Текст книги "PocketBook 301 Plus"

Автор книги: Дмитрий Грибов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

Глава 7

Наши силы – во многом заемные.

Темные черпают их в чужом страдании. Им куда проще. Даже не обязательно причинять людям боль. Достаточно выжидать. Достаточно внимательно смотреть по сторонам и тянуть, тянуть чужое страдание, словно коктейль через соломинку.

Нам это тоже доступно. Пусть немного по-другому. Мы можем брать силу, когда людям хорошо, когда они счастливы.

Вот только есть одна деталь, которая делает процесс доступным для Темных и практически запретным для нас. Счастье и горе – вовсе не два полюса на шкале человеческих эмоций. Иначе не было бы светлой печали и злобной радости. Это два параллельных процесса, два равноправных потока Силы, которую Иным дано ощущать и использовать.

Когда Темный маг пьет чужую боль, она лишь прибывает.

Когда Светлый маг берет чужую радость, она тает.

Мы можем вобрать Силу в любой момент. И очень редко позволяем себе это сделать.

Сегодня я решил, что мне дозволено.

Я взял немного у обнявшейся парочки, застывшей у входа в метро. Они были счастливы, очень счастливы сейчас. И все-таки я чувствовал, что они расстаются, причем надолго, и печаль все равно неизбежно коснется влюбленных. Я решил, что вправе это сделать. Их радость была яркой и пышной, словно букет алых роз, таких нежных и заносчивых роз.

Я коснулся пробегающего мимо ребенка – ему было хорошо, он не чувствовал давящей, тяжелой жары, он бежал покупать мороженое. Он быстро восстановится. Сила была простой и чистой, будто полевые цветы. Букет ромашек, сорванных моей недрогнувшей рукой.

Я увидел старушку в окне. Тень смерти была уже где-то рядом с ней, наверное, она сама это чувствовала. И все-таки старушка улыбалась. Сегодня к ней заходил внук. Скорее всего просто проверить, жива ли еще бабка, не освободилась ли дорогая квартира в центре Москвы. Это она тоже понимала. И все-таки была счастлива. Мне было стыдно, нестерпимо стыдно, но я коснулся ее и взял немного Силы. Увядающий желто-оранжевый букет астр и осенних листьев…

Я шел, как порой ходил в своих ночных кошмарах, раздавая налево и направо счастье. Всем, и пусть никто обиженный не уйдет. Вот только за мной сейчас тянулся совсем другой след. Чуть-чуть угасшие улыбки, морщинки, собравшиеся на лбу, закушенные на миг губы.

В общем, было видно, где я шел.

Меня не остановит патруль Дневного Дозора, попадись он на пути.

Впрочем, и Светлые, увидев происходящее, смолчат.

Я делаю то, что считаю нужным. То, что счел вправе совершить. Взять – взаймы. Украсть. И то, как я поступлю с полученной Силой, определит мою судьбу.

Либо я рассчитаюсь за все сполна.

Либо сумрак распахнется передо мной.

Светлый маг, начавший черпать Силу в людях, ставит на карту все. И здесь не сработают обычные расценки между действиями Дозоров. Количество принесенного Добра не просто обязано превзойти причиненное мной Зло.

У меня даже тени сомнений быть не должно, что я рассчитался сполна.

Влюбленные, дети, старики. Компания, распивающая пиво у памятника. Я боялся, что их радость будет наигранной, но она оказалась настоящей, и я взял их Силу.

Простите.

Я могу трижды извиниться перед каждым. Я могу заплатить за похищенное. Только все это будет неправда.

Я ведь просто воюю за свою любовь. В первую очередь. А уж потом – за вас, которым готовят новое неслыханное счастье.

Только, может быть, и это тоже правда?

И, сражаясь за свою любовь, каждый раз сражаешься за весь мир?

За весь мир – а не с целым миром.

Сила!

Сила.

Сила?

Я собирал ее крупицы, иногда бережно и осторожно, иногда грубо и резко, чтобы не дрогнула рука, чтобы не отвести от стыда глаза, забирая почти последнее.

Может быть, для этого парня – счастье и без того редкий гость?

Не знаю.

Сила!

