Текст книги "Адмирал Империи 34 (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Коровников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Ибо на карте явственно проступала картина полнейшего разброда и замешательства в стане «преображенцев». Вымпелы, еще недавно аккуратно построенные в идеальные боевые «линии», теперь лихорадочно рассыпались в разные стороны, образуя какой-то немыслимый хаос без всякой системы и порядка. Дистанции между кораблями то стремительно увеличивались, то вновь сжимались в судорожных попытках перегруппировки. Частота и траектории маневров ясно указывали: экипажи пребывают в полнейшем смятении и явно утратили управление от единого командного центра.

– Что за чертовщина⁈ —выругался Иван Федорович, почесав подбородок.

Как бы там ни было, а полный хаос в рядах противника давал черноморцам прекрасную возможность для стремительного рывка к победе. Скорее всего, неприятельский арьергард сейчас находится в полнейшей растерянности. И достаточно одного решительного удара, чтобы разом покончить со всей гвардейской эскадрой.

Но огромный опыт подсказывал Самсонову, что не стоит спешить с выводами и действовать очертя голову. Так что лучше пока соблюдать осторожность и двигаться к цели неспешно, но верно. Поэтому сейчас Черноморский флот сжатый в огромный «конус» медленно двигался вперед, пока не решаясь на рывок.

– Да вы и сами прекрасно видите на карте, что мои корабли уже давно стоят поодаль от основной группировки «преображенцев», – ответил вице-адмирал Джонс. Похоже, ему не слишком-то улыбалась перспектива отчитываться перед Самсоновым, которого американец в глубине души люто презирал.

Самсонов тоже прекрасно видел эту плохо скрываемую неприязнь, пылавшую в прищуренных глазах американца. Но он не подал виду, прежде всего понимая, что именно он здесь и сейчас хозяин положения, а Илайя находится в его подчинении. В конце концов, адмирал отлично помнил: сейчас не время и не место для выяснения отношений. На кону была не просто его гордость или авторитет, но судьба всего предприятия.

– Хорошо, с вашей позицией все ясно. Но что скажете насчет остальных кораблей, гвардейских «преображенцев»? Никак не возьму в толк причины этих их нелепых маневров и перестроений… Вы наверняка лучше меня понимаете, что вообще происходит в когда-то стройных порядках дивизии Шувалова.

– Для получения подобной информации вам необходимо связаться непосредственно с лейб-флагманом Преображенской дивизии, – бросил американец, брезгливо поджав губы. Всем своим видом он демонстрировал, что это ниже его достоинства – лично вдаваться в утомительные разъяснения для непонятливых русских. – Уверяю, адмирал, вас там ждет весьма занятный сюрприз…

С этими загадочными словами Джонс отключил канал связи, оставив обескураженного Самсонова один на один с клубком нехороших предчувствий.

– Что ж, ценю твой совет, приятель, как бы ты меня ни бесил своим высокомерием, – процедил сквозь зубы раздосадованный адмирал. – Но знай: после того, как покончим со всей этой кутерьмой, мы с тобой еще перетрем по душам. Уж постараюсь внушить тебе чуток уважения к золотым орлам на моих адмиральских погонах…

Мысленно пообещав себе устроить строптивому американцу головомойку при личной встрече, Иван Федорович решил последовать наущению своего не в меру самоуверенного подчиненного. Недолго думая, Иван Федорович приказал вызвать мостик флагмана Преображенской дивизии…

– Иван Федорович! – внезапно, вместо сурового лица адмирала Шувалова, на коммуникационном экране возникло молодое, до неприличия смазливое лицо Демида Зубова – со скупой искусственной улыбкой. И прежде чем ошарашенный адмирал успел открыть рот, полковник громогласно провозгласил:

– Господин адмирал флота, разрешите доложить – вся бывшая под командованием контр-адмирала Шувалова Преображенская дивизия решением старших офицеров присягает ныне лично вам и всецело переходит под ваше командование! Изменник казнен по законам военного времени за предательство Отечества. Последний приют он нашел в открытом космосе, куда и был выброшен по личному моему приказанию…

– Что за чертовщина, полковник! Вы-то каким боком здесь оказались? – прорычал он, сурово насупив брови. В голосе Самсонова явственно прозвучали нотки недоверия, почти откровенного подозрения. Уж больно неожиданным и диким показалось ему все происходящее. – Объясните, что вообще у вас там на линкоре стряслось? «Москва» под вашим контролем?

