Текст книги "Школа Истинной Магии (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Летучий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 8 страниц)

Вспомнив всё, что происходило с ним до вчерашнего вечера, он принялся думать о том, что будет дальше. Ему хотелось обучиться магии и, поступив на службу короне, искупить всё, что он сделал. Он хотел исправить свой поступок, когда он просто отдал господину Санмиру письмо хана, даже не попытавшись ничего соврать. Девять дней оставалось на то, чтобы разобраться в ситуации, сложившейся в стенах школы. С другой стороны, Старагот не хотел терять Тарию – единственного близкого ему человека. А ей нужно в Плим. Парень боялся, что однажды обнаружит, что её нет рядом и что одна из лошадей в городской конюшне куда-то исчезла.

Пролежав ещё половину ночи, Старагот принял решение, что стать магом важнее, ведь Тара ничего для него не сделала. Может быть, он ей вовсе безразличен. Если она поставит перед ним выбор, она или школа, он выберет школу. Это будет нелегко, но он сделает это.

Лишь ближе к рассвету, когда ночь уже подходила к концу, парень всё же немного вздремнул. Сквозь дрёму ему показался образ господина Санмира. Но гэльв ничего не говорил, лишь смотрел на своего бывшего слугу с едва заметным упрёком.

Встав с кровати так, чтобы она не заскрипела и не разбудила спящую недалеко девушку, Старагот вышел в коридор и стал вспоминать дорогу, как ему объясняли вчера. Коридоры замка оказались очень запутанными, но, походив немного, парень всё таки отыскал большой зал, из которого доносились странные звуки.

Звуками оказалось дрожание стен при ударе магией. Ученики, скопившись по периметру одной стены, зачем-то пускали магические снаряды в другую. Старагот не видел эти снаряды, но понимал, что они есть: возле пальцев молодых волшебников воздух становился мутным, словно искажался. Молодые маги при каждом взмахе руки выкрикивали что-то, и Стараготу показалось, что он услышал в этих криках кое-какие слова на восточном языке.

За процессом следил маг-учитель, но это был не Дардарон и не Трилон. До этого Старагот его ещё не видел.

– Это ты новенький? – спрос тот.

Парень кивнул.

– Дардарон сегодня не смог прийти, его буду замещать я. Меня зовут Палтанон.

Маг нахмурил брови. Он выглядел очень злым и раздражённым, у Старагота появилось чувство, что больше всего сейчас не хочется расстраивать волшебника ещё больше.

– Ты точно решил стать магом?

– Да, магистр.

– Тогда ты станешь глупым магом. Это неправильное решение.

Бывший переводчик понял, что его решили подвергнуть какой-то проверке. Нельзя проявлять слабость и показывать растерянность.

– То есть, все, кто здесь обучается, глупцы? – спросил он.

– Нет, – ответил Палтанон. – Только ты, хотя ты ещё не ученик. Как, скажи мне, ты смог принять такое решение, если до сих пор не разузнал ничего о том, что это такое – быть магом и обучаться магии? Ты знаешь, что тебя ждёт?

– Нет. Но я понял, что готов почти на всё ради этого. Это очень важно для меня.

– А что, если я скажу, что на второй день тебе нужно будет отрезать яйца? Что если яйца мешают колдовать? Об этом ты подумал?

Не успел Старагот ответить, маг продолжил напирать на него.

– Ты уже готов подписаться под уговор с дьяволом, который может заключаться в чём угодно, мы можем сказать тебе делать что угодно, ведь ты уже согласился! Глупо, не правда ли!

– Тогда расскажите мне, каково это! – попросил парень, поняв, что и вправду сглупил.

– Я уже не уверен в твоих способностях. Глупый маг хуже никакого.

Слова волшебника начинали злить Старагота.

– Не удивительно, – сорвался он. – Что у вас так мало учеников, а замок пустует! У меня уже сейчас возникло желание развернуться и уйти прочь. Даже не знаю, что мне мешает это сделать!

– Ничего, парень.

– Тогда я пойду?

– Да, иди, – хладнокровно оборвал маг и сделал вид, что потерял интерес к собеседнику.

