Текст книги "Отступление от правил (СИ)"
Автор книги: Дмитрий Крамер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)
– Так я люблю ее…
– Она тебе изменяет. Дальше будет только хуже. Вычеркни ее, найди другую, которая бы тебя уважала. Либо, если тебе эта девушка так нравится, оставь все как есть и забей. Гуляет, да и ладно.
Воцарилось молчание. Казалось, сосед по комнате хотел услышать от своего друга какой-то другой совет. Наконец, минут через пять, он произнес:
– Ты на работу-то не опоздал?
– Я туда не пошел, – пожал плечами Андрей, отчего у собеседника вытянулось лицо.
– Как это не пошел? А чем мы будем платить за комнату?
– Когда срок оплаты?
– Среда! А ты что, решил мне на шею усесться?! Почему ты не пошел на работу?
Андрей замолчал, прикидывая, что бы ответить. Наконец, решив, что хуже не будет, произнес:
– У меня проблемы.
– Какие проблемы?
– Я потерял память.
– Это как? Где это ты ее потерял? – кажется, друг не верил.
– Я не помню ничего. Ни кто я, ни кто ты. Ни как я здесь оказался… Я не знаю, как это произошло. Но… Я не знаю, куда мне идти на работу. Я не смог вспомнить.
– То есть как меня зовут ты тоже не помнишь?
– Нет. Как и свое имя. Нашел паспорт, прочитал. Теперь знаю, – Андрей пожал плечами, – я разослал резюме, ищу новую работу. И в понедельник или вторник, надеюсь, смогу выйти…
– Покажи почту, – парень продолжал смотреть не только недоверчиво, скорее, враждебно. И Якушев вполне понимал ситуацию. Кому охота тянуть на себе великовозрастного дармоеда? Он протянул телефон. Сосед взял его и около минуты пролистывал страницы на почте. Наконец, успокоившись, вернул обратно, – да ты всех «авито» решил осчастливить?
– Так есть же хочется…
– И ты ничего не помнишь? Вообще?! Ты сейчас серьезно?
– Я похож на человека, который шутит? – Андрей поставил телефон на зарядку и снова посмотрел на собеседника, – так ты мне поможешь или нет? Я должен знать о себе хоть что-нибудь! Кстати, как тебя зовут?
– Адам.
– Очень приятно, – кивнул Андрей. – Скажи, пожалуйста, кто я и откуда. Свой паспорт я видел… Но мне нужно что-то еще.
Сосед шокированно покачал головой, затем твердо кивнул и начал рассказывать, не спеша, но иногда сбиваясь, не находя нужных слов, запинаясь и путаясь. Становилось очевидно, что биографию Эмилиана он знает посредственно. Либо бывший владелец тела был слишком скрытен, либо, что более вероятно, Адаму было глубоко плевать на своего друга, кто он и откуда его никак не волновало. Однако, кое-что почерпнуть удалось. Адрес учебного заведения, предыдущие места работы, семья, наличие друзей и девушки, степень благосостояния.
Оказалось, что Эмилиан был неразговорчив, друзей не имел, с девушками не встречался. Хотя, внешность позволяла. Работал много, все мечтал разбогатеть: в приступе откровенности как-то рассказывал Адаму, что хотел бы когда-нибудь купить квартиру на Патриарших. Андрей на это едва не засмеялся в голос. Уж он-то знает, сколько стоит там недвижимость! Сам мечтал когда-то… Только когда появились деньги, плюнул и решил, что нафиг переплачивать неизвестно за что. Но так-то да. Привлекательный райончик. Странно, что Эмилиан не захотел квартиру сразу с видом на Кремль. А что? Почему бы и нет? О чем там еще мечтают гастербайтеры, эмигрирующие из Молдавии? Хоть учиться начал. Только это значило, что ему лично надо посещать кулинарное ПТУ. Готовка Андрея никогда не привлекала. Зачем, если сначала была жена, потом – домработница? А днем можно и в ресторане пообедать.
