Текст книги "Игра титанов"

Автор книги: Дмитрий Казаков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Но Макати та-О трясло от ужаса еще долго, даже когда остров исчез из виду. Матросы ходили по кораблю потерянные, многие молились, и в глазах у всех плясал страх.

Капитан не сомневался, что в первом же порту они напьются до одурения.

И он сам – тоже.

Глава 5
Безумие моря

Несколько дней галеон кивагор шел на юго-восток, справа было открытое море, слева синела полоска берега – полуостров Старис, южная оконечность Холодного континента. Рендалл, Юрьян и Хельга старались не выходить из отведенного им помещения – правой половины капитанской каюты.

Их поселили там после обещанного Дриго обеда, когда тот заявил, что свободных помещений на корабле нет. Матросы притащили ширму и разгородили просторную каюту на две части. Пассажирам достались три сундука, на которых можно было спать, большой шкаф и стол.

Первые два дня Олен и скальд отсыпались и отъедались. Шустрый сочинял цикл стихов, названный им «Божественное Отмщение». Лиафри большую часть времени молчала, иногда Рендалл ловил на себе ее взгляды.

Матросы поглядывали на чужаков со страхом и неприязнью, слухи о том, что один из них колдун, ползли и множились. Рыжий гулял по галеону, точно по своим охотничьим угодьям, ловил крыс.

На четвертый день Холодный материк пропал за горизонтом и Олен, боявшийся погони, облегченно вздохнул. А следующим утром проснулся от возбужденных воплей. Поднял голову и обнаружил, что Хельга тоже не спит.

– Что там такое? – спросил он.

– Не знаю, – настороженно ответила лиафри. – Надо посмотреть.

Поднялась одним гибким, стремительным движением, потянулась за мечом. Олен глянул в сторону мирно похрапывающего Юрьяна, подумал, что будить его пока не стоит, и откинул одеяло.

Когда выбрались из кормовой надстройки, вопли смолкли, но матросы так же толпились у правого борта.

– Ничего себе… – только и сказал Рендалл, бросив взгляд в ту сторону, куда таращились кивагор.

Примерно в полумиле от галеона виднелся остров. Большой, поросший высокими деревьями, он чудным образом подрагивал, точно морок, но при этом, несомненно, был вещественным. Но что самое странное – он плыл, рассекая серые волны, от берегов ползла рябь.

Остров с кораблем шли одним курсом, и галеон потихоньку уходил вперед.

– Что это такое? – прошептал Олен, разглядывая стройные белые стволы, круглые золотые листья, что напомнили о Вечном лесе. Увидел торчащие из травы цветы, алые и синие, размером с колесо, порхающих над ними бабочек с хорошую птицу.

Ветви кое-где покачивались, говоря, что за ними прячутся довольно крупные существа.

– Плавучий остров. – Капитан, несмотря на внушительные габариты, ходил совершенно бесшумно. – Застывшие мысли творца, как говорят одни, уцелевшие куски мира, что был до Падения Небес, – считают другие. Зародыши чего-то нового, что не родилось, – мнение третьих. Мудрецы спорят, а кто прав? Неизвестно… Мы точно знаем, что такие острова есть, время от времени натыкаемся на них.

– Я видела один. На востоке, в Тройном проливе, – сказала Хельга. – Но он был совсем другим.

– Ничего странного, – улыбнулся Дриго. – Они все разные.

– А кто-нибудь пытался на них высаживаться? – Олен почувствовал, как зашевелилось, выпустило коготки любопытство.

– Есть такие глупцы. Я слышал, что даже кое-кто сумел вернуться. Но это, по-моему, небылицы. Я точно знаю, что тот, кто ступает на землю Плавучего острова, теряет рассудок. Поэтому такой красотой можно любоваться только издалека…

Капитан отошел, а они так и стояли, глядя на деревья, на сумрак под их сводами. А затем Олен неожиданно подумал, что он притерпелся к этому миру, перестал осознавать его чужеродность. Воздух Вейхорна прекратил причинять боль, беловатое солнце стало привычным.

А наречия местных жителей – почти родными.

Но образ Алиона не потускнел в памяти, несмотря на обильные впечатления последних дней.

