Текст книги "Доминик Каррера (СИ)"

Автор книги: Дмитрий Колесников

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Дмитрий Колесников
Dominik Karrera

Глава 1

Я не знаю, отчего я умер. Не помню. Помню, что шел куда-то, потом… Потом было ничего. То есть, ничего не было. То есть… Как это объяснить? Просто вот иду я, по асфальту, поглядывая под ноги и по сторонам, а потом вдруг раз! И я в «нигде». И это самое «нигде» находится там, где и «ничто». И вот я нахожусь там, какое-то время. У меня нет ничего: ни мыслей, ни желаний. У меня даже тела нет. Наверное это был все же не совсем я, ведь мы же ощущаем себя не просто разумом, а телом, и разумом. А вот я себя разумом не ощущал, и телом тоже. И мне было абсолютно все равно, меня отсутствие тела абсолютно не волновало. И ощущение проведенного «в нигде» времени у меня тоже не было. Как не было и самого времени. Не ощущал я его, время. Сколько я там пробыл? Час, год, вечность? Не знаю. Но точно знаю, что в какой-то момент я вдруг подумал. И тот факт, что я думаю, меня жутко поразил и взволновал.

Думать было тяжело, непривычно, но приятно. И тот факт, что это и тяжело, и приятно, меня тоже несказанно удивлял. А ещё я не мог устать. Я все думал, думал, думал. Мысли мои все текли через меня, откуда-то появляясь, и куда-то исчезая, а я все продолжал думать, наслаждаясь этим процессом. И в какой-то момент времени я вдруг понял, что я умер. То есть умерло мое физическое тело. Я – тело, – умер. Я – разум, – жив. Как только я осознал этот факт, на мой разум обрушился водопад воспоминаний. И каждое воспоминание, каждое мое мироощущение в момент воспоминания, все это подсвеченной массой хлынуло в меня. Вся моя жизнь, все мои удачи и неудачи, победы и поражения, моя храбрость и моя трусость, мой азарт и моя лень разноцветным потоком бурлили в моем сознании, добавляя к ощущению цвета ещё и звуки, запахи, вкус… Это было так неожиданно, так прекрасно, и так больно, что я закричал. Я кричал и кричал, содрогаясь от вновь обретенных воспоминаний, а потом вдруг сообразил, что раз я могу издавать звуки, значит у меня есть тело.

У меня есть тело?! Я распахнул глаза… У меня есть глаза! И осмотрел себя. Нет, это не было мое тело. Это была какая-то пародия на человеческое тело, какая-то светящаяся конструкция из переливающихся светом линий, лишь напоминавшая мое прежнее тело.

– Чего это я такой? – подумал я.

– А это не ты, – услышал я ответ.

– А кто же? – спросил я.

– Это твое сознание придало форму твоим мыслям.

Я призадумался над таким заявлением, разглядывая свои светящиеся конечности. Что-то бледное у меня сознание, решил я. Конечности тонкие, линии слабые, и еле светятся, да ещё и одним цветом, белым. А могу я засветиться… красным? Несколько линий, из которых состояла моя рука, окрасились в розовый цвет. Продолжалось это недолго, потом цвет вновь стал белым, точнее белесым. Хм. Ещё раз? Розовые линии. Нет, не розовые, хочу красные! Линии слегка потемнели и изменили окрас, а потом вновь стали светлеть.

– Не выходит? – спросили меня.

– Не выходит, – вздохнул я в ответ.

– Почему, как думаешь?

– Хрен его знает, – честно ответил я, повторив ещё раз попытку.

– Просто ты слаб.

– Слаб?

– Да.

Я призадумался, а потом согласился. Да, наверное, я слаб. Я приложил слишком мало усилий, чтобы мои линии стали красными. Надо больше… Я напрягся, меняя цвет тонких нитей сначала на розовый, а потом и на красный. Так так, ещё! Ещё! И ещё немного! Вот! Я с гордостью посмотрел на несколько нитей своей руки, которые сменили цвет на красный, и не думали бледнеть.

– Молодец!

– А то! – гордо ответил я, любуясь новым цветом.

– Это все?

– Что?

– Все, что ты можешь, это сменить цвет на красный?

– И это немало, – возразил я.

