Текст книги "Упрямый классик. Собрание стихотворений (1889–1934)"

Автор книги: Дмитрий Шестаков

 
Ты знаешь ли вечную книгу – как чаша безбрежная вод,
Она за страницей страница, грозя и лаская, течет.
И сколько в ней страсти и скорби, как темен и внятен язык,
То кличет, как юноша резвый, то стонет, как вещий старик.
И каждый ту книгу читает, но трудно в ней смысл разгадать,
И строго на ней почивает перста неземного печать.
Бежит за страницей страница – торопится отдых и труд,
И люди ту вечную книгу дорогою жизни зовут.
 
 
Ты знаешь ли книгу иную – как осени бледной цветы,
Как тихие старые птицы, поникли немые листы.
Раскроется ветхая книга, и шелест не слышен листов,
И веет тоскою и мраком от странных, загадочных слов,
От стольких туманных загадок, от стольких холодных улик,
И сердце томит и волнует двузначущий книги язык…
Скользит за страницей страница, торопится отдых и труд,
И смертью ту старую книгу усталые люди зовут.
 

1900

На склоне дня

 
На склоне дня прекрасней день,
Под вечер жизни глубже радость,
Таит последняя ступень
Неиссякающую сладость.
Без содроганий, без борьбы
Ступи на край иного брега, —
Там есть непознанная нега
Под вечным пологом судьбы.
 

6 января 1930

 
Помнишь, – липа цвела, и далекая родина снилась;
Даль в закате лиловом была так устало светла;
Ты со мной у окна в мимолетной отраде забылась;
           Помнишь, – липа цвела…
Помнишь, – липа цвела, и задумчивый запах и свежий
Веял детством забытым и светлым простором села,
Веял легкою грустью любимых, родных побережий…
           Помнишь, – липа цвела…
 

22 ноября 1926

 
Сны мои стали иные: всё темные горы, да моря
Чудные волны и вдаль парус бегущий, как тень.
Точно я странником стал великого божьего мира
И тороплюсь оглядеть страстно его красоту,
Или какая-то власть предо мной открывает заране
Неотразимой судьбы душу смущающий путь.
 

23 декабря 1926

 
Хоть и жизнь прожита, но под эти дрожащие звуки
Мне не хочется, нет, и помыслить о близкой разлуке.
Мне не хочется, нет, с этим нежным волненьем проститься,
Мне не хочется, нет, одному и в гробу очутиться.
Все мне мнится, и там мне послышится голос твой милый
И во мне оживут молодые, весенние силы,
И под ясные звуки душа не захочет расстаться,
И потянет и к свету, и к жизни, и к счастью прижаться…
 

15 января 1928

 
Молчу, безмолвствую. Но если
Твой тихий взор согреет грудь,
Опять сквозь сон пробьются песни,
Опять яснее поздний путь.
И в бледном золоте заката
На краткий миг в истоме сил
Предстанет всё мне, что так свято
И так пугливо я любил.
 

16 марта 1927

 
Минует всё, что было мило,
Что окрыляло, что влекло,
Но ты, зари моей светило,
Горишь по-прежнему светло,
И над туманами ночными,
Где очертанья лет слились,
Зовешь лучами золотыми
В недосягаемую высь.
 

20 марта 1927

 
Я песня дальнего былого,
Ты песня завтрашнего дня.
Я не дерзну отдаться снова
Приветам знойного огня.
Но тем отрадней пред закатом,
Перемогаясь, в полусне
Дохнуть мгновенным ароматом
И свежей вестью о весне.
 

2 апреля 1927

 
Всё воскресает, всё ликует,
В природе радостно, светло,
Но не воскреснет, что минует,
Что просияло и ушло.
О, мир и память грезам чистым,
Звездам, сиявшим сквозь туман,
И вам, цветам зари росистым,
Упавшим в сумрачный бурьян.
Мир, светлый мир огням заката,
Ночам, минувшим без следа,
И вам, очам, живым когда-то,
Давно померкшим навсегда.
 

14 апреля 1928

 
Нет, не зови меня к весельям,
Ни к буйным откликам страстей,
Ни к утомительным похмельям
Далеких и счастливых дней.
Мне лучше нравится молчанье
И вечер поздний под окном,
И слабое воспоминанье
О всем любимом и былом.
 