Постояв несколько секунд на месте, Старагот сдался. Ему не хотелось выглядеть дураком, но упускать перспективы из-за глупости хотелось ещё меньше.

– Прошу простить меня, магистр Палтанон. И рассказать всё, что нужно знать для дальнейшего обучения.

Маг, искоса взглянув на паренька, улыбнулся, сказал "Так уже лучше", что-то крикнул остальным ученикам и, вернувшись к Стараготу, начал рассказывать.

Правила оказались очень странными. Среди них были такие нелепые, как "не наедаться и не толстеть", кроме того было правило "не худеть". Впрочем, сказал Палтанон, в столовой сами решат, сколько тебе есть, так что можешь не беспокоиться на этот счёт. Если ты во сне ходишь на луну, то магом тебе становиться нельзя. Наказание за сокрытие – смерть. Если не знаешь сам, придётся проверить. К слову, Палтанон сказал, что сама луна здесь не при чём, это выражение придумали пустоголовые лекари.

А ещё магам запрещается любить.

– Так что насчёт яиц я не совсем пошутил, – посмеялся волшебник.

– Но как это? – возмутился Старагот.

– Вот так. Можешь отыскать шлюху, провести с ней ночь или две, но не смей влюбляться и заводить жену. Если хватит глупости решиться на это, то здорово пожалеешь. История не знает ни одного волшебника, который бы был счастлив в любви.

– А какая причина?

– Никакой, кроме судьбы. Не выходило. Так велели Боги.

– Это уже серьёзный повод передумать, – Старагот не верил своим ушам.

– Да, так что думай быстрее. И запомни! Ты молод! Молод и глуп! Все – все! волшебники, доживая до зрелых годов, понимали, что это не так страшно, как кажется в юношестве. В жизни есть гораздо больше радостей и печалей, помимо женщин. Многие люди видят целью своей жизни семью и детей, но никогда не задумываются почему. Им не хватает мозгов. Да, я знаю, что ты сейчас думаешь. Что то, что я говорю – ерунда, и на самом деле правило такое если и есть, то только чтобы его нарушать, и среди магов все эти запреты только на словах...

Старагот поймал себя на мысли, что именно так и думает.

– ...но как-нибудь задумайся, кому бы ты поверил больше: мне или своей глупости? Так что, всё ещё хочешь стать магом?

Парень глубоко задумался. В судьбу он не верил и отказываться от любви у Тарии не собирался. Если всё так, как сказал маг, и повзрослев, он поймёт, что она, любовь, ему не нужна, то так тому и быть. Если нет – правила существуют, чтобы их нарушать. Маг говорит складно, неосознанно возникло желание ему поверить, однако жизнь научила Старагота, что такие люди говорят правду не чаще, чем лгут.

– Хочу!

– Вот и хорошо, – маг едва заметно улыбнулся. – Может, ты и не такой глупый, каким кажешься. Посмотрим. Как там тебя зовут?

– Старагот.

– Очень удачно! С этой секунды тебя зовут Старагон. Привыкай. Если у тебя есть знакомые и друзья, в чём я сомневаюсь, прикажи им отныне называть тебя именно так, а никак иначе. Это важно. Имя – сильный энергетический источник. Если будешь и дальше продолжать думать, что ты никакой не Старагон, а Старагот, то станешь плохим магом, а может не станешь вовсе.

Парень ожидал этого, обдумал всё ночью. С именем можно смириться. Имя ничего не значит.

– Имя ничего не значит, – сказал маг, словно прочитал его мысли. – Важны дела и сам человек. И это твой последний шанс передумать.

– Ни за что, – твёрдо ответил Старагон.

Палтанон, в этот раз даже не улыбнувшись, кивнул и зачем-то полез в карманы.

– Треклятье! – выругался он. – Забыл взять! Ладно, отдам свои.

Волшебник снял с руки перчатку, так же, как и Дардарон и Трилон – по пальцам, затем снял вторую и протянул их парню.

– Запомни одно: магией обладают только люди! Если тебе на рынке когда-то продали амулет, который якобы должен был принести удачу, то можешь найти этого человека и убить, чего и заслуживают все шарлатаны. Вещи не могут обладать магией, только люди. Если в предмете заключена магия, только волшебник может ей воспользоваться. И эти перчатки тоже не могут и не обладают. Но все маги ходят в таких постоянно. Даже не снимают на ночь. Потому что они могут спасти жизнь.