От мысли, что с новым телом и увлечениями ему грозит обслуживать посетителей в местах общепита, стало совсем обидно. Он не ради этого строил бизнес, чтобы сейчас кому-то на подносе суп подавать! И готовить этот суп он тоже согласен не был. И даже если прижмет и все-таки придется идти работать обслугой то, странное дело, ему было куда приятнее это делать в каком-нибудь Макдональдсе, нежели в «Национале». Выплясывать перед теми, с кем совсем недавно сидел за одним столом, совершенно не хотелось.
Пообщавшись с Адамом, Андрей сосредоточился на том, чтобы решить для себя, как же он будет действовать дальше. В ПТУ оставалось учиться еще год. Только он не планировал это делать, решив, что лучше будет работать, а уж потом, следующей весной, поступит куда-нибудь. В МГУ, конечно. Он был уверен, что ЕГЭ сдаст без проблем и пробьется на бюджет. Вот только надо встать на ноги.
Еще надо было решить проблемы с деньгами. За три дня найти семь тысяч. Адам смотрел на Якушева без особого сочувствия, видимо, не верил, что это вообще возможно – здоровому молодому парню потерять память. Но и спорить не горел желанием. Из прошлого Эмилиана Адам смог рассказать только про то, что тот воспитывался бабушкой, которая умерла в позапрошлом году. Вроде как есть старший брат, но он остался в Молдавии. И они не общались, даже враждовали. О причинах Адам ничего не знал. Андрей не знал, сколько еще бы они обсуждали нехитрую биографию молдаванина, когда на телефон позвонили. Высветился незнакомый номер. Парень покосился на экран, не зная, брать трубку или нет. Однако, его сомнения прервал Адам:
– За ответь на звонок, может, это по работе?
– Так воскресенье… – произнес Андрей, однако, встретившись взглядом с раздраженным соседом, решил, что лучше трубку взять.
Адам оказался прав: это был работодатель, который отреагировал на резюме, оставленное на одном из сайтов, где Андрей искал какую-нибудь подработку. Работа, конечно, предлагалась не то чтобы низкоквалифицированная, но и можно сказать, смешная: раздавать листовки в костюме ростовой куклы. Из-за того, что сотрудник заболел, требовалась срочная замена. Заказчик просил подъехать к половине седьмого к офису, а с семи начать работать. И до десяти вечера. За все про все обещали заплатить восемьсот рублей. Отказываться смысла не было. И Андрей отправился на шабашку.
========== 6 ==========
Потянулись дни, один другого хуже. Андрей работал в ростовой кукле по восемь часов каждый день. Долг за аренду удалось погасить довольно быстро, а вот найти какую-либо приличную работу не получалось совершенно. Его приглашали официантом в забегаловки, либо в каких-то клоповниках мыть посуду, а еще пару раз курьером. Стало очевидно, что Эмилиан, возможно, был не таким уж и дураком. Попробуй найти работу, не имея ни опыта, ни образования, ни связей! Даже у такого умного бывшего директора отчего-то не выходило.
Однако, Андрей не спешил, решив, что для начала подкопит денег, чтобы иметь возможность хоть для какого-нибудь маневра. Потому что жить от зарплаты до зарплаты он не привык, это злило. А еще злило отношение со стороны окружающих – смешки, поучения. И кого благодарить за такую «жизнь»? От нового молодого тела он не имел никаких выгод. Девушек почему-то упрямо не хотелось. Хотя с потенцией, кажется, все было в порядке. Хотелось побольше денег и съездить на отдых, куда-нибудь отсюда подальше, чтобы расслабиться и в спокойной обстановке разработать какой-то план. Однако, копить получалось плохо: много денег уходило на еду: он питался в недорогих кафе, готовить не умел и не хотел, да и находиться на общей кухне брезговал. Учиться тоже бросил, хотя Адам упрямо повторял, что нужно закончить учебный год, что без образования его никуда не возьмут, а шевелиться надо. Сосед по комнате, в общем-то, оказался неплохим парнем, как мог, помогал, подсказывал. Даже поверил в потерю памяти. Сочувствовал.
