Текст книги "Закон «дегтярева»"

Автор книги: Дмитрий Силлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

– Все запомнили? – шепотом спросил Дегтярь. – Заходим – и бежим не останавливаясь. Если остановились – считай, что это будет последняя остановка. Если удастся добежать до дальней стены и все сделать, у нас будет около пяти минут. Я сейчас уже представляю, что где лежит, а тогда, признаться, растерялся. Да и струхнул, чего уж тут. Хотел бы я посмотреть на того, кто б не испугался.

– Понимаю, – прошептал я. – Сталкер не тот, кто не боится, а тот, кто боится, но все равно свое дело делает.

– Это точно, – кивнул Фыф. – Тогда я, мать вашу, точно, самый что ни на есть сталкер. Особенно сейчас, когда вижу, что там внутри.

Шам мог не только поднимать туман над сырой почвой, но и видеть сквозь бетонные стены, такой уж у него дар. И, судя по тому, как нервно подрагивали кончики его глазных щупалец, сейчас он боялся очень сильно, может, так, как никогда в жизни до этого.

– Ладно, – сказал Дегтярь. – На счет три…

И тут из черного провала входа вышел ктулху. Здоровенный, под два метра. Мощные мышцы перевивали его, словно стероидного культуриста, с которого содрали кожу. Лысая башка. Вместо ушей – слуховые отверстия в черепе. Глаза, горящие зловещей краснотой. И ротовые щупальца, очень похожие на осьминожьи. И когти длиной как раз с клинок моего ножа. В общем, жуть жуткая, кошмар нереальный.

– Почуял мой ментальный скан, – с легкой дрожью в голосе прошептал Фыф. – Очень сильный. Что-то типа начальника ихней охраны…

– Плохо, – скрипнул зубами Дегтярь. – Сейчас кликнет остальных, и…

– Фыф, тормозни его, – прошептал я, вытаскивая из ножен «Бритву», а из-за голенища берца – «Сталкер». – На четыре секунды. Я успею.

– Бли-и-и-ин… – скульнул шам. – Такого монстра…

И закрыл единственный глаз. При этом его глазные щупальца вытянулись в струнку, словно две антенны, направленные в сторону ктулху.

А я рванул вперед. С максимальной скоростью, на которую был способен, так как понимал – возможности Фыфа небезграничны, хоть и покушал он плотно, и немного даже отдохнул. На все равно я ж понимал, что этого недостаточно и удержать такое чудовище одной только силой мысли – это вам не в тапки гадить.

Но шам справился.

Ктулху, уже растопыривший ротовые щупальца, чтобы ревом позвать сородичей, внезапно покачнулся и схватился лапами за голову. Да так, что даже себе по лысине когтями полоснул, – видать, круто ему Фыф дал по мозгам ментальным ударом. Правда, я на бегу успел заметить, что из глубоких царапин даже кровь не потекла. Не успела. Они прям на глазах тут же затягиваться начали. Такая вот у ктулху регенерация. Потому и убить их крайне сложно.

Если не знаешь как.

Я – знал. Приходилось уделывать подобных тварей без помощи огнестрела. И опасное это занятие, и нелегкое, но реальное. Сейчас же требовалось именно оно – сделать монстра по-тихому, чтоб сородичи на звук наших выстрелов до поры до времени не сбежались. И для этого мне требовалось четыре секунды, чтобы добежать до врага.

Ну, может, пять…

Но пятой секунды мне Фыф не дал. Сдулся. И три банки схомяченной тушенки не помогли, и почти полная фляга спирта, которую я впоил в шама ранее, тоже не выручила. Хотя как сказать. Добежал же я до твари, просто ударить не успел.

Потому что ктулху отнял лапы от башки, срисовал меня своими красными гляделками и ударил первым.

