Текст книги "Грязная магия"

Автор книги: Дмитрий Казаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Девушек в университете было немного. Приемная комиссия чаще всего отказывала им, ссылаясь на эмоциональную нестабильность женского пола. Но с Фомой Катиной она не смогла ничего поделать, хотя стабильности в ней было примерно столько же, сколько в ядерном взрыве.

Все дело было в обаянии. Оно у Фомы Катиной имелось, и такое мощное, что им можно было вышибать двери и мозги.

– Что у тебя там? – спросил Арс, с кряхтением отклеивая Прыгскокка от пола. – Жрал бы ты поменьше, что ли…

– О, это самое последнее, суперуникальное достижение в области ухода за собой!

Арс насторожился. Даже с учетом обычной для Фомы экзальтированности и истеричности голос ее звучал надрывно, словно она сама не верила собственным словам.

– Типа? – недоуменно спросил Рыггантропов. – Уход за собой – это как?

– Уход за собственной внешностью, – пояснила Катина, вываливая на парту кучу цветастых плакатиков. – Вот смотрите, тут есть все, что нужно настоящему мужчине: крем для бритья из морской пены, лосьон после бритья на основе крапивы, крем от прыщей с добавками цикуты, дезодорант…

– И что, без этого мужчиной быть нельзя? – поинтересовался Шнор Орин, хлопая белесыми ресницами.

– Можно, – вздохнула Катина, – но очень страшным! Вонючим, плохо выбритым и прыщавым…

– И чего в этом плохого, в натуре? – удивился Рыггантропов, который в соответствии с традициями Дыр всю жизнь считал, что настоящий мужчина должен немногим отличаться от крокодила.

В первую очередь – отсутствием чешуи.

– Как же! – Фома аж задохнулась от возмущения, веснушки на ее носу стали ярко-оранжевыми. – Если ты хочешь добиться УСПЕХА, то кожа твоя должна быть мягкой и шелковистой!

Рыггантропов нахмурился, в голове его со скрипом завращалась извилина, заменяющая мозг. Тили-Тили, которому никакие кремы и лосьоны не помогли бы выглядеть привлекательно (на человеческий взгляд), разочарованно засвистел и отвернулся.

– И что почем? – осторожно поинтересовался отличник Орландо Хряпс. Он выглядел так, как и обязан выглядеть зубрила и умник, не видящий ничего, кроме книг и конспектов. Огромный мозг с трудом помещался в прыщавом черепе с близорукими, застенчивыми глазами, а снизу в качестве бесплатного приложения болталось тщедушное тельце.

– Крем для бритья – пять бублей, дезодорант – один бубль, крем от прыщей…

Раздался дружный вздох. Все эти кремы и лосьоны – отличная штука, если тебе некуда девать деньги. А так – какой толк выглядеть мягким и шелковистым, будучи при этом голодным?

– А где ты это взяла? – спросил Прыгскокк. Он очухался после удара о стену и был вновь в состоянии докапываться. Для Нила это было так же естественно, как моргать. – Украла?

– Нет! – Катина зарделась, с некоторым трудом изобразив на лице оскорбленную невинность. – Я теперь маниджур по распространению компании «Авонь»!

– Что за вонь? – Шнор Орин почесал затылок. – Маньчжур по распространению?

– Нет, маниджур компании «Авонь»! Это значит – человек, добывающий деньги. И я зарабатываю там больше, чем ты, гнусный, мерзкий…

От вполне вероятного эмоционального взрыва аудиторию спасло появление преподавателя.

– Кхе-кхе, – сказал поцент Злост Простудилис, с грацией привидения возникая в аудитории. Температура ощутимо упала. – Приступим, пожалуй… Или вы что-то хотите сказать?

Катина поспешно замолчала.

Этого преподавателя боялась даже она.

Вечером в Ква-Ква властвовала метель. Истошно завывая, она носилась по улицам, швыряла полные горсти снега в лица прохожим, норовила сорвать с крыш черепицу и пробраться в дома.

Громыхающей по храмовому кварталу телегой, на облучке которой пристроилась некая сгорбленная фигура, метель не заинтересовалась. Взревев, она понеслась дальше, надеясь повалить-таки Останкинскую башню, торчащую над городом словно большой и толстый палец с обкусанным ногтем.

