Текст книги "Упрямый классик. Собрание стихотворений (1889–1934)"

Автор книги: Дмитрий Шестаков

53. «Встрепенись, моя песня, голубка моя!..»

 
Встрепенись, моя песня, голубка моя!
           Под окном постучалась весна…
Слышишь брызги и трепет лесного ручья?
           Встрепенись от бесстрастного сна!
Сколько счастья под шумною мглою лесов!
           Сколько звезд у блаженных ночей!
И душистый венок из росистых цветов
           На головке у милой моей…
Встрепенись, моя песня, и юность зови!
           Красота воцаряется вновь…
Для свободных порывов к заре и любви
           Отдохнувшие крылья расправь!
 

54. «Продли еще блаженное свиданье…»

 
Продли еще блаженное свиданье,
           Еще со мной побудь!
Счастливая, забыла про страданье,
           И сладко дышит грудь.
Томящая, душистая, немая
           Ночь землю обняла,
Смелей покров последний совлекая
           С небесного чела.
Ее очей мольба неотразима,
           В ее лобзаньи – зной…
Не дай же ей, не дай промчаться мимо,
           Останься здесь со мной!
 

55. «Ты так легко вся разгоришься чистым…»

 
Ты так легко вся разгоришься чистым
           Румянцем молодым…
Как он идет к очам твоим лучистым,
           К твоим кудрям густым!
Он всякое движенье повторяет
           Твоей души простой…
Как ты чиста! Как сердце замирает
           Пред этой чистотой!
И силюсь я мечты мои и муки,
           Волнуясь и любя,
Излить в одни молитвенные звуки,
           Чтоб не смутить тебя!
 

56. «Я узнал твой легкий шаг…»

 
Я узнал твой легкий шаг,
           Дорогая!
Ты вбежала вся в лучах
           Теплых мая.
Ты внесла любовь и свет,
           День весенний,
Нежных ландышей расцвет
           И сирени…
Как нежданно я богат!
           Радость рая —
Мне один твой милый взгляд,
           Дорогая!
 

57. «Снежные тучи висят над землею…»

 
Снежные тучи висят над землею,
           Низко висят.
Этой холодной зимы не хочу я!
Дай мне весну твоего поцелуя,
           Светлый твой взгляд!
Плачет и бьется за окнами вьюга,
           Зги не видать…
К полному треска и жара камину
Ближе я кресло твое пододвину
           Милая, сядь!
Что мне до злобы и визга метели:
           Ты предо мной,
Ты лучезарная, кроткая фея,
Бедное сердце отрадно лелея
           Вечной весной!
 

58. «Еще полна ее благоуханьем…»

 
Еще полна ее благоуханьем,
           Душа чиста;
Еще горят порывистым лобзаньем
           Мои уста.
Она ушла тропинкою росистой,
           В огне луны…
Мои мечты ее улыбкой чистой
           Озарены…
И шелк кудрей, и зной очей глубоких,
           И ласки миг —
Я перелью в рыданьях одиноких
           В счастливый стих!
 

59. «Лесная свобода, прохлада лесная!..»

 
Лесная свобода, прохлада лесная!
Я пью – не напьюся из чаши твоей…
Кусты молодые в наряде весеннем,
В заре безмятежной весенних лучей…
Тревога и ночь так далеко-далеко,
Нетленно и чисто сияет здесь день,
Лишь легким налетом на свежей тропинке
Легла и колышется сонная тень.
И блеск, и стремленья наскучили сердцу,
Отрадно молчанье весеннего сна,
И тихо струится, и вкрадчиво шепчет
Весенних видений златая волна!
 

60. Серенада

 
Свежесть ночи так чиста,
           И мерцанье.
Выйди, дева-красота
           На свиданье!
Для любви готов приют
           В неге лунной…
И вздыхают, и поют
           Робко струны…
Теплый ветер жжет уста,
           Как лобзанье…
Выйди, дева-красота,
           На свиданье!
 

61. «И опять, и еще вспоминаю ее…»

 
И опять, и еще вспоминаю ее,
Эту вешнюю ночь и блаженство мое,
И туман, и далекие всплески ручья,
И тебя, моя жизнь, дорогая моя!
Столько счастья досталося сердцу вместить,
Что его никогда и нигде не забыть,
И навек – и по гроб, и за гробом тебя
Я люблю, моя жизнь, дорогая моя!
 

