Текст книги "Тинг Победитель (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Никитин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

   В Токио верили, что исход войны может решить всего один конвой, который доставит боеприпасы и снаряжение армии Ямагато в Маньчжурии. Но, пока на пути транспортов стоял Бэйянский флот Тинга, экспедиционные войска были почти полностью отрезаны от метрополии. Тогда назначенный командующим всеми оставшимися военно-морскими силами Японии вице-адмирал Кабаяма решил сыграть последней козырной картой – имевшейся еще у японцев значительной минной флотилией. Она должна была атаковать Тинга на стоянке в Комундо. Если основные китайские корабли получили бы тяжелые повреждения, японцы смогли бы провести к Цзичжоу несколько десятков транспортов под прикрытием корветов и канонерок.

   ЯПОНСКИЙ МИНОНОСЕЦ

   При том что в японском флоте насчитывалось три десятка миноносцев и миноносок, выдержать зимний переход через штормовой Цусимский пролив из них могла лишь половина. Самый большой и единственный носивший собственное имя 1-классный миноносец «Котака» можно было назвать минным крейсером. Корабль английской постройки имел 200 тонн водоизмещения, шесть торпедных аппаратов, шесть 1,5-дюймовых орудий и даже броневую защиту палубы и бортов. Четыре корабля относились к миноносцам 2-го класса: два англичанина и два немца – миноносцы с номерами 21, 22, 23 и 24 – водоизмещение в 80 тонн и три торпедных аппарата, Остальные десять миноносцев (французы) относились к 3-му классу – 50 тонн водоизмещения и два торпедных аппарата. Скорость всех миноносцев составляла 19-20 узлов, наиболее мореходными были корабли 2-го класса.

   Команды миноносцев, которыми командовал капитан Мочибара, не рассчитывали вернуться живыми из своего похода. Накануне днем экипажи веселились и гуляли в порту Сасебо, вечером им был устроен общий прощальный обед. Матросы и офицеры попрощались со своими товарищами, передали им свои личные вещи и разошлись по кораблям, уже подготовленным к выходу. Путь к Порт-Гамильтону занял почти целую ночь. В четыре утра, когда взошла луна, миноносцы двумя отрядами ринулись в атаку – пять больших через северный проход, десять маленьких – через южный.

   Крошечные 3-классные миноносцы были сразу освещенны прожекторами и попали под обстрел береговых батаре. Укомплектованные неопытными командами кораблики гибли один за другим. Первый из них подорвался на мине, второй застрял на боновом заграждении, два попытались обойти бон и вылетели на рифы у берега. Уцелевшие японцы выбирались вплавь на заливаемые волнами скалы, но к утру замерзли насмерть, так как стоял страшный холод. Один миноносец повернул назад из-за лопнувшего рулевого троса. В Японии на членов его команды и их семьи легло неизгладимое пятно позора. Таким образом, с юга в бухту прорвалось всего пять миноносцев 3-го класса, бросившиеся в атаку на китайские корабли, которые встретили их плотным огнем из скорострельных орудий.

   Главной целью японцев был флагман Тинга – броненосец "Дин-Юань", который атаковало сразу три миноносца. Два других попытались отыскать в темноте второй броненосец – "Чин-Юань", но вместо этого вышли на броненосный крейсер "Лай-Юань", который снялся с якоря и двигался навстречу врагу. Японцам не удалось выпустить торпеды из носовых аппаратов, так как те обледенели из-за 18-градусного мороза. Чтобы использовать бортовые аппараты миноносцам приходилось разворачиваться под огнем китайских кораблей, дырявивших их 1,5– и 2-дюймовыми снарядами скорострелок. При повороте один из миноносцев, шедших на "Дин-Юань", задел кормой торчащую из аппарата торпеду на носу другого. Грянул взрыв, разнесший на куски оба кораблика. Еще один миноносец, оказавшийся на пути "Лай-Юаня", тот разрубил напополам своим форштевнем. Зато второй почти в упор отправил торпеду в борт крейсеру.