Лупят они обычно когтями внахлест, будто косой крест в воздухе рисуют. Раз-два – и у жертвы горло разворочено так, что аж позвоночник видать. И руки заодно оторваны, если та жертва решила ими защититься. Если же попытаешься отшатнуться назад, и даже если оно получится, все равно толку не будет. Настигнет одним прыжком и по-любому свой крест прицельно повторит, на этот раз с гарантированным результатом. Правда, я ни разу сам не видел человека, кто от того креста ушел, – больно уж быстро бьет ктулху. Слышал байки про суперсталкеров, сумевших уклониться от этого удара, но, думаю, что это брехня. Все равно что от пули увернуться. В кино – запросто, в жизни – хренушки.

Поэтому я и не стал уклоняться, а прыгнул вперед, прям между лап, занесенных для фирменного удара.

От такого хода ктулху слегка офигел – разрыв шаблона работает с любой живой тварью, имеющей хотя бы зачаток мозга. И, офигевший, рубанул когтями чуть с опозданием…

Что и стоило ему жизни.

Моя голова воткнулась прям в раззявленные лицевые щупальца ужасной твари… но за долю секунды до этого два клинка моих ножей вонзились в слуховые отверстия ктулху, пронзив мозг с двух сторон. Я прям кожей почувствовал, как мои ножи чуть не встретились клинками внутри лысой башки чудовища. Признаться, не хотелось бы, чтоб встретились, – моя «Бритва» клинок «Сталкера» запросто испортить может. Потому я и повернул их в башке монстра так, чтоб лезвия друг дружку не зацепили.

Чушь, конечно. Мою голову облепили смертоносные щупальца, того и гляди в спину вонзятся длиннющие когти, а я думаю о том, как бы один мой нож не повредил второй. А о чем еще думать в горячке боя? Правильно, об оружии. Или о женщинах. И то, и то отвлекает, страх прогоняет, заставляет работать на рефлексах. Потому что если начать думать о том, что вокруг тебя и с тобой происходит, можно элементарно с катушек соскочить от ужаса.

Ножи повернулись с натугой. Я чувствовал ладонями, как клинки ломают хрупкие кости и хрящи слуховых проходов, как рвут извилины, которых у ктулху почти столько же, сколько у человека, – как-никак, предки-то у нас общие. А еще я чувствовал, как стремительно обмякают стальные мышцы чудовища, которого быстро убить можно только одним способом – превратив его мозг в кашу. Правда, даже из автомата это сделать непросто, лобная кость монстра втрое толще человеческой. А вот двумя ножами в ушные отверстия получилось в самый раз. Тихо, быстро и эффективно. Правда, сейчас мои волосы воняли тухлой кровью, а руки были по локоть в бело-алой слизи, хлынувшей из ушей. Но это уже детали. К моим ногам медленно сползало тело одного из самых ужасных чудовищ Зоны, я видел, как тухнет в его глазах красный огонек, и при этом мог поклясться, что вместе с этим огоньком гаснет недоумение, застывшее в крохотных зрачках мертвого ктулху.

Позади меня раздался топот.

– Круто ты его, – выдохнул мне в ухо Дегтярь. – А теперь автомат к бою, и пошли, сталкер. Главное – впереди.

…Впереди же был вход в бетонную коробку со следами сорванных петель на косяке, а за ним – чернота тоннеля, под наклоном уходящего вниз. Чернота, до тошноты воняющая сыростью и сладковатой мертвечиной. Кто не нюхал этого концентрированного запаха разлагающейся плоти, тому не объяснить его странно-одуряющего воздействия. Через весьма непродолжительное время глоток чистого воздуха начинает казаться несбыточной мечтой… Но, судя по рассказу Дегтяря, как раз и было у нас очень непродолжительное время для того, чтобы осуществить задуманное. Потому сейчас и бежали мы со всех ног, благо когда дорога идет под уклон, это не особо сложное дело. Неслись, стараясь не дышать… и при этом не переставая удивляться странному, поразительному факту.

Чернота тоннеля вовсе не была абсолютной, как нам показалось со свету. Под сводчатым потолком спуска тускло горели лампы. Старые светильники времен Второй мировой войны, упакованные в решетчатые кожухи. Свет едва пробивался сквозь толстые стекла, добросовестно засиженные мухами и оплетенные толстыми слоями паутины. Но он – был! И все лампы – работали! Абсолютно все!

– Ты это видишь? – выдохнул я, показав глазами на потолок.