62. «Весь обвеян весною душистою…»

 
Весь обвеян весною душистою,
С целым миром блаженства в груди,
Я пред ночью стою серебристою…
В эту ночь, дорогая, сойди!
Мы пошли бы тропинкою длинною,
Где таится от месяца мгла,
Где, мольбою дыша соловьиною,
Так мечта молодая светла.
Обняла бы нас ночь безмятежная,
Унесла бы унынье и зло…
О, сойди же ко мне, моя нежная!
Уж луна разгорелась светло…
 

Стихотворения 1892–1914 гг

1. На могилу Фета

 
Здесь лаврами венчанная могила
Навек от нас жестоко унесла
Все, что душе так сладко говорило,
Пред чем душа молилась и цвела.
 
 
Но райский луч заката не боится,
Для майских птиц могила не страшна…
Чу! слышите: трепещет и струится
Весенних песен нежная волна!
 
 
И на призыв, где жизнь и юность бьется,
Бессмертными восторгами дыша,
Как встарь, летит и страсти предается,
Как встарь, дрожит и ширится душа!
 

Конец 1892

2. «Опять луна горит у нас в саду…»

 
Опять луна горит у нас в саду,
Не отводя томительного взгляда…
Опять тебя нигде я не найду
По всем тропам сияющего сада.
 
 
Все шепчет мне о счастье и весне,
Все робкую тревогу навевает,
И луч росы, проснувшись при луне,
Влюбленною улыбкою сияет.
 
 
Земной красы и неземных красот
Волшебное я праздную слиянье,
И лишь тебя душе недостает,
И лишь тебя зовет мое желанье.
 

1893

3. Под музыку («В ласковых глазках твоих блеснули алмазные слезы…»)

 
В ласковых глазках твоих блеснули алмазные слезы,
Бледные руки твои тихо легли на рояль,
И зазвенели-запели неясные юности грезы,
И зарыдала в груди зревшая долго печаль…
Что ж это с сердцем моим? – то больно и жадно забьется,
То разрешается вдруг в долгий, томительный вздох;
Звукам влекущим, манящим бессильно оно предается,
Тихо вступает в него музыки пламенный бог.
 

1895

4. Вчера и сегодня

 
Вчера мы сошлись, как враги,
А нынче и меры нет счастью…
Сожги мое сердце, сожги
Последней томительной страстью!
Так вкрадчиво сумрак приник,
Так наши движенья неловки,
Так пышно пленителен шелк <лик?>
Твоей шаловливой головки, —
Что речи не смеешь связать,
Души не доверишь признаньям,
И сладко обоим молчать
Горячим и чутким молчаньем.
Вчера мы сошлись, как враги,
А нынче и меры нет счастью…
Сожги мое сердце, сожги
Последней томительной страстью!
 

1895

5. «Зной томит, и все поникло…»

 
Зной томит, и всё поникло,
И прохлады не сыскать…
Ты головку уронила,
Тяжело тебе дышать…
Знаю, знаю! – молодому
Сердцу полдень – верный друг,
Сердце чутко, сердце слышит
Каждый шорох, каждый звук…
Каждый звук – «люблю» вздыхает,
Каждый шорох – «будь моей», —
И, прильнув, целует солнце
Кольца мягкие кудрей…
 

1898

6. «В темной зелени оврага…»

 
В темной зелени оврага,
Резвой змейкою скользя,
Бьется пенистая влага
Серебристого ручья.
 
 
Я люблю овраг тенистый,
Я люблю над блеском вод
Сладкошумный, сладкомглистый
Свежих веток переплет.
 
 
И люблю, в часы свиданья,
При мерцающих струях,
Издалека средь молчанья
Признавать твой милый шаг.
 

1898

7. «На огонь твой одинокий…»

 
На огонь твой одинокий
Я иду в метель седую…
Не туши рукой небрежной
Эту искру золотую!..
 
 
Так тепла она в смятеньи
И в порывах хмурой ночи,
Словно чьи-то молодые,
Чьи-то ласковые очи…
 
 
Сладко сердце затихает,
Близость друга признавая,
И не страшен путь далекий,
Не страшна метель седая.
 

