Текст книги "Видеосклеп"

Автор книги: Дмитрий Коровин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

Глава 9

Оставшись вдвоем, юноши расположились на полу перед телевизором с подключенной игровой приставкой, и час убили на игру в восточные единоборства, после чего решил откланяться и Дин.

Проводив его до порога, Хобб попытался разъяснить кратчайший путь до улицы Осиновой и под занавес этих путеводных истолкований, предложил воспользоваться своим велосипедом, тем самым, который загораживал прихожую.

– Заберу, как время будет, все равно я им редко пользуюсь. Стало не в кайф, когда теперь все на машинах…

– Спасибо, Хобб, – поблагодарил новичок, помогая спустить двухколесный транспорт с крыльца.

– Не заблудишься?

– Не должен.

– Тут только на первый взгляд расположение улиц кажется запутанным, но на самом деле все просто. Тебе только нужно чаще устраивать вылазки.

Попрощавшись с Хоббом, Дин положил учебники в корзину, прикрепленную на переднем крыле и, оседлав велосипед, выкатил на дорогу.

Достигнув поворота, он свернул на улицу с почти одинаковыми домиками, принимаясь считать. Третий дом на правой стороне принадлежал семье Мьямба, и Дину очень захотелось посмотреть, где обитала его мулатка. Он даже приостановился на минутку, чтобы внимательнее рассмотреть этот дом, надеясь обнаружить в его окнах знакомое женское лицо. Однако удача не улыбнулась и Дин, оттолкнувшись ногой от асфальта, вернулся обратно, проехав почти до самой лестницы, по которой они спускались от шоссе.

Свернув на проходящую зигзагообразную улицу, курсирующую волнистой линией до самой Осиновой, Дину осталось лишь проехать определенный отрезок и в нужный момент угадать поворот.

Теплый, приятный ветер обдувал юное лицо, Дин ощутил раскованность и будто бы стал независим ото всех. Дома, заборы, лужайки, автомобили, деревья, столбы – все проносилось мимо, не заслуживая внимания. Юноша словно парил над землей, летел, как птица, вырвавшаяся из клетки. Он словно отпустил свою душу и мысли, и на мгновенье ему показалось, что жизнь была без этого пуста. Проблемы, одиночество, тоска – не стоило об этом больше думать, все это мелочи бренного тела, свобода – вот! Лишь нужно тормоз отпустить!

Со страстью накручивая педали и полностью отдавшись скорости, Дин не заметил, когда закончилась относительно прямая дорога и, проскочив повороты на Лесную и Осиновую улицы, продолжил гнать вперед, пока не вылетел прямиком на улицу Нижнюю, еле успевая повернуть, чтобы не врезаться в бордюр и не улететь в кусты.

«Так-так», – подумал он. – «Ничего себе разогнался! И хорошо машины не было, а то бы плакать надо мной моим… Впрочем, некому мне на грудь и слезу уронить. Ну, маме разве что для приличия. Хотя, думается, она больше будет увлечена своим траурным нарядом и мнением гостей о прошедшей церемонии захоронения».

Дин затормозил, огляделся и выехал на улицу Трампа. Здесь ему было все знакомо, он мог сориентироваться и без труда добраться до дома, где быстро объяснил матери, откуда у него велосипед.

Пока до возвращения отца оставался приличный отрезок времени, юноша занялся уроками, ну а после, по традиции молчаливого, ужина, закрылся в комнате, растворившись во власти рассуждений перед современным электронным демоном.

Подсознательно надеясь на письмо от Шона, Дин сначала проверил, известную бывшему другу, почту в «Гугл» и кроме уведомления «нет входящих сообщений» ничего полезного не извлек. Впрочем, если учитывать поговорку, что отсутствие новостей уже хорошая новость, обижаться на пустоту электронного ящика не было причин. Пустота освобождала! Раз нет задачи, ни стоит искать и решения. И это хорошо. Жизнь и без того захламлена искусственно вымышленными трудностями, так зачем пытаться ее усложнять еще больше? Нет звонков, нет писем, тишина и покой! Даже если бы Шон все вдруг понял и захотел контакта, о чем он смог бы написать ему, о чем говорить в Скайпе, зная, что любую придуманную выходку им будет нужно воплощать в реальность порознь, за несколько сот километров друг от друга?