– Я должен вернуться, – прошептал Олен, – там меня ждет Харугот, ждет долг… и Саттия…

При мысли о взбалмошной четвертьэльфийке сердце болезненно дрогнуло.

– Скоро завтрак, – сказала Хельга. – Идем в каюту.

– Да, – кивнул он.

Корабль качнуло, словно киль зацепился за что-то, с потемневшего неба хлынул ливень.

– Только что было ясно, – пробормотал Рендалл, вслед за девушкой поднимаясь по трапу. – Откуда все взялось?

Новый порыв ветра заставил галеон накрениться, захлопали паруса, засвистела боцманская дудка. Дриго объявился около штурвала, отодвинул стоявшего там матроса, сам положил лапищи на отполированные ручки.

– Что-то не так, – проговорила Хельга.

– Что именно?

– Я не знаю, я просто чувствую. – И впервые с момента их встречи на личике лиафри стало заметно беспокойство.

– Но это не повод, чтобы мокнуть, – буркнул Олен, и они прошли в каюту, где обнаружили нещадно зевающего Юрьяна и миски с горячим завтраком.

Примерно час корабль боролся с беспорядочно налетавшими шквалами, а затем ветер стих и дождь прекратился. Но что-то странное начало твориться с волнами, они выросли, обзавелись оторочками из пены и принялись колотить галеон в корму и левый борт.

– Нас словно тащит на юго-восток, – сказала Хельга.

– Нельзя доверять этому морю, – проговорил скальд, оторвавшись от поисков рифмы к слову «многозвучный». – Вот помяните мое слово, мы еще не раз пожалеем, что дали себя…

Галеон качнуло особенно сильно, и Шустрый испуганно смолк.

Дверь каюты приоткрылась, и в нее проскользнул Рыжий. Нервно замяукал, глядя на Рендалла.

– Вот и оцилан что-то чует, – заметил он. – Что…

Треск грома прервал его слова, и галеон мотнуло так, словно великан размером с гору пнул его в корму. Миски слетели со стола, со звоном поехали по полу. Кот гневно зашипел, Олен едва не свалился с рундука, а Юрьяна ощутимо шандарахнуло затылком о переборку.

– Ой-ёй… – запричитал он, – как больно-то! А? Что творится, укуси меня краб за пятки? Неужели мы утонем?

Море, только что спокойное, точно обезумело. Волны бросались на галеон со всех сторон, толкали и швыряли его. Кипела пена, крутились водовороты, черные, как зрачки самой смерти. С тяжелым рокотом колотил по палубе дождь, ветер заставлял сгибаться и скрипеть мачты.

– Кто владеет морями Вейхорна? – спросил Олен, в душе у которого зашевелились подозрения.

– В смысле? – не поняла Хельга.

– Какой бог властвует над морской стихией?

– Каждый – у берегов своей земли, – ответил Юрьян. Рот его округлился: – Так ты думаешь, что Озерная Королева выяснила, где мы, и пытается остановить корабль? Утопить его?

Шустрый побледнел, дыхание его участилось, а в черных глазах появился ужас.

– Маловероятно. Если галеон пойдет ко дну, то вот это, – Рендалл положил руку с Сердцем Пламени на эфес ледяного клинка, – не достанется никому. Морская пучина вашим богам недоступна, если я все правильно понимаю.

– Тогда зачем это безобразие? – пожал плечами скальд. – Встречное течение, ветер, и нас просто притащит обратно.

– Этого я сам не понимаю.

Дверь открылась, и в каюту шагнул капитан, совершенно мокрый, с решительно горящими глазами.

– Ну что же, колдун, – сказал он, глядя на Олена. – Настало время показать собственную силу. С морем и небом творится нечто несусветное. Я никогда не видывал в этих местах такой бури. Укроти стихию, иначе мы пойдем ко дну.

– Гибель вряд ли грозит кораблю, – покачал головой уроженец Заячьего Скока и опустил глаза. – И я… не маг. С помощью моего перстня можно убить, сжечь что-либо. Ни для чего иного он не годится.

Взгляд Дриго напоминал острие хорошо заточенного кинжала, им можно было колоть.

– Вот как? Утопи меня Перебирающая Камни, если я еще раз возьму на борт кого-либо из твоего проклятого племени. А насчет того, что мы уцелеем, – мне бы твою уверенность. А сейчас…

С палубы донесся треск, грохот, а вслед за ними – душераздирающие вопли. Капитан развернулся и бросился прочь. Олен и Хельга метнулись за ним, Шустрый, которого трясло от страха, остался на месте.

