Текст книги "Русские боги"

Автор книги: Дмитрий Казаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава 4

Нет народа, о котором было выдумано столько лжи, нелепостей и клеветы, как народ русский. Однако же, если бы взяли на себя труд рассматривать вещи добросовестно и беспристрастно, сравнивать их философским взглядом с тем, что мы видим в остальном человеческом роде, то увидели бы, что он стоит приблизительно в уровень с остальными народами Европы и что лишь предубеждение и предрассудок могут ставить его на другую степень.

Екатерина II «Антидот»

В «БМВ» с затененными стеклами, через которые Игорь не мог ничего разглядеть, они ехали довольно долго. Шофер, телосложением похожий на шкаф, молча вертел руль, сидевшие на заднем сиденье по сторонам от Игоря молодые люди в темных костюмах напоминали статуи.

Автомобиль притормозил, Игнатий открыл дверцу и выбрался наружу.

– Вылезай, – сказал он.

Игорь не заставил себя упрашивать. Когда выбрался из автомобиля, прищурился. Солнечный свет после полумрака салона показался очень ярким. Хлопнула дверца, и «БМВ» укатил прочь.

Оглядевшись, Игорь понял, что находится около Исторического музея, прямо напротив памятника Жукову. Когда глянул на великого полководца, испытал сильное головокружение. Тошнота, одолевшая его в кабинете с портретом президента на стене, вернулась.

Игорь понял, чью отрезанную от тела голову ему показали.

Посреди солнечного теплого дня на людной площади в самом центре огромного города показалось, что остался один. Солнечный свет на мгновение померк, звуки – стук шагов, голоса, гудки машин – исчезли.

Пришел в себя Игорь от громкого карканья.

Повернув голову, обнаружил, что на мостовой сидит необычайно крупная черная птица.

– Карр, – повторила она, склонив голову набок, и выразительно щелкнула клювом длиной в палец.

Игорь развернулся и зашагал прочь от музея, в сторону площади Революции, чтобы выйти к метро «Охотный Ряд». Его колотил настоящий озноб, хотелось залезть в темный угол и закрыть глаза, заснуть, чтобы этот кошмар хотя бы на время закончился.

Птица полетела следом, неспешно взмахивая крыльями.

Почти дошел до Театральной площади, когда рядом остановился желтый «Форд». Игорь устало подумал: «Что, опять?» – но дверца открылась, и из машины выглянул Олег.

– А ну-ка залезай, – сказал он.

– По-моему, за мной следят, – проговорил Игорь. – Лучше тебе со мной не встречаться.

– Если ты о нем, – Олег показал на кружившего над ними ворона, – то это от меня. Если о ком-то другом, то я их не чувствую. На тебе нет ничьего внимания. Понял? Давай, быстро забирайся внутрь. Ты и так сделал сегодня достаточно глупостей.

Игорь вздохнул и подчинился.

Уселся на заднее сиденье, и водитель – пожилой, небритый, в синей рубахе с короткими рукавами – надавил на педаль газа.

– Что случилось, потом расскажешь, – проговорил Олег. – Нам недалеко.

Они повернули и через какой-то переулок выехали на Тверскую. С нее ушли налево и запетляли по узким улочкам.

– Куда дальше? – спросил водитель. – Вот он, Елисеевский переулок.

– Остановите тут, – в руках Олега зашуршали сотенные купюры.

«Форд» притормозил, и они вышли.

– Ну и зачем ты удрал? – спросил Олег, когда машина укатила. – Понятно, что Саныч, как и все его племя, только запугивать горазд, но перед человеком всегда отступит. Но я, прах и пепел, надеялся на твою разумность.

– Хотел… хотел с Катей проститься, – сказал Игорь, чувствуя, как слова натуральным образом царапают горло.

Олег вздохнул, огладил бородку.

– А потом тебя похитили. Кто и зачем?

– Они не представились, – и Игорь пересказал случившееся с того момента, как его оглушили.

Услышав про голову на блюде и про то, кого она напомнила, Олег помрачнел. В темно-синих глазах появилась тревога.

– Надо же, – покачал он головой. – Люди доброй воли… Раньше они всегда действовали хаотично, а теперь… Теперь, похоже, возник антисинклит, а ты беседовал с его главой, реальным правителем России.

– Но как же президент?

