Текст книги "Превосходство Воплощенного. Том 4 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Ра

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 9. Сумма отвращения

Сева скидывает с себя футболку. Худощавое тело с просвечивающими ребрами – ничего необычного. По крайней мере, так казалось изначально. Его кожа стала оживать, шевелиться так, будто под ней разом ожили тысячи паразитов.

Прямо на глазах Сева покрывается волдырями, как после ожогов. Но вместо бесцветной жидкости за ними виднеется красная кровь. Некоторые пузыри лопаются и кровь мерзко растекается по его телу, впитываясь в спортивные штаны.

Что самое неприятное – волдыри лопаются так, будто созданы для того, чтобы разбрызгивать свое содержимое на несколько метров вокруг. Поврежденная рана сразу же затягивается, а на ее месте появляется новый волдырь. Мне приходится отступить на несколько шагов.

Трибунам уже не так весело. Множество учеников покидают зал, не в силах выдержать такую картину. Большинство из них – побледневшие и трясущиеся девочки. Многие зажимают рот руками, округляют глаза. Никто из них не думал, что в школе для неодарённых может происходить такая дичь. Да, школа жестока, но раньше она свою жёсткость скрывала, заливая в уши сладкую ложь. Но теперь… Что же изменилось? Почему в яме всем показывают несчастные результаты жестоких исследований?

– Помогите ему! – кричит какая-то старшекурсница. – Помогите, что же вы смотрите?!

К ней тут же подходят стражи, выводят вон под возмущенный гул присутствующих. Но больше желающих выкрикнуть свое мнение не оказывается.

Звучит громкоговоритель:

– ВНИМАНИЕ! Сохраняйте спокойствие! Ситуация под полным контролем администрации школы! Всеволод Гнушко прошел комплексные исследования перед боем! Несмотря на кажущийся диструктивизм его тела, с ним все будет в порядке! Как и со всеми зрителями и участниками боя! Стражи школы не допустят несчастных случаев! Также, мы предпримем дополнительные меры безопасности!

Вместе с этими словами под ногами начинает вибрировать пол.

– Вы серьезно? – шепотом спрашивая я пустоту.

Купол поднимается. Тот самый, под которым мы бились с Патриком. И он намного меньше, чем красная граница в яме. Меня осознанно лишают пространства для маневров.

Очередной пузырь на коже Севы лопается, и я отступаю… уткнувшись спиной в стеклянную перегородку.

Кровавые капли шипят на полу, дымятся, оставляя довольно глубокие дыры. Достаточно одно взгляда, чтобы понять, как будет печально, если эта кислота попадет на меня.

Сжимаю кулаки. Резко поворачиваю голову, смотрю на закрытую ложу.

Исталы… они поступают до отвращения верно. Им нужно показать всему миру, что будет с теми, кто вторгнется на их территории. Как они из обычного пацана, пробудившегося месяц назад, могут сделать настоящего бойца, внушающего ужас на поле боя. Я сомневаюсь, что у Севы такие впечатляющие способности в зельеварении. Кто-то ему очень сильно помог…

Перевожу взгляд на парня. Все его тело способно самоисцеляться, а жизненно важные органы прикрыты непробиваемой костяной броней. На поле боя таких еще экипируют – напялят бронежилеты, пропитанные суммой.

Сева оглядывает трибуны, корчит недовольную рожу:

– Что вы так пялитесь, а?! Я сильный! Самый сильный!!! – опускает голову. – Опять эти взгляды… Ну почему… почему… почему… Киба, все видят, что я сильный… Почему на меня так смотрят?.. Почему на меня не смотрят, как на тебя, когда ты дрался с Патриком? Это… несправедливо…

Пожимаю плечами:

– Ты превратился в урода и вызываешь только отвращение и жалость.

– Заткнись!

Надо вывести его из себя:

– Не жди, что тебя пригласят на вечеринку. Разве что шутом. Будешь скакать в клетке и плеваться кислотой, как Чужой. Джуны с омерзением на лице отойдут от тебя подальше. Вальты будут смеяться громче всех. А Сэм Блэк из Новусов затыкает тебя палкой со словами «Ну булькни еще разок».

Губы Севы трясутся, глаза округляются, грозясь вывалиться из отверстий, предназначенных для них природой. Он шипит, брызгая слюной:

– Я убью тебя, Киба… Убью… Убью… Ненавижу!!!