Телега тем временем остановилась у одного из храмов. Сгорбленная фигура слезла наземь, после чего заколотила в ворота.

– Ей вы там, открывайте, рыба приехала! – чтобы сделать голос настолько хриплым, нужно упорно трудиться, полоща горло спиртосодержащими жидкостями.

Обладатель сгорбленной фигуры, судя по всему, был в этом деле настоящим чемпионом.

Ворота отворились безо всякого зловещего скрипа. Из них высунулся жрец в темно-синем балахоне с капюшоном.

– Привез? – задал он вопрос, свидетельствующий либо о плохом зрении, либо о слабой наблюдательности.

– А то! – ответила сгорбленная фигура, стаскивая с телеги какой-то мешок. – Еще утром она плавала!

– Ладно-ладно, все равно это не проверишь.

Сгорбленная фигура обиженно засопела, но спорить не стала. Пусть клиент ругается, лишь бы платил.

– Замолвите там словечко за меня у вашего бога, – сказала она.

– Насчет словечка не обещаю, – ответил жрец, – но что-нибудь замолвлю. Сейчас, погоди, деньги достану…

Сгорбленная фигура ждала. Со всех сторон сквозь шум метели доносились тягучие вопли, песнопения, звон колокольчиков, гудение гонгов и прочие звуки, которыми жрецы услаждают слух богов.

Но в святилище за воротами господствовало безмолвие.

Храм Тумпа Немо, Молчаливого Бога, ничем не отличался от прочей недвижимости, владельцами которой считались обитатели Влимпа, за одним важным исключением: тут всегда было тихо. Даже роскошные церемонии в честь Дня Молчания, проводимые раз в год, совершались в полной тишине, не говоря об обычных богослужениях.

Жрецы придумали хитрый язык жестов, которым и пользовались, если нужно было обсудить что-либо внутри храма, а прихожане изворачивались как могли, обходясь без слов в попытках донести свои просьбы до Тумпа Немо.

Последователей у него, к счастью, было не так много. Тумп Немо молчал всегда, и поэтому никто точно не знал, за что этот бог отвечает. Другие заведовали войнами, погодой, приплодом у мышей и прочими важными делами. Но к чему причастен Молчаливый Бог – оставалось загадкой не только для жрецов, но даже для магов, занимающихся теологическим волшебством.

Единственное, что все знали – бог такой есть и ему следует поклоняться.

Вечернее богослужение называлось Приношение Рыбы и заключалось в том, что к статуе Тумпа Немо, изображенного сидящим с поднесенным ко рту пальцем, клали нескольких рыбин.

Молчащему богу приносили в жертву молчащих существ.

К утру рыбины таинственным образом пропадали. Жрецы возносили безмолвные молитвы, надеясь, что жертву прибрал себе бог, а обитающие под храмом крысы одобряли ритуал Приношения Рыбы, довольно облизываясь и сыто попискивая.

На следующий вечер нужны были новые рыбины, и сгорбленный обладатель хриплого голоса неплохо зарабатывал, доставляя чешуйчатых обитателей Близкого моря в храм.

– Ну чего ты там возишься? – спросил он.

– Сейчас, – ответил жрец, шаря где-то под мантией. – Провалились в дырку…

Глаза его неожиданно расширились, став такими же, как у рыб в мешке – круглыми и выпученными. Торговец рыбой обернулся. Он успел увидеть наступающих из полумрака людей с одинаково безумными белыми лицами.

После чего его ударили по голове.

Мягко хрустнул сугроб, принимая в себя обеспамятевшее тело.

– Эй, что вы делаете? – испуганно воскликнул жрец. – Это же храм! Сюда нельзя!

Ему ничего не ответили. Приближающиеся существа не имели такого желания – отвечать. Они вообще не имели никаких желаний. Они просто двигались, быстро и целеустремленно.

Пытавшийся закрыть ворота жрец был сбит с ног и аккуратным ударом лишен сознания. После этого молчаливые люди с неестественно блестящими глазами и неподвижными лицами устремились внутрь храма.

Оттуда донесся звон бьющейся посуды и треск рвущейся ткани.

Человеческих голосов слышно не было. Жрецы яростно жестикулировали, издавая безмолвные вопли, полные изумления и ужаса. Слишком сильны были запреты, и никто из служителей Тумпа Немо не открыл рта, когда их колотили самым безжалостным образом.