Сбежали по трапу и через люк выбрались из кормовой надстройки.

От передней мачты оставался огрызок высотой не более трех локтей, с других сорвало реи. Море вокруг галеона точно кипело, обезумевшие валы, синие и лиловые, сшибались, вздымались и опадали, выбрасывали фонтаны брызг. Дождя не было, ветер постоянно менял направление.

Но все находившиеся на палубе моряки смотрели вверх.

– Ого… – только и смог проговорить Олен, глянув на небо. – Похоже, что это не просто буря.

Посреди низко висящих облаков угадывались очертания громадного лица. Вытянутое, с оттопыренными ушами, оно грозно смотрело вниз, и сверкали глаза – кусочки чистого неба. В них виделся гнев, как и в изгибе сжатого рта, в сведенных к переносице бровях.

– Владычица Ущелий! – Один из матросов повалился на колени, ткнулся лбом в мокрые доски.

Его примеру последовал второй, третий, четвертый. Только тот, что стоял у руля, да капитан остались на ногах.

– Чего это они? – спросил Рендалл.

– Это покровительница народа кивагор, – ответила Хельга. – Варо-Вак. А вон там – моя бывшая хозяйка…

Только тут Олен разглядел, что темная неподвижная туча над горизонтом тоже имеет очертания женского лица. И было оно знакомым – длинные волосы, корона из речных цветов и бешеная ярость, уродующая каждую черточку от высокого лба до подбородка.

– Она недовольна, – сказал он. – Хотя и Варо-Вак не очень рада. Как бы не раздавили нас ненароком.

Мелькнула мысль пустить в ход Сердце Пламени. Обрушить вал испепеляющего огня на затеявших драку богинь. Вот только сможет ли повредить он их воплощениям в тучах?

Ветер налетел с новой силой, по правому борту возникли два толстых смерча, словно одно из облаков вырастило ноги. Между ними ударила сиреневая молния, еще одна, и смерчи направились в сторону галеона. Стоящие на коленях кивагор начали монотонно завывать, моряк у штурвала выкрутил его, пытаясь изменить курс.

Лицо Варо-Вак перекосилось от напряжения, глаза заволокло серой дымкой.

– Лучше бы нам вернуться в каюту и приготовиться к купанию, – сказал Олен, ощущая, как от страха потеют ладони.

Осознавал собственное бессилие, чувствовал себя мошкой, оказавшейся предметом игры для исполинов. Это было на редкость мерзко, хотелось выхватить меч и броситься в атаку…

– Да, – кивнула Хельга.

Но они не успели. Смерчи задвигались быстрее, а в полусотне локтей от галеона столкнулись с чудовищным грохотом. Остался один, невероятно толстый, что вертелся, качаясь и вибрируя.

Распался и исчез без следа. Громадные лица в небесах стали развеиваться.

В этот момент Дриго обратил внимание, что пассажиры выбрались на палубу.

– А, и вы тут? А ну, марш в каюту. Пользы от вас никакой, – злой взгляд достался Олену, – здесь и без сопливых скользко. Идите и молитесь кому угодно, чтобы мы уцелели во всей этой свистопляске.

И он отправился пинками поднимать на ноги впавших в ступор матросов.

Вернувшись в каюту, обнаружили, что Юрьян сидит под столом, вцепившись в одну из ножек.

– Э… хм… что там? – поинтересовался скальд, сделав попытку улыбнуться.

С бóльшим успехом он смог бы выстрелить из лука лопатой.

– Ничего хорошего. – Подробностей Рендалл решил не говорить – вдруг скальд от ужаса совсем с ума сойдет? – Но, как видишь, пока мы на плаву держимся. Ты-то сам как, а?

На этот раз улыбка получилась немного лучше.

Олен уселся на пол, потом лег, глядя в потолок. Шторм длился и длился, и страх потихоньку ушел, осталось лишь унылое оцепенение и какое-то странное нетерпение – скорее бы все закончилось.

Буря трепала галеон до самого вечера. Не ослабила она напора, и когда на море опустилась тьма. В вечерних сумерках корабль лишился оставшихся двух мачт, в трюме обнаружилась течь.