– Не всегда правит тот, кто стоит на первом плане, – сказал Олег. – Ладно, о том, что делать, будем думать потом. Сейчас нам предстоит визит к одной очень важной особе. Пойдем.

Прошли по переулку метров двадцать и остановились около аккуратного особняка в три этажа. Окна его были закрыты жалюзи, к двери вела дорожка из серого камня, а по сторонам от нее, на подстриженном газоне, росли кусты роз. На стоянке сбоку от здания виднелся белый «Порше» и «Газель» с тентом.

– Что здесь находится? – спросил Игорь, когда они вступили на дорожку.

– Одно из самых модных агентств эскорт-услуг в Москве. А мы с тобой пришли в гости к его хозяйке.

Олег нажал кнопочку звонка сбоку от двери, и дверь бесшумно открылась. Стал виден сидевший за стойкой с мониторами камер наблюдения охранник в темно-серой форменной рубашке.

Лицо его было круглым и важным, на бейдже чернело имя «Виктор».

– Проходите, – сказал охранник, подозрительно глянув на Игоря. – Вас ждут.

– Благодарю, – кивнул Олег.

Они вошли внутрь, и дверь закрылась за их спинами. По коридору, чьи стены были обшиты деревянными панелями, прошли к лестнице. Ступеньки оказались укрыты ковром цвета свежей крови, на площадках стояли изящные горшки с кустами и даже небольшими деревцами.

Пахло духами и свежей листвой.

– Неплохо она устроилась, – пробормотал Олег, когда они поднялись на второй этаж и оказались в большом вестибюле, где журчал фонтанчик, а углы украшали изваяния – копии античных статуй.

Тут стояла Венера Милосская, и дискобол, и Арес, голый, но в шлеме с гребнем.

Игорь посреди этого великолепия вспомнил о синяках на собственной физиономии, и ему стало неловко.

В вестибюле имелась всего одна дверь, и за ней обнаружилась приемная. Из-за стола посетителям ослепительно улыбнулась секретарша, похожая на Шарлиз Терон, тряхнула светлыми кудрями.

– Проходите, – заворковала она, – проходите, будьте любезны. Хозяйка ждет вас. Велела пускать немедленно…

Секретарша выпорхнула из-за стола, показав короткую юбку и умопомрачительно длинные ноги. Повернула золоченую ручку и распахнула дверь, массивную, из красного дерева.

– Явились, гости дорогие? – прозвучал из-за нее низкий женский голос. – Заходите, не стойте на пороге.

– Зайдем, не сомневайся, – ответил Олег.

Кабинет, куда они вошли, напоминал размерами тот, в котором Игорю показывали отрубленную голову, только был гораздо роскошнее. Обтянутые тканью стены, ажурная занавеска на окне, мебель в старинном стиле, украшенная завитушками и позолотой.

И посреди всего этого – статная женщина в брючном костюме. Волосы ее, русые и густые, были уложены в высокую прическу, а на шее висел золотой крестик.

– Привет, Фике, – сказал Олег.

– Бонжур, моншер, – отозвалась женщина. – Не могу сказать, что очень рада тебя видеть.

На стене висел портрет хозяйки кабинета, и на нем она была в пышном желтом платье. Грудь ее охватывала синяя лента, в волосах блестели нитки жемчуга, а рядом на подушечке лежал украшенный крестиком шар.

– Все-таки вы, женщины, непостоянные существа, – хмыкнул Олег. – Чрево неба, одно время ты писала обо мне пьесы, а теперь и видеть не хочешь?

Хозяйка кабинета поморщилась, бросила внимательный взгляд на Игоря и сказала:

– Ладно, садитесь. Я понимаю, что ты пришел не просто так, а по важному делу. Ради иного ты бы не явился.

Они сели на стоявшие перед столом стулья, и Олег заговорил.

– Ты всегда приносишь дурные вести, – сказала женщина, когда он закончил. – А сегодня превзошел сам себя. C’est magnifique![1]1
  Прелестно! (фр.)


[Закрыть] Честно говоря, я порой думаю, что невместно нам, жителям века христианского, общаться с выходцем из времен темных, языческих.

– Еще как вместно, – Олег покачал головой. – И решать это не тебе. И не мне. А тому самому народу, который нас с тобой и придумал.