– Выглядят как самые обычные, – озадачился Старагон.

– Точно. Но не обычные. Магией, к сожалению для нас и к счастью для всех остальных, получается пользоваться не всегда и не везде. Когда обучишься достаточно, начнёшь чувствовать магические поля. Магия пронизывает весь мир, она как воздух – невидима, но повсюду, и всё же не везде, где-то её больше, а где-то меньше, есть и места, где её нет вовсе. Таких мест лучше всего избегать, однако это не всегда получается. В час острой нужды эти перчатки смогут заменить заклинание. Они парализуют. Эй, как тебя! Олтанон!

Откликнулся один из учеников. Когда он подошёл, Палтанон попросил его показать "парализацию". Ученик прикоснулся указательным пальцем в перчатке ко лбу учителя, и тот замер.

– Орк бы тебя побрал, можно было не на мне, – сказал он. Олтанон засмеялся.

– Как видишь, я не могу двигаться, только говорить. По всему телу бегает очень неприятное ощущение, которое я даже не могу описать... Впрочем, Олтанон, парализуй его тоже.

Не успел Старагон среагировать, Олтанон прикоснулся к его лбу. Парень попытался отойти на шаг назад, но понял, что не может пошевелить даже пальцем. Он застыл в той позе, в которой находился в момент парализации. Ощущение, о котором говорил Палтанон, было и вправду не самым приятным: гул в ушах, покалывание и щекотливость по всему телу.

Спустя несколько минут Палтанон снова задвигался и сказал "Наконец-то!", потом отошёл от парализации и сам Старагон.

– И – самое важное! – сказал маг. – Эти перчатки не требуют магии...

– То есть, ими можно пользоваться в любой момент? – спросил Старагон.

– Да, ими можешь воспользоваться ты прямо сейчас, и любой другой, не обладающий магией. Теперь ты понимаешь, насколько всё это важно? Если об этих перчатках узнают другие, то всё полетит коту под хвост. Короли и генералы запросят у нас этих перчаток по три на каждого, а затем потребуют от нас наклепать их на всю армию. Мы должны поддерживать иллюзию того, что за пределами нас и наших тел никакой магии не существует. Поэтому запомни, словно это чистая правда – магией обладают только люди. Плевать, что есть исключения, как эти перчатки.

– Но если магией и вправду владеют только люди, то как же эти перчатки могут колдовать без мага? Я ничего не понимаю! – парень схватился за голову.

– И не поймёшь. Жаль, но ты начинаешь обучение больно поздно, нет времени разжёвывать тебе всю природу магии. Хотя нет... не жаль. Придётся тебе самому всё узнавать и запоминать, если, конечно, хочешь стать настоящим волшебником, а не бракованным. Запомни пока вот что. Уж не знаю, поймёшь ли? Каждое заклинание требует затраты энергии. Но для "парализации" нужно настолько мало энергии, что её можно добыть посредством прикосновения. Да, при прикосновении тоже возникает энергия, совсем маленькая, но её хватает для "парализации". Только коснуться нужно лба – ближайшей к мозгу части тела, ведь именно мозг – источник энергии.

– Погодите, – у Старагона уже начинала болеть голова. – Вы же сказали, что магия в воздухе! Теперь говорите, что она в людях!

– Нет, это ты говоришь эту глупость. Я сказал, что магия – в воздухе, а энергия – в людях. Не путай магию и энергию, это две разные вещи. Энергия находится в тебе – это то, что ты используешь, чтобы преобразовать спящую в воздухе магию в то, что тебе нужно. Уловил?

– Теперь да. Знать бы как именно это сделать.

– Головой. Знаешь, почему именно ты можешь владеть магией? Почему только один из тысячи людей может? Думаешь, ты везунчик?

– Конечно, ведь я один на тысячу! – Старагон решил ещё немного подзадорить развеселившегося мага, сказав то, что тот ожидает услышать.

