Текст книги "Вмерзшие в S-T-I-K-S (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Крам

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Я бросил трубку на рычажки и снова погрузился в сон. Казалось, только закрыл глаза, телефон снова затрезвонил.

– Фарт? – хрипло донеслось из динамиков.

– Допустим.

– Это Кесарь. Спешу сообщить, что счет за вчерашние услуги плюсуется к общей задолженности.

– Я тебя продепилирую, сволочь мохнатая! – заорал я и бросил трубку.

Злосчастный аппарат опять зазвонил. Да чтоб вас всех!

– Ты приедешь? – донеслось из трубки.

– Приеду. – сказал я и вырвал кабель из телефона. – Приеду. Когда высплюсь.

Голова закружилась. Я дотянулся до лежащей у кровати фляжки с живцом, сделал несколько больших глотков, сразу полегчало. Нашел в штанах банку с таблетками, проглотил одну. Ну все, теперь можно еще поспать.

Меня разбудил стук в дверь. Я застонал и одним глазом покосился на часы. Девять утра. Да вы издеваетесь? Я вытащил из-под подушки ракетницу, взвел курок и поплелся к двери. В коридоре посмотрелся в зеркало.

Да уж, исхудал до невозможности, килограмм пятнадцать точно потерял, а может и больше. Морда такая помятая, словно в том мире пил два месяца подряд и теперь последствия сего действа отражались на нетронутом сверхрегенерацией лице.

– Кому там башку прострелить? – зло крикнул я через дверь.

– Открывай, пока дверь не выломали. – донесся в ответ смутно знакомый голос.

Я глянул в глазок. Ну, разумеется. Обзор закрыли ладошкой. Я покрепче перехватил пистолет, щелкнул засовом и приоткрыл дверь. На пороге стоял Воронцов.

Глава 14. Скандалы, интриги, расследования ​

Рожа у Воронцова была помята еще похлеще моей. На похмелье и недосып наложились следы вчерашних побоев. Впрочем, регенерация творит чудеса. В том мире у него бы лицо раздуло от гематом, здесь же только припухлости, почти сошедшие фингалы и похожая на порез полоска на переносице. Кобура, кстати, у него была одета поверх куртки.

– Чего надо? – спросил я. Воронцов поскреб щетину и сказал:

– В отдел поехали. Псих тебе башку снесет, если не примчишься. Там этот вояка ему уже все кишки вымотал.

– А ты…

– Да. Я типо теперь вместо Йена за тобой приглядывать буду. Я лег спать в пять, а в семь меня уже нашли и подняли, потом целый час пытал ментат. Я зайду?

Я замешкался. А вдруг он тоже из этих маньяков. Станешь тут параноиком, когда не успеваешь с больничной койки встать, а тебя снова туда пытаются отправить.

– Подожди минуту. – сказал я и запер дверь.

Дошел до телефона, попытался приладить кабель. Выдернул его слишком грубо, поэтому теперь приходилось удерживать его пальцем. Черт, а номера то я не знаю.

– Какой номер у Психа? – заорал я через всю комнату. Услышал ответ и закрутил диск. Послышались гудки, затем раздалось раздраженное «Алло!».

– Ты Воронцова послал?

В ответ раздался тяжелый вздох сдерживающего гнев человека.

– Я. Пулей сюда. – процедил сквозь зубы следователь.

Я положил трубку и впустил стажера.

– В гостинице буфет есть? – спросил я его.

– Есть. Ты еще и жрать собрался? Тебя Псих точно зароет.

– Я если не поем, отрублюсь. Организму ресурсы нужны для восстановления.

– Давай бабки. Схожу.

Я вернулся в комнату, выгреб из кармана рваной окровавленной куртки споран мелочью и вручил Воронцову.

– Чего-нибудь пожрать закажи и два очень крепких кофе навынос. Хватит?

– Хватит. Ты это… – он замялся, – в общем, прости за вчерашнее. Я вообще в неадеквате был – херню нес. Вепрь моим другом был. Да и не напивался я никогда так, знал, что крышняк сорвет, а тут не удержался, вот и понесло.

– Ладно, замяли, ты тоже не серчай, что в морду тебе дал.

– Без обид? – протянул он мне руку.