Потом посмотрел на красные линии своей руки. Мой собеседник молчал. Я попробовал его позвать, но результата не было. Заняться мне было нечем, и я стал развлекать себя тем, что стал менять цвет своих линий. Через какое-то время я весь стал состоять из красных нитей. Потом вернул себе белый цвет. Снова красный… Белый… Нет, так не пойдет. Ну-ка! Линии стали снова менять цвет, но теперь они становились синими. Ага, получается! Синий… Зелёный… Жёлтый… Фиолетовый… Через какое-то время я наловчился менять цвета всех нитей одновременно, а затем и цвет каждой нити отдельно.

– Неплохо, неплохо!

– А, опять ты?

– Я.

– А ты кто такой, собственно?

– Зови меня Вергилий.

– Кто?!

– Ха – ха! Купился!

– Значит, это не ад?

– А ты бы хотел попасть в ад?

– Нет уж, не надо!

– Зря, очень познавательно.

– Как нибудь в другой раз, ладно?

– Договорились.

– Но если это не ад, то что? На рай тоже не похоже.

– А ты бы хотел попасть в рай?

Я призадумался. В ад мне точно не хотелось, а вот рай? В раю вроде как неплохо, так ведь? Вергилий молчит, ничего не подсказывает. Кто же он, кстати?

– Вергилий, а ты кто?

– Проводник.

– Проводник умерших?

– Можно и так сказать.

– И что, ты каждого умершего провожаешь? – усомнился я.

– Каждого.

Ну надо же! Как уверенно он это заявляет. Я прикинул количество ежесекундно умирающих, потом прикинул время, которое он провел хотя бы со мной. Не, не сходится. Не человек он, и не разумный. Его поведение напоминает скорее автоботов в чате. Хотя, я вроде бы читал, что существующие программы стали столь сложны, что человек может и не догадываться, что его собеседник – программа. А я вот догадался, так получается? Или мне позволили догадаться? Но если он бот, то тогда…

– Вергилий, я помер, получается?

– Верно.

– А как же канарейка, которую я нес? Что стало с ней?

– Я не знаю. Не имею доступа в мир живых, мой мир – это мир между мирами, куда я у провожают умерших.

А про канарейку то я соврал! А он не поправил. Не знал? Или решил сделать вид, что не знал? Умерших он провожает… Куда?

– Всех умерших? – уточнил я.

– Всех, – подтвердил Вергилий.

– А если бы я был мусульманин? Кем бы ты представился тогда?

– В каждой религии есть Проводник между мирами. Скажу больше, у каждого разумного есть такой Проводник. Меня ты воспринимаешь как компьютерную программу, кто-то видит меня как ангела с белыми крыльями, а кто-то – демоном с вилами. Но я не являюсь ни тем, ни другим, ни третьим. И одновременно, я есть и программа, и ангел, и демон.

– Как-то это сложновато, – заметил я.

– Твой разум слишком примитивен, чтобы понять такие вещи.

Фу ты, ну ты, да он ещё и гордец.

– И как же мне тебя воспринимать? Как живое существо или как программу?

– Я уже ответил на этот вопрос. Мое отношение к тебе не изменится от того, как ты будешь воспринимать меня.

Вот значит как. Ну что же, если подумать, то таких как я у него были миллионы миллионов, и будут ещё столько же, если не больше. И вот тут возникает интересный вопрос…

– Вергилий, ты бог?

– В твоём понимании – нет.

– Хм. А бог есть?

– В твоём понимании – да.

Вот ведь. И ответил вроде бы, а вроде бы и послал вежливо. Ещё какой-то промежуток времени я развлекался тем, что пытался получить от собеседника внятный ответ. Вергилий напускал туману, темнил, юлил и вертелся, когда я задавал ему вопросы о мировом устройстве, но на некоторые вопросы, касаемые лично меня, отвечал довольно полно.

– Значит, попасть обратно в свой мир я не могу?

– Можешь. При соблюдении условий.

– Ага, условий! Без памяти, в тело младенца, или с урезанной памятью в тело умершего. Причем, это может быть кто угодно, любого пола и возраста. Очнусь в теле столетней старушки, и тут же умру снова. Очень надо… Хм. Получается, что все эти байки о загробном мире – враньё? И все эти медиумы не могут общаться с умершими?