А когда стемнело окончательно, на трапе, ведущем к каюте, послышались шаги.

– Это еще что? – удивился Олен.

– Сейчас увидим. – Хельга подвинула ближе ножны с мечом.

Дверь с грохотом ударилась о переборку, и в каюту ворвались матросы, заблестели клинки в их руках.

– Вот они! – завопил один, с бешено выпученными глазами.

– В море чужаков! – поддержал второй, по подбородку которого текла пена.

Рендалл вскочил на ноги, но лиафри успела первой. Сделала выпад, удержалась на качнувшемся полу, и один из кивагор схватился за пропоротый бок. Но прочих это не остановило. Олен заработал мечом, отражая удары, выискивая момент для атаки. Про Сердце Пламени он даже не вспомнил. Зазвенела сталь, один из нападавших мерзко взвизгнул.

Из-под стола выбрался бледно-зеленый Юрьян, трясущимися руками принялся вынимать из ножен оружие.

– Умрите, крысы! – Предводитель матросов, тот, что с пеной на подбородке, захрипел, когда сразу два клинка вонзились ему в грудь. – Вы… вы должны сдохнуть… иначе мы утонем…

– А ну, назад, твари! – Ширма рухнула, из-за нее появился капитан с двумя саблями в могучих ручищах, а с ним басистый кивагор, что обнаружил чужаков в трюме. – Или отправлю всех рыб кормить!

Матросы начали пятиться, последний споткнулся о труп соратника и кубарем скатился по трапу. Галеон мотнуло, и Олен, чтобы удержаться на ногах, вынужден был опереться о переборку.

Хельга даже не покачнулась.

– Что это такое? – спросила она, холодно глядя на Дриго. – Бунт?

– Они считают, что буря из-за вас, – в светлых глазах капитана злости было на тысячу негодяев, – и что если выкинуть вас за борт, то море успокоится. Радуйтесь, что я так не думаю.

– Вот уж радость, – пробормотал Олен.

Дриго не обратил на эту фразу внимания.

Его соратник выбрался из каюты, зазвучал решительный голос. Несколько матросов вернулись, но без оружия, с опущенными взглядами. Рендалл почти увидел прижатые к животам хвосты. Трупы унесли, на полу остались кровавые лужи, брызги пены.

– Лучше вам запереться, – сказал капитан, когда последний из его подопечных вышел из каюты. – Я сюда до утра вряд ли вернусь. А к рассвету или буря закончится, или галеон пойдет на дно.

Он кивнул и вышел. Хельга подошла к двери и после второй попытки задвинула засов.

– Проклятые, проклятые… – Юрьян опустился на пол. – Что? Зачем они так? Или и правда все из-за нас? Из-за тебя? – его безумный взгляд остановился на Олене. – Из-за этих твоих вещей?

– Я предупреждал тебя, клянусь Селитой, – спокойно сказал тот. Когда убирал ледяной меч в ножны, тот показался неожиданно тяжелым. – Помнишь? Говорил о том, что быть рядом со мной – опасно. Ты тогда со мной согласился… И что теперь? Только прижало, начал хныкать?

– Да, не стоит так, да. – Скальд закрыл глаза и замолчал, слышалось только его шумное, прерывистое дыхание.

Шторм продолжался. Волны кидали корабль, клали его то на один борт, то на другой. Ветер то исчезал совсем, то начинал выть, подражая бешеному волку. В каюте висела вонючая духота, смешивались запахи пота, крови, невыделанной кожи, грязной одежды.

Спать Олен не мог. Лежал в полудремотном оцепенении, ожидая момента, когда хрупкая деревянная скорлупа не выдержит напора стихии и холодная вода хлынет со всех сторон. Слушал прерываемое постанываниями сопение Юрьяна, который, похоже, спал, тихое дыхание Хельги.

Пытался вспоминать, думать о том, что можно сделать, но не мог, мысли уходили куда-то в сторону, распадались на обрывки.

– Ты ведь не спишь, – прозвучавший шепот заставил его вздрогнуть.

– Нет.

– Смерть неизбежна. Может быть, перед ней в последний раз в жизни получим удовольствие друг от друга? – Хельга предложила это спокойно, как кружку пива или стакан вина, а Олен от неожиданности забыл о сонливости.

