Текст книги "Cнова дома (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Лепетов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)

….

– Сереж, ну ты же обещал учить меня магии!

– Может, не сегодня?

– Вот всегда так – не сегодня, не сегодня. Ну чем тебе сегодняшний вечер не нравится?

– Черная планета Бяка вошла в созвездие Колючек, и это неблагоприятное время для занятий.

Оля рассмеялась.

– Опять эти шуточки и отговорки. Ну придумай что-нибудь безопасное, а?

– Хорошо. Есть один опыт, которому ты можешь научиться без инициации.

– Какой?

– Найди механические часы с хорошо настроеным механизмом. Силой мысли, используя внушение, можно заставить их идти быстрее или медленнее, остановиться и вновь пойти. Попрактикуйся дома. Это твое домашнее задание. Будь терпеливой и у тебя получится. А сегодня я покажу другой опыт – магический экран, где можно увидеть существа и силы витального мира.

– Ура!

– Вначале немного теории. Большинство людей думают, что они – это их тело. Ты с этим согласна?

– Ну… В принципе да.

– Но твое тело состоит из атомов, которые существуют миллиарды лет. Где только они раньше не были – в растениях, животных, минералах. Понимаешь мою мысль? Эти атомы вовсе не твои – они “общественные”, природные. Плюс к тому, мы едим, пьём – наш состав постоянно меняется. Тело можно сравнить с водоворотом – пока существует, оно постоянно втягивает и выбрасывает из себя материю. Так что философски тело – это природная, постоянно меняющаяся субстанция.

– А что же тогда я?

– Мы сейчас до этого доберемся. Есть люди, которые считают, что они – это ум. Но коллекция моих идей тоже постоянно меняется. Я получаю их отовсюду, некоторые принимаю, некоторые отбрасываю. То есть ум – это такой же изменчивый водоворот, как и тело.

– Но так ничего не останется. Одни водовороты.

– Да. Тело и ум – это не мы. Мы – это сознание. Стоит нам сконцентрироваться на определенной “длине волны”, как мы попадаем в мир ума, или мир чувств, или физических ощущенией. Сознание – это странник миров. Маги умеют настраивать его на особую частоту, когда видят окружающие силы и бесплотные существа. Сегодня ты увидишь их на специальном магический экране.

– Вот это да! У тебя есть такой экран?

– Ещё нет, но будет через несколько минут. Я сделаю его из вот этого старого настенного зеркала. Подожди минутку, я схожу за книгой заклинаний.

Выполнив необходимые манипуляции с зеркалом, я спросил:

– Ну как, ты готова?

– Немножко страшно стало. – Оля смущенно поёжилась.

– Давай тогда в следующий раз.

– Нет, нет, я готова. Ты только никуда не уходи. Будем вместе смотреть.

– Хорошо. Раз, два, три, поехали. – я сбросил с зеркала покрывало, которым накрыл его для совершения заклинания, и мы с любопытством уставились в отражение. Оно очень напоминало физический мир, но было чуть более мультяшное, с более яркими красками. Наше отражение было окружено аурным сиянием с большим количеством оттенков. Моя аура была несколько ярче, в ней доминировали светло-синий и нежно-голубой цвета, а у Оли выделялся розовый цвет. Предметы в комнате, казалось, также имеют небольшое собственное свечение.

– Смотри, тут красиво! А мы светимся! Ой, а это кто такой? – аурный “колобок” размером с теннисный мяч, до поры спокойно висевший под лампой, стал неспеша перемещаться в нашу сторону.

– А, их тут уже три! – Оля посмотрела себе под ноги, и обнаружила несколько таких колобков, покрытых многочисленными выростами, типа морских ежей. Было видно, как от волнения от Олиной ауры идет излучение, которое явно нравилось витальным существам.

Я успокаивающе взял подругу за руку и сказал:

– Эти ребята совершенно безобидны. Им просто нравятся человеческие эмоции. Как только ты успокоишься, они отправятся по своим делам. В витале встречаются опасные твари, но лишь в атмосфере гнева, ненависти или страха. Остальные способны лишь на мелкие пакости. Ну как, познакомилась с витальным миром?