1898

8. «Есть сладость и в темном страданьи…»

 
Есть сладость и в темном страданьи,
В томлениях сердца немых,
Когда без мольбы, без признаний
Молчит обессиленный стих,
И смутная ночь обвивает
Все думы и чувства твои,
И тихо тоска раскрывает
Унылые взоры свои…
Но слаще, коль взор твой волшебный
Пронижет враждебную ночь, —
Зарею восторга целебной
Томящую тьму превозмочь,
И в новых волненьях и муках
Еще на мгновенье ожить
И в долгих рыдающих звуках
Дрожащее сердце излить!
 

1898

9. Под песню соловья

 
Полна любви, полна волшебной силы,
Из сада песнь лилася соловья,
И просиял улыбкой взор твой милый,
И подарил улыбкою меня.
И сладкая, и странная тревога
В трепещущей рождалася груди…
Так много роз и тихих звезд так много
Певец весны сулил нам впереди!
Мои слова излиться не посмели,
Чего-то я не мог тебе открыть,
И в тишине серебряные трели
Манили жить, томиться и любить…
 

1898

10. Ничего не прошу…

 
Ничего не прошу и не жду от тебя, —
Только дай мне любить и томиться, любя,
Только дай мне тебе беззаветно служить,
Только дай для тебя и тобою лишь жить.
Ничего не прошу и не жду ничего, —
Только сердца мне дай уголок твоего,
Только тихой зарею улыбки твоей
Одинокий мой путь освети и согрей!
 

1899

11. «Все забывается скоро…»

 
Всё забывается скоро…
Как без забвенья прожить?..
Только последнего взора
Я не умею забыть.
Только на строгом пороге
Тенью сочувствий земных,
Тенью прощальной тревоги
Ангел замедлен на миг.
 

1899

12. «Когда одна ты выйдешь на балкон…»

 
Когда одна ты выйдешь на балкон,
Толпы в тебя влюбленной избегая,
И вдалеке погаснет вальса стон,
И в очи ночь заглянет голубая;
Когда, дыша свободой и весной,
Ты с жарких плеч накидку отодвинешь,
И вниз, на сад, затихший под луной,
Усталый взор, задумчивая, кинешь;
А там, внизу – и музыка ручьев
В лепечущих и мерных переливах,
И мир теней безмолвных и счастливых,
И влажное мерцание листов…
О чем вздохнешь, зачем поникнешь взором?
Куда влечет мгновенная мечта?
И шепотом восторга иль укором
Раскроются дрожащие уста?
 

1899

13. «И в старике порою тлеет…»

 
И в старике порою тлеет
Угрюмой искрою любовь,
Но сердца жаром не согреет
Устало-стынущая кровь;
И не поднимут сердца крылья
Над мертвой долею земли,
И жалки грустные усилья
Всё в том же прахе и пыли…
Не принесет ему, ликуя,
Былого юга знойный вздох
Ни чистых нег, ни поцелуя,
Ни вдохновительных тревог.
Как будто ангел света глянет,
Могильную отвалит дверь, —
И сердце лишь больней потянет
К невозвратимости потерь!
 

1899

14–15. Детям

 
Здесь вот, здесь, у колыбели
Снова в сердце налетели
Песни детства и весны…
Снова сердце, как бывало,
Так легко затрепетало
На пленительные сны.
Это ты, мой ангел милый,
В мир холодный, в мир унылый
Заронила рай святой,
И в счастливом умиленьи
Я шепчу благословенья
И молитвы над тобой.
 

 
Любо порой, подымая глаза от работы,
Встретить вас, светлые звездочки, детские глазки,
Звездочки – тихого, долгого счастья залоги,
Звездочки – кроткий привет с проясневшего неба,
В час, как сквозь тучи, – нависшие, грозные тучи,
Влажно и ласково грешной земле улыбнутся
И засияют призывно в затихшей лазури.
 

1899

16. «Если правду говорить…»

 
Если правду говорить,
Не скажу, что ты красива;
Страсти дерзкого порыва
Ты не в силах окрылить.
Но пленяешь ты мечты
Взоров нежностью живою,
Сердца детской простотою,
Всем, что выше красоты,
Что ласкает и живит
В этой сумрачной пустыне,
Перед чем, как пред святыней,
Сердце робкое дрожит.
 