Может быть, лишившись этой улыбки, женщина потеряет чью-то любовь?

Сила.

Может быть, завтра этот крепкий, иронично улыбающийся мужчина умрет?

Сила.

Мне не помогут амулеты в карманах. Боя не будет. Мне не поможет «пик формы», о котором говорил шеф. Этого все равно мало. И право на беспрепятственное вмешательство второй степени, так щедро отданное Завулоном, – ловушка. Даже капли сомнений нет. Он подставил свою подругу, свел линии вероятностей так, чтобы мы пересеклись, и со скорбным лицом вручил смертельный подарок. Я не могу смотреть в будущее так далеко, чтобы мое Добро никогда не превратилось в Зло.

Но если нет оружия – прими его из рук врага.

Сила!

Сила.

Сила!

Если бы я еще сохранял ту тонкую нить связи с Гесером, что соединяет молодого мага и его наставника, он давно почувствовал бы происходящее. Ощутил, как переполняет меня энергия, чудовищная, взятая наобум и неизвестно для какой цели.

Что он сделал бы?

Бессмысленно останавливать мага, который начал этот путь.

Я шел к ВДНХ пешком. Я знал, где все будет происходить. Случайностей не бывает, когда ими управляют высшие маги. Неуклюжий «дом на ножках», спичечный коробок, поставленный на торец, – там Завулон проиграл бой за Светлану, там Гесер выявил и ввел в Инквизицию своего ставленника, попутно потренировав Светлану.

Центр силы для всей этой комбинации.

Третий раз.

Мне уже не хотелось ни есть, ни пить. Один раз я все-таки остановился, купил и выпил стаканчик кофе. Он был безвкусный, будто начисто лишенный кофеина. Люди стали расступаться с дороги, хоть я и шел в обычном мире. Напряжение магии вокруг росло.

Мне не скрыть своего приближения.

Но я и не хочу подкрадываться из засады.

Молодая беременная женщина шла осторожно, бережно. Я вздрогнул, когда увидел, что она улыбается. И чуть было не свернул, когда понял, что не рожденный еще ребенок тоже улыбается в своем крошечном и надежном мире.

Их Сила была подобна бледно-розовому пиону – большой цветок и еще не раскрывшийся шарик бутона.

Я должен собрать все, что встретится мне на пути.

Без колебаний, без жалости.

Что-то происходило и в окружающем мире.

Казалось, жара стала сильнее. Причем сильнее каким-то отчаянным, судорожным рывком.

Не зря, наверное, Темные и Светлые маги все эти дни пытались развеять зной. Что-то случится. Я остановился, поднял голову, вглядываясь в небо сквозь сумрак.

Тонкие, свитые кольцами кружения.

Искры на горизонте.

Мгла на юго-востоке.

Ореол вокруг иглы Останкинской башни.

Это будет странная ночь.

Я коснулся пробегающей девчушки и забрал ее нехитрую радость: пришедшего домой трезвым отца.

Словно обломок ветки шиповника, колючий и хрупкий.

Простите меня.

Когда я подошел к «дому на ножках», было почти одиннадцать вечера.

Последним, кого я коснулся, был пьяненький работяга, притулившийся к стене в подворотне. В той самой подворотне, где я впервые убил Темного. Он был почти невменяем. И счастлив.

Я взял и его Силу. Пыльный, заплеванный цветок подорожника, некрасивую грязно-бурую свечку.

И это Сила.

Переходя дорогу, я понял, что нахожусь здесь не один. Вызвав тень, я ушел в сумеречный мир.

Вокруг здания стояло оцепление.

Самое странное оцепление, какое мне доводилось видеть. Темные и Светлые – вперемежку. Я заметил Семена, кивнул и получил в ответ спокойный, чуть укоризненный взгляд. Тигренок, Медведь, Илья, Игнат…

Когда ж всех вызвали? Пока я бродил по городу, собирая Силу? Не вышел отдых, ребята.

И Темные. Даже Алиса была здесь. На нее страшно было смотреть: лицо ведьмы походило на смятую и выправленную бумажную маску. Похоже, Завулон не лгал, говоря о наказании. Рядом с Алисой стоял Алишер, и, поймав его взгляд, я понял, что эти двое сойдутся в смертельной схватке. Может быть, не сейчас. Но сойдутся непременно.