Старший жрец, носящий громкий (ну или скорее тихий) титул Господина Молчания, был без всякого почтения уронен на пол и попинан ногами, обутыми в тяжелые башмаки.

Господин Молчания, отрекшийся ради должности от мирского имени, рта так и не раскрыл. Он прикрывал руками жизненно важные органы, без которых тяжеловато жить даже жрецу, и внимательно глядел по сторонам, пытаясь узнать хоть кого-нибудь из святотатцев.

Но все лица были незнакомые. Чужие, мертвые лица.

Потом старший жрец увидел, как явившиеся из метели люди одновременно, точно повинуясь слышной только им команде, повернулись и двинулись к выходу. Они не задержались, чтобы ограбить храм, чтобы пнуть кого-либо из валяющихся и стонущих (посредством махания руками) служителей Тумпа Немо.

В святилище Молчаливого Бога стало тихо.

Старший жрец поднялся, отряхнул слегка запачканную мантию и сделал сложное движение пальцами, которое непосвященному показалось бы просто жестом отчаяния. На самом деле это был вопрос: «Где рыба?».

Собирающиеся вокруг предводителя священнослужители ошеломленно заморгали, руки их задергались, создав настоящий гвалт.

«Ох, у меня болит левый бок!»

«Мне сломали нос!»

«Мне срочно надо выпить!»

«Какая рыба?»

«Для жертвоприношения! – просигнализировал Господин Молчания, ухитрившись показать руками гневную интонацию. – Что бы ни случилось, мы должны продолжить служение!»

«А как же те, кто напал на храм?»

«С ними мы разберемся позже!» С помощью ладоней и предплечий изобразить зловещую ухмылку не так просто, но Господин Молчания изловчился это сделать. Не зря же он был главным жрецом!

– Правило пятнадцатое – запрещено зарабатывать на жизнь, показывая фокусы и выступая на ярмарках! – преподаватель, читающий курс «Этические основы магии», на мгновение замолчал, собираясь с мыслями.

– Но почему? – спросил кто-то с задней парты.

– Чтобы не отбивать хлеб у фокусников, – преподаватель пожал плечами, – и не унижать высокое искусство магии, применяя его на потребу…

Перекрывая окончание фразы, из коридора донесся протяжный могучий звон «Бомм! Бомм!». Висящий у ректората колокол сообщал всем, что наступило время перемены.

– Продолжим в следующий раз, – дружелюбно улыбнулся преподаватель. – Всего хорошего…

– А вот у меня сегодня скидки! – объявила Фома Катина, едва дождавшись, пока он выйдет из аудитории. – И новый крем для придания свежести ушам. С добавками козлиного молока!

Арс поспешно собрал конспекты и выскочил в коридор. Торговли, которой в последнее время целиком посвящались перемены, он видеть не желал. Зрелище было малопривлекательное, а денег на то, чтобы купить что-либо, в карманах не водилось.

Стену коридора украшала огромная надпись: «Новыя иффиктивные дабавки в писчу! Излечат от всиго! Обращатся на третий курс кафедры растительной магии. Скидки!».

Один из уборщиков пытался стереть надпись, но ту рисовали с использованием магии. Буквы, когда их касалась мокрая тряпка, начинали шипеть и искрить, но исчезать не спешили.

Уборщик ругался сквозь зубы.

Арс двинулся в сторону «Сушеного дракона», факультетской харчевни, где всегда было что пожевать. С едой дело там обстояло несколько хуже.

Из попадающихся навстречу студентов чуть ли не на каждом пятом был цветастый значок. Надписи на них не отличались разнообразием: «Прадаем почти даром!», «У нас луччие тавары!», «Если тебе ни визет, то мы тибе паможим!».

Плюс имя и какое-нибудь звучное, но совершенно непонятное название: маниджур, агент по распространению, торговый представитель или (самое ужасное!) дристрибутор.

Перед входом в «Сушеный дракон» глаза Арса заслезились от вырывающегося из харчевни дыма и запаха горелой еды. Ее там не столько готовили, сколько ставили над ней опасные для жизни и здоровья опыты.

Опасные для жизни и здоровья тех, кто пытался тут кормиться.