Так Андрей собразил, что пока что переезжать не стоит, уж лучше иметь сердобольного соседа, который оказался единственным другом, нежели оказаться в полном одиночестве. Поэтому он теперь терпеливо слушал обо всех злоключениях Адама с Верой, кивал и не лез с ненужными советами. Эти истории чем-то напоминали нудный бразильский сериал, где какой-нибудь Хулио никак не мог разобраться со своими отношениями с Марией. Не слушать не получалось. Андрею это все было совершенно неинтересно, особенно на фоне того, что проблема и яйца выеденного не стоила, однако прекрасно понимал, что Адам поддерживает его не просто так – он нуждается в душевной отдачи, компенсации за сочувствие. Получалось все честно. И Андрей слушал, каждый вечер, очень внимательно, не менее часа, не отвлекаясь даже на телефон.
Через две недели, когда вырученных за раздачу листовок денег накопилось достаточно для оплаты аренды и спокойной жизни в течение хотя бы недели, Андрей выдохнул, решив дать себе небольшой перерыв. В конце концов, он может себе позволить новые джинсы и футболку, а еще сходить в приличный ресторан. Хотелось чего-то привычного, чтобы не чувствовать себя гастарбайтером, приехавшим на заработки в чужую страну. В первый же день он купил одежду в самом дешевом магазине, однако, подобрал все так, чтобы выглядеть опрятно и презентабельно. К тому же, он обнаружил плюс нового тела: ему теперь шла абсолютно любая одежда, все смотрелось на нем как на модели. Хоть иди и рекламируй. Да и первое впечатление от внешности паренька, в теле которого он оказался, теперь сменилось с удивленно-негативного на удовлетворенное. Стало очевидно, что да, он красив. Это чувствовалось по тому, что незнакомые люди оказывали ему большее расположение, нежели он привык. Особенно женщины, и это было приятно.
Первый день законного отдыха он посвятил наслаждению жизнью, покупкам, походу в ресторан и к вечеру, довольный и счастливый, прогуливаясь по вечерней Москве, глядя на исчезающее за домами солнце, вдруг задумался о том, что его тело, наверно, уже дней десять как в могиле. И от этой мысли, четкой и понятной, стало как-то жутко. Он же умер! Умер! Но нет, он ходит, вон, гуляет себе по Тверской, и ничего, будто бы так и надо. Не выдержав, парень остановился и вытащил телефон. Снова набрал в поисковике «Андрей Якушев». И узнал из новостей, что его тело предали земле, как раз пока он в ростовой кукле зайчика раздавал листовки возле метро. Так себе ирония, конечно. Пропустить собственные похороны. Однако, тут же появилось странноватое желание посетить свою могилу. В конце концов, хоть посмотреть, как оно… Может, застать кого-нибудь рыдающего. Эта мысль вызвала некоторое садистское удовольствие. Остро захотелось ощутить хоть призрачную связь с теми, кто остался там, в прошлой жизни. Посмотреть, как они по нему скучают. И Андрей отправился на кладбище.
Не спеша прогуливаясь среди свежих могил, он, наконец, нашел то, что искал – холм из цветов. И свой портрет, довольно удачный. Он там сидел полубоком, едва заметно улыбаясь. Бизнесмен смотрел на фото как завороженный. Не сводил глаз со сваленных друг на друга венков с черными лентами, с подвявших алых гвоздик, с бордовых роз. В какой-то момент даже показалось, что это не настоящая могила, а какая-то бутафория. Он же не умер! Не умер… Но фото с похорон, гроб… Да и сам он, в другом теле, а то, что было до этого, теперь гниет в земле.
Андрей стоял опустошенный и смотрел на свой портрет. И не сразу сообразил, что кроме него никто не явился почтить память. Хотя, может, дело в том, что это вторая половина дня? Внезапно Якушева посетила мысль, что он очень хочет увидеть хоть кого-нибудь у своей могилы, чтобы убедиться в том, что он сделал правильный выбор своего окружения. Да, пусть через пять, десять лет никто не вспомнит… Но сейчас, пока боль от потери должна быть острой, хоть кто-то обязан придти и поплакать… Горевать о самом себе, о своей жизни, было как-то совсем невыносимо.
