалось выяснить, присутствовала ли эльф при скандале, устроенном Иоландой Городишек.

– Во время праздника произошел неприятный инцидент… – начал я осторожно, ожидая, что меня прервут и доскажут все за меня. Но этого не произошло: эльфоподобная девушка слушала внимательно, хмурила густые темные брови и молчала, как партизан на допросе.

– Одна из моделей поссорилась с кем-то из гостей. Мне говорили, что даже произошла драка.

– А почему это вас интересует? – задал вопрос бородатый мужчина в красной рубахе. Он уложил противника на пол ринга, рефери приступил к отчету..

– Модель, закатившая скандал, моя сестра. Ее убили спустя несколько дней. Я пытаюсь узнать все о ее жизни в последние дни, – изложил я легенду.

Похоже, парнишка мне не поверил.

– Какой ужас! – всплеснула руками девушка, прикрыла ладонями глаза и безутешно расстроилась.

– Видел я вашу сестру. Простите, но стерва еще та! Скандал произошел после показа. Она отработала свою партию и отправилась прогуляться среди гостей.

Подавали вино, сок. Вот она и набралась. Вино-то раздавали бесплатно всем желающим…

По его физиономии было видно, что и он не преминул воспользоваться этим обстоятельством.

– А потом раздались очень громкие голоса…

Красная рубаха вернулся к игре. Противник поднялся на счет «восемь» и, покачиваясь, направился к Роману-Рокелу, который с кровожадностью изголодавшегося льва накинулся на него, через минуту битый опять лежал на полу, а из виртуального зала в его голову летели пустые бутылки.

– Ваша сестра орала что-то, но слов не было слышно – музыка играла. Орала она на высокого пожилого мужика. Лет пятьдесят ему. Ухоженный. Волосы светлые. Глаза – как персики: большие и круглые. Еще усы у него были густые. Такие сейчас не носят – не модно.

Описание продавца в красной рубахе совпадало со словесным портретом покойного портье отеля «Бородинский Крест» Филиппа Шара, Значит, Городишек поссорилась, как я и предполагал, с таинственным любовником, не стремившимся афишировать их связь.

– А вам случайно не знаком этот человек? – поинтересовался я, понимая, что шанс на удачу мизерный.

– Нет. Я его в первый раз видел. Если бы не эта тетка, то и не запомнил бы никогда! – отмахнулся продавец.

Виртуальный Роман-Рокел пропустил серию ударов и пал на ринг. Рефери склонился над ним и приступил к отсчету… Понимая, что больше ничего полезного у продавцов игрушек не выудить, я направился на выход. Стойка, как и следовало ожидать, истошно взвыла. Два костюма, прогуливавшиеся неподалеку, обрадовано заспешили ко мне. Овладеть ситуацией я им не дал: извлек из кармана удостоверение полковника ФСБ и сунул им под нос. Костюмы встали по стойке смирно, даже скрученные проводки их наушников распрямились сами собой!

– Мне нужен старший смены охраны! – потребовал я.

Костюмы обиделись:

– Мы не охранники! Мы – администраторы!

Я обратил внимание на бейджики. Там и впрямь после фамилии значилась должность: «администратор».

– Тогда мне нужен старший администратор.

Один из костюмов предложил следовать за ним. Он направился к черной лестнице, открыл тугую дверь и по ступенькам стал подниматься на пятый этаж. С черной лестницы пятого этажа мы попали в служебный коридор, откуда свернули в другой коридор и оказались перед комнатой, на двери которой висела табличка: «Комната отдыха администраторов». Он отворил дверь и пропустил меня вперед.

– Владимирович, наш старший… – Костюм показал на лысого мужчину лет пятидесяти, который сидел на диване в расстегнутом костюме и листал какой-то журнал. Напротив него находился телевизор, транслировавший очередной бразильский телесериал.

– В чем проблемы? – напрягся Владимирович, привставая с дивана.

– Сидите! – властно махнул я рукой. Предъявил удостоверение, состроив самую зверскую рожу, на которую был способен.

– И с какой такой целью к нам федералы припожаловали? – поинтересовался Владимирович.

Чувствовалось, что федералов он недолюбливает. В службу охраны – называй ее хоть «секьюрити», хоть «администрация» – шли служить бывшие полицейские, затертые по службе, или отставные военные. Тем и тем особистов любить резону не было.

Я во второй раз объяснил ситуацию, использовав иную легенду: смерть Иоланды Городишек связал с террористической деятельностью, а человека, которому она учинила скандал, записал в руководители организованной преступности. Владимирович внимательно выслушал всю мою ахинею и развел руками:

– К сожалению, человека этого не помню.