– Можете не сомневаться…

Самсонов постепенно приходил в себя. В конце концов, если Зубов не врет, и гвардия и впрямь перешла на его, Самсонова, сторону – это в корне меняло всю диспозицию. Считай, половина дела уже сделана. И чем дольше он размышлял, тем шире расплывалась на его хмуром лице довольная ухмылка. Похоже, капризная фортуна наконец-то повернулась к адмиралу своим прекрасным ликом. Столь щедрый подарок судьбы в самый канун решающего броска к столице дорогого стоил.

– Ничего себе, подарочек! – громогласно расхохотался Иван Федорович, решив пока не углубляться в детали странной интриги, так удачно разыгравшейся в его пользу. – Значит, ты тоже в наших рядах полковник… Ай да, канцлер, ай да сукин сын! Все обставил как нельзя лучше… И что твои корабли не собираются меня атаковать, полковник… Вернее, прошу прощения – адмирал Зубов, – тут же поправил сам себя Иван Федорович, быстро сориентировавшись и поняв, что приобретает сейчас себе нового серьезного союзника.

Демид и впрямь застыл на мгновение, изумленно округлив глаза. Он явно не ожидал столь скорого и щедрого вознаграждения. Самсонов с удовлетворением отметил, как стремительно меняется выражение лица Зубова.

«Ничего, братец, после с лихвой отработаешь оказанную тебе милость, не сомневайся. Выжму из тебя все соки до последней капли, – со злорадным весельем подумал про себя Иван Федорович, наблюдая за сменой противоречивых чувств на лице гвардейца. – Но как интересно канцлеру удалось вытащить его их тюрьмы? Впрочем, зная Шепотьева и его тайную сеть, можно этому особо не удивляться».

– Значит, вы господин адмирал утверждаете, будто все гвардейцы как один присягнули мне на верность и отныне числятся в Черноморском флоте? – с нажимом переспросил адмирал, в упор глядя на Зубова немигающим взглядом, а после переведя взгляд на тактическую карту за своей спиной. – Объясните тогда, почему несколько ваших вымпелов по-прежнему упрямо торчат в боевых порядках? Мне тут сигналят: целых семь дредноутов стоят в «линии», нацелив орудия прямехонько на приближающийся «конус» моей эскадры…

Самсонов ткнул пальцем в светящуюся тактическую карту, где мерцающие огоньки гвардейских кораблей и впрямь настырно жались друг к другу, образуя классическую «линию»

– Дайте мне всего десять минут, господин адмирал. Уверяю вас, среди моих гвардейцев, что пока не определились со своей позицией, вовсе нет предателей. Это храбрые офицеры, преданные царю и Отечеству. Просто они оказались дезориентированы внезапной сменой командования и по инерции придерживаются устаревших приказов. Но стоит мне лично обратиться к ним с толковым разъяснением ситуации – и, ручаюсь головой, все до единого перейдут на вашу сторону…

– У вас нет десяти минут, адмирал, – жестко отрезал Самсонов. – Похоже, вы слегка заблуждаетесь насчет истинных мотивов ваших, с позволения сказать, подчиненных. Можете поверить моему богатому жизненному опыту – все эти «неопределившиеся», как вы их обозвали, на самом деле являются самыми что ни на есть матерыми предателями. А значит – нашими с вами потенциальными врагами.

Иван Федорович саркастически фыркнул и покачал головой, всем своим видом демонстрируя крайнюю степень отвращения.

– Даже если сейчас они последуют за нами, то завтра непременно ударят в спину. Я знаю таких людей… Я и сам сделал бы то же самое на их месте…

– Да, но возможно, они просто не сумели так быстро сориентироваться…

– Это теперь их проблема, – отрезал Самсонов. – Лучше скажите мне вот что, господин хороший, – заговорил адмирал, наконец, оторвавшись от созерцания мерцающего экрана. – Можете ли вы со всей ответственностью заверить, что остальные силы Преображенской дивизии целиком и полностью находятся под вашим контролем? А главное, большие десантные корабли с полками штурмовиков на борту.

Самсонов выжидающе уставился на Зубова.

– Так точно, господин адмирал! Они ваши…

– Что ж, я рад слышать столь добрые вести, Демид Александрович! И еще больше счастлив, видеть в вашем лице достойного адмирала, готового без колебаний присоединиться к нашему праведному походу против бунтовщиков и самозванцев.