   Команда "Лая" была предупреждена, что их корабль склонен к опрокидыванию (в неизмененной истории так погибли оба систершипа – и "Дзин", и "Лай"). Немедленно после подрыва были контзатоплены отсеки противоположного борта. "Лай-Юань" устоял на киле и доковылял до берега. Торпедировавший крейсер миноносец повернул обратно в море. Не менее драматично развивались события на "Дин-Юане". Рядом с ним разворачивался для пуска последней торпеды последний японский миноносец. Вокруг "Дина" было установлено сетевое заграждение, но торпеда прошла там, где часть сети была отброшена предыдущим взрывом, уничтожившим два японских миноносца. У носовой части "Дин-Юаня" глухо ударил подводный взрыв, белый столб вознесся высоко над палубой. Адмирал Тинг распорядился подвести подорванный броненосец ближе к берегу. Экипаж боролся за живучесть корабля, спешно задраивая двери в водонепроницаемых перегородках. С близкого японского миноносца звучали крики "банзай!", заглушенные трескотней скорострельных орудий с броненосца. Получив множество попаданий, миноносец номер 11 затонул.

   ЯПОНСКИЙ МИНОНОСЕЦ

   Пока малые миноносцы прорывались с боем через широкий южный проход, оттянув туда всё внимание китайцев, опытные команды «Котаки» и четырех 2-классных миноносцев осторожно, убрав все огни, шли через узкий северный проход. Им удалось оставаться незамеченными, пока их не осветили прожекторы с учебного корабля «Вэй-Юань». Через минуту «Вэй» был торпедирован и затонул на мелководье. Капитан Мочибара просигналил с флагманского 24-го не тратить торпеды на малоценные суда, а искать броненосцы. Японцы маневрировали среди китайских кораблей под обстрелом из малокалиберных орудий, пулеметов и даже винтовок. Обнаружив, что «Дин-Юань» уже поражен, капитан Мочибара повел свои корабли в атаку на второй броненосец – «Чин-Юань». Выпущенные торпеды попали в расставленные вокруг корабля противоминные сети. Одна взорвалась вблизи броненосца, вызвав трещины в его обшивке, что привело к затоплению рулевого отделения. Решив, что с броненосцем покончено, японцы решили использовать оставшиеся торпеды против «Чиоды», однако накануне Тинг отправил трофейный крейсер в очередной рейд к Гензану. Тогда торпеды были пущены в другой крейсер – «Чинг-Юань». Огонь китайцев был удивительно меткий для ночного времени. Один из миноносцев немецкой постройки встал с разбитой машиной вблизи «Чин-Иена» и был уничтожен несколькими выстрелами его 6-дюймовго орудия. Еще два – англичанин и немец – затонули на обратном пути от многочисленных пробоин. Малый миноносец номер 16 – из южного отряда – также не дошел до базы, перевернувшись от налетевшего шквала. В Японию, не считая миноносца-дезертира, из минной флотилии вернулись лишь двое – «Котака» и 24-й миноносец. Капитан Мочибара сообщил адмиралу Катаяме о подрыве пяти китайских судов, в том числе – обоих броненосцев. Японский флот спешно заканчивал последние приготовления к своей экспедиции.

   Адмирал Тинг на Комундо оценивал свои потери. В ледяную воду уже спустились водолазы, определяя тяжесть повреждений подорванных кораблей и способы их скорейшего исправления. Два крейсера стояли на мели, приткнувшись к берегу, но броненосцы остались на плаву, их тяжелая артиллерия была готова к бою, но если только враг сам явится к Порт-Гамильтону. Самим выходить в море "Дину" и "Чину" не придется в течении ближайших недель. На второй день посланный на разведку миноносец "Фу-Лунг" принес нерадостные вести. Со стороны Японии, мимо Комундо, двигался большой транспортный конвой, который сопровождали все наличные силы японского флота: старый броненосный корвет "Конго" (2,2 тыс. тонн водоизмещения, три 7– и шесть 6-дюймовых орудий, 14 узлов хода), корветы "Ямато", "Мусаи", "Кацураги" (1,5 тыс. тонн, два 7– и пять 4,7-дюймовых орудий, 13 узлов), малые крейсера "Цукуси" (1,5 тыс. тонн, два 10– т четыре 4,7-дюймовых орудия, 15 узлов) и "Такао" (1,8 тыс. тонн, четыре 6– и одно 4,7-дюймовое орудие, 15 узлов), быстроходный авизо "Яйеяма" (1,6 тыс. тонн, три 4,7-дюймовых орудия, 20 узлов), 600-тонная 16-узловая канонерка "Осима" (четыре 4,7-дюймовых орудия) и четыре 12-узловых: "Чокай" и "Бандзё" (по одному 8– и одно 4,7-дюймовому орудиям), "Майя" (два 6-дюймовых) и "Иваки" (по одному 6– и 4,7-дюймовым).