Я почувствовал, что из него ничего не вытащить. Если он даже что и знает, то федералу не откроет. Моя легенда не сработала.

Холодно распрощался с начальником службы охраны, вышел из комнаты отдыха и отправился к ближайшему выходу. Быстро выяснилось, что я нахожусь рядом с кафе. Взглянул на часы – можно и перекусить. Следующая встреча – с Валерием Соломахом, старым донжуаном и ревностным поклонником Софии Ом – назначена на час дня. Времени оставалось с запасом.

Я расположился за свободным столиком и уткнулся в меню. Выбрал пельмени и пол-литра пива. Здесь подавали «Очкарев & Ко». Раз больше ничего нет, то и «Очкарев» сойдет… Подле меня вырос официант, молча выслушал заказ, записал все и удалился.

На перекус ушло полчаса. Необъяснимым образом во мне родилось нестерпимое желание, побороть которое я не смог.

Допив пиво, бросился к лифту. Спустился на этаж ниже. Ноги сами принесли в магазин игрушек. Продавец в красной рубахе все еще боксировал с виртуальными противниками.

– Во что ты играешь? – поинтересовался я. Он охотно объяснил, назвал даже японскую фирму, выпускающую игровые приставки.

– Дай мне и приставку, и игру, в которую ты рубишься! – заказал я.

Игрушка оказалась дорогой. Но все мы в душе дети! Мне никогда не выступать на реальном ринге, почему бы не сделать это виртуальным образом?

Девочка-эльф упаковала подарок, оценив мой выбор словом «позитивно», уложила его в бумажный пакет с клоуном и приняла кредитную карточку. Расписавшись через минуту на чеке, я получил все причитающееся и откланялся.

В лифте думал о том, как подключу игровую приставку к телевизору на «Икаре». До здания Биржи, что находилось на стрелке Васильевского острова, катер доставит меня и на автопилоте. А я буду осваивать ринг в роли Романа-Рокела.

ГЛАВА 30

Дождь хлестал обнаженную спину Невы розгами струй. Стихия разбушевалась не на шутку. Ливень с каждой минутой усиливался. Вылезать из «Икара» не хотелось, и я, причалив к стрелке Васильевского острова, оставался в тепле и уюте капитанской рубки, неотрывно следя за площадью перед зданием старой Биржи.

Стрелки часов заняли исходные позиции, исполнили композицию под названием «час дня» и стали выбирать новый круг, а причал возле стрелки Васильевского острова пустовал. Никто не торопился на встречу со мной…

Мимо проносились катера. Люди спешили, увлеченные своими делами. Где-то образовывались пробки. Причалы перед административными зданиями заполнялись с угрожающей скоростью. Лишь только кто-то отчаливал, на освободившееся место тут же пытались воткнуться несколько катеров. Выигрывал обычно самый маленький и юркий.

Запищала телефонная трубка. Вытащил ее из кармана и взглянул на дисплей. Меня домогался Гонза Кубинец. Я отозвался:

– Привет.

– Ты где пропадаешь? – поинтересовался Кубинец.

Судя по голосу, он был сильно взволнован. Интересно, что могло встревожить Кубинца?

– Торчу на стрелке Васильевского, дожидаюсь Соломаха, – признался я.

– Ну, торчи, торчи… Бесполезно твое торчание! – язвительно прошипел Кубинец.

– В чем проблема? – поинтересовался я, предчувствуя нехорошее.

– Только что объявили, что Валерий Соломах найден сегодня утром в саду своего дома мертвым.

– Смерть естественная или насильственная?

– Выстрел в голову вряд ли можно считать естественной смертью.

– Да уж… Думаешь, его убрали в связи с нашим делом?

– На этот вопрос тебе смог бы ответить только сам Валерий Соломах, Можешь заглянуть в морг. Вдруг он с тобой разговорится? – хохотнул Кубинец.

– Лучше уж домой.

– Как прошло посещение «Гранд-Паласа»? – осведомился Кубинец.

– Без особого успеха. Городишек поскандалила с тем самым таинственным любовником. Но личность его установить не удалось, – доложил я.

– Что же это за мистер X?

– Будем выяснять, – произнес я, отмечая автоматически, что перед зданием Биржи появился подозрительный мужчина. – Все. До скорого.