– Хм… наверно, нет… – сказал он, думая о другом таком же предложении, сделанном жрицей Озерной Королевы. Там причиной была корысть, а тут что – просто желание, страх гибели? И вообще, не совсем ясно, возможно что-то между человеком и лиафри? Хотя внешне разница не больше, чем с теми же эльфами. – Не обижайся…

– Я была бы рада. Но если нет, так нет.

Юрьян всхрапнул, зачмокал во сне, и Рендалл выдержал паузу, прежде чем произнести очередную фразу.

– Я польщен, – сказал он, взвешивая каждое слово. – Но согласиться не могу. И не потому, что ты мне не нравишься. А просто – не могу…

Она молчала так долго, что Олен решил, что не дождется ответа. Дремота почти вернулась, и тут он вновь услышал мелодичный голос лиафри.

– Первый раз меня попытались изнасиловать, когда мне было одиннадцать, – произнесла она. – Это был пират-охони. Они напали на наше селение и взяли меня в плен. Я убила его, ударив пальцем в глаз. Меня выпороли так, что я сидеть не могла. Но я выжила. В течение года меня продавали пять раз. Еще одного насильника я убила, сломав ему шею, трех покалечила. Сын убитого получил наследство и испытывал ко мне что-то вроде благодарности. Поэтому он продал меня не очередному хозяину, а в бродячий цирк.

– И что там? – Рендалл ощутил подступающую тошноту.

– Очередное изнасилование. Затем хозяин цирка на потеху публике стравливал меня с охотничьими псами. Я научилась убивать их голыми руками, а потом в землях мавулаи перерезала ему глотку и сбежала. И тогда я поклялась, что только сама буду выбирать себе мужчин.

Это была самая длинная речь лиафри за шесть дней, в течение которых они путешествовали вместе. И прятались за ней искренние чувства, только не очень понятно – какие именно.

Желание излить душу незнакомцу? Тот же страх смерти? Или что-то иное?

– А оружием ты выучилась владеть в цирке? – спросил Олен. – И за что тебя прозвали Белой Фурией?

– Нет, в воинской школе в Которахи. Прозвище дали после того, как я выжила в битве при Алом Храме. Тогда из двух армий уцелело двадцать бойцов. Мы стояли по колено в крови среди изрубленных тел.

Хельга замолчала, а дальше Олен спрашивать не стал. Побоялся, что своими расспросами причинит боль. А вскоре уловил новый звук, что пробился через рев урагана – мощный равномерный грохот.

– Прибой? – спросил сам себя.

– Похоже, – ответила девушка. – А это значит, что несло нас с бешеной скоростью. Надо только понять – куда, на север или на юг?

В каюту просочился тусклый, только что родившийся рассвет, и с палубы донесся вопль дозорного:

– Земля!

Буря затихала и галеон уже не прыгал обезумевшим козлом, а просто раскачивался.

– Пойдем посмотрим, что там? – предложил Олен.

– Пойдем.

Поднялся с трудом, разминая занемевшие конечности. Хельга отодвинула засов, повеяло холодной свежестью. На верхней ступеньке трапа Рендалл едва не поскользнулся в чужой крови. В последний момент удержал равновесие, схватился за стенку и получил здоровенную занозу.

На палубе их встретил ор из глотки Дриго и суета матросов, ставящих запасную мачту.

– А ну, в сторону! – рявкнул капитан на пассажиров. – Не мешайтесь под ногами!

Учитывая обстоятельства, это можно было перевести как «доброе утро».

Небо оставалось чистым, ветер гнал по нему взлохмаченные перья облаков, длинные и серые. Луна болталась у западного горизонта, бледная, как призрак, на востоке всходило солнце.

На юге, куда шел корабль, виднелся гористый, изрезанный бухтами берег. Торчали из воды черные бивни скал, вокруг них кипели буруны. Дальше тянулись золотистые и белые пляжи, зеленели рощи, вздымались склоны бесплодных утесов, свисали «бороды» водопадов. Все это мало напоминало Холодный материк.

– Похоже, что нас унесло на юг, – сказал Олен, испытывая немалое облегчение. – Значит, в руки Озерной Королевы мы никак не попадем.