«Шон – перевернутая страница», – рассуждал Дин. – «Теперь его место, возможно, останется за Хоббом, а фантазии портлендских девчонок займут: Сондра, Зельда и… Брина? Да-да, Брина! Почему бы и нет! Впрочем, если выбирать из троих, Зельда не такая уж и фантазия. Уж лучше с ней, чем с фотографией очередной шлюхи, обнажившейся на мониторе компьютера. Да, шестнадцать – это возраст! И мне нужно продержаться, совладать с собой, постараться вести себя по-мужски! Однако неудержимое желание может и навредить. Куда лучше оставаться хладнокровным, спокойным, рассудительным, чем после первого же поцелуя, сойти с ума и налажать. Нет, шестнадцать – это возраст! Зачем ждать восемнадцати, когда природа требует сейчас? Для кого себя беречь? Ожидать свою будущую Брину? Только вот будет ли она меня ждать? Эх, как бы хорошо было, если бы при рождении, мы уже знали, с кем нам придется под руку идти по жизни. В одном прекрасном сне вдруг мы с ней друг другу приснимся, узнаем имена, фамилии и город нашей встречи. Как это было бы классно! Как мудро поступали в старину родители, когда устраивали помолвки. Дети еще в пеленках, а уже практически обвенчаны! И каждый уже заранее знает, что не надо никого искать, что жена – вот она – сопит в соседней люльке, только останется следить за ее поведением, да ухажеров разгонять. И никто тогда не запретит заниматься сексом хоть с двенадцати. Она же моя будущая жена, какие могут быть ограничения? Но здесь ведь может появиться проблема… А если она вырастит и окажется уродиной? Да еще со склочным характером? Собственно говоря, так и было в те старинные времена, а никуда уже не денешься, женись, раз прописали. Гм, везде есть подводные камни, ну и мерзкая штука жизнь…»

Парень вдруг понял, что глаза его закрыты, и образ обаятельного лица с детской улыбкой от Селены Гомес заслонил собою все остальные картинки. Дин помотал головой, прогоняя наваждение, и посмотрел на черную заставку экрана, перешедшего в режим ожидания.

«Зачем я думаю о Брине? Какое непостоянство! Кого вижу, в ту влюбляюсь… Может я тоже шлюха, как все те девушки с эротического сайта? Но им-то все равно, кто ими озабочен, сегодня один, завтра другой; да и совсем необязательно быть шлюхами, чтобы позировать обнаженными для пускающего слюни фотографа. Сомневаюсь, чтобы они ублажали его после съемок, ведь это только бизнес. А я? А что я? То борюсь с эрекцией, дрожа всем телом при виде коленки Сондры, то упиваюсь наслаждением при касании ладони Зельды, то облизываюсь при изучении аппетитных бедер Брины. Вот ужас! Стоит еще приплюсовать в эту компанию и Николь, и Иду, и даже мисс Дебору Грейсмит. Уф, с ней бы я согрешил даже с большим удовольствием, чем с перечисленными пятерыми. Не знаю даже, от чего больше я испытал сегодня кайф, от осознания того, что сижу рядом с Сондрой, или оттого, что единственным свидетелем казуса явилась мисс Грейсмит? А ведь завтра французский и английский! Два часа я проведу под ее вниманием! Боже! Мда, стыд и удовольствие, наверное, лежат на одной плоскости. Ах, Дебора! Многое бы отдал, чтобы узнать, что она почувствовала, кидая учебник на мой торчащий член! Что значит опыт! А ведь зрелая женщина может стать лучшим проводником для невинного, боязливого мальчика, в восьмидесяти процентных случаях испортившего первый секс с ровесницей. Женщина не высмеет, успокоит, поймет, подбодрит. Женщина не уйдет, пока не получит и не доставит удовольствия. Женщина не продинамит, делая выбор сама. Женщину не нужно соблазнять, она дает лишь два ответа: «да» или «нет» и никаких «быть может»! Последнее кокетливое сочетание она оставит для мужчин постарше, но с мальчиком такое не пройдет, ведь ему нужен точный ответ! Конечно, зачастую женщины кажутся противными: с суховатой кожей, с морщинками на лице и целлюлитом на бедрах. Правда, я не знаю, что такое целлюлит, но что-то страшное, наверное. А ведь Дебора не такая! Она ведь еще молода даже для меня. Сколько ей?.. Блин, пацаны же говорили… двадцать с чем-то, двадцать пять или около того. А мне шестнадцать – это возраст! И девять лет между нами – небольшая разница. Я даже жениться на ней смогу при случае, если она от меня, к примеру, залетит. Эх, круто было бы! Она живет отдельно, я бы смог к ней переехать, освободившись, наконец, от родительского, хоть и пассивного, но надзора. Жаль, что это лишь очередная пища для фантазии…»