– Без обид. – подтвердил я, отвечая на крепкое рукопожатие.

Я закинул в рот таблетку.

– Будешь? – спросил я стажера.

– Давай две. – махнул он. Я отсыпал ему пилюль, и он ушел. А я отправился в ванную, принял экспресс контрастный душ, почистил зубы и, тяжело вздохнул глядя на свою бороду.

С одной стороны в рейде борода – это хорошо. Она ломает линии овала лица и греет. Но с другой, если волосы не светлые, то на фоне снега черная борода будет видна. Но здесь то она мне не нужна.

– В другой раз. – сказал я отражению какого-то бомжа и вышел из номера, не забыв прихватить рюкзак.

Сдал ключи администратору, расплатился и вышел на улицу, прохожие недобро косились на меня. И чего их смущает рваная и окровавленная куртка? Как будто самих убить не пытались. Воронцов уже сидел в такси, с бумажными пакетом и подставкой с четырьмя кофе.

Я запрыгнул на заднее сиденье, разорвал упаковку и вгрызся в еще теплый бутерброд с котлетой.

– Сиденье мне не заляпай. – пригрозил грузный мужик лет тридцати, что был здесь за водителя.

– Угу. – буркнул я с набитым ртом.

Когда расправился с едой, Воронцов уже прикончил второй стаканчик кофе. Я взял два своих и успел их выпить до того как доехали до отдела.

Мы вошли в участок. Дежурный был другой, тоже сержант и опять отказался меня пропускать. Когда служивыйпозвонил Психу, мне его даже жалко стало, таким пришибленным он после этого стал, словно следак не орал на него в трубку, а отвешивал ему смачных оплеух. В общем, прошел я без пропуска.

Постучал в дверь кабинета и вошел.

– Какого хера так долго? – тут же набросился на меня Псих. – Что с телефоном в номере?

– Не знаю. Что-то со связью у них там. Я хотел им за это в «дубльгисе» троечку поставить, да пароль от аккаунта забыл.

Псих хлопнул ладонью по столу на его лице ходили желваки.

– Мы с тобой еще поговорим. – сказал он, взял телефон и набрал какой-то номер, все также глядя на меня из-подлобья. Ну-ну, много ты там насверлишь. Не повелся я на ментальную атаку. Вместо этого спокойно уселся напротив хозяина кабинета.

– Да. Явился. Пусть тащит сюда свою плешивую задницу.

Спустя пару минут в кабинет вошел Якимура, он как всегда молча кивнул мне, прошел к окну, раскрыл его и закурил. Следом зашел небольшого роста пухловатый мужичок в черном отутюженном костюме с галстуком и небольшим чемоданчиком в руках. На голове у него была лысина, а маленькие поросячьи глазки тут же впились в меня.

– Фарт, это следователь Клоп. – обратился ко мне Псих. – Он представляет следственный комитет пограничников.

– Я хотел бы задать вам несколько вопросов. – сказал Клоп.

– Задавайте.

Следователь уселся на стул у стены. Мне пришлось развернуться к нему лицом.

– Я бы пригласил вас к себе, но официально дело уже ведет служба безопасности.

Отлично, еще в конфликт двух ведомств попасть до кучи мне только и не хватало. Что там бывает с зернышком угодившим меж двух жерновов? Правильно, в муку его перемалывают. А мне в эту самую муку не охота. Я жить хочу начать, а еще даже побриться не могу. Не то чтобы с дамой куда-нибудь сходить.

– Хотите, скажу, как мне все это видится? – спросил Клоп.

Конечно же, я не хотел, мне с высокой колокольни было класть на его виденье, но, к сожаленью, в этой игре правила придуманы не мной.

– Излагайте.

– Я не верю в совпадения, господин Фарт.

Тоже мне Дружко нашелся, – подумал я, а вслух сказал:

– Полезное качество для человека вашей профессии.

– Да. Пожалуй. Так вот. Я не верю в совпадения. Поэтому не верю вам. Слишком много совпадений для одного человека. Так просто не бывает. Сектанты вдруг не с того не с сего появились у границ Цитадели. Нарушили правила своего собственного обряда. Да еще и у жертвы внезапно проснулся дар анабиозника. При взрыве в палате вы чудом выживаете, хотя человек у которого индекс регенерации выше вашего скончался.