– Да, хватит на первый раз. Смотри, там ещё кто-то высунулся.

О-о. Там действительно кто-то высунулся. И мне это сразу и сильно не понравилось.

– Оля, одень пожалуйста этот амулет. Я резко снял с себя запаянный серебряный цилиндрик на цепочке и повесил девушке на шею. Мне нужно помедитировать несколько минут – поставь пожалуйста чайку.

Не теряя ни секунды, я “потушил” магический экран, чтобы не пугать девушку возникающими там картинами, опустился на пол и без промедлений перешел в витальный мир. И едва успел увернуться от летящего прямо в сердечный центр копья. Дьявольского вида воин, метнувший в меня своё оружие, прыгнул вперед, но не смог пробить засиявшую вокруг аурную сферу. Следом за ним на меня бросился отвратительный паук размером с письменный стол и атаковала уродливая свора собак-мутантов. Внутренне отстранившись от происходящего, я продолжал мысленно повторять слова мантры, поддерживающей защиту, попутно расширяя своё сознание. “Растянувшись” на несколько этажей, я почувствовал, что источник атаки находится на крыше. Веревка с узлами! Я встречал упоминание о таком приёме черных магов. Пока узлы не развяжут, витальные атаки не прекратятся. Сдвинуться я не могу – стоит на минуту ослабить концентрацию, и мне конец. Сердце, однако, и не думало отчаиваться. В глубине души разгорался огонь. Словно восходящее солнце над поверхностью океана, он вдруг озарил мой ум, приняв сияющую форму индийского божества. Кришна! Стоило мне вспомнить это имя, как защита моя окрепла, и я изо всех сил прокричал ему просьбу о помощи. За окном сверкнула голубая молния, оставив горстку пепла не месте веревки, раздался гром, и я вернулся в обычное бодрствующее сознание. Невзирая на усталость от яростного боя, нереальная радость от встречи с Ним переполняла меня.

– Благодарю тебя, друг! – пробормотал я и услышал с кухни:

– Серега, чай готов.

Глава 15.

Ура! Яа-хууу! Оле-оле-оле! После того, как Максим Витальевич Пономарев сообщил, что проект зоны одобрен президентом, я был в полном восторге. В моём воображении на Дальнем Востоке уже строились дороги, протягивались линии электропередач, поднимались заводские корпуса. Туда съезжались лучшие специалисты и начинали изобретать и проектировать машины будущего. Я практически видел их лица. Одним словом, меня пробрало. Праздник был двойным – я только что сдал последний экзамен. Хотелось танцевать, пьянствовать, хвастаться и делать прочие глупости. В данный момент я скакал по комнате иноходью, словно жеребец на ипподроме, время от времени выскакивая на балкон и завывая вместе с футбольными фанатами, которые орали и стенали, слушая какую-то трансляцию. В последний раз я использовал магию и заорал так, что в доме напротив ощутимо звякнули стекла, а размахивающие флагом фанаты выронили древко и зажали уши. Старушка, снимавшая бельё с балкона, испуганно перекрестилась и пригнувшись юркнула назад в квартиру. Стало немного стыдно, но моя разумная часть тихо и бездумно радовалась на периферии внутреннего мира, устало отпустив вожжи самоконтроля, чем возпользовались дремавшие в подсознании эволюционные предки.

Правда, к буйной радости примешивалось какое-то странное чувство, с которым не хотелось разбираться. Слишком уж оно шло вразрез с прочими счастливыми эмоциями. В двух словах его можно было описать так: “Собирайся и сваливай отсюда, твоя миссия уже выполнена”. Немного удивившись такой неуместной мысли, я секунд тридцать искал причину возможной опасности. Тагир? Вряд ли. Он прежде всего – бизнесмен, и не станет бороться с системой, сделавшей ему недвусмысленное предупреждение. Кто ещё? Черный маг, что подложил узлы с проклятьями на крышу? Теоретически возможно, но не в ближайшем будущем. Первым делом, он серьёзно пострадал – я чувствовал вспышку его боли, когда сгорела магическая веревка. Неоднократно я пытался установить с ним мысленный контакт, но тот не приходил в сознание, хотя и был жив. А во вторых, среди магов принято уважать сильнейших. Уж не знаю, чем вызвано его нападение, но теперь он точно не станет со мной сражаться. Конечно, у него могут оказаться друзья… Но так можно напридумывать опасностей и жить в этом искусственном страхе. Это он должен меня бояться, а не я его. Махнув рукой на предупреждение интуиции, я продекламировал:

Не нужна мне клюшка

Не нужОн мне мяч

Я сейчас за пивом

Понесуся вскачь

и отправился за пенным напитком по дороге в общежитие.