– Вижу, – прохрипел Фыф, которому приходилось тяжелее всего в силу коротких ног, отсутствия сил после ментального сдерживания ктулху и последствий выпитого накануне. – Сказано же было… время тут… остановилось…

Шам был прав. Время зависло в этом тоннеле, словно комар в паутине, полностью покорившийся судьбе. Оно глядело со стен глазами нарисованных политруков, призывающих с плакатов быть бдительными. Оно шуршало под ногами случайно задетой самокруткой, свернутой «козьей ножкой», вероятно, выроненной бойцом по пути наверх или вниз. Оно тускло, но уверенно светило на нас лампами, которым давным-давно было положено перегореть… А мы бежали, продирались сквозь него, буквально кожей чувствуя плотность десятилетий, сконцентрированных в этом тоннеле… Хотя, возможно, все эти ощущения были просто последствиями отравления затхлым воздухом, провонявшим гнилью, который действует не хуже угарного газа слабой концентрации…

Наконец, тоннель расширился, и мы вбежали в огромный зал с высоченным потолком, теряющимся во мраке. Лампы, здесь намного большие по размерам, были заляпаны грязью и паутиной гораздо сильнее – серые рваные клочья, не выдержавшие собственного веса, свисали книзу с решетчатых кожухов, словно полотнища истлевших флагов, на которых уже никогда не разобрать ни надписей, ни гербов. На многих из этих обрывков сидели огромные пауки величиной с суповую тарелку, замершие в предвкушении добычи либо деловито высасывающие соки из пойманных жертв, все еще трепыхающихся в надежде вырваться из лап членистоногих убийц.

Потенциальных летающих обедов для пауков здесь было много. Жирные квазимухи лениво летали по залу, наполняя воздух монотонным гудением крыльев. Им было чем поживиться, ибо в зале находилось предостаточно трупов – и относительно свежих, и полностью высохших, а также уже переваренных, валяющихся на полу в виде внушительных куч дерьма.

Также здесь присутствовали и производители этих куч. Особей пять или шесть были заняты делом – одна пара нежно ласкала морды друг друга щупальцами, местами переплетенными в экстазе. Трое жрали, присосавшись со всех сторон к свежему человеческому телу. А один стоял в задумчивости, почесывая щупальцем переносицу, словно прикидывая – то ли присоединиться к обедающим сородичам, то ли превратить обоюдные ласки влюбленной пары в оргию, добавив себя любимого в качестве третьего партнера по взаимному шуппингу.

На наше появление ктулху отреагировали вяло, так же, как и люди, на которых вдруг нежданно-негаданно свалилось неожиданное. Милующиеся замерли, будто не веря собственным ушным отверстиям, жрущие как чавкали, так и продолжали чавкать, слишком занятые для того, чтобы отвлекаться на всякую ерунду. Только философ развернулся в нашу сторону и уставился на нас красными зенками. На его морде явно было написано: «Ну ни хренассе!!!» А говорят, что у ктулху с мимикой проблемы. По-моему, все у них с этим в порядке, особенно когда в их логово нагло вваливается жратва и чуть сама в пасть не лезет.

– Огонь! – взревел Дегтярь, послав концентрированный пунктир свинца прямо в удивленную морду ктулху. Та, понятное дело, тут же взорвалась ошметками щупалец и мозгов – своим оружием бывший полковник владел виртуозно, ибо держать на весу дергающийся пулемет Дегтярева и класть пули практически в одну точку – большое искусство.

Через долю секунды практически обезглавленное тело ктулху грохнулось на бетонный пол… и за этим ничего не последовало. Влюбленные дернулись было, но их подвели хитро переплетенные ротовые щупальца, которые для преследования супостатов требовалось сначала расплести. Похожая проблема была и у чавкающих – для того, чтобы отлепить все присоски щупалец от плоти жертвы, любому ктулху требуется пара секунд. Которых мы монстрам не дали…

Нет, мы не стали расстреливать замешкавшихся, ибо по-любому такая процедура ничем хорошим для нас не закончилась бы. Ну, покрошили б мы за пару мгновений двоих-троих, благо не требуется большого ума для уничтожения неподвижных мишеней. После чего остальные совершенно точно разорвали нас на бастурму.