– Меня кровать закрыла.

– Совпадение.

– Скорость реакции.

– Ну-ну. Я опросил знахарку Алису. Она сказала, что во время отравления, счет шел на минуты. И о чудо! Вы опять выживаете. Как говорится, один раз случайность, два совпадение, три закономерность. Но вот четыре уже перебор.

– Вот ознакомьтесь, – он открыл кейс, выудил оттуда документ и передал его мне, – это данные криминалистической экспертизы. Там говорится, что в убитого бандита выстрел был произведен с расстояния нескольких метров крупной мягкой пулей. Предположительно патрон из полицейского ружья «КС-23». А из ваших показаний следует, что второй преступник в момент выстрела был не ближе пятнадцати метров.

Вы утверждаете, что следователь-стажер оказался шпионом сектантов и попытался убить вас, но они проходят строжайшие проверки у ментатов.

– Именно на такой случай его и вырубили. Упал, очнулся, Фарт убит. Все, тысячедневный траур по всей Цитадели, вдовы скорбят и все такое прочее.

– Не паясничайте. На месте преступления не было найдено обреза, которым вы убили Йена.

– Может шпана местная подрезала или закатился куда. – пожал я плечами.

– Там всю ночь дежурил наряд.

– К чему вы клоните? – в лоб спросил я, наклонившись к собеседнику.

– Я думаю, что вы агент сектантов, крот или шпион, если угодно.

Я не выдержал и рассмеялся.

– Ну, спасибо. Повеселили.

– Хорошо смеется тот, кто смеется последним, господин Фарт. Я думаю, вы намеренно убили стажера. Йен проводит с вами весь день и что-то чувствует, видя огрехи в рассказах и в поведении. Он начинает догадываться. Вы это замечаете и даете знак своим подельникам. Затем пытаетесь его убить, но что-то идет не так.

Стажер оказывает неожиданное сопротивление. Ваш подельник или один из них погибает, а вы снова оказываетесь в положении избежавшего покушения. К тому же незадолго до убийства, он звонил в отдел и сообщил, что вы человек проблемный и неблагонадежный. Слишком много странностей и совпадений не находите?

И когда только успел, сученыш? Ах да, он же за сигаретами бегал.

– Не нахожу мотивов и логики поступков с точки зрения сектантов в вашей теории. – сказал я.

– А это нормальная практика. Мы в целом о них почти ничего не знаем. Их мотивы нам всегда были неизвестны.

– Он может пройти проверку у ментата. – сказал Якимура. Его голос был спокойным, даже каким-то выверенным что ли. Словно все, что он говорит, тысяча лет обмозговывал взвод буддистских монахов.

– Ты дашь свое согласие на допрос с ментатом? – спросил Псих.

– Конечно, дам. А что если подозреваемый не дает разрешение, его не допрашивают?

– Допрашивают. Просто если ты пишешь согласие, тебе могут зачесть это как содействие следствию.

– Да бросьте. – всплеснул руками Клоп. – Ментат – это не стопроцентный вариант. Если, например, та же нимфа грамотно запудрит мозги, то можно отвечать чистую правду и понятия не иметь, что ты всего лишь марионетка. К тому же, как показывает практика, все, кто попадал в руки следствия, имели следы вмешательства в мозги.

– Вместо того, чтоб мне дело шить, лучше б реальных преступников ловили. – сказал я.

– Не выезжайте из Цитадели. Хотя, учитывая какой долг на вас висит. Вы и так не сможете выехать. Уже решили, как будете расплачиваться? Определились какой из органов самый ненужный?

– Это уже не ваше дело.

– Ошибаетесь.

– Ошибаетесь здесь пока только вы. Причем во всем от начала до конца.

– Посмотрим.

– Посмотрим. Это все?

– Все. Не смею вас больше задерживать. – сказал Клоп, отобрал у меня документ, в который я так и не заглянул, захлопнул кейс и направился на выход.

Почему он мне это все рассказал? Ответ очень прост, потому что тут все вокруг дилетанты и редкий человек сидит на своем месте. Этот же Псих может вообще каким-нибудь автослесарем был. А Клоп мне почему то адвоката напомнил, такого классического американского, про которого у них тысяча анекдотов придумано.