– Нет. Тебе наврали. Точнее, ты сам себе наврал, неправильно исказив сказанные тебе слова. Магию может постичь любой, возьми первого бродягу с улицы и через сто лет он станет отличным магом. Жаль, люди не живут столько. Дело в этом, – Палтанон приблизил указательный палец к голове. – Ты уже наверняка и сам замечал, что с увеличением своих умственных способностей тебе открываются новые возможности.

– Да, замечал, – твёрдо и уверенно ответил Старагон. – Словно весь мир меняется.

– Точно! Именно мозг – инструмент мага. Только достигнув вершин умственного развития, ты можешь управлять энергией в своём теле.

Старагон посмотрел на других учеников.

– Но почему тогда маги используют руки для заклинаний? – спросил он.

– Для удобства. Все мы с детства привыкаем к тому, что руки – наш главный инструмент. Если удобно махать руками, то почему нет? Однако, те, кто, поймав мага, завязывает ему запястья – идиоты! Можно колдовать и без рук. Только это будет сложнее, если уже есть привычка. Самые могущественные волшебники не утруждают себя этими взмахами и колдуют вообще без каких либо движений. Эй! Ты всё ещё стоишь здесь! Бегом тренироваться, пока я без помощи рук не подпалил тебе задницу!

Старагон поначалу испугался, что Палтанон обращается к нему, но затем увидел, что Олтанон покорно побежал к остальным ученикам. Учитель продолжил рассказывать без него.

Он рассказал ещё много всего, к концу занятия у Старагона жутко кружилась голова от всех этих знаний. Маг сказал, что это хорошо – меньше дури проникнет внутрь. Затем принялся объяснять, что у энергии есть две "стороны" – плюс и минус. На вопрос парня, чем они отличаются, он ответил, что плюс отличается от минуса тем, что он плюс, а минус от плюса тем, что он минус. Это вся разница. Просто две противоположные стороны, как свет и тьма, лево и право, верх и низ. Волшебник владеет только одной стороной, но, если ему захочется, он сможет переучиться на другую. Потому что владеющий плюсом маг может использовать один набор заклинаний, а владеющий минусом – другой. После этого разница Старагону стала понятна. Почему нельзя было объяснить это сразу?

Когда Палтанон громко прокричал об окончании тренировки, к нему подбежали все трое учеников, вспотевших до того, что на их мантиях виднелись тёмные пятна. У девушки даже прилипли к щекам волосы.

Подшутив над тем, что когда-нибудь "этот вот парень" догонит их в обучении и станет лучшим волшебником, чем все они вместе взятые, Палтанон распустил учеников по комнатам. Он тоже вытер пот со лба. Видимо, ему было непривычно столько говорить.

– Повезло Дардарону, – сказал он. – Что не ему растолковывать тебе всю эту ерунду. И, да. найдёшь библиотеку и прочитаешь Святое Слово. Каждый маг должен знать, как Боги сотворили этот мир! А я готов поспорить, что такой бродяга как ты никогда святую книгу не читал. На этом всё. Надеюсь, завтра не увидимся.

***

Запах начал появляться ещё на подступах ко входу. Испортившаяся еда и испражнения. Дардарон не представлял, как снова будет спускаться туда. Он бы отдал что угодно ради заклинания, которое бы могло на время лишить его нюха.

И как можно было додуматься обосноваться именно здесь?

Прикрыв нос плащом, волшебник спустился по ступеням и оказался в самом центре канализации. Дорогу он помнил плохо и пару раз забрёл не туда, но вскоре всё же добрался до нужного места.

Ещё издали он увидел стояка, а точнее его силуэт – тот напрягся, поднялся с сидячей позы, взвёл самострел. Дардарон вовремя понял, что едва не забыл правило: не доходя двадцати ярдов, нужно крикнуть...

– Я к Скилту!

Стояк опустил оружие. Когда Дардарон проходил мимо, тот делал вид, что не смотрит на него, однако было заметно, что ему очень интересен гость. Не каждый день в этой канализации встретишь волшебника.

Войдя внутрь помещения, Дардарон увидел, как из-за стола встали трое мужчин, присоединившись к двоим уже стоящим. Тот, что посередине, низкий, но широкий, с шрамом на глазу, подошёл ближе к гостю и прищурился – в комнате было плохое освещение.