Разъединил связь и стал приглядываться к человеку, появившемуся взамен покойного Соломаха в условленном месте. Лицо мужчины скрывали белая шляпа и парус зонта. Длинный серый плащ укутывал его фигуру, словно саван. Внизу выглядывали черные туфли. В целом человек смотрелся презентабельно и располагал к себе.

Кто он? Почему появился именно здесь? Может, смерть Соломаха – отвлекающий маневр? На самом же деле он жив и дожидается меня, как договаривались?

Свое предположение я мог проверить только опытным путем.

Запустил программу сигнализации, вывалился из кресла и направился на выход. Плотно заперев за собой двери, тем самым замкнув контакты сигнализации, я спрыгнул на набережную и окунулся в потоп. Дождь был холодным, неприятным. Накатывал волной и затухал, чтобы через минуту вернуться с новой силой. Моя шляпа мигом промокла. Поля ее печально обвисли, отчего мне казалось, что на мир я смотрю из пещеры. Поплотнее запахнувшись полами пиджака, я побежал к мужику.

– Вы кого-то ждете? Может быть, меня? – поинтересовался я, ныряя под его зонт.

Ишь ты, какой холодный взгляд… И лицо неприятное: короткий черный ежик волос, шрам через весь лоб, губы, скривленные гримасой отвращения.

– Возможно, если вас зовут Даг Туровский, – процедил он сквозь зубы.

– Так точно! – радостно сообщил я – и получил струю какой-то пахучей дряни в лицо. Мужик держал в руке баллончик.

Да уж, то была истинная дрянь! Воняла – тошнотворно!.. Все поплыло перед глазами. Я попытался отмахнуться от ядовитого облака, вращавшегося возле моей головы, но напрасно. Хотел ударить мужика, вытолкнувшего меня из-под зонта и уткнувшего собственный нос в платок, но из этого ничего не получилось. Ноги заплелись, и я упал, чувствуя, как вода пробирается сквозь ткань костюма к телу. Сознание померкло, и меня понесло в черную пустоту…

Когда я очнулся, голова напоминала наковальню, по которой некий извращенец со всей дури колотил здоровенным молотом. Попытался пошевелиться, но тело не слушалось. Минут пять я старался сделать хоть какое-то движение. Результат – нулевой. Я не мог двинуться! Похоже, меня парализовало. Оставалось принюхиваться: пахло пылью и плесенью. Напрашивался вывод: меня содержат или в подвале, или в кладовке.

Я набрался терпения и стал ждать, усиленно стараясь заставить шелохнуться хотя бы ресницу. Сколько прошло времени – не имею понятия, но в конце концов одно веко приподнялось, и я понял, что сижу в темном чулане. Глаза постепенно привыкли к темноте. Я сориентировался в силуэтах и восстановил по ним образы реальных вещей. Вдруг распахнулась дверь, и меня ослепил сноп света.

– Он очнулся, – раздался громкий голос над моей головой.

– Шеф хочет видеть эту падаль. Потащили! – приказал кто-то.

Я почувствовал, как меня подхватили сильные руки и поставили на ноги.

– Шевели копытами, легаш! – издевательски прошипели мне в ухо.

Мозг, как ни странно, подчинился чужой команде и ожил. Глаза вскоре стали различать цвета, а потом и оттенки.

Меня волокли два мужика амбалоподобной внешности. Впрочем, кого еще держать на положении шестерок?.. Мы двигались по длинному коридору, изумрудные стены которого украшали канделябры с электрическими свечами. Пол устилала красная ковровая дорожка.

Интересно, как далеко нам идти?..

Сила постепенно возвращалась в тело, но я старательно изображал из себя неудачный холодец. Меня внесли в широкую залу, в центре которой стоял бильярдный стол. Возле него с кружкой пива и кием прогуливался тот самый мужик, что выключил мою персону возле Биржи. Он выглядел чрезвычайно довольным: время от времени отставлял пиво, долго примеривался и разгонял шары по столу.

– Отпустите господина Туровского, – распорядился незнакомец, которого я пообещал при случае прикончить.

Его послушались. Я почувствовал свободу и сделал пару шагов без посторонней помощи.

– Не хотите сыграть, господин Туровский? – предложил специалист по отравлениям.

– После нашей первой встречи у меня как-то перед глазами двоится, – с обидой заявил я.

– Ничего, это скоро пройдет, – пообещал отравитель. – Берите кий. Мне даже интересно. Нынче ведь достойного противника днем с огнем не сыщешь.

Я принял кий, окинул скептическим взглядом мужика, а заодно и осмотрелся.