Потому как остальных в зале было много. Еще штук десять как минимум. В тот момент, как мы ворвались в их логово, они просто дрыхли – нормальное занятие для охотников, привыкших в основном добывать пропитание по ночам.

Сейчас они суматошно вскакивали со своих мест, совсем по-человечески протирая зенки когтистыми лапами и пытаясь понять со сна, что же это грохочет такое у них над ухом? Не приснилось ли?

Короче, у нас было несколько лишних секунд до неминуемой смерти, и мы их использовали на всю катушку, так, как проинструктировал нас Дегтярь. А именно – рванули вглубь зала, вдоль высоченных стеллажей, забитых ящиками, заботливо окрашенными в зеленый защитный цвет и столь же тщательно промаркированными черными трафаретами. Причем выглядели те ящики абсолютно новыми, словно их вчера загрузили на склад – если, конечно, не считать слоев пыли и паутины, над которыми не властно даже остановившееся время.

На бегу я отметил, что некоторые ящики были сорваны с полок и разбиты – наверно, ктулху искали в них съестное. Но поняв, что ничего калорийного деревянная тара в себе не содержит, мутанты быстро потеряли к ним интерес. А на полу так и остались валяться измазанные засохшими фекалиями разорванные укупорки и остроконечные патроны, напоминающие выпавшие зубы какого-то древнего чудовища.

– Быстрее! – прохрипел Деглярев, явно теряя силы от сумасшедшего бега. – Там… впереди…

И тут я увидел то, что было там, впереди…

Оно было громадным. Его верхняя часть почти касалась потолка зала, теряясь во мраке, сгустившемся под этим потолком. А еще оно было бесформенным, похожим на огромный кожаный мешок, который некий великан прислонил к каменной стене склада, да так и забыл о нем. Правда, приглядевшись, я сумел рассмотреть большие когтистые лапы, сложенные на морщинистом брюхе, и понять, что каждый из этих когтей длиной с мою руку… Я продолжал бежать следом за Дегтярем, и по мере приближения к когтистому мешку мне открывались новые детали.

То, что находилось возле дальней, тупиковой стены склада, несомненно, не было статуей. Оно было живым. И оно спало, стоя на коленях, словно уснуло посреди молитвы перед каким-то пустым сосудом или жаровней на подставке, стоящей возле тех коленей. Складки на животе монстра, поросшем многослойной коркой грязи, мерно вздымались и опускались. Оно дышало… С плеч чудовища на пол спадали складки темного плаща, некоторые фрагменты которого прикрыли пах и часть груди, вследствие чего невозможно было определить пол невиданного ранее порождения Зоны. А еще я не мог разглядеть его голову, полностью утонувшую во мраке, – видимо, самый крайний потолочный плафон чудовище раздавило, чтобы свет не мешал спокойно отдыхать.

Но отдохнуть ему было не суждено.

– Он управляет ими во сне! – закричал Дегтярь, зачем-то подбежавший совсем близко к гигантской твари. – Стреляйте!

И, направив ствол пулемета вверх, открыл огонь.

Пули ударили в верхнюю часть груди неведомой твари, но бывший полковник немедленно скорректировал огонь. Теперь свинец хлестал по тому месту, где должна была находиться голова чудища…

И тут я увидел, как мрак под потолком пришел в движение, стал похожим на черного осьминога, копошащегося в черной воде.

– Назад!!! – заорал я, перекрывая треск пулемета – и, прыгнув вперед, изо всех сил толкнул плечом Дегтяря, слишком увлекшегося стрельбой.

Как оказалось, вовремя.

Из потолочного мрака по тому месту, где только что стоял пулеметчик, хлестнуло щупальце, похожее на толстенную плеть. Хлестнуло – и вновь пропало во мраке, оставив на полу широкую полосу слизи, после чего там, наверху, в темноте, загорелась пара круглых, ничего не выражающих глаз, похожих на две большие красные лампы.

После моего толчка Дегтярь не грохнулся на пол, а грамотно ушел в перекат. Я сделал то же самое, только в другую сторону, так что удар щупальца пришелся точно между нами.