– Почему же вранье? Некоторые, возвращаясь в свой мир, сохраняют память о пребывании в этом, или же о другом мире, в котором они жили раньше. Некоторые даже сохраняют возможность контактировать с разумами из других миров. Но это очень редкий шанс.

– Значит, если я вернусь в свой мир, то я все забуду? И не вспомню никого из своей семьи?

– Ты можешь вернуться в свой мир только при соблюдении условий.

– Пффф!

Гадство, похоже эту программу я обмануть не смогу. Жаль, не хакер я. Сколько времени я пытаюсь найти возможность вернуться домой, и ничего, одни обломы. Ладно. Не получится вернуться сразу, можно же, наверное, вернуться потом? Через какое-то время? И кстати, а сколько у меня времени на болтовню с существом, которое может быть просто программным кодом? На мой вопрос передо мной возникли песочные часы. Песка в верхней части оставалось не так уж и много. Вот блин, подстава!

– Ладно, Вергилий, – заторопился я, глядя на золотистую струйку, которая хоронила мои возможности поторговаться. – Уговорил, черт языкастый, веди меня в другой мир. Только, вот что: я могу выбрать мир по своему желанию?

– Да.

– Тогда я хочу мир, в котором я сохраню воспоминания о своей прошлой жизни. И после того, как я умру в том мире, я тоже хочу сохранить воспоминания, теперь уже о двух жизнях, так? Это возможно?

– Возможно.

– Отлично! И что это будет за мир?

– Это все твои пожелания?

– Я просто спросил! Ты что, не можешь показать мне промежуточный результат?

– Таких миров бесконечное множество, – снисходительно пояснил Вергилий. – Чем больше параметров ты задашь, тем меньше останется вариантов.

Параметры, параметры… Оо!

– Какие параметры тела важны для соблюдения моих условий? Куда ты меня можешь засунуть?

– Ты родишься в…

– Эээ! Никаких "ты родишься"! Я не хочу провести несколько лет младенцем!

– А как же ты собираешься адаптироваться в неизвестном тебе мире? Без знания языка, без представления о обычаях, правилах и законах мира, в который ты хочешь попасть?

– Вот чёрт. А ты не можешь сделать так, чтобы эти знания были вложены в меня изначально?

– Я Проводник между мирами, а не университет для умерших.

– Чёрт, чёрт! Что же делать? Я не хочу быть младенцем! И вот ещё: а куда ты меня засунешь? Я хочу хотя бы богатую семью.

– Я Проводник между мирами. Куда ты попадешь в этом мире, в какое тело, я не могу выбирать. Точнее, могу, но тогда выбор миров сильно сокращается.

– Ага, значит выбор есть? Ладно…

И опять начались торги, по другому не скажешь. Песок в часах таял, я торопился, а Вергилий, скотина, только издевательски отметал предложенные мной варианты. Хвала всем богам и демонам, что у меня здесь не было такого понятия как усталость. Наконец, на последних крупинках песка, я тряхнул головой, и сказал:

– Согласен.

– Да будет так!

И меня понесло, закружило, завертело…

Глава 2

– Он открыл глаза, доктор!

– Ну-ка?

В поле зрения появилось белое пятно. Потом ещё какие то пятна, потом в глаза мне ударил луч света, и я зажмурилась веко.

– Действительно. Реакция на свет есть, однозначно. Невероятно, а я уже и не надеялась.

– Что вы, доктор, вы так много над этим трудились, что не могли не достигнуть результата!

– Все так, но было столько попыток, что…

Голоса отдалились, и я провалился в сон.

Лежу, как говориться, дремаю, в обстановку вникаю. Прошло уже две недели, после моего чудесного "возвращения из мертвых". По соглашению с Вергилием, я попал в мужское тело, но не взрослого человека, а ребенка. Из условий, которые мне удалось выторговать у пройдохи Вергилия, было несколько, за которые я держался зубами. Во-первых, мир этот должен походить на мой, хоть немного, по времени и обычаям. Выполнено. Палата, в которой я лежу, напоминает палаты интенсивной терапии моего мира. Капельницы, растворы, доктора в белых халатах со стетоскопами на шее. Вот только никаких пикающих мониторов я не наблюдаю. И вообще, с электроникой тут туговато, насколько я понял, но лампочка на потолке однозначно электрическая. А может быть, я лежу в больнице для бедных, или в бедной больнице. У нас вон тоже пиликающие приборы совсем даже не в каждой сельской больничке найдешь. Но ладно, будем считать, что этот пункт Вергилий выполнил.