– Мне кажется, мы с тобой никогда раньше не виделись, – произнёс он.

– Надеюсь, что это правда, – спокойно сказал Дардарон. – Потому что я тоже не помню такого.

Четверо мужчин позади говорившего помрачнели на тот случай, если их командир останется недоволен словами. Они пытались нагнать на гостя страх, но Дардарону вовсе не было страшно. Его даже немного веселили эти "серьёзные" лица, ведь он знал, кто они и что из себя представляют на самом деле.

– Ну, говори уже, зачем пришёл? – раздражённо сказал главный.

– Повидаться со Скилтом.

– Я перед тобой уже битую минуту стою! – он раскинул руки в стороны.

– С настоящим Скилтом, – уточнил Дардарон.

– А я, по-твоему, деревянный?

Очень хотелось ещё немного надерзить, но смысла в этом не было. Никто из этих людей не оценит, поэтому нужно просто выполнить то, зачем сюда понадобилось спускаться, и побыстрее.

– Извини, мне не хочется ждать, когда ты убедишься, что я и в самом деле знаю, как выглядит Скилт. Просто поверь мне, пожалуйста.

Подставной Скилт плюнул едва ли не на ногу Дардарона.

– Твоя взяла, но если что-то мне не понравится, я тебя оставлю гнить в этой канализации.

– Конечно.

Оставив на месте только стояка и ещё одного своего, головорезы окружили мага и повели его по канализации в неизвестном направлении. Вонь накатила с новой силой.

Однако вскоре они завернули за угол, откуда бились в крохотном просвете лучики не то солнца, не то множества факелов. По мере продвижения по этому тоннелю свет усиливался, а вонь пропадала. Сюда стекались воды из реки* и выпадали через решётку обратно, чтобы не затопить порт в половодье. Сейчас воды здесь было немного. И вскоре Дардарон понял, что был прав – свет оказался солнечным, идущим со стороны решётки. В кои то веки Скилт выбрал себе нормальное логово.

– Драдарон! – раздался знакомый голос из-за угла, не успел гость показаться на глаза хозяину. – Ты ли это? Точно, ты! Мне как сказали "борода и мантия, а ещё закладывает правую руку под левую, когда скрещивает их", я сразу понял, что это ты! Ко мне такие гости не часто заходят.

– Неужели не бывает бородатых левшей шлюх? – пошутил Дардарон, чтобы ещё сильнее развеселить бандита. Тот оценил шутку.

– Если и есть, они мне точно не нужны в мантиях!

Волшебник поддержал смех. Подставной Скилт с глупым лицом собрал своих людей и отправился обратно. Дардарон же в сопровождении настоящего главы преступного мира Куастока прошёл к столу, с которого подчинённые тут же сбросили карты.

– Жрать будешь? – предложил Скилт.

– Нет, спасибо. Если только чаю.

Пока здоровый мускулистый мужик, которому меньше всего подходила роль слуги, бегал за чаем, маг разглядел своего знакомого. Он сильно изменился за всё это время: морщин стало больше, те, что были, укрупнились, а волосы с головы, наоборот, исчезли. И, как ни странно, сломанный ранее нос казался целым. А вот, что ничуть не изменилось, так это прикид. Скилт всё так же носил жёлтую рубашку и серые штаны, даже пятна крови словно остались на тех же местах, что и раньше. Дардарон вгляделся в его глаза – пятна не видны, значит гаргена ещё не добралась до канализации.

– Высматриваешь, не болею ли я? – заметив его взгляд, рассмеялся бандит. – Нет, до меня эта зараза пока не добралась. Если кто из моих ребят приходит с красными глазами, я его тут же на дно с перерезанной глоткой пускаю.

"Надеюсь, в перчатках" – подумал волшебник.

– Мне и тебя стоило бы туда же отправить, – продолжил Скилт. – Вдруг, то, что говорят, правда, и это вы болезнь распускаете! Шучу! Я тебя не трону, дружище Драдарон.

Дардарон не стал поправлять, он уже привык, что бандиту сложно выговорить его имя правильно.

Они посидели несколько минут молча, пока слуга не принёс чай. Потом ещё некоторое время в убежище были слышны лишь протяжные хлюпы. Скилт не спешил начинать разговор, как того было нужно волшебнику.