Я шагнул сквозь кольцо.

– Зона закрыта, – сказал Алишер.

– Зона закрыта, – эхом отозвалась Алиса.

– Я вправе.

Во мне было достаточно Силы, чтобы пройти и без разрешения. Остановить меня сейчас смогли бы лишь Великие Маги, но они были не здесь.

Но меня не стали останавливать. Значит, кто-то, Гесер или Завулон, а может быть, и оба шефа Дозоров приказали лишь предупредить меня.

– Удачи, – услышал я шепот вслед. Обернулся, поймал взгляд Тигренка. Кивнул.

Подъезд был пуст. И дом весь притих, как тогда, когда над Светланой кружил небывалых размеров вихрь инферно. Зло, которое она сама же и призвала на себя.

Я шел сквозь серую мглу. Пол под ногами глухо вздрагивал: здесь, в сумеречном мире, даже почва отзывалась на магию, даже тени человеческих зданий.

Люк на крышу оказался распахнут. Никто не собирался чинить мне даже малейших препятствий. Самое печальное, что я не знал, радоваться мне этому или огорчаться.

Я вышел из сумрака. Ни к чему, пожалуй. Сейчас ни к чему.

Я стал подниматься по лесенке.

Первым я увидел Максима.

Он стал совсем не таким, как прежде, этот спонтанный Светлый маг, дикарь, несколько лет убивавший адептов Тьмы. Может быть, с ним что-то сделали. А может быть, он изменился сам. Есть люди, из которых выходят идеальные палачи.

Максиму повезло. Он и стал палачом. Инквизитором. Тем, кто стоит над Светом и Тьмой, служит всем – и никому. Руки он держал скрещенными на груди, голова была чуть опущена. Что-то в нем было от Завулона, каким я его впервые увидел. А что-то от Гесера. При моем появлении Максим чуть приподнял голову. Скользнул по мне прозрачным взглядом. И опустил глаза.

Значит, я и впрямь допущен к происходящему.

В стороне замер Завулон. Он кутался в тонкий плащ и на мое появление не обратил ни малейшего внимания. Что я приду, он знал и так.

Гесер, Светлана и Егор стояли вместе. Вот они отреагировали на мое появление куда живее.

– Все-таки пришел? – спросил шеф.

Я кивнул. Я смотрел на Светлану. Она была в длинном белом платье, волосы распущены. В ее руке призрачным светом мерцал футляр – маленький, словно из-под броши или медальона, футляр белого сафьяна.

– Антон, ты знаешь, да? – крикнул Егор.

Вот кто из присутствующих был счастлив, так это он. В полной мере.

– Знаю, – ответил я. Подошел к нему. Взъерошил рукой волосы.

Его Сила была похожа на желтеющий цветок одуванчика.

Вот теперь, кажется, я собрал все, что мог.

– Под завязку? – спросил Гесер. – Антон, что ты собрался делать?

Я не ответил ему. Что-то меня настораживало. Что-то было не так.

Ах да! Почему-то не было Ольги.

Инструктаж уже проведен? Светлана знает, что ей предстоит.

– Мелок, – сказал я. – Маленький мелок, заточенный с обеих сторон. Им можно писать на чем угодно. Например, на Книге Судьбы. Зачеркивая прежние строки, вписывая новые.

– Антон, никому из присутствующих ты не откроешь ничего неожиданного, – спокойно сказал шеф.

– Разрешение дано? – спросил я.

Гесер посмотрел на Максима. Инквизитор, будто почувствовав его взгляд, поднял голову. Глухо сказал:

– Разрешение дано.

– Возражение со стороны Дневного Дозора, – скучно произнес Завулон.

– Отклоняется, – равнодушно ответил Максим. Вновь уронил голову на грудь.

– Великая Волшебница может взять мелок в руки, – сказал я. – Каждая строка в Книге Судьбы будет забирать частицу ее души. Забирать – и возвращать измененной. Судьбу человека можно изменить, лишь отдав собственную душу.

– Я знаю, – сказала Света. Улыбнулась. – Антон, ты уж извини. Мне кажется, что это правильно. Это пойдет на пользу – всем.