Во-вторых, я снова мужЫГ! Гы-гы. Это тоже было непременным условием. Как только я научился шевелиться, проверил этот пункт. Все на месте, ффу! Аж от сердца отлегло. Правда, я не взрослый, а подросток, судя по телу, мне лет 12–15. Точнее сказать не могу, но вряд ли больше пятнадцати. Тело слишком мелкие и худое, кожа да кости, и как они ухитрились в меня капельницу вставить? Ну ладно, пункт второй тоже пусть будет зачтен.

Вообще, Вергилий хитрец. Семью царей, королей или хотя бы олигархов он мне обломил сразу. Можно подумать, в таких семьях подростки или молодые люди не умирают вовсе. Потом так же обломил с мыслью заполучить семью просто богатую, потом обеспеченную… Хорошо хоть до нищеты не скатились. Ну ладно, встретимся ещё с этим типом, потолкуем…

В-третьих, магия. Ну а чего, в самом деле?! Разве я мог упустить шанс стать магом? За магический талант пришлось поторговаться. Тут и пришлось расстаться с мечтой об олигархической семье, сошлись просто на знатной, но небогатой. Ну и ладно, "магия плюс знать" однозначно лучше, чем просто "знать".

Хотя, подозреваю, что Вергилий и тут камней мне накидал подводных. Что-то слишком ехидным он стал под конец, я даже перестал его воспринимать программой; торгуется как на базаре, пытаясь всучить лоху-покупателю залежалый или некондиционный товар.

Ну и наконец, в-четвёртых. Память. Тут Вергилий юлил больше всего, предлагая организовать мне, а точнее моему телу, амнезию. Типа, очнулся, тут не помню, а тут… тоже не помню. Ага, щщазз! Нашел дурака! Я как представил, что очнусь в магическом мире, не имея ни малейшего понятия об магических обычаях, так мне чуть плохо не стало. И тут, как впрочем и в других пунктах, я стоял насмерть. В конце концов Вергилий нехотя согласился на то, чтобы я вселился в тушку с неумершей душой. Но тут же предупредил, что я должен буду либо поглотить эту самую душу, либо сосуществовать с ней. Только так я смогу получить знания о мире. Пришлось соглашаться, проходить весь путь от рождения до взросления не хотелось категорически.

Ах да, я человек. Не гном, не эльф, не орк. Просто человек. Вергилий, на мою просьбу сделать меня красавцем эльфом лишь презрительно промолчал. Жаль, жаль. Скотина он, все же. Чувствую, нагадил он мне с моим переселением, где только можно.

Итак, лежу, дремлю. То есть, дремлю я для окружающих, а на самом деле у меня очередной бой насмерть. Хозяин тушки, в которую я вселился, пребывал до этого в коме. Душа его, будучи ослаблена от полученных травм телесных, сначала не сопротивлялась нежданному соседу, а скорее даже обрадовалась. Но продолжалось это лишь до той поры, пока я вежливо, заметьте, – вежливо, – не попросил его поделиться знаниями об окружающем мире. Вот тут-то и начались бои без правил. У хозяина тела оказался талант к ментальной магии, но он был слаб. У меня талантов никаких не было, но я был сильнее. Наша борьба была борьбой сильного гопника со слабым каратистом. Мои удары против его уклонов, его подлые приемчики против моей несокрушимой мощи.

Каждый раз, как я мог зажать его в клещи, я выцарапывал из него частицу, которую тут же усваивал. Частицу знаний, частицу умений. Он отвечал мне тем же, и вскоре мы стали примерно равны. Но лишь примерно. Да, он теперь знал обо мне все, и использовал это знание в бою, имея преимущество в скорости усвоения информации, но я все же был чуть сильнее. И вот это самое "чуть", и перевесило в итоге.