Пока длился этот судьбоносный разговор, «конус» из восьмидесяти боевых кораблей адмирала Самсонова приблизился к семи оставшимся в строю кораблям Преображенской дивизии и буквально за считанные минуты истребил их с циничным хладнокровием. Семь гвардейских линкоров и крейсеров навсегда остались летать здесь в виде космического мусора. Такая жестокость поразила остальных «преображенцев», но никто из них не посмел препятствовать избиению своих товарищей. Как я и говорил, многие сейчас были смущены и растеряны в этом хаосе, совершенно не зная, за кем праведная сторона, а за кем неправедная…

Так окончилось данное противостояние, роковой шаг был сделан. В результате поредевшая в избиении части своих кораблей и опаленная смутой Преображенская дивизия, а также русско-американская эскадра вице-адмирала Джонса, сомкнув ряды и выстроившись в идеальные походные колонны, решительно последовали за Черноморским космофлотом Ивана Федоровича Самсонова. Грозная армада неудержимо устремилась навстречу своей исторической судьбе. К заветной, манящей цели – сверкающей короне Российской Галактической Империи находящейся на столичной планете Новая Москва-3…

Глава 3

Место действия: столичная звездная система HD 35795, созвездие «Орион».

Национальное название: «Новая Москва» – сектор контроля Российской Империи.

Нынешний статус: контролируется Российской Империей.

Точка пространства: столичная планета Новая Москва-3.

Комплекс Большого Императорского дворца.

Дата: 5 мая 2215 года.

Прибыв к столице, корабли Черноморского космофлота демонстративно расположились на низкой орбите планеты. Величественные боевые крейсеры и линкоры, выстроившись идеальным полукольцом, зависли над Москва-сити – сверкающим небоскребами столичном мегаполисом, раскинувшимся на сотни километров.

Появление эскадры адмирала Самсонова вызвало настоящий переполох как среди обитателей императорской резиденции, так и в рядах военно-космических сил, дислоцированных в системе. Что до командования местных сил планетарной обороны, то оно буквально потеряло голову, лихорадочно просчитывая варианты возможного отпора непрошеным гостям. По сводкам разведки мощь кораблей Черноморского флота многократно превосходила все, чем располагали защитники. В случае полномасштабного столкновения шансы на успех гарнизона и войск самообороны системы равнялись нулю. Оставалось лишь уповать на благоразумие Самсонова, который пока воздерживался от прямых враждебных действий.

Тем временем произошли и изменения в обозначениях флота на астрокартах и в справочниках. Еще вчера гордо реявший над кораблями Ивана Федоровича Андреевский флаг ныне бесследно исчез со всех тактических дисплеев и голографических проекций. Знакомый диагональный синий крест на белом фоне теперь повсеместно сменило унылое серое голографическое полотнище без каких-либо знаков и эмблем.

Иван Федорович сильно ругался на подобные перемены, но не был в силах это изменить. Собственными глазами наблюдая за тем, как в один момент в информационных системах всей галактики его доблестный космофлот превращается в безликое серое пятно, адмирал едва не лопнул от негодования.

Дело в том, что раньше подразделения космофлота, а также отдельные вымпелы: линкоры и крейсеры на тактической карте имели над собой изображение Андреевского флага. С помощью специальных проекторов и мощных голографических систем техники научились воспроизводить гигантскую объемную копию Андреевского флага прямо в космическом пространстве позади кормы корабля. Полупрозрачное, трепещущее на несуществующем ветру громадное полотнище парило над каждым крейсером и линкором подобно ангелу-хранителю, зримо демонстрируя принадлежность боевой единицы к русскому космофлоту.

С практической точки зрения наличие подобных маркировок в разгар схватки не имело принципиального значения – любой мало-мальски современный сканер или прибор целеуказания все равно безошибочно определял чей корабль находится перед ним. Но для самих космофлотцев возможность сражаться под сенью исторического символа непобедимости русского флота значила очень многое. Это был не просто яркий красивый жест, но и мощный моральный стимул, боевой талисман, придающий силы и помогающий преодолевать все тяготы ратного труда.

Так что совсем не удивительно, что внезапное исчезновение Андреевских флагов с тактических дисплеев и замена их блеклой серостью сильно взбесили Ивана Федоровича. В конце концов, он ведь по-прежнему считал себя главным оплотом и защитником Российской Империи, ее самым верным слугой. И уж точно не желал менять гордый символ российской государственности на унылый бесцветный флаг, обозначающий подразделение, либо корабль, не принадлежащий к ВКС или торговому флоту какого-либо государства.