– Твою мать! – отчетливо прохрипел сзади Фыф. И отлично. Если прохрипел, значит, не задело. Значит, живой. И это в нашем сталкерском деле главное. А еще я успел отметить, что позади нас пропал стук когтей по бетонному полу. Значит, ктулху по какой-то причине прекратили преследование и у нас остался только один противник. Пожалуй, самый жуткий из тех, с которыми мне приходилось сталкиваться во всех мирах, вместе взятых.

Сдернув с плеча автомат, я дал две короткие очереди по красным глазам, но, похоже, не попал. Нормальная тема для чужого оружия, которое ты не успел пристрелять лично.

Из подпотолочной темноты вновь появилось щупальце, но, напоровшись на очередь Дегтяря, быстро втянулось обратно. Похоже, монстр больше не собирался атаковать. Он просто смотрел на нас из мрака, не обращая внимания на клочья собственной плоти, падающие на пол, лишь лапы на его животе нервно подрагивали. И это, пожалуй, было самым ужасным – когда тварь просто смотрит на тебя, и, несмотря на твои жалкие попытки ее убить, дохнуть вовсе не собирается.

– Всё, – с надрывом выдохнул Дегтярь, отсоединяя от пулемета пустой диск. – Мы его разбудили. Теперь у нас есть минут десять до того момента, как он заснет снова. И тогда нам его больше не разбудить.

– А… он разве не сдох?

Голос Фыфа, похоже, позабывшего про свой автомат, заметно дрожал. И неудивительно. Я сам кожей чувствовал первобытный, животный ужас, волнами исходящий от существа, которое сейчас наблюдало за нами. При этом я не заметил ран на его груди, хотя буквально несколько секунд назад по ней простучала пулеметная очередь.

– Регенерация, – тяжело дыша, проговорил Дегтярь. – Нереальная у него регенерация. Убить его, как я понимаю, невозможно. Да и не нужно. Пока он бодрствует, все остальные ктулху спят. А может, временно подыхают. Но когда оно заснет снова, его ктулхёныши проснутся – и тогда нам несдобровать. Так что затариваемся быстрее и валим отсюда на фиг. Времени у нас в обрез. Фыф, ты стой тут, и если увидишь, что глаза у него начали тухнуть, стреляй. Это поможет – правда, ненадолго. Потом он все равно заснет, причем наглухо.

– Вот спасибо, хорошо, – проворчал шам, досылая патрон в патронник своего «Кедра». – Я его ментально вообще прощупать не могу, первый раз такое с живым существом. А если он снова щупальцем долбанет?

– Уворачивайся, – посоветовал я, после чего, дабы не тянуть время, направился к ближайшему стеллажу, на котором покоились ящики с архаичной по стилю, но понятной по содержанию маркировкой.

Правда, меня немедленно окликнул Дегтярь.

– Слышь, Снайпер! В вещмешке много не унесешь. Помоги-ка.

Я зашел за стеллаж, скрывавший от меня панораму слева – и слегка присвистнул.

Вдоль левой стены стояли автомобили, заботливо укутанные брезентовыми чехлами, на которых были видны крупные надписи, набитые при помощи трафаретов. На четырех наиболее крупных тентах красовались надписи «Studebaker US6». На двух остальных, размеры которых были намного скромнее, имелась лаконичная надпись русскими буквами «ГАЗ-67Б».

– Быстрее, – бросил Дегтярь, бегом направляясь к машинам. – Лендлизовские «Студебеккеры» не для современной Зоны, здоровы больно. А вот советские внедорожники нам будут в самый раз.

Сорвать тент с одного из автомобилей не составило большого труда. Правда, от этого нехитрого действия плотное облако пыли повисло в спертом воздухе, но кто обращает внимание на такие мелочи, когда счет идет на минуты? Загнав два домкрата под машину, мы выбили подпорки, после чего встал вопрос бензина. Консервация не предусматривает наличия топлива в баке, но на заднем сиденье «ГАЗа» обнаружились шесть тридцатилитровых канистр, заполненных бензином доверху.

