Текст книги "Аутсайдер (футбольный детектив)"

Автор книги: Дмитрий Малков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 10 страниц) [доступный отрывок для чтения: 4 страниц]

Глава четвертая

Все маневры Эйса предсказуемы. Сейчас он решил организовать численное преимущество на площадке, поэтому удалил с поля Хабарова. Теперь они вдвоем против одного. Но все равно не знают, с какой стороны подступиться.

– Я не буду просить аванс, не буду назначать цену, и мне не нужно ваше согласие. Я просто сделаю это – а вы расплатитесь со мной постфактум. Можно считать, я приступил к выполнению своих обязанностей в тот момент, когда приземлился в Верхнекамске. Замечу, вы ничем не рискуете. Если я проваливаюсь, вы больше меня не увидите. Если все получится так, как я задумал, вы оплачиваете мой труд наиболее подходящей суммой. Скажу честно, шансы невелики, но я это говорю всем и в большинстве случаев ошибаюсь. У меня есть опыт.

Тренер Тарасов порылся в карманах олимпийки и выудил пачку сигарет. Закурил, никому не предложив угоститься.

– Так, – сказал Эйс. – Теперь по порядку. Какая у вас должность? Из какого вы клуба?

– Я не принадлежу ни к одной спортивной структуре: ни к РФС, ни к ФИФА, ни к судейскому комитету, ни к одному из профсоюзов, ни тем более к какому-либо клубу. Я лицо независимое и абсолютно неангажированное. В этом смысле я не занимаю ничью сторону. Я только помогаю.

– И почему вы решили помочь именно нам? – спросил Эйс.

– Потому что это моя работа. Потому что вам под силу ее оплатить.

– Мы этого знать не можем, потому что вы не назвали ни одной цифры.

– Я повторюсь, цену назначаете вы. И только после выполнения работы. Думаю, вы в состоянии оценить чужой труд.

– Другими словами, – ехидно сказал Тарасов, – даже если вы вернете Беккая, мы можем просто отказаться платить?

Корнев лишь скользнул по нему взглядом и снова обратился к Эйсу:

– Ситуации наподобие вашей случаются сплошь и рядом. Полагаю, никто из нас не удивлен решением Ахмеда Беккая, но это не значит, что он не может передумать.

– Присядьте, – сказал Эйс.

– Спасибо, я постою, к тому же мне пора идти.

– Значит, вы заставите его передумать?

– Я не буду его шантажировать, не буду применять силу или похищать его детей.

– Но как…

– Я же не спрашиваю вас, как вы управляете клубом, и не спрашиваю его, как он тренирует своих футболистов. Вы делаете свое дело, а я свое. У каждого свои соображения и секреты фирмы. Подчеркиваю, вы платите за результат. Очевидно, здесь нечего добавить. Я дам вам знать.

Корнев направился к двери.

– Мы не закончили.

Эйс встал из-за стола, рывком распахнул окно.

– Боюсь, вам придется приоткрыть завесу тайны и поделиться своими методами.

– Мы теряем время, – сказал Корнев.

– А вы испытываете мое терпение.

Корнев почувствовал укол. Ему казалось, что он расположил к себе Эйса. На Тарасова ему плевать, тот полностью нейтрализован и не оказывает влияния на ход событий. Зачем упорствовал президент – вот в чем вопрос.

– Если вы опасаетесь огласки или того, что о моем участии кто-нибудь узнает, то зря. О моем визите в Верхнекамск знают только четверо: вы, он, Хабаров и моя супруга. Моя супруга не в курсе относительно целей моей поездки, поэтому она не в счет. Итого трое. Если мы сохраним статус-кво, то бояться нечего.

– Минуточку, – сказал Тарасов. – А как же тогда о твоих приключениях периодически разнюхивает пресса?

– Все, что вы слышали, – не более чем молва. Никакой конкретики. Одни теории заговора. Так сложилось, что мое имя иногда приплетают к историям, о которых я сам узнаю из газет или интернета.