  БРОНЕНОСНЫЙ КОРВЕТ «КОНГО»

   После ночной атаки адмирал Тинг мог отправить в море всего четыре корабля – броненосный крейсер «Пин-Юань» (2,1 тыс. тонн водоизмещения, одно 10-дюймовое и два 6-дюймовых орудия, 10 узлов), бронепалубный «Цзи-Юань» (2,3 тыс. тонн, два 8-дюймовых, одно 6-дюймовое орудие, 15 узлов), патрульные «Гуан-Ши» и «Гуан-Кай» (1,4 тыс. тонн, три 4,7-дюймовых орудия, 14 узлов). Дав командирам броненосцев Лин Пу Чину и Лю Тай Цзену указания по скорейшему исправлению повреждений, адмирал Тинг отправился со своей маленькой флотилией в бой – более важный, чем достославное сражение у устья Ялуцзяна. Впереди двигались легкие суда под командованием капитана Фонга. Они должны были любой ценой задержать конвой, пока не подоспеет тихоходный бронированный «Пин».

   Адмирал Кабаяма сам не ожидал такого успеха ночной атаки миноносцев. Правда, японской минной флотилии фактически больше не существует, однако и китайский флот надолго выведен из игры. За это время японская армия вполне может успеть завершить, наконец, затянувшуюся войну. Когда от Комундо вернулась дозорная "Яйеяма", Кабаяма не смог сдержать восхищения своим противником. Тинг всё же пошел на перехват японской эскадры с оставшимися у него четырьмя малыми судами. Видимо, китайский адмирал желал погибнуть в бою. Что же, Кабаяма был готов оказать ему эту услугу. Оставив конвой под охраной канонерок, остальные японские корабли стали разворачиваться навстречу противнику – семь против четырех. Даже против трех, так как отставший "Пин" пока не мог принять участия в сражении. Впрочем, схожие проблемы были и у японцев, чьи тихоходные суда никак не могли собраться вместе. Пока перед тремя кораблями капитана Фонга оказалось всего два японских, прикрывавших концевые транспорты, – старый рендоловский крейсер "Цукуси" и первый безбронный крейсер собственно японской постройки "Такао". В крупном и среднем калибре два этих пожилых корабля вполне могли бы постоять против трех китайцев – две 10-дюймовки "Цукуси" против двух 8-дюймовок "Цзи" и девять японских 4,7– и 6-дюймовок против семи на трех кораблях Фонга.

   БЕЗБРОННЫЙ КРЕЙСЕР «ТАКАО»

   «Цзи-Юань» начал стрелять еще с дальней дистанции новыми 8-дюймовыми фугасами. Большинство разрывов произошло на воде, но и этого было достаточно, чтобы осколки изрешетили незащищенные борта японцев. На «Цукуси» вспыхнул пожар, осколки выкосили расчеты и повредили оба левобортных 4,7-дюймовых орудия – новых и скорострельных, зачем-то поставленных открыто на палубу старого корабля. По «Такао» вели огонь средним калибром оба «Гуана». При равенстве в числе бьющих на борт стволов китайцы стреляли гораздо метче – Тинг распорядился поставить к орудиям идущих в море крейсеров лучших наводчиков с торпедированных кораблей. Через несколько минут «Такао» запарил пробитыми паропроводами и стал заметно оседать, зачерпывая воду издырявленным осколками бортом. Оба поврежденных японца отвернули на север, в сторону корейского берега. Возможно, у них была надежда оттянуть за собой от конвоя какой-то из китайских кораблей. Но Фонг продолжал держать курс вслед за японскими транспортами, перед которыми уже разворачивались в линию корветы прикрытия во главе с броненосным «Конгом» под флагом вице-адмирала Кабаямы.