Щелкнув мышкой, Дин включил заставку монитора и, будто не осознанно, опять нажал на значок с почтой, снова любуясь сообщением о никем невостребованном Е-мэйле. Все равно, что записная книжка с вырванными страницами адресов…

Вспомнив вдруг о надписи, обнаруженной в кладовой между полок, юноша резко развернулся на крутящемся стуле и, схватив лист бумаги и шариковую ручку, спустился вниз.

Тихо подкравшись, Дин заглянул в гостиную. Родители сидели перед телевизором – отец на диване, мать в кресле – и молча смотрели какое-то кино. Ничто не мешало вновь проникнуть в кладовую под лестницей и, воспользовавшись стремянкой, стоящей в том же положении на прежнем месте, подняться и торопливо записать ссылку.

Дело было сделано, и Дин на цыпочках вернулся в комнату, где его подзывал телефон.

– Кто может звонить в такой час? – удивился юноша, подбирая со стола мобильник: – Алло?

– Дин, ты еще не спишь? – поинтересовались голосом Хобба.

– Нет, смотрю порнушку.

– Извращенец!

– Кто бы говорил! – парировал Дин. – Если бы ко мне пришла девушка и так вот запросто развалилась на кровати с голыми ляжками, я бы из кожи вон вылез, но постарался найти способ составить ей компанию. И мы бы, уж конечно, не с кошками бы там забавлялись! Мне до сих пор не верится, что между вами лишь пресная дружба.

– Сладкая дружба, чувак, сладкая! И я просто продляю удовольствие, любуясь этим наипрекраснейшим персиком, который только стоит укусить за бочок и он взорвется потоком сока, – с важностью объяснил Хобб. – А куда спешить-то?

– А ведь действительно, куда?..

– Слушай, Дин, новость есть! Час назад звонил Рот, чего он мне рассказал!..

– Не томи, Хобб, что случилось?

– Когда мы уехали в автобусе, тачка Свена еще оставалась на парковке. Так вот прикинь, Лестер, ну индеец этот обдолбавшийся, при въезде, поцарапал рулем толи дверь ему, толи крыло, точно не знаю, и Свен это увидел. Короче они сцепились, но вмешались какие-то старшеклассники, разняли вовремя. Потом Йети откуда-то взялся, наорал на всех, Лестер ему нахамил, угрожать вроде начал… В общем подробности выяснить не успел, Рот в библиотеке был, сам не видел ничего, передал мне со слов Свена.

– Во дела! – удивился Дин.

– В общем, ждем разборок скоро. Только не хотелось бы в них влезать…

– Их всего двое, я не пойму, чего их терпят? Встретили бы в переулке, да надавали бы как следует и индейцу, и его придурочному корешу.

– А кому это надо? Они потом поодиночке с каждым разберутся. Это ж отморозки, им терять нечего, они в долг живут. Тем более ты забываешь о Сиде.

– А кто это?

– Я тебе говорил о третьем участнике банды Коршунов? Вот, это он. Сид, тоже, как и Лестер, индеец шайенн1717
  Шайенны, или чейенны (англ. cheyenne) – североамериканский индейский народ.


[Закрыть], абсолютно конченый ублюдок, в колонии для малолеток полгода сидел. Его весь город побаивается. Правда он в последнее время затаился, только иногда видят, на мотоцикле пронесется и исчезнет. Возможно, тюряги испугался (ему вроде уже восемнадцать исполнилось), а возможно готовит что-нибудь серьезное. Такой и зарезать может запросто, сам пойми, кто с ним связываться захочет?