Бросается на меня. Несколько пузырей на его вытянутых в мою сторону руках угрожающе вздуваются. Отлично, быстротой он не одарен. Отклоняюсь в сторону, прыгаю на несколько метров и…

… морщусь от жжения. Маленькая капля попала на тыльную сторону ладони, лениво прожигая белоснежную перчатку. Секунда, вторая, третья, пятая…

Сжимаю зубы.

По руке стекает кровь…

Кап…

Кап…

Значит, мой костюм выдержит секунд пять-десять…

– Больно, Киба? – злорадничает Сева. – Ну больно же?!

– Ты про это? – показываю руку, стараясь не морщиться от сильной боли. – Чешется немного…

Думай, Эйн Соф…

В человеке примерно пять литров крови. В мелком Севе, может, литра четыре. Ему достаточно потерять литр, чтобы ослабнуть и свалиться без чувств. Но… что-то не так… Он не кажется обессиленным. Наоборот, пышет злобой. Он что, самовосстанавливающая машина? Откуда берет энергию на исцеление? Как компенсирует потерю крови? Если голубые тролли в Варгоне черпали эфир из воздуха, то здесь это невозможно…

Есть только одно объяснение этому. Исталские зелья. Они намного опаснее, чем я думал. Судя по всему, каким-то образом они обходят ограничения сосуда. Работают по принципу эфира. Тяжелый и дорогостоящий в производстве, но… Исталы не просто так получили статус одного из великих кланов. Я давно понял, что они умеют пользоваться всеми направленностями суммы, используя предметную сумму жидкого. Только вот цена такой силы велика. Организм реагирует соответственно – саморазрушается. Поэтому я с осторожностью отношусь к этому искусству – даже ласточку пью с опаской, каждый раз чувствуя, как организм отторгает чужеродное варево. Не просто так приходится справляться со страшной тошнотой. Желудок пытается избавиться от яда.

– Киба… – хрипит трясущийся от злобы Сева. – Умоляй о пощаде… Плачь… тогда я не убью тебя. Я хочу, чтобы ты унижался. Если ты будешь предо мной унижаться, то на меня посмотрят по-другому… по-другому… Сам подумай… Да…

Сева опять несется на меня неуклюжей каракатицей. Легко уворачиваюсь, отбегаю от него в сторону.

– Бегаешь? Ну бегай, бегай…

Сева расковыривает особо крупный волдырь на руке и размахивает ей во все стороны! Кровь везде… На полу, на куполе. Вот только она на этот раз не шипит…

Так…

Похоже, я понимаю. Он умеет активировать свою кровь, как и любой предметник. Если я наступлю на нее, то она прожжет мне стопу.

Сева спокойно ходит туда-сюда, разбрызгивая свою кровь во все стороны. Вроде и понемногу, но в целом пол-литра он уже из себя выдавил, и я не вижу даже бледности на его лице. Хоть убей, не верю, что это ему не аукнется. В лучшем случае станет инвалидом, в худшем – сдохнет. Какими бы не были Исталские зелья, человеческое тело можно обмануть лишь временно…

Отлично… вся область под куполом заляпана кровавыми кляксами и подтеками.

Сева заканчивает расстановку ловушек, довольно скалится:

– Посмотрим, как теперь побегаешь…

Достаю из кармана протертую пыль из куколки шелкопряда.

Сева надвигается, резко, как позволяет его неуклюжее тело, подается вперёд, на меня, разбрызгивая очередную порцию кислоты.

Нити, обвязанные вокруг подмышек, реагируют на мою команду сжаться. Меня подбрасывает вверх, а Сева по инерции врезается в стеклянную стену.

Я же теперь нахожусь прямо над его головой. Будто в воздухе вишу…

В прошлый раз я уже бился с Патриком в подобных условиях и понял, что недостаток моих нитей заключается в своей… структуре. Немного тренировок в имении Патрика, и я научился делать их липкими за счет уменьшения прочности и прозрачности.

Трибуна ахает. Она замечает, в чем дело…

Паутина.

Самая настоящая паутина, бликующая в свете прожекторов, оплетает все внутри купола.

Сева вздергивает голову, орёт:

– Спускайся, Киба! Смотрите все, Киба трус! Убегает от меня! Спайдер-мен гребанный!!! Ненавижу!!! Хватит бе…

Сева замирает на месте, хватается за горло, начинает кашлять… «Вата» в его легких расширяется.

Ну вот и всё…

Или… нет.