Андрей вернулся домой, по пути купив бутылку дешевого коньяка. Ему было так плохо, что хотелось пить и рыдать, как ребенку. От обиды. Обиды даже не за свою раннюю смерть, а за то, что все его распрекрасные некрологи оказались ложью. Все эти проплаченные статьи, все эти полупостановочные фотографии. Конечно, никто не пришел на кладбище! Потому что окружению не до того: они делят деньги. Стервятники. А он остыл, сгнил, да и плевать. Неожиданно вспомнилась шутка: «клад хорош когда его откопают, а богач – когда зароют». В детстве он смеялся над этой остротой. Теперь она больно резанула. Вдруг стало понятно, что дело-то и не только в богатстве, хотя его жизнь ему нравилась. Это было похоже на отрезвление. У него же были друзья. Хотя… Они же посетили похороны. Вот и все. А что дальше? У всех дела.
Вспомнилась гибель акционера из совета директоров. Нелепое ДТП. Ну был Андрей на похоронах… А дальше? Ведь после ни разу не посетил могилу коллеги, да и вряд ли уже найдет. Парень сидел за столом своей комнаты, разложив на тарелке куски хлеба и колбасу и пил. Он небрежно плескал коньяк на дно треснутой кружки, морщась, заливал в глотку и смотрел перед собой, в темное стекло окна, где мутным пятном отражалось его новое лицо.
– Не угостишь? – раздался голос Адама. Тот вернулся с работы и, зайдя, тут же сел на свою аккуратно заправленную кровать. Андрей не пошевелился.
– Хочешь, пей. Но разговаривать я не собираюсь.
– Что-то произошло?
– Поминаю свою память, – буркнул бывший директор.
– Извини, не буду мешать. Я спать лягу, завтра подъем в семь.
Андрей не ответил. Только опустил лицо, глядя в кружку, где на дне застыла янтарная жидкость. На его лице блуждала горькая презрительная улыбка. Состояние шока проходило, и теперь он в полный рост чувствовал, что настало время страдать. Он ненавидел страдать. Однако, кроме как смириться, ничего больше не оставалось. Андрей вдруг понял, что ему нужно принять тот факт, что он умер для своих родных, для друзей. А это значит, что они умерли для него. И ничего не сделаешь. Надо начинать новую жизнь, стать другим человеком, не пытаясь повторить тот путь, который проделал в прошлой жизни. И дело не в том, хотел ли он снова стать богатым.
Глядя на свою жизнь со стороны, он вдруг понял, что слишком много сил тратил на внешнее, материальное. Он не цеплялся за семью и друзей, считая, что ему никто не нужен. И, казалось, он был прав. Вот только почему сейчас он так страдает от того, что никто не горюет о его безвременной гибели?
Да, пусть все было сделано пристойно – и гроб из дорогого дерева, и куча венков, и место на кладбище. Да и памятник забабахают хороший, чего уж. Но вот только это не ради него лично, это не признак любви. Это признак уважения. Горюющих к самим себе.
Андрей вспомнил историю, которая произошла с его знакомым: у успешного бизнесмена, владельца сети магазинов, погиб единственный восемнадцатилетный сын. Вроде как самоубийство. Якушев плохо помнил подробности – чужое горе никогда не вызывало в нем болезненного любопытства. Однако именно этот случай воскрес в памяти особенно ярко. Но не из-за постоянных сплетен вокруг разразившейся драмы и не сорванным договором и крупной неустойкой, которую должна была получить компания Андрея.
Если мать парня относительно быстро оправилась от потери, то отец мало того, что плюнул на весь бизнес и просто перестал ходить на работу, передав дело в руки какого-то слабо соображающего зама. Также для могилы сына он заказал за бешеные деньги целую скульптурную группу из гранита, состоящую из дивана, телевизора, стола… То есть это было похоже на комнату, самую обыкновенную небольшую комнату. Сам памятник представлял собой просто доску – хоть не скульптура в полный рост.
Но самый кошмар состоял в том, что бизнесмен проводил на этой могиле, в таком странном убранстве дни и ночи. Он спал на этом каменном диване.
Андрей не стал требовать неустойку за сорванный договор. Это, было, наверно, единственный случай за всю карьеру, когда он простил кому-либо крупную сумму. Но тут он просто не мог потребовать денег – не хотел чувствовать себя стервятником.