– Ты заправляй, а я загружаю, – бросил я Дегтярю, бросаясь к стеллажам. Тот молча кивнул – ему армейская техника ближе. А я уж точно не ошибусь в том, что нам нужно, ибо историей военного искусства интересовался давно и плотно и в оружии Второй мировой немного разбирался. В том числе – в маркировке ящиков.

Патроны для пулемета Дегтяря и своей СВД я нашел сразу. Их и искать особо не пришлось – весь ближайший стеллаж был завален ящиками с соответствующей маркировкой и надписями «880 шт.». То есть в каждом ящике находятся два цинка по 440 патронов. Нелегкие ящички, по двадцать пять кило каждый, но захочешь жить – не такое потаскаешь. Единственное: сразу пустить в дело патроны из этих ящиков не получится, ибо советский цинк – это консерва. Самая натуральная большая консерва, взрезаемая специальным ножом, который в обязательном порядке находится в каждом из этих ящиков.

В общем, я довольно шустро за два захода переправил на заднее сиденье «ГАЗа» четыре таких ящика, прихватил коробку с дисками для «Дегтярева» (судя по весу, снаряженными патронами), после чего озаботился поиском боеприпасов для своего автомата, которых после войны не было, и быть не могло – патрон 5,45X39 мм был принят на вооружение только в 1974 году.

Но эти патроны были на старом военном складе, причем в изобилии. Они буквально валялись под ногами – в магазинах, сумках, разгрузках и просто в карманах тех, кто нашел тут свой вечный покой. Мои глаза, наконец, привыкли к царящему здесь полумраку, и я отлично разглядел, какое количество трупов лежит тут, на загаженном бетонном полу. Вернее, не трупов в привычном понимании этого слова, не раздутых мертвых тел, словно ужасные сосуды наполненных продуктами разложения, а мумий, из которых ктулху добросовестно высосали кровь. И рядом с этими останками обязательно валялось оружие – чаще всего автоматы Калашникова под патрон 5,45X39 мм. Причем остановившееся время прекрасно сохранило и оружие, и боеприпасы к нему.

В общем, я буквально за несколько минут набрал более чем достаточно магазинов и укупорок с «пятерой», прихватил несколько десятков пээмовских магазинов – Фыфу-то из его «Кедра» чем-то стрелять надо. Также я забросил в «ГАЗ» пару ящиков с гранатами, упакованных так же тщательно, как и патроны, – запалы консервированы и лежат отдельно от самих гранат.

Проще, конечно, было набрать гранаты, валяющиеся под ногами, но таковых было мало – не особо любят сталкеры таскать с собой тяжелые эргэдэшки и эфки, предпочитая взять в рейд побольше патронов. Всего-то три штуки я и нашел, рассовав их по кармашкам своей разгрузки. С остальными разберемся позже, в спокойной обстановке распаковав добротно сбитую советскую тару.

Все то время, что я метался по складу, собирая боеприпасы и переступая через тела ктулху, пораженные то ли скорой смертушкой, то ли временным коматозом, Фыф продолжал палить по огромному мутантскому боссу, матерясь как сапожник и не давая тому заснуть. Время от времени гигантский ктулху, отяжелевший от долгого сидения на одном месте, стрелял в шама щупальцем, но Фыф был шустрым малым. Вовремя уворачивался и продолжал свое грязное дело, которое наверняка бы не одобрил «Гринпис» и другие экзальтированные защитники всяких мерзких тварей.

Наконец, когда «ГАЗ-67Б» был практически доверху забит боеприпасами, Фыф истошно заорал:

– Все, последний магазин! Долго вы там еще?

– Отстреливай – и бегом к нам! – заорал Дегтярь, каким-то чудом сумевший не только заправить машину, но и завести ее. Сейчас советский внедорожник уже сыто урчал движком на малых оборотах, готовясь тронуться в путь.

За стеллажами простучала длинная очередь, и я увидел Фыфа, со всех ног бегущего к нам. Единственный глаз шама был круглым от ужаса – и его было можно понять.

За Фыфом гналось чудовище, наконец разозлившееся настолько, что нашло в себе силы отлепиться от стены.