Вот он думает, что выложив передо мной свои подозрения, заставит меня суетиться и вынудит допустить ошибку. Почему он так думает, не знаю. Может, уже проворачивал этот фокус и это сработало. Но будь я виновен, то наоборот бы залег на дно и не отсвечивал, пока все не уляжется.

Или же вся загвоздка в том, что Клоп реально считает меня марионеткой сектантов и весь диалог был для того, чтоб я как главный герой «Шоу Трумана» осознал, что все вокруг декорации и начал искать огрехи в своем поведении и попытался обломать все планы кукловодам. Может и так.

Я тоже встал, чтоб покинуть кабинет.

– Задержись. – сказал мне Псих. – Назови мне причину, по которой я не должен ему сказать, что ты себе вчера огнестрел вымутил.

– Откуда знаешь?

– Мы с Кузнецом раньше в одном клубе выступали. Если б я за тебя вчера словечко не замолвил, то не было бы у тебя ствола.

– Ну, спасибо.

– Значит так. Все это дерьмо становится еще дерьмовей. Поэтому от Воронцова не на шаг. Понял?

– Понял.

– Попробуете кулаками помахать, из обоих дерьмо выбью.

– Мы уже замяли все.

– Хорошо. Сегодня же оформишь документы.

– Есть сэр, так точно сэр.

– Вставыш куда дел?

– Выбросил в помойку.

– Там и ищут в первую очередь.

– Ищут что угодно, но только не пятнадцатисантиметровый кусок трубки. К тому же, я отпечатки стер, оставил на ней пальчики бандита.

– Тоже верно. И еще кое-что, если я сказал приезжай, значит ты берешь и приезжаешь. Понял?

Я кивнул. Да, некрасиво получилось. Он меня прикрыл, а я его заставил гундеж Клопа терпеть. Ну да ладно, еще сочтемся.

– Все, вали с глаз моих долой.

– Погоди. Я вот чего не пойму. У любой организации должна быть цель. Зачем привлекать столько внимания к себе?

– Хочешь, расскажу тебе сказку. – вдруг сказал Якимура.

– Давай.

– Жили были два брата. Одного звали Левый, а второго Правый. У Левого детей было в три раза больше чем у Правого. Однажды трое сыновей Правого сказали, что хотят жить сами по себе. В ответ Правый объявил, что больше ни даст им воды, еды и инструмента.

Тогда Левый позвал одного из детей брата к себе, а двум другим дал инструмент. И Левый с Правым поссорились. Левый постоянно говорил гадости про Правого и наоборот. Их семьи плевались и брызгали слюной. Они кричали, ну что за урод? Как мы вообще с ним раньше общались?

Они ругали брата и были так увлечены этим процессом, что сами не замечали, что уже давно наступили калошей в дерьмо, и их грядки также поросли сорняком как и соседские, вода в колодцах застоялась, а дичь ушла из лесов.

Переключение внимания очень сильный ход, если уметь им правильно пользоваться. – заключил Якимура.

– Где-то я уже слышал эту сказку. – сказал я и развернулся, чтоб уйти, как Псих снова меня окликнул:

– Стой. – он бросил мне ключ с брелком. – Это от комнаты Йена. Заселяешься на его место в нашу общагу, так безопаснее будет.

И экономней, – мысленно добавил я.

– И не пропадай. Тебя в любой момент могут вызвать для разговора с ментатом.

– Понял. – сказал я, попрощался со следователями вышел на улицу вместе с Воронцовым.

– А где у вас документы оформляются? – спросил я его.

– В погранке.

– А там фотографироваться надо?

– Естественно.

Я подошел к патрульному уазику и глянул на свою рожу в зеркало заднего вида. Вот так сфотографируешься и будешь потом каждый раз доказывать, что это ты, а не какой-то случайный бездомный на фото.

Глядя на свое отражение вспомнил такой же как я бородатый анекдот.

– Ты чо такой грустный?

– Да денег много должен, стыдно с людьми пересекаться.

– А ты бороду отпусти чтоб не узнавали.

– Ой, а с бородой сколько я должен.

Вот так и живем. С бородой и в долгах.

– Есть у вас тут парикмахерская или типо того? – спросил я.