Из клубов дыма выскочил Нил Прыгскокк, прогулявший сегодня все, что можно и даже то, чего нельзя.

– Здорово, – обрадовался Арс, и тут взгляд его зацепился за болтающийся на зеленой мантии приятеля круглый предмет с надписью: «Хочишь пахудеть? Спраси меня – КАК!», – э… э?

– Привет, – ответил Прыгскокк, улыбаясь так, словно к уголкам его рта были привязаны веревочки, за которые кто-то тянул не жалея сил. – Прекрасный день, не правда ли? Не желаешь ли приобрести новый продукт?

– Чего? – Арс отступил на шаг. – Ты что, тоже в эти записался, торговые предъявители?

– Я нашел свое предназначение! – Прыгскокк восторженно хлопнул в ладоши. Улыбаться он не переставал ни на мгновение, вызывая нехорошее подозрение, что недавно ему сильно досталось по голове. – Я распространяю продукт, который развернет нашу жизнь! Сделает ее полной чудес и даст нам всякие возможности…

– Ты не заболел? – Арс отступил еще на шаг.

– Я здоров! И теперь буду всегда здоров! Благодаря хренолайфу! Хренолайф – это счастье! Ура!

– Может, тебе полежать?

– Нет! Я должен нести хренолайф в народ! – Нил прямо фонтанировал энергией.

– Да, ты прав, – сказал Арс спокойно. – Только не вопи. И давно ты в это уверовал?

– Вчера вечером я побывал на СОБРАНИИ! – чуть более нормальным голосом сообщил Прыгскокк. – И там мне открыли глаза и сердце! Рассказали про ПРОДУКТ! Вручили мне путь, которым я буду идти…

– Это хорошо, – согласился Арс. – Но чем именно ты будешь заниматься? И кто задурил тебе… открыл глаза?

– Я работаю в компании «Хорошая жизнь», – тон Нила стал еще менее восторженным. – На каком-то древнем языке это звучит как «Хренолайф». Так же называется Продукт, – это слово упорно отказывалось произноситься с маленькой буквы, – который лечит от всех болезней, дарует молодость и красоту!

– И ты его продаешь?

– Да! – лицо Прыгскокка озарилось совершенно идиотской улыбкой. – И с каждой проданной банки, – он извлек из кармана крошечный стеклянный сосуд, в котором было несколько щепоток подозрительного серого порошка, – я получаю целых три процента!

– А сколько стоит банка?

– О, безумно дешево! – Нил склонился к Арсу, глаза его блеснули. – Для тебя – экск… эксколь… эскользивная скидка!

– Какая? Скользивная?

– Ну, особая, – Прыгскокк чуть смутился. – Только для тебя и только сегодня самое уникальное предложение! Цена одной банки – десять бублей!

– Ты с ума сошел? – последний раз Арс видел такие деньги в те славные, но уже прошедшие времена, когда работал на выборах. – Ты что, серьезно во все это веришь? Про продукт, про счастье, хренолайф этот?

– Ну, – Нил улыбнулся, чуть сконфуженно, зато совершенно естественно. – Я только вчера записался в эту «Хорошую жизнь» и не до конца понял, чем они там занимаются… просто мне объяснили, что я должен именно так вести себя с потенциальными клиентами, все время улыбаться, говорить уверенно и все такое… И еще это… создавать позитивные утверждения!

– Зачем?

– Чтобы все захотели купить у меня хренолайф! – глаза Нила снова сверкнули. – Ты знаешь, я вчера вечером впервые его попробовал! Так оздоровился, всю ночь спать не мог!

– Что, в туалет бегал? – хмыкнул Арс. – По-моему, если ты будешь так улыбаться и создавать эти позитивные подтверждения, то потенциальные клиенты примут тебя за идиота и сдадут в ближайший сумасшедший дом!

– Посмотрим, – Прыгскокк улыбнулся. – В общем, это неплохой способ зарабатывать деньги, как мне кажется, а на всякую шелуху можно не обращать внимания. Если же ничего не выйдет, то я в любой момент смогу уйти из «Хорошей жизни»…

– Ну-ну. Только не отравись своим хренолайфом. Что-то он сильно на крысиный яд похож.