   Четыре корвета били общим бортовым залпом из семнадцати орудий средних калибров против семи орудий трех кораблей китайцев, которые, к тому же, успели получить повреждения в предыдущей схватке с "Такао" и "Цукуси". Первоначально Фонг, используя большую дальнобойность 8-дюймовок своего "Цзи-Юаня" сумел добиться результативных попаданий во вражеский флагман. На "Конге" разгорался пожар, грозивший кораблю с деревянной обшивкой верной гибелью. Однако затем уже японцы сосредоточили свой огонь на "Цзи-Юане" и сумели нанести ему тяжелые повреждения. Сам капитан Фонг был ранен при попадании в боевую рубку. Другой снаряд угодил прямо в ствол правовой носовой 8-дюймовки, перерубив его почти пополам, был погнут и ствол левого орудия, таким образом "Цзи" лишился основного вооружения. Избитый крейсер терял ход и управление, он выкатился из боевой линии, которую возглавлял теперь "Гуан-Пин" капитана Чэн Би Гуана. Легкому патрульному кораблю таможенной охраны под безжалостным обстрелом японских корветов пришлось еще хуже. Капитан Чэн попытался сблизиться с противником до дистанции торпедного пуска, "Гуаны" всё же числились минными крейсерами, но адмирал Тинг с подошедшего "Пин-Юаня" просигналил легким кораблям отойти под прикрытие броненосного крейсера.

  БРОНЕНОСНЫЙ КРЕЙСЕР «ПИН-ЮАНЬ»

   Японцы сразу же сосредоточили огонь на скромном по размерам «Пине», имевшем, тем не менее, хорошее бронирование и мощное вооружение. Это противнику предстояло почувствовать на собственной шкуре. Два прицельных выстрела из 10-дюймового орудия в носовой башне «Пина» привели концевой «Муцаи» в самое жалкое состояние, корвет покинул линию с развороченной кормой и сбитой за борт бизань-мачтой. Однако и японцы не остались в долгу, засыпав китайский крейсер-монитор градом снарядов. Один из них, разорвавшись на башенной броне, на время вывел грозную 10-дюймовку из строя, «Пин» продолжал вести огонь лишь одной правобортной 6-дюймовкой.

   Адмирал Кабаяма был склонен считать дело сделанным. Оба китайских корабля с тяжелой артиллерией уже лишились таковой, превратившись в теряющие ход железные коробки. Еще менее опасны два легких судна, избитые снарядами так, что едва держатся на плаву. Собственно, адмирал Тинг сделал всё, что мог – вывел из строя три японских корабля, серьезно потрепал остальные, но теперь его положение кажется совершенно безнадежным. На "Конге" потушили пожары, с палубы были убраны обломки такелажа и тела убитых и раненых. Места у уцелевших орудий заняли новые расчеты. Высокобортный броненосный корвет дал по приземистому монитору полноценный залп, разом сбив у того трубу и мачту. Корветы "Ямато" и "Кацураги" стали обходить окутанный дымом малый китайский броненосец, чтобы атаковать прикрываемых тем "Гуанов" и ковылявший в отдалении "Цзи-Юань".

   Внезапно кто-то на мостике "Конго" заметил черные дымы среди низких серых туч. В сильный бинокль распознавались уже и очертания кораблей – слишком хорошо знакомых для всех японских морских офицеров. Три крейсера, еще недавно – гордость флота – бронепалубные "Такатихо", "Ицукусима", "Акицусима", теперь захваченные китайцами, которые, оказывается, оказались, всё-таки в силах вернуть их в строй. Появление крейсеров-ренегатов полностью меняло расстановку сил. Схватка с такими совершенными машинами для устаревших корветов и канонерок может иметь лишь один финал – быстрое путешествие на морское дно. Кабояма с сожалением посмотрел на слабо дымивший "Пин-Юань". Если бы еще полчаса... Но времени на добивание корабля Тинга уже не было. Необходимо было срочно уводить конвой в ближайший корейский порт, жертвуя собой, прикрывать транспорты от атак бывших японских кораблей.