1899

17. «Из полей необозримых…»

 
Из полей необозримых
Вновь струится аромат,
Вновь задумчиво склонился
Над рекой зеленый сад…
Много снов и грез любимых
Вновь пророчит мне весна…
Отчего же сердцу грустно?
Отчего душа темна?
Отчего в весенней силе
Пью старинной скорби яд?
Знать, былое молодое
Не воротится назад…
Знать, былое, как могила
Облетевшие цветы,
Навсегда похоронило
Песни, грезы и мечты…
 

1899

18. Под музыку («Если волшебно живою волною…»)

 
Если волшебно живою волною
Чудные звуки бегут и струятся, —
Прошлое тихо встает предо мною,
Счастью былому я рад отдаваться.
 
 
Если, лукаво звеня и ликуя,
Нежно поют серебристые струны,
Снова весну твоего поцелуя
Робко впиваю, влюбленный и юный.
 
 
Если тревожным и ярким аккордом
Звуки певучие вдруг разрешатся, —
Любо мне с этим страданием гордым
Сердцем болящим всецело сливаться!
 

1899

19. «Все сны молодые, счастливые сны…»

 
Все сны молодые, счастливые сны
Воскреснут, когда ты со мною,
И пью я тихонько дыханье весны,
И тихо любуюсь тобою!
И если глаза ты подымешь свои,
Глубокого полные света,
Мне кажется, где-то поют соловьи,
Черемуха шепчется где-то…
И путь мой светлее, и сердце в огне,
И песню восторг окрыляет,
И всё, что счастливой мечталось весне,
Пред взором твоим воскресает!
 

1899

20. «Серебристая дорога…»

 
Серебристая дорога…
Молчаливая луна…
Поздних санок бег неслышный…
Чистота и белизна…
 
 
За недвижными кустами
Виден ближний поворот.
Огонек за ставней пестрой
То померкнет, то сверкнет…
 
 
Кто-то выбежит навстречу
На скрипучее крыльцо?
Кто-то с ласковым упреком
Глянет путнику в лицо?
 
 
Огонек за ставней пляшет…
Кони рвутся и дрожат…
За сугробами ворота
Темным призраком торчат…
 
 
Мимо, мимо!.. Бред и сказка!..
Путь как скатерть, ночь ясна…
Серебристая дорога…
Молчаливая луна…
 

1899

21. «Радость жизни былой далеко, далеко…»

 
Радость жизни былой далеко, далеко…
Я зажгу свой огонь глубоко, глубоко…
В полусне, в полумгле там заветный есть сад,
Там цветы без зимы, там любовь без утрат.
Там в немой тишине, недоступные дню,
Я сокровища сердца ревниво храню,
И схожу молчаливый, и в свежей тени
У былых алтарей обновляю огни.
Пусть весенние дни далеко, далеко, —
Я зажгу свой огонь глубоко, глубоко…
 

1899

22. «Потуши лампаду – мне она мешает…»

 
Потуши лампаду – мне она мешает…
Потуши лампаду – пусть сгустится мрак,
Пусть один внятнее сердцу напевает
Друг ли или недруг, гений или враг.
 
 
Я его не знаю, я его не вижу,
Я больной душою слов не уловлю,
Только что-то сладко-сладко ненавижу,
Только что-то жутко, горячо люблю.
 
 
Потуши лампаду – так душе светлее…
Над моей подушкой опустился мрак…
Слышишь – что-то шепчет – всё внятней – внятнее
Друг ли или недруг, гений или враг.
 

1899

23. «Поздний час… Не светит месяц…»

 
Поздний час… Не светит месяц,
Ночь, как камень, тяжела,
И на сердце налегает
Утомительная мгла.
Снится сердцу, – я далеко,
В уголке моем родном…
Хмуры голые аллеи,
Молчалив пустынный дом…
Хмуры голые аллеи, —
Только там, – промеж кустов,
Точно чьей-то легкой ножкой
Насыпь тронута листов.
Или ты, мой ангел тихий,
Гостья бедная моя,
В час вечерний навестила
Эти грустные края, —
Навестила, чтоб проститься,
Чтоб припомнить о былом,
И вздохнуть родной печалью
В уголке своем родном?..
 