– Народ? Придумал? – серые глаза сверкнули, и хозяйка кабинета стала похожа на свой портрет. – Это я придумала этот народ и эту страну! Если бы я правила двести лет, то, конечно, вся Европа подвержена была бы российскому скипетру!

– Не горячись, Фике, – Олег махнул рукой. – К чему эмоции? Нужно собирать синклит, это понятно. И мне нужна твоя поддержка. Сама понимаешь, многие из тех, кто появился на свет в твою эпоху, не станут меня слушать, а вот к тебе прислушаются. Ты со мной или нет?

– Я сама по себе, – женщина гордо вскинула подбородок. – Но в этот раз тебе помогу. Я всем дам знать и сама приеду.

Впервые с самого момента знакомства Игорь увидел на лице Олега слабое подобие улыбки.

– Это все? – спросила женщина. – Прелестно. Тогда позволь угостить тебя кофе. Тебя и твоего друга.

Игорь смутился под ее пронизывающим взглядом и опустил глаза.

– Угощай, – сказал Олег. – Выпью с удовольствием.

– Жанна! – позвала женщина, и секретарша заглянула в кабинет. – Три кофе нам, et trés vite.

– Одну секундочку, Екатерина Алексеевна.

Через пять минут на столе появился кофейник, изящный, фарфоровый, с длинным носиком, и три чашечки. Компанию им составила вазочка с печеньем, сахарница и блюдце с маленькими круассанами.

– Прошу, – предложила Екатерина.

Кофе оказался очень ароматным. После первого глотка Игоря прошиб пот, кровь быстрее побежала по жилам.

– Великолепно, – сказал Олег, отхлебнув из чашки. – Кофе у тебя всегда был отличный, что век, что два назад. Но вот насчет того, что ты создала эту страну, я с тобой не согласен. Россия была бы, даже не захвати ты власть.

– Ах, оставь эти споры историкам, – Екатерина мягко улыбнулась. – Россия была бы, но что от нее осталось бы после mon mari est fou[2]2
  моего мужа-дурака (фр.).


[Закрыть]? Вряд ли он сумел бы одержать семьдесят восемь побед и увеличить доходы казны вчетверо, построить флот и полторы сотни городов.

– Это всего лишь цифры, – Олег пожал плечами. – За ними можно спрятать все что угодно.

– Да, так и есть. – Екатерина заулыбалась, и Игорь невольно подумал, насколько эта женщина привлекательна.

Властность в ней удивительным образом сочеталась с женственностью, а сила – с мягкостью.

– Спасибо за кофе. – Олег поставил чашечку на стол. – Но мы пойдем. Когда будет ясно с датой и местом – я позвоню. И будь осторожна.

– Постараюсь. – Екатерина встала. – Хотя мои мальчики меня берегут пуще, чем зеницу ока.

Игорь вскочил со стула, и они пошли к двери. Екатерина проводила гостей до приемной, кивнула на прощание. Прошли мимо негромко журчавшего фонтанчика, спустились по лестнице.

– Все прошло удачно, – сказал Олег, когда они вышли на улицу и зашагали в сторону Тверского бульвара. – Я даже не ожидал такого.

– Ага, – вяло кивнул Игорь. – Но мне-то что теперь делать? Знаешь ли, мне не хочется погибнуть… А те парни, ваши враги, меня не убили, хотя имели такую возможность. И, может быть, мне вернуться?.. Ну, домой… Ведь мне теперь, как я понимаю, ничего не угрожает?

– Не знаю, но решать тебе, – голос Олега стал очень усталым. – Понятно, что это не твоя война, что ты можешь отступить и просто жить, глядя, как гибнет страна и вымирает народ. А можешь попытаться помочь нам, дать России шанс вернуть себе силу и славу…

– Помочь? Я? – Игорь рассмеялся. – Я же ничего не умею, даже стрелять. Чем я могу быть полезен тебе и остальным?

– Дело всегда найдется. Я не буду тебя удерживать, если ты уйдешь. Но если ты сейчас отступишь, то это будет значить, что твоя жена погибла зря. Прошлое не вернуть, и его ничего…

Игорь ощутил вспышку опаляющего гнева. Развернулся и рявкнул прямо в лицо Олегу:

– Не смей говорить о Кате! Молчи!

Горечь утраты накатила с новой силой, так что Игорь едва не задохнулся. Закрыл глаза ладонью, чтобы сдержать слезы, и остановился. Слышал, как переминается с ноги на ногу Олег.

