Текст книги "Становление академической традиции в русском народно-инструментальном искусстве XIX столетия"

Автор книги: Дмитрий Варламов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Д. И. Варламов
СТАНОВЛЕНИЕ АКАДЕМИЧЕСКОЙ ТРАДИЦИИ В РУССКОМ НАРОДНО-ИНСТРУМЕНТАЛЬНОМ ИСКУССТВЕ XIX СТОЛЕТИЯ

Введение

Одной из задач данного пособия является анализ основных этапов и тенденций развития отечественной народно-инструментальной культуры. Важнейшей закономерностью, обусловившей пути развития национального инструментализма XX века, стал процесс академизации, истоки которого уходят корнями в XIX столетие. Для того, чтобы хорошо понимать онтологию этого процесса, необходимо знать его закономерности, складывающиеся в ходе социокультурного развития человечества.

Характеристика процессов академизации опирается на теорию эволюции, одним из основателей которой явился Г. Спенсер. Важнейшие закономерности, открытые английским мыслителем в эволюции природы и общества – интеграция и дифференциация, непосредственно наблюдаются и в процессах академизации искусства. Интеграция, по Спенсеру, сопровождаемая рассеянием движения, переводит неопределенную, бессвязную однородность в определенную, связную разнородность. В искусстве это и есть процесс перехода от состояния синкретичной однородности к дифференцированной разнородности.

В далеком прошлом все фольклорные традиции были пронизаны синкретизмом и являлись единственной формой представлявшей древнее искусство. Процесс десинкретизации искусства постепенно приводил к дифференциации его элементов и, как следствие, – к разрушению синкретизма. Таким образом рождалось современное искусство, характеризующееся, с одной стороны, многообразием жанров, видов, форм, художественно-выразительных средств, с другой, – универсальностью языка, который в музыке отличается интонационностью.

Понятие «академическое музыкальное искусство» в контексте изложенного выше трактуется как универсальное направление в художественном творчестве, использующее унифицированный интонационный язык, способный с помощью особых художественно-выразительных средств и разнообразных эмоционально-чувственных интонаций воплощать и транслировать антропосоциальные отношения. Отсюда, академизация музыкального искусства есть процесс эволюционирования синкретичного фольклорного мышления, языка и творчества в универсальную систему академического искусства.

В ходе наблюдения, эмпирического и теоретического анализа процессов академизации, происходящих в русском народно-инструментальном музыкальном искусстве, обнаружены тенденции, которые при сопоставлении их с отдельными традициями, сложившимися ранее в истории западноевропейского и русского искусства, представляются устойчивыми закономерностями. К ним можно отнести:

• десинкретизацию музыкального языка, под которой понимается:

 а) формирование художественного сознания на основе «нехудожественной коммуникативной системы» (Ю. М. Лотман), то есть аутентичного фольклора;

 б) постепенная дифференциация фольклорного сознания на художественные элементы, что обусловлено эволюцией музыкального мышления человечества;

 в) становление музыкального языка в рамках академической традиции;

• унификацию интонаций и становление интонационного мышления и языка человечества;

• переход от нетемперированного диатонического к темперированному хроматическому звукоряду;

• переход от устной к письменной системе хранения и передачи музыкальной информации, детерминированный усложнением музыкального языка, форм и содержания художественного творчества;

• унификацию ладовых систем;

• расширение образных, интонационных, стилистических сфер, углубление и усложнение содержания и форм исполняемых произведений;

• выход в творчестве за рамки выражения узкого круга этномузыкальной действительности и концентрация на социально обусловленном индивидуально-личностном восприятии разнообразных явлений действительности;

• формирование унифицированных норм и принципов музыкального искусства в качестве эстетических и художественных образцов;

• создание оригинального репертуара, использующего унифицированные жанры, формы и творческие методы;

• разработку усовершенствованных конструкций инструментов, удовлетворяющих требованиям хроматизации, тембр которых соответствует эстетике звуковых представлений социоэтнической общности и одновременно требованиям унифицированного языка искусства.

Анализ вышеназванных закономерностей показывает их взаимосвязанность и взаимообусловленность, а потому – тенденции академизации приобретают объективно необходимый и устойчивый характер.