Но как ни бушевал разгневанный адмирал, вновь вернуть привычные «бело-синие» цвета над своими кораблями он, к величайшему сожалению, не мог чисто технически. Сам процесс изменения статуса Черноморской эскадры с регулярной императорской на «мятежную» был произведен в автоматическом режиме – одномоментно и повсеместно во всех астрокартах и справочниках, причем не только российских, но и иностранных.

Самсонов, при всем своем влиянии и власти над умами и сердцами подчиненных, оказался бессилен перед бездушной машиной галактической бюрократии. Стоило Генеральному Штабу официально признать Ивана Федоровича предателем и изменником, как тут же была запущена глобальная процедура изменения статуса его армады в базах данных. И отменить или хотя бы притормозить этот процесс не представлялось никакой возможности.

Разве что только вломиться в серверные узлы и физически уничтожить носители проклятой информации. Да и то – наверняка ведь остались еще и запасные дубли и автоматизированные резервные копии, хранящиеся на других планетах. Так что как ни крути, а серый цвет, похоже, намертво закрепился за кораблями бывшего Черноморского космофлота, а ныне личной эскадры опального адмирала Самсонова…

Титаническим усилием Иван Федорович все же взял себя в руки и вновь придал лицу бесстрастное выражение. Не хватало еще, чтобы подчиненные увидели своего командира в таком расстроенном состоянии. Самсонов отлично понимал, что в нынешней ситуации крайне важно сохранять хладнокровие и демонстрировать полную невозмутимость. Ведь если дрогнет он – дрогнут и все остальные. А там уже недалеко и до паники, способной мигом обратить грозное воинство в стадо перепуганных баранов.

И потом, разве подобает умудренному жизнью боевому адмиралу, закаленному в десятках сражений, распускать сопли из-за такой мелочи, как смена расцветки опознавательного флага? Плевать на все эти бюрократические игрища – главное, что люди и корабли остались прежними. А законы и порядки, учрежденные продажной кликой мерзавцев в высоких кабинетах, для Ивана Федоровича давно утратили какое-либо значение. Он сам себе теперь и закон, и совесть, и Бог. И горе тому, кто рискнет встать на пути у его правого дела…

– К черту! – решительно бросил Самсонов, жестом подзывая к себе вахтенного офицера на флагманском мостике «Громобоя». Подтянутый капитан-лейтенант, щелкнув каблуками, с готовностью подскочил к адмиралу. – Передашь на все корабли по закрытому каналу связи: серое полотнище отныне считать официальным стягом нашего соединения. Пусть даже эти бездари в Адмиралтействе полагают, что могут одним росчерком пера превратить нас в безродных космических бродяг. Но мы-то знаем – Андреевский флаг навсегда останется в наших сердцах, как символ верности присяге и готовности сражаться за Россию до последнего вздоха.

– Так точно, разрешите выполнять! – браво гаркнул капитан-лейтенант, преданно глядя на своего кумира.

Самсонов жестом отпустил офицера, а сам в задумчивости скрестил руки на груди. Прищурившись, адмирал смотрел на зависшие в иллюминаторах мостика силуэты боевых кораблей его эскадры, мрачной тенью нависшие над планетой. План дальнейших действий стремительно формировался в голове флотоводца.

– Если они желают видеть мои корабли под серыми флагами, да будет так, – процедил Иван Федорович сквозь зубы, обращаясь к самому себе. В голосе его звучало неподдельное презрение пополам с решимостью.

– Я назло всем сделаю этот идентификационный цвет своим личным, – продолжал рассуждать вслух адмирал, прохаживаясь вдоль пультов управления мерными шагами. – Не пройдет и недели, как один лишь вид серого полотнища на тактических дисплеях противника будет повергать их в дрожь. Ведь под этим флагом будут сражаться отныне лишь самые отчаянные, бесстрашные головорезы, готовые на все ради торжества русского оружия. Моя армада станет не изгоями – она превратится в бич Божий!

Размашисто перекрестившись на парящую в углу командного отсека голограмму старинной иконы образ Николая Чудотворца – наряду с апостолом Андреем Первозванным заступника и покровителя русского космофлота, Самсонов вновь подошел к обзорной иллюминаторной панорамы.