….

Общага уже гудела, отмечая окончание сессии. Из окон орала музыка. Кто-то, высунувшись из окна, приветствовал входящих. Заметив в окне четвертого этажа знакомую компанию, я поднял мелкий камешек и метнул в стекло. Оно жалобно звякнуло, распахнулось, и оттуда показалась свирепая физиономия Игорька:

– Кому тут, блин, неймется? А-а, это ты, Серёга! Заходи!

Аккуратно, стараясь не звенеть содержимым, я пронес рюкзак через вахту и поднялся на четвертый этаж. Дверь была приоткрыта и я без стука вошел в комнату. Интеллигентные лица моих приятелей, слегка затуманеные алкоголем, были румяны и чисты, как у наивных годовалых детишек. Время от времени дремавший разум просыпался, осеняемый циничными идеями.

– Народ, а чья это кошка на кухне ошивается?

– Илюхина, вроде. Он её котенком подобрал. А что?

– Есть мысль. Будем её готовить в космонавты. Посадим в офисное кресло, раскрутим, как центрифугу, и будем наблюдать.

– О-о, это вещь! Пошли! – компания с глумливыми лицами сорвалась с места и отправилась на кухню.

После того, как вакханалия с кошкой была закончена, ей был выдан “космонавтский паёк” – кусок красной рыбины, а мы решили передохнуть и заправиться пивком. Заметив, что под одну из ножек стола подложена книга, я вытащил её и прочитал на обложке: “Педагогика”. Есипов, Гончаров. Москва, 1950 год. Вот это прикол! Хрен знает как она тут оказалась. Открыв книгу на произвольной странице, я громко прочитал:

– “Учащиеся советской школы должны понять, что чувство советского патриотизма проникнуто непримиримой ненавистью к врагам социалистического общества”.

– Ого! Сильно сказано! Может сделаем плакат и повесим в коридоре?

– Ага. Нарисуем гневный строй пионеров с одной стороны, статую Свободы под ручку с “Дядей Сэмом” с другой, а внизу текст этот напишем.

– Да ну его! Давай ещё по одной и начнём на тазиках по лестнице кататься. У меня всё заготовлено – три тазика и кусок хозяйственного мыла, чтобы лучше скользили.

….

– Товарищ полковник, срочное сообщение!

– Докладывайте.

– Пропавший агент Перс обнаружен в 6-й городской больнице.

– Что с ним?

– С момента поступления находится без сознания. Несколько дней назад был обнаружен в таком состоянии на скамейке в городском сквере. На нем была форма техника компании спутникового телевидения. Внешних повреждений нет, но магнитно-резонансная томография показывает нарушение работы некоторых участков головного мозга. Врач оценивает его состояние как средне-тяжелое, надеется, что пациент скоро вернется в сознание.

– Срочно переведите его в ведомственную больницу. Как только придёт в себя, сообщите.

Дверь закрылась и полковник Степанов тяжело задумался. Новость была крайне неприятной. Даже внутри Управления по борьбе с терроризмом мало кто знал о возможностях агента с кодовым именем “Перс”, завербованного в своё время лично Степановым ещё в чине майора. Новый сотрудник оказал немало неоценимых услуг группе и часто был главным гарантом успешности операций. Агент действовал на коммерческой основе и не раскрывал полного перечня своих возможностей, однако Степанов успел много понять без объяснений. Перс гипнотизировал на расстоянии, читал мысли, а также устранял объекты одному ему известными способами. Такого агента упускать было нельзя. Следовало предпринять все усилия, чтобы вернуть Перса в строй и ликвидировать любую угрозу его благополучию. Убедившись, что агент устроен в служебной больнице с максимальным комфортом и заботой, Степанов оставил у постели дежурного, приказав немедленно сообщить в любое время дня или ночи как только пациент придёт в себя.