– Это только на вкус! – Нил вновь нацепил на лицо идиотскую ухмылку. – Ладно, я побежал! Через полчаса у нас Собрание по поводу Продукта! Пока!

– Пока, – мрачно ответил Арс. Несмотря на аппетитно-горелые запахи, вытекающие из «Сушеного дракона», есть ему расхотелось.

Городская стража есть средоточие всякого зла и порока – с этим согласны сами Торопливые. Правда они добавляют, что зло и порок сосредотачивается в подземных камерах с крепкими дверями.

Остальные горожане думают несколько иначе.

Поэтому главный жрец Тумпа Немо долго размышлял, прежде чем отважился нанести визит покосившемуся зданию на улице Тридцатисемилетия Отрытия Канавы. Он даже посоветовался со старейшими из служителей. Совещание вышло длинным и богатым на дискуссии, после него у Господина Молчания сильно болели локти и запястья.

В штаб-квартиру стражи наместника Тумпа Немо в Ква-Ква сопровождали двое младших жрецов – положенная по рангу свита. Если же честно, то Господин Молчания несколько лет не выходил за пределы храма и в одиночку попросту заблудился бы.

У здания штаб-квартиры Господина Молчания встретили предельно непочтительным образом. Лежащий в канаве стражник неожиданно приподнялся, окинул жрецов мутным взглядом и сказал с глубокой печалью:

– Ну все… до жрецов допился… пора на пенсию!

И с грохотом рухнул обратно.

– Он что, пьян? – спросил Господин Молчания, с трудом произнося слова. В связи с отсутствием практики он несколько подзабыл, как разговаривать с помощью губ и языка.

– Никак нет, – сказал вывалившийся из дверей штаб-квартиры лейтенант Лахов, – несколько устамши после дежурства…

Прогромыхав кольчугой, лейтенант совершил красивый пируэт и брякнулся в ту же канаву.

– О, – сказал Господин Молчания.

В здание он вошел с несколько напряженной улыбкой.

– Э? Чем могу служить? – вскочивший из-за конторки сержант выглядел ошарашенным. Он привык лицезреть пьяных гномов, развратных женщин, мелких воришек, похожих на крыс, но никак не жрецов.

– Нам нужен твой начальник, – проговорил Господин Молчания с некоторым трудом.

Глава 2

– Ага, – сказал сержант, доходило до которого медленнее, чем главный жрец Тумпа Немо говорил.

– Слушаюсь, господин! – рявкнул он, подвергнув уши служителя Молчаливого Бога серьезному испытанию. – Как доложить?

– Господин Молчания, – ответил главный жрец, чуть поморщившись. Губы и язык слушались все лучше, слова выскакивали из горла быстрее, но звуки чужой речи по-прежнему царапали уши.

– Следуйте за мной! – гаркнул сержант, вызвав еще один слуховой шок у посетителей, и бодро затопал вверх по лестнице.

– К вам Господин Мычания! – доложил он, распахнув обнаружившуюся у ее окончания дверь.

– Кто? Бык, что ли?

Главный жрец вздохнул, мягким, но уверенным движением отстранил застывшего в ступоре сержанта и вошел в кабинет Магучего Единственного Ночальника Торопливых.

И тут же едва не упал – с такой силой в нос ударил витающий в воздухе аромат браги.

– Ага! – проговорил Игг Мухомор. – Вот кто ко мне пожаловал… Присаживайтесь! Чем обязан?

Он махнул рукой и дверь захлопнулась, оставив в коридоре сержанта и жрецов свиты.

– Э, – усевшись на предложенный стул, Господин Молчания подозрительно уставился на МЕНТа. Тот выглядел совершенно трезвым. Воняло же в кабинете так, словно тут не просто пили, а разливали спиртное по полу и стенам. – У нас возникла одна проблема…

Игг Мухомор слушал внимательно, но чем дальше заходил рассказ жреца, тем большее недоумение отражалось на круглом лице командира городской стражи.

– Хм, – сказал он, когда повествование окончилось, – это все довольно странно… И вы просите о помощи нас?

– Да.

Игг Мухомор неловко заерзал на стуле, словно неожиданно обнаружил под седалищем что-то острое. Его душу терзали вполне объяснимые сомнения. На храм рискнет напасть разве что идиот, не боящийся неизбежного проклятия пострадавшего божества.