– Раз уж так вышло, что теперь мы вне закона – что ж, да будет так. Но помните, господа с этого дня Иван Самсонов объявляет войну не на жизнь, а на смерть всем врагам нашего великого Отечества. И серый стяг, реющий над моей эскадрой, станет для вас последним, что вы увидите перед тем, как сгинуть в адском пламени…

Отойдя от гневных припадков и смирившись с происходящим, Иван Федорович принялся наводить свои порядки. Не теряя ни минуты, грозный адмирал с головой погрузился в кипучую деятельность. Он понимал, что времени на раскачку нет – положение и без того шаткое, а медлительность может стоить ему головы. Ведь теперь за каждым его шагом пристально следят не только верные соратники, но и многочисленные враги, мечтающие воспользоваться любой слабостью или промашкой опального космофлотоводца.

Поэтому Самсонов решил действовать жестко и решительно. Он собрал на флагмане расширенное совещание высшего командного состава и заявил: отныне их соединение является полностью автономной и самодостаточной боевой единицей, не подчиняющейся никому, кроме своего адмирала. Любое неподчинение или попытка оспорить полномочия командующего будут немедленно и беспощадно пресекаться вплоть до расстрела на месте.

Мрачно оглядев притихших капитанов и адмиралов исподлобья, Иван Федорович произнес:

– Господа офицеры и адмиралы, выбор сделан и обратной дороги нет. Мы с вами уже переступили точку невозврата, публично отвергнув власть этих столичных временщиков и политиканов. Теперь наша судьба и жизни всецело зависят только от нас самих. Либо мы выстоим в грядущей буре и выйдем из нее победителями, навеки вписав свои имена в пантеон бессмертных героев русского космоса. Либо с позором сгинем, став презренными изгоями и предателями родины. Третьего не дано!

Подкрепив свою пламенную речь хлестким ругательством и ударом кулака по столу, Самсонов обвел тяжелым взглядом присутствующих. В глазах большинства он увидел решимость и готовность идти за своим адмиралом до конца, невзирая на опасности. И лишь некоторые – те, кто и раньше был замечен в тайном инакомыслии и фрондерстве – потупились, всем своим видом выражая скепсис и неуверенность. «Ну что ж, этих голубчиков я в ближайшее время или приструню, или избавлюсь от них», – хладнокровно подумал про себя Иван Федорович.

Первым делом командующий официально ввел в должность двух своих новых союзников: Демида Зубова, в одночасье превратившегося из полковника в контр-адмирала и командира Преображенской дивизии, и вице-адмирала Илайю Джонса – назначив последнего своим дивизионным адмиралом и придав его сводной эскадре номер.

Пока на флагмане вовсю кипела работа по приведению кораблей в полную боевую готовность и перетряске командного состава, на планете разворачивались не менее драматические события. Едва серые громады линкоров и крейсеров эскадры Самсонова грозно нависли над Новой Москвой-3, как оттуда стартовали десятки штурмовых челноков, до отказа забитых вооруженными до зубов космопехотинцами. Словно стальные хищные птицы, они стремительно ринулись в атмосферу, прорывая редкие облака и оставляя за собой пылающие плазменные следы.

Целью дерзкого рейда стал комплекс Большого Императорского Дворца – средоточие власти и могущества Российской Империи. Именно там, в гигантском лабиринте анфилад и переходов, запутанном, словно кроличья нора, вершились в эти дни судьбы сотен миллионов подданных, разбросанных по сотням планет и звездных систем. Именно в обшитых полированными панелями из ценных пород дерева кабинетах привыкли плести свои интриги блюстители имперских устоев – родовитые вельможи и министры в расшитых золотом мундирах.

Но сегодня их размеренное существование оказалось грубо нарушено. Не успели высокопоставленные обитатели дворцового комплекса опомниться, как над их головами с пронзительным воем промелькнули десантно-штурмовые шаттлы, вонзившись днищами прямо в идеально ухоженные лужайки парадных садов. Не прошло и минуты, как из чрева стальных коробок, словно горох, посыпались закованные в броню рослые «морпехи».

Охрана дворца, застигнутая врасплох внезапным появлением непрошеных гостей, поначалу растерялась. Караульные гвардейцы роты охраны, никогда в своей жизни не покидавшие столичную планету и не принимавшие участия ни в одном настоящем бою, отнюдь не горели желанием лезть на рожон и подставляться под ураганный огонь «черноморцев». Большинство из них вообще не понимало, что происходит и кто на кого напал.