То ли они не могут поверить в свое счастье, то ли просто тугодумы.

– Мне не нравится эта затея, – признался Эйс и закрыл окно.

Тарасов закурил новую сигарету.

– А мне не нравится ваше бездействие, – сказал Корнев.

– Вот как, и что же мы, по-вашему, должны были предпринять?

– Это неважно, потому что слишком поздно, свой шанс вы упустили.

– Слушай, боец, – Тарасов поднялся из кресла, как из гроба. – Завязывай строить из себя рыцаря на белом коне.

Опричник. Самодур. Ничтожество. Как и зачем Эйс мирится с его присутствием? Тарасов сделал шаг по направлению к Корневу, с его сигареты сыпался омертвевший пепел. Эйс не сказал ни слова.

– Напоминаю, что в данный момент я отстаиваю ваши интересы.

– Любопытная у вас позиция, – сказал Эйс и все-таки мотнул головой Тарасову, мол, прекращай. – Вы представляете наши интересы, но, по всему выходит, что вам даже не требуется нашего согласия.

– Это потому, что я знаю, как трудно даются такие решения. Вы будете гадать на кофейной гуще, подходящий ли я человек, не подмочу ли я вам репутацию, смогут ли оппоненты перекупить меня. Я не запрещаю вам разбираться с этими вопросами, но пока вы их решаете, я просто сделаю свое дело.

– У вас на все есть готовый ответ, – сказал Эйс. Он помялся. – Но ваше вмешательство может все испортить.

Что-то было не так с этими двумя. Ни один из них не получил бы «Оскара» за свою паршивую игру. Но что за спектакль?

– Испортить все я точно не смогу, потому что хуже не будет.

– Вы недостаточно информированы, – сказал Эйс.

– Тогда просветите меня.

– Зарплата, которую предлагают Беккаю…

– Это не имеет значения. Я взял в расчет, что он идет на поводу у денег. Этот факт, если честно, играет нам на руку.

– Далее, вы плохо знаете Ахмеда. У него буйный нрав. Вы не представляете, с кем вам придется иметь дело.

– В юности я работал крупье в одном московском казино. Когда я сдавал игрокам карты, которых они, по их мнению, не заслуживали, некоторые из них угрожали мне физической расправой. Мне и моей семье. Я сообщал им, во сколько я заканчиваю, и предлагал встретиться на задворках казино, чтобы решить все наши проблемы. За полтора года моей работы ни один из них не пришел.

– И что?

– А то, что на поверку они оказывались не такими буйными, а даже вполне договороспособными, если так можно выразиться.

И тут Тарасов открыл залповый огонь:

– Ты свои истории прибереги для впечатлительных баб. Ты мне лучше скажи, у вас в Москве все такие борзые, или ты исключение из правил? И ты реально думаешь, что если умеешь в уши ссать, то для тебя все дороги открыты? А если я сейчас охрану позову? Скрутят тебя тут же, потом в аэропорт, запихают в первый попавшийся самолет и пока-пока…

Он палил из пушки по воробьям, но Корнев насторожился еще больше: раньше можно было подумать, что Эйс и Тарасов опасаются попасть на крупные деньги, но сейчас выходило, что они не осознают всей серьезности происходящего.

– Я понимаю, вы расстроены, – сказал Корнев Эйсу. – Футболист, которого вы открыли с нуля и вырастили…

– Я тебе скажу, чем я расстроен, – Тарасов, насупившись, практически вплотную подобрался к Корневу. – Я расстроен тем, что некий хмырь приезжает сюда и учит, как мне жить.

– Угомонись, – сказал Эйс. – Григорий, при всем уважении я не могу позволить вам взяться за это дело, потому что я вас совсем не знаю. И не представляю, какие последствия может вызвать ваше участие.