Звонок раздался около девяти вечера и полковник скомандовал водителю включить проблесковый маячок и гнать в больницу, не зная, долго ли Персу удастся сохранить сознание. Через пятнадцать минут он уже входил в красиво убранную кондиционированную палату. Перс был бледен и даже глаза его, обычно горевшие черными угольками, казались запавшими и тусклыми, светло-коричневыми, как разведенный кофе. Присев на краешек кровати, полковник попытался изобразить отеческую заботу, растянул губы в сочувственной улыбке и слегка похлопал агента по плечу. Тот, однако, не оценил заботы – недовольно скривился и сощурил чуть потемневшие глаза. Ну, нет так нет. Степанов убрал руку и улыбку, вернул свое обычное грубовато-хищное выражение лица и спросил:

– Что случилось? Кто это сделал?

– Маг. В Москве появился … опасный маг. – слова дались Персу с большим усилием и он вновь почти потерял сознание.

Степанов резко нагнулся к нему и громко спросил:

– Как его найти, Перс?

– Фотография… В куртке… Но вы не должны… Подождите… – силы окончательно покинули раненого, он побелел и впал в забытье.

….

Часов в десять вечера у меня зазвонил телефон. Пьянка была в разгаре и я вышел в коридор общаги ответить на звонок:

– Алло!

– Серёж, это я. Ты где?

– О, Олюша! Как я рад тебя слышать! Я в общаге.

– Серёж, с тобой всё в порядке? У тебя голос какой-то странный.

– Всё хорошо, но я немного пьян. Атмосфера вокруг героическая. Чувствую себя штандартенфюрером СС фон Штирлицем. Помнишь, идёт драка, цыгане поют, какие-то полураздетые женщины, море водки. Мордой в салате лежит Штирлиц, в руке телеграмма: “Алекс-Юстасу. Расслабьтесь”.

– Хи-хи! Надеюсь, про полураздетых женщин ты пошутил.

– Естественно. У нас же технический вуз, девушки тут ненастоящие. То ли дело ты! Когда вы возвращаетесь из Хорватии? Как отдыхается?

– Не подлизывайся. Отдыхается хорошо, но я скучаю. Будем дома в следующую субботу. Приходи в гости в воскресенье?

– Обязательно. Надо только из этих джунглей выбраться.

– Ладно. Привет друзьям. Ты с Ильёй отмечаешь?

– Начал с ними, потом все вывалили в коридор и стали заходить во все комнаты, где наливали. Я своих растерял, никого вокруг не знаю. Но народ весёлый. Вон, опять кто-то мне рюмку несёт.

– Ну тогда до воскресенья.

– Пока, целую.

Я повернулся к незнакомому парню, выглядевшему постарше остальных студентов. Тот состроил фальшивую дружелюбную гримасу и требовательно сказал:

– Братан, давай за мою пересдачу выпей. Иначе удачи не будет.

Вот же болезный. Все вокруг радуются, а у него пересдача. Ну что ж, выпьем за его успех:

– Давай. За трояк – путевку в светлое будущее.

Опрокинув рюмку водки, я успел заметить необычный вкус и спросил:

– Что за марка? Вкус незнакомый.

– Подожди минутку. Я сейчас. – парень отошел чуть в сторону, и тихо произнес куда-то в воротник: “Товарищ полковник, объект лекарство принял”. Затем вернулся и взял меня под локоток. Откуда-то сзади появился его близнец и тоже вцепился мне в руку. Не успев понять, что происходит, я вдруг осел на отказавших ногах и потерял сознание.

….