Однако присяга есть присяга, и самые стойкие из императорских гвардейцев все же попытались организовать сопротивление ворвавшимся во дворец «морпехам» Самсонова. Но куда им было тягаться с теми, за плечами которых были десятки жесточайших схваток и абордажей. Да и в техническом оснащении преимущество было явно не на стороне защитников дворца – штурмовые винтовки гвардии смотрелись детскими хлопушками на фоне тяжелого переносного вооружения штурмующих.

В общем, спустя каких-то полчаса все было кончено. Большая часть охраны была перебита в коротких яростных стычках. Наиболее благоразумные гвардейцы, осознав всю безнадежность положения, полезли из укрытий с поднятыми руками. «Черноморцы» их быстро разоружили, сковали магнитными наручниками и определили в одну из дворцовых кладовых – благо размеры позволяли разместить хоть целый полк.

Обслуживающий персонал, сообразив, что запахло жареным, дружно ударился в бега, побросав вверенные их заботам покои и кабинеты. В анфиладах и переходах дворца воцарилась жутковатая тишина, изредка нарушаемая лишь цокотом роботов да редкими истошными воплями какого-нибудь бедолаги, не успевшего унести ноги и нарвавшегося сдуру на людей Самсонова.

Спустя час после начала штурма комендант дворцового комплекса, бледный как смерть, со стыдом и позором сдал нападающим ключ-карты и коды доступа ко всем помещениям, включая царскую сокровищницу и тайные архивы. На этом захват Большого Императорского Дворца – средоточия верховной власти Российской Звездной Империи, можно было считать завершенным. Теперь в руках мятежного адмирала Самсонова находился, пожалуй, самый весомый козырь в грядущем противостоянии с центральной властью. Символ и воплощение всей легитимности и сакральности монархии отныне стал резиденцией Ивана Федоровича…

Обитатели столичной планеты – кто со страхом, кто с нескрываемым любопытством – наблюдали за тем, как разворачиваются события на политической арене, главной площадкой которой в данный момент стали залы и коридоры дворцового комплекса. Жители многомиллионного мегаполиса, раскинувшегося вокруг Большого императорского дворца, буквально приникли к головизорам и инфо-панелям, жадно ловя любые обрывки новостей.

Информация просачивалась скудно – похоже, захватившие дворец «черноморцы» сумели сходу перекрыть почти все официальные каналы связи. Но даже редкие репортажи и любительские съемки, просочившиеся в общедоступные сети, рисовали тревожную картину. Горожане с содроганием взирали на распростертые безжизненные тела гвардейцев в парадных мундирах, валяющиеся на мраморных ступенях лестниц.

Немногие посвященные и завсегдатаи политических кулуаров уже поняли – произошло нечто из ряда вон выходящее. Что-то такое, что может навсегда изменить дальнейшую судьбу Империи. Но пока вся эта важная информация распространялась исключительно среди сановной элиты, жители мегаполиса и звездных колоний томились в мучительном ожидании. Гадая – на чью сторону в противостоянии двух императоров склонится чаша весов.

Все понимали – от позиции могущественного и непредсказуемого адмирала Самсонова, заявившего о себе столь громогласно и бесцеремонно, зависит очень многое. А может быть – и все. Тот, на кого Иван Федорович сделает ставку в этой крупнейшей политической партии последних десятилетий – скорее всего и воссядет на троне. Конечно, при условии, что в схватке за власть над сотней звездных систем бывший подчиненный покойного императора одолеет своих противников внутри Империи…

Неопределенность ситуации разрешилась довольно быстро, на созванном Иваном Федоровичем торжественном собрании, которое проходило в Большом Тронном зале дворца. Мероприятие обещало стать поистине историческим и судьбоносным, недаром на него были приглашены все сколь-нибудь влиятельные персоны государства. В назначенный час здесь собрались оба так называемых императора: Артемий Константинович и малолетний Иван Константинович, каждый в окружении группы своих приближенных и ярых сторонников, а также все высшие сановники и удельные князья Российской Империи.