– Это детали, Михаил Павлович. Нет времени рассчитывать такие непредсказуемые вещи. Могу сказать только одно – последнее. Легко спрогнозировать, что произойдет, если ваш коллега действительно решится вызвать охрану, которая доставит меня в аэропорт. Представьте, Беккай уходит в «Кучер». «Минерал» медленно, но верно начинает скатываться туда, откуда он с таким трудом выбрался – в подвал турнирной таблицы. Вам вновь приходится заботиться о выживании. Болельщики, которых вы избаловали победами в первой половине сезона, сейчас требуют добавки, но получают только крупные разгромы, в лучшем случае – вялые ничьи. Про Тарасова становится понятным, что его тренерская деятельность не имеет отношения к успехам «Минерала», а про вас…

Главный тренер ухватил Корнева за воротник и потянул к себе, но тот едва уловимым маневром избежал столкновения, а затем исполнил уже совсем непостижимое танцевальное па: ударил Тарасова плечом в грудь, отчего тот плюхнулся в кресло и выронил сигарету, благо она была ожесточенно скурена до фильтра.

– Будем взаимно вежливы, – сказал Корнев.

Он действовал согласно учебнику, если бы этот учебник существовал. Появился достаточно неожиданно для того, чтобы стянуть на себя все внимание присутствующих, получил кредит доверия благодаря тому, что был введен в их круг человеком, которого они знают, нащупал их болевые точки и несколько раз надавил на них, проявил инициативу и продемонстрировал силу в их присутствии. Но его не оставляло ощущение, что он работает вхолостую, пытается поделить на ноль, что он сам придумал все проблемы и в решении этих проблем заинтересован он один. Все-таки провинциальный менталитет – темный лес, в столицах работать в разы проще.

– Вы что, собираетесь мне мешать? – Зря он озвучил эту мысль. Вдруг теперь они действительно решатся.

– Вы настроены серьезно, – сказал Эйс и беспокойно покосился на Тарасова, который все не мог восстановить дыхание после короткой схватки с Корневым. – Но доказывает ли это, что вы справитесь?

И тут он понял – они тянут время. Корнев переводил взгляд с Тарасова на Эйса. Что здесь вообще происходит? Ведь эти люди не враги себе и своему клубу, зачем тогда… Как бы то ни было, но он попался и теперь рисковал не успеть.

– Я не буду ничего вам доказывать, – сказал Корнев и вышел из кабинета.

Его ждал Хабаров. Неподалеку отирался лысоватый и могучий субъект, деловой костюм никак не вязался с расплющенными ушами борца и сквозным ненавидящим взглядом. Секьюрити. Вероятно, сюда его привело шестое чувство.

– Ну что? – спросил Хабаров.

Нужно сказать, Корнев чувствовал себя игроком в очко, пытающимся скрыть увесистый перебор. И как истинный блефер, он сказал:

– Они дали «зеленый свет», стартуем.

Глава пятая

– Звонил переводчик Ахмеда и сообщил, что к нему только что заехал Беккай попрощаться, – сказал Хабаров.

Риск не успеть увеличивался.

– Я поведу, – бросил Корнев и почти вырвал ключи из рук скаута.

Они сели в автомобиль. Дорогу в аэропорт он запомнил с первого раза, вел уверенно, перекрестки проскакивал на краснеющий желтый, втискивался между неуступчивых автобусов, почти не сбавлял скорости на поворотах, крутил и вертел руль так, будто хотел выкорчевать его из приборной доски. Полупустые улицы Верхнекамска сонно расступались перед лихачом, кто-то уныло сигналил вслед, под колесами веером разлетались лужи.

Они выскочили на трассу и ринулись по широкой дуге по направлению к горизонту. Хабаров подумал, что такими темпами их расстояние вскоре можно будет измерять не в километрах, а в световых годах.

– Стой! – вдруг заорал он. – Это Ахмед, его машина.