За окном не прекращался ливень. Может, в отключке я провалялся не слишком долго? Если, конечно, дождь не из разряда тех, что льют неделями…

Продвигаясь медленно вдоль стола, я оценивал положение шаров, раздумывая между делом, как мне уйти из этого дома по собственной воле и желательно не ногами вперед. Планы появлялись один бредовей другого…

– Смелее, господин Туровский! Не бойтесь меня обидеть – у вас это все равно не получится! – подбодрил меня незнакомец.

– Да я и не боюсь особо… – Первый шар после моего удара влетел в лузу.

– Хорошо, господин Туровский. Для начала я бы даже сказал – отлично! – оценил незнакомец. – Вы, наверное, ломаете голову, кто я такой и как вы здесь очутились? А также зачем мне это надо?

– Вы умеете читать мысли, не знаю уж, как там вас? – Я вкатил второй шар в лузу от борта.

– К сожалению, читать мысли не обучен… Но давайте поразмыслим! Вполне возможно, эмпирическим путем мы найдем ответ, кто я и чего хочу от вас.

Незнакомец явно собирался со мной поиграться. Нашел мышку, господин кот! Только вот по зубам ли?

– Почему бы и нет? Давайте! – согласился я.

– С кем вы должны были встретиться, Туровский?

Я мазанул: шар со скоростью торпеды устремился к лузе, но точно не вписался и отрикошетил от борта.

– А если ваш вопрос останется без ответа, эмпирический путь поможет вам установить этого человека? – осведомился я.

– Безусловно! – Незнакомец лег на стол и закатил подставу.

– И кого же вы имеете в виду?

Мы походили на двух аристократов, которые возникшие разногласия способны решить путем интеллектуальной дуэли.

– Валерия Соломаха.

Видно, удивление мое было слишком велико, чтобы я мог его скрыть.

– Я все знаю, господин Туровский. Даже знаю, зачем вы должны были встретиться с моим отцом.

Нокдаун… Виртуальный рефери склонился надо мной и начал отсчет… Восстановить бы дыхание!

– Вы, может быть, слышали, что контора моего отца называется «Соломах и сыновья»? Я и есть старший сын Иннокентий Соломах.

Интересно, зачем я потребовался сыну Соломаха?.. Мне и не вспомнилось, каким тоном я разговаривал с Валерием и на что ему прозрачно намекал.

– Слышал о гибели вашего отца. Примите мои соболезнования…

Иннокентий взорвался, ударил кием по столу – только щепки разлетелись!

– И ты, сука, соболезнования мне приносишь?! Я не понял, что послужило причиной для такой реакции, и благоразумно промолчал.

– Зачем ты убил моего отца?! – проревел Соломах, как раненый медведь.

Далеко зашла болезнь, однако… Лучше молчать.

– Эта мерзкая сука ведь обещала, что после последней проплаты ничего не будет!!! С какого рожна ты появился на горизонте?!!

Для начала неплохо бы установить, кто та «мерзкая сука» и что меня с ней связывает.

Иннокентий несколько поуспокоился, перевел дыхание и проковылял к креслу в дальнем конце комнаты.

– Зачем ты хотел встретиться с моим отцом?

– Это касается нас с твоим отцом, и больше никого! – резко бросил я. " Ответ Соломаху не понравился.

– Как ты умудрился пробраться в наш дом? Хотелось бы знать точно, что мне инкриминируют… Неужели, гражданин начальник, убийство шьешь?

– По-моему, мы говорим на разных языках.

– Отведите его обратно. Может, образумится со временем! – распорядился Иннокентий.

ГЛАВА 31

Чувствуя, что последняя надежда на спасение без активного силового вмешательства исчезает окончательно, я увернулся от рук амбала и предложил Соломаху:

– Может, наладим конструктивный диалог? Предложение Иннокентию понравилось. Жестом он остановил подчиненных.

– Давай наладим, – согласился он. – Ты с моим папашкой девчонку не поделил?

– Можно сказать и так.

– И из-за нее убил моего отца?

– Не трогал я твоего отца! Он мне даром был не нужен!

– Зачем же тогда угрожал ему, вынуждал к встрече?

– Хотел узнать, что связывало его и Иоланду Городишек, – честно признался я.

– Как будто не знаешь, – не поверил Соломах. – Вижу, не хочешь ты разговаривать откровенно!