Таким образом, к основным закономерностям академизации музыкального искусства, выявленным в ходе исследования эволюции музыкального искусства можно отнести: десинкретизацию музыкального мышления и языка, под которой следует понимать выделение их художественных составляющих и становление интонационного сознания; унификацию музыкального языка и дифференциацию образных, интонационных, стилистических сфер.

Сформулированные основные понятия и закономерности академизации помогут в дальнейшем осмыслении социально-исторических и художественно-эстетических предпосылок появления академических тенденций в отечественном народно-инструментальном искусстве XIX века и начального этапа их зарождения в творчестве русских музыкантов конца столетия.

Глава I.
Предпосылки зарождения академической традиции в русском народно-инструментальном искусстве в национальном инструментализме: исторический аспект

Для всестороннего понимания обусловленности и естественности процессов академизации в национально-инструментальном искусстве помимо теоретического исследования феномена, необходим социально-исторический анализ условий его зарождения и выявление художественно-эстетических предпосылок становления академических тенденций. Генезис академизации, подчиняясь воздействию процесса глобализации, обусловлен причинами социального и художественно-эстетического характера. Под социально-историческими предпосылками понимаются общественные и исторические условия, благоприятствующие возникновению академического направления в рамках народно-инструментального искусства, а под художественно-эстетическими – то состояние, в котором пребывала художественная жизнь, а также актуальный для нее характер ценностей, их иерархия и т. п.

К социально-историческим предпосылкам становления академического направления в народно-инструментальном искусстве во второй половине XIX столетия следует отнести рост национального самосознания, что проявлялось во всех сферах жизнедеятельности народа, оживление общественной жизни России, усиление демократических тенденций в отечественном искусстве, совершенствование конструкторской мысли и технологий производства музыкальных инструментов, а к художественно-эстетическим – академизацию и профессионализацию русского искусства в целом и музыкального творчества в частности, формирование новых художественно-эстетических представлений общества (как результат развития «слуха нации»), основанных на интонационном музыкальном мышлении, создание усовершенствованных народных музыкальных инструментов.

§ 1. Социально-исторические и художественно-эстетические условия появления академических тенденций в национальном искусстве

Проведенный анализ становления академических тенденций в национальном инструментализме показывает социокультурную обусловленность названных процессов. Так, катаклизмы XIX столетия в первую очередь способствовали обострению национальных чувств народа. В теории эволюции этносов Л. Н. Гумилева обосновано положение о том, что рубеж XVIII-XIX веков для российского этногенеза является окончанием трехсотлетнего «акматического периода» поступательного развития и началом фазы надлома, резкого снижения пассионарности суперэтноса.[1]1
  Гумилев Л. Н. От Руси до России: очерки этнической истории / Л. Н. Гумилев. —М.: Айрис-Пресс: Рольф, 2000. – стр. 294-295.


[Закрыть] Историческая практика показывает, что возрождение национального самосознания происходит именно в такие сложные периоды жизни этносов (вспомним Отечественные войны 1812 и 1941-1945 годов, когда народы, осознавая свою самобытность и грозящую им опасность, объединялись в едином порыве борьбы с захватчиками, или 90-е годы XX века,– когда обостренное чувство самостийности привело к распаду суперэтноса). В эти периоды экстравертивная пассионарность сменяется интровертивной, в результате чего происходит обострение национальных чувств народа, что сопровождается, как правило, демократизацией во всех сферах жизнедеятельности социума [там же].

Внешним проявлением этих процессов служат многочисленные исторические факты, к примеру, небывалый интерес российской интеллигенции XIX века к проблеме народности искусства, когда вслед за А. С. Пушкиным, Н. В. Гоголем, М. И. Глинкой, В. Г. Белинским, Н. А. Добролюбовым, Н. Г. Чернышевским и другими крупнейшими представителями отечественной культуры о народности заговорили даже в модных аристократических салонах. Сущность идеи народности мыслителям того времени виделась, прежде всего, в высокой социальной значимости явлений искусства, их обращенности к жизни народа и реализме как творческом методе.