6 мая 1927

 
Когда дрожит смычок по струнам
И песня чистая томит,
Какая боль за пылом юным
Седою думою следить.
Какая казнь и замиранье,
Пока всё в мире рвется жить,
Почуять сердца трепетанье,
Но уж без силы полюбить.
 

6 мая 1927

 
Не говори мне слов прощанья,
Когда в природе все с весной
Так щедро сыплет обещанья
И дышит пышною красой.
С ее зарей, с ее огнями
Закат ты свой сообразуй,
Простись в безмолвии с мечтами
И к розам мая не ревнуй.
 

20 мая 1927

 
Ты всё еще не позабыла,
Еще ты боль свою таишь,
И горьких снов не погасила
Минувшего ночная тишь.
И вижу я: с мечтой усталой
Ты смотришь в темное окно,
Как будто всё, что оживляло,
Душой утрачено давно.
 

17 мая 1926

 
Была пора: при блесках бала,
В дыханьи праздничных смычков
Весна беспечно запевала
Свою зарю, свою любовь.
Уж не вернется жизнь сначала,
Не зацветет былых цветов,
Лишь навсегда в груди вздыхала
Та дрожь последняя смычков…
 

29 августа 1927

 
Июнь и зной, и ты со мною,
И дума светлая чиста,
И прежней детской простотою
Цветут любимые уста.
Как будто жизнь не миновала,
Как будто старость не пришла,
Как будто вся опять сначала
Дорога чудная легла…
 

12 июня 1927

 
О, ренессанс томлений юных…
Хоть близко ночь, но ясен свет
И в этих ослабевших струнах —
Весенних гимнов смутный след.
О грусть и нежность расставанья
8 закатной дымке золотой,
И лучезарное прощанье
С любовью, миром и тобой.
 

9 октября 1927

 
Твоя судьба – одно страданье.
Но что за озаренный взгляд,
Какое ясное молчанье,
Какой пленительный наряд.
Как будто на одно мгновенье
Ты рада праздновать и жить,
И красоты самозабвенье,
Как чашу полную, испить.
 

22 июля 1927

 
Былые дни, живые грезы,
Виденья ласковых долин,
Давно померкнувшие розы
С роскошных некогда куртин…
Стою с улыбкой и слезами,
И надо мной, как в полусне,
Чуть веет тонкими листами
В другой, знакомой стороне.
 

25 августа 1927

 
Все это было в прошлом, было:
Благоухание лугов,
И ласка раннего светила,
И тени длинные листов.
Но все минует, все проходит:
Чтоб тени милые собрать,
Над пашней пыльной сердце бродит,
Лишь только б помнить и рыдать.
 

18 марта 1929

 
Мятежен был июль и зноен,
Пора страстей, пора жары…
Теперь остыл я и спокоен,
И оторвался от игры.
Любуясь полными плодами,
Стою безмолвен я и тих,
И над затихшими громами
Тону в мечтаниях немых…
 

29 августа 1929

 
За днями дни студеней станут,
Умрут последние цветы,
Но хорошо, когда не вянут
Хоть сердца поздние мечты.
Давно уж молодость умчалась,
Померкли дни, остыла кровь,
И только ты со мной осталась,
Моя вечерняя любовь.
 

15 ноября 1928

 
Зима идет. Пожарче в печи
До верху хвороста кидай,
Поярче тающие свечи
Над поздней книгой зажигай.
Зима идет… Люби пожарче,
Всем напряженьем бренных сил,
Чтобы в могиле грезить ярче
О красоте живых светил…
 

16 октября 1927

 
Какую тишину навеял,
Сегодня выпав, первый снег,
Как много чистых грез взлелеял
И сколько позабытых нег
Всё вспомнил я: былые встречи,
Былые милые слова
И жарко тающие свечи
На шумной елке Рождества.
 

9 декабря 1929

 
Мой жребий – смутное молчанье
И в замороженном окне
Березы голой колыханье
В полудыханьи, в полусне.
Мой жребий – хмурые досуги
Да безответная мечта
Всё о каком-то дивном юге,
Где расцветает красота.
 