После того, как несчастный директор, за пару месяцев ставший напоминать бомжа, отморозил себе пальцы – лето в средней полосе не вечно – его отправили лечиться в психиатрическую клинику. Что было дальше, Андрей не знал.
Он смотрел, не отрываясь на свое отражение. Завидовал ли он сейчас сыну этого человека? И да, и нет. Безусловно, хотелось, чтобы и его так любили. Но и заставлять так страдать близких… Хотелось какого-нибудь усредненного варианта.
Сообразив, что единственный способ избавиться от тяжелых мыслей, лечь спать, он убрал бутылку, в которой еще плескалось две трети коньяка и отправился в кровать, решив, что назавтра до полудня обязательно зайдет на кладбище. Единственное, о чем он жалел, что пропустил девять дней. Интересно, кто пришел?
========== 7 ==========
С утра было пасмурно, однако Андрей все равно поехал на кладбище. Это была идея фикс – застать хоть кого-нибудь горюющего на своей могиле. Было часов одиннадцать, когда он пришел на место. Венки немного съехали, розы и гвоздики завяли, их пора было выбросить. Но бывший директор не собирался ничего делать. Убирать свою собственную могилу – это значило расписаться в своем ничтожестве. Признать крайнюю степень одиночества и свою совершенную никчемность при прошлой жизни.
Никого не дождавшись, он отправился назад, как раз наклюнулась очередная подработка по вечерам. В кулинарный техникум, несмотря на уговоры Адама, он больше не ходил. Хотя, надо бы. Если его отчислят, осенью придется идти в армию. А так… Еще год отсрочки. А там можно поступить в ВУЗ. Военную кафедру вроде никто не отменял. Служить не хотелось. А значит, кулинарный техникум посещать придется.
На следующее утро он снова пришел на свою могилу. Надо сказать, что на третий раз визит дался как-то проще. Привыкал, наверно? И на свой портрет Андрей смотрел веселее. Однако, сгнившие цветы настроение портили. Ну могла хоть бывшая жена нанять рабочих или прислугу, чтобы убрали? Сколько она алиментов получала, а сейчас все его деньги переходят к детям – а они точно мать в нужде не оставят. Кстати, отпрыски тоже могли бы посетить могилку папаши. Кто им обучение по заграницам оплачивал? Кто покупал хорошую одежду, машины, квартиры? Андрей денег на наследников не жалел. Так где они теперь? Почему не рыдают на его могиле? Хотя, когда им… Учеба, скоро сессия. Некогда. А у кого есть время? Все же занятые люди. У всех – жизнь. А у него – смерть.
Вернулся Андрей в паршивом настроении, решив для себя, что если и на следующий день никто не появится на могиле, то он сам наведет там порядок. А то как-то стыдно. Вспомнились пара любовниц. Конечно, он на них вообще никаких надежд не возлагал, но приличия-то соблюсти можно было? Хотя, какие к черту приличия. Девушки теперь заняты тем, что ищут новых спонсоров.
Вечер прошел так себе. Даже на работе не получалось выбросить из головы мысли о том, что он где-то свернул не туда. А как вернулся домой, стал листать про себя все новости, которые только смог найти. Все было пристойно, даже гламурно. Последняя новость про него – десять дней назад. Вряд ли будет еще, если только поймают убийцу или вычислят заказчика.
Ближе к ночи пошел ливень, с грозой. Адам почему-то не тревожил разговорами о своей второй половине, не жаловался, только поглядывал как-то сочувственно. Догадывался что ли? Заснуть не получалось. Андрей лежал на спине, глядя в потолок, понимая, что совершенно расклеился. Как черная тень, на него наползала тоска и боль. Он, наконец, погружался в осознание своего полнейшего одиночества. У него отняли все, даже жизнь, оставив чье-то чужое тело, чужую судьбу, которую он не сможет ни завершить, ни продолжить. Куда делось сознание того паренька? Вспышки воспоминаний Эмилиана становились все реже… Но Андрей знал, что в чем-чем, а в этом он уж точно не виноват. Была бы его воля, то он выбрал бы собственную жизнь или… Забвение. Он не хотел быть кем-то другим, только собой.
Завтра в девять утра будет совещание. Без него. И вопросы по строительству нового жилого комплекса будут решаться тоже. Без него. Все без него. А ему только и остается, что отплясывать в костюме зайчика возле метро.