Один из первооткрывателей этого направления в России, критик Н. И. Надеждин, разрабатывавший концепцию реализма в искусстве, под народностью понимал совокупность всех свойств, наружных и внутренних, физических и духовных, из которых слагается «физиономия» русского человека, отличающая его от всех прочих людей. Трактовка народности как верности «национальной самобытности» (О. М. Сомов, П. А. Вяземский) была определяющей во всех исследованиях того времени.

Другой пример – смещение акцентов в художественном творчестве с личности героя-одиночки на образ народа, обострение внимания художников к жизни народа, его проблемам. Примерами воплощения ярких народных образов может служить оперное творчество русских композиторов: М. И. Глинки («Иван Сусанин»), М. П. Мусоргского («Борис Годунов», «Хованщина», «Сорочинская ярмарка»), П. И. Чайковского («Черевички»), Н. А. Римского-Корсакова («Ночь перед рождеством») и др.

Важную роль в процессах демократизации играла русская литература. Как утверждает Н. А. Троицкий, в первые же два десятилетия XIX века на смену старым, более или менее искусственным направлениям – классицизму, сентиментализму, романтизму – приходит и утверждается в русской литературе реализм, знаменем которого становится естественность, правда изображения. С победой реализма связано рождение новой русской литературы и современного русского литературного языка.[2]2
  Троицкий Н. А. Лекции по русской истории XIX века / Н. А. Троицкий. – Саратов: Слово, 1994. – стр. 256.


[Закрыть] Начало реалистическому направлению в русской литературе положил А. С. Пушкин, большое значение в его становлении сыграла критическая деятельность В. Г. Белинского.

Важнейшим открытием реализма стало обращение к жизни народа, к его чаяниям и проблемам. Примеров тому множество. Замечательно отразил горькую крестьянскую долю Н. А. Некрасов. Поэма «Кому на Руси жить хорошо» стала энциклопедией страданий русского крестьянства, где одновременно показана сила духа народа, его несгибаемая воля, стремление к освобождению. Яркие образы городской бедноты представлены в романах и повестях Ф. М. Достоевского «Бедные люди», «Преступление и наказание», «Униженные и оскорбленные» и др. Главные герои сочинений А. П. Чехова – простые люди. Наконец, зеркалом народной жизни стала эпопея Л. Н. Толстого «Война и мир». В ней писатель отразил величие духа русского человека, создал незабываемые образы не только полководцев и героев Отечественной войны 1812 года, но и простых людей, с достоинством переносивших все невзгоды лихолетья. Среди писателей реалистического направления русской литературы XIX века, обращавшихся к образам народа, – И. А. Гончаров, Д. Н. Мамин-Сибиряк, В. Г. Короленко, М. Е. Салтыков-Щедрин, И. С. Тургенев, Н. Г. Чернышевский и др. Замечательные образы перехода от романтизма к реализму продемонстрировали художники К. П. Брюллов, А. Г. Венецианов, А. Кипренский, А. Тропинин, С. Ф. Щедрин и др.

Еще в первой половине XIX века в русском романтизме (композиторы А. А. Алябьев, А. Н. Верстовский, актеры В. А. Каратыгин, Н. Х. Рыбаков и др.) наблюдается стремление к конкретному выражению национального начала, которое находит наивысшее воплощение в музыкальном творчестве М. И. Глинки, в театральном искусстве (в частности, в творчестве актера П. С. Мочалова). Этому, безусловно, способствует активизация публицистической деятельности, работа по распространению музыкальной информации. Так, с 1804 г. выходит один из первых в России музыкальных журналов «Северный трубадур».[3]3
  Первый русский музыкальный журнал «Музыкальные увеселения» издавался еще в 1774-75 годах, а первый сборник русских народных песен В. Ф. Трутовского вышел в 1776 г.


[Закрыть] В 1826 г. А. О. Сихра основал первый в России «Петербургский журнал для гитары...».