Сева исходит кашлем и… выблевывает какую-то белесо-кровавую субстанцию, в которой я различаю размякшие комки ваты.

Какого?..

– Кхе-кхе… – хрипит Сева. – Какая… мерзость… Что это за… А-а-а-а… Вот оно что. Я понял! Слышите, люди! Я понял! У меня мозгов не меньше, чем у Киб… кха-кха!!! Он мне свой шелковый пух в легкие засунул! И изменил их объем! Но меня предупреждали, что так может быть! Меня много о чем предупреждали!!!

Вот тупица. Только что сказал, что он все понял и сразу же опровергает свои умственные способности тем, что его об этом предупредили.

Плохо дело. Севу натаскали конкретно против меня, и он не сильно это скрывает. Похоже, волдыри у него не только снаружи, но и внутри. Он расплавил вату в собственных легких.

Сева вскидывает руки, кровь с них брызгает вверх и во все стороны. Что-то попадает на путину, и она где-то рвется, мгновенно ослабевая. Я резко проваливаюсь на метр вниз, но все еще нахожусь на достаточной высоте от врага. Но это долго не продлится…

Думай, человек-паук, думай!..

Что еще я могу сделать? Использовать костюм? Возможно, я и успею разорвать Севу на части, но тогда он сдохнет, а я лишусь своего козыря.

Стихийные эффекты на него тоже не работают. Я научился новому фокусу – электризовать шелк за счет статики на ней, но пользоваться этим сейчас бессмысленно. Во-первых, это сильно меня истощит, во-вторых, я покажу на что еще способен. И в последних. Если на Севе не сработал лед, то почему должно электричество?

Очередной выплеск из руки Севы обрывает опорные нити. Вся сеть рвется, и я падаю…

Гниль подземная!!!

Падаю прямо в распростёртые объятия Севы!

На лету группируюсь, приземляюсь подошвой в лыбящуюся и окровавленную харю Севы. Отталкиваюсь от него, прыгаю. Приземлиться на ноги не получается, я перекатываюсь, собирая все кровавые кляксы на пути.

Сева воет от злости, схватившись за нос. Я резко вскакиваю с пола, срываю с себя плавящуюся футболку. Ладони горят, покрываясь волдырями. Срываю с себя один башмак. Подошву прожгло до дыр.

С рыком отбрасываю футболку.

Ну вот я и спалил свой прикид…

На трибунах перешептываются…

Теперь все видят мой костюм. Блестящие ошметки сшитые во что-то нецелостное и нелогичное.

Сева наступает. В глазах первобытная ненависть:

– Как! Ты! Посмел! Наступить! Мне! На лицо-о-о!!!

Осматриваюсь. Все вокруг заляпано в крови. А теперь я еще и босой на одну ногу. Ни вверх, ни вниз, ни вправо-влево. А Сева вот-вот окажется в моем небольшом безопасном «островке», брызнет в лицо кислотой.

Думай…

Какие у Севы слабости?.. Чего он не ожидает?..

С тоской опускаю голову, смотрю на дымящийся башмак в руке и…

Кидаю его в Севу. Усиливаю ноги, срываюсь с места со всей скорости, на которую способен, не обращая внимание на жжение в стопах несусь прямо за летящим башмаком…

У неуклюжего Севы не получается увернуться от него и среагировать на меня, он отмахивается от воздуха.

Плюм…

Башмак подошвой впечатывается в его харю. Лениво сползает вниз.

Доля секунды…

Сева не успевает активировать свой взрывающийся прыщ. Я со всей своей силой, усиленной скоростью, выбиваю ему слабую челюсть. Какими бы крепкими не были его кости, челюсть держится на связках и хилых мышцах. Они отдают нужный ритм мозгу, заставляя его биться о стенки черепа и…

Трибуны оживают, орут!

Перестаю чувствовать пальцы на правой руке… Гниль подземная, похоже, я там все до костей себе выжег.

Сева «плывёт», его глаза бегают по орбитам и… он падает на спину мешком с кизрумовым дерьмом прямо в свою кровь.

Как и ожидалось, он восстанавливается слишком быстро… Я уже вижу в его глазах удивление.

Бам!

Со все дури я впечатываю его в пол.

Бам!

Второй башмак на ноге долго не выдюжит, поэтому я стараюсь вырубить Севу быстрее…

Бам! Бам! Бам! Бам!