Ох-её… Как голова-то болит. Говорила мне мама: “не пей, Серёженька, алкоголиком станешь”. Всё, теперь неделю только соки. А с кроватью что? Твердая и запах какой-то неприятный. Где же это я ночевал? В чужой комнате в общаге, что ли отрубился? Так, сядем-ка для начала. Я с трудом приподнялся, приоткрыл глаза и уставился на стоявшие у кровати туфли без шнурков. Блин, приколисты местные украли шнурки… Подняв голову, я обвел взглядом комнату и ничего не понял. В небольшой каморке кроме кровати стояли ещё маленький стол и табурет, оба привинченные к полу, умывальник и железный унитаз. Маленькое окошко было забрано решеткой. Половину противоположной стены занимала мощная железная дверь с откидным окошком, в данную минуту закрытым. Окинув комнату ещё раз неверящим взглядом, я заметил в углу над окном видеокамеру, вспомнил выражение “улыбайтесь, вас снимают” и со слабой улыбкой помахал туда рукой. Снова лёг на кровать, закрыл глаза, а потом едва сдержав вопль резко сел на койке и уставился на дверь расширенными глазами. Адский ангидрит! Я вообще где? В тюрьме что-ли? На секунду меня охватила паника, дыхание сбилось, а сердце дикой птицей пыталось вылететь из груди. С трудом удержавшись от позыва вскочить и начать бить кулаками и ногами в дверь, я остался сидеть на койке и пару минут ритмично дышал, бездумно повторяя мантру покоя. Затем одел туфли, не спеша поднялся и обошел помещение. Потянул дверь на себя, убедился, что она закрыта и постучал по стальной поверхности. Ответа не было. Я повернулся к камере наблюдения и громко и внятно сказал:

– Нужно поговорить.

Минут пятнадцать ничего не происходило, затем окошко в двери открылось и раздался неприятный мужской голос:

– Встать лицом к стене.

Последние сомнение отпали, я точно находился в тюрьме, как бы она ни называлась. Я подчинился, дверь лязгнула открываясь и тот же голос произнес:

– Руки за спину.

Человек надел на меня наручники и вывел в коридор, где наготове стояли ещё двое охранников. Несколько минут мы двигались по запутанной системе коридоров, пока наконец не зашли в более просторную комнату, где стоял стол и два стула. На одном из них уже сидел человек и что-то писал. Подняв голову, он снисходительно взглянул на меня и бросил:

– Садись.

Конвоир вышел и закрыл за собой дверь. Пару минут прошли в молчании, человек писал, а я рассматривал его в ожидании вопросов. Передо мной сидел молодой мужчина лет тридцати, светловолосый, сероглазый, с короткой стрижкой, выглядящий вполне довольным жизнью. Наконец он оторвался от своего занятия и спросил:

– Имя, год рождения, адрес.

Продиктовав ему данные, я вновь замер в ожидании.

– Мне доложили, что вы готовы говорить. Слушаю.

– Во-первых, хотелось бы узнать, где я и почему здесь нахожусь.

– А во вторых? – с усмешкой спросил следователь.

– Что вам от меня нужно?

– Молодой человек, не стоит тянуть время. Вы должны сами понимать почему здесь оказались. Мы закончим быстрее, если вы добровольно сознаетесь в содеяном.

Прокрутив события прошедших дней и не найдя ничего особенного, кроме случая с черным магом, о котором следователь знать не мог, я сказал:

– Вчера мы немного лишку выпили и вели себя неподобающе. Каюсь. Но вы же понимаете, такое случается после сессии. Наверняка тоже были студентом.

Добродушное выражение сползло с лица следователя и он сказал недобрым голосом:

– Ты что тут намерен, ваньку валять? Ваши студенческие пьянки нас не интересуют. Отвечай, чем занимался во второй половине дня в прошедшую пятницу?

Так, что же я тогда делал? Это ведь вечер, когда Оля была в гостях и на меня напали витальные твари. Неужели следователь именно этим интересуется?

– В тот вечер я был дома и у меня в гостях была девушка.

– Как её зовут?

– Яковлева Ольга Николаевна.

– И чем вы занимались?

– А сами как думаете? Пили чай.

Следователь недобро посверлил меня взглядом и сказал:

– Ты пока посиди минутку, подумай над своим положением. – а затем встал и вышел из комнаты. Установив с ним мысленный контакт, я услышал, как он докладывал кому-то по телефону:

– Товарищ полковник, объект пока молчит. Говорит, в тот вечер был дома с девушкой.