Хельга смотрела на берег молча, в глазищах ее нельзя было прочитать ничего.

– Давай навались! – в очередной раз завопил Дриго, и мачта с сухим хлопком встала в гнездо.

Натянули тросы, подняли рею, и небольшой чисто-белый парус затрепетал над изувеченным галеоном. Двое матросов налегли на штурвал, и корабль начал менять курс, уходить в сторону от бурунов.

– Вот так! Давай-давай, осьминожья сыть! – подбадривал кивагор капитан. – Еще немного, еще чуть-чуть…

Рев прибоя надвинулся, буруны оказались со всех сторон. Затем проскочили в узкий, всего в два раза шире корпуса корабля, проход между скалами и очутились на мелководье. Лучи выбравшегося из-за горизонта солнца поскакали по волнам, осветили голубую толщу. Стали видны торопливо снующие рыбы, длинные бурые плети водорослей, огромные раковины на дне.

– Выбрались, – сказала Хельга.

Олен глянул на нее, подумал, не жалеет ли девушка о предложении, что сделала во мраке каюты. Скорее всего, жалеет и хотела бы о нем забыть. И он решил, что никогда ей не напомнит.

Подошел улыбающийся капитан, вытер пот со лба:

– Рыбам сегодня обедать без нас. Вон, видите ту бухту? Там причалим к берегу и выгрузим все, что можно, на сушу. Эта лохань больше плавать не может.

– Но корабль выглядит целым, – заметил Олен.

– Понимали бы чего, сухопутные крысы. – Дриго бросил на него покровительственный взгляд и заторопился к штурвалу.

Избранная капитаном бухточка пряталась меж крутых скалистых берегов. В ее глубине укрывался песчаный пляж, блестела впадающая в море речка, дальше виднелись заросли кустарника, густые и колючие даже издалека. Чернели выпирающие из них утесы, похожие на горы угля.

Галеон, к удивлению Олена, не стал подходить к берегу вплотную. Спустили парус, загрохотал выпущенный на волю якорь, с плеском ушел в прозрачную глубину.

– Эй, пассажиры! Собирайтесь, быстрее! – полетел над палубой рык Дриго. – Поплывете первой же лодкой!

Пришлось возвращаться в каюту, будить продолжавшего спать Юрьяна. Тот сначала не понял, что именно происходит, а когда осознал, что им предстоит сойти на берег, ужасно обрадовался.

– О, наконец-то! – завопил он. – Ой-ёй, об этом можно только мечтать! И счастье цветет в бедном сердце моем, готов я войти прямо в свой новый дом! Рыжий, пошли, спустимся на сушу.

Но оцилан вовсе не выглядел довольным. Размахивал хвостом, мрачно моргал и плелся, отстав на несколько шагов.

В спущенную на воду лодку тем не менее спрыгнул первым, напугав ожидавших там кивагор. Перебираясь через фальшборт на веревочную лестницу, Олен поймал взгляд капитана, полный злого торжества и облегчения. Дриго поспешно отвел глаза, а затем и вовсе отвернулся.

Едва Рендалл оказался в лодке и плюхнулся на лавку рядом с улыбающимся Юрьяном, гребцы заработали веслами. Корабль начал удаляться, а пляж и река – приближаться.

– Вот оно, вот… – шептал скальд. – Осталось всего двадцать саженей… теперь десять… еще немного…

Под днищем лодки заскрипел песок. Сидевшая на носу Хельга выпрыгнула первой, плеснула вода под ее сапогами.

– Выбирайтесь, – сказал один из матросов, с прозрачными серыми глазами и кривым, не раз ломанным носом. – А то это, нам спешить надо… Все вывезти, – тут он закашлялся, – пока галеон не утоп…

– Не бойся, не задержимся, – кивнул Юрьян.

Рыжий вспрыгнул Олену на плечо, и они выбрались на сушу. Лодка пошла назад, развернулась и ускорила ход.

– Хм, – сказал Рендалл. – Мне кажется, что-то здесь не так. Галеон потрепало, конечно, но выглядит он крепким. Ага…

По палубе забегали кивагор, и на мачтах стали подниматься паруса. Лодка подошла к борту, полетели вниз канаты, и посудину потащили вверх вместе с гребцами. Корабль медленно двинулся с места.