Я трамбую его лицо, стараюсь попадать по челюсти. Сева пытается что-то сделать, но теряется в собственном сознании, не понимая, что происходит… Его затылок с глухим звуком отбивается о каменный пол.

Если он сейчас разорвет свои прыщи, то мне конец… Безоговорочный и окончательный.

Бам! Бам! Бам!

Во имя Шиилы, ты чего такой живучий!

Бам! Бам! Бам!

Трибуны затихают. Кто-то визжит, кто-то откроено орет в ужасе на рефери.

– Киба! Убьешь! Хватит!

Глупцы. Нихрена я его не убью. А вот если остановлюсь, то сам сдохну.

Бам! Бам! Бам!

Мои глаза расширяются вместе с волдырями Севы.

Плююююююммммм!!!

* * *

Вадим Тернов

Руководитель службы безопасности клуба «Превосходство Неодаренных»

Вадим сидит в первых рядах, растолкав наглых беляков. Ну, а херли они такие борзые. Но сейчас стало не так тесно. Многие разбежались. Зрелище в яме не из приятных. Этот Всеволод просто херов вурдалак из фильмов ужасов. А эта кровь? Ну и вонище… Тернов ненавидит запах крови.

Плюююююм!!!

– Киба-а-а! – вскакивает он на ноги.

Кибу накрыло с головой. Будто из ведра ополоснули.

Трясущийся, со слезами на глазах, Сева встает…

– Не… не… нет… – пищит Аннетка и сжимает Вадиму руку чуть ниже локтя. Как вцепилась, так и не отпускала с начала боя.

Все это время она молчала и только влажные глаза выдавали в ней нервяк. Вообще, девка смелая. Одна из немногих, кто осталась смотреть на это тошнотворное шоу. Да еще и в первых рядах сидит. Тернов ее немного зауважал.

Аннетка срывается с места в яму, но Тернов перехватывает ее за руку.

– Стой, дура, ему конец…

– Нет! Не говори чушь, силач! Это мой Киба! Ты понял!

Тернов тянет ее за руку, прижимает к груди, держит.

– Харе, а… Такое бывает…

Аннетка не выдерживает, ее губы трясутся и…

… она рыдает на весь зал, больно вцепляется в Тернова, уткнувшись ему лицом в грудь.

Тернов морщится. Ему не нравятся все эти сопли. Он видел много крови. Да и был готов, что рано или поздно Киба доиграется.

Трибуны молчат. Они опять ждут чуда…

Силуэт Кибы лежит на спине, полностью в крови. Он шипит и дымится. Мерзкий запах распространяется во все стороны, заставляя блевать даже некоторых силачей, повидавших немало говна за свою жизнь.

– Эй!

Кто-то осмелился нарушить тишину. Эхо от «эй!» проносится по всей яме.

– Смотрите! Смотрите!

Тернов с трудом заставляет свой мозг верить глазам:

– Аннетка, ты только… глянь на это…

Девчонка перестает лить слезы на дорогую жилетку Тернова, смотрит в яму.

Кровавый силуэт шевелится…

Всеволода трясет от эмоций:

– Не может, млять, этого быть! Нет! Нет!!!

Силуэт Кибы шевелится.

На трибунах кто-то матерится, кто-то издает сдувающие звуки.

Спина кровавого Кибы выгибается прямо на полу, он будто взлетает… поднимается на ноги… Нет, не поднимается… Что это за хрень? Из его спины что-то… торчит? Растет?

– Паучьи… лапы…

Тернов дает легкий подзатыльник умнику-беляку:

– Дурак, что л… – и сразу затыкается.

А ведь правда. Сразу четыре конечности выходят из спины Кибы и приподнимают его неподвижное тело. Стоп-стоп! Это не конечности? Это… какие-то тряпки… или веревки… Шелк? Черт, непонятно. Что, мать вашу, происходит?!

Силуэт Кибы трясется, содрогается и…

ПЛЮЮЮЮЮЮМММ!!!

Кровь с его тела разлетается во все стороны.

Многие на трибунах визжат от страха, но купол сдерживает кислоту.

Тот же беляк, запинаясь, говорит:

– Он… он… че… стряхнул кровь? Как… собака?..

Не просто стряхнул. Теперь три четвертых купола измызганы в красное со внутренней стороны. Лишь через некоторые места, куда кровь не попала, можно разглядеть, что происходит внутри.