– Почему не спрашиваешь, зачем я пришёл? – наконец, спросил маг.

– Чего спрашивать? – не отрывая взгляда от пустоты перед глазами, задорно ответил бандит. – Ведь и так понятно, что ты пришёл, чтобы проведать старого друга! Неужто ты думаешь, что я верю в такую ерунду, что ко мне приходят только тогда, когда им что-то от меня надо?

Дардарон не считал Скилта своим другом. Род занятий этого человека был далёк от всякой морали и нравов любого волшебника. Однако, враждовать с бандитом не было смысла. Умрёт Скилт – кто-то другой займёт его место. Преступность в городе столь же естественна, что и трава на земле. Однако, затевать с бандитом дружбу по этой же причине уважающий себя маг не мог тоже.

– Любишь ты надавить на чувства, выжать то, чего в человеке нет, – с упрёком в голосе проговорил волшебник. – Со мной это не пройдёт. Конечно же, я пришёл потому что мне от тебя кое-что нужно...

– Чего в тебе нет, Драдарон? – неожиданно холодно сказал Скилт. – Мягкосердечности? Или ты не хочешь признавать себя моим другом? Или чего-то другого?

Молчание продлилось дольше, чем хотелось бы обоим собеседникам.

– Мягкосердечности, – отрезал волшебник.

– И ты всё таки мой друг?

– Не переводи тему Скилт. Ты знаешь...

– Это ты не переводи тему! Почему вы маги такие двуличные? Изображаете из себя хладнокровных и спокойных, готовых поделиться с кем угодно своим мнением, якобы его не стесняетесь. А на самом деле вы такие же, как и все остальные. Просто лучше умеете притворяться. И я не буду даже слушать тебя, не то что выполнять твою просьбу, пока ты не найдёшь в себе мужества ответить мне, считаешь ли ты себя моим другом. И если нет, то кто я в твоих глазах?

Дардарон всеми силами постарался не показать волнения, закравшегося в душу. Он был рад тому, что в его руке оказалась чашка с чаем. Легче скрывать то, что чувствуешь, когда есть, чем занять руки и мышцы лица.

– Радуй своё самолюбие сколько хочешь. Воображай, что застал меня врасплох, но в том, что люди скрывают что-то от других людей нет ничего плохого. Если бы люди говорили то, что думают и чувствуют, они все давно бы умерли. Потому что эта искренность служит поводом для распри. И служит часто – из-за того, что мир построен глупцами.

– Ты считаешь меня глупым человеком? – спокойно поинтересовался Скилт.

– Я считаю глупыми всех людей, не исключая себя самого. Ты прав в том, что хладнокровие – часть притворства. Хладнокровных людей нет. Все глупы и нехладнокровны. Единственное, что поддерживает нашу с тобой так называемую "дружбу" – это то, что мы не настолько глупы и чуть более хладнокровны, чем все остальные.

– Так ты всё таки считаешь нас друзьями?

– В том же смысле, в котором и ты, – Дардарон сделал паузу, отпив из чашки. – Делай то, что считаешь нужным: убивай, воруй, обманывай людей. Я тебе не мать, чтобы говорить, чего нельзя делать. От этого я лучше к тебе относиться не буду и никогда не проникнусь твоим мироощущением, но и мешать тебе я тоже не собираюсь. У магов есть правило: действовать только в том случае, когда можно что-то изменить. Изменится ли что-то, если я стану тебе читать мораль? Нет. А если мы перебьём всех вас? Тоже нет. Если перестанем продавать вам серу и железо? Нет. Точнее да, вы ведь её будете покупать на рынке за большую цену, а значит будете больше грабить. У магов есть мораль, но мы её чтим, а не читаем другим.

Волшебник сделал ещё один глоток.

– А теперь, – сказал он. – Когда ты услышал то, что тебе и так было прекрасно известно, как и то, что об этом было известно мне, и тебе просто хотелось, чтобы я всё это произнёс вслух, ответь мне на интересующий меня вопрос. Даже не скрывай, что ты знаешь...