А оно, это проклятие, найдет осквернителя святого места даже на противоположном конце Лоскутного мира.

За одним исключением: герои проклятий не боятся, и грабить храмы – их любимое развлечение. Но именно ГРАБИТЬ, а при этом странном нападении ничего не пропало.

И герои не ходят толпами.

Дело было неприятным, это Игг Мухомор ощутил всем организмом, особенно той его частью, которая отвечает за усидчивость. Браться за него не хотелось, но отказать жрецам начальник стражи не мог.

– Хм, – сказал он, – а что же ваш бог? Почему он не наказал святотатцев?

Господин Молчания помрачнел. Он ждал и боялся этого вопроса.

– Тумп Немо отозвался на наши мольбы, – проговорил он. – Но для него словно не было никакого нападения. Он не смог увидеть никого из тех, кто осквернил покой святилища!

– И вы предлагаете нам найти тех, кого не смог отыскать бог?

– У обитателей Влимпа – свои методы, у стражи – свои, – уклончиво ответил Господин Молчания. – Если не сработало одно, то может подействовать другое. Вы, как бы это сказать, поближе к земле…

– Куда уж ближе, – сказал Игг Мухомор и подумал о пьяных стражниках, которые находятся с землей в самом непосредственном контакте. – Ладно. Завтра я пришлю лучших людей. Они все осмотрят и займутся поисками.

– Хорошо, спасибо, – Господин Молчания поднялся. – А мы, в свою очередь, не забудем вас в наших молитвах!

Трое стражников неторопливо тащились по храмовому кварталу. Вид их выдавал крайнее уныние.

– Ну почему нам получили это дело? – бурчал под нос лейтенант Лахов. – Мы что, хуже всех?

– Да нет, – Дука Калис почесал напоминающий багровую картофелину нос. – Командир сказал, что мы лучше всех! И это… как его, достойные! Во!

– Достойные, – продолжал бубнить лейтенант. – Чего? Жить на одно жалованье? На этих расследованиях много не заработаешь!

Не рассчитывая на городскую казну, стражники большей частью сами обеспечивали себя деньгами. Во время патрулирования они обходили торговцев и заводили разговор такого типа: «Ага, что-то у вас давно не было краж и ограблений!», «Ага, хотите, чтобы и дальше не было?», «Ага, но у нас столько дел, работы…», «Ага, благодарим за содействие!».

Как ни странно, карманы их после такой беседы, не содержащей ничего предосудительного, несколько тяжелели.

– Но мы должны выполнять свой долг! – вспомнил Васис Ргов.

– Долг? Что это такое? – Лахов сморщился. – Вот ты, сержант, часто ли выполняешь супружеский долг?

Ргов, который один из троицы был женат, простодушно ответил:

– Как и положено, раз в месяц. Когда деньги домой приношу…

Калис и Лахов уставились на него с неприкрытым изумлением.

– Э? А что? – занервничал Васис. – Надо деньги чаще в дом приносить?

– Нет, все нормально, – успокоил его лейтенант. – Вот и долг стражника тоже следует выполнять не чаще, чем раз в месяц. Поколотить там кого-нибудь или арестовать…

– Поколотить – это да, – вздохнул Калис, который страдал плохо изученной болезнью, носящей название «чесотка кулаков». – Эй, ты, гад, а чего у нас милостыню не просишь?

Вопрос относился к одному из нищих. Их в храмовом квартале было так много, что кое-где под заключенными в лохмотья вонючими телами не было видно грязи, заменяющей в Ква-Ква мостовую.

– Так вы же стражники! – попрошайка ошеломленно заморгал. – Чего с вас взять-то?

– Ну как, – Калис хмыкнул, – новые, НАСТОЯЩИЕ синяки на физиономии, увидев которые, люди будут подавать тебе больше…

– Ладно тебе, – одернул сержанта Лахов, – нашел с кем драться. Мы уже пришли.

Стражники миновали статую Одной Бабы и оказались перед храмом Тумпа Немо, напоминающим большую гробницу из темного камня. Ворота храма были закрыты, изнутри не доносилось ни звука.

– А ну открывайте! – завопил Ргов, колотя в ворота ногой. – А не то выломаем все к демонской бабушке…

– Эй, они же не преступники! – остановил излишне ретивого подчиненного Лахов. – А эти, как их, подозрительные… нет, страдающие!