   Флотилией трофейных крейсеров командовал капитан Ден Ши Чен. "Таки-Юань", "Ицу-Юань" и "Аки-Юань", на которых спешно заканчивали последний ремонта, стояли в Вейхавэе и вышли в море сразу по получению телеграммы от Тинга, переданной по подводному кабелю. Трофейные крейсера имели множество мелких недоделок и некомплект боевых снарядов, но капитан Ден не без оснований рассчитывал, что они одним своим появлением приведут противника в состояние паники. Японцы, впрочем, отходили организованно, идущие впереди транспортные суда прикрывал заслон из трех корветов (одного броненосного) и четырех маленьких канонерок. Китайские крейсера стремились обойти прикрытие и атаковать транспорты, отрезая их от близкого уже берега – на северо-западе уже показался проход в бухту Мокпо.

   "Таки-Юань" сблизился с броненосным корветом "Конго" и накрыл его уже третьим залпом. Устаревшая железная броня "Конга" была плохой защитой от крупнокалиберных снарядов. После нескольких попаданий в центр корпуса на старом корвете рухнула за борт высокая грот-мачта. Чуть в стороне "Аки-Юань" залпировал по полузатопленному корвету "Муцаи", которому не оставалось ничего другого, как выкинуться на изобиловавший рифами берег, где корвет и затонул, разломившись на части. Отставшая от своих маленькая деревянная канонерка "Ивати" приняла неравный бой с "Ики-Юанем" и была потоплена всего за несколько минут. Крейсера приблизились к транспортам, открыв по ним ураганный огонь. На мобилизованном пароходе "Кобэ-мару", гордости японского коммерческого флота, с горящей палубы прыгали в воду так и не добравшиеся до Маньчжурии солдаты. Однако оставшиеся корабли конвоя, сменив курс, стали прижимать китайцев к берегу, отсекая их от транспортов. Из-за сильно избитых корветов выдвинулись канонерки которые, не обращая внимание на обрушившиеся на них снаряды, отважно двинулись на крейсера. Капитан Ден просигналил поворачивать назад. Продолжать бой с малыми судами в сужении бухты было небезопасно. Атака трофейных крейсеров была, по большому счету, импровизацией. Раз японцев удалось не пустить на север, не следовало больше рисковать кораблями, едва лишь возвращенными к жизни.Японцы и так успели нанести им кое-какие повреждения, правда, в основном несерьезные, из малокалиберных скорострелок.

   Транспорты прошли в Мокпо. Там также укрылись уцелевшие боевые корабли – кроме новых "Яйеямы" и "Осимы", которые, пользуясь быстроходностью, прорвались-таки в Нагасаки. Адмирала Кабояма всё еще имел в своем распоряжении сильно избитые снарядами броненосный корвет, два малых безбронных крейсера, два винтовых корвета и три канонерки. Чтобы организовать оборону, Кабояма распорядился затопить в боковых проходах наименее ценные и сильно поврежденные корабли – "Чокай", "Майю", "Бандзё" и "Цукуси". Снятые с них орудия были установлены на батареях у основного прохода, загражденного бонами и сетями. Можно было считать, что операция достигла относительного успеха. Оставалось только доставить снаряжение из необорудованного порта Мокхпо до армии маршала Ямагато.

   КИТАЙСКИЙ МИНОНОСЕЦ

   Вблизи от Мокпо у острова Чжиньдо стоял отряд капитана Дена из трех бронепалубных крейсеров, а также дюжина миноносцев. Командир минной флотилии капитан Цай Тин Кан горел желанием устроить японцам жаркий ночной визит в Мокпо, однако адмирал Тинг не давал на это добро. Китайские миноносцы, кроме одного-двух, были много хуже японских – малотоннажные, с 14-узловым ходом и, главное, они не имели поворотных торпедных аппаратов, только неподвижные носовые. Это создавало серьезные трудности для прицеливания на ограниченной акватории бухты, кроме того, в зимнее время носовые аппараты могли просто обледенеть и выйти из строя. Помня об огромных потерях, которые понесла японская минная флотилия, адмирал Тинг предполагал, что его корабли постигнет та же участь.