У Егора в глазах мелькнула настороженность. Он почувствовал что-то неладное.

– Антон, ты боец Дозора, – сказал Гесер. – Если у тебя есть возражения, ты можешь говорить.

Возражения? Чему, собственно? Что вместо Темного мага Егор станет Светлым? Что попытается, пусть тысячу раз неудачно, нести людям Добро? Что Светлана станет Великой Волшебницей?

Пусть и пожертвовав при этом всем человеческим, что в ней пока есть.

– Я не буду ничего говорить, – сказал я.

Мне показалось – или в глазах Гесера мелькнуло удивление?

Трудно понять, о чем на самом деле думает Высший маг.

– Начинаем, – сказал он. – Светлана, ты знаешь, что должна делать.

– Знаю. – Она смотрела на меня. Я отошел на несколько шагов. Гесер – тоже. Теперь они остались вдвоем, Светлана и Егор. Одинаково растерянные. Одинаково напряженные. Я покосился на Завулона – тот ждал. Светлана открыла футляр – щелчок застежки прозвучал как выстрел, – медленно, будто против силы достала оттуда мелок. Совсем крошечный. Неужели он так сточился за тысячелетия, когда Свет пытался менять судьбу мира?

Гесер вздохнул.

Светлана присела на корточки и начала рисовать круг, заключая в него себя и мальчика.

Мне нечего сказать. Мне нечего сделать.

Я собрал столько Силы, что она льется через край.

У меня есть право творить Добро.

Не хватает самой малости – понимания.

Дохнул ветер. Робко, осторожно. Затих.

Я посмотрел вверх и вздрогнул. Что-то происходило. Здесь, в человеческом мире, небо заволокли тучи. Я даже не заметил, когда они пришли.

Светлана закончила рисовать круг. Поднялась.

Попытавшись глянуть на нее сквозь сумрак, я сразу же отвернулся. В ее руке будто пылал раскаленный уголек. Чувствует ли она боль?

– Надвигается буря, – сказал издали Завулон. – Настоящая буря, какой не было давно.

Он засмеялся.

Никто не обратил на его слова внимания. Разве что ветер – он начал дуть ровнее, все усиливаясь. Я посмотрел вниз – там пока было спокойно. Светлана вела кусочком мела в воздухе, будто обрисовывая что-то видимое лишь ей. Прямоугольный контур. Узор в нем.

Егор тихо застонал. Запрокинул голову. Я сделал было шаг вперед – и остановился. Мне не пройти барьера. Да и ни к чему это.

Не в этом дело.

Когда не знаешь, как поступить, нельзя верить ничему. Ни холодной голове, ни чистому сердцу, ни горячим рукам.

– Антон!

Я посмотрел на Гесера. Шеф казался чем-то озабоченным.

– Это не просто буря, Антон. Это ураган. Будут жертвы.

– Темные? – просто спросил я.

– Нет. Стихии.

– Немножко перебрали со средоточием Силы? – поинтересовался я. Шеф не отреагировал на насмешку.

– Антон, какая степень магии тебе позволена?

Конечно же, он знал о сделке с Завулоном.

– Вторая.

– Ты можешь остановить ураган, – сказал Гесер. Просто констатируя факт. – Все кончится проливным дождем. Ты собрал достаточно Силы.

Ветер навалился снова. И он уже не собирался прекращаться. Ветер рвал, давил, будто решив снести нас с крыши. Ударили струи дождя.

– Пожалуй, это последний шанс, – добавил шеф. – Впрочем, решать тебе.

Со стеклянным звоном вокруг него возник силовой щит, будто Гесера накрыли кульком из мятого целлофана. Еще ни разу я не видел, чтобы маг применял такие меры защиты от заурядного буйства стихии.

Светлана, в развевающемся платье, продолжала рисовать Книгу Судьбы. Егор не шевелился, стоял, будто распятый на невидимом кресте. Может быть, он ничего уже не воспринимал. Что происходит с человеком, когда он лишается старой судьбы и еще не обретает новую?

– Гесер, ты собираешься устроить такой тайфун, по сравнению с которым эта буря – ничто! – крикнул я.