Перед ними плелся видавший виды автомобиль спортивного кроя. Корнев обошел его сбоку.

– Скажи ему, чтобы тормозил.

Хабаров открыл стекло со своей стороны.

– Ахмед! – закричал он.

Беккай заметил их, уставился сквозь окно. Он выглядел изнуренным.

– Тормози! К обочине! – надрывался Хабаров.

Беккай переводил взгляд со скаута на дорогу, словно делая сложный выбор между ними. И он выбрал дорогу. Озябший и мятый спорткар взял с места в карьер, ускорился вдвое, рассекая потянувшуюся над землей морось. Корнев устремился в погоню, он почти раздавил педаль газа, и на удивление дистанция стала таять. Беккай еще не привык к российским дорогам, осторожничал, мельчил, ему с трудом давались обгоны. Корнев же смело выскакивал на встречку, осатанело сигналя и поводя бортами. Беккай уходил в отрыв на прямых, но в плотном потоке Корнев резвыми решительными скачками настигал его.

Наконец он задышал ему в затылок, Беккай необдуманно бросился обгонять чью-то дачную «ниву», но почти уперся во встречный «мерседес», сбросил скорость, чтобы вновь пристроиться в ряды тугодумной кавалькады, но не совладал с управлением, машина вильнула и тяжко соскользнула на обочину. Посыпались фары. Корнев притормозил неподалеку, автомобили лукаво и понимающе перемигивались аварийными сигналами.

– Вызывай переводчика, – сказал Корнев. – И дэпээсников.

Хабаров боялся, что Ахмед сбежит, в смысле на своих двоих, в этом случае им точно ничего не светило, но марокканец, кажется, не рассматривал этого варианта. Он только опустил стекло, положил локоть на дверцу.

Естественно, переводчик приехал быстрее – спустя каких-то двадцать минут.

– В таких условиях вам еще не приходилось работать, – сказал Хабаров.

Корнев подошел к открытому окну спорткара.

– Поговорим? – сказал он по-русски.

Беккай вышел из автомобиля, запоздало оглядел повреждения, поднял глаза на своих преследователей. Они вчетвером столпились возле притихшего спорткара. Хабаров уже успел выставить аварийный знак. Их огибали другие машины, со стороны они выглядели как люди, пытающиеся мирным путем решить автомобильный спор. Хабаров познакомил переводчика и Корнева. Корнев запомнил в переводчике только его голос – голос радиоведущего, зачитывающего сводку новостей: текучий, нейтральной интонации и температуры. Переводчик подхватывал фразу Беккая на ее излете и переводил со стремительной скоростью, будто читал по бумаге. Эти двое явно были очень давно в связке, да так сплелись, что Беккай уже перестал замечать своего партнера – он смотрел исключительно на Корнева и Хабарова, выслушивал Геннадия, даже не поворачивая головы в его сторону.

– Ахмед, ты ошибся, – сказал Корнев. – Но это значит только, что ты человек. Все ошибаются. Ты принял неверное решение. Хорошо, что его еще не поздно отменить. Я действую в твоих интересах. Наш общий друг рассказал мне о том, что ты хочешь уехать, и я сразу понял, что ты поступаешь необдуманно. Позволь, я кое-что объясню тебе. Если это покажется тебе неубедительным, ты можешь продолжить свое путешествие, тебя никто не будет останавливать.

Геннадий монотонно бубнил на каком-то волнообразном и плавном языке с затяжными, как плач, словами. Ахмед усмехнулся и посмотрел на помятый спорткар.

– Для нас важно, чтобы ты всесторонне оценивал ситуацию, – продолжил Корнев. – Для этого я здесь. Подчеркиваю, я не собираюсь тебя ни к чему принуждать, да это и не в моих силах. Я просто хочу, чтобы ты сам был уверен в своем решении покинуть Верхнекамск.

Беккай заговорил глубоким ламповым голосом, какой Корнев слышал только на граммофонных пластинках.