Я открыл глаза, и принялся моргать, пытаясь избавиться от капелек едкого пота, которым я был покрыт. Снова закрыл, переводя дыхание, и пытаясь успокоить колотившееся сердце. Моё, и только моё сердце! Заглянувший в палату медбрат взглянул на меня, охнул, и убежал, заполошно призывая доктора. Через несколько минут в палату ворвался доктор, точнее докторша, за спиной у нее маячил Мигель, так звали медбрата. От него исходил сильный запах страха. Запах? Э, нет, это был не запах. Это проявились мои ментальные способности, которые я в темпе усваивал после схватки.

Доктор Рама тем временем начала промакивать мое лицо, оттирая с глаз пот влажной салфеткой. Вот только салфетка у нее была красного цвета, а от доктора исходило то же ощущение страха и растерянности, что и от Мигеля. Это что, кровь? Я весь в крови? Я скосил глаза на простыню, которой был накрыт. Да, судя по расплывающимся пятнам, я был покрыт кровью. Владелец, точнее бывший владелец, моего тела, перед тем, как я поглотил его жалкую душонку, попытался прикончить меня Кровавым Потом. Не вышло, хе-хе.

Тем временем, под командованием доктора Рамы, Мигель освободил меня от простыни и пижамы, подхватил на руки мое тщедушное тельце, и чуть ли не бегом перенес в ванную. Мм, душ, какое блаженство!

– Что с ним, доктор?

– Не знаю.

– Похоже, что он истекает кровью через поры кожи!

– Не говори ерунду, Мигель. Видишь же, кожа чиста.

– Но в порах кровь!

– Прекрати истерику! Да, кровь! И что?

– Это колдовство?

– Чушь! – доктор призадумалась, потом качнула головой. – В его деле не было отметок о значительных магических способностях.

– Но что же тогда…

– Хватит причитать, Мигель! Вытри кожу, дай взглянуть.

Рама склонилась надо мной, внимательно разглядывая мою руку, потом ещё раз протёрла ее полотенцем, и вновь принялась рассматривать мою худую лапку, держа ее своими сильными прохладными пальцами.

– Действительно странно, – вполголоса бормотала она. – Кровь вышла через поры кожи, как при заклинании. Но при поступлении никаких признаков такой сильной магии не было. И даже если это и было заклинание, почему оно не довело дело до конца?

Ха, да кто же ему даст довести дело до конца, док? Это теперь мое тело, и я намерен его оберегать всеми силами. Тем временем доктор Рама вновь отослала Мигеля, опять в мою палату за окровавленными тряпками. Когда Мигель бегом приволок их, доктор Рама придирчиво стала осматривать покрытые кровью тряпки, переодически поглядывая на меня. Наконец она покачала головой.

– Очень похоже на магическую атаку. Но! Он остался жив, как ни странно.

– А кровь? – заикнулся Мигель, и притих, когда докторша недовольно на него посмотрела.

– Крови не так уж и много. Если это то, о чем я думаю, то он бы просто плавал в своей крови, и был мертв. А тут всего с поллитра вышло. Да, неприятно, но даже для его ослабленного состояния это некритично. Очень странно. Вот что, Мигель. Поменяй ему постель, и побудь с ним до утра.

– Да, госпожа доктор, – поклонился Мигель.

– Если что-то произойдет, зови меня, понял?

– Да, госпожа доктор, – вновь поклонился Мигель.

Ещё раз с сомнением посмотрев на меня, доктор Рама покинула ванную. Дождавшись, пока цоканье каблучков стихнет, Мигель с недовольным лицом принялся выполнять указания врача. Я был ещё раз облит из душа, потом Мигель обрызгать меня какой-то пеной, словно машину в автомойке. Подождав немного, он смыл пену, – ну точно, автомойка, – и вытащил меня из душа, уложив на кушетку. В шкафчике нашлись полотенца, которыми я был обтерт, затем из другого шкафа Мигель достал длинный халат, в который и закутал меня с головой.

– Лежи пока тут, понял? – спросил он меня, и я моргнул.