Трибуны молчат…

Они просто не знают, как реагировать…

То, что творилось за куполом тяжело описать. Там словно ожил Веном. Кровь, какие-то хлысты, щупальца, паутина. Все перемешалось в кровавую кашу безумия. Красный цвет, белый, звук чего-то ударяющегося о стекло…

Пум…

Пум…

Пум…

Раздаётся визг Севы:

– ПОМОГИТЕЕЕЕ!!! СПАСИТЕЕЕ!!! СДАЮ… – мольба резко прерывается.

От всего этого дерьма передергивает даже Тернова.

Время до конца поединка: 1 мин, 17 сек… 1 мин, 16 сек…

Глава 10. Ладонь на зеркале

В глазах кровавый туман. Ум плывет боевым трансом. Мне сложно ориентироваться в пространстве. Тяжело понимать, что происходит.

В последний момент я заставляю костюм накрыть меня с ног до головы и укрепляю его прочность.

Семь секунд… восемь… Сколько еще шелковая броня выдержит?

В некоторых местах чувствую боль. Кислотная кровь добралась до моей кожи.

Девять…

Не знаю выжил ли Сева, но я надавал ему знатных лещей. Вроде так тут говорят.

Одно из щупалец хватает его за ноги, приподнимает в воздух. Другие два щупальца раскидываются в стороны, создавая опоры – иначе такой вес я не подниму.

Сева летает в воздухе, визжит, разбрызгивая кровь во все стороны.

Бам!

Со всей дури я (или уже не я) впечатываю его в пол, и он затихает…

Щупальца медленно тянут его по полу со звуком наглаживания зеркала мокрой ладонью…

Так, хватит… А то ведь потеряю Пазл.

Щупальца снова приподнимают Севу.

Я сказал хватит!

Бам! Бам!

И наступает он! Хаос! Щупальца, пропитанные эманациями боевого транса, с огромной скоростью бьются о стенки купола, о пол, о Севу, который скоро превратится в отбитый мешок с костями и требухой.

Десять секунд… Вся спина горит. Ткани костюма сзади тоньше всего. Мне пришлось распределить шелк по большей части спереди – куда попала основная масса кислотной крови. Радует, что в глаза не попало – натянутая шелковая маска спасла. Иначе бы всё – конец моим приключениям.

Щупальца озверели. Подконтрольные только моему подсознанию, они беснуются, воспринимая разрушительную кровь врагом. Двумя отростками, которые я могу контролировать напрямую, я пытаюсь сдержать остальные, но…

Щупальца подсознания набросились на них, рвут под корень и разрывают на мелкие части.

Гниль подземная!

Одиннадцать… Тело горит огнем самой глубокой бездны Варгона…

Бам! Бам!

И это еще одна причина, по которой я не хотел пользоваться костюмом.

Держись, Сева…

Закрываю глаза, с огромным усилием погружаю разум во мрак. Не думай… Погрузи себя в тени ее. Расслабься…

Моё сердце замирает… Я в недоумении открываю глаза.

Ч… что за… так… не… должно было про…

Последнее что я слышу, это чавкающий звук. Я падаю навзничь, на липкую, кровавую массу…

* * *

Тьма.

Так-с… за более чем триста лет я ни разу не помирал. Много раз был близок, но, чтобы так…

Хм, ну и что это? Учения Шэйлы говорили немного о другом загробном мире. Что ж, не скажу, что сильно удивлен. Теням смерть в тенях.

Я голый летаю в тёмном пространстве. Без стен и потолков. В невесомости. Во тьме. Смотрю на свои руки и…

Хмыкаю. Сероватая кожа, длинные пальца. Каменная мускулатура. Моё тело… Настоящее. Тело Альва.

Щупаю лицо. Идеальная симметрия и никакого намёка не щетину, которая последнее время достает меня на щеках и подбородке Кибы. Хм, вот только я не ощущаю шрама на щеке. А вот это радует – полуметровые уши приятно ложатся в ладони. Никогда не любил, когда трогают уши. Это что-то вроде хвоста у кошек. Но сейчас… Я с удовольствием их ощупываю.

«Он яви-и-ился…»

Женский голос, от которого по спине идут мурашки даже у первого хранителя. Но не от страха, сколько от благоговения и величественности каждой ноты, интонации, акцента на гласные…

Резко оборачиваюсь, но ожидаемо ничего не различаю в кромешной тьме. Легкое свечение от моего тела не спасает ситуацию.