1899

24. Акварели

 
Опять захолустья родного
           Простые картины:
Пруда неглубокие воды
           Под ряскою тины;
И всюду зеленые ветки
           Склонились бесшумно;
А там огороды и выгон,
           И бани, и гумна;
И светлого поля просторы,
           Манящие снова
К себе на приволье, и свежесть
           Затишья немого;
И сердце смиренной отрадой
           Проникнуто нежно,
И родины грустная ласка
           Безбрежна, безбрежна…
 

1899

25. «Под огнем догоравших свечей…»

 
Под огнем догоравших свечей,
Средь толпы утомленных гостей,
Под волшебную песню смычка
Ты была так чужда, далека.
О, тогда я и думать не мог,
Что придем мы в один уголок…
Там река колыхалась, и месяц блестел,
           И на нас как волшебник глядел,
И с тобою мы были одни и близки,
           И ты помнишь, ты помнишь, как вдруг
Вдалеке, задрожав, оборвались смычки,
Как лобзанья безумного звук!
 

1899

26. «Безмолвна даль, поля унылы…»

 
Безмолвна даль, поля унылы,
Покорной грусти ночь полна;
И на живых, и на могилы
Глядит усталая луна.
 
 
Как этой ночью всё смиренно,
Какою сенью тишины
И дальний дол, и сумрак бренный,
И тесный мир облечены!
 
 
Уже не счастия, не силы
Душе осталося желать…
О, как прекрасны вы, могилы!
Какая радость не дышать!
 

1899

27. «За окном томящее ненастье…»

 
За окном томящее ненастье,
Жутко осень плачет за окном…
Вороти мне солнце, жизнь и счастье,
Подари волнующим лучом!..
Теплый блеск загадочного взора
Хоть на миг на мне останови,
Дай душе звенящего простора
И надежд, и песен, и любви!..
Так бедна, так скупо-молчалива,
Жизнь уходит бледной цепью дней,
Без тебя, без яркого порыва
И блаженства нежности твоей…
 

1899

28. «Прости! Будь счастлива на много-много лет…»

 
«Прости! Будь счастлива на много-много лет».
Так путник в сумраке Альпийского ущелья
Поет; на миг один озолотит веселье
Дорогу трудную, и для кого поет?
Поет он милую приветливую друга, —
Но песни слабый звук ее коснется ль слуха,
Когда уж путника метелью заметет?
 

1899

29. «Ты, старый сад, на луг зеленый…»

 
Ты, старый сад, на луг зеленый
Кидаешь сумрачную тень,
Сокрыть пытаясь свет смущенный
И победить усталый день.
Но от насилий супостата
Спасенный пламенным крылом,
Взгляни – он на черте заката
Томится трепетным лучом,
Над злобой дикой и мятежной,
Еще свободный от оков,
Дыша мольбою безнадежной
И красотой последних снов.
 

1899

30. Под музыку («О, трепет и свежесть заветного чувства…»)

 
О, трепет и свежесть заветного чувства,
Крылатая тайна былого мгновенья;
Под светлым дыханьем святого искусства
Как мощно и нежно твое воскресенье!
И милая повесть далеко былого
Блеснет ослепительно-яркой страницей,
Далеко-былого, а сердце готово
За ним понестися влюбленною птицей!..
Уж крылья трепещут лететь над землею,
Уж поздние слезы бессильные тают,
И в тихое сердце живою волною
Весенние песни, дрожа, набегают.
 

1899

31. Последний листок

Влад. С. Соловьеву

 
Умчалася юности сказка весенняя,
Безжизненней звезды, бледней небеса,
Глухою песнью борьбы и смятения
Звучат обнаженные бурей леса.
 
 
Лишь ты, листок, средь тревог и крушения
Поник и трепещешь на ветке родной, —
Ты – свежесть моя и дымка весенняя
И вздох ароматный зари молодой!
 

12 января 1900

32. «Если тихо звезды в золотом покое…»

 
Если тихо звезды в золотом покое,
Просияв, выходят в небо голубое,
Что ж они пророчат, что ж они поют нам?
Отчего приютно в мире бесприютном?
И зачем, как крылья, нас уносят взоры
От земли на небо, из оков в просторы?
И куда, куда же следом за звездами
Мы плывем, пылаем и дрожим сердцами?
Золотым сияньем небо всё одето…
Отчего ж вопросы наши без ответа,
И зачем, хоть жутко мысли без познанья,
Сердцу не расстаться с тайной мирозданья?
 

Январь 1900

33. Е. А. Баратынский (19 февраля 1800–1900 гг.)