– Конечно, знаю, – неожиданно резко сказал Скилт. Казалось, он недоволен. – Но не могу сказать, где он.

– Где кто?

– Транон. Ты ведь за этим пришёл! Узнать, где он!

Дардарон замер с чашкой чая возле рта. Откуда Скилт узнал? Об этом маг разговаривал только с Трилоном, и больше ни с кем.

Заметив его замешательство, Скилт поспешил объясниться.

– Сколько лет меня знаешь, а удивляешься таким простым вещам. Угадать твои желания ничуть не сложнее, чем угадать, что сделают голодные собаки, когда им бросишь кусок мяса. В городе нынче неспокойно из-за этой напасти. И все винят вас, магов. Уже даже казни начались. И тут ты приходишь ко мне в кои то веки, весь такой правильный и моральный, и что же, имей меня орк, тебе может быть нужно? Конечно же, тебя интересует кто-то из живущих вне твоей школы магов! – Скилт допил то, что оставалось в его бокале. – А так как все нормальные колдуны, дураку понятно, сбежали куда подальше, тебе интересен ненормальный.

– Ну, раз сам знаешь, что мне нужно, то отвечай.

– Говорю же, я не могу сказать, где он.

– Но знаешь, где!

– Конечно, знаю. Я ведь Скилт! Это мой город. Я знаю, где здесь найти любого человека, – бандит попросил слугу долить в свой бокал вина. – Но Транону я пообещал, что не выдам его убежище. Он сказал: "пообещай, что никому не скажешь, где я живу", и я пообещал.

– Когда он говорил "никому", он не имел в виду своих старых знакомых, к тому же, как и он, магов.

– Может и не имел, кто его знает! А может, захотел вас всех перебить, вот и скрывается. Как знать? Почём мне лезть в эти ваши колдовские разборки? Мне главное держать своё слово и репутацию.

Дардарон помолчал немного. Нужно было найти способ выжать из Скилта сведения.

– Что-то ты посерьёзнел, – сказал маг. – То называешь другом и чуть ли не на шею бросаешься, а то вот так вот посылаешь прочь.

– Не посылаю, – буркнул бандит. – Просто не могу помочь.

– Можешь.

– Могу помочь, но не могу сделать этого... Да, что б тебя! Ты, похоже, не отстанешь от меня? Будешь преследовать своей магией? Следить за мной?

– Конечно же, буду, – улыбнулся волшебник.

– Ладно, скажу, где Транон. Но если он не хотел, чтобы вы его нашли, то ты его завали прямо там, на месте. Чтобы никто не узнал.

– Не понадобится, – сказал Дардарон. – Я уверен.

Он уже почти допил свой чай.

* * *

Старагон тихо подошёл к приоткрытой двери. Изнутри не раздавалось ни звука. В голове тут же появились тревожные мысли. Он открыл дверь и заглянул внутрь. Никого.

Сбежала! В первый же день! Как же так!

Парень резкими движениями ворвался в комнату, чтобы ещё раз осмотреть её изнутри. Присмотрелся внимательнее к постели, приподнял одеяло. Выбежал из комнаты и едва не столкнулся с Тарой. Она стояла по другую сторону, поэтому он не заметил её когда заходил. Старагон со стыдом осознал, что девушка видела всё, что сейчас происходило.

– Тебе здесь не нравится? – спросил он, встретившись с ней взглядом.

Она зачем-то поглядела на покрытые паутинной сеткой стены.

– После того, как я два месяца жила на помойке, мне уже вряд ли что-то не понравится.

Парень улыбнулся и увидел, как девушка улыбается в ответ. Однако почти сразу её улыбка растворилась.

– Но мне здесь страшно. Очень страшно.

– Помнишь, что вчера говорил магистр Дардарон? Убийца теперь не будет показываться пару дней точно.

– А я не только его боюсь. Сами маги меня пугают не меньше. Я когда вспоминаю глаза того... И твои глаза... Мне хочется бежать отсюда.

– Мне тоже иногда не по себе, но мы не можем бежать...

– Не можем? Даже если захотим?

Старагон вздохнул, думая, что сказать.

– Ты полагаешь, нас тут держат насильно? Как в плену?

– Мне так кажется. Ты им нужен, Старагот...