– Да, имя есть.

– Хорошо, буду продолжать допрос.

Закончив разговор, капитан чуть поразмыслил и решил меня “помариновать”, оставив сидеть в наручниках, а сам отправился перекусить. Заблокировав негативные мысли, я стал исследовать комнату и ближайшее окружение. За прозрачной стеной сидело пара человек, наблюдая за допросом. Судя по их мыслям, это были пешки, страховавшие капитана. Странно, никакой серьёзной поддержки рядом нет. Либо они не в курсе, что у меня могут быть магические способности, и тогда можно вздохнуть спокойно, либо кроме этих двух есть и другие наблюдатели. Следователя интересует пятница, а ничего интересного, кроме атаки черного мага тогда не происходило. А может что-то случилось с Олей? Настоившись на неё, я почувствовал, что девушка в порядке. Значит, всё-таки маг или что-то совершенно мне неизвестное. Возьмём за основу магическую версию. Почему следователь не боится, что я применю гипноз или другие методы, чтобы выйти из тюрьмы? Ведь ясно, что ни он, ни двое парней за стеной мне не помеха, я могу всех троих взять под контроль. Наверняка есть другой механизм держать меня в узде. Пока я его не найду, никаких попыток освобождения предпринимать нельзя. Когда следователь наконец появился, я спросил:

– Можно наручники снять? Я уже целый час в них сижу, а скорей всего ни в чем не виновен.

– Не положено. Рассказывай во всех деталях, что ты делал вечером в пятницу.

– Прибрался в квартире. Купил цветы, продукты. Дождался девушку. Мы мило пообщались и я проводил её домой. А теперь снимите с меня наручники и пригласите адвоката. Пока этого не сделают, я больше ни слова не скажу.

Капитан ФСБ Овсянников хотел было доходчиво объяснить студенту его “права и обязанности”, как вдруг настроение его внезапно изменилось. Полностью потеряв интерес к подозреваемому, он заполнил и подписал протокол допроса и вызвал конвоиров. Арестанта вернули в камеру, где ему наконец расстегнули наручники и через полчаса накормили.

….

Оставшись один, я улегся на неудобную, черезчур узкую и короткую для меня кровать с целью помедитировать и восстановить силы, но сконцентрироваться не получалось. Меня душило возмущение – что эти люди о себе возомнили? Украли человека, посадили в тюрьму без вины, часами держат в наручниках… Если бы я не применил внушение, до сих пор бы томился на допросе. И ведь это только начало – давление будет усиливаться. Будут бить, пытать. А когда вернется Оля, они и её начнут допрашивать? Подумав о невеселых перспективах, я внутренне зарычал. Ярость заплескалась у меня в груди и внутренний мир потемнел. Эти твари пожалеют о своём поведении. Чем они отличаются от вражеских оккупантов? Скольких уморили в своих тюрьмах? Пора и силу применить. Как только я установлю ментальный контакт с руководителем этого отдела, им каюк. Умирать будут долго, в страшных мучениях. Я ведь не только лечить умею, не зря учился у дона Андреса. Но этого мало. Нужно, чтобы вся страна узнала, что им досталось. Был же громкий теракт в Оклахома-сити, когда использовали обычные сельхозудобрения. Да, загрузить несколько тонн, и взорвать в их штабквартире. Грузовик сделать радиоуправляемым. Смогу ли я организовать всё это из тюрьмы? Смогу, если очень сильно захочу. Я вновь зарычал, предвкушая кровавую жатву и в эту минуту словно очнулся. Боже мой, что за мысли? Пару часов меня продержали в наручниках, и я уже готов кого-то убивать? Мне стало неимоверно стыдно. Опасная штука этот “праведный гнев”. Клянусь, что никогда ни праведного, ни неправедного гнева не будет в моей душе. На Венде я видел, во что превращаются люди, дающие волю гневу и ярости – в марионеток дьявола.