– Извини, – сказал он. – Я не подумал. Иногда забываешь, что вы, люди, такие вот… такие ранимые.

– Да, мы люди, – глухо ответил Игорь. – Но сегодня я должен поехать проститься с женой, а потом…

В этот момент мысль о возвращении к обычной жизни впервые не показалась ему привлекательной. Что ждет его в этом случае? Пустая квартира, где больше никогда не прозвенит Катин смех, монотонная и унылая работа, вечера у телевизора или с друзьями в баре…

Стоит ли это того, чтобы за него цепляться?

Но что ожидает в том случае, если он согласится помогать Олегу? Встречи с теми, кто давно умер, и полная неизвестность относительно того, чем все закончится – успехом или отрезанной головой…

И тут Игорь понял, что ему нравится ощущение того, что впереди нечто новое, неожиданное, непредсказуемое. Самым натуральным образом будоражит кровь, вызывает чувство радостного предвкушения, словно в детстве утром первого января, когда еще не знаешь, что положили под елку родители.

За последние дни, наполненные очень странными событиями, что-то изменилось внутри Игоря, что-то сломалось.

– Это… хорошо, – сказал он и облизал пересохшие губы. – Я готов поехать с тобой, но должен проститься с Катей.

– Я рад, – проговорил Олег. – Я виноват в том, что твоя жизнь рухнула. И я попытаюсь сделать так, чтобы у тебя появилась новая.

Игорь только улыбнулся.

– Я говорю серьезно. Я готов нанять тебя на работу. Временно, конечно. В качестве, скажем, секретаря. Или финансового консультанта. Как работодатель я компенсирую расходы и после завершения синклита заплачу… Сколько точно, сказать не могу, но поверь мне – немало. Идет?

Игорь подумал и решительно кивнул:

– Идет.

На Тверском бульваре они поймали такси, и он назвал адрес. Всю дорогу молчал, и Олег не пытался нарушить тишину. Когда вылезли из машины около дома, Игорь ощутил неожиданно острое, сильное волнение.

Он не был тут с утра субботы, а чувство возникло такое, словно прошло несколько месяцев.

– Похороны уже прошли, – сказал Игорь, когда они вошли во двор и стали попадаться лежавшие на земле еловые ветви.

Обгорелый остов «Тойоты» исчез, осталось только черное пятно на асфальте.

– Ты хочешь зайти домой? – спросил Олег.

– Нет, – Игорь вздрогнул. Сама мысль о посещении пустого и мертвого жилища вызвала отвращение. – Это… может быть, потом. Но не сейчас. Сейчас мы поедем прощаться с Катей. Ее должны были похоронить на Даниловском кладбище, рядом с дедом и бабкой.

Они вернулись на Шверника и стали вновь ловить машину.

До кладбища доехали быстро. Вылезли из автомобиля у главного входа, где торговали букетами и саженцами старушки в платках. Игорь, не торгуясь, купил восемь темно-синих тюльпанов.

Когда прошли под желтой аркой входа, ощутил запах сырой земли, старых деревьев. Как всегда на кладбище, навалилась тоска, возникло тягостное ощущение собственного бессилия перед мощью смерти. Свернули налево, зашагали по дорожке между надгробиями и огромными липами.

Было тихо, лишь вверху, в кронах каркали вороны.

– Они там, на могиле, – сказал Игорь, когда впереди стала видна группа людей. – Я не хочу… не хочу никого видеть. Слишком много будет вопросов по поводу того, куда я делся, и вообще…

Душу жег стыд, мучило осознание того, что совершил подлость по отношению к любимой женщине.

Отошли в сторону, укрылись за большим надгробием из черного камня, похожим на книгу. С него грустно смотрело лицо бородатого мужчины, и горели золотом буквы имени.

Через десять минут послышались шаги. Мимо прошли несколько мужчин в темных костюмах, женщин в черных платьях, провели под руки старушку, чье лицо было красным от слез. Игорь отвернулся, чтобы не видеть мать Кати.

– Они ушли, – сказал Олег.

– Да, пойдем.

Последние пятьдесят метров до могилы жены он прошел с трудом, точно к ногам привязали каменные плиты. Вздрогнул при виде торчавшего из земли надгробия с тремя табличками.

Игорь знал, что именно написано на нижней из них.

Ветрова Екатерина Михайловна.