Даже эта простая реакция привела Мигеля в изумление. Он подпрыгнул на месте, и развернулся было по направлении к двери. Не иначе, решил снова позвать доктора Раму. Потом все же передумал, и ещё раз сказав мне лежать, ушел. Ха, лежи! Да я пошевелиться не могу! Гадский бывший жилец постарался на славу. Я попробовал провести самодиагностику, которой был обучен этот урод, но меня хватило лишь на поверхностный осмотр. Разорванные капилляры, нарушенные потоки Силы, практически разрушенный Источник. Падла сучья! Все сделал, чтобы прикончить меня, камикадзе хренов! Ну ничего, я ещё побарахтаюсь. Вот только отдохну немного…

Глава 3

Вернувшийся Мигель застал своего подопечного спящим. Осторожно подняв лёгкое тельце, санитар перенес его на кровать, которую он перестелил, и уложил на свежие простыни, освободив от банного халата. Укрыв мальчишку простыней, Мигель подумал, и принес из кладовки одеяло, накинув сверху и его. Сам же, включив ночник в углу палаты, устроился под источником света, открыв книгу. Но прочитанное не шло в голову. Мысли крутились вокруг пациента и кровавой одежды. Надо же! Он, студент третьего курса, высказал идею о магическом вмешательстве, и доктор Рама впервые не отвергла его диагноз! Впервые за полгода, что он подрабатывает в больнице! Может быть, у него действительно есть шанс стать врачом? Хорошо бы. Но что же с мальчишкой? Неделя комы после аварии, столько доктор Рама билась с ним, и ничего не выходило, и вдруг такие перемены, магия, ответная реакция! Эх сколько ещё надо узнать, чтобы быть таким же умным, как доктор Рама! А ведь даже она не смогла сказать, в чем тут дело. Впрочем, где он, и где доктор! Она училась в столице, здесь работает только потому, что у нее тут родственница больная лежит, а он всего лишь студент провинциального университета, подрабатывающий по ночам в больнице, чтобы оплатить свое обучение.

Эх, была бы у него магия! Магам хорошо, они все сплошь богатые. Вот доктор Рама к примеру. У нее способности есть, не слишком большие правда, судя по жетону, но ведь есть. Мигель видел этот жетон. Небольшой, бронзовый, с четкими цифрами 76. Семьдесят шестой ранг! Не очень большой, по меркам магов, но все же… У господина директора больницы и такого нет. Полноценных Магов мало, и это плохо. А с другой стороны, будь магов много, разве смог бы Мигель найти работу в больнице? А вдруг бы и у него были способности к магии?! Мигель представил, как он входит в главный вход больницы, не в застиранной рубашке и полинялых джинсах, а в темном костюме, светлой рубашке в розовую полоску, и синем галстуке. На ногах у него туфли, как у господина директора, на голове уложенные волосы, покрытые лаком. Но самое главное, у него на лацкане пиджака сияет золотой значок мага высшего ранга. И Хуанита, сестричка из ресепшена, восхищённо глядит на Мигеля, который слегка улыбается на приветствия, – скромно, но с достоинством. Вот Хуанита подходит, и ласково спрашивает его:

– Мигель! Какого черта ты спишь!?

Мигель подскочил в кресле и с ужасом уставился перед собой. Вместо улыбающейся Хуаниты перед ним стояла разгневанная доктор Рама.

– Я что тебе сказала, а? Следить за пациентом, а ты? Уснул на рабочем месте! Ты что, не можешь выполнять свои обязанности? Может быть тебе лучше спать дома, а не здесь?

– Простите, госпожа доктор! – подскочивший Мигель часто закланялся перед доктором. – Это больше не повторится, госпожа доктор!

– Это не повторится, если я тебя уволю! Тогда ты сможешь спать сколько хочешь, когда хочешь, и где хочешь! Но если ты решил стать врачом, то ты должен выполнять мои приказы, ясно? За невыполнение моего распоряжения, я назначаю тебе штраф в двадцать серебром!

– Да, госпожа доктор! Спасибо, госпожа доктор!

Я наблюдаю со своей кровати, как докторша строит уснувшего Мигеля. В принципе, она в своем праве, если пришел работать, то надо работать а не спать. Именно поэтому я и не стал будить Мигеля, когда услышал цоканье каблучков в коридоре. Хм. Штраф двадцатка. Это много или мало? В памяти предыдущего хозяина тушки ответа не нашел. Странно. Хотя нет, не странно. Все же схватка у нас была ещё та. Кое что я усвоил сразу, кое что всплывает до сих пор.