Вид парадного зала, сверкавшего хрусталем и позолотой, поверг сиятельных господ в шок. Потому как первое, что бросалось в глаза – это расположившийся на троне усопшего императора адмирал Самсонов собственной персоной. Вальяжно развалившись на золоченой спинке венценосного седалища, грозный флотоводец невозмутимо взирал на собравшихся в зале, иронично ухмыляясь в усы. Такая дерзость и пренебрежение всеми мыслимыми и немыслимыми приличиями повергли царедворцев в оторопь.

Однако этот демарш был лишь первым и как выяснилось, далеко не самым шокирующим сюрпризом от Ивана Федоровича. Главная интрига заключалась в том, кому из двух претендентов отдаст предпочтение своенравный адмирал, фактически взявший в свои руки всю полноту власти. Ведь даже самым недальновидным сановникам стало ясно – только заручившись поддержкой владеющего умами военных Самсонова, можно реально рассчитывать на обладание короной…

Интриги, впрочем, не случилось. Даже людям несведущим и далеким от хитросплетений большой политики, было достаточно одного беглого взгляда на тех, кто сейчас стоял за спиной восседающего на троне Самсонова, чтобы безошибочно определить, на кого из двух претендентов сделал ставку своенравный адмирал. По правую руку от могучей фигуры флотоводца, подобно двум древнегреческим титанам, возвышались канцлер Империи Юлиан Шепотьев и первый министр государства Птолемей Граус – влиятельнейшие сановники державы, чье веское слово и закулисные маневры определяли расклад сил на политической арене последние лет двадцать как минимум.

Всем было известно, что оба вельможи являются ярыми приверженцами младшего из двух царственных отпрысков – малолетнего княжича Ивана. Уже одно это красноречивое соседство недвусмысленно давало понять, чью сторону в борьбе за трон занял непредсказуемый и грозный командующий Черноморского флота.

Воцарившаяся в зале тишина, казалось, звенела от напряжения. Сотни глаз, затаив дыхание, впились в стоящего на ступенях трона Ивана Федоровича, ожидая его дальнейших слов и действий. Гробовое молчание нарушали лишь редкие покашливания да скрип сапог на мраморном полу, даже говоруны и краснобаи из числа царедворцев примолкли, не смея раньше времени нарушить зыбкое равновесие. Слишком высоки были ставки в этой игре, слишком многое зависело сейчас от произнесенных вслух фраз и предпринятых шагов.

Адмирал Самсонов, опершись о подлокотник трона, обвел собравшихся в зале тяжелым немигающим взглядом исподлобья. На какую-то долю секунды задержался на застывшей неподалеку фигуре царевича Артемия, словно примериваясь и взвешивая все за и против. Но вот губы флотоводца искривились в презрительной усмешке и, махнув рукой, словно отметая прочь какие-то сомнения, он заговорил – веско, жестко, безапелляционно:

– Артемий, ты слишком слаб авторитетом, а что еще печальнее – умом, чтобы управлять нашей великой Империей, – без обиняков и стеснений бросил в лицо молодому человеку, адмирал Самсонов. В голосе его не было ни капли почтения к особе царственного наследника – лишь холодная констатация факта вперемешку с нескрываемым пренебрежением.

– Хоть ты и старший сын нашего недавно почившего императора, но не обладаешь должными качествами правителя, – продолжал меж тем Иван Федорович, все так же в упор глядя на опешившего от подобной отповеди Артемия. – Твой брат Иван, согласно завещанию Константина Александровича, а также, по мнению большинства жителей государства – вот истинный продолжатель династии Романовых. Поэтому я, как главный защитник Российской Империи, безоговорочно признаю императором великого князя Ивана Константиновича и торжественно клянусь служить ему верой и правдой!

Последние слова адмирал Самсонов произнес с нажимом, возвысив голос почти до крика. Правая рука его при этом сжалась в кулак и с силой впечаталась в подлокотник трона, заставив того жалобно скрипнуть. Левая же описала широкий полукруг, словно проводя незримую разделительную черту между двумя противоборствующими партиями новоизбранных императоров. Жест вышел на редкость красноречивым – даже непосвященным стало ясно: Иван Федорович свой выбор сделал.

Эффект от выступления адмирала превзошел все ожидания. Словно только и ждавшие соответствующего сигнала, князья и сановники, изначально поддерживавшие кандидатуру Ивана Константиновича, дружно грянули ликующее «Ура!» и «Виват!». Их восторженные крики и аплодисменты в мгновение ока заполнили парадный зал, сотрясая его своды и перекрывая робкие попытки сторонников Артемия перекричать возликовавшее большинство.