– Ну и ну…

– Вот тебе и «ну». Ладно, извини, что отвлек от благородного занятия! До завтра, онанист несчастный!

Дин захохотал и выключил телефон, вновь обратившись к неизвестной записи.

Недолго думая он набил трофейный адрес в строку браузера, нажал «поиск» и через секунду увидел на экране незнакомый сайт-файлообменник с восемью видеофайлами формата МП-4. Регистрации не требовалось, можно было нажать на интересующий файл, запустить или скачать его на локальный диск компьютера. Дин нажал и сразу понял, что здесь возможно лишь воспроизвести, посмотреть и послушать, но никак не записать. Впрочем, в этом пока не было надобности.

На экране развернулось темное окно, и сразу же вспыхнула спичка, озаряя держащую ее руку в кожаной перчатке. Повисев немного перед камерой, она опустилась вниз, по-видимому, поджигая свечу. И тогда Дин увидел человека с надетой темной маской, напоминавшей физиономию кузнечика или пчелы, лишенной усов. Мутные продолговатые стекла скрывали расположение глаз, а челюсти маскировали подбородок и губы. Ничего большего в этом полумраке рассмотреть не удалось.

Человек, не шелохнувшись, с минуту таращился в объектив, а потом из-под маски раздался его глухой, картонный голос:

– Привет дрожащим пальцам, пустым желудкам и оледеневшим сердцам! Уже соскучились по мне, беснуясь в тщетности попыток разузнать, куда пропал Ваш дикий гений? Но раз Вы на меня сейчас таращитесь, значит все в порядке, я снова вещаю для Вас — моих любимых пожирателей интриг. Так не будем же затягивать вступление! Радость встречи, обнимашки и чмоки — все, все потом!

Итак. После последней нашей встречи прошло прилично времени, и я уже добрался до нового места, перевалив через два штата, и лишь вскользь упомяну об этих днях. Что ж, начну сначала…

Всю последнюю неделю бегства я провел в пути, пользуясь придорожными мотелями для отдыха и сна. Безобразные, дешевые номера, в двух из которых не было горячей воды, а в последнем — даже работающего кондиционера. Простыни с ржавыми, грязными пятнами. Лежать невозможно — жарко, влажно, противно и все чешется. Мысли прогоняли сон, сжигая мозг, да так, что хотелось просверлить черепушку дрелью и самому себе сделать лоботомию, лишь бы ни о чем не думать. Я знал, что это всего лишь напрасное беспокойство, но поделать ничего не мог.

Прижимаясь к канадской границе, я проехал половину Монтаны, давно раздумывая над пристанищем. Газетенка ближайшего городка, купленная на бензоколонке, подсказала мне яркую мысль объявлением о сдаче дома.

Первая спокойная ночь наступила с четверга на пятницу. Интересный городок этот Махкван. Люблю такие. Здесь я как щука в стае карасей под маской радужной форели.

При упоминании Махквана, Дин непроизвольно вздрогнул, проявляя повышенное внимание к словам незнакомца на экране.

– Суббота, третьего сентября, 2011-ого года. Тишина, – продолжал декламатор. – Голова ясная, тело чистое, легкие дышат свежим воздухом. Спал до полудня, а затем совершил довольно продолжительную экскурсию, чтобы оглядеться на местности. Предчувствую, здесь ждет меня нечто особенное, о чем сейчас даже сложно предположить. Впрочем, все это дурные предрассудки, остаточные явления после миграции, так что не будем отвлекаться от темы. Считаю, нужно сперва рассказать о городках, подобных Махквану…