Олег остановился, не дойдя до могилы метров десяти, покачал головой, словно говоря – дальше ты один. Игорь на дрожащих ногах проковылял к могиле, опустился на колени. Тюльпаны легли на разрыхленную землю, от которой сильно пахло влагой.

– Прости, маленькая, – сказал он и закрыл глаза.

Попытался вспомнить все те мелкие радости, из которых состоит простое счастье: утренний поцелуй, поход в кино, вкус мороженого, что они ели на двоих, ее ладошка в его руке…

И не сумел, словно в памяти возникла огромная черная дыра.

– Прости, маленькая, – повторил он. – Я обязательно зайду к тебе. Немного позже, когда все это закончится.

Ветер вздохнул в вершинах лип, зашуршал листьями, и Игорю показалось, что краем уха он уловил слабый, еле слышный шепот. Словно та, что лежала под землей, пыталась докричаться до него.

– Пошли, – сказал Олег. – Мертвые заслуживают уважения, но ни к чему зря терять свою силу.

Игорь поднялся с колен, отряхнул с джинсов налипшую землю, и они зашагали обратно. От кладбищенской церкви донесся мощный, раскатистый звон, и от него чуть заметно вздрогнула земля.

– Теперь отправимся ко мне, – проговорил Олег, когда вход на кладбище остался позади и они вышли в Духовской переулок.

– Да, – кивнул Игорь.

На душе после прощания с Катей стало немного легче, но зато вернулись сомнения – правильно ли поступил, решив помогать Олегу? Или стоит вернуться домой, попытаться склеить осколки прежней жизни?

Остановили машину и сели в нее.

Доехали неожиданно быстро. Прошли через знакомый до последней ступеньки подъезд и оказались в полутемной, но уютной квартире. В прихожую заглянул Саныч, приветственно махнул хвостом.

Игорю достался сердитый взгляд желтых глаз.

– Ты что-то там говорил насчет того, что стрелять не умеешь? – спросил Олег, когда они разулись и вошли в комнату.

– Говорил.

– Стрелять я тебя подучу, а для начала подарю тебе оружие. – Олег прошел на кухню, а вернулся оттуда с маленьким пистолетиком, больше похожим на игрушку. – Называется «ПСС», стреляет совершенно бесшумно, носится в любом кармане. Давай посмотрим, как с ним обращаться. Бери его, да не пугайся, не укусит…

Пистолетик оказался неожиданно увесистым. Вскоре Игорь узнал, как действует предохранитель, как обращаться с затвором и менять обойму.

– Ну а как стрелять, ты в кино видел, – сказал Олег. – Все просто. Наводишь на цель и плавно давишь на спусковой крючок. Понял?

– Наверное, да, – осторожно ответил Игорь.

До сегодняшнего дня он огнестрельного оружия в руках не держал вообще. Если не считать старого охотничьего ружья деда, с которым пятилетнему Игорьку давали играть, когда они с родителями ездили к старику в гости в крохотную деревню на самой границе области…

– Вот и отлично, – Олег почесал подбородок. – Убери его пока в сумку и спрячь получше, а то нам завтра через границу ехать.

– Да у меня сумка почти пустая.

Мелькнула мысль о том, что надо было зайти домой, взять что-нибудь из одежды, хотя бы белья и несколько футболок.

– Ничего, мы ее набьем, – пообещал Олег. – Заедем в магазин. А пока отдыхай.

На Курский вокзал приехали ровно в девять часов. Перед тем как отправиться туда, посетили большой магазин мужской одежды неподалеку от метро «Черкизовская». Там Игорь купил три футболки, шорты и несколько пар трусов. Когда хотел заплатить, Олег остановил его и вытащил из бумажника карту «Виза Голд».

На протесты внимания не обратил, напомнил, что обязан компенсировать расходы.

После визита в магазин сумка Игоря, захваченная им еще в момент бегства из дома, оказалась набита. Пистолет спрятал на самое дно, завернув в новые трусы. Сверху накрыл майками.

До вокзала ехали на том же черном «Мерседесе».

– Кстати, – сказал Игорь, когда они вылезли из машины. – Все хотел тебя спросить – а как ты меня нашел сегодня утром?

– Все-таки у меня немного больше возможностей, чем у обычного человека, – ответил Олег. – А за тысячу лет, прожитых мной на этом свете, я успел их развить. Ты понял?