7 января 1930

 
Бывают дни, бывают ночи
В тоске, тревоге и борьбе, —
Не видят гаснущие очи,
И уступить готов судьбе.
Но ты войдешь, – твой голос сладкий
Рассеет призраки мои,
И дверь отворится украдкой
Для снов и песен и любви.
 

21 марта 1930

 
Они близки – вершины жизни:
Где горче плач, там жарче смех,
И зов к таинственной отчизне
Внятней в час горя иль утех.
Не поминай, как ты страдала:
Судьба заране всё сочла
И втихомолку подбирала
Венок для грустного чела.
 

11 июня 1930

 
Я всё расту, я всё мужаю,
Мне с каждым чувствуется днем,
Как ближе я к иному краю,
Как чуждо мне в краю родном,
Какие боли и оковы,
Вериги мысли и тюрьмы
Вот-вот прорвут свои покровы
И врозь рассеются средь тьмы.
 

23 июня 1930

 
Вчера я был в долине той,
Где ясным сном летело детство,
Где милой детской простотой
Дышали игры малолетства,
И мне оттоле чуждым сном
Грозились те скалы и кручи,
Где я брожу сквозь мрак и тучи
С безмолвным спутником вдвоем.
 

28 июня 1930

 
Вам, только вам моя мечта,
Моя вечерняя тревога,
Когда усталые уста
Приосенит названье Бога.
Вам, только вам в прощальный час,
При открывающейся двери,
Безмолвный вздох, в любви и вере,
Последний раз, последний раз.
 

6 июля 1930

 
Мой друг, прекрасна жизни осень,
Вся в блеклом золоте листов,
И ровный гул надгробных сосен,
И замирание дубров.
Тогда ни боль, ни озлобленье
Души не трогают покой,
И разве слабое смущенье
Пред нарастающею тьмой.
 

25 декабря 1930

 
Я помню радости живые,
Я помню чистые мечты,
Сияли очи молодые,
Дрожали тонкие листы.
И всё прошло, и всё пропало,
Уже иным досталось жить,
И только сердце трепетало
И не хотело позабыть.
 

26 декабря 1930

 
Я тороплюсь допеть. Так много
В груди томленья и огня.
Так больно поздняя дорога
Пугает сумраком меня.
Я тороплюсь допеть. Вдруг тучи,
Замкнув лазурь, прервут мой путь.
И всё тропинка круче, круче,
И всё мне тягостней вздохнуть.
 

13 февраля 1931

 
Сойдя две шаткие ступени,
Пойдем бродить в огне луны,
Как потревоженные тени
Когда-то детской старины.
Два поздних сна из сказок Гримма,
Последний раз рука с рукой
Сойдем шуршать неуловимо
Перед террасою пустой.
 

17 апреля 1931

 
Придет минута расставанья,
Тогда душою вновь и вновь
Сильней почуешь на прощанье
Свою померкшую любовь.
И в это краткое мгновенье
Всё-всё припомнишь и простишь
И со слезами умиленья
Былую боль благословишь.
 

3 сентября 1931

На встречные темы

 
Милая, как бы с живым твоим чувством к природе
Ты красотой, окружающей нас, любовалась.
Как бы смотрела на эти косматые скалы,
Темной щетиной растущие к ясному небу,
На неоглядное это далекое море,
Весь кругозор заключившее в свежих объятьях.
Пусть уже смерть опустила меж нами завесу,
Пусть ты смежила на отдых усталые взоры, —
Нет, я не верю, чтоб связь порвалася меж нами:
Так хорошо это море, и небо, и горы…
Всё это видишь ты, всё ты не можешь не видеть:
Видишь и море в полдневном торжественном блеске,
Видишь и парус косой, убегающий в море,
Видишь и ленточку горной порывистой речки,
Видишь меня, как брожу я в лесу одиноко
И о минувшем твоем и моем вспоминаю.
 