– У нас тут все есть, привыкай. – усмехнулся Воронцов.

– Ну давай, Сусанин, веди.

– Если сильно дешево надо, то лучше в рейдерский квартал.

– А поближе нет?

– Есть, но там чуток дороже.

– Нормально.

– Пошли, тут не очень далеко.

Мы прошли по дворам несколько кварталов и вышли на уже знакомую торговую площадь. Там в самом углу расположилась небольшая парикмахерская под названием «Нормальная стрижка».

– А почему так? – спросил я.

– Потому что, внатуре нормально стригут. Не херово, не круто, а так нормально.

– Понятно. – сказал я и вошел, над головой зазвенели колокольчики. Они вообще здесь в каждом магазине, как я заметил. Это, наверно, как дневная сигнализация у них, на случай воров. Не зря же здесь владельцам магазинов разрешено огнестрел иметь.

– Здравствуйте. – поздоровался я с пухлой брюнеткой лет сорока.

Она покосилась на мою куртку, но тут же себя одернула и вымученно улыбнулась в ответ.

– Здравствуйте.

Зал в парикмахерской был небольшим. Левая половина оформлена в розовый цвет для женщин, правая в синий для мужчин. А ничего так смотрится неплохо.

– Мне бы подстричься, побриться и вообще в товарный вид себя привести.

– Лана! – заорала женщина, – к тебе пришли.

Из подсобки выскочила худенькая светловолосая девчонка и замерла как вкопанная. Наверно, за бандитов нас приняла.

– Да вы не пугайтесь так, улыбнулся я. Мы из службы безопасности.

– Ага, стражи порядка и все такое. – сказал Воронцов и даже удостоверение достал для пущей убедительности.

– Просто работа такая, что даже побриться некогда, не то, чтоб куртку купить.

Женщина ушла в подсобку, оттуда донесся характерный звук барабана телефонного аппарата. Дверь она прикрыла, но мне удалось услышать, что звонила она в охрану и отменила выезд дежурной группы. И когда только вызвать успела, не иначе у нее кнопка где-то прям под стулом.

Я от греха подальше снял куртку и убрал ее на вешалку. Впрочем, это не сильно помогло, на кофте и флисовой футболке тоже расплылись засохшие пятна крови.

– Можно от вас позвонить? – спросил Воронцов.

– Не забудь упомянуть, что я проблемный и неблагонадежный. – сказал я.

– Да иди ты. – рассмеялся стажер. – Я поесть хочу заказать, со вчера нежрамши. А с утра как-то не лезло.

Я уселся в удобное кресло, девушка пару раз качнула ногой, поднимая меня на нужную высоту, надела накидку и спросила:

– Как стричь?

– Делай нормально, красавица. – сказал я, улыбаясь.

Вы не представляете, какой это кайф, не обрезать самому себе лохмы ножом и не стричь бороду ножницами, а вот седеть, развалившись в кресле. Пялится в монитор, по которому идут какие-то клипы. Симпатичная девчонка, от которой волшебно пахнет духами, порхает вокруг тебя и щелкает ножницами. А коже головы как приятно, когда она волосы зажимает.

В общем, через час смотрелся в зеркало, по-человечески подстриженный и гладко выбритый, от меня пахло одеколоном и средством после бриться. Ну, прям как, заново родился. Я расплатился с парикмахершей, щедро отсыпав ей чаевых и чуть ли не расцеловав напоследок. Смущенная и раскрасневшаяся девчонка попрощалась со мной и сказала заходить еще. Зайду, даже не сомневайся.

Мы вышли на улицу. Ветер приятно холодил раздраженную кожу. Теперь можно и сфотографироваться. В новую жизнь с новыми документами.

Глава 15. Проблемы не кончаются

Мы поймали такси. Олени переминались с ноги на ногу. Чукотский возница даже виду не подал, что со мной что-то не так. Видать всякого насмотрелся. Ну, пырнули человека, с кем не бывает, а не хочет он куртку менять из принципа, может, ждет, что опять зарезать попробуют, так зачем две вещи портить?