– Моя госпожа, – тихо говорю я в пустоту, склоняя голову, – твоя тень явилась слиться с вечным мраком.

Именно это говорят Шииле ее погибшие тени. Именно это слетает с их губ перед смертью и после нее.

И вот настал мой миг. И мне не о чем жалеть. Я сделал всё, что мог…

Чувствую, как губы поджимаются, а длинные брови дергаются. Все ли я сделал, что мог? Правда ли мне не о чем жалеть? Странно… я ощущаю… отвращение к смерти? Я не хочу умирать? Хочу вернуться и стать этим… слабым немощным Кибой? Но… не может быть… Сотни лет я готовился к смерти, чтобы в конце сожалеть о потерянной жизни в теле мальчишки…

Перед глазами мелькают образы Аннеты, Аканы, Сэма, Кевина и многих других. Пытаюсь остановить это безобразие, но получается с трудом.

И тут я чувствую то, что можно назвать «смешком богини». Ведь боги не смеются, не испытывают чувств.

«Он… готови-и-ится…»

Что? Кто? Вот опять. Боги не говорят прямолинейно. Каждое их слово на что-то влияет и чем конкретнее они звучат в пластах реальности, тем больше последствий за собой влекут. Слово бога мало чем отличается от присутствия бога. В Варгоне есть легенда о мастере плетений, отказавшегося от возвышения только из-за того, что он не хотел менять одну реальность на другую. Он сжег самого себя на вершине Мугна`Рок – самой высокой горы Варгона, до которой даже я не смог в свое время добраться.

«Один… сойдётся… с двумя…»

Голос Шиилы затихает…

«Ты-ы-ы спи-и-ишь…»

Не могу пошевелиться. Все силы Альва уходят на то, чтобы воспринять чужеродный для моей реальности голос. Окажись я тут в воплощении Кибы, то превратился бы в прах от одного вздоха Госпожи.

«Поражение на дне… спеши… к… вершине…»

Пустота содрогается. Во тьме что-то шевелится и…

… огромная щетинистая лапа паука пронзает мне грудь. Я не успеваю даже удивиться.

Т-т-т-т-т-т-т-т-т-т…

* * *

Т… Тук… Тук… Тук!

Сердце бьется.

Открываю глаза и сразу же морщусь от света прожекторов. Свет проходит через кровавый купол, обретая красные оттенки.

Боль!

Всю спину невыносимо жжет. С кряхтением опираюсь руками о пол, приподнимаюсь, пошатываясь встаю, пытаясь понять, что происходит…

Кровь повсюду. Я будто в аду, но стою на небольшом чистом оазисе, поэтому еще не превратился в кислотного слизня. В отдалении, к стеклу купола жмется какой-то ком. Сева… Он трясется, стонет, что-то бубнит. Его руки и ноги вывернуты под неестественными углами. Кости целы, но слабые связки не выдержали. Уверен, это было бы очень больно, чувствуй он эту боль.

Громкоговоритель орёт:

– ПОБЕДИТЕЛЬ! ПРЕДСТАВИТЕЛЬ ОТ КОАЛИЦИИ ВЕЛЬТЕШАФТ!!! СЭР ЗЕРУС КОНСТАНТИН КИБА!!!

Слышу крики, оры радости, горя и возмущения.

Купол почему-то не спешат открывать.

Смотрю под ноги. Костюм превратился в липкие дымящиеся лохмотья. Гниль подземная… Это очень плохо.

На мне остались одни трусы с трудом держащиеся на хилой резинке. Почти все тело красное, полно волдырей. Что у меня сейчас со спиной даже думать не хочется. Я умею ориентироваться по боли и сейчас она мне тонко намекает – у тебя на спине жопа.

Нахожу под ногами более-менее не испорченные шелковые лохмотья, обматываю вокруг пояса и делаю что-то вроде шорт. Не в трусах же светиться перед камерами. Эх, если бы не краснота и волдыри, то я вполне себе ничего. Скоро вон четвертый ряд кубиков на животе видно будет.

К куполу с наружной стороны подходят какие-то люди, прислоняют к нему светящиеся суммой руки. Видимо, проверят степень опасности.

Хм… нагибаюсь, осторожно окунаю палец в кровь. Не больно. Похоже, она потеряла свои кислотные свойства. Значит я был прав и работала кровь Севы, как и мои нити. Со временем после использовании она теряет свои «магические» свойства. Может, поэтому я еще жив.