28 августа 1925

 
Лети, мечта моя, в далекий,
Все близкий сердцу уголок,
Где знойным летом синеокий
Во ржи смеется василек,
Где по тропинке чередою
Косцы веселые спешат,
Где над знакомою водою
Уж не шумит мой старый сад,
Но где теперь в раю минувшем,
В раю потерянном моем,
Над домом, призраком уснувшим,
Деревья-призраки венцом.
Кому и чем ты помешало —
Веселье ранних, чистых дней, —
Моя заря, мое начало,
Блаженство памяти моей.
Зачем те радости живые,
В груди дрожавшие тепло,
Во дни борьбы, во дни больные
Угрюмой бурею смело.
И на могиле вдохновений
И грез и сказочных цветов
Поникли тени – только тени, —
И тени слез, и тени снов.
 

23 февраля 1926

П. П. Перцову

 
Старый друг, далекий друг,
Пусть туман лежит вокруг,
Пусть на сердце нет огня,
Старый друг, люби меня.
Старый друг, во мне, со мной
Наш рассвет люби живой,
Ночи – звезды и лазурь,
Первый взрыв весенних бурь,
Споры, крики – и потом
Упоение стихом.
Старый друг, далекий друг,
Пусть томит меня недуг,
Пусть дрожит моя рука,
Знаю, так же связь крепка,
Цепь, сжимающая нас
В предзакатный, поздний час.
Мягок вечер, воздух чист.
Неподвижен влажный лист.
Вдаль по взморью разлита
Золотая красота,
И прощальные лучи
Широки и горячи.
 

29 марта 1929

 
Моя ты песенка, моя ты сказочка,
Моя ты ясная заря,
Моя цветов весенних связочка
В холодный вечер декабря.
Моя ты звездочка, мое ты солнышко,
Мой тихий-тихий майский цвет,
Мое ты крохотное зернышко
Грядущих дней, далеких лет.
Моя ты сказочка, моя ты песенка,
Моя ты маленькая пай,
Моя ты ангельская лесенка
В былые годы, в детский рай.
 

28 октября 1929

 
Целый с тобою мне день
Светлая вешняя сень.
Где ни стоим, ни пойдем,
Всюду цветок за цветком.
Спустимся ль к сонной реке, —
Песня плывет вдалеке.
В гору ль с рукою рука,
Ты, как лазурь, мне близка…
Целый с тобою мне день
Тихая, ясная сень…
 

23 апреля 1927

 
Все говорят – уж я большая,
Но почему же по заре
Слепит дорога столбовая
В таком чеканном серебре?
И почему наутро санки
Катят по горке ко двору
И любо девочке-беглянке
Чуть свет за детскую игру?
 

27 августа 1931

 
16 лет. Какое чудо.
Весь мир сиянием одет,
Леса – дворец из изумруда,
Заря – огонь в 16 лет.
16 лет. Еще без бури
Румянит щеки знойный бред,
И голубой венок лазури
Над шелком кос в 16 лет.
16 лет. Такая доля,
Какой пышней под солнцем нет:
Весна и молодость и воля —
Три дара фей в 16 лет.
 

3 марта 1929

 
Люблю я женские сердца:
Они как клад волшебной сказки,
Они так верны до конца
И так находчивы на ласки.
И одного молю в удел
У судеб сумрачных и строгих:
Чтоб женский взор звездой горел
И при конце моей дороги.
 

20 мая 1929

 
Не надо знаков восклицанья:
Пусть всё поведает твой стих, —
И молчаливое страданье,
И ласки вымоленной миг.
Оставь лишь сердце чутко биться
И знойным снам не прекословь,
И всё в безумный стих втеснится:
И боль, и ревность, и любовь.
 

21 марта 1930

 
Прошла, как сон благоуханный,
Их мимолетная любовь;
Опять покров лежит туманный,
И стынет зябнущая кровь.
Лишь иногда средь будней прозы,
В немой томительной тени,
Повеют вянущие розы,
Мелькнут утраченные дни…
 

27 июля 1926

 
Ты так находчиво флиртуешь,
Как будто искренно любя,
То манишь негой, то ревнуешь,
Но любишь, любишь ты себя.
И для соперников влюбленных
Не бережешь ты знойных чар,
И вот уж скоро ослепленных
Настигнет роковой пожар.
 