Избавившись от тёмных мыслей, я почувствовал огромное облегчение. Комната вдруг преобразилась и стала уютной и комфорной, кровать мягкой и я без труда погрузился в глубокую медитацию. Вернув себе силы, я мысленно путешествовал по самым красивым и приятным местам, где когда-либо был. Меня тянуло всё выше и выше, и я поднялся туда, где всё находилось в гармонии, освещённое вечным светом истины и любви. В этот момент я почувствовал, что нахожусь под защитой и ничего плохого со мной не случится.

….

Незадолго до рассвета я проснулся от сигнала магического датчика, сообщавшего мне, что черный маг пришел в себя. Пришла пора поговорить и я вторгся в его сознание:

– Здравствуй, Ибрагим!

Черный маг ощутимо вздрогнул, но к счастью находящийся рядом охранник увлеченно смотрел телевизор и не заметил этого движения. Пользуясь слабостью Ибрагима, я без труда “отлучил” его от контроля за телом и сказал:

– Лишь волосок отделяет тебя от смерти. И его легко порвать. – я остановил биение сердца мага и увидел, как он в панике задергался, безуспешно пытаясь спастись. Это был жестокий, но необходимый урок. В палате сработала сигнализация и через минуту туда вбежала реанимационная команда. Я наблюдал, как они пытались оживить пациента искусственным дыханием и непрямым массажем сердца. Ничего не помогало, и тогда использовали дефибриллятор, запуская сердце мощными электрическими разрядами. Нам с Ибрагимом пришлось несладко, но я терпел, доводя демонстрацию до конца. Оставалось совсем немного до биологической смерти пациента, когда я вновь запустил сердце Ибрагима. Первая часть жестокого урока была закончена. Я вновь заговорил:

– Это ещё не всё. Если я умру, Ибрагим, судьба твоя будет ужасна. Твоей долей будут адские мучения и безысходность. Картинка стоит тысячи слов, а личный опыт – тысячи картинок. Приглашаю тебя в путешествие.

“Вырвав” жизненное тело мага из лежащего на кровати организма, я унес его в темные глубины витала. Мы погрузились в жестокие миры отчаяния и страха, где в темной духоте и смраде резвились витальные твари. Окружив нас аурной защитой, я подождал, пока вокруг не соберутся несколько демонических существ, словно в отвратительном калейдоскопе танцующих пляску ужаса и смерти, и сказал:

– Я могу отдать им тебя сейчас, но не буду этого делать. Просто знай – если я умру, то следующей ночью приду за тобой и унесу сюда. Уйдут годы мучений, прежде чем ты искупишь грехи и сломанной, измученной тенью поднимешься из этого ада.

Вернув нас обоих в тело Ибрагима, я добавил:

– Канал магической силы Сушумна в твоём теле теперь закрыт. Колдовать ты больше не сможешь, но других последствий для твоего здоровья нет. Вероятно, жизнь твоя будет достаточно долгой, Ибрагим, чтобы искупить большинство твоих грехов. Но при одном условии: в течение трех дней я должен выйти из тюрьмы.

Глава 16.

Шел третий день моего пребывания в тюрьме. Черт возьми! Настроение было нестабильным – в пустой камере заняться было нечем и от недостатка событий и информации ум был возбужден. Временами закипало возмущение и возникало желание нанести “асимметричный” удар тюремщикам. К счастью, где-то над умом обитало неподвижное безмолвие, позволяя сохранить философский настрой. Каждый раз я настойчиво, но мягко усмирял себя, убеждая не делать глупостей. Казалось, что за власть надо мной борются два человека – эмоциональный буян и спокойный стратег. Второй был сильнее и как мог успокаивал первого.

Ибрагим был главной надеждой на скорый выход из тюрьмы. Оставались еще сутки из трех, что даны ему на организацию освобождения и я терпеливо ждал результата. Ненависти к нему больше не было. До сих пор было стыдно, что я устроил экзекуцию серьёзно пострадавшему человеку, едва пришедшему в себя на больничной койке. Осознав ошибку, вчера я как мог подлечил бывшего мага и Ибрагим вернулся в сознание. Он сразу же запросил встречу с каким-то полковником, посмотреть которую не удалось – меня вызвали на допрос и пришлось переключиться на общение со следователем. В середине разговора офицера вызвали, а когда он вернулся, то перестал вести себя так, словно моя вина всем известна, а сбавил обороты и стал интересоваться моими связями и недавними поездками. Хотелось выяснить, чем это вызвано, но чтение мыслей ничего не дало – начальство использовало этого сотрудника “в темную” и он сам не знал, зачем нужна информация.