– Меня теперь зовут Старагон. Я, как видишь, теперь тоже маг. Меня ты тоже будешь бояться?

– Сегодня я тебя не боюсь, но понятия не имею, в кого ты превратишься потом. Ты им нужен, а вот что думать про себя, я и представить не могу. Если я всё же захочу уйти, меня отпустят?

– Насчёт магов не знаю, но лично я не позволю тебе уйти. Ты ведь пропадёшь одна!

Тара хотела что-то сказать, но вместо этого молча уставилась Старагону за спину.

– Простите, что мешаем, – послышалось сзади. – Просто личные проблемы лучше обсуждать в комнате, а не в коридоре. Коридоры – они переносят звуки через себя, как каналы воду. А тут кроме вас двоих есть ещё люди, знающие гэльвский.

Другие ученики подоспели не вовремя.

Алион – девушка – бросила взгляд на Тару, еле слышно сказала "Ужас", прошмыгнула мимо парней, мимо Старагона, шепнула что-то Таре на ухо и увела в соседнюю дверь, напоследок как-то недружелюбно взглянув на новенького.

Дверь захлопнулась, и Олтанон и Таралон бросили короткие смешки.

– Бабы ушли обсуждать свои бабские обсуждения, – сказал Олтанон, обращаясь к новенькому. – А знаешь, что обсуждают бабы? То, чего у них нет.

Сказав это, он в сопровождении товарища прошли в соседнюю комнату.

– Ага, – согласился Таралон. – Потому что то, что у них есть, обсуждать не интересно.

Он позвал Старагона за собой жестом руки. Парень последовал за ними в комнату, в точности такую же, как их с Тарией.

– На самом деле, это хорошо, что ты с собой привёл девушку, – продолжил Таралон уже внутри. – Алион, когда одна была, строила из себя сущего демона! А мы были её грешниками, потому как на нас она всю свою злобу выливала. Мало кто знает, но у женщин есть тайный язык, говоря на котором они испытывают что-то навроде оргазма. А так как он тайный и выдавать его нельзя, то они вынуждены постоянно втихаря друг с другом общаться. А если общаться не с кем, как было у нашей Алион, то они ходят злые и неудовлетворённые. Не веришь – прислони ухо к этой стенке, за которой наши дамы болтают, и ты услышишь его. Неразборчивое болтание, такое, что аж дрожь берёт.

Страгон не мог даже предположить, серьёзен ли волшебник или нет, считает ли он так на самом деле или нарочно иронизирует. Ещё тот гэльв-шпион рассказывал ему, что волшебники слывут охотными до похоти стариками, и в народе было такое поверье, но Старагон и подумать не мог, что эти слухи правдивы.

Олтанон тем временем переоделся из мантии в обычный халат, такой же, в какой был одет сам Старагон, но так и не снял перчатки.

– Что ж, – сказал он. – Имя твоё мы знаем, но ещё не выяснили, что ты за человек. Если собираешься здесь оставаться, то придётся вливаться в наше маленькое общество. Расскажешь что-нибудь о себе?

Старагон не стал спорить.

– Признать честно, мне стыдно, но о себе я действительно мало что могу рассказать. Ещё вчера утром я мог поклясться, что никто и никогда мной не заинтересуется. Моя жизнь была довольно скучна. Ну, до того момента, как я попал в плен к гэльвам, точно.

– В плен к гэльвам? – Таралон заинтересованно поглядел на новенького. – По-моему, у тебя была самая интересная скучная жизнь из всех. Я так понимаю, в плен ты попал ещё на войне?

– Нет, его похитили под покровом ночи из родного дома! – съехидничал Олтанон. – Конечно его на войне взяли.

– Да, верно, – подтвердил Старагон. – Мне повезло, ведь я знал их язык. Они заставили меня переводить колоридские письма.

– Долбанутые! – хмыкнул Олтанон. – Наше Величество настолько хорошо хранит государственные тайны, что можно было просто у него спросить.

Таралон усмехнулся ему. Старагон невольно тоже.

– А она? – собеседник кивнул головой в сторону стены, за которой находились Тария и Алион.

– Это... – протянул парень в ответ. – Просто Тария. Простая девушка.