– Я уверен во всем, что делаю, – перевел Геннадий.

– Хорошо. Должно быть, ты прежде всего уверен, что сумма, предложенная «Кучером», тебя устраивает.

Беккай смутился, посмотрел в сторону уносящихся машин, будто тоскуя, что не успел добраться до аэропорта. Он не ответил.

– Я не буду спрашивать, что это за сумма, – продолжил Корнев. – Предполагаю, что она вдвое больше твоей нынешней заработной платы. Хорошо, пусть будет втрое. Но скажи, Ахмед, если бы вышло так, что «Кучер» оплачивал бы твою игру за «Минерал», то он предложил бы ту же цену? Учти, что в этом случае «Кучеру» пришлось бы платить игроку, который единолично выручает всю команду, тащит ее на своем горбу, который является ее лидером и вдохновителем. Они платили бы столько же? Нет, цена, пожалуй, возросла бы на порядок. Что это означает? Что в «Кучере» реально оценивают положение дел. В «Кучере» вы не будете лидером, там вы будете одним из высокооплачиваемых игроков. Точно не самым высокооплачиваемым. Возможно, даже не в первой десятке.

Ахмед что-то спросил у переводчика, тот отрицательно покачал головой.

– Что он говорит? – поинтересовался Корнев.

– Пожалуйста, продолжайте, – сказал Геннадий.

– Кстати об этих высокооплачиваемых футболистах. Они – ваши прямые конкуренты. Подумайте о них. Вспомните их. Артем Горелов. Два хет-трика в первой половине сезона. Лучший бомбардир прошлого года. Стопроцентная реализация пенальти. Хасан Карапетян. Самый скоростной игрок чемпионата. «Торпеда», так его называют. Уже два года его сманивают англичане, но «Кучер» заломил неадекватную цену. А Карапетяну плевать, где играть, лишь бы играть – хоть в Англии, хоть в России. И пока он здесь. Виктор Головко. Десять лет в клубе, рабочая лошадка. За десять лет – ни одной травмы. Вдумайтесь. Ни одной. Он железный. Непробиваемый. Его никто не заменит. Он согласен умереть только на футбольном поле. И это лишь нападающие.

На этот раз Ахмед обратился к Корневу.

– Он спрашивает, на кого вы работаете.

– Странный вопрос. На руководство «Минерала».

– Вы говорили с Эйсом?

– Разумеется.

– И что он сказал?

– В данный момент я представляю его интересы, – уклонился Корнев. – Просто по причине того, что господин Эйс не в состоянии гоняться за спортивными автомобилями по всему Верхнекамску. У него другие задачи.

Марокканец не выглядел удовлетворенным полученными ответами.

– Так вот, я вам рассказал только про нападающих, а ведь есть еще защитники, полузащитники: Глебов, Уиллер, Панин, Петреску. Это все звезды, между прочим. И ни один из них не хочет, чтобы вы тянули его одеяло на себя. Это противопоказано его самолюбию. И если это произойдет, он сделает все, чтобы поставить вас на место. Медленно, но верно вас будут выживать из клуба. И произойдет закономерное. Однажды вы окажетесь на скамейке запасных. А потом в резерве. А потом вас продадут за полцены.

Мимо пронеслась фура, обдав их волной сырого воздуха. Переводчик озяб и мелко дрожал. Он оделся не по погоде.

– Теперь поговорим о том, что вы имеете в «Минерале». Никто не претендует на ваше место в составе, тренер доверяет вам абсолютно, болельщики наверняка молятся о вашем здравии во всех церквях Верхнекамска. Вы стабильно появляетесь на поле, поэтому стабильно забиваете и получаете стабильную порцию внимания. Но не подумайте, я совсем не приверженец формулы «лучше синица в руках, чем журавль в небе». Напротив, я отстаиваю ваше право удовлетворить свои спортивные амбиции. Только удовлетворять их надо с умом.