Он кивнул, и ко мне придвинулись амбалы. Я позволил подхватить себя под руки. Меня вывели в коридор и поволокли к знакомой уже кладовке. Открывавшаяся перспектива, откровенно говоря, не радовала: меня продержат в чулане еще несколько часов, возможно с тряпкой, пропитанной тошнотворной дрянью, на лице, затем отволокут к Соломаху, который никогда не поверит в мою непричастность к смерти его отца. Стало быть, нужно выворачиваться по дороге.

Я резко напрягся и подался назад, вырываясь из рук громил. Отреагировать они не успели. Я оказался позади конвоиров. Пнул одного в спину, второго сбил подсечкой и ударил в лицо ногой, чтобы не трепыхался, и бросился по коридору. Но далеко убежать не успел: в спину что-то клюнуло, и тепло разлилось от позвоночника.

Я почувствовал, что становлюсь невесомым. Мир преобразился вокруг. Поплыли радужные круги. Перед глазами порхали пчелки с широкими, как у бабочек, крыльями. Я воспарил над ковровым полом, закружился в изящном танце и резко обрушился в черноту. Сознание схлопнулось, как черная дыра…

Возвращение в мир живых было болезненным. Я открыл глаза, казалось, налитые свинцом. Тысячи игл впились в зрачки. Поморщился, застонал и обнаружил, что надо мной возвышается Гонза Кубинец – чрезмерно довольный и улыбающийся.

Надо же, сволочь! Я купаюсь в озере боли, а он лыбится, как клоун, обкурившийся дурью!.. Я пошевелился и понял, что нахожусь в горизонтальном положении. Медленно приподнялся на локтях… Неуверенно сел.

Я занимал диван гостевого кабинета первого этажа в собственном особняке на канале Беринга. Как тут очутился, хоть убейте – не имел представления. (Насчет убить – это не призыв к действию, а чистая гипербола!)

Помимо меня и Гонзы Кубинца в кабинете находились еще двое. В одном я с легкостью узнал инспектора Григория Лесника, хотя его изображение плавало, как на фотографии, брошенной в аквариум. Второго я не знал. На нем была полицейская форма. Фуражка с двуглавым орлом и девизом «Беречь и охранять» лежала на коленях. Я прищурился, силясь разглядеть знаки отличия, но безрезультатно.

В голове качались жирные, неповоротливые мысли. Я никак не мог понять, каким образом оказался в своем особняке, если сознание терял, как мне помнилось, на территории Иннокентия Соломаха.

– Просыпайся, ленивец! – подбодрил меня Кубинец.

Захотелось послать его и завалиться спать. Но в присутствии инспектора я испытывал смущение, как Наташа Ростова на первом балу.

– Какой сегодня день? – поинтересовался я, морщась от головной боли.

В кабинет вплыл Ян Табачник с подносом в руках. На подносе возвышался литровый бокал пива. Я понял, что пай предназначен мне. Сделалось легче, голова прояснилась. Я немедленно осушил половину емкости, после чего смог разговаривать.

Кубинец назвал мне день недели и точное время. Я удивился: от момента посещения «Гранд-Паласа» прошло не больше шести часов. Это радовало – время не упущено!

– Как я здесь оказался?

– Мы тебя привезли! – гордо заявил Кубинец.

– Очень признателен, – поблагодарил я, морщась от вернувшейся головной боли.

– Вас насильно удерживал в своем загородном доме Иннокентий Соломах – сын Валерия Соломаха, адвоката, убитого сегодня утром, – обстоятельно разъяснил Лесник, словно без него я этого не знал.

– И как вы вычислили мое местопребывание?

– Разговор наш помнишь? – приступил к разъяснению Гонза Кубинец. – Я сообщил тебе, что Соломаха убили. Ты заявил, что отправляешься домой. Я принял информацию к сведению и отправился по делам. Проверил, что там в Хмельном подвале… Где-то через час начал нервничать…

Гонза Кубинец весьма походил на курицу-наседку, которая ревниво печется о своем потомстве, никого не давая в обиду. Часто эта его особенность спасала мне жизнь. Похоже, и сейчас именно такой случай.

–… Поначалу решил, что тебя задержали какие-то дела. Попытался перезвонить, но твой телефон оказался отключенным. Ты не стал бы отключать трубу– это не в твоих правилах. Я заподозрил неладное. Интуиция тоже подсказывала, что тут нечисто. Взял такси и отправиться к Стрелке Васильевского острова – по крайней мере, на связь со мной ты выходил оттуда. Возле причала обнаружил твой «Икар». Машину бы ты просто так не бросил… Первым делом я попытался проникнуть на борт. Отключил сигнализацию…

– Каким образом? – удивился я, допивая кружку.