Гигантский ктулху был ужасен. Несмотря на свои внушительные габариты, передвигался он довольно шустро для такой туши. Разбрасывая в разные стороны тяжеленные стеллажи, монстр бежал за шамом – и имел все шансы его настигнуть.

Признаться, я подвис на долю секунды. Ктулху наконец вылез из тени, и я смог рассмотреть в подробностях лысую голову с коричневой, растрескавшейся от времени кожей, красные глаза, глубоко запавшие в глазницы, и кошмарную пасть в обрамлении толстенных, длинных щупалец, свисавших до самого пола. Но самое поразительное, что за спиной чудовища топорщились крылья! Громадные, цепляющиеся за стены подземелья, не будь которых, монстр непременно взлетел бы. Но бетонные своды мешали ктулху, и он лишь рефлекторно хлопал своими крыльями, за годы сна, наверно, забыв, где находится.

Это и спасло Фыфа. Одно из крыльев монстра случайно зацепилось за кузов «Студебеккера» и конкретно застряло. Послышался треск то ли тента, то ли кожистой перепонки, и ктулху недовольно завизжал так, что у меня аж уши заложило.

Но, несмотря на помеху, монстр продолжал рваться вперед, топча когтистыми лапами человеческие мумии, патронные ящики и распростертые на полу тела своих сородичей. «Студебеккер» дернулся, затрещали то ли мосты, то ли деревянные подпорки под ними – и тяжелый грузовик потащился за чудовищем, словно игрушечная машинка, зацепившаяся за одежду ребенка.

Но Фыфу все-таки конкретно повезло с этим грузовиком. Длинная лапа чудовища взметнулась под потолок, ударила, пытаясь прихлопнуть юркую фигурку шама – и не достала, лишь прочертив по полу когтями и оставив в бетоне глубокие борозды.

В потолок ударил разочарованный вопль монстра, от которого у меня по спине побежали мурашки. Но на этом все и закончилось.

Видимо, гигантский ктулху затратил слишком много сил на свой рывок. Поняв, что шама ему не догнать, чудовище рухнуло на колени, сложило лапы на животе и опустило голову на грудь. Вернее, положило на нее пучок щупалец, шевелящихся, словно клубок рассерженных змей. Красные глаза монстра, устремленные на нас, начали стремительно тухнуть – словно угли умирающего костра, только намного быстрее.

– Он… засыпает, – с явным усилием проговорил Дегтярь. – Скорее…

Наверно, это все-таки был некий транс, морок, наведенный на нас гигантским чудовищем, иначе почему я не стрелял, когда тварь гналась за шамом? И отчего сейчас Дегтярь еле шевелит одеревеневшим языком и непослушными руками?

На ящики, наваленные на заднем сиденье, запрыгнул Фыф и, весь трясясь то ли от ужаса, то ли от адреналина, заорал не своим голосом:

– Гони!!!

Его истеричный вопль окончательно привел нас в чувство. Ну, мы и погнали. Вернее, Дегтярь, наконец, окончательно придя в себя, погнал нашего железного коня, почти мгновенно набравшего скорость.

И вовремя.

С пола вставали ктулху, то ли проснувшиеся, то ли ожившие. И почти с ходу бросались на наш автомобиль. Но я уже тоже очнулся от морока, наведенного на нас предводителем местных чудовищ, и принялся стрелять, стараясь сразу попадать в лысые головы – только так можно гарантированно остановить ктулху, твердо решившего поужинать твоей кровью.

И у меня получалось. Почти всегда. Двоих тварей я тормознул короткими очередями в паре метров от борта нашего «газона». Убил или нет – точно не знаю, ибо у ктулху безумная регенерация, но наверняка заставил передумать нападать на нас.

Третьему повезло больше. Он длинно прыгнул из-за стеллажа, где прятался до этого, и у него почти получилось достать меня своими когтями. Меньше чем на полметра промахнулся, зацепившись когтями за борт машины.