   КАПИТАН ЦАЙ ТИ КАН

   Однако капитан Цай всё же решился на атаку. Ночью шесть малых миноносцев подошли к восточному проходу в Мокпо, выпустили по заграждениям несколько торпед и обстреляли из скорострелок. В это же время к западному проходу скрытно подошли два самых больших китайских миноносца – 120-тонный германец «Фу-Лунг» и 90-тонный англичанин «Цзо-И», буксируя специальный понтон, который был затем поставлен поверх бонового заграждения. По понтону в бухту перетащили через бон две малых миноноски (16-тонн водоизмещения), которые подкрались к стоявшим на якоре японским судам. Подорванные торпедами «Конго» и «Такао» затонули у берега. Уничтожение двух остававшихся у них сильнейших судов полностью деморализовало японцев. Днем у главного входа в бухту появились китайские броненосные суда – отремонтированные «Чин-» и «Пин-Юань», открывшие огонь главным калибром по акватории порта и береговым укреплениям. Броненосцы поддержал из своей 12,5-дюймовки ренегат «Ицукусима», добившийся попадания в корвет «Ямато». Ночью китайцы провели в бухту уже пять малых миноносцев. Сопротивления им практически не оказывалось. Японские корабли были оставлены командами, влившимися в десантный отряд генерала Ноги. Последний оставшийся у Кабаямы корвет «Кацураги» был самозатоплен. При попытке китайцев вывести на буксире из бухты нескольких остававшихся на плаву судов, японцы все же открыли огонь с берега, после чего транспорты были подорваны.

   Снаряжение, что успели выгрузить в Мокпо, так и не дошло до маршала Ямагато, находившегося далеко в Маньчжурии. Японская экспедиционная армия оказалась перед лицом полной катастрофы, она уже потеряла половину своего состава от холода, голода и болезней. Поставленный во главе китайского сухопутного командования нанкинский наместник Лю Кун сумел, наконец, организовать общее наступления в Южной Маньчжурии. Корпус Ма Ю Куна начал продвижение от Гайпина по западному берегу Ляодуна, чтобы деблокировать Порт-Артур, а генерал Сун Цин овладел Фынхуанченом на корейском тракте, грозя полностью отрезать японцев от их баз. Остановить продвижение многочисленных, хотя и слабоорганизованных китайских войск у японцев уже не было сил.

   Но самым тяжелым ударом для них стала устроенная Ли Хун Чжаном десантной операции в Корее. Отборные войска Бэйянской армии под командованием генерала Не Ши Чена были отправлены под прикрытием канонерок в Чемульпо, откуда двинулся к Сеулу. Китайская кавалерия с налета захватила загородный дворец, где находилась под японской охраной корейская королевская семья. Освобожденный корейский король Коджон заявил, что объявление им войны Китаю было вызвано исключительно японским давлением. Теперь же, наоборот, Корея является союзником Поднебесной. Пользы от корейцев, как союзников, было немного. Стоявший в Мокпо отряд генерала Ноги прошел маршем до Азана и заставил генерала Не очистить Сеул. Не Ши Чен отошел, прихватив корейского короля, обратно к Чемульпо. Однако сбросить китайцев в море Ноги не удалось. Он с удивлением обнаружил, что это уже другие китайские войска,которые дерутся не хуже японцев. К тому же с моря адмирала Не поддерживали огнем "алфавитные" канонерки. Сам Ноги с коро почувствовал недостаток боеприпасов и продовольствия, в то время как Не Ши Чен продолжал получать по морю всё необходимое и в начале марта 1895 года вновь перешел в наступление на Сеул и Азан, отрезая север Кореи от юга. Китайцы обозначили продвижение и на Пхеньян – прямо в тыл армии маршала Ямомото.