Ветер уже заглушал слова.

– Это неизбежно, – ответил Гесер. Он вроде бы говорил шепотом, но каждое слово звучало совершенно ясно. – Это – уже свершается.

Книгу Судьбы стало видно даже в человеческом мире. Конечно, Светлана не рисовала ее в буквальном смысле, а вытягивала из глубочайших слоев сумрака. Делала копию, любое изменение которой отразится на оригинале. Книга Судьбы казалась муляжем, макетом из пылающих огненных нитей, неподвижно висящим в воздухе. Капли дождя вспыхивали, касаясь ее.

Сейчас Светлана начнет менять судьбу Егора.

А потом, через десятилетия, Егор изменит судьбу мира.

Как всегда – к Добру.

Как обычно – безуспешно.

Меня шатнуло. В один миг, совершенно неожиданно, сильный ветер перешел в ураган. Вокруг творилось что-то невообразимое. Я видел, как останавливаются на проспекте машины, прижимаются к обочине – подальше от деревьев. Совершенно беззвучно – рев ветра заглушал грохот – рухнул на перекрестке огромный рекламный щит. Какие-то запоздалые фигурки бежали к домам, будто надеясь найти укрытие у стен.

Светлана остановилась. Раскаленная точка тлела в ее руке.

– Антон!

Я едва расслышал голос.

– Антон, что мне делать? Скажи! Антон, я должна это сделать?

Меловой круг прикрывал ее – наверное, не до конца: с нее едва не срывало одежду, – но все-таки давал возможность устоять.

Все будто исчезло. Я смотрел на нее, на пылающий мелок, уже готовый менять чужую судьбу. Светлана ждала ответа – вот только мне нечего было сказать. Нечего, ибо я сам не знал ответа.

Я поднял руки к бушующему небу. И увидел призрачные цветы Силы в своих руках.

– Справишься? – сочувственно спросил Завулон. – Буря разыгралась.

Его голос был слышен в грохоте урагана столь же отчетливо, как и голос шефа.

Гесер вздохнул.

Я раскрыл ладони, развернул их к небу – небу, где больше не было звезд, где осталось лишь мельтешение туч, дождевых струй, молний.

Это было одно из самых простых заклинаний. Ему учат едва ли не первым.

Реморализация.

Без всяких уточнений.

– Не делай этого! – закричал Гесер. – Не смей!

Одним движением он сместился, закрывая от меня Светлану и Егора. Будто это могло помешать заклинанию. Нет, теперь его уже не остановить.

Луч света, невидимый людям, бил из моих ладоней. Все крупинки, что я собирал у них, безжалостно и беспощадно. Алое пламя роз, бледно-розовые пионы, желтизна астр, белые ромашки, почти черные орхидеи.

Завулон тихо смеялся за спиной.

Светлана стояла с мелом в руках над Книгой Судьбы.

Егор, раскинув руки, замер перед ней.

Фигуры на доске. Сила в моих руках. У меня еще никогда не было столько Силы, бесконтрольной, струящейся через край, готовой пролиться на кого угодно.

Я улыбнулся Светлане. И медленно-медленно поднес ладони с бьющим из них фонтаном радужного света к своему лицу.

– Нет!

Вопль Завулона не просто прорвался сквозь ураган – заглушил его. Вспышка молнии прорезала небо. Глава Темных бросился ко мне, но навстречу шагнул Гесер, и Темный маг остановился. Я не видел это – чувствовал. Лицо заливало цветное сияние. Голова кружилась. Я больше не чувствовал ветра.

Осталась только радуга, бесконечная радуга, в которой я тонул.

Ветер метался вокруг, не трогая меня. Я посмотрел на Светлану и услышал, как ломается невидимая стена, всегда стоявшая между нами. Ломается – чтобы замкнуть нас в барьер. Развевающиеся волосы упали вокруг лица Светы мягкой волной.

– Ты все истратил на себя?

– Да, – сказал я.

– Все, что собрал?

Она не верила. Не могла поверить до сих пор. Светлана знала, какова цена за взятую взаймы Силу.

– До последней капли! – ответил я. Мне было легко, удивительно легко.