И вдруг Андрей осознал, что именно ему нравилось в своей прошлой жизни: не уровень благосостояния, не количество денег, не доступ к самым красивым женщинам. Ему нравился уровень решаемых проблем, масштаб своей небольшой империи, возможность повлиять на самые разные сферы жизни. Парень невольно улыбнулся, вспоминая свой фонд помощи больным детям. Он старался. Может, не так, как мог бы. Но помогал же! А сейчас… Будто у него отрубили руки. Кстати, члены этого фонда почему-то тоже не спешат на могилу к благодетелю… Вот тебе и помощь. Никакой благодарности. Сволочи. Ливень за окном усиливался, и Андрей засыпал, и во сне видел, как водяные нити размывают комья земли на могиле, смешивая высохшие гвоздики с грязью. Пахло свежестью и сырой землей.
========== 8 ==========
Утро выдалось солнечным, однако из-за сильного ночного ливня асфальт был мокрым. Но Андрей решил все равно идти на кладбище. Он пообещал себе, что перестанет туда ходить, как только встретит на могиле хоть кого-нибудь. И после этого просто закроет для себя этот вопрос. И, может, попробует стать этим самым Эмилианом. Ведь кроме как стать им, больше ничего не оставалось – только если лезть в петлю. Но, как бы ни было больно, кончать с собой не хотелось. Может, Бог дал ему второй шанс не просто так? Вдруг это дар, провидение свыше, оттолкнуть от себя который – страшный грех?
Андрей шел по кладбищенской дорожке, глядя себе под ноги, раз за разом прокручивая в голове всю свою прошлую жизнь. И снова возвращался мыслями к Михаилу. Вряд ли бывший друг на его гибель как-то отреагировал. Только если вздохнул с облегчением: теперь будет проще выигрывать тендеры.
Якушев подошел к могиле, было уже половина двенадцатого, и снова никто не пришел, никто не убрал размытые ливнем сгнившие цветы. Всем плевать.
Андрей тяжело опустился на лавочку. Для кого ее только поставили, если никто не приходит? Он опустил голову на руки и застыл. Хотелось заплакать, но в глазах была пустыня, и от этого становилось еще больнее. Зарыться бы в эту могилу, вернуться туда, где его место. Зачем начинать все сначала, если он остался внутри тем же самым? Ну что он сделает? Что изменит? Построит карьеру – да. А найдет ли того, кто его полюбит, это вряд ли. Даже горевать по нему некому…
Он сидел не шевелясь, чувствуя боль, почти физическую, когда над ним раздался голос.
– С вами все в порядке?
Якушев резко поднял голову, даже не сообразив, что не успел изменить выражение своего лица, наполненного страданием. Перед ним стоял Михаил. Собственной персоной. Без цветов, просто, в деловом костюме.
– Что? – откашлялся Андрей, не зная, как реагировать. В горле пересохло.
– С вами все в порядке? – повторил бизнесмен, с интересом разглядывая парня, – я могу вас подвезти, если нужно.
Появление бывшего делового партнера было так неожиданно, что Андрей невольно выдохнул:
– А ты-то тут что делаешь? Вы. Делаете. Извините, – поправился Якушев, вспомнив, что Эмилиан не должен знать Мишу. Парень опустил глаза, чувствуя жгучее волнение, раздражение и тайную радость. Значит, пришел!
– Андрей Владимирович был моим другом, – просто и серьезно сообщил бизнесмен и сел рядом на лавочку. На какой-то миг его лицо стало задумчиво-серьезным, хмурым. Он упрямо не хотел демонстрировать свои эмоции перед посторонним, однако Андрей не просто так столько времени провел бок о бок со своим другом. Это была маска, за которой пряталось горе.
– Вы пришли без цветов.
Михаил в ответ повернулся, усмехнувшись, вскинул брови и… не ответил. Андрей тут же сообразил, что неприлично говорить такие вещи постороннему. Какая разница, с цветами человек пришел или нет? Главное, пришел.