Романтизму свойственно обращение к историческим (в основном из эпохи средневековья), народно-легендарным и народно-бытовым сюжетам. Между тем, западноевропейская академическая культура оказывала все большее влияние на творчество русских композиторов, которые, быстро освоив основы стилистики и техники западноевропейского искусства, перешли к поискам их своеобразной «русистской» трактовки (подобное отношение к иностранному влиянию характерно для всех периодов эволюции российской культуры и в различных ее сферах[4]4
  К примеру, А. Градовский еще в середине XIX века писал о судьбе петровских реформ, навеянных иностранным влиянием: «Часто, рассматривая деятельность, по-видимому, совершенно новых учреждений, я наталкивался на такие начала, которые говорили мне о совершенно другой эпохе и от мысли законодателя, на первый взгляд заключенной в иностранную форму, переносили наблюдателя в самый центр народной жизни, с его вековыми убеждениями и предрассудками; из-под института, прикрытого каким-нибудь иностранным именем, вдруг ключом пробивалась административная жизнь целой эпохи» [Градовский А. Администрация России XVIII ст.: Генерал-прокуроры, СПб.: типогр. Ивана Бочкарева, 1866]


[Закрыть]). В 1818 г. вышла первая на русском языке «Теория музыки» (Гесс де Кальве), с 1821 г. Н. И. Заремба впервые стал преподавать музыкальную теорию на русском языке. В это время в стране формируется собственная национальная школа музыкального искусства, приобретающая поистине мировое значение. Публицистические и эпистолярные источники показывают, что это формирование проходило в условиях борьбы с засильем западной культуры.

Можно предположить, что своеобразный облик русской музыки и искусства в целом родился не на основе, а вопреки западному влиянию. Не случайно Б. В. Асафьев писал: «Русский народ принимал новые художественные веяния со свойственным ему разумным отбором и оценкой того, что хорошо и подходяще и что, наоборот, нам не нужно. Отобранное, в свою очередь, подвергалось мастерскому художественному осмыслению».[5]5
  Асафьев Б. В. О народной музыке / Б. В. Асафьев; составители И. И. Земцовский, А. Б. Кунанбаева. – Л.: Музыка, 1987. – стр. 95.


[Закрыть] Проявления борьбы с засильем западного искусства легко можно обнаружить в публицистическом творчестве Ц. А. Кюи, А. Н. Серова, В. В. Стасова, П. И. Чайковского, в деятельности активных пропагандистов русского искусства братьев A. Г. и Н. Г. Рубинштейнов и др.

Вторая половина XIX века ознаменована небывалым расцветом отечественной культуры и становлением системы музыкального образования. После А. С. Пушкина и М. И. Глинки знамя русского искусства высоко подняли композиторы «Могучей кучки», А. С. Даргомыжский, П. И. Чайковский, писатели Ф. М. Достоевский, Л. H. Толстой, И. С. Тургенев, А. П. Чехов, драматург А. Н. Островский, актеры К. А. Варламов, В. Н. Давыдов, М. Н. Ермолова, М. С. Щепкин, живописцы И. К. Айвазовский, А. Г. Венецианов, П. А. Федотов, художники-передвижники В. М. Васнецов, В. В. Верещагин, В. Е. Маковский, B. Г. Перов, В. Д. Поленов, В. А. Серов и др. (всего в «Товариществе передвижных художественных выставок» состояли более ста членов).

Именно в это время Г. Я. Ломакин и М. А. Балакирев организовали в Петербурге первую Бесплатную музыкальную школу (1862 г.), а братья А. Г. и Н. Г. Рубинштейны на базе открытых в 1860 году при Русском музыкальном обществе классов создали консерватории в Петербурге (1862 г.) и Москве (1866 г.). В 1881 году при Русском хоровом обществе открылись общедоступные хоровые классы; в 1883 г. Н. А. Муромцева основала в Москве первые в России женские музыкальные курсы; в 1887 г. А. А. Эрарский организовал при Московском Синодальном училище детский оркестр. Музыкальные классы и училища были созданы в 80-90-е годы также на периферии – в Екатеринбурге, Казани, Перми, Ростове-на-Дону, Саратове и других городах. Как пишет В. Н. Всеволодский-Гернгросс, «существование Консерватории и училищ «Русского музыкального общества» разбудило инициативу к открытию частных школ и по драматическому искусству».[6]6
  Всеволодский-Гернгросс В. Н. История театрального образования в России / В. Н. Всеволодский-Гернгросс // Русская театральная школа. – М.: ПанЪинтер, 2004. – стр. 41-42.