– Зачем? – Волшебница протянула руку. – Зачем, Антон? Ты мог остановить эту бурю. Мог осчастливить тысячи людей. Как ты мог – все на себя?

– Чтобы не ошибиться, – объяснил я. Было даже неудобно, что она, будущая Великая, не понимает такой малости.

Секунду Светлана молчала. Потом поглядела на огненный мелок в своей руке.

– Что мне делать, Антон?

– Ты уже открыла Книгу Судьбы.

– Антон! Кто прав? Гесер или ты?

Я покачал головой.

– А вот это решай сама.

Светлана нахмурилась.

– Антон, и это все? Ради чего ты взял столько чужого Света? Ради чего истратил магию второй степени?

– Ты пойми. – Я не знал, сколько веры в моем голосе. Даже сейчас мне ее не хватало. – Иногда главное – не поступок. Иногда главное – бездействие. Есть то, что ты должна решить сама. Без советов. Моих, Гесера, Завулона, Света, Тьмы. Только сама.

Она замотала головой.

– Нет!

– Да. Ты решишь сама. И эту ответственность с тебя не снимет никто. И что бы ты ни сделала – ты все равно будешь жалеть о несделанном.

– Антон, я люблю тебя!

– Знаю. И я люблю тебя. Потому и не скажу ничего.

– И это твоя любовь?

– Только это и есть – любовь.

– Мне нужен совет! – закричала она. – Антон, мне нужен твой совет!

– Каждый творит свою судьбу, – сказал я. Это было даже чуть больше, чем я мог сказать. – Решай.

Мелок в ее руке вспыхнул тонкой огненной иглой, когда она повернулась к Книге Судьбы. Взмах – я услышал, как хрустят страницы под ослепительным ластиком.

Свет и Тьма – только пятна на страницах судьбы. Взмах. Росчерк.

Стремительный бег огненных строк.

Светлана разжала руку, и мел Судьбы упал ей под ноги. Тяжело, будто свинцовая пуля. Его все-таки поволокло ураганом, но я успел нагнуться и спрятать мелок в ладони.

Книга Судьбы начала таять.

Егор пошатнулся, согнулся, повалился на бок, поджимая колени к груди. Съежился в жалкий маленький комочек.

Белый круг вокруг них уже размыло дождем, и я смог подойти. Присел, придерживая мальчика за плечи.

– Ты ничего не вписала! – крикнул Гесер. – Светлана, ты только стерла!

Волшебница пожала плечами. Она смотрела на меня, сверху вниз. Дождь, прорвавшийся за исчезающий барьер, уже пропитал белое платье, превратил его в тонкую кисею, не скрывающую тела. Только что Светлана была жрицей в белоснежных одеждах, лишь миг – и она стала промокшей девушкой, с опущенными руками стоящей в центре бури.

– Это был твой экзамен, – вполголоса сказал Гесер. – Ты упустила свой шанс.

– Светлый Гесер, я не хочу служить в Дозоре, – ответила девушка. – Простите, Светлый Гесер. Но это не мой путь. Не моя судьба.

Гесер печально покачал головой. Он больше не смотрел на Завулона, и тот в несколько шагов оказался возле нас.

– И это – все? – спросил Темный маг. Посмотрел на меня, на Свету, на Егора. – Вы не смогли ничего сделать?

Он перевел взгляд на Инквизитора – тот поднял голову и кивнул.

Больше ему никто не ответил.

Кривая улыбка появилась на лице Завулона.

– Какие усилия, и все окончилось фарсом. Лишь потому, что истеричная девчонка не захотела бросить своего нерешительного возлюбленного. Антон, ты меня разочаровал. Светлана, ты меня порадовала. Гесер, – Темный посмотрел на шефа, – мои поздравления с подобными сотрудниками.

За спиной Завулона открылся Портал. Тихо смеясь, он вошел в черное облако.

С земли до меня донесся тяжелый вздох. Я не видел, но знал, что там происходит. Один за другим Темные дозорные выходили из сумрака. Кидались к припаркованным вокруг здания машинам, спеша увести их подальше от деревьев. Пригибаясь, бежали к соседним домам.