– Простите, я немного не в себе. Несу чушь, – откашлявшись, произнес Якушев и посмотрел себе под ноги. Находиться рядом со своим другом было тревожно, но внутри стало как будто легче. Значит, есть хоть кто-то, кто его не забыл. Конкурент… Лучше, чем совсем ничего. А между тем очень хотелось обнять Михаила, поделиться, пожаловаться. Но что он скажет? Что он на самом деле находится в теле постороннего человека, что он не под землей, гниет, убитый конкурентами?
Сейчас Миша поднимется и уйдет. И все. А очень хотелось поговорить с ним о чем-нибудь, да хоть просто помолчать рядом. Еще пара минут, и они больше никогда не встретятся.
Да, именно Андрей нуждался в Мише, иначе зачем было постоянно уводить объекты из-под носа? И ждать, что он поймет, осознает, вернется… А этот святой человек, вместо того чтобы отомстить, еще и на могилу пришел. Даже не обижается. Расстроен.
А вдруг нет? Вдруг Якушев принимает желаемое за действительное?
– Вам теперь тендеры будет проще выигрывать.
В ответ мужчина поднялся и, скрестив руки на груди, сжал побледневшие губы. Андрей продолжал сидеть на лавочке и теперь смотрел снизу вверх, горько улыбаясь. Он очень хотел, чтобы Миша сказал, что это не так. Да пусть хоть морду набьет! Так лучше, хоть как-то поговорят. Сказать что-то доброе, сыграть Андрея было невозможно. Еще чего доброго полицию вызовет. Или психушку. Приходилось изображать Эмилиана. Да так, чтобы этот старый волк хоть что-нибудь бы да ответил.
– А вы сами-то кто? – Михаил сверлил взглядом незнакомца, не стесняясь демонстрировать враждебность. Однако, Андрей не мог не признать, что вопрос был задан крайне неудобный. Легенду-то он не продумал.
– Вас ждет водитель, чего вы вообще сюда явились?
– А ты откуда знаешь, кто меня ждет, да и вообще, кто я такой? Я, например, тебя не знаю.
Андрей прикусил губу. Это был провал. Он не должен был «узнавать» своего друга. А узнал. Это же надо было такое учудить.
– Да кто же вас не знает, Михаил Владимирович! Такого видного предпринимателя!
– Не настолько видного, чтобы меня на улице в лицо узнавали. Чай не Дерипаска.
– Вы вели дела с Андреем Викторовичем.
– Вел. И дальше. Ты-то кто такой?! Ну я понятно, пришел на могилу к другу, а ты к кому? Да еще и сопли на кулак наматываешь.
Андрей мрачно молчал, не зная что и ответить. Идя на кладбище, он даже не думал, что придется как-то объясняться. Между тем Миша продолжал, не сводя глаз с собеседника.
– Ты был прислугой Якушева? Кем-то из домашнего персонала, водителем или садовником… Находясь в доме, видел и слышал много чего. Вот только слишком молод, – мужчина коснулся пальцами гладко выбритого подбородка своего собеседника, – нет, не угадал… Тебе оскорбительно такое предположение. Да и в будний день ты бы работал, а не околачивался без дела… Кем же еще ты можешь быть? Может, ты обслуживал Андрея по другим направлениям?
Парень поднял голову, не слишком понимая мысль:
– Это по каким?
– Интимным. А что, красивый, почему нет? Могло же Андрея, царствие ему небесное, потянуть на экзотику? Восточные сказки…
Договорить Якушев не дал, кинувшись на друга с кулаками. Уж чего-чего, а таких гадостей, да еще и от Миши, он не ожидал. Это было обидно и больно.
– Да как ты смеешь говорить про меня такое? Про мертвого на могиле, говорить… – задыхаясь от гнева, говоря взахлеб, сумбурно, едва ли не плача, – пришел на могилу. Лучше бы не приходил!
Да и драться особенно не вышло. Тщедушный Эмилиан оказался быстро скручен Михаилом, правда, оба в процессе борьбы измазались в могильной земле. Андрей не сдавался, но даже ударить бинесмена не получилось. А много ли это – испачкать в грязи соперника? Но хоть что-то. Чтобы знал. А что знал? Не важно.