Под ногами гремят механизмы. По бокам открываются створки вентиляции, втягивая воздух. Купол открывается.

Медленно мне показываются трибуны, побледневший рефери, десяток стражей и несколько людей в защитных костюмах. Они сразу начинают наводить чистоту в Яме. Ко мне подбегает трое медиков:

– Сэр Константин… ох… вам срочно нужно в медицинское крыло. Вторая степень ожогов, на спине, возможно, третья…

– Звучит не очень, – кисло улыбаюсь я, смотрю на рефери. – Когда следующий бой? Мне даже восстановиться не дадут?

Тот качает головой:

– У претендента есть тридцать минут перерыва на все пять боев.

Оглядываю народ на трибунах. Многим не до восторженных возгласов. Они пытаются справиться с тошнотой. Кто-то выкрикивает мое имя, но таких немного. Страх… Атмосфера пропитана страхом и недоумением.

Поднимаю руки:

– Добро пожаловать в новый мир! Троекратное ура Вельтешафту! Что?! – оглядываю белые лица. – Никаких поздравлений?! Где овации?!

Ко мне сразу же подходят стражи:

– Прошу вас без лозунгов, сэр Константин.

Уже через пару минут я сижу на койке палаты в медицинском крыле. Никого больше не пустили, поэтому Аннета и Кевин стоят за дверью. Миловидная целительница обрабатывает мне раны, ворчит:

– Какой кошмар… Вы не сможете провести остальные бои, Константин. Вам следует отказаться.

– Тогда меня дисквалифицируют, – пожимаю плечами. – У меня была ласточка в сумке. Попросите моих… хм… друзей, за ней сходить.

– Да какая вам ласточка! – срывается голос девушки. – Вы посмотрите на свою мускулатуру. Она… стальная, неестественная, выпирает буграми, а жировой прослойки ни капли. Что вы с собой сделали? Я даже среди силачей не видела таких экземпляров.

– Издержки производства, – скупо улыбаюсь я, осматривая свою разбухшую от мышц руку. – Попросите принести ласточку.

– Нет! Я на глаз вижу, что такими темпами ваш организм начнет отказывать через пару лет. Связки, ткани, кости – они не железные. Я даю гарантию, что через пять лет вы умрете в муках, прикованным к кровати.

Пять лет? Куча времени. Я здесь всего-то пару месяцев и наделал таких дел, что прожить еще год будет чудом. Не люблю это признавать, но мне и правда иногда везет. Но стечения обстоятельств не могут быть всегда благополучными. Рано или поздно повезет другим.

– Кевин! – кричу я так, что девушка вздрагивает. – В раздевалке моя сумка! Там ласточка! Неси! Быстрее!

Из-за двери глухое:

– Как скажешь, Киба! Но не думай, что я не услышал, что тебе сказали!..

Быстрые отдаляющие шаги, всхлипывание Аннеты.

А я думал это я ушастый.

* * *

По пути в Яму мне звонит «суровая леди» от «важного человека» и сообщает, что мой бой оказался на грани неудовлетворения. Слишком долго я возился. Слишком кроваво всё получилось. На мое справедливое замечание, что и Сева не обычный противник, она заявила, что все понимает, но главное не то, как «есть на самом деле», а то «как всё выглядит».

– Тогда может вам стоит вернуть Макрегора на место представителя? – просыпается мой нрав из-за боевого транса. – Уверен, он справится намного лучше. Или нет. Всеволод Глушко раскатал бы этого слабака по яме в первую же минуту.

– Нет смысла в такой дискуссии. Это политика, сэр. И весь мир увидел, как тяжело нашим бойцам противостоять умениям Исталов. И я не буду вам напоминать, что наше клановое направление в сумме не боевое.

Ага, помним. Европейцы генетически предрасположены в сумме разума. И официально в этом направлении нет ничего боевого.

– Мое предложение в силе. У вас есть другие претенденты до десяти единиц суммы, способные справиться с таким противником? Если нет, то разговор окончен. Но я вас понял и посмотрю, что можно сделать ради укрепления наших позиций. И больше не звоните мне по всяким пустякам.

Сбрасываю вызов. Так, Эйн Соф, послушай себя. Боевой транс убивает в тебе дипломата. Завязывай.