Сегодня допроса почему-то не было, так что я отдыхал, копил силы и пытался разобраться в системе безопасности тюрьмы. Кое-что уже удалось выяснить. Часть оборудования была роботизирована и работала автономно, а другая часть контролировалась персоналом из удаленного центра при помощи датчиков и видеокамер. Особенность этой тюрьмы состояла в том, что в систему вентиляции камеры или сегмента коридора при необходимости могли пустить газ. Похоже, именно поэтому никто не беспокоился, что я могу загипнотизировать следователя или охранников – люди из удаленного центра просто пустят газ и далеко я не уйду. А значит требовалось найти человека, принявшего решение о задержании и внушением или “захватом” тела заставить отпустить меня на свободу. Однако даже в этом случае гонения могли возобновиться позднее. Этот узел проблем мог развязать только Ибрагим, как главный “свидетель обвинения”.

Размышляя о планах освобождния, я неожиданно ощутил сильную сонливость. Стараясь стряхнуть её, сделал несколько упражнений и глубоких вдохов, отчего желание уснуть не исчезло, а наоборот стало непреодолимым. Немного запоздало я понял, что в камеру пустили усыпляющий газ. Некстати вспомнился анекдот: “В понедельник Штирлица повели на расстрел. ‘Да, тяжело неделя начинается’ – вздохнул Штирлиц”.

….

– Эй, просыпайся. Вставай, тебе говорят! – от грубого толчка в плечо я очнулся и увидел темное небо над головой. Небо? Неужели я на воле? Быстро приподнявшись на локте, я обнаружил себя на скамейке в парке. Ура! Свобода! Как я сюда попал? Обдумать столь чудесное перемещение мне не дали два молодых патрульных полицейских. Разбудив меня, они стояли рядом с недовольными лицами и чего-то ждали. А, мне же скомандовали встать! Сочтя, что указание выполняется недостаточно быстро, один взмахнул резиновой дубинкой, собираясь врезать мне по плечу. Без раздумий я создал электрический разряд у него в локте и увидел, как дубинка вылетела у него из пальцев, а сам он затряс рукой, подпрыгивая и подвывая, словно дикий африканский воин. Какая экспрессия! Мог бы артистом работать. С интересом наблюдая импровизированное представление, я заулыбался и чуть не пропустил момент, когда его напарник быстро и без замаха врезал дубинкой мне по коленям. За что? Сам ведь тоже смеялся несколько секунд назад. Правда, удар получился несильным – я всё-таки среагировал и упал на другую сторону скамейки в траву. Сон окончательно исчез, а моё терпение по отношению к всевозможным “стражам порядка” кончилось. Я встал, не спеша вышел на дорожку, и перешел в боевой режим. Пульс участился, чувства обострились, мышцы пружинисто напряглись. Ужасно захотелось набить морды этим обнаглевшим молодчикам в униформе. Когда ретивый парень вновь махнул дубинкой, я присел и широким диагональным шагом ушел влево. Моя рука скользнула по предплечью и запястью полицейского и я резким рывком вырвал дубинку, заставив его потерять равновесие и пригнуться к земле. Стоило ему приподняться, как быстрым кистевым движением я крутнул дубинкой вправо-влево, и та, словно лопасть вертолета, дважды ударила его по голове. Нокаут! Второй парень прекратил заниматься локтем и от души махнул кулаком мне в челюсть. Резко уйдя вправо и придвинувшись к полицейскому, я быстрым эллиптическим движением выхватил авторучку из его нагрудного кармана и вогнал ему в нервный центр рядом с подмышкой. Парень взвыл, но удар дубинкой по затылку прервал его “лебединую песню” и он свалился рядом с напарником.