Доехали почти до самых южных ворот. Там к крепости вояк примыкало небольшое одноэтажное здание. Мы отпустили возницу и зашли внутрь. Протопали по узкому коридору и остановились у закутка с двумя кабинетами. Там я оторвал номерной талончик, от деревянной катушки и уселся ждать на лавочку в коридоре.

На удивленье желающих оформить документы передо мной было трое. Двое свежаков, которых подобрали караванщики с Ледокола и один переселенец оттуда же.

– Иди пока сфотографируйся. – сказал мне Воронцов. Я прошел прямо по коридору, где была крохотная комнатка со стулом на белом фоне. Молодой дерганный парень оторвался от игры в телефон и сфотографировал меня на этот же мобильник.

– Все. Готово. – сказал он мне.

– А фото?

– Уже в базе.

Ну в базе, так в базе. Я вернулся назад. Очередь не сдвинулась. Пришлось прождать еще полчаса. Затем я вошел в кабинет, где за компьютером сидела молодая девчонка в белой блузке лет семнадцати на вид.

– Возраст? – сходу спросила она противным надменным голосом. Вот так не год рождения, а возраст. Привыкать надо. Вроде год здесь уже, а жизни не видел, бросаются в глаза такие вещи.

– Двадцать четыре. А нет, двадцать пять уже. – девушка закатила глаза и нервно защелкала по клавиатуре.

Что-то я как-то этот год в Улье за год жизни и не считал. Да и не живал пока, а все больше выживал. Со службы в армии я тоже, к слову, год к обычной жизни все время забывал приписывать, вроде как не со мной это было, слишком уж там другой мир по сравнению с гражданкой.

– Имя.

– Фарт.

Тут все в порядке. С этим именем я уже сжился, словно с рождения так звали. Я вроде и не вспоминал данное родителями ни разу как сюда попал, и даже в воспоминаниях теперь меня в том мире Фартом все зовут. Вот как оно, оказывается, бывает. Есть в этом что-то мистическое все-таки.

– К ментату проходите.

Я прошел в еще один кабинет, где высокий молодой брюнет пижон долго задавал мне всякие заковыристые вопросы по типу, не желаю ли я навредить стабу и все такое прочее. Почему долго? Да потому, что немалый блок вопросов был посвящен знакомству с сектантами. И на вопрос «имелись ли контакты с сектантами». Я ответил утвердительно, после чего пришлось долго ему втолковывать способ моего попадания в город.

Потом он куда-то звонил, что-то уточнял. В общем, вышла заминка. Стандартный опросник для меня подходил лишь частично, а новые вопросы ментат генерировал с пробуксовкой. Вот, что, значит, рутина. Мозг совсем засох. Нейропластичность утеряна. Пришлось даже Воронцова вызвать из коридора, совместными усилиями как-то разобрались.

Потом мне вручили пластиковую карточку размером с кредитку, которая этот кредиткой по сути и являлась. Я мог спокойно сходить в банк и перевести любую местную валюту в электронный вид. Только вот аппаратов под карточки пока нигде не было, кроме самого банка, работают так сказать на перспективу. Оно и правильно. Москва, как говорится, не сразу строилась.

На задней стороне карточки был уже знакомый мне логотип шестиугольной цитадели. На документах в левом верхнем углу красовалась моя физиономия. Под ней подпись «гражданин» и цифра шесть.

То есть, шестой категории. Проживу здесь два месяца, стану пятой. Через полгода четвертой. Через год третей. А спустя пять второй. По прошествии десяти лет, присваивается первая категория. Это вроде критерия благонадежности граждан.

Второй интересный момент, это то, что справа пустовало поле. Как мне объяснил Воронцов, туда специальными значками вносятся твои правонарушения. То есть, например, останавливает тебя патруль, смотрит документы и понимает, что в стабе ты меньше полугода, а уже два раза штрафником был, причем не за долги, а за серьезные правонарушения.

Опять же, если у человека документы пробивают по базе и видят, что он в стабе уже два года, а отметок не стоит, то это наводит на мысль, а собственно, чем этот гражданин занимался?

Это они хорошо придумали. Удобно.

– А чего меня сразу с ментатом не допросили? – задал я вопрос Воронцову уже на улице.