11 марта 1931

 
С твоим египетским браслетом,
С твоею русскою душой,
Ты смотришь догоревшим летом
И ранней осени зарей.
Гляжу в глаза твои большие,
Где зов довременного тих,
И вижу искры золотые
Мятежных снов, огней живых.
 

31 августа 1931

 
Ты хочешь старым амулетом
Свой ясный разум помутить.
Дитя мое, не верь поэтам,
Они обманут, может быть.
Я верю лишь во власть живую
Твоей младенческой мечты,
Как верю в правду роковую
Неотразимой красоты.
 

1 апреля 1931

 
Цени болтливости припадки
В твоем усталом ворчуне:
Как с пароксизмом лихорадки,
Полжизни в них вернется мне.
Сквозь все житейские невзгоды,
Побалагурив налегке,
Они – разлившиеся броды
В давно мелеющей реке.
 

2 сентября 1931

 
И так бывает в трудной жизни:
Уже спорится строгий труд,
Уже к таинственной отчизне
Всё ближе, ближе тесный путь.
Но клевета, но зависть злая
Вот-вот настигнут близ меты,
И сам услышишь, поникая,
Змеиный голос клеветы.
 

25 июня 1931

 
Инвалид на костылях,
Вижу прежние сраженья,
И биваки все в огнях,
И часы отдохновенья.
Слышу вальса томный зов,
Вихорь вьющегося зала,
И условный бой часов
В миг свиданья после бала.
 

24 сентября 1926

 
Древность тем и хороша,
Что пред нею мы как дети,
Что бессильно к ней душа
Льнет сквозь прах тысячелетий,
Что какой-то дивный лик
Возникает там, чудесен,
И немой его язык
Вдаль влечет, как гений песен.
 

14 декабря 1927

 
У вод медовых, в кущах муз
И я, друзья, летал пчелою,
И я познал живой союз
Покорной песни с красотою.
И я был легок и крылат,
И я доступен был творенью,
Едва бессмертные велят
Безумно вспыхнуть вдохновенью.
 

10 апреля 1928

 
Сыздетства спутанных тропинок
Мне мил затейливый язык,
И в вашу комнату новинок
Вступать я бережно привык.
Гляжу признательно по полкам,
Впиваю бодрую струю,
И сколько там я тихомолком
Друзей и близких узнаю.
 

14 декабря 1927

 
Как хорошо знакомый том
Найти в библиотеке дачной,
В забытом уголке лесном,
Без корок, без одежды брачной.
Как речи милые давно
Живой и тайной страстью вспыхнут,
Когда сосна стучит в окно
И шумы дня в молчаньи тихнут.
И мысли стройной красота
С ночной сольется красотою,
И эта дивная чета
Потянет думу за собою.
 

16 июля 1930

 
Друг, не хули его гравюры:
У ней так четки все черты,
И толстощекие амуры,
И бледнолицые цветы.
У ней, жеманницы гостиных,
Такой изысканный наряд,
И серый пепел кос недлинных,
И затаенной неги взгляд.
 

25 февраля 1931

 
Ей только третий год, а мне-то…
И все ж, доколе бог велит,
Судьба усталого поэта
Над черной пропастью хранит.
Над пропастью, куда, как ветки,
По легкой воле ветерка,
Скользят и дни, и пятилетки,
И грузно рушатся века.
 

3 января 1931

Ф. Сологубу

 
Еще одна допела лира.
Какая боль, кому пришлось
Из светлого земного пира
Переступить в ночной хаос.
Иль наши горести как тени,
И точно тщетный всплеск кадил
В огне негаснущих прозрений,
В заре непознанных светил?..
 

14 декабря 1927

 
Века скользят, а всё она
Жива, могила Тамерлана,
Как будто вечность суждена
Мечте кочевника-титана.
Стоит под куполом глухим
На зное юга над песками,
Навстречу мертвым и живым
Взирая мертвыми очами.
«Всё миновало, всё прошло,
Всё тлен пред вечностью моею,
Я жизнь и смерть, добро и зло
Переживу и одолею».
 

24 ноября 1929

 
Костяшки бережного счета,
Сверканье стройного окна…
Течет привычная работа,
Поет беспечная волна…
И чуть вдали мелькнут, как тени,
В безлюдье диких берегов,
И клекот волн, и треск крушений,
И крики гибнущих пловцов.
 