– Пострадавшие, – подсказал Калис.

– Именно!

Ворота распахнулись и из них выглянул человек в темно-синем балахоне, украшенном таинственными символами. Из-под капюшона торчал длинный нос.

– Доброе утро, мы – стража, – сказал Лахов, словно кто-то зрячий и находящийся в здравом уме мог принять его за бродячего торговца. – Прибыли расследовать происшествие!

Жрец кивнул и сделал шаг вперед. Капюшон свалился на плечи, открыв плутоватое лицо и бегающие светлые глаза, под одним из которых виднелся синяк.

– Ба! Хватай его! Это же Рукастый Хрюм! – рявкнул Калис, молниеносным движением извлекая из-под плаща маленький арбалет.

– Век воли не видать, начальник, – сказал жрец, в миру бывший удачливым вором, – но я завязал уже два года и теперь служу Молчаливому Богу.

– Воруешь молитвы и всякое благословение, – понял все по-своему Лахов. – Ну-ка рассказывай, что тут было?

– Господин Молчания велел привести вас прямо к нему, – покачал головой Рукастый Хрюм.

– А это еще кто?

– Главная местная шишка, – высказал знание храмовых реалий Лахов. – Пошли!

Чтобы не затоптать следы, оставшиеся после нападения, прошли вдоль ограды. Внутри храма все оказалось разрушено, словно тут бесновалась толпа пьяных варваров, под ногами хрустели черепки ритуальной утвари.

– Красотища-то какая, – проговорил Ргов со знанием дела. – Прямо как у меня дома после очередного милого семейного вечера…

Рукастый Хрюм обернулся, лицо его перекосилось от ужаса. Он замахал руками, словно намереваясь взлететь.

– Чего это он? – удивился Ргов.

– Тихо ты, тут нельзя разговаривать! – строго цыкнул Лахов и показал на статую Тумпа Немо. Бог сидел, скрестив ноги и поднеся палец к губам. На каменном лице застыло несколько озадаченное выражение.

Ргов поспешно зажал себе рот.

Господин Молчания оказался высоким и тощим стариком. На лысине его виднелись отдельные седые волосы, устоявшие под натиском времени. По этому поводу они позволяли себе гордо топорщиться.

Завидев стражников, он содрогнулся всем телом, издал горлом странный курлыкающий звук. Руки жреца задвигались, заплясали, одну за другой образуя сложные фигуры.

– Чего это он? – поинтересовался у лейтенанта Калис, решивший, что шепотом разговаривать в храме все же можно. – Ритуальные пляски?

– Беседуют! А ты – тихо!

Выслушав начальство, Рукастый Хрюм поклонился, после чего подал главному жрецу грифельную доску и кусок мела. Еще один поклон, и бывший вор, судя по всему не забывший профессиональных навыков, бесшумно удалился.

Господин Молчания написал что-то и сунул доску Лахову. Лейтенант, шевеля губами, прочитал: «Это вы луччие люди у стражши?».

Обидчиво засопев, он вывел «Гаспадин Мухамор так считает».

«Тагда начинайте расследование!»

«Пакажите нам все! Мы будим искать улики!».

Господин Молчания задумался. Он не знал, зачем страже нужны эти маленькие существа с круглыми панцирями на спине. К тому же в храме их отродясь не водилось. Хотя, может быть, Торопливые умеют разговаривать с насекомыми?

Поглядев на стражников с некоторым уважением, жрец кивнул.

Осмотр здания никаких результатов не дал. Все разрушения были произведены существами с двумя руками и ногами, так что в подозреваемые можно было занести почти все население Ква-Ква.

«Хатим расспросить жрицов! – написал Лахов. – И лучши на улице!»

От непривычного занятия болели пальцы, к тому же мел безобразным образом крошился, и лейтенант оказался весь обсыпан белыми крупинками, словно страдал перхотью в особо тяжелой форме.

«Нет! Толька тут!» – возразил Господин Молчания.

Глянув на лицо жреца, Лахов решил не спорить. Допрос, который проходил без использования привычных для стражи инструментов в виде окриков и зуботычин, тоже ничего не дал.