– У нас тут только снега много, а всего остального мало, включая ментатов. Дар это редкий. Если подобный специалист попадает за него сразу такая грызня начинается. Тут уж как говорится, кто больше предложит, и кто сильнее надавит. Если у тебя дар ментата, все, считай, жизнь удалась. Думать больше не надо, за тебя уже все давно продумали. Ментаты и ксеры – это самые шоколадные места.

Но свои риски тоже есть. Существует прослойка населения, которая терпеть не может ментатов. Так что при случае их и привалить могут. Поэтому ментат всегда с охраной. Такой специалист у нас в красную книгу занесен потому, что это барьер от всего криминала, считай. Поэтому данную популяцию некоторые люди постоянно пытаются снизить.

А нужно их много куда, считай, на каждые ворота обязательно. На документы опять же. Группировок много и всем для дела свой ментат нужен, а иначе как понять, что к тебе крот или крыса не проник. Вот и получается, что они нарасхват.

Мы снова поймали такси, точнее попутку, рейдеры приехали откуда-то с юга и подбросили нас до своего квартала. Там я забежал в прачечную и снова переоделся в стираное белье. Купил новую куртку и пару комплектов запасных вещей. Все-таки теперь мне комнату выделили, есть куда это все складывать. Закинул в изрядно разбухший рюкзак ботинки.

– Слушай, – спросил я у Воронцова, – а если я на свидание с прекрасной дамой собрался в ресторан, например, ты тоже за мной везде ходить будешь?

– Ну, ты даешь. Нашел время личную жизнь обустраивать.

– Что поделать, душа требует. Ты с темы не съезжай.

– Ну, понятно, что за одним столом с вами сидеть не буду и вино разливать. Пристроюсь где-нибудь в уголке ресторана.

– Ладно. Что-нибудь придумаем. Ты же почти следователь, так?

– Так.

– Значит, можешь неофициальное расследование запустить?

– Какое еще к черту расследование?

– Надо мне пробить, куда мои стволы ушли. Поинтересоваться у знающих людей, чтоб цепочку отследили. Ты же мое дело видел?

– Видел.

– Знаешь, кто в той группе вояк был, что меня сюда доставили.

– Всех не помню, смотреть надо.

– То есть, в случае чего, не проблема будет их найти.

– Не проблема. А насчет оружия, есть у меня один человечек. Я же раньше помощником оружейника был. У него и спросим, он вполне знать может. Поехали на торговую площадь.

– Нет. Давай сначала поедим чего-нибудь.

– Давай. – легко согласился Воронцов.

Мы забурились в какую-то рейдерскую харчевню в скандинавском стиле. Все было вырезано из дерева, даже посуда и столовые приборы. Стояли общие длинные столы с лавками. Хозяин высокий толстый мужик в заляпанном фартуке и с длинной плетенной бородой назвался Бьерном, чему никто из нас не удивился и без разговоров поставил две резных кружки пива. А уже потом выслушал заказ.

Мы уселись за стол. Еду подал парень с отрезанными большими пальцами. Тут я конечно в шоке был.

– Насколько такое соответствие антуражу вообще законно? – спросил я у Воронцова.

– Какое соответствие? – не понял стажер.

– Согласно мифам на пиру у Одина подавали те, кому отрезали большие пальцы.

– А вот оно что. А все думал, почему Бъерн именно такой способ наказания выбрал. А тут мифы. Меч держать не можешь, значит прислуга, а интересно придумано.

Оказалось, разносчик попался на воровстве, а хозяин тут уже лет десять живет, на короткой ноге с администрацией, вот и договорился и вместо отправки в отработку, предложил вот такой способ покарать преступника.

– А что тут вообще с наказаниями? Я местных законов знаю, только, что бывает за кражу оружия, как бы не погореть на чем.

– Тут веселуха полная. Самое распространенное это, конечно, отработка. За мелкие правонарушения, ну и если денег нет штрафы и налоги платить. Но иногда могут и на безнадежное задание подписать.

Если конкретно набедокурил, то в изгнание отправят. Выпрут за стены с коробком спичек и пайком на сутки. Ну это я условно. Кому-то, конечно, побольше с собой дадут, а кого и вовсе с голой заднице за стены выдворят.