   Японское правительство попросило посредничества Северо-Американских Соединенных Штатов, чтобы обсудить с императорским двором Китая вопрос о перемирии. К посредничеству также активно подключилась и Российская империя. Еще 1 февраля 1895 года в Петербурге состоялось заседание специального комитета под председательством великого князя Алексея Александровича, чтобы определить позицию России в свете явной победы Китая в войне с японцами. Комитет высказался за немедленное усиление российских военных сил на Дальнем Востоке, чтобы оказать на Китай давление и не допустить его чрезмерного усиления за счет ослабления Японии. Русская эскадра, находящаяся на зимовке в японских портах, получила приказ быть готовыми в случае необходимости к их защите от нападений китайцев. Практически ультимативным стало требование новоназначенного министра иностранных дел Лобанова-Ростовского к Китаю не препятствовать эвакуации японской армии из Кореи. Россия проявляла в этом вопросе особую заинтересованность, так как окруженные и с севера, и с юга японские войска стали продвигаться на северо-восток, чтобы, в крайнем случае, перейти российскую границу и интернироваться. Прокормить тысячи японцев в пустынном Уссурийском крае для русских властей было невозможно или, в лучшем случае, чрезвычайно затратно.

   Вежливо, но настойчиво предлагал помощь в достижении немедленного мира британский адмирал Фримендаль, прибывший со своей эскадрой в Вейхавэй. Осторожный канцлер Ли Хун Чжан, опасавшийся напряженности во взаимоотношениях с европейскими державами, передал согласие заключить перемирие и принять японских представителей. Переговоры немедленно начались в китайском Чифу, куда прибыл на американском пароходе японский министр иностранных дел Муцсу. Обсуждалась в основном сумма репарации, которую Китай должен был получить от Японии. Американские и британские банки предлагали в этом свои услуги. Одновременно шла эвакуация японских войск из Маньчжурии и Кореи. Транспорты сопровождали военные корабли европейских держав.

   Последняя вспышкой почти угасшей войны стала попытка японцев к конце марта вернуть себе Ликейские острова (Рюкю). При этом японское правительство заявляло, что заключило перемирие для Северного Китая и Кореи, но не для южных островов. Наиболее боеспособный из вернувшихся из Кореи войск отряд генерала Ноги на нескольких пароходах под прикрытием оставшихся у японцев авизо "Яйеяма" и старых корветов "Тенрю" и "Каймон" высадился на Окинаве и разгромил расквартированный там китайский гарнизон. Адмирал Тинг немедленно отреагировал походом Бэйянского флота к острову Цусима. Остров был подвергнут бомбардировке и занят корабельным десантом. Японцы сразу запросили мира. По его условиям восстанавливалось Королевство Рюкю, которое охватывало все Ликейские острова (кроме оставшихся за японцами северных Амами и Осима) и находилось под общим протекторатом императоров Китая и Японии. Остров Цусима переходил во владения Китаю. Все исключительные права японских подданных в Королевстве Корея отменялись. Япония обязывалась выплатить Китаю контрибуцию в 200 миллионов лан серебром.

   ЯПОНО-КИТАЙСКИЕ МИРНЫЕ ПЕРЕГОВОРЫ. 1895

   Адмирал Тинг задумчиво просматривал свежеотпечатанный текст Декларации о заключении мира. Фактически в измененной реальности повторился сценарий той войны, что разгорелась между Китаем и Японией ровно триста лет назад. Тогда, в конце XVI века, японцы тоже с легкостью одерживали победы, захватили всю Корею и собирались покорять Китай. Но адмирал Ли Сун Син с флотилией лишь одной из провинций потопил весь японский флот и обрек оставшуюся на материке армию великого Хидэеси на поражение. Может, так вовремя появившийся Ли Сун Син, как и Тинг Жу Чан, был перерожденным, засланцем из будущего?

   Помогло ли это Китаю? После той победы над Японией Поднебесная впала в благодушное самоуспокоение, и вскоре была завоевана новым врагом – маньчжурами, ставшими основателями нынешней императорской династии. Героически погибший в последнем бою адмирал Ли Сун Син победил в своей войне, но не смог изменить судьбу страны. Наверное, чтобы повернуть историю, мало одних талантов флотоводца.