– Это что? Как? Куда они? – на лице Юрьяна отразилось искреннее недоумение. – Эй, вы что?! Стойте!

– Не кричи, – Хельга осталась совершенно спокойной. – Они нас бросили.

– Выкинули за борт, как и мечтали, – кивнул Олен. – Только без крови. Более приличным образом.

Он не испытывал ни особого гнева, ни удивления. С самого начала подозревал, что Дриго избавится от них при первом удобном случае. Даже не слишком жалел, что дальше придется идти пешком.

Поскольку не особенно представлял, в какой стороне находится это самое «дальше».

– Ну как же так… и что нам делать? – Скальд оторопело заморгал.

– Для начала – добыть кого-нибудь съедобного. – Рендалл глянул в сторону зарослей кустарника. – С воды мы видели рощи, а там, где деревья, не может не быть птиц. Я запросто могу отправиться на охоту. Нужен только лук…

– Мяу, – заметил Рыжий, намекая, что он тоже не против прогуляться за дичиной, глаза его хищно сверкнули.

– Разумно, – кивнула Хельга. – А то от голода брюхо сводит. У меня есть тетива и десяток наконечников для стрел.

– Можно еще попробовать из моря что-нибудь вытащить. – Юрьян потер руки. – Тут могут быть крабы, мидии или даже съедобные водоросли… Эх, помню, когда был вне закона, одно время только ими и питался.

Миг растерянности прошел, Шустрый вновь стал самим собой.

Вещи сложили у большого серого валуна, лежащего шагах в двадцати от моря. Олен получил от девушки тетиву, мешочек с наконечниками для стрел. Помахал спутникам рукой и отправился прочь. Оцилан зевнул и потрусил следом, а затем обогнал и вовсе очутился впереди.

Кустарник и вправду оказался густым и колючим. Если бы не кот, Рендалл мигом бы увяз в нем. Но Рыжий отыскал что-то вроде тропинки, извивающейся между камнями и скалами, и они пошли по ней вверх.

Поднявшееся солнце пригревало, и Олен вспотел. Когда оглянулся, обнаружил, что бухта осталась далеко внизу. Увидел спутников, суетящихся у самой воды, полосу бурунов и галеон на горизонте.

Корабль уходил на юго-запад.

– Чтобы вас вспучило… – пробормотал уроженец Заячьего Скока без особенной злобы и зашагал дальше.

Добрались до леса, довольно редкого, с высокими серыми деревьями с прямыми ветками и жесткими глянцевыми листьями. Тут пришлось задержаться, чтобы изготовить лук и стрелы. Олен выстругал древки, вместо перьев вставил тоненькие кусочки коры.

Летели стрелы не особенно ровно и не очень далеко, но других взять было неоткуда.

– Ну что, Рыжий, – поглядел он на лежащего в тени оцилана. – Будем надеяться, что зверье в этих местах непуганое.

– Мурр… – отозвался кот и поднялся.

Прошли всего два десятка шагов, когда наткнулись на первую дичь. С ветки, суматошно хлопая крыльями, сорвалась большая ало-черная птица. Олен вскинул лук, тренькнула тетива.

Птица кувыркнулась, выровняла полет, но медленно пошла вниз, к земле.

– Мяу! – Рыжий взвыл и мягкими стелющимися прыжками бросился за ней. Исчез среди деревьев. Прозвучал истошный вскрик, и вскоре кот вернулся, держа в пасти покрытую кровью тушку.

За полчаса увидели с полдюжины всяких тварей – ящериц, каких-то мышей, даже черепаху. Подстрелили еще двух птиц, одну такую же, как и первую, зато вторую – очень странную, с голой шеей и единственным глазом над длинным острым клювом, какого не устыдился бы и орел.

– Ничего себе птаха, – сказал Олен, разглядывая когти на морщинистых красных лапах, гребень на затылке. – Пожалуй, пора возвращаться.

И они зашагали обратно к морю.

Вскоре под ногами начали попадаться камни, серые и белые, необычно правильной формы. Затем впереди стали видны опутанные плющом руины – куски стен, сходящихся под прямым углом, развалины башен, упавшие колонны, некогда большие, ныне разбитые на куски.

Рендалл споткнулся и, опустив взгляд, понял, что задел ногой голову статуи из черного мрамора.