 
Смерти прозрачные взоры, как звезды холодные ночи,
Вея зарей неземной, в этих мерцают стихах.
Как обнажилась под их бесстрастно-отчетливым светом
Бренной земли суета, бренных ничтожество грез.
Смертный! не крылья тебе даны для безбрежных полетов.
Смертный! смирись и живи: близко великая грань.
 

Февраль 1900

34. «Тихие скрипки устало вдали допевали…»

 
Тихие скрипки устало вдали допевали
Робкую сказку, дрожащую горькою тайной.
Там, на балконе, где звезды так ярко сияли,
Милая, мы повстречались с тобою случайно.
Слабые слезы катились по бледным ланитам,
К светлым звездам обратила ты светлые взгляды,
Словно о счастье мечтала давно позабытом,
Словно молила у неба хоть мига отрады.
Бедная, бедная, все разгадал я невольно —
Долгую повесть безмолвной и гордой печали,
Той, о которой так вкрадчиво, мягко и больно
Тихие скрипки устало вдали допевали.
 

Февраль 1900

35–36. Зимние картины

 
Уж звездный иней на дорогу
Скользит и ширится в ветвях.
Уж белой гладью понемногу
Равняет гору и овраг.
Гляжу в окно, и сердцу дорог
Суровой родины привет, —
И легких хлопьев мягкий шорох,
И этот звездный полусвет.
С участьем каждую снежинку
Я провожаю на простор.
Я знаю, славную тропинку
Настелет мне соседний бор.
И то-то будет там раздолье
Бродить и взорам и мечтам
В живом и дружном своеволье
По всем знакомым уголкам!
 

 
О, что-то есть в избенке бедной,
Где приворотный столб так хил!
Кругом мороз, волшебник бледный,
Ее сугробом завалил.
И тесно жмется тын к воротам,
И с белой стужей под одно
Едва белеет переплетом
Полузамерзшее окно.
И дым над черною трубою
Колечки сизые завил.
Знать, кто-то бьется там с нуждою
И бодрых рук не опустил.
 

1900

37. «Вчера вливался в окна лунный свет…»

 
Вчера вливался в окна лунный свет.
Обвеяна несбыточными снами,
Про старину далеких, светлых лет
Шептала ты дрожащими устами.
Сегодня ночь огромна и пуста…
Ни проблеска мечтательного света…
Чего же жду? не прозвучат уста
Мелодией вчерашнего привета.
 

1900

38. Гном

 
Вижу – черная пещера,
И в пещере старый гном,
И шурша, и спотыкаясь,
Бродит с пыльным фонарем.
Бедный гном! Весы да гири,
Груды сена, ветхий ларь…
И, дрожа в руке дрожащей,
Затуманился фонарь.
И дрожа, по низкой стенке
Тени тянутся во мглу…
Зашуршало что-то в сене,
Что-то прячется в углу…
Проворчал старик, согнулся
Над коптящим фитилем…
Видно, нынче барышами
Недоволен старый гном…
Бедный гном! И вы ли это,
Кудри влажные лугов,
Чаши нектара живого
Для счастливцев и богов?
Вы ли в час прозрачный утра
Над туманною рекой
По росе ложились следом
За четою молодой?
Это вы ль в дыханье легком
Ветерков и мотыльков
Легкой музыкой звучали
Тонких стеблей и листков?
Где же всё? И пыль, и затхлость —
Ваша бедная судьба,
Этот ларь и этот закром,
Точно узкие гроба,
Эта черная пещера,
И в пещере старый гном,
Как могильщик недовольный,
Бродит с тусклым фонарем.
 

Июль 1900

39. Порт-Артурцам

 
Низкий поклон до земли
Всем, кто в кровавом Артуре
Русскою верною грудью все бури,
Все непогоды снесли.
Вот они, вот наконец-то желанные
Сходят на берег родной,
И побежденные долгой неравной борьбой,
Как победители смерти венчанные.
Низкий поклон до земли
Всем вам, кто доблесть родную,
Русскую доблесть святую
Не побежденной в боях сберегли.
Низкий поклон до земли
Всем, кто в кровавом Артуре,
Скорбные жертвы промчавшейся бури,
В землю сырую легли.
Снится вам, знаю я, знаю, что снится:
Вот над твердыней родной,
Вновь шелестя по лазури живой,
Знамя родное победно струится.
Низкий поклон до земли
Всем вам, кто верность солдата,
Русскую верность покорно и свято
Не побежденной до гроба несли.
 

Январь – начало февраля 1905