– По-моему, да.

Вошли в здание вокзала, и тут Олег неожиданно остановился.

– Так, нас ждет небольшой разговор, – сказал он. – Знакомься, этого щеголя зовут Степан.

– Точно так, – кивнул подошедший к ним невысокий, но очень широкоплечий мужчина и улыбнулся. – Привет, братва.

Одет он был в цветастую рубашку того типа, какой называют «гавайским», а стильные светлые брюки поддерживал пояс с большой блестящей пряжкой, похожей на маленький щит. Русые волосы курчавились, а на рябом лице сверкали большие темные глаза.

– Привет, – кивнул Игорь.

Снаружи громыхнуло что-то, очень похожее на гром. Игорь прислушался, но не уловил ни дождя, ни ветра, и решил, что ему показалось.

– Ну что, типа, эти козлы войну решили затеять? – спросил Степан. – Правду мне про это сказали?

– Правду, – отозвался Олег.

– Они об этом пожалеют. – Степан сжал кулачищи, лицо его исказилось. – Я ни себя, ни своих корешей в обиду не дам. Если чего, десятка три стволов найду, да еще серьезные ребята подъедут.

– Ты собираешься убивать людей?

Степан удивленно вытаращил глаза.

– А чо нет? В натуре, если они сами первые начали? Или ты предлагаешь нам раздеться и очко подставить?

– Нет, не предлагаю, – Олег помотал головой. – Но для большого кровопролития еще рано. Подожди, пока соберется синклит. Если после него ничего не изменится, вот тогда будем думать…

– Думать? А зачем? Я всю жизнь резал кого-нибудь. Попов жирных, воевод жадных, потом буржуев всяких… И не для того сорок лет по тюрьмам провел, чтобы теперь думать. – Степан похлопал Олега по плечу. – Ладно, если чего – звони. Мы с пацанами подъедем, вопросы решим.

И, подмигнув Игорю, зашагал к выходу их вокзала. У самой двери столкнулся с Иваном, кивнул ему. Тот ответил, но глаза его загорелись гневом, а лицо побагровело.

– Шляются тут всякие смерды поганые, чтоб их… – пробурчал Иван, подойдя к Олегу и Игорю.

Малиновый пиджак и водолазку он сменил на светло-зеленую рубаху с коротким воротом, и только цепь на шее осталась прежней.

– Такие же «всякие», как и мы с тобой, – проговорил Олег. – Ну и где этот виршеплет? До поезда пятнадцать минут…

Сергей появился через пять, запыхавшийся, словно после пробежки.

– Поймите, это все пробки! Мы полчаса на одном месте простояли! Плакать хочется! – затараторил он.

– Ехал бы на метро, – сказал Олег.

– Я? – Сергей посмотрел на него удивленно. – Ради бога, как такое возможно? Пошли быстрее садиться…

Олег раздал билеты, и они зашагали к двери в зал ожидания, чтобы через него выйти к первому пути.

– Плацкарт? – спросил Иван, изучив билет, и в голосе его прозвучало недовольство. – Почему не купе?

– Не было. И СВ тоже. Скажи спасибо, что места не боковые.

Сергей печально вздохнул.

Проводница, молодая и смуглая, с решительными серыми глазами, проверила билеты, и они забрались в вагон. Прошли мимо первого купе, где суетилась, распихивая вещи, семейная пара лет сорока. На одной из нижних полок, прижавшись друг к другу, сидели двое похожих мальчишек, один чуть постарше, другой – помладше.

– Дети, – сказал Иван. – Ладно хоть не мелкие, что будут писать в горшок, поставленный на стол.

– И деды, – в тон ему добавил Сергей, разглядывая старика, сидевшего на боковом месте напротив второго купе. – Ладно хоть не совсем дряхлые, из которых песок сыпется. Так, это наши места?

– Наши, – кивнул Олег. – Занимай, какое нравится.

Старик, сухощавый и морщинистый, посмотрел на четверых мужчин с тревогой. Взлохматил седые волосы и отвернулся к окну. Иван поднял нижнюю полку и поставил под нее сумку, Игорь положил свою рядом.

Стекло окна в их купе было мутным, а форточка не открывалась вовсе. Столик, судя по количеству царапин, имел за плечами длинную и бурную жизнь.

– Я тут кое-чего захватил, – сказал Сергей. – Так что скучно нам не будет.