В этом маленьком обществе Вы заведомо непризнанный чужак. Здесь все давным-давно примелькались и им все друг о друге известно, вплоть до самых интимных подробностей. Все, от первого попавшего прохожего, до самого последнего соседа по улице знают это новое лицо и начинают подозревать, следить, перешептываться, в надежде выудить больше, выведать, кто Вы, чем живете, кем были и что думаете. И упаси Вас черт, в момент зарождавшихся контактов, сказать хоть что-то неуместное, не согласиться с мнением аборигена и уж тем более твердо отстоять собственное мнение! Вы должны слиться с этим городом, раствориться среди его жителей, принять его структуру, законы, обычаи, стать незаметным, всегда приветливым и вечно улыбающимся. Кроме того, Вы просто обязаны стричь газон перед домом в точности по высоте соседского, ни сантиметром выше, ни сантиметром ниже! А также — и это, наверное, самое основное — посещать церковь по воскресеньям, тем более, если горожане очень набожны и большинство из них разделяют вашу веру, либо снисходительно к ней относятся. Стоит добавить, что в таких захолустьях свято чтят известных или чем-то прославившихся героев (ни в коем случае не говорите о них плохо), а также праздники (как правило, в каждой подобной дыре, кроме принятых конституцией, отмечают и свои, более важные). Если это не собрание Ку-клукс-клановцев1818
  Ку-клукс-клан, или ККК (от англ. Ku Klux Klan) – ультраправая организация в США, отстаивавшая такие идеи, как превосходство белых, белый национализм.


[Закрыть] на заброшенной ферме с распятием чернокожего, и не шабаш на лысой горе с последующим жертвоприношением, то обычно такие события проходят вполне благоразумно. Ярмарки, парады, шествия — все то же самое, все, как и везде. И Вам необходимо отметить первое же подобное событие на людях, войти в толпу, чтобы показать, что Вы такой же, что Вы надеетесь стать одним из этих достопочтенных граждан, что Вы требуете признания окружающих и хотите их доверия.

Веселитесь искренне, но сдерживайте смех! Бейте в тире из ружья по мишени, прокатитесь на карусели, прибывайте в эйфории от сладкой ваты, расхваливайте сдобные изделия, интересуйтесь овощами и скотом. Особенно аккуратно следует относиться к пожилой части обособленного населенного пункта. Будьте добрым, станьте милым, шутите и пытайтесь заслужить расположения самой вредной и ворчливой старушки, даже если Вы, за притворной улыбкой сжимая зубы, готовы ее задушить. Пожилые и старые люди — это чьи-то родители, бабушки, дедушки, а значит люди пользующиеся авторитетом. Они не только душа упомянутого закрытого общества, но и его глаза, уши, совесть. Не попадайтесь на компромат, обходите интриги, избегайте курьезов, снимите визуально заметное напряжение, примите вид расслабленного человека, но всегда будьте наготове! И знайте, что каждый в этом городе ждет Вашего провала, искренне желает Вам попасть впросак и жаждет Вашего разоблачения. Это не мегаполис, здесь окружающим на Вас не наплевать, они просто хотят Вашей быстрой смерти. Но Вы, назло им, улыбайтесь, показывайте все свои тридцать две бежевые кости, даже находясь на пике раздражения. Улыбка обезоруживает дураков, а в таких городках, уж поверьте, мало приверженцев профессиональной психологии.

Представляя себя новым хозяином унаследованного поместья, я приступил к таксации и за пару часов смог объехать некоторую часть города, не встретив ничего заслуживающего внимания, кроме птичника с возможностью выбора заинтересовавшего вида. Для первого раза достаточно.

Что ж, поглядим, походим, подышим и постепенно подготовим список. Думаю, дня через три я смогу вас порадовать чем-нибудь интригующим.

Вновь перчатка появилась перед маской и, с еле уловимым шипением, погасила горевшую свечку, погружая декламатора в абсолютный мрак. До Дина донесся скрип отодвигаемого стула, тяжелые шаги и щелчок выключения камеры. Запись закончилась.

Пожав плечами, юноша перевел курсор на второй файл, в попытке его запустить, как в тот же момент на экране появилась предупреждающая табличка:

«Нет доступа. Вы можете посмотреть одно видео в сутки».

– Нормально… – обиженно выплюнул Дин, скосив глаза на часы в нижнем углу монитора. – Уже почти одиннадцать часов! Скоро может зайти отец и, с пожеланиями доброго сна, выключить компьютер.

Дин дожидаться не стал.