– Неудачную ты выбрал дорогу, приятель, – сказал он коту, разглядывая искаженное злой усмешкой лицо – безгубый рот, спутанные щупальца вместо волос, выпученные глаза. – Пойдем лучше отсюда.

Руины остались позади, человек и оцилан спустились по поросшему кустарником склону и вышли к бухте.

– Вот и они! Явились! – возбужденно завопил Юрьян, а Хельга просто улыбнулась.

Горел, потрескивая, костер, а на песке рядом с ним лежала куча раковин, черных и блестящих.

– Это кто так постарался? – спросил Олен, показывая собственную добычу.

– Это я, заешь меня крабы, – гордо заявил скальд. – Там их полно, стоит зайти поглубже. Пришлось понырять, но я справился. Жалко, что сварить не в чем, так что придется есть сырыми.

Птиц выпотрошили, ощипали и, насадив на палки, поместили над костром, чтобы поджаривались. Рыжий с довольным урчанием принялся за потроха, остальные занялись мидиями. На то, что они жестковаты и пресноваты, никто не обратил внимания, и вскоре от добычи Шустрого остались только створки.

– Хорошо, но на один зуб… – вздохнул Юрьян и похлопал себя по впалому животу. – Да, Хельга, ты знаешь, куда нас занесло? А то я в жизни с Холодного материка не уплывал. А тебя по миру поносило.

Лиафри некоторое время подумала, затем сказала:

– На Трехпалом мне бывать не доводилось. Но похоже, что нас высадили у подножия Диких гор, что делят земли кивагор на две части. Тут почти никто не живет, селения далеко на юге и на севере.

– Дальше на восток только скалы до самого Сверкающего хребта, – пробормотал скальд. – Слышал я об этих горах, один из моих родичей ходил в набег к тутошним берегам. Ничего хорошего.

– Так куда нам лучше направиться? – спросил Олен и повернул вертел, чтобы мясо не подгорело.

– На юге – Хиррон, очень большой город, – ответил Юрьян. – Там могут быть те, кто знает, как тебе помочь, мудрецы или колдуны. Но сколько точно лиг до него, я не ведаю, и есть ли смысл идти туда – тоже.

– Есть ли смысл вообще куда-то идти? – Нахлынула тоска, Рендалл подумал, что все его путешествие лишено смысла, что куда проще отдать меч и перстень кому-либо из богов Вейхорна. Обменять на золото или что-либо еще ценное и попробовать приспособиться к этому миру, стать его частью…

Забыть о том, что существует Алион и смириться со своей участью.

Вздрогнул, когда ушей достиг долетевший из кустов стук – словно упал камень. За ним прозвучал еще один, третий, каждый громче предыдущего. Рыжий поднял голову, уши его встали торчком, а шерсть на загривке зашевелилась.

– Что там такое? – спросила Хельга, подтягивая к себе меч.

– Незваные гости, – отозвался Юрьян.

Усаженные колючками и мелкими листочками ветви закачались. Раздался треск, и на открытое место выбралась кособокая фигура, отдаленно напоминающая голема, с каким Олену довелось сражаться во время схватки с гномами. Но тут вместо земли были камни из тех развалин, по которым он ходил всего час назад. Они неведомым образом держались друг за друга, образуя могучий торс, короткие руки и ноги и корявый обрубок, похожий на голову.

Постояв несколько мгновений, создание заковыляло к костру, при каждом шаге громко щелкая тем, что заменяло у него суставы.

– Точно, гости. – Рендалл поднялся, выхватил из ножен ледяной клинок. – И я даже знаю, кто их послал.

Вспомнилось громадное лицо в небесах, оттопыренные уши, гневные глаза, и имя богини, что властвует над народом кивагор и над этими землями, – Варо-Вак. Странно, что она не явилась сама.

Недавняя тоска исчезла без следа, на смену ей явилась решимость во что бы то ни стало вырваться из этой ловушки размером с целый мир. Даже если придется уничтожить парочку местных богов…

– Главное, чтобы мы знали, чем их встретить, – голос скальда вздрогнул, но сам он не засомневался ни на миг. Взял меч и встал рядом с Оленом. Через мгновение по другую сторону оказалась Хельга, блеснул ее клинок. – Посмотрим, что крепче, добрая сталь или тело скал.