Храм атаковала толпа выглядящих безумными людей. Молча они поколотили служителей Тумпа Немо, раздолбали все, что успели, после чего в едином порыве разбежались…

– Дело тухлое, – сказал лейтенант, когда стражники оказались на улице. – Вы слышали когда-нибудь о разборках среди богов?

– Конечно, – кивнул Ргов. – Они ж там, на Влимпе, постоянно друг другу устраивают всякие интрыги и плетут эти… кознинаки…

– Там пусть чем угодно занимаются, хоть корзинки плетут, – покачал головой Лахов. – А теперь они, похоже, решили развлечься на земле.

– Что, типа наезд? – со скрипом пошевелив тем, что у него находилось в черепе и поэтому называлось мозгами, предположил Калис.

– Типа да, – согласился Лахов. – А в наезде, как обычно, – третий лишний. Влезем – костей не соберем.

– Что же будем делать? – вздохнул Ргов.

– Исполнять свой долг! – рявкнул Лахов. – Только очень понемножку. Глядишь, все само собой рассосется…

Подобная стратегия используется стражами порядка довольно часто и, что самое удивительное, иногда дает неплохие результаты.

– Тогда надо обдумать ход расследования, – внес лепту Калис. – За кружкой пива. В «Потертом ухе».

– Точно!

– Пошли!

Арс зевнул, вгляделся в лежащий перед ним лист, пытаясь поймать за хвост логику только что написанного.

Логика ускользала.

– Эх, – вздохнул трудившийся за соседним столом Шнор Орин. – Демоны бы побрали эту работу!

– Ага, – согласился Арс. – Магия кажется такой веселой и интересной штукой. Ровно до тех пор, пока не начнешь ее изучать.

Орин зевнул, потянулся. Выпятившийся при этом живот задел стол – весьма хлипкое сооружение. Высящаяся на нем башня из книг накренилась и с мягким грохотом рухнула на пол. Обиженно зашуршали страницы.

– Козлячья задница! – выругался Шнор и полез под стол.

Арс вновь попробовал сконцентрироваться на проблеме переменных бифуркаций в неустойчивом магическом поле, но в голове было пусто, словно в кармане пьяницы, а любая забежавшая в череп мысль тут же засыпала от скуки.

Открытая книга «Тиорея углубленнаго магоанализа: с таблицами и примичтаниями» мало чем помогла. Взгляд скользил по тексту, не улавливая его смысла, глаза слипались.

Синдром «студентус переучившус» во всей красе.

Входная дверь с грохотом отворилась, и в комнату ворвался облепленный снегом Нил Прыгскокк. На лице его красовалась ставшая привычной за последнее время дурацкая улыбка, на плече болталась сумка с надписью «Всем по харошей жиздни!».

– Привет! – сказал Нил возбужденно. – А где Шнор?

– Тута я, – замогильный голос исходил откуда-то с высоты пола.

– Ага. Да. Чего вы тут сидите? Пойдем со мной!

– А куда? – просил Арс, смиряясь с тем, что контрольной по бифуркациям придется подождать до завтра.

– У нас сегодня открытое Собрание! – изрек Прыгскокк тоном Колумба, сообщающего от открытии Америки. – Пускают всех кого угодно! Выступит сам главный маниджур!

– С чем? С песнями или танцами? – из-под стола возник Шнор Орин, сжимающий в руках пачку книг. Некоторые из них слабо пошевеливались.

Учебники по высшей теоретической магии любят потрепаться (в прямом смысле слова). Но вот попыток бегства они никогда не предпринимают. Подобные книги обычно мало интересуются окружающим миром. Они для этого слишком умны и отлично знают, что окружающий мир есть порождение их сознания.

– Нет, с Речью!

– Ну, раз с речью, – Арс ощутил, что горло ему раздирает неимоверной силы зевок, – то можно и сходить. Ты как, Шнор?

– Можно, – кивнул Орин. – Собирайся!

– Отлично! – Прыгскокк улыбнулся еще шире, уголки рта заехали куда-то за уши.

На город падал снег. Улицы романтично укрылись белым пушистым пологом, под которым скрывалась коварная скользкая грязь. Рискнувший упасть быстро обнаруживал, что сугроб на самом деле – глубокая лужа вонючей слизи, прикрытая декоративным слоем замерзшей воды.