Через минуту я уже ступаю на чищенную Яму. И снова я под взглядами тысяч, а то и миллионов людей. Спортивную форму я решил не одевать. Плевать на нее. Сегодня я аристократ, и никто не должен видеть, как я ослаб. Дешевый понт хорошо скрывает то, что за душой и телом. Радует, что никакого дресс-кода в яме нет, чем я с удовольствием воспользовался. Мало ли в чем мне удобно бить морды. В пиджаке и брюках самое оно.

На мне вычурный белый пиджак с ядовито синим воротником, шелковый галстук с узорами. Я надел десять колец – на каждый палец. И поменял серьги. Но на этот раз не для дешевых понтов. Пусть это и не главные мои козыри, но, в конце концов, предметный маг я или нет? Хоть это не шелк, но методом тыка я понял, что мне неплохо поддаются сапфиры. Интересно, смерть будет сильно мучительная если скормить своему врагу маленький камушек, разрывающийся холодом? Так, я чуть не забыл, что убивать здесь нельзя…

Так, а где Сева? В медицинском крыле я его не слышал. Он точно выжил. Слава богам Варгона, щупальца не смогли порвать его на куски. Но нужно побыстрее заканчивать этот балаган и найти его. А то мало ли – увезут куда-нибудь за пределы школы в секретную лабораторию, и потом ищи его по всей Москве.

Подхожу к рефери, озвучиваю ему свое предложение. Он удивленно пялится на меня, сначала артачится, но все же соглашается. Идет к длинному столу с жюри, передает им мои пожелания.

Трибуны перешептываются, они не понимают, что происходит…

Ко мне подходит неизвестный мне Валет. Мужчина лет сорока. С аккуратными бакенбардами и широкой золотой цепью на шее. Один из жюри. Говорит на английском:

– What the hell! Ты ума лишился? – шипит он на меня. – Хочешь биться с четверкой разом? Что за свинью ты нам подкладываешь? Конечно, они согласятся, – кивает на жюри.

Отвечаю с акцентом, немного путаясь во временах, но меня отлично понимают:

– Без паники. Они рассчитывали, что я проиграю в первом бою. Следующие претенденты будут обычными слабаками…

– А если ты ошибаешься? Что если будет еще один такой? Даже у нас нет сведений о…

– Не ошибаюсь. Сведения есть у меня. Я изучил весь перечень претендентов. Всеволод был единственным среди них непонятным звеном. Остальных я знаю если не лично, то от своих… людей.

Мужчина смотрит на меня, кладет руку на плечо, сильно сжимает:

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь. Во время соревнований запрещено менять претендентов. Макрегор был нашим запасным вариантом, но теперь он еле дышит из-за тебя. Поэтому, если тебя запинают четыре цыплёнка, не думай, что это конец… Ты все равно будешь представлять нас до конца соревнований – с переломанными костями и ранами. Мы тебя подлатаем и не дадим дисквалифицировать из-за телесных травм и ЗАСТАВИМ провести все бои. Все десять дней ты будешь представлять нас… И не проиграешь, ты понял? Не знаю, о чем думал Монтано, когда выставил кандидатуру напыщенного новичка на эти соревнования.

ЗАСТАВИМ? Интересно, как это они меня заставят… Если только не промоют мозги. А, вот оно что. Он, наверное, думает, что в худшем случае они прочистят мне мозги и сделают бездушным представителем в боях, не вытворяющим всякую фигню.

Мило улыбаюсь, говорю на ломаном английском:

– Не переживайте. Прежде чем это случится, я переломаю вам все пальцы.

Мужчина быстро моргает, но руку с моего плеча убирает.

– Что ты сказал?

Говорю четче:

– Прежде чем это случится, я переломаю им все кости. Простите, я только недавно начал изучать английский.

Интересно. Болтун в бакенбардах рассказал то, во что меня, почему-то, не посвящали. Получается, меня нельзя заменить на время соревнований ни на кого, кроме запасного Макгрегора, который сейчас еле на ногах стоит и таким инвалидом останется еще пару дней? Дисквалификация происходит только если меня изобьют до полусмерти? А насколько я знаю из истории таких соревнований, представителей кланов очень редко побеждают кандидаты. А уж запасного представителя еще реже. И если такое случается, то отбор в клан заканчивается с позорным объявлением, что «претенденты клана лишены дееспособности». Хм, выглядит как клановая Олимпиада, где вместо золотых медалей можно проиграть и получить позорную медаль из фекалий. Похоже, один представитель клана должен проводить все бои без перерыва на отдых не просто так – это уже его испытание.