[Закрыть] С января 1883 г. в Петербурге уже действовала драматическая школа при «Обществе любителей сценического искусства», в Москве – «Школа филармонического общества».

Постепенно данные тенденции приобретали всероссийский масштаб: бесплатные воскресные общеобразовательные и художественные школы появлялись по всей России. Как писал В. В. Стасов, «интеллигентный класс повсюду устремлялся со всей горячностью души помочь общему невежеству, глубокой безграмотности массы».[7]7
  Стасов В. В. 25-летие бесплатной музыкальной школы / В. В. Стасов Статьи о музыке. – М.: Музыка, 1978, вып. 4. – стр. 26.


[Закрыть] В это же время оживилась концертная и театральная жизнь России, в которой все более весомое место занимало творчество отечественных композиторов, драматургов и исполнителей. В 1852 г. была исполнена одна из первых русских симфоний М. Ю. Виельгорского; в 1856 г. И. Е. Молчанов создал первый в России профессиональный хор из певцов-крестьян.

Заметно возросла социальная активность масс. Это, в частности, проявилось в организации разнообразных художественных общественных организаций, целью которых было содействие развитию различных видов искусства и распространению их в российском обществе. В XIX веке в России создавались самые различные общества (первоначально некоторые из них назывались клубами). Кроме уже упоминавшегося Русского музыкального общества, организованного в Петербурге в 1859 г. по инициативе А. Г. Рубинштейна и открывшего затем отделения во многих городах России, можно назвать Петербургское и Московское филармонические общества, Симфоническое и Концертное общества (С.-Петербург), Петербургское общество камерной музыки, Московское общество любителей оркестровой, камерной и вокальной музыки, Русское хоровое общество, Музыкально-теоретическую библиотеку, Общество русских драматических писателей и оперных композиторов и др.

Таким образом, во второй половине XIX века с развитием реалистического и романтического направлений русское академическое искусство расцвело практически во всех жанрах и видах творчества. Оно имело важную особенность: адресность, направленность на широкую слушательскую и зрительскую аудиторию. Это качество нетрудно обнаружить в творчестве и идеологии таких художественных объединений, как «Могучая кучка» («Новая русская музыкальная школа»), литературный кружок журнала «Современник», «Артель художников», «Товарищество передвижных художественных выставок», «Общество любителей сценического искусства», а также в деятельности «Русского музыкального общества» (РМО). Просветительский характер был заложен уже в Уставе РМО. Главную задачу общества охарактеризовал один из его организаторов – музыкальный и общественный деятель Д. В. Стасов (брат выдающегося русского критика В. В. Стасова): «Сделать хорошую музыку доступной большим массам публики».[8]8
  Яковлев М. М. Русское музыкальное общество / М. М. Яковлев // Музыкальная энциклопедия / Гл. ред. Ю. В. Келдыш. В 6-ти т. – М.: Сов. энциклопедия, 1978, т. 4. – стр. 795.


[Закрыть] РМО имело целью содействовать распространению музыкального образования, способствовать развитию всех отраслей музыкального искусства России и поощрять способных музыкантов. Народность и национальный характер создаваемой музыки были основополагающими принципами и творчества композиторов-«кучкистов».[9]9
  Келдыш Ю. В. Могучая кучка / Ю. В. Келдыш // Музыкальная энциклопедия / Гл. ред Ю. В. Келдыш. В 6-ти т. – М.: Сов. энциклопедия, 1976, т. 3. – стр. 619.


[Закрыть] При этом следует напомнить, что народность в это время воспринималась не только как художественно-эстетическое качество, но и как обращенность творчества к широким народным массам.