Самое жесткое наказание за педофилию. Слышал наверно, что в Улье у некоторых проявляются такие наклонности. А детей тут сам понимаешь, раз два и обчелся. Поэтому, если кто попался, то его в камеру садят на площади. И тот медленно загибается от спорового голодания, а когда становиться ясно, что еще немного и человек умрет, ему дают живца. А потом все по новой. И главное его держат в смирительной рубашке и в комнате с мягкими стенами, чтоб сам себя убить не мог.

– И сколько такая пытка длиться?

– Пока у клиента трясучка не начинается. Тогда он от нее подыхает.

– С ментатом риск судебной ошибки отсутствует, так что вполне справедливо.

– Еще есть обычная казнь или разборка как ее называют. Отдают человека внешникам на органы. Тут те, у кого голова на плечах есть ко всему, что связанно с криминалом подходят очень аккуратно. Законы здесь такие, что лучше не попадаться.

Кормили, к слову, много и вкусно. То, что доктор прописал. Мне как раз вес набирать надо. А то так и останусь скелетом, и если вдруг в следующий раз в анабиоз впаду, уже могу не очнутся, просто помру от голода во сне. Довольные и сытые мы покинули столовую суровых викингов и поехали на торговую площадь. Я даже начал догадываться куда.

И точно. Уже знакомая нива шевроле остановилась у магазина с вывеской «белкин глаз».

– Вот она обитель великого и могучего, тобишь Вима. Я целый год у него проработал, до того как в органы попал. Хороший мужик. – сказал Воронцов и потянул дверь на себя.

Хозяин магазина Вим стоял за прилавком. Он оказался полноватым усатым дядькой лет за сорок пять в серой клетчатой рубахе и серыми же брюками на подтяжках. Торговец явно напрягся, завидев бывшего подчиненного.

– Воронцов. Ты по работе или как?

– Я для работы и по делу. – туманно пояснил стажер.

Продавец сразу расслабился, и по его лицу расплылась вполне искренняя улыбка.

– Давненько ты не захаживал.

– Да зайдешь тут куда с этой работой. Это сейчас мне подфартило.

Я улыбнулся двусмысленности выражения.

– Катаюсь по городу, балду пинаю. Вот человечка тебе для знакомства привел. Это Фарт.

Я пожал торговцу руку. Из мастерской поднялся Кузнец, обнялся с Воронцовым через прилавок и протянул мне руку. Я ему подмигнул и показал большой палец. Мол, спасибо, работает на ура. Вим скосил взгляд, удивленный нашему знакомству.

– Купить чего или как? – спросил торговец.

– Купить это обязательно, но попозже. – осторожно начал я. – Скорей спросить.

– Ааа, это ты вчера заходил.

– Я.

– Подумать ты меня заставил. У Картежника мы больше товар не возьмем. Нам лишние проблемы не нужны. Насчет штуцера могу кличь кинуть, известно станет, где всплывет. А вот с «вальтером» все куда интересней.

Если вояки сами завезли пистолет, то он скорей всего уже на черном рынке. Искать его смысла нет. А вообще на будущее, на оружие опознавательные гравировки делаются. Обращайся, если что.

– Обязательно. Это вы хорошо придумали. Как только оружие верну, так сразу к вам за гравировкой.

Почему сразу не заявил о воровстве, а действую окружными путями? Да потому, что я пока никто и звать меня никак. Здесь рука руку моет и все это не совсем структуры, а организованные группировки. Если заявлю, я только добьюсь того, что наживу себе кучу врагов.

Будь я начальником, отдал бы под трибунал группу спецов по заявлению какого-то залетного хера, которого глядишь, не сегодня завтра, сектанты грохнут? Да не в жизнь. Чем потом кадровые дыры латать? Если ребят от кормушки отрывать, они же потом тебе в спину нож воткнуть могут.

Воронцов начал о чем-то болтать с торговцем, а я отозвал в сторонку Кузнеца:

– Пойдем покурим.

– Пошли. – сказал он и вышел за мной на улицу, прям в своей безрукавке. Торговец снова покосился, но ничего не сказал.

– Не знаю даже как тебя благодарить. – сказал я парню. – Если б не твоя работа, валяться мне сейчас скучным, холодным и мертвым.

– Как работает?

– Да замечательно, только патроны переделывать надо. Можешь еще две таких же сделать? А то от той пришлось избавиться.