Кдулху твари тяжелые, словно сплетенные из тугих мускулов. От рывка «ГАЗ» заметно рыскнул в сторону, но Дегтярь справился с управлением. Ноги монстра волочились за машиной, но он все равно не разжимал мертвой хватки. У меня же как раз магазин опустел, перезаряжать автомат нужно. А ктулху уже подтягивается, сейчас перевалится через борт – и хана нам всем.

Я бросил автомат на дно машины и схватился за «Бритву», понимая, что не успеваю ударить…

Но тут меня Фыф здорово выручил. Похоже, не весь магазин он высадил в предводителя ктулху перед тем, как конкретно его выбесил. И остаток патронов шам хладнокровно выпустил в морду слишком назойливому чудовищу.

Пистолетной пулей вряд ли получится убить ктулху. Но удивить и притормозить – можно. Что и произошло. Очередь Фыфа надорвала пару ротовых щупалец, кровь брызнула в глаза чудища. И вместо того, чтобы рвануться вперед, монстр отвернул морду в сторону – понятное дело, кому понравится, когда тебе в харю стреляют, да еще и в упор.

В общем, хватило мне этой секундной форы, чтобы выдернуть из ножен «Бритву» и изо всех сил рубануть по локтевому суставу ктулху.

Плоть и кость поддались относительно легко – даже полностью разряженная «Бритва» остается ножом с поистине уникальными свойствами. Границу миров не разрезает, но все остальное рубит и режет – только в путь. И лапу чудища располовинила за милую душу.

Однако это не избавило нас от лишнего груза. Монстр как висел на борту автомобиля, так и остался висеть на одной лапе, тупо пялясь мне в лицо глазами без зрачков. И это было плохо. Если его задние лапы попадут под заднее колесо, да на полной скорости, наш «ГАЗ-67Б» может запросто перевернуться.

Поэтому мне пришлось рубануть и по второй лапе.

Кдулху без звука, молча шлепнулся на бетон. Кровь хлестала из двух обрубков, на месте которых только что были целые конечности. Но это не остановило монстра. Я успел заметить, как он поднялся и побежал следом за нами, впереди толпы своих сородичей. Правда, быстро отстал – кровопотеря даже быстро регенерирующим мутантам здоровья не прибавляет. А на борту нашего внедорожника остались висеть две обрубленные лапы, когти которых глубоко вонзились в металл, смяли его и зафиксировались капитально, с ходу не оторвешь.

Но меня сейчас заботила не чистка автомобиля, а наличие патронов в автомате. А также просчитывание альтернативных вариантов развития событий. Исходя из чего я быстро сменил пустой магазин на полный, после чего примкнул «Бритву» к СВД. Если ктулху нас догонят, а патроны в автомате закончатся, то в ближнем бою стреляющее копье мне точно не помешает. Ну, а коли совсем худо будет, останется уповать только на «Сталкер» и личную удачу, благодаря которой я еще жив.

– Диск сменишь? – бросил через плечо Дегтярь, отчаянно вцепившийся в руль.

– Без проблем, – отозвался я, открывая коробку с магазинами к пулемету. Признаться, опасался я, что не разберусь с незнакомым оружием, но все оказалось просто и интуитивно понятно.

Пока я возился с пулеметом, Фыф лихорадочно выщелкивал «девятки» из «Макаровских» магазинов, которых я насобирал предостаточно, и снаряжал магазин своего «Кедра», несмотря на тряску ухитряясь не рассыпать патроны. Профессиональным сталкером становится прям на глазах.

Наконец, автомобиль выехал на свежий воздух… и вдруг Дегтярь неожиданно нажал на тормоз.

– Не уйдем, – ровно и буднично сказал он. – По лесу гнать под восемьдесят не получится, по-любому догонят.

– Согласен, – так же спокойно отозвался я.

А чего нервничать-то зазря? Прав бывший полковник, как есть прав. И сейчас нет ничего лучше, как организовать правильную оборону. И это, Зона нас всех побери, реально. Ктулху будут выскакивать из относительно узкого выхода со склада, причем не толпой, а максимум по трое – больше просто меж бетонными косяками не пролезет. И рост у них примерно одинаковый, метра под два. То есть стрелять придется по одному уровню, не меняя прицел и метя точно в головы.