  ФИЛО МАК-ГИФФИН ПОСЛЕ БИТВЫ ПРИ ЯЛУ

   По набережной Вэйхавея прогуливался отставной офицер-инструктор Бэйянского флота Фило Мак-Гиффин, удивленно разглядывая стоявшие в бухте новые корабли. Еще полгода назад он видел их под японскими флагами, готовыми отправить беднягу Фило прямиком на дно морское. Тогда, в устье Ялу Мак-Гиффин получил тяжелые ожоги – бросился с брандспойтом тушить пожар на полубаке броненосца «Чин-Юань». Из-за своих ожогов он провалялся прошлую осень и зиму в американском госпитале в Тяньцзине, пропустил всю войну, только что завершившуюся самым необычным образом. Уж он-то, хорошо представлявший состояние китайского флота, никогда бы не поверил, что его ученики способны побить японцев, потопить или захватить их лучшие корабли. Впрочем, Фило Мак-Гиффину следует возблагодарить Господа, что всё сложилось таким образом. Раньше он был военно-морским инструктором в третьеразрядной стране, над которым посмеивались за утверждения, что и китайские моряки чего-то стоят. Теперь же он один из создателей флота, только что одержавшего выдающуюся победу. Самое время выйти в отставку. Его и раньше ждали в Аннаполисе как первого американца, имевшего практический опыт войны на мореходных броненосцах. Теперь же он сможет ставить для жаждущих его консультаций любые условия!

   Неожиданно Мак-Гиффин увидел сцену, которая его безмерно удивила. Впереди стояли и спокойно разговаривали два хорошо знакомых Фило офицера – капитан Ден Ши Чен и капитан Фонг Бо Кан. Мак-Гиффину было, конечно, известно, в каких отношениях друг с другом находятся два капитана. Будь они американцы и беседуй так где-нибудь в Калифорнии или Неваде, столь дружеский разговор их мог бы касаться разве что условий перестрелки на револьверах. Но в Китае... Этого просто не могло быть! Да они бы просто не поняли друг друга – ведь один говорил на мандаринском, а другой – на кантонском наречии. А сейчас вот беседовали совсем как закадычные приятели. Заметив Мак-Гиффина, капитан Ден улыбнулся и взмахнул рукой, подзывая к себе

   – Как поживаете, Фило? Поправились? Жалко, что вас не было с нами у Гайятонга!

   Мак-Гиффину не оставалось ничего другого, как присоединиться к компании

   – Тоже рад вас видеть в добром здравии, господа. Мне повезло встретить вас перед отъездом. Завтра отплываю в Шанхай, а оттуда – во Фриско.

   Тогда сегодня мы должны устроить вам надлежащие проводы! – засмеялся капитан Ден. – Отказ не принимается! Начнем прямо сейчас.

   Как показалось Мак-Гиффину, в ресторан его позвали не только ради того, чтобы отметить отъезд. Действительно, когда, плотно отужинав, они закурили толстые гаванские сигары, отмалчивавшийся до той поры капитан Фонг вдруг заговорил на каком-то слишком безупречном английском, тогда как ранее еле на нем изъяснялся:

   – Мистер Мак-Гиффин! Мы знаем, что вам будет предложено консультировать северо-американские судостроительные фирмы. Я думаю, что вы можете им передать некоторые наши предложения. Получилось так, что у нас имеется некоторая техническая документация, которая наверняка многих заинтересует. Такого нет нигде, ни у кого в этом мире. У нас пока отсутствуют возможности воплотить такое в металле. Но вот, например, господину Крампу это вполне по силам. Помимо весьма щедрой оплаты он получает ценнейшую информацию.

   Мак-Гиффин откашлялся, размышляя, а не взялись ли его разыгрывать два уважаемых китайских джентльмена:

   – Позвольте узнать, откуда же у вас взялись эти документы? Наследство покойного изобретателя?

   – В этом году, мистер Мак-Гиффин будет издана книга пока еще неизвестного писателя, Герберта Уэллса. Обязательно почитайте. Она называется "Машина времени". Так вот, эти сведения, можно сказать, были доставлены сюда на машине времени. Только этой машиной стали наши собственные головы. В них – информация о будущем!