Глава 10

Четвертый день в школе приготавливал для Дина испытания, не касающиеся его интеллектуальных способностей, хорошей памяти и хитроумной смекалки. Этот день устраивал ему проверку для состояния физического и требовал смелости, ловкости и реакции. Сегодня новичка ожидало известие, совершенно застигнувшее врасплох, так как он был уверен, что инцидент, произошедший в коридоре перед классом информатики, вполне исчерпан и позабыт второй половиной участников, вдруг неожиданно захотевшей сатисфакции.

Что и говорить, тогда Дин собирался попасть под раздачу, добровольно ожидая соперников. Тогда он был собран и силен духом. Но сегодня, после прошествии первой половины уроков, со сладкими мыслями о скором возвращении домой, о поездке на озеро в компании новых друзей, о возможных поцелуях и ласках Зельды, сегодня, в этот ясный и по-прежнему теплый день, он не мог подготовить себя к угрожающей разборке. А таковая приближалась и с каждой минутой наступала на пятки, дышала в затылок, заставляла ладони потеть.

С другой стороны Дин должен был признать честность Коршунов и, может быть, даже восхититься благородством их, казалось бы, сволочных натур. Его могли встретить на пути домой, где-нибудь на Лесной или улице Трампа, весело попинать в три пары ног и выбросить бесчувственное тело в пыльную канаву. Но нет! После химии к нему подошел сам Лестер Маккорт, сам, собственной неуравновешенной персоной! Высокий и мускулистый индеец, наверняка обладавший десятком рукопашных приемов, мог вышибить из Дина дух всего за несколько секунд, но, не смотря на то, что именно с его уст в тот день сорвался намек на отмщение, намерения физически расправиться с неожиданным дамским заступником он не проявлял. Как и всегда спокойный, по обычаю откалывающий пошлые шуточки в адрес одноклассников, Лестер вразвалочку прошелся мимо и, даже не глядя на оппонента, просто известил его о желании своего друга выбить из новичка потроха. Индеец лишь добавил – когда и где – и так же неторопливо проследовал далее.

Но самым худшим в этой неприятной для Дина новости оказалась огласка. Предстоящий бой, о каких почему-то всегда становится известно не только одноклассникам, но и всей школе, уже собирал зрителей. Косясь на Дина все оставшиеся уроки и перемены, ученики потянулись к одному из начинающих местных букмекеров и, в который раз оценивая новичка измеряющими и взвешивающими взглядами, ставили, увы, не на него. На время, на количество кровоподтеков, на страх, что новичок сбежит, даже на какое-нибудь потустороннее вмешательство в виде неожиданного приезда полиции, прихода школьного охранника, или учителя, но только не на победу. Все были заранее уверенны, что победит не Дин, а значит и ставки на победителя не принимались. Разрешалось, конечно, поставить пару вонючих баксов на самого Дина, но никто на подобную глупость не отважился. Однако новости на этом не заканчивались…

Неожиданным было узнать и то, что сегодняшнее выяснение отношений состояло из нескольких участников. Дина посвятили в это сразу же, как только его маленький славный кружок собрался в столовой, сгруппировавшись за одним столом.

– Обо мне, как я уже понял, Рот сумел еще вчера всем растрепать, – раздосадовано начал Свен. – Так что причина известна и более чем ясна. Но Дин, ты-то, черт побери, когда успел этим мерзавцам перебежать дорогу?

– Так-так, – протянула Ида. – Стало быть, второй участник, о котором все трезвонят, ты?

Дин кивнул, задумчиво ковыряя ложкой в картофельном пюре. После встречи с индейцем аппетит ему сегодня изменял. Он кое-как спустил в желудок две сосиски, залил их соком и на этом остановился.

– Если Коршуны решили опустить кого-то в классе, они делают это осторожно, надавливают понемногу, ломают не спеша, чтобы постепенно накачать жертву страхом, подробно донести, кто здесь хозяин, – вступил Альфред, уплетая гарнир. – Поначалу не знающий человек может даже подумать, что они набиваются в друзья и, естественно, расслабляется. Потом они просят оказать им услугу, одалживают, к примеру, денег, затем прессинг нарастает, и понеслось.

– Как же это произошло? – продолжил Свен.

– Это из-за меня! – призналась Зельда. – Только я не думала, что они серьезно и до этого доведут.

– До чего до этого? – не понял Свен. – Дин, ты Пузыря не слушай, Корши лохов не вызывают.