А следом покидали оцепление Светлые маги. Некоторые – для тех же простых и понятных человеческих действий. Вот только большинство, я знал это, оставались на месте, вглядываясь вверх, на крышу здания. Тигренок, с виноватым на всякий случай лицом. Семен – с мрачной улыбкой Иного, повидавшего и не такие бури, Игнат – с неизменно искренним сочувствием.

– Я не смогла этого сделать, – сказала Светлана. – Гесер, простите. Я не смогла.

– Ты и не могла, – ответил я. – Да и не должна была…

Я раскрыл ладонь. Посмотрел на маленький кусочек мела, который в моих руках стал просто мокрым и липким кусочком мела. Заточенным с одной стороны. Неровно сломанным с другой.

– Давно понял? – спросил Гесер. Подошел, сел со мной рядом. Его щит раскинулся над нами, и рев урагана стих.

– Нет. Только что.

– Что происходит? – выкрикнула Светлана. – Антон, да что происходит?

Ей ответил Гесер:

– У каждого своя судьба, девочка. У кого-то – править чужие жизни или ломать империи. У кого-то – просто жить.

– Пока Дневной Дозор ждал твоих действий, – пояснил я, – Ольга, взяв вторую половинку мела, переписала чью-то судьбу. Так, как хотелось Свету.

Гесер вздохнул. Протянул руку, коснулся Егора. Мальчик зашевелился, пытаясь подняться.

– Сейчас, сейчас, – ласково сказал шеф. – Все уже кончилось, заканчивается.

Я обнял мальчика за плечи, положил его голову себе на колени. Он снова затих.

– Скажи, зачем? – спросил я. – Если ты все равно знал все наперед?

– Даже мне не дано знать все.

– Зачем?

– Да потому, что все должно было быть естественно, – с легким раздражением ответил Гесер. – Только так Завулон мог поверить в происходящее. И в наши планы, и в наше поражение.

– Это не весь ответ, Гесер. – Я посмотрел ему в глаза. – Далеко не весь!

Шеф вздохнул:

– Хорошо. Да, я мог сделать и по-другому. Светлана стала бы Великой Волшебницей. Вопреки своему желанию. Егор, вопреки тому, что Дозор и так ему задолжал, превратился бы в наш инструмент.

Я ждал. Очень хотелось знать, скажет ли Гесер всю правду. Хоть однажды.

– Да, я мог сделать и так. – Гесер вздохнул. – Вот только, мальчик мой… Все, что я делал, помимо великой борьбы Света и Тьмы, все, что я делал в двадцатом столетии, было подчинено одному, разумеется, не в ущерб делу…

Мне вдруг стало его жалко. Нестерпимо жалко. Может быть, первый раз за тысячу лет Великий Маг, Пресветлый Гесер, истребитель чудовищ и страж государств, вынужден был сказать правду до конца. Не такую красивую и возвышенную, как та, которую он привык говорить.

– Не надо, я знаю! – крикнул я.

Но Великий Маг покачал головой.

– Все, что я делал, – отчеканил Гесер, – было подчинено еще одной цели. Вынудить руководство полностью снять с Ольги наказание. Вернуть ей все силы и позволить вновь взять в руки мел Судьбы. Она должна была стать равной мне. Иначе наша любовь была обречена. А я люблю ее, Антон.

Светлана засмеялась. Тихо-тихо. Я подумал, что она даст шефу пощечину, но, наверное, я до сих пор ее совсем не понимал. Светлана опустилась перед Гесером на колени и поцеловала его правую руку.

Маг вздрогнул. Он словно утратил свои бесконечные силы: защитный купол стал дрожать и таять. Нас вновь оглушил рев урагана.

– А судьбу мира снова будем менять? – спросил я. – Помимо наших маленьких личных дел?

Он кивнул. И спросил:

– Ты не рад этому?

– Нет.

– Что ж, Антон, нельзя ведь выигрывать во всем. И мне это не удавалось. И у тебя не получится.

– Знаю, – сказал я. – Конечно же, знаю, Гесер. Но все равно этого так хочется.

Январь – август 1998 года. Москва

В тексте книги использованы фрагменты из песен групп «Пикник», «Воскресение», «Сплин», «Blackmore’s night».