Из его рюкзака появилась жареная курица в фольге, бутылка коньяка «Арарат», набор металлических стаканчиков в небольшом тубусе, а также толстая пачка бумажных салфеток.

– Опять пить? – поморщился Олег. – Видят боги, ты неисправим.

– Почему пить? – Сергей всплеснул руками. – Скрашивать тоску грустного путешествия. Не хочешь коньяка, у меня вино есть. Если и оно не устраивает, можно будет пива купить у проводницы.

Из следующего купе донесся женский смех, и на лице Ивана появилась усмешка.

– Кто сказал, что путешествие будет грустным? – проговорил он. – Это мы посмотрим. Ха-ха.

Сергей развернул курицу, разлил коньяк по стаканчикам. В этот момент поезд тронулся, и поставленная на столик бутылка едва не опрокинулась. Игорь подхватил ее в последний момент.

– Ух, как я испугался, – сказал Сергей. – Ладно, давай, за успех нашего безнадежного дела.

– Я не буду, – покачал головой Олег.

– Как знаешь, – пророкотал Иван и один за другим вылил себе в рот содержимое двух стаканчиков. Потянулся к курице и оторвал у нее лапу. – Хорошо… Прямо как старый мед…

Игорю коньяк обжег горло, оставив терпкое послевкусие, и теплым шаром провалился в желудок. Поспешил закусить, а едва прожевал кусок, как явилась проводница.

Пришлось вытирать руки и отдавать билеты.

Получили четыре полиэтиленовых пакета с бельем. Олег разорвал свой, наружу полезла пыль.

– Очень здорово… – Сергей сморщился, глаза его выпучились. – Ой, а… апч… апчхи!

В соседнем купе вновь засмеялись. Иван передвинулся к краю полки и заглянул туда.

– Девчонки. Три штуки, и с ними парень. Студенты, похоже, – сказал он, вернувшись к столу. – Ну что, еще по одной, и пойдем знакомиться?

– А как же? Пойдем, милый. – Сергей потер руки и потянулся к бутылке. – Вы с нами?

– Я – нет, – покачал головой Игорь. – Мне сейчас не до веселья.

– Я тоже не пойду, – сказал Олег.

– Скучный ты. – Сергей поморщился. – Эх, Ваня, ну что, за бога в душу мать? Чтобы все у нас вышло.

– Истинно так, – кивнул Иван и перекрестился, прежде чем выпить.

Сергей вытащил из рюкзака бутылку белого вина, захватил коньяк, стаканчики, и они отправились в соседнее купе. Оттуда донеслись оживленные девичьи голоса, звон и смех.

Игорь, которому вновь захотелось спать, стащил вниз матрас и подушку, начал застилать белье. Пыль взлетела настоящим облаком, закружились, оседая на пол, перья.

– Да, это вам не СВ, – сказал Олег.

Он залез под нижнюю полку, вынул из сумки пару книжек, одну цветастую, с полуголым мужиком на обложке, и вторую, оформленную более строго, в черно-красных тонах.

– Точно, – кивнул Игорь. – Чего читаешь?

– Юрия Никитина. «Трое из Леса», – Олег показал цветастую книжку. – Занимательное чтиво. Много нового узнаю. И еще мемуары Гудериана. Если хочешь, бери, мне не жалко.

Он отодвинул курицу в фольге и положил книги на столик.

Игорь взял полотенце и отправился в сторону туалета.

В соседнем купе веселье было в самом разгаре. Раскрасневшийся Сергей, размахивая руками, что-то рассказывал двум девчонкам, а Иван обнимал за плечи третью, довольно полненькую блондинку. Спутник девушек, субтильный юноша, сидел, забившись в угол, на лице его читалось недовольство.

Когда Игорь шагал назад, в руках Сергея появилась гитара, темно-коричневая, с бантом на рукояти.

– Садись к нам, – предложил Сергей, тряхнув головой и сверкнув шальными синими глазами.

– Нет, я спать.

Игорь повесил полотенце на вешалку, забрался под простыню, но сразу уснуть не смог. Вагон покачивало, и это почему-то казалось неприятным, хотелось тишины, покоя, темноты…

За стенкой купе наступила тишина, а потом Сергей запел:

 
Вы помните,
Вы все, конечно, помните,
Как я стоял,
Приблизившись к стене,
Взволнованно ходили вы по комнате
И что-то резкое
В лицо бросали мне.
 