– Я смотрю, у вас в городе умеют развлечь публику, – пробубнил новичок, подпирая кулаком щеку.

– А как же! – отозвался Рот. – Если уж драчка, так массовая, чего каждый день в ристалище бегать. Корши рисуются, дабы другим неповадно было.

– Что же будет сегодня? – с волнением спросила Зельда

– Им решать, – ответил Свен. – У них всегда в ответчиках другие, они вины не признают, молчи или получи, а промолчал – лох, значит, будешь получать все время.

– Эх, – выдохнула Ида, – хороша позиция.

– Но все же? – настояла Зельда, упрямо глядя на Свена.

– Откуда мне знать? – Парень ухмыльнулся. – Сюрпризом будет.

– А помните махач в позапрошлом году, – ввернул Хобб. – Когда Сид кого-то порезал на школьном дворе?

– Его за это и исключили, – подсказал Альфред.

– А кого он порезал? – встрепенулась Ида.

– Не знаю, какого-то пацана из старших, он, вроде бы, школу уже закончил.

– Хобб, а ты на что намекаешь? – со страхом спросила мулатка. – И на кой черт ты вообще вспомнил? На Дине и без того лица нет.

– Да ладно тебе… – отозвался новичок, угрюмо таращась в тарелку.

– Зельда права, ты бледен, – подтвердила Ида.

– Просто не выспался, – увильнул Дин и, подняв голову, оглядел присутствующих. – Ладно вам ребята, я вообще об этом не думаю. Сымпровизируем чего-нибудь на месте, правда, Свен?

Тот подмигнул и, сложив пустую посуду, понес на кухню.

– А вон и Корши, – объявил Хобб, вскидывая подбородок к выходу.

Все оглянулись, но ни индеец Лестер Маккорт, ни его тень Гарви Джоскин не обратили на их стол абсолютно никакого внимания, сразу отправившись за едой.

– Прости, это из-за меня, это я должна все исправить… – с горечью произнесла Зельда, вскакивая с места и вспыхивая. – Какая же я дура! Надо с ними сразу было поговорить, ведь ты же не причем!

– Если ты хоть сдвинешься в их сторону, можешь обо мне забыть, – процедил Дин сквозь зубы, с силой сжимая в руке вилку.

– Что за подстава, шоколадница? – вмешался Хобб. – Его ж за человека перестанут считать, если баба заступаться станет!

– Сядь, зая! – попросила Ида.

Зельда опустилась на стул, потом с грохотом вскочила опять и побежала к раскрытым дверям.

– Отойдет, не беспокойся, – заверил Рот. – Баба есть баба.

– Так ты о нас думаешь, грубиян кудрявый!? – выпалила Ида и, фыркнув, направилась вслед за мулаткой.

– Ну и ну… – крякнул Альфред. – За один обед все перессорились.

– Ничего, в субботу мировую сделаем на озере, – сказал Рот.

– Только до нее тут некоторым еще надо будет дожить, – с ухмылкой произнес математик.

– Пузырь, ты придурок! – рявкнул Хобб и, махнув рукой Дину, поднялся из-за стола. Дин продублировал его действия.

К концу последнего урока народ уже требовал зрелищ. Нетерпение повисло в воздухе, поднимая фаворитам настроение и давя на аутсайдеров, без того расклеенных и подавленных. Дину начинало казаться, что если он и захочет предаться бегству, ученики быстро его скрутят и сами отволокут к матадору, как убойного теленка на арену для корриды.

Так или иначе, а время неумолимо приближалось к обозначенному Коршунами месту. Оно не было задним двором школы, не было площадкой для игры в теннис, не было автомобильной парковкой. Сопровождающие уводили Дина вдоль дороги, а позже, по натоптанной тропинке, прямо в лес. Его взяли в кольцо еще при выходе. Четверо из команды по футболу, двое из которых Итан Пайп и Макс Хоган, пятым шел сам Свен, чуть поодаль Джон, Рот, Альфред и прыщавый змееныш Лью Карсон, с блокнотиком для записи – так вот кто выполнял здесь роль букмекера! А следом троица зубрил, все те же: Хельга, Труди, Пейдж, только они как-то ехидно улыбались, и в глазах у них стоял животный блеск. Еще здесь присутствовала кучка старшеклассников, практически не знакомых Дину, там дальше бесфамильная Лиза и Ида Ранинг. Все они потихоньку потащились следом за компанией, в центре которой находился Дин.