Хабарову было интересно, есть ли в марокканском языке эквиваленты русских пословиц, очевидно, да, по крайней мере, на синице и журавле переводчик даже не споткнулся.

– По окончании половины чемпионата «Минерал» занимает седьмую строчку, и это явно не предел, – говорил Корнев. – «Кучер» обходит вас лишь на две позиции, он пятый. Конечно же, это не совсем устраивает экс-чемпиона, поэтому он предпринимает все, что в его силах. Например, пытается перекупить вас. Напоминаю, что командам, которые заняли первые четыре строчки по итогам чемпионата, выдается билет в Европу. Если бы я играл на тотализаторе, то я бы, Ахмед, поставил на то, что «Минерал» гарантированно прорвется, а вот что касается «Кучера» – он не внушает мне доверия.

Ахмед наконец заинтересовался. Теперь он не мог не слышать, иногда переспрашивал что-то у переводчика, вникал, переваривал. Чары Корнева начинали действовать, над Ахмедом будто смыкалось силовое поле. Он оказался во власти благоразумия.

– Разумеется, я говорю о том варианте, когда вы продолжаете защищать цвета «Минерала» и «Кучеру» не светит свежая кровь. Подумайте вот над чем: если вы отправитесь в Европу, то какое амплуа для вас выгоднее: лидера в «Минерале» или новичка в «Кучере»? Я для себя этот вопрос решаю однозначно.

Хабарову показалось, что Ахмеду стало стыдно.

– Вы совершили ошибку, приняв предложение «Кучера», но это нормально, потому что любой на вашем месте поступил бы точно так же. В таких случаях редко учитывают акклиматизацию. Вы знаете, что это такое?

– Да.

– Тогда вы меня понимаете. Любой альпинист в здравом уме понимает, как важно сделать паузу при переходе на следующую высоту. Если паузу не сделать, то у тебя взорвется голова. А хоронить в горах обычно некому.

Беккая как будто крутили изнутри. Он сказал, а Геннадий сухо перевел:

– Мне мало платят. И тренер меня не уважает, совершенно не ценит моих усилий. Раньше меня поощряли за хорошую игру, а здесь это повод найти и указать мне на мои недостатки, обругать и посадить на скамейку запасных. Им на меня плевать. Я сообщил им о договоренности с «Кучером» – а мне только напомнили, чтобы я не забыл сдать ключи от квартиры, потому что она съемная.

Дело было сделано. Он жаловался, а значит, пытался объяснить свои мотивы.

– Это поправимо. Меня наняло ваше начальство, так что вы им небезразличны. Возможно, они посчитали, что вы предаете их своим уходом, поэтому отреагировали холодно. Но на самом деле все не так. Вы нужны здесь и сейчас. И этот клуб нужен вам, что гораздо важнее. Мне нужно идти.

Ахмед округлил глаза и как будто даже расстроился, что разговор истек. Он, может быть, надеялся, что его будут уговаривать, а его лишь поставили перед фактами. Корнев отвел Хабарова в сторону.

– Останься с ним. Я возьму твою машину, увидимся в городе.

– Ты думаешь, он…

– Да, все в норме. Созвонимся.

– Когда ты возвращаешься?

– Самолет завтра утром.

– Можешь остановиться у меня.

– Спасибо, я что-нибудь придумаю.

Корнев поблагодарил переводчика, пожал его окоченевшую от холода руку.

– Вы нам очень помогли.

– Надеюсь, – сказал переводчик, у которого зуб на зуб не попадал.

Корнев отправился обратно в Верхнекамск на чужом автомобиле. Ночевать с Хабаровым ему не хотелось, нужно было снять номер в гостинице. На въезде в город он обнаружил заведение с нескромной надписью «Отель». На ресепшне его (кажется, именно его) поджидала гостеприимная женщина средних лет. В номере он принял душ, переоделся, посидел пять минут перед выключенным телевизором. Хотел позвонить жене, но тут же передумал, открестился от этой мысли.