Однако обиженный Андрей заметил одну странность: от этой краткой борьбы и возни он получил огромное удовольствие. Может, потому что удалось прикоснуться к другу? Если не обнять, то хоть так…
– Ты больной, – прорычал Миша, отпуская из цепкого захвата своего оппонента, – ненормальный.
– Я нормальный. Это ты ненормальный. Такие гадости и мерзости говорить… Потому что знаешь, что он не ответит. Был бы Андрей Викторович жив, ты бы не рискнул говорить такие гадости.
– Это было предположение. Уж прости, но ты странновато выглядишь со всем своим объемом знаний.
– А может, я его родственник?
– Бедный родственник? – Михаил поднялся на ноги, усмехаясь.
– Ну ты-то богатый. Можно и посмеяться над теми, у кого нет денег, так же?
Воцарилось молчание. Андрей презрительно косился на друга, разглядывая свою испачканную одежду. А ведь в таком виде теперь в метро. Еще и надо успеть постирать… Он уже хотел уйти, как вдруг Михаил заговорил снова.
– Я, кажется, знаю, кто ты… Ты незаконнорожденный сын Андрея…
Это прозвучало не вопросом, а утверждением. Парень замер, шокированный таким поворотом событий. Миша что, издевается?
– Ты, конечно, темненький, Андрей был блондином, но в вас есть что-то общее. Такого просто так не бывает… Выражение лица, жесты, тембр голоса, манера говорить… Такое нельзя подделать. Да и не мог он так близко подпустить постороннего?
– Какая уже разница, кто я?
– Как тебя зовут?
– Эмилиан меня зовут… И что? Да, я сын. Я его сын. Нагуленный. Доволен? – рыкнул Андрей и, развернувшись, отправился по дорожке к выходу с кладбища. Это было смешно. Слишком смешно. И Андрей смеялся, горько. Михаил его узнал. Узнал! Только толку-то.
Он прошел мимо припаркованного BMW, где водитель, пялясь в телефон, терпеливо дожидался хозяина. После чего, зайдя за угол дома, добрался до метро и скрылся в подземке.
========== 9 ==========
И снова потянулись дни за днями. Андрей работал по вечерам в ростовой кукле, а с утра подметал улицы. Быть дворником оказалось не так уж и страшно. Училище он не посещал, решив сосредоточиться на заработке денег. А армия… Ну, отслужит год. Хоть какая-то смена обстановки. Не мог он привыкнуть к новому телу, к новому статусу. Андрей скучал по совещаниям, по общению с привычными ему людьми, по уровню жизни. А еще терпеливо откладывал деньги, стараясь заработать максимально много. Он еще не знал, зачем. Может, придет в голову какой-нибудь план. А пока бывший директор был настолько растерян, что даже не знал, с какой стороны взяться за организацию собственной жизни.
Так прошло несколько дней, пока однажды утром, когда он мел дворы в семь утра, к нему не подошел незнакомый человек в дорогом костюме и не предложил придти на собеседование по определенному адресу. Андрей знал этот адрес: головной офис компании Миши.
– А что за должность?
– Личный помощник, – безэмоционально сообщил парень. – Приходите сегодня в три часа дня.
– У меня нет даже рубашки и брюк…
– Это не имеет никакого значения.
– Я приду.
В груди разлилось тепло надежды. Неужели Миша решил помочь сыну друга, оказавшемуся в тяжелой ситуации? От этой мысли хотелось едва ли не прыгать на одной ножке. Но, следом возникла другая мысль, противная и злая: а что, если совестливый Михаил таким образом пытается сгладить собственную вину? Что, если он заказчик убийства?
Андрей не спеша продолжил мести территорию, решив, что пока радоваться рано, как и расстраиваться. Что надо еще посмотреть, что это будет за собеседование, чего хочет Миша. Следом возникла третья мысль, еще более очевидная: ясное дело, чего хочет! Все секреты выведать. Решил, что перед ним наивный дурачок, приближенный к конкуренту. Надоело проигрывать тендеры… И эта, третья мысль, окончательно улеглась в голове. Она была не слишком радостной, но и не такой уж и болезненной. Андрей решил для себя так: по возможности устроиться помощником, кое-что, конечно, придется разболтать, какие-нибудь секреты, чтобы подольше продержаться.