Заметив, что малолетки направляются к остановке, он облегченно выдохнул.

«Хоть эти не окажутся свидетелем моего распятия».

Продвигаясь за спинами плечистых представителей из общества золотой махкванской молодежи, Дин обернулся назад в поисках Хобба и Зельды. Первый значительно отстал, с трудом поспевая за группой, второй нигде не было.

«Что ж, попробую поискать мордашку Сондры. Может это придаст мне сил и уверенности в бою», – подумал юноша, почувствовав, что земля, в прямом смысле фразы, уходит у него из-под ног и словно с горки его потащило вниз. Дин понял, что смотрит поверх голов, элитных одноклассников, опустившихся ниже, и сразу напрягся, чтобы не обо что не споткнуться. Ветки, хвоя, листья, шишки, камушки, палки – все он преодолел, пока не очутился в просторном зеленом овраге, с обступавшими поверху деревьями, с короткой травой на дне, пнями и мхом на обрывах. Это место в школе называли «ристалищем» и оно, как следовало из названия, частенько превращалось в обыкновенный ринг.

– Какое единение! – с обидой пробурчал Дин, покосившись на Свена.

– Прости, но больше всего мы ненавидим трусов, – ответил один из сопровождающих.

– Я дал повод обо мне так думать? – удивился новичок, нахмурившись.

– Нет, конечно, однако парни настояли.

– И после этого у вас язык повернется позвать меня в команду?

– Чего тушуешься? – подключился Макс. – Ведь ты же сам пришел, мы тебя не тащили, дорогу показали и только.

«Лицемеры…» – наряду с презрительной ухмылкой пронеслось у Дина в голове. – «Коршунов я быть может и простил, но этого козла никогда! С каким бы удовольствием я бы подрался сейчас лучше с ним за благосклонность Сондры, а тут это быдло Гарви! И на кой черт он мне сдался? Я даже ненависти к нему не испытываю, лишь презрение и ничего больше».

Подходили остальные. Они спускались с обрыва словно падальщики, предвкушавшие свежий труп. Слетались и расползались по оврагу, замирая на поваленном сухом дереве, на корточках, или оставаясь стоять в маленьких обособленных кучках из трех-пяти человек. Вот появилась и ледяная Сондра под руку с огненной Николь. Дин заметил их еще на тропинке, перед спуском вниз, однако спускаться они, по-видимому, не собирались, не проявляя к драке особого интереса. Словно две императрицы с трибуны они со скукой взирали на арену, где четыре рыцаря, в неравной схватке, готовились их развлекать.

И вот, на противоположной стороне в соснах, собравшиеся люди увидели Коршунов. Две рослые фигуры торопливо сошли в овраг с видом отягощенных делами наркокурьеров. Они о чем-то быстро переговорили между собой и тот, которого звали Гарви Джоскин, отделился от индейца и вышел на середину оврага.

«Вот сейчас все и начнется», – пронеслось у Дина, и чья-то дерзкая рука уже успела ткнуть в плечо, толкая его вперед. Он обернулся, увидев Макса. – «Ну, паразит, придет время, и с тобой я встречусь в этом овраге!»

Неуверенным шагом Дин начал приближаться к сопернику и замер от него в пяти метрах. Гарви стоял, абсолютно расслабившись, слегка покачиваясь на сильных ногах, будто вросшее в землю дерево, колышущееся от кратких порывов ветра. Он стоял и слегка ухмылялся, заведомо готовый побеждать.

«Пах, колени, кадык, глаза, нос, челюсть», – мысленно повторял новичок уязвимые места на теле человека, но смелость его затухала с каждой проплывающей секундой. – «Нужно двигаться, двигаться, двигаться! Нужно быть быстрее, чем он! Лишь тогда я смогу надеяться на какой-нибудь положительный исход. Один удар я выдержу, но если он залепит мне еще парочку, пиши – пропало, сил на такое не хватит».