21 ноября 1931

 
В твоих стихах не только пенье:
В них есть призыв, в них есть борьба,
И кличет волю на сраженье
Неотразимая труба.
За все, с чем сердцу жаль расстаться,
С чем все святыни нам слились, —
Ты бьешься, ты не хочешь сдаться,
Как мы, безвольные, сдались.
 

30 января 1932

 
Вы всё со мною, оба Рога,
И оба в золоте мечты,
Как два волшебные порога
К чертогам Божьей красоты.
Там, день и ночь не засыпая,
В туманной тьме, как в зное дня,
Трепещет бездна голубая,
Как сказка влаги и огня.
 

12 апреля 1932

Стихотворения 1888–1891 гг
Из писем к А. А. Фету

1. «Лунный свет в окно прокрался…»

 
Лунный свет в окно прокрался
И на миг посеребрил
Все, над чем лишь мрак сгущался
И безжалостно царил:
 
 
Так, средь скуки обыденной,
В мой приют порой блеснет
Музы с песнью сладкозвонной
Вдохновляющий прилет!
 

2. «Чей образ в тишине ночей…»

 
Чей образ в тишине ночей
Я ясно вижу пред собою
С кудрей златистою волною,
С румянцем щек, с красой очей?
 
 
Чье чую я на лбу дыханье,
Чьи речи нежности полны,
Нося в себе благоуханье
Иной, надзвездной стороны?
 
 
Они звенят, как лиры струны,
Как светлый ключ в долине гор;
Их слыша, горести угрюмой
Смолкает тягостный укор.
 
 
Блажен, кто эти звуки слышит,
И кто, в душе запечатлев,
Их для детей земли запишет
Небесный, пламенный напев!
 

3. «Богиня небесная Муза…»

 
Богиня небесная Муза,
Из чудных слетая чертогов,
Вливает волной вдохновенье
На сердце любимцев-поэтов;
С ней солнца светлее сиянье,
С ней веянье воздуха чище,
С ней слаще взволнованным сердцем
Зеленого слушаешь леса
Раздумное, тихое пенье;
И новые думы родятся,
И слезы в душе закипают,
Блаженные, сладкие слезы,
Восторженным выжаты чувством;
Беззвучные образы веют,
Неясные плавают звуки,
И душу собой наполняют,
И рвутся из сердца наружу
Слагаясь в могучие рифмы.
Вот тут-то ты принял душою
Богиню небесную Музу.
 

4. «Ночь зажгла свои лампады…»

 
Ночь зажгла свои лампады
В беспредельных высотах.
Полон сад ночной прохлады.
Росы искрятся в цветах.
 
 
Звезды ночи, ночи нега,
Ночи мрак и тишина…
Лишь порой плеснет у брега
Запоздавшая волна…
 
 
Ветерка порой дыханье
Песню издали домчит,
И опять царит молчанье,
И опять кругом все спит…
 

5. «Звук зародился в души глубине…»

 
Звук зародился в души глубине.
Слушаю, чуткое ухо склонив.
Слышу – там бьется, растет поминутно прилив,
Звук его резок, могуч и криклив.
Это ль мне надо? Нет, это не надобно мне!
Моет холодная влага песок
Тише да тише… Смирилася буря совсем…
Нету ни звука, и воздух весь нем.
Что же, доволен? Нет, мой не настал еще срок!
Вот над поверхностью моря зарделась луна,
Вот и гондола помчалася птицей по тихой волне.
Песнь разлилася, и чувства, и силы полна.
Все встрепенулось, той песне внимая от сна.
Звуки чудесные встречу несутся луне:
Все в них – гармония, мера и строй,
Огнь в них горит неземной…
Миг наступил! Вот что надобно мне!
 

6. Чардаш

 
Бойкий танец! Лишь раздался
Призывной аккорд,
В силах кто, тотчас помчался,
И могуч, и горд.
Кудри их по ветру вьются,
Огнь горит в очах.
Как они в сраженьях бьются,
Если пляшут так?
Бойкий танец! Ряд за рядом
Мчится, все забыв.
Так на брег к скалистым грядам
Быстрый льет прилив.