– Уметь надо! – ухмыльнулся Кубинец. – Обыск катера ничего не дал. Тогда я связался с Григорием Лесником и сообщил ему о твоей пропаже. А также о том, что этим утром ты собирался встретиться с Валерием Соломахом.

– Но как вы меня нашли? – не понял я.

– Лесник предположил, что ты находишься в доме Соломахов. Он сразу просек ситуацию. Ему уже довелось пообщаться с сынком адвоката.

– Иннокентий явно знал что-то необычное, когда мы допрашивали его утром относительно отца. Он был очень зол и определенно что-то задумал, – пояснил Лесник.

– Замечательно! – оценил я. – Какие вы все Сократы и Диогены, вместе взятые! Аж завидки берут! Пиво в бокале кончилось. Я изрядно захмелел.

– Кому-то руками работать, а кому-то и головой! – подцепил меня Лесник.

– Если бы я не был таким выжатым, то мы бы непременно подискутировали, а так – лучше пивка выпью! – заявил я. Но ноги не держали. Как старик, страдающий ревматизмом и артритами всех возможных конечностей, я мог мечтать только о кресле-качалке, теплом пледе и кубинской сигаре. Пришлось удовольствоваться надеждой, что Ян Табачник, достаточно хорошо изучивший мои вкусы, догадается сам повторить заказ.

– Мы встретились с Кубинцем и отправились к Соломаху. Несколько неофициально, поскольку у меня не было ордера на обыск. Вообще-то я не имел права вламываться в его дом, но куда деваться? Взяли мы ребяток и поехали. Как раз успели к той потасовке, в которой тебя обломили в нокаут.

– А чем? – поинтересовался я.

– Соломах ампулой выстрелил. В ней дрянь какая-то, думаю, наркотическая. Мы ее отправили на анализ криминалистам. Кажется, теперь Иннокентию не отвертеться.

– Как вы в дом-то проникли? – поинтересовался я.

Последняя деталь… Дальше пусть вся делегация убирается побыстрее из особняка, а я залезу в ванну с горячей водой, вооружусь бокалом пива и несколько часов поблаженствую, обновляя воду!

– Незаконный взлом… – пояснил Лесник. – Пробрались через сад – благо, Соломахи собак не держат. И вышли прямо к дому. Домишко-то у них, надо сказать, сумасшедший. Интересно только, кого этот адвокат защищал, чтобы такую хоромину выстроить?.. Окошечко одно было приоткрыто. Кубинец забрался внутрь, а я отправился в обход. Позвонил – никто не ответил. А в доме бойня, похоже, началась… – Кеша-то жив? – спросил я.

– Живехонек! В офисе криминальной полиции сидит! – доложил, усмехаясь, Лесник. – Теперь не отвертится. Все факты против него.

– Какие факты? – поинтересовался я, чувствуя, что делаю глубокую гадость.

– Как какие? – опешил от моей наглости Лесник. – Насильное удержание человека! Можно, в принципе, и захват заложника приписать! Требование выкупа… Есть что инкриминировать!

– А кто кого задерживал? Захватывал? – изобразил я ужасное удивление. Лесник позеленел.

– Тебя, – осторожно сказал он.

– Меня никто не задерживал, – заявил я. Лесник раскашлялся.

– Я приехал побеседовать с Соломахом. Совершенно добровольно.

Григорий Лесник после такого демарша вполне может вообще отказаться разговаривать со мной. А уж в мой дом точно не заявится… Но по-другому я поступить не мог: очень надо с Иннокентием Соломахом пообщаться. А тут появилась грандиозная возможность заполучить козырь в рукав, который и крыть-то нечем! Как не использовать такую возможность?

– Туровский, ты сошел с ума? – поинтересовался Лесник.

– Извини, у меня нет выбора, – оправдываясь, произнес я. – Поверь, это в наших общих интересах. Соломах – рыбка мелкая, зато может помочь найти человека, который убил Городишек и Епифановых.

Я понимал, что подставляю Лесника: без моего заявления ему будет трудно объяснить, на каком основании он проник в дом к Соломахам. Но другого выхода я не видел,

Лесник не произнес ни слова. Просто поднялся и гордо удалился, увлекая за собой поручика (наконец-то я смог разглядеть его знаки отличия). Кубинец посмотрел на меня, как апостолы смотрели на Иуду, и отправился провожать инспектора. Я понял, что с Гонзой предстоит весьма неприятный разговор.