Необходимо обратить внимание на то, что практически все вышеназванные сообщества выступали против официальных академических учреждений России, насквозь пропитанных влиянием Запада. Так, подобно «Артели художников» в изобразительном искусстве, противопоставлявшей свое творчество и идеологию генеральному курсу Академии художеств, «Могучая кучка» и П. И. Чайковский, сознательно оставшийся вне сообществ (являясь, однако, известным русистом), выступали против «академической рутины», за тесную связь с реальной жизнью, за соответствие современным требованиям искусства. Названные общества противопоставляли себя не академическому искусству, в рамках которого, продолжали работать, а курсу официальных организаций, оторвавшихся от требований современной жизни и замкнувшихся в «чистом искусстве». Это очень важно осознавать для правильной трактовки самих понятий «академизм» и «академическое искусство».[10]10
  Подробнее см.:
  Варламов Д. И. Академизация баянного искусства: теория и практика / Д. И. Варламов // Актуальнi питання баянно-аккордеонного виконавства та педагогiки в мистецьких навчальних закладах. Вып. 2 / Редактор-упорядник А. Я. Сташевский – Луганск: Знання, 2006. – стр. 135-149.
  Варламов Д. И. К вопросу об академизме, академизации и академическом искусстве / Д. И. Вардамов // Вестник Челябинского государственного университета. – 2008. – № 21. – Филология. Искусствоведение. – Вып. 23. – стр. 181-187.


[Закрыть]

Особое внимание передовых деятелей русской культуры к пропаганде высокого национального искусства было обострено тем, что в этот период волна популярности народной музыки вынесла на эстраду многих псевдохудожественных исполнителей, таких как Д. А. Агренев-Славянский. Именно поэтому выдающиеся композиторы, фольклористы – истинные ценители народного творчества – были всерьез озабочены развитием народных традиций и предпринимали значительные усилия для пропаганды высоких образцов национального искусства. Достаточно вспомнить многолетнюю борьбу П. И. Чайковского в печатных изданиях С.-Петербурга с «пропагандистом» народной музыки шантанного толка, «апостолом русской песни» Д. А. Агреневым-Славянским[11]11
  Подробнее об этом читайте в статье Д. И. Варламова «Принципы русистики П. И. Чайковского в контексте современного представления о народности художественного творчества» / Д. И. Варламов // Музыковедение. – 2005. – № 3. – стр. 12-15.


[Закрыть] и работу композиторов «Могучей кучки» по организации песенных обществ, фольклорных экспедиций, публикаций сборников народных песен.

§ 2. Внутренние предпосылки зарождения академической традиции

Предпосылки зарождения академической традиции назревали в XIX веке и внутри самого народно-инструментального искусства. Во второй половине столетия в России стали появляться профессиональные коллективы исполнителей на народных инструментах. В 1870 году потомственный пастух Н. В. Кондратьев организовал ансамбль владимирских рожечников, который состоял из 12-ти пастухов Владимирской губернии, замечательно владевших искусством игры на рожках, но абсолютно не знавших даже основ теории музыки, а потому только талант и природное музыкальное чутье участников позволило коллективу не одно десятилетие быть в центре внимания российской публики.[12]12
   Традиция исполнительства на рожках имеет многовековую историю. Наибольшее распространение она получила к северо-востоку от Москвы – во Владимирской, Ивановской, Костромской, Тверской, Ярославской и др. губерниях, тогда как к юго-западу от столицы больше были распространены ансамбли кугикл, или, как их называют иначе, кувикл или кувичек.


[Закрыть] На рубеже XIX-XX веков активную деятельность по пропаганде русских гуслей проводил Хор гдовских гусляров под руководством выходца из крестьян О. У. Смоленского. Несколько позже, в начале XX века, развернул пропагандистскую и творческую работу Хор гусляров Н. Н. Голосова. Однако деятельность этих коллективов, хотя и носила профессиональный характер, тем не менее, протекала в рамках фольклорной традиции.

В последней трети XIX века получили популярность ансамбли, состоявшие из различных видов гармоник. Наиболее значимый из них – Хор хроматических гармоник Н. И. Белобородова (г. Тула). Кроме того, в этот период работали такие коллективы, как оркестр «Гармония» под руководством В. Варшавского, Петербургский оркестр Г. Лебедева, оркестры[13]13
   В то время даже небольшие коллективы гармонистов называли нередко оркестрами, хотя в современной трактовке терминологии их именовали бы ансамблями.


[Закрыть] Малявина, С. Коломенского, А. Бокова, И. Трофимова, отличавшиеся достаточно высоким уровнем исполнительства. В этих коллективах влияние академических традиций благодаря тесным контактам с городской культурной средой было более ощутимым.