Через полчаса он уже был в офисе «Минерала». Корнев опасался, что его не пустят дальше проходной, но как только о его прибытии сообщили Эйсу, перед ним открылись все двери. Президент встречал его на пороге кабинета.

– Мне уже сообщили, – улыбаясь, сказал Эйс. – Не могу толком описать свои чувства. Мне не верится. Скажите, меня ведь не дезинформировали?

– Ни разу.

– Но как… Как это возможно?

Они прошли в кабинет, Эйс усадил Корнева в кресло.

– Я говорил вам, что каждый из нас делает свою работу, – ответил Корнев.

– Я действительно потрясен.

Эйс не понимал, что своими реверансами с каждой минутой увеличивает гонорар Корнева.

– Могу ли я попросить у вас прощения?

– Не понимаю, за что, – изобразил невинность Корнев.

– За наше… некорректное отношение. К вашей персоне и вашему предложению. Если бы я знал… но, видите ли, состояние аффекта…

– Я понимаю. Я сталкивался с этим.

– Я не пытаюсь оправдаться, но вы свалились как снег на голову. Я знаю, это ваш стиль работы, вы так делаете свои дела, но я, откровенно говоря, стушевался…

– Я понимаю, – повторил Корнев, которому уже наскучил этот нудный ритуал.

– Не считайте нас отсталыми или что-нибудь в этом духе, прошу вас.

– Ни в коем случае.

– И я действительно рад, что нас свела судьба, такие вещи происходят неспроста.

Эйс поднялся, обошел стол и еще раз пожал руку Корневу. В кабинете пахло табаком, здесь совсем недавно был Тарасов. Может быть, он затаился в какой-нибудь нише? И почему Эйс выставил его, боялся очередного припадка?

– Итак, сколько «Минерал» задолжал вам?

Сладкий миг расплаты. Самое приятное в практике Корнева.

– Я, кажется, уже говорил, что сумму назначает заказчик.

– Верно, однако вы ставите меня в сложное положение.

– Вряд ли. Во-первых, я соглашусь с любой ценой. Во-вторых, вы лучше понимаете значимость Беккая для клуба.

Но Эйс продолжил маневрировать:

– Но я совершенно не в курсе, какие усилия и ресурсы…

– Это было несложно, – прервал Корнев. – Но это неважно. Важнее то, что вы получили.

– Да, это так, – немного понуро сказал Эйс. – Что ж… Хотите чаю? Простите, я замотался и не сообразил сразу.

– Нет, спасибо.

Последний раз Корнев подкреплялся в самолете, но ему не хотелось принимать даже самые пустяковые подачки от Эйса. Сейчас ему нужны были только деньги, его деньги. Ему хотелось нагреть этого воротилу и восстановить баланс справедливости в пространстве, насыщенном обманом и недомолвками.

Эйс еще немного помедлил и назвал цифру.

– Да, – сказал Корнев. – Спасибо.

Он действительно испытал удовлетворение. Он чувствовал, что добился своего от этого неподатливого человека.

Они утрясли детали, и настало время прощаться. Эйс снова пожал Корневу руку, и в этот раз рукопожатие отличалось, оно длилось дольше, словно Эйс не хотел отпускать собеседника, но дело тут было не в симпатии, а в чем-то другом.

– Как вам Верхнекамск? – спросил президент.

– Здесь спокойно.

– Да, очень, – подтвердил Эйс.

На выходе Корнев не смог отказать себе в небольшом грешке:

– К озвученной вами сумме должны быть прибавлены мои оперативные расходы: перелет, проживание и питание.

– Разумеется, – сказал Эйс вполне дружелюбно, но чувствовалось, что это будет последнее слово, которое он скажет Корневу в этой жизни.

Поэтому Корнев посчитал, что логично будет закончить так:

– Прощайте.