Вот например, почему они говорят о серебре? Здесь в ходу серебро? Не бумажные купюры, не ассигнации? Вроде бы все это есть. А Мигеля то как перекосило от суммы штрафа. Наверное все же сурово его наказала докторша. И чего он ей все время поклоны отвешивает? Мы что, в Японии? Я присмотрелся к аборигенам. Мигель был похож на испанца: смуглый, носатый, с блестящими черными волосами. Докторша была явной европейкой, то есть бледная, светловолосая, с тонкими губами. Англичанка, наверное. Но уж никак не азиатка. Я осмотрелся вокруг, ища какие нибудь надписи, но не нашел. Странно, если подумать, у нас в домах всегда наткнешся на цифры и буквы, а тут нет. Впрочем, у Мигеля была книга, которую он читал ночью, пока не уснул, но сейчас она лежит под таким углом, что не видно, что там написано, и на каком языке. Кстати, язык явно не русский, но я его понимаю. Хоть это радует.

Тем временем с Мигеля сняли стружку, и принялись за меня. Пока доктор Рама разглядывала, ощупывала и слушала меня, я разглядывал ее. Ничего так, симпатичная. И халат доктора ей идёт, и ножки, которые видны из под халата, стройные. Фигурка, опять же, глаз радует. А вот не радует меня то, что смотрит она на меня эдак оценивающе. Словно гробовщик мерку снимает, или барыга оценить товар пытается. Судя по всему, товар так себе, на троечку. Может быть даже с минусом.

– Что ж, – закончила доктор мое обследование. – Вроде бы все в норме. Конечно, организм ослаблен, но каких-то паталогий я не наблюдаю. Мелкие травмы под кожей, разрыв нервных волокон, повреждённые капилляры, вот пожалуй и все. Как ты себя чувствуешь? Ты понимаешь меня?

Я слегка качнул головой. А доктор у нас дело знает. Я все утро, как проснулся, занимался обследованием тела, которое мне досталось. А она за минуту рассказала мне больше, чем я понял за час. Круто, что скажешь ещё. Мигель замер за спиной докторши, стараясь не дышать. Когда я качнул головой, у доктора поднялись брови.

– Ты понимаешь меня? – повторила она вопрос. Я опять кивнул, и врачиха откинулась на спинку стула, задумчиво меня разглядывая. – Странно. Впрочем… Ладно, подумаем над этим. Хочешь есть?

Я прислушался к организму, и закивал головой. Да, я хочу есть! Рот заполнился слюной, и я шумно сглотнул. Рама покачала головой, и чуть повернув голову, послала Мигеля за едой, не сводя с меня глаз. Мигель тут же испарился, а мы остались наедине, разглядывать друг друга. Интересно, сколько ей лет? На вид около тридцати. Косметики чуть чуть, пальцы без колец, в ушах маленькие серьги с зелёными камушками. Глаза светлые, серые. Грудь, хм… Что-то меня не туда занесло. Я же пациент, да и лет мне не слишком много. Я посмотрел на свои руки. Мда. Тощенькие, со следами уколов, бледные, как и я сам. Мда. Подкатывать к докторше не вариант. Да и ощущение от нее идёт… Не нравлюсь я ей, короче. Смотрит она на меня с профессиональным спокойствием, но вот внутри она меня разглядывает с брезгливым любопытством.

Я тоже смотрел на нее с любопытством. Заинтересовало меня то, что видел я ее не только глазами, но и как бы, другими органами чувств. "Магическое зрение" всплыло в мозге. Ага, понятно. Так вот, в магическом зрении доктор был весьма интересным объектом. Зеленоватые нити проникали в ее голову, выходили из ее рук и скапливались в районе солнечного сплетения. Зелёные, другого цвета у нее не было. Я вспомнил те нити, из которых состоял у Вергилия. У меня там был полный спектр, да я ещё и менять цвет нитей мог. Интересно, сейчас смогу? Тем временем, любопытство у доктора сменилось недовольством. Понять, что стало этому причиной, я не смог, потому что вошёл Мигель, держа в руках поднос. Расположив поднос на специальном столике передо мной, Мигель поднял спинку кровати так, что я оказался в сидячем положении. Так, что тут у нас? Еда!