О предпосылках зарождения академических традиций говорят общеизвестные факты выхода из социальной практики в XIX столетии отдельных традиционных народных музыкальных орудий (гудок, гусли, некоторые духовые), а также внедрения в народный быт и постепенный выход на «большую» сцену других, ранее неизвестных инструментов – балалайки (получила распространение еще в XVIII в.), гармоники, скрипки, мандолины. Не все из последних стали русскими народными инструментами, чему есть абсолютно конкретное объяснение.

Музыкальные инструменты с исходным низким уровнем, примитивные по конструкции и исполнительским ресурсам, попадая в условия развитой социокультурной среды, более подвержены изменениям и потому имеют тенденцию в первую очередь не к экстенсивному, а к интенсивному развитию. В этой связи происходит трансформация их внешнего вида, конструкции, строя, приемов игры и т. д., вплоть до изменения названия в соответствии с художественными потребностями, культурными традициями и идеалами данного общества на конкретном этапе его развития. То есть инструмент получает развитие в соответствии с новыми условиями функционирования.

Описанные закономерности несложно проследить на примере любого из известных музыкальных орудий, но удобнее это сделать на инструментах с хорошо изученной историей, в частности, на тех, которые вошли в практику музицирования в XIX столетии. Экстраполируя их опыт на более древние инструменты, можно предположить аналогичность процессов эволюции музыкальных орудий и в прошлые века.

Развитие немецкой гармоники в России первой трети XIX века пошло по двум направлениям: как музыкальной игрушки, предназначенной для развлечения в быту, и как музыкального инструмента для удовлетворения художественных потребностей широких слоев населения страны. Первый тип инструментов соответствовал предназначению своего прототипа и надолго сохранил за собой в качестве ведущей социальной функции гедонистическую. Второй, благодаря интенсивному и экстенсивному развитию, расширял свои социальные функции и в результате превращался в музыкальный инструмент с богатыми техническими и художественными возможностями.

Этот процесс происходил в условиях положительного коэффициента эволюционирования[14]14
   В ходе проведенного автором учебного пособия исследования обнаружена объективная закономерность: метаморфозы музыкального инструментария социально и исторически обусловлены жизнеспособностью инструментов, определяемой двумя показателями – необходимостью их развития и возможностями ее реализации в конкретно-исторических условиях. На основании открытой закономерности разработана методика определения «коэффициента эволюционирования» музыкальных инструментов [Варламов Д. И. Метаморфозы музыкального инструментария: Монография / Д. И. Варламов. – М.: «Композитор», 2009. – 180 с.


[Закрыть] гармоники. Примитивность прототипа и одновременно присущий ему потенциал, а также высокий уровень потребностей и возможностей прогрессирующего в техническом отношении общества способствовали распространению гармоники во всех областях России и созданию разновидностей инструмента, соответствовавших особенностям культуры того или иного региона. Соответственно укреплялся социальный статус гармоники, что вместе с приобретением ею национальных особенностей естественным образом приводило и, в конечном счете, привело к формированию социального представления о ее разновидностях как о русских народных инструментах.

Отрицательный коэффициент эволюционирования (несоответствие социальной потребности и технической возможности, либо отсутствие и того, и другого) на практике может привести к нисходящей мобильности инструментария и в итоге – к выходу его из сферы общественного обращения, как это случилось с гудком, смыком и некоторыми другими старинными русскими инструментами. Приведем два примера. В истории балалайки был период ее активной практики на протяжении XVIII – первой трети XIX века, связанный прежде всего с горизонтальной мобильностью, распространением ее в широких слоях российского общества, расширением социальных функций и повышением социального статуса. Об этом свидетельствует большая часть исследователей (см. работы Я. Штелина, А. С. Фаминцына, Н. И, Привалова). Связь балалайки с исконно русскими инструментами оказалась столь тесной и органичной, а популярность в народе настолько прочной, что она заняла, по выражению К. А. Верткова, «наипервейшее» место в ряду национальных русских инструментов, превратившись в своеобразную эмблему русской народной музыки.[15]15
   Вертков К. А. Русские народные музыкальные инструменты / К. А. Вертков. – Л.: Музыка, 1975. – стр. 140.