Не сказать, что пел он мастерски, но мягкий баритон обладал немалой силой, притягивал внимание.

Игорь открыл глаза и сел, Олег отложил книгу, и даже на морщинистом лице старика, занимавшего боковое место, появилась расслабленная, мечтательная улыбка. Глаза его заблестели.

 
Вы говорили:
Нам пора расстаться,
Что вас измучила моя шальная жизнь,
Что вам пора за дело приниматься,
А мой удел —
Катиться дальше, вниз.
 

– Хорошо поет, – сказал Олег. – С душой. Хотя цели у него банальные – девчонкам понравиться. Оба они бабники, но если Иван берет напором, то Сергей много тоньше действует… Эх, обормоты.

– Слушай, это… – Игорь замялся. – Давно хотел спросить, а каково это – быть таким, как ты? Таким, как вы все?

Лицо Олега стало мрачным, он огладил бороду, задумчиво пошевелил бровями.

– Вот смотри, – сказал он. – Ты человек, и тебя можно описать – мужчина, средних лет, любит баскетбол, немного умеет рисовать…

Игорь недоуменно заморгал – откуда собеседник столько знает о нем?

– Но эти параметры могут меняться, – продолжал Олег, – ты можешь забыть про любимый ЦСКА, начать болеть за УНИКС или «Триумф», можешь разучиться рисовать и освоить игру на тромбоне… Ведь так?

– Так, – кивнул Игорь.

– А мы… мы меняться не можем, сколько бы ни длилась наша жизнь. Мы – застывшие в одном мгновении куски прошлого, мертвые символы давно сгинувших эпох. И перемены нам недоступны так же, как фрагментам картины на стене. Понял?

– Знаешь ли, не очень. Вот смотри, Иван слушает «Рамштайн». Вряд ли он мог делать это… ну, при жизни.

– Это все внешнее, наносное. Как одежда, – Олег развел руками. – Ее можно переодеть, но спрятанное в нее тело при этом не изменится. Вот Сергей не может бросить пить, и вовсе не потому, что не хочет. Нет, просто в его мифе намертво зафиксирован образ пьяницы. Или Екатерина, даже если возжелает, не сможет уехать в провинцию и стать дояркой. Она всегда останется там, где у нее будет власть… Миф вообще конструкция жесткая, а миф исторический, зафиксированный письменно, обладающий строгим каноном, – особенно.

Игорь потер лоб.

– Не очень я улавливаю твою мысль, – пожаловался он.

– Это сложно объяснить. – Олег поморщился. – Но чувство поганое, словно заключен в клетку собственного тела и разума. Но при этом ты можешь и умеешь гораздо больше, чем обычные люди. Не могу объяснить… тебе надо поговорить с тем, кто лучше меня умеет растолковывать. И еще – становясь членом синклита, ты многое начинаешь видеть и чувствовать по-иному, но действуешь все равно по-старому, так же, как и в жизни.

А Сергей тем временем затянул новую песню, и Иван начал подпевать ему гулким басом:

 
Отговорила роща золотая
Березовым, веселым языком,
И журавли, печально пролетая,
Уж не жалеют больше ни о ком.
 

– Ладно, – сказал Игорь. – Все это слишком сложно… А правда, что ты умер, когда тебя ужалила змея, выползшая из конского черепа?

– Никто из нас не помнит собственной смерти. Поэтому даже Сергей не может ответить на вопрос, сам он повесился или кто-то помог. А про змею, скорее всего, легенда. Мало ли их в нашей истории?

Из прохода послышались шлепающие шаги, а когда затихли, гнусавый голос сердито проговорил:

– Слышь, ты, друг, завязывай с пением. Тут люди спать пытаются.

Гитара брякнула и умолкла, а Сергей очень спокойно сказал:

– Ради бога, дружище! Не отправиться ли тебе в пешее эротическое путешествие на станцию из трех букв?

Девчонки прыснули, а гнусавый недоуменно спросил:

– Чо?

– Тебя только что послали на х…, – пояснил Иван. – Так что вали отсюда, бесов сын, пока по шее не получил.

Гнусавый, судя по звукам, подавился. Шлепающие шаги возобновились, мимо Игоря и Олега прошел пузатый лысый мужичок в тренировочных штанах и белой майке с бретельками.