На подносе расположилась мелкая тарелка с жиденьким бульоном. Рядом лежала ложка. И все? Я потянулся за ложкой. Ага, руки слушаются плохо, пальцы почти никак. Мигель сунулся было помочь, но доктор Рама его остановила. Хочет посмотреть, как я справлюсь? Ладно. Пробую взять ложку. Пальцы не слушаются, дрожат. Сжал одной рукой другую, чтобы унять дрожь. Это не усталость, это повреждённые нервы. Да, крепко меня приложило в бою. Ну ладно, я же победил! Смогу победить и в этот раз. Надо всего лишь выпить бульон. Ложкой не могу, а если из тарелки? Беру тарелку двумя руками, хотя какая там тарелка? Так, мелкая плошка, словно котенку налили. Под пристальными взглядами зрителей пытаюсь оторвать тарелку. Есть! Но тяжёлая какая… Или это я так ослаб? Но поднять могу! И руки не трясутся, почти. Осторожно наклоняюсь, и осторожно втягиваю бульон. Мм, прелесть! Так, поставим тарелку на место, подождем, пока уймется дрожь. И повторим. И ещё раз! И ещё! Что, все?

* * *

Доктор Рама смотрела, как мальчишка ест. Точнее, пьет. Забавный пациент ей попался в этой глуши. На вид, такой же как и все, но не такой. Очнулся, когда она уже решила списать его, вроде бы соображает нормально. Рефлексы хорошие. Воспитание правда отсутствует. Смотрел на нее, как на равную, глаза не отводил. Да ещё и разглядывал ее, словно имел на это право. Мужлан маленький, что с него можно взять? Но забавный, это точно. После комы очнулся, следов от сотрясения практически нет, Кровавый Пот ещё этот. Она сразу узнала его, ещё до того, как Мигель озвучил свое «гениальное озарение». Теперь будет думать, что умнее ее. Ха! Ещё один самец, который пялится на ее ноги. Уволить его, что-ли? Нет, хватит с него и штрафа. Работает он все же неплохо. Ну а что же делать с мальчишкой? У нее была мысль, что если он не выйдет из комы ещё пару дней, отключить его от жизни, и отдать родичам. Хотя, что там за родственники, смех один. Правда мальчишка с гербом, дворянин, но в семье у них явно трудности. Можно было бы предложить за мальчишку пару тысяч, и выпотрошить его. Печень молодая, сердце, почки, лёгкие… Много можно получить с такой тушки! Чистая прибыль была бы тысячи две-три. А теперь все, нельзя. А жаль. На пару тысяч можно было бы прикупить себе обновок нормальных, в нормальных магазинах, в столице, а не в этом захолустье. Господи, как ей надоело в провинции! Ни общества, ни магазинов! Полтора аристократа на весь город! Директор больницы, – мужчина, надо же! Смеет строить ей глазки, и отвешивает неуклюжие комплименты. Фи! У нее, между прочим, жетон мага! Да, не золотой, и даже не серебряный, но все же! Бронза для этого захолустья, словно золото для столицы.

Тем временем мальчишка закончил хлебать бульон, и поставил тарелку. Смотрит на нее, и опять никакого почтения в глазах. Нет, не просто смотрит, а разглядывает. Словно… Словно самец!

* * *

Вот блин, наверное не надо на нее так пялиться. Особенно на вырез блузки. Но что делать, если у нее там Источник расположен, а мне мой чинить надо? Проследив мой взгляд, мадам докторша вскочила, и вышла из палаты в состоянии «негодуэ». Мда, некрасиво получилось. А Мигель и не понял, почему его босс разозлилась. С виноватым видом убрал поднос, подставку, и ушел, опустив спинку кровати.

Опять один. Лежу, пищу усваиваю. Попытался было разложить бульон на составные части, чтобы подправить организм более адресно, не смог. Сил нет. Придется ждать естественного хода регенерации. Приглядываю за изменениями, пытаюсь понять, почему и как всё это происходит. Не понимаю. На Земле я не был врачом, к медицине отношение имел отдаленное, так что здесь моих знаний хватало лишь на то, чтобы не мешать организму восстанавливаться. В голове лениво ворочаются мысли, мои и прежнего владельца тела. Чужие мысли постепенно растворяются в моих. На это уходит куча энергии из и так поврежденного Источника. Он у меня совсем зачах, словно огонек под ливнем. Как бы не угас. А бульончик вкусный был, да-а. Ещё бы столько же! Но нельзя, желудок и так напряжён, да и кишки работают плохо, лениво, я бы сказал.