[Закрыть]

Однако ко второй половине XIX столетия балалайка приобретает отрицательный коэффициент эволюционирования. Динамика ее развития остановилась, популярность снизилась, и она начала выходить из музыкальной практики. Но сейчас нельзя утверждать, что иссякла ее внутренняя потенция к развитию, ибо сегодня, спустя более века, мы знаем о «втором рождении» балалайки в конце XIX столетия, о новой волне ее популярности в XX веке. Андреевская реформа инструментального комплекса балалайки вернула этому инструменту положительный коэффициент эволюционирования и придала новый, мощный импульс его развитию.

Иначе складывалась судьба старинного русского струнно-смычкового музыкального инструмента – гудка. В тот период, когда балалайка еще находилась в поре своего расцвета, гудок стал терять свои позиции. На протяжении XIX века проходил процесс его «вымирания». В результате к концу столетия он исчезает из музыкальной практики, и даже память о нем в народе стирается. Отрицательный коэффициент эволюционирования для гудка был обусловлен не столько его неспособностью к развитию, сколько отсутствием в тот период соответствующей потребности в нем. Внимание народа привлекали аналогичные, но более совершенные инструменты, достигшие высокой степени эволюционирования, в частности, скрипка.

Подобные процессы закономерны для эволюции музыкального инструментария в целом, а не только для народных инструментов. Большой знаток истории оркестровки А. Карс, отмечая эту закономерность, писал, что на западе Европы постепенное отмирание инструментов типа виолы стало неизбежным благодаря высокому совершенству изобретенных скрипок. Это обусловило также постепенное ослабление внимания к щипковым инструментам в перспективе использования их для исполнения серьезной музыки.[16]16
  Карс А. История оркестровки / А. Карс; Пер. с англ. – М.: Музыка, 1989. – стр. 11.


[Закрыть] Этому процессу в отношении щипковых способствовало также распространение в Западной Европе клавишных струнных инструментов, принимавших на себя функции, присущие до того времени лютне и ее разновидностям [там же, стр. 18].

XIX век стал своего рода переломным в эволюции народно-инструментального искусства. Именно в это время естественным образом наиболее интенсивно отмирали не только музыкальные инструменты, но и многие традиции народного искусства. Менялось художественное мышление народа, и этот процесс требовал инновационных форм, жанров, образов и, конечно, новых музыкальных орудий для их воплощения. Практически в XIX веке формировался и интенсивно развивался инструментарий будущего столетия. В это же время складывались и новые художественные традиции.

В конце XVII века после исчезновения древнерусской домры появилась балалайка, пик расцвета которой приходится на вторую половину XVIII – начало XIX века. Популярные не менее тысячелетия гусли в XIX столетии стали выходить из употребления и постепенно вымирать, к середине XIX века также исчезли гудок, колесная лира и волынка. На смену им пришла сначала балалайка (XVIII -первая треть XIX вв.), а затем и гармонь (XIX в.).

До середины XIX века народно-инструментальное искусство в России развивалось исключительно в русле фольклорной традиции. Для него было характерно применение традиционных для народной музыки диатонических ладов; тембровая палитра складывалась под влиянием художественных традиций и технологических возможностей изготовления инструментов; в народной среде использовался устный метод хранения и передачи музыкальной информации: незамысловатые мелодические и стандартные ритмо-гармонические формулы осваивались по традиционному для фольклорного художественного творчества методу подражания (копирования) «с рук» и «на слух», по принципу «делай, как я».

Появившиеся и активно распространявшиеся в народе в середине столетия разновидности гармоники имели важную особенность по сравнению с многими другими народными музыкальными инструментами: их рождение и функционирование связано не с аутентичным фольклором, а с феноменом «неофольклора», представляющего собой вторичный пласт фольклорной культуры, постоянно впитывающий художественные инновации, порожденные развивающейся цивилизацией. В этом смысле неофольклор можно представить в виде некоего мобильного элемента, связующего аутентичный фольклор с